Текст книги "Затерянная во Вратах (СИ)"
Автор книги: Елена Ловина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
– Прежде чем бороть брахдуба, лягушка фиолетовая, нужно как следует встать на крыло, чтобы в случае опасности улететь подальше от этой самой опасности, а ты?
Я пыхтела, выговаривая брату, но одной из голов осуждающе качала в сторону обоих кузенов, чтобы и они прочувствовали всю паршивость сложившейся ситуации и в следующий раз первыми отговаривали брата от его безумных шалостей.
Да, еще попутно я «боролась» брахдубом. Который опасный. Который ядовитый. Который несет смерть, если проявишь слабость и невнимательность. А они с этой гадостью бороться решили, и при этом выбрали самого матерого, со шрамами на морде и груди, с выбитым передним клыком и подпаленной шкурой.
– Вы почему напали на этого? – рычала, а сама отскакивала и ждала, когда брахдубу надоест прыгать вокруг меня, и он приготовится к решающему последнему удару.
– Так он же самый старый и, вон, погрызенный, – тут же сдали себя с потрохами близнецы.
– То есть, кто-то вообще меня не слушал, раз даже не удосужился сравнить количество наростов на гребне и количество открытых глазниц на голове?
Я припала на одну лапу, прикидываясь пострадавшей от последней атаки этого чудовища, а сама внимательно смотрела на его раздувающийся зоб, в котором концентрируется убойная доза яда. И, абсолютно уверена в этом, в нескольких глазницах заметила злорадный блеск – и кто после этого безмозглое чудовище?
Прыжок, плевок с такой скоростью, что весенний стриж позавидует, потом стремительный бросок, и… брахдуб попадает в сеть моей магии и пламени.
– Есть! – вопят три ребенка, словно это они сами поймали брахдуба, а не стали его непутевой наживкой.
– Кому «есть», а кто будет экзамен сдавать по особенностям чудовищ последнего цикла.
– Нууу, Саяяян, ну не надо, – заныли мелкие, осознав, на сколько они проштрафились.
– Надо, – я сурова как никогда, потому что чуть не поседела, когда увидела, как этот матерый брахдуб уже не просто хватает брата за лапу, а раздувает зоб, готовый выплюнуть в него яд, от которого мы еще не научились спасаться без потерь и боли. Конечно, брата бы не съели, его бы не умертвило какое-то довольно мелкое чудовище, но вот несколько седмиц метаний в горячечной агонии его, конечно, ждало. Бррр, самой страшно вспоминать свой первый опыт встречи с этой мерзостью.
Дети понуро поплелись за мной, стороной обходя сеть с чудовищем, которое я волочила за собой, ругаясь сквозь сжатые зубы – тяжелый, гад, и все еще ядовитый.
Зеленые капли зловонной жижи проедают магическую твердь, оставляя после себя серое безликое нечто. А еще говорили когда-то, в той, в прошлой жизни, что магию нельзя уничтожить, что она вечна и неистребима, что возможно только заблокировать, но навсегда убить – невозможно.
Браходубу это удается каждый раз, когда он умирает. Его яд принимает такую концентрацию, что не выдерживает даже магия, поэтому мелкие благоразумно поступают, что держатся в стороне – значит, помнят еще мои наставления, да и жардан Кевор их чему-то да научил, хотя у жардана своих тридцать «тел, от которых сплошная головная боль» (это сам жардан теперь так отзывается о наших телохранителях и своих же подчинённых).
Яд убитого браходуба мы собираем в закаленных хрустальный сосуд, правда, пока неизвестно, зачем, но, думаю, каждый из нас представляет Клевра рядом в тот момент, когда сосуд наполнится.
И я тоже его представляю, правда его образ выветривается, словно незаметно легкий ветер сметает мелкие песчинки, из которых художник создал песчаную фигуру. Уже нет четкости лица, когда я его вспоминаю, уже не так явно я помню его интонации, когда он рассказывает историю или нравоучительно выговаривает за опоздание. Память говорит, что нельзя вечно помнить плохое, да только кто вернет нам почти десять циклов? Еще немного, и мы пойдем отсчитывать второй десяток, и от этого страшно.
Восемь циклов назад, когда кузены «вылупились», а Клевр провел еще один кровавый ритуал, мы все словно потерялись. Люди в нашем мире говорят про такое состояние: «потеряли направление пути», а мы и правда, словно, сбились с цели и не понимали, для чего нам продолжать бороться? Последний ритуал Клевра откинул нас от цели на столько далеко, что даже нереальным казались наши предыдущие достижения.
А потом дети подняли такой ор, что им, видите ли, не достаточно быть накормленными и сухими, а необходимо, как минимум, пять нянек для развлечения, что мы невольно встрепенулись. Не сразу, конечно, мы вернулись к изысканиям и экспериментам, но размеренную жизнь, подчиненную строгому регламенту действий, мы вели – так было проще не потерять себя.
А потом пространство между мирами подкинуло нам очередную пакость – оно стало подстраиваться под нас, создавая вокруг нас основу для нового мира.
Если кто не знает, что это значит, поясню.
В пространстве между мирами нет жизни – только магия. Пока мы, или кто-то еще, находится