Текст книги "Сердце Дэва. Искатель (СИ)"

Автор книги: Елена Майская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 27. Егор

До самого вечера Мила гуляла с Олегом по роще. В сладком безмолвии слушали птичий щебет, шелест ветра в листве. Всё стало лëгким и понятным, а терзания о недавних бедах со временем утихли и потускнели.

Мила не хотела больше вспоминать Фринна, хотя мысли о нём неискоренимо витали в воздухе. Хотелось прогнать их безвозвратно, но они неустанно появлялись вновь. Как отомстить? Для чего ему это понадобилось? В кого должен превратиться человек, чтобы пасть до такой подлости?

Некоторые вопросы вводили в стопор. Фринн очаровал Милу без всяких приворотов. Тот вечер был обречён закончиться жарким прощанием, а то и перерасти в страстную ночь. Но Мила упала в воду, а Фринн воспользовался этим, чтобы навести приворот. Без Олега Мила бы давно стала послушной марионеткой в руках злодея-кукловода, готовой исполнить любой его каприз.

От таких мыслей Мила искала укрытие в объятиях Олега. Его тепло и нежность дарили спокойствие, питали надежду, что пока Олег рядом, ничего дурного не произойдёт.

Домой Мила вернулась поздно и сразу, не говоря никому ни слова, легла. Усталость навалилась на неë свинцовым одеялом и утянула в долину воздушных замков, едва Мила коснулась подушки. На утро же она открыла глаза полная сил, словно проспала добрую неделю. Настроение воспарило до небес.

За завтраком Мила заметила, что Максим подозрительно чем-то взволнован. Он постоянно ëрзал на стуле и никак не мог доесть свою яичницу. Вместо этого раз за разом доставал из кармана блокнот, искал там какую-то запись, перечитывал еë.

– Ешь спокойно! Что ты, как егоза? Потом своими бумажками займëшься, – сердито одëрнула его мама.

Она не любила, когда кто-нибудь нарушал привычный распорядок. А завтракать в тишине и спокойствии было одной из важнейших частей этого распорядка.

– Извини, я сейчас.

Максим принялся заталкивать яичницу в рот, но и теперь Наина Вячеславовна осталась недовольна.

– Максим, я не узнаю тебя. Что за дикие привычки? Ты не в себе?

– Да не, просто сегодня… семинар интересный. Никак не дождусь, – неумело соврал Максим с набитым ртом.

Мила следила за ним до сих пор молча, но теперь нахмурила лоб и спросила:

– Что за семинар? Случаем, не выездной?

Максим зыркнул на неë, и всë стало яснее ясного. Он опять намылился в Совет Искателей. И явно ожидал увидеть там нечто очень важное.

Об этом Мила спросила уже по пути в академию.

– Спасибо, что хоть маме меня не выдала, – усмехнулся он. – Ей бы точно это не понравилось.

– Ты сам с этим почти справился.

– Да, но… – Максим причмокнул, подбирая слова. – Вот ты прикинь, я сегодня приму участие в исследовании осколка Сердца Дэва. Как я могу спокойно этого ждать?

– Ты? – рассмеялась Мила. – Я не знаю, как там у них всё устроено, но вряд ли какому-то там студенту позволят возиться с таким артефактом.

– Что это сразу «Какой-то там студент»? Мне Хопф лично обещал, – оскорбился Максим. – А ты не завидуй. Скажи лучше, нашла про отца что-нибудь новое?

– Вот те раз. Вспомнил он про отца! Тебе это разве интересно? – всплеснула руками Мила и едва не выронила учебники. – Кто бы мог подумать.

– Не ехидничай, мне правда интересно. Так нашла что-нибудь или опять тишина в эфире?

– Не знаю. Я сутки ничего не смотрела. Не до того было.

– Жаль, – Максим задумался, рассматривая асфальт под ногами, но потом уже веселее предположил: – А впрочем, это значит, что шанс на хорошую новость подрос.

Пусть и звучало это наивно, но Мила согласилась. У неë такое предчувствие появлялось каждый раз, когда она несколько часов не заглядывала в эфир. Как будто чем больше новостей скопится, тем вернее среди них найдëтся нужная. Вот только разочарования случались так часто, что и надеяться уже не хватало сил.

Ближе к академии Максим ускорился и оставил Милу в одиночестве. Сказал, что перед парами должен что-то проверить.

