Текст книги "Сердце Дэва. Искатель (СИ)"

Автор книги: Елена Майская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21. Тайная комната

Мила ворвалась в комнату Макса и сразу же включила свет. Из темноты проявилась небольшая спальня, заваленная одеждой и книгами. В дальнем правом углу, возле распахнутого окна, стоял письменный стол, а на нëм работающий экран. Слева – платяной шкаф с раскрытыми дверцами. Вещи в нём будто миксер взболтал. Всю мятое, неопрятное, распиханное кое-как по полкам.

Кровать же, на которой поверх покрывала развалился Макс, находилась у двери. В углу, обклеенном плакатами любимых певцов и спортсменов, фотографиями с концертов, каких-то дурачеств.

От одного вида всего этого бардака было мерзко, а уж от въевшегося в мебель запаха грязных носков и вовсе наизнанку выворачивало. Потому без лишней надобности Мила старалась сюда не заходить. Но сейчас был тот редкий случай, когда брезгливость не могла остановить перед порогом.

– Ты ошалела, что ли? Выруби свет, – сонно промычал Максим и прикрыл глаза рукой.

– Поднимайся! – звонко потребовала Мила. – Я тебе сейчас такое покажу, ты офигеешь!

Максим заëрзал на кровати, повернулся к стене и сделал вид, будто уснул. Но Мила не собиралась оставлять его в покое.

– Вставай, тебе говорят! – принялась она теребить брата за штанину.

Максим отдëрнул ногу и швырнул в сестру подушку. Промахнулся.

– Я только уснул. Завтра покажешь всë, что хотела, – сказал он уже бодрее.

Мила подняла подушку с пола и наотмашь врезала Максиму по спине. Тот резко развернулся и сел.

– Ну что тебе надо? Ослепла? Я лежу на кровати, глаза закрыты. С чего ты решила, что я готов встать и куда-то переться? – злобно пробубнил он, потирая виски.

– Не куда-то, а в кабинет к папе. Я там кое-что нашла. Ты должен это увидеть!

– Прямо сейчас? Среди ночи?

– Да, прямо сейчас. Всё, хватит бухтеть. Вставай, и пойдëм. Я всë равно от тебя не отстану.

Максим засопел, окинул взглядом комнату, словно искал, чем можно Милу треснуть побольнее. А потом фыркнул и встал. Поплëлся за сестрой со словами:

– Вот напросишься ты. Батя вернëтся, я ему расскажу, как ты из его кабинета не выбиралась ночами напролëт. Посмотрю потом, как свои платья будешь у него выпрашивать.

– Кто бы говорил. Сам, небось, уже все книги местами перепутал.

– Ничего я там не путал. Наверное. Всё, короче, показывай уже, что ты там нашла, а то спать очень хочется, – зевнув, пробормотал Максим.

Они подошли к двери в кабинете, но, прежде чем войти, Мила серьëзно предупредила:

– Только не верещи от восторга, а то маму разбудишь.

И пропустила брата вперёд. Тот сделал два шага, огляделся и застыл от изумления. Глядел на открытый проход в тайную комнату и как будто глазам своим не верил.

– Ну как тебе? – подошла Мила сзади и похлопала его по плечу.

– Быть такого не может!

– Может!

– Как ты еë нашла? Нет, не отвечай. Я не хочу знать, – Максим робко шагнул к проходу.

Мила его обогнала и уже из тайной комнаты окликнула:

– Так ты идëшь? Или всë-таки спать вернëшься?

– Да какой уж тут сон.

Максим вошëл, осмотрелся. Вряд ли он когда-нибудь видел хоть что-то подобное. Особенно карту, на которой его взгляд задержался особенно долго.

– И отец хранил всë это в тайне? – произнëс. – Я даже не могу сказать, к какой культуре эти артефакты принадлежат. А это карта Бушующего океана. Но какая-то странная.

– Я тоже так подумала, – согласилась Мила. – Но тут много островов, которых я не припоминаю. Вот этот архипелаг, к примеру.

Она подошла к карте и указала на крупный остров, окружëнный шестью островками поменьше. Они напоминали раковину молюска, брошенную на пути между архипелагом Грин и островом Таркани.