Мила же не спешила. У неë первой парой шёл семинар по культурологии Кесерской Империи. Вечный противник Румелии, поработивший и уничтоживший сотни народов. От одного упоминания этой страны Мила обычно кривилась и старательно уводила разговор к другим темам.

Мила прошла под входной аркой и внезапно поняла, что слышит непривычный гул. Обычно утром бурлила вся академия. Громкие голоса раздавались ото всюду, вечно кто-то смеялся, кто-то кричал. Если повезëт, то и драку можно было увидеть. Но сейчас единственным источником звука стал лазарет. И Мила первым делом направилась туда.

У лазарета и впрямь скопилось много людей. Студенты, преподаватели, сотрудники ректората. И все что-то оживлëнно обсуждали.

Мила протиснулась сквозь толпу. Из обрывков разговоров стало ясно, что случилось несчастье. Лица у всех были мрачные, тëмные, будто на похоронах.

Всë ощутимее становилось то неуютное чувство, когда не знаешь, что произошло, но понимаешь, что дело плохо. Кто-то пострадал? Жив ли? Знакомый ли?

В гуще студентов Мила заметила и Олега. Бледный, с взъерошенными волосами и невыносимой печалью на лице. Таким она видела его впервые.

Олег разговаривал с суровым на вид мужчиной. Тот делал пометки в блокноте и коротко что-то спрашивал. Олег же отвечал громко, махал руками. За шумом было не разобрать, о чëм речь, но складывалось впечатление, будто его допрашивают.

Когда мужчина закрыл блокнот и отошëл, Мила протиснулась к Олегу и потянула его за руку.

– Ты здесь? – тихо спросил он, а в глазах читалось не то облегчение, не то удивление.

– Только подошла. Что происходит? Кого-то убили?

– Да, – коротко ответил Олег и замолчал, стиснув зубы.

– О Дэв, какой ужас! Здесь, в лазарете? – прикрыла ладонью рот Мила и спросила то, что уже начинала понимать сама: – Кого?

– Егора, – выплюнул Олег и уронил голову. Слëзы выступили на его глазах.

А Мила и не знала, что сказать. В один миг все слова позабыла. Ведь невозможно это. Несправедливо неуместно, абсурдно! И люди вокруг… Собрались, галдят о чëм-то. Да только всë тихо, будто и вовсе вдалеке.

А Олег и не смотрел на Милу. Говорил, уставившись себе под ноги:

– Его просто разорвали. Будто дикий зверь в палату забрëл. Только откуда ему там взяться? Да и свидетелей нет. Сегодня ночью дежурил доктор Гребник, но он вообще пропал. Сыщики думают, его тоже убили. У него в кабинете кровь…

– Кто? – прохрипела Мила.

Олег вскинул на неë влажный взгляд и произнëс, выждав секунду:

– Они подозревают профессора Мамаева, – он вздохнул, и спокойнее пояснил: – Всё из-за того, что он оборотень. Но я уверен, что это не он. Кто угодно, но только не Ирек Мамаев. Все знают, что он себя прекрасно контролировал.

– Если я как-то могу помочь… – Мила положила ладонь ему на грудь.

Но из толпы вынырнул мужчина, с которым Олег разговаривал минуту назад, и попросил проехать с ним в отделение.

– Да, секунду, – кивнул Олег и вновь обратился к Миле: – Наверное, сегодня я не скоро освобожусь. Вечером созвонимся, я тебе всё расскажу.

И ушëл, оставив Милу одну среди толпы зевак.

Смерть Егора не укладывалась в голове. Теперь, когда уже ничего не изменить, казалось, что многое было сказано зря, за что-то было стыдно. Могла ли Мила считать Егора другом? Они редко говорили по душам, зато часто расходились во мнениях. Не будь Олега, они и общаться бы не стали. Вот только легче от этого не становилось.

Мила выбралась из толпы и поплелась к скверу. С Егора мысли постепенно переключились на Киру. Знает ли она о случившемся? Как приняла это? Вряд ли она вчера говорила искренне. Наверняка остались какие-то чувства, не могли они пройти все разом.

И каково же было изумление Милы, когда в глубине сквера она заметила Киру. Та сидела с книгой на лавочке и спокойно читала, будто ничего не произошло. На семинарах она и то волновалась больше.