Максим почесал голову и предположил:

– Тысячи полторы лет назад в результате сильного землетрясения под воду ушëл архипелаг Арайа. Это, в общем-то, скорее миф, чем правда. Но кто его знает. Похоже, что это именно он.

– Так может, это карта мифов? Нарисовали так, как могло было быть. А мы теперь гадаем, что к чему.

Максим недоверчиво глянул на сестру и склонился над картой. Хотел понять, нарисована ли она или напечатана. На глаз это определить не получилось. Тогда Максим попробовал потереть линию ногтëм.

И вдруг случилось неожиданное. От прикосновения карта сместилась на юг. Максим и Мила тут же отпрянули, испугавшись, что испортили что-то.

Карта прокрутилась немного и вновь замерла. При этом рисованная рамка оставалась неподвижной, хотя символы на ней изменились. Именно они больше всего и заинтересовали Максима.

– Похоже, это какие-то цифры, – задумчиво произнëс он, внимательно их осмотрев.

– А почему не буквы? – тут же спросила Мила.

– Может и буквы, но нам от этого не легче. Вполне вероятно, они означают координаты. Или топонимы. Или ещё Дэв знает что.

– А вот этот участок в южной части для чего? – кивнула Мила вниз карты.

Там рамка была шире, а по середине на фоне витиеватого узора выделялся большой прямоугольник. Казалось, в нëм было необходимо что-то написать.

– Только не трогай ничего, – предостерëг Максим. – Эта штука, похоже, куда сложнее, чем простая карта.

– А ты прозорлив, братец. Как я этого сама не заметила? – язвительно произнесла Мила.

– Не ëрничай. Ты разве такое видела когда-нибудь? Сама смотришь на эту карту, как туземец на самоезд, а мне ещё что-то говоришь.

– Ты обиделся? – усмехнулась Мила. – Да ладно тебе, не дуйся.

Она отошла к полкам и стала разглядывать артефакты, лежащие на полке. Многое выглядело заманчиво, но только Мила хотела что-нибудь потрогать, как интуиция подсказывала, что лучше ничего даже не касаться.

А потом на глаза попался продолговатый предмет, похожий на рукоять боевого ножа. Ребристый, чëрный, с небольшим эфесом. Опасным он выглядел меньше всех остальных. Напоминал сломанную часть чего-то крупного и непонятного.

Мила взяла его в руки, повертела и заметила кружок размером со спичечную головку. Коснулась его кончиком пальца. И внезапно со стороны эфеса вылезло тончайшее лезвие. Взглянуть на него поперëк, так и вовсе не увидишь.

– Смотри, что я нашла, – позвала брата Мила.

– Что это? Ножик?

Мила покрутила штуковину, взмахнула. Даже и не заметила, как концом лезвия задела угол полки, а тот отвалился. Тут же Мила испуганно выронила нож и подняла руки.

– Ты что натворила? – кинулся Максим осматривать полку. – Тебя к артефактам на версту подпускать нельзя!

– Я случайно, – застонала Мила. – Я даже не заметила.

– Кто бы сомневался. Теперь батя узнает, что мы здесь были.

Максим поднял отрезанный уголок, оглядел его.

– Может, починить ещё можно? – заглянула Мила ему через плечо.

– Склеить то склею, – протянул задумчиво Максим. – Но ты посмотри, какой ровный срез. Как будто так и было.

– Ничего себе! Дай посмотреть.

Мила потянулась за обрезком и не заметила, как еë волосы коснулись Максима. Тот фыркнул, будто ошпаренный, и дëрнулся. Врезался в полку, а на голову ему рухнул артефакты, похожий на пустую фоторамку.

Мила выпрямилась и недовольно произнесла:

– Это он мне ещё что-то говорит. Сам, как слон в посудной лавке. Сломал что-то?

Максим виновато поднял рамку и покрутил в руках.

– Не, вроде пронесло.

Он хотел было убрать еë в сторону, но случайно что-то нажал. Пространство внутри рамки затянула дымка, всплыли незнакомые символы. Несколько секунд они парили в воздухе, но затем преобразились в понятные буквы и выстроились в целую фразу:

«Идëт поиск предметов…»

– Ты это видишь? – спросил поражëнно Максим.

– Нет, что там?

Максим повернулся к сестре и посмотрел на неë через рамку. Несколько секунд ничего не происходило, но затем одна за другой стали проявляться строчки. Дата рождения, вес, рост, пульс и давление, уровень сахара в крови и жира в организме, мышечная масса. Даже менструальный цикл. Но от этой информации Максима передëрнуло.

– Гадость какая!

– Что там? – потерялась в догадках Мила.

– Я теперь знаю, что через семь дней ты станешь злобной и нервной.

– В смысле? – не поняла поначалу Мила, но потом до неë дошло. – А ну дай сюда!

Она выхватила рамку и взглянула через неë на брата. Те секунды, пока символы плавали в дымке, Мила гадала, что увидит. Об одном только молила Дэва, чтобы не просвечивала эта рамка сквозь одежду. Но когда символы превратились в буквы и сложились в строчки, Мила облегчëнно выдохнула.

– Тебе бы подкачаться не мешало бы, – деловито произнесла она.

Максим поморщился и уязвлëнно промычал:

– И без тебя знаю.

Мила перевела рамку на нож, что так и лежал на полу. Секундная задержка, а затем проявилась новая информация:

«Атомарный нож, модель БХО530-7.

Состав: Железо, титан, сплавы Х69з и В76т, резина.

Графеновый чип, модель: Армия 3000.

Стоимость: 4600 р.»

– Ничего не поняла, кроме того, что это и правда нож, – призналась Мила.

Перевела рамку на карту. Опять задержка, а затем:

«Интерактивная карта мира с умным поиском. Модель Путешественник-80

Состав: углерод, золото, полимеры К56с и В44.

Графеновый нанопроцессор Север 6470м.

Стоимость: 2500 р.»

– Ну? Что там? – напомнил о себе Максим.

– Интересно, а есть здесь где-нибудь инструкция? А то столько непонятных слов я даже в учебнике по сопротивлению магических материалов не видела. Правда, теперь ясно, что нож – это нож, а карта – это карта.

– Да, не густо.

Максим встал, забрал у сестры рамку, провëл еë по комнате и выключил. Сказал, что батарейку надо беречь, но не объяснил, с чего он это решил. Потом вернулся к карте и попытался приподнять еë край.

– Весит, как простая бумага, – прокомментировал. Потом осторожно изогнул, подтащив угол карты к середине, и отпустил. – И даже спокойно складывается. Надо бы еë в совете показать.

– Вот уж нет! – запротестовала Мила. – Если бы отец этого хотел, он бы сам показал.

– Но тогда не было осколка! – настаивал Максим. – Сейчас всё по-другому, правила изменились. Если мы смогли найти одну часть Сердца, то и остальные где-то неподалёку. И такие вещи, как эта карта, могут сыграть решающую роль.

– Да причëм тут Сердце?

– А ты сама не понимаешь? Объясни мне, что это такое.

Максим ткнул пальцем на стол.

– Карта. Ты же сам видишь.

– Нет! Это артефакт неизвестной нам высокоразвитой цивилизации. Вот что это. А Сердце Дэва, если отбросить всю религию, тоже похож на артефакт высокоразвитой цивилизации. Неужели ты не видишь связь?

– Никакой связи тут нет! – настаивала Мила. – Отец много где побывал и многое видел. Почему ты не думаешь, что это всё необычная магия.

Максим начал терять терпение, запыхтел. Не любил он спорить о том, в чëм был убеждëн.

– Такой магии не бывает! Это технологии! И по сравнению с нашими технологиями, это просто другая вселенная.

– Да плевать! Не смей ничего относить в совет. А то я всë расскажу маме, и она тебя на кактус посадит!

От негодования Максим сжал челюсти так, что желваки округлились и, ничего не ответив, ушëл. Мила была довольно такой реакцией. Теперь он лишний раз подумает, прежде чем вынести что-то из комнаты.

Она хотела ещё и дверь на всякий случай закрыть, но так и не поняла, как это сделать. Секцию шкафа с места сдвинуть не получилось – она будто намертво застряла. В итоге Мила сдалась и ушла спать. Оставалось только надеяться, что мама и Нюра не зайдут в кабинет до приезда отца. А уж ему объяснить всë будет не так сложно.