Мила подошла к ней и с минуту стояла рядом, но за чтением подруга этого не заметила. Тогда Мила откашлялась и произнесла:

– Привет, ты как? Слышала, что произошло?

Кира оторвалась от книги и посмотрела на Милу до мурашек холодным взглядом. Потом улыбнулась и сказала, как ни в чëм не бывало:

– Привет-привет, ты про Егора?

– Конечно! Его, говорят, задрали ночью. Это ужасно!

– Ну да, слышала. И правда печально.

Мила не знала, как реагировать. Она была готова, что подруга будет биться в истерике. Чуть меньше она рассчитывала на сдержанное, но всё же горе. Но к будничному «печально» она оказалась совершенно не готова.

– Вот так просто? – поразилась Мила. – И больше ты ничего не скажешь?

– А зачем? Для меня он теперь пустое место, я тебе вроде об этом вчера говорила. Разве нет?

– Да, я помню. Но не настолько же. Его же убили, а ты… Это как-то совсем… – Мила не смогла подобрать верного слова и замолчала.

– Это нормально. Он хотел, чтобы я от него отстала. Вот, пожалуйста. Я выкинула его из своей жизни. Кстати, надо ему сказать спасибо. Очень вовремя он всё это мне объяснил. А то сейчас сидела бы и слëзы лила.

– Слушай, ну… – Мила замялась. Кира не могла говорить так цинично. Только не она. Пусть они поссорились с Егором, но… – Он же умер. То есть, насовсем. Какая разница, вместе вы были или нет? Это же… Не нормально.

– Правда? – Кира склонила голову на бок и изучающе окинула Милу взглядом. – Я так не думаю.

– Какой-то бред, – пробубнила Мила, но решила не настаивать. Спросила о другом: – Ты Максима не видела? Он где-то тут должен быть.

– Максим? – приподняла одну бровь Кира.

– Да, Максим. Мой брат.

– Я не знаю. Он поступать к нам собрался?

Вопрос Киры звучал настолько абсурдно, что Мила огорошено открыла рот.

– С тобой всë нормально? Может, отравилась чем-то? – спросила она.

– Нет. Я сегодня ещё не ела.

– Тогда что с тобой не так? – вспылила Мила. – Ты серьёзно не помнишь, кто такой Максим?

То ли луч солнца коснулся глаз Киры, то ли нечто хищное едва не вырвалось наружу, но Мила совершенно отчëтливо, пусть и на один миг, увидела во взгляде подруги необузданную, беспощадную ярость. Она вспыхнула ледяным пламенем и тут же погасло. Интуитивно Мила отступила на шаг. А Кира быстро взяла себя в руки и с прежним спокойствием произнесла:

– Конечно, я помню Максима. Как я могла забыть брата моей лучшей подруги? Но сегодня я его не видела. Ему что-нибудь передать, если встретимся?

– Нет, наверное. Не стоит.

Мила уже пожалела, что упомянула брата. Поведение Киры вызывало самые неприятные ассоциации. Казалось, она одурманена, а то и что похуже.

Меж тем Кира вновь уткнулась в книгу, демонстративно закончив разговор. Мила немного потопталась на месте, рассматривая неподвижную подругу. А потом фыркнула, развернулась и ушла.

Внутренний голос вопил, что Кира не права. Но что с того? Ей не интересны доводы, она цинично закрыла глаза на трагедию, так что слова изменят?

Миле было необходимо кому-нибудь выговориться. Рассказать и про мерзавца Фринна, и про стерву Киру, про таинственные артефакты в кабинете отца. Но кому? Все, кому Мила могла доверить такие секреты либо были заняты, либо пропали, не пойми где. Не идти же снова к Вернеру. Он, конечно, не прогонит, но вряд ли обрадуется. После стольких лет забвения вдруг снова оказаться в центре внимания. Что-то подсказывало, не для того он уединился в своëм доме, чтобы каждый день принимать гостей.

Перебирая знакомых, Мила вспомнила про Инну. После посещения выставки они не общались, но она с удовольствием бы выслушала про приворот, которым Фринн хотел подчинить Милу. Это бы добавило ей ещё одну причину ненавидеть мерзавца.

Не сразу, но всё же самая очевидная мысль кольнула в голове. Всё то, что Инна рассказывала про своего отца теперь повторялось в Кире. Забывчивость, безразличие… Это совпадение могло быть надуманным, но после приворота Мила уже могла поверить во что угодно. И уж точно сторониться этого было глупой затеей. Лучше сходить к Инне, обсудить новости и убедиться, что с Кирой ничего дурного не произошло.

Глава 28. Пожар

В размышлениях Мила немного прогулялась по территории академии, но так до конца и не решила, правда ли с Кирой что-то не так. После вчерашней ссоры с Егором еë сердце запросто могло очерстветь. Быстро не переварить всю ту грязь, что она услышала от любимого человека. Ну а то, что Максима не помнит, так это потому что у неё голова сейчас другим забита.

В какой-то момент Мила и вовсе начала ругать себя за то, что не увидела очевидного: Кира, быть может, сама не способна понять, что сейчас чувствует. Потому и ведëт себя странно. Стоило бы поговорить с ней побольше, выслушать. Но вернувшись в сквер, Мила уже не застала подругу. Да и возле лазарета толпа почти рассосалась. Лишь несколько первокурсников ещë кучковались недалеко от входа и пережëвывали поостывшие сплетни.

Коль ничего другого не оставалось, Мила отправилась к Инне. На публичном экране в ректорате она вызвала извозчика и уже через четверть часа ехала сквозь город, ещё забитый утренними пробками.

В дороге Мила решила, что первым делом расскажет про приворот. Сейчас больше всего волновал вопрос, зачем Фринну это понадобилось? Уж дочь его наверняка что-нибудь предположит.

Извозчик остановился возле дома Инны. Мила расплатилась и выбралась из самоезда. Первого же взгляда на ворота хватило, чтобы понять: дело плохо.

Взломанная калитка болталась на последней петле и зазывающе открывала путь во двор каждому встречному.

Предчувствие чего-то жуткого сдавило виски Миле. Она было подумала, что лучше убраться отсюда куда подальше, но такси уже отъехало и скрылось за поворотом. Мила вздохнула поглубже, набираясь смелости, и прошла на участок.

Во дворе всë оказалось ещё хуже. Будто после знатной драки, повсюду были разбросаны обломки садовых игрушек, шматки земли из цветочных горшков, глиняные черепки и осколки. Небольшая лужица свежей крови на дорожке, а от неë череда капель до самого дома. На ступенях эти капли смазались и больше напоминали жирные алые штрихи.

Входную дверь вырвали с корнем, и она валялась в прихожей среди переломанной мебели. На стенах виднелись кровавые отпечатки рук. Складывалось впечатление, будто кого-то ранили во дворе, а он из последних сил переполз в дом в поисках укрытия. Шëл, опираясь то на стену, то ещё на что. Да только вряд ли это закончилось спасением.

Здравый смысл подсказывал вызвать городовых, убежать, но Мила переступила порог и, затаив дыхание, прислушалась. Из глубины дома доносились еле уловимые шорохи и хруст. Кто-то всë ещё копошился на кухне. Мила ухватила отломанную от тумбочки ножу и, выставив еë перед собой, осторожно двинулась дальше.

Звук становился громче. Всë больше он напоминал, как хищник пожирает свою жертву. Жадно и самозабвенно, кусок за куском. Но что именно он ел с таким смаком?

Из коридора, через распахнутую дверь на кухню Мила увидела лишь край кровавой лужи. До боли сжала обломок и занесла над головой, готовая нанести удар.

Ещё шаг. Мила заглянула в дверной проём и обомлела от отвращения. Бездыханное тело Инны лежало на полу. Окровавленное бледное лицо, полное безразличия, остекленелый пустой взгляд. Над телом склонилась девушка, оставшись спиной ко входу. Она вырывала из тела Инны куски мяса и поедала их, будто котлеты.

Тошнота подступила к горлу Милы, захотелось кричать. Но из груди вырвался лишь сдавленный стон. И это было ошибкой.

Убийца услышала Милу и рывком развернулась. Застыла, оценивая опасность.

А Мила выронила обломок из рук, и едва сама не рухнула. Убийцей была Кира. Измазанная кровью, растрëпанная, со свирепым бесчеловечным взглядом она рассматривала подругу невыносимо долгий миг. Потом вскочила и ринулась в атаку, раззявив полную клыков пасть.

Мила зажмурилась, даже не подумав, что надо бежать. Ошеломлëнная, она вовсе ничего не соображала. Даже когда ощутила резкий толчок в бок, сразу не поняла, что падает. Решила, будто это конец. Приготовилась к боли.