Глава 22. Нелегко, но приятно

На утро Мила проснулась с тошнотным чувством стыда. Это уже становилось традицией. Вновь то, что происходило вчера вечером, казалось непростительной ошибкой. Зачем она отдалась Олегу? Зачем все эти поцелуи на закате? От них выворачивало с такой силой, что Мила бросилась в уборную к унитазу.

Лишь одно имя осталось в голове. Казимир. Милый профессор Фринн, который всë знает и всë видел. Он способен вознести любую девушку на пик блаженства. А голос… О Дэв, какой пленительный у него голос! Разве сравниться Фринн с Олегом? Даже выбирать между ними странно.

Но было и то, что успокаивало Милу. Она сегодня же придëт к Фринну и объяснит всë, как есть. Он поймëт, что Мила выучила ошибку и никогда еë не повторит. Ведь он невероятно проницателен! Он не станет еë карить за слабость, не затаит обиду.

Окрылëнная Мила прибежала в академию, готовая на всë, лишь бы Фринн был с ней. Она твëрдо решила прийти к нему в аудиторию на большой перемене и поговорить с глазу на глаз. Вот только как дотерпеть?

Очень кстати сегодня и Кира пришла пораньше. За полчаса до начала занятий она вошла в аудиторию. Мила заëрзала от нетерпения и, едва только подруга села рядом, заявила:

– Я решила!

– Что ты опять решила? – не сразу поняла Кира, но тут же просветлела и протянула: – О-о-о-о, цирк продолжается?

– Какой ещё цирк? Я приняла окончательное решение, с кем хочу быть! Это серьëзно!

– Верю-верю. И кто же этот счастливчик? В прошлый раз ты, кажется, остановилась на Олеге.

– К чëрту Олега! – выпалила Мила. – Он мне не нужен! Мы вчера провели последний вечер, и я поняла, что он мне никто.

Она была уверена, что Кира еë поддержит, но та скривилась и осторожно спросила:

– Ты себя хорошо чувствуешь?

– Прекрасно! Я себя в жизни не чувствовала лучше.

– Вы вчера опять поссорились?

– Ну что ты пристала? – вспыхнула Мила, вновь ощутив подступающую тошноту.

– Просто странно ты себя ведëшь. Не пойму никак, в чëм причина. То с Олегом, то с Фринном. И каждый раз так об этом говоришь, будто… Тебя так не штормило даже в школе с Деном.

– Нашла, кого вспомнить, – хмыкнула Мила. Но всё же решила обосновать свой выбор. – Вчера мы с Олегом провели вечер в нашем гроте. Смотрели на закат, разговаривали обо всëм на свете, потом даже… Ну, ты понимаешь. Вот. А домой я вернулась уже затемно.

Кира приподняла одну бровь и прищурилась. Осмотрела Милу долгим изучающим взглядом. А потом резко ущипнула еë за плечо.

– Ай! – взвизгнула Мила и потëрла ранение. – Ты что? Блин, теперь синяк будет.

– Ты же об этом и мечтала, – строго процедила Кира. – Романтику, закаты и вот это всë. А теперь носом воротишь?

– Ну… Я просто… – замямлила Мила. – Наверное… Я ночью нашла необычную отцовскую карту. «Интерактивная» называется. И я поняла, что мне нужен человек, перед которым мир, как на ладони. А Олег так и будет со своими зверюгами возиться. Ему романтика скоро надоест, и всë начнëтся по-новой.

– Мне кажется, ты сама не знаешь, чего хочешь, – заявила Кира, демонстративно открыла учебник и начала читать.

Мила обиделась, а гордость и не позволила продолжить разговор. Пусть она и не могла доходчиво объяснить своë решение, но всë ещё была уверена, что права.

Мучительно долго тянулись пары. Кира больше не сказала ни слова, а от этого время шло ещё медленнее. Но вот раздался звонок и Мила, под осуждающим взглядом Киры, отправилась навстречу своей любви.