Но раздался визг, затем грохот. И всë стихло. А потом:

– Ты цела? – прозвучал над милой голос Фринна.

Она открыла глаза и осмотрелась. Профессор склонился над ней. Кровь запачкала его пиджак, несколько капель попало на лицо. Но Фринн этого будто не замечал.

В стороне неподвижно лежала Кира. Из еë груди торчала ножка тумбочки, вокруг которой по розовой кофточке расползалось тëмное пятно.

Мила не испытала облегчение. Даже наоборот. Сердце сдавила нестерпимая боль. Как будто стать жертвой подруги было бы куда легче, чем видеть еë в таком состоянии. Не было ни обиды, ни удивления. Лишь пустота. Всеобъемлющая пустота, в которой никогда больше не родится ничего светлого.

– Ты меня слышишь? – напомнил о себе Фринн.

Мила перевела на него потерянный взгляд. Нахмурилась, пытаясь понять, о чëм еë спрашивают. Фринн будто на другом языке говорил. Незнакомом и далëком, словно вовсе не из этого мира.

– Ты убил еë? – спросила Мила ломким голосом. Дыхания на всю фразу не хватило, так что последнее слово она прошептала одними губами.

– К сожалению, она не оставила мне выбора, – печально произнëс Фринн.

– Что с ней? Что это было? – Мила кое-как поднялась, но сразу села на ближайший табурет. Голова раскалывалась от боли.

– Понятия не имею. На оборотня не похоже…

– Оборотень? – ухватилась за это слово Мила, пропустив всё остальное мимо ушей. – Как профессор Мамаев?

– Да, но оборотень должен принять вид волка. А твоя подруга так и осталась человеком.

– У неë были клыки! Я видела! – зачем-то настаивала Мила.

– Да, были. Но всё же она не оборотень. Вурдалак, быть может. Или ещё что-то в этом духе.

– Вурдалак? – совсем поникла Мила.

Почему-то считать подругу вурдалаком была куда неприятнее, чем оборотнем. Как будто от этого что-то зависело.

– Правда, я никогда не слышал, чтобы в Адамаре обитают вурдалаки. Они часто встречаются в глуши, возле болот. Но точно не в столице.

– У нас нет болот, – безвольно подтвердила Мила.

– Ты сильно ударилась? Извини, я не успел тебя предупредить, – заботливо сменил тему Фринн и шагнул к Миле. Протянул руку, собираясь убрать волосы с еë лица.

Но Мила шарахнулась в сторону и едва не упала с табурета.

– Прости. Я просто… – начал было оправдываться Фринн.

Но Мила кивнула на Инну и спросила:

– А с ней что? С твоей дочерью.

– Она мертва. Но я же говорил…

– Да, я помню. Она твоя сестра, – ожесточилась Мила.

– Ты мне не веришь? – Фринн отступил обратно, не глядя опëрся на стол.

Но Мила больше обратила внимание на нож, что лежал недалеко от его руки. Насытившееся кровью воображения даже в этом простом жесте увидело угрозу. Показалось, что если Мила проронит хоть одно неверное слово, Фринн тут же прирежет еë.

– Верю, – сглотнув, соврала она и вновь опустила взгляд. – Просто забыла.

– Не бери в голову, я понимаю. Боюсь представить, что ты сейчас чувствуешь. Но самое главное, что ты жива, – мягко говорил Фринн.

– Наверное.

– Хорошо, что я оказался рядом. Она бы не остановилась. Такие чудовища не знают пощады даже к самым близким, потому именно близкие становятся их первыми жертвами…

Мила резко вскинула голову и уставилась на Фринна так, словно услышала непозволительную крамолу. В один момент сознание прояснилось, сложились все осколки. Мила готова была поклясться, что Фринн и сам является таким чудовищем. Потому он убил свою жену, воспользовался той дикаркой… Кто знает, сколько ещё страшных тайн он скрывал.

Но высказать свою догадку Фринну в глаза Мила боялась. Он убийца. Что ему стоит прикончить ещё одну девчонку, чтобы она не болтала лишнего?

– Но как ты узнал, что я здесь? – спросила Мила, вернув самообладание и вновь изобразив замешательство и страх.

Фринн тяжело вздохнул, потëр нос и развернулся к столу с ножом спиной. Сложил руки на груди и ответил:

– Это просто совпадение. Забавно, но после нашей вчерашней встречи я долго пытался вспомнить, из-за чего же мы поссорились с Инной. Это было так давно. Представляешь, за семь лет мы ни разу не встретились и не поговорили, а причина тому давно уже превратилась в пустяк. Вот я и решил еë навестить. Подумал, что она и сама уже устала от этой вражды.

– Но это же было вчера.

– Да. Но до поздней ночи я работал. А сегодня все занятия отменили, вот я и решил, что время пришло.

– Для чего? – не поняла Мила.

– Сюда прийти, конечно. Да только опоздал, как оказалось.

– Я… Я пойду, наверное. Домой, – промямлила Мила.

Ей казалось, что Фринн еë уже не отпустит. Но он встал ровнее, пропуская еë к двери.

– Тебя проводить? – спросил он, когда Мила уже вышла в коридор.

Сердце ëкнуло. Вдруг это нечто вроде игры в кошки-мышки? Чуть только отпустит, как сразу поймает. И вырваться уже невозможно.

– Нет, спасибо, – хрипло произнесла Мила и поспешила на выход.

Каково же было удивление, когда она выскочила на улицу, а позади не раздалось шагов Фринна. Мила ускорилась, а потом и вовсе сорвалась на бег. Свернула раз, потом другой. Путала следы, словно так профессор еë не найдëт.

«Что делать? Что делать? Что делать?» – повторялся в голове вопрос.

Но ответ подсказали ноги. За одним из поворотов Мила увидела одноэтажное здание околотка. Рядом с крыльцом курили два городовых. Ни секунды не колеблясь, Мила направилась к ним.

Потребовалось немало усилий, чтобы связно объяснить, что произошло. Городовые не верили. Да и как поверить, если Мила дрожащим голосом то чудовище описывала, то про приворот вспоминала, то про Фринна, то про Инну.

– Она сожрала еë, а потом на меня кинулась. Рот открыла, а там клыки. А я зажмурилась, и что делать не знаю, – твердила, захлëбываясь, Мила.

А городовые посмеивались и спрашивали:

– Так в итоге вас она тоже сожрала?

Или:

– Он оттолкнул меня, и я упала. А он ведь такой же! Это я потом поняла, а там на пол упала, и пошевелиться боялась.

– Вот, теперь уже понятнее. Вы головой ударились?

Мила терпеливо продолжала, невзирая на шутки. В конце концов, городовые поняли, что она так просто от них не отвяжется. Один из них вызвался пойти и проверить, правда ли хоть что-то из слов Милы. Вот только уже было поздно.

Ещё за несколько кварталов над крышами стал заметен столб густого чëрного дыма, и потянуло гарью.

– Пожар, похоже, – проявил чудеса сообразительности городовой.

Они пробежали остаток пути и остановились, только когда увидели дом Инны, объятый огнëм. Из окон вырывались ярко-оранжевые языки пламени и угольно-чëрный дым. Треск горящего дерева слился в пылающую, оглушительную какафонию.

– Мы опоздали, – прошептала Мила и с вызовом обратилась к городовому: – Что ж до вас так медленно доходит? Я же сразу сказала, что надо сюда идти!

– Так, сохраняйте спокойствие и не мешайтесь, – деловито осадил еë тот.

Он проговорил в рацию, что висела у него на груди, набор цифр и, получив ответ, снова обратился к Миле:

– Наряд пожарных в пути. Спасибо, что сообщили о пожаре. Говорите, в доме были люди?

– Да! Вы чем меня слушали? – закричала Мила. Сил больше терпеть это не осталось.

– Успокойтесь, барышня. Мне надо понимать, сколько человек было в доме и как их звали.

– Вы издеваетесь? Вы вообще видите, что происходит?

– Сохраняйте спокойствие. Давайте лучше отойдëм подальше и поговорим.

Врезать хотелось этому пустозвону. Заладил «успокойтесь» да «успокойтесь». Неужели он не понимал, что в доме горят люди? Пусть мëртвые, но люди! Мила готова была расплакаться от бессилия, но просьбу всë же исполнила. Отошла и снова пересказала сцену, произошедшую на кухне. Слëзы всë же выступили, а Мила и не попыталась их стереть.

Вскоре послышалась сирена пожарного самоезда. К тому времени у городового уже не осталось вопросов. Он лишь пометил себе, как можно с Милой связаться, и отпустил на все четыре стороны.