Как и в первый раз, с каждым шагом становилось только страшнее. А уж когда показалась дверь в аудиторию артефактологии, сердце будто замерло. На ватных ногах Мила подошла и постучалась. Руки так дрожали, что поначалу она только погладила дверь. Потом взяла себя в руки и постучала ещё раз. Раздались шаги, от которых перехватило дыхание.

– Мила? Ну наконец-то, – Фринн открыл дверь и широко улыбнулся. – Я рад, что ты пришла. Вчера я тебя не видел на семинаре и думал, что-то случилось.

Всё внутри Милы ликовало. Она смогла! Не струсила, не сбежала. Теперь дело оставалось за малым: связно объяснить, зачем явилась.

– Я… – Мила попыталась сказать хоть что-то, но в горле пересохло. Она громко сглотнула, зажмурилась и отчеканила: – Я хотела извиниться.

– За что? – по-доброму хохотнул Фринн.

Мила уставилась в пол и ругала себя за трусость. Ну что с ней такое? Как будто никогда с любимым человеком не разговаривала. Два слова связать не получается.

– Может быть, ты чаю хочешь? – сжалился над ней Фринн.

Он положил руку ей на плечо, отчего Милу пробрала дрожь, и увлëк в аудиторию. Закрыл дверь на замок.

– Ты… Вы… Ты меня спасли… А я только хамила, – бормотала Мила всю дорогу до кабинета.

Преподавательский закуток, который назывался кабинетом, показался Миле самым уютным местом в мире. Длинный диван, на котором можно было прилечь во время перемены, небольшой столик с чайником и чашками. Слева от входа – письменный стол, за которым Фринн, наверное, читал работы студентов. Мила провела по нему рукой, словно желая прикоснуться к мудрости великого искателя.

– Я тебе заварю с чабрецом, если не возражаешь, – произнëс Фринн, подойдя к столику у дивана. – Однажды попробовал его на северных берегах Южанны и понял, что ничего вкуснее в жизни не пил. Жаль, удалось купить всего несколько килограммов, но хочется верить, что и в Румелии когда-нибудь его научаться выращивать.

Мила присела на край дивана и, не отрываясь, следила за движениями профессора. В них была музыка дальних земель и твëрдость опасных странствий. Невольно представлялось, как так же уверенно и точно он снимет с Милы одежду…

– Я не знаю, любишь ли ты сахар, но одну ложку положил. Это подчеркнëт вкус чабреца.

Фринн поставил чашку, пышущую паром, на блюдце и подал Миле. Она приняла еë, отпила немного, но прижгла губы и отставила на стол.

– Очень горячий, – призналась, причмокнув.

– Да, что-то я не подумал об этом, – улыбнулся Фринн и, сербая, глотнул из своей чашки. – Я, наоборот, люблю погорячее. И покрепче. Так что если не понравится, ничего страшного.

Миле показалось это таким мужественным – спокойно пить горячий чай и даже не морщиться. Наверняка это говорило о сильной воле.

– Я много думала о том вечере, – робко произнесла Мила.

– Правда? И что же?

– Ты ведь мог сделать всë, что угодно, пока я была без сознания. Но не сделал.

– Это аморально, – пожал плечами Фринн. – Я бы себе не простил, если бы так подло воспользовался твоей беспомощностью. Ты ведь мне веришь?

Он заглянул Миле в глаза. Та покраснела, на лбу выступила испарина. Мила неловко попыталась еë стереть, но вместе с тем смахнула с подлокотника газету.

– Ой, извини. Я случайно.

– Не волнуйся, дыши глубже, – Фринн накрыл еë ладонь своей.

– Просто… Я не знаю, что со мной. Никогда себя так не чувствовала… – Мила резко замолчала, когда поняла, что сейчас наговорит лишнего, глубоко вздохнула. – Понимаешь, я столько всего о тебе услышала за последние дни, что просто поверить не могла. Мне пытались доказать, что ты убийца и вор, а ещё мерзавец и аферист. Ой!

Глаза Милы округлились. Она поняла, что всë же лишнего наболтала, и с ужасом замерла в ожидании реакции. Несколько секунд Фринн сидел без движения и пристально рассматривал Милу. А потом запрокинул голову и расхохотался.

– И ты поверила? – сдавленно выдавил сквозь смех.

Мила уверенно замотала головой.

– Нет, конечно! Я сразу поняла, что это клевета. Какая-то тëтка называется твоей дочерью и рассказывает чушь.

– Тëтка? – Фринн потëр подбородок. – Кажется, я понял, о ком ты говоришь. Она моя сестра, но сильно пьющая. Не люблю о ней вспоминать. Хотя, если она так охотно рассказывает про меня такие вызывающие истории.. Ну да ладно, не будем о ней. Хорошо?

С огромным облегчением Мила кивнула. Меньше всего ей хотелось, чтобы Фринн разозлился.

А он взял еë ладонь, поднëс к губам и нежно поцеловал. От этого жеста в глазах Милы потемнело. Она откинулась, томно прикрыв глаза.

– Ты в порядке? – испугался Фринн.

– Более, чем когда-либо, – пролепетала Мила.

– Я думал, опять сознание потеряла.

– И снова бы ничего не сделал?

– Ты бы хотела, чтобы на этот раз я этим воспользовался? – растянул Фринн губы в улыбке.

– Да! – голос Милы предательски дрогнул.

Фринн склонился над ней. Смотрел то в глаза, то на губы, которые она приоткрыла, готовая к поцелую.

– А ведь я твой профессор, – прошептал он.

И Мила вторила ему:

– Мой профессор.

Мурашки бежали по коже, в животе что-то нетерпеливо ныло. А сердце и вовсе зашлось от желания. И только Фринн всë тянул. Мила была готова на всё. А он то приближался, то отдалялся вновь. Вдруг поднял руку и пальцем коснулся еë подбородка. Провëл по шее, лаская кожу. Потом по футболке между грудей, по животу. Остановился на поясе джинс с железной пряжкой.

Мила не дала ему убрать руку. Схватила и прижала к изгибу между ног. Застонала, ощутив, как пальцы Фринна надавили на ткань.

– Я хочу тебя, – протянула Мила.

И Фринн припал к еë губам поцелуем. Подтянул к себе. Вслепую нащупал пряжку и ловко еë разомкнул. Проник горячей рукой под тонкие кружевные трусики. Играл там грубо и уверенно, отчего Мила быстро ощутила волну истомы.

«Таким должен быть настоящий искатель!» – думала она в те моменты, когда могла думать.

Она сжимала ноги, не в силах вытерпеть наслаждение, но Фринн продолжал. Настойчиво, систематично, прекрасно понимая, что испытывает Мила.

А потом резко прервался, когда ей оставалось до пика ещё немного. Достал из-за спинки дивана какую-то тряпку и небрежно вытер влажные пальцы. Кинул тряпку обратно и встал.

– На сегодня всë, – сказал.

Мила лежала потерянная, всë ещё балансирующая на грани бескрайнего блаженства. Она не сразу поняла, что продолжения не будет. Всё это походило на ещё одну игру. Не может же наслаждение кончится так неожиданно.

Но Фринн сел на корточки рядом, нежно улыбнулся и произнёс:

– Через пять минут звонок на лекцию. Тебе лучше поспешить, а то студенты могут заподозрить нас в тайных отношениях.

От огорчения Мила прикусила губу и, вяло шевелясь, стала поправлять на себе одежду. Застегнула джинсы, ремень, одëрнула футболку. Досадно было. Появлялось чувство, будто сама Мила что-то испортила. Может, целовалась неправильно или неприятно пахла?

Но Фринн выглядел так, будто всë прошло идеально. Улыбка танцевала на его губах, а глаза лучились светом. Значит, он всë же играл? Или просто не хотел расстраивать Милу?

Они покинули кабинет и подошли к двери. Мила потянулась к ручке, но Фринн рывком еë развернул, прижал к стене. Поцеловал так горячо и страстно, что Мила едва не растаяла.

– Ты прекрасна, дорогая, – прошептал он. Прижал к себе и на ухо добавил: – Я очень хочу продолжить. Но только чтобы нам никто не мешал. Пригласи меня завтра к себе домой.

Он отпрянул, взглянул на Милу, ожидая решения. И она кивнула:

– Конечно, приходи.

– Ну, тогда до встречи, моя хорошая.

– Твоя, – повторила Мила и выбежала из аудитории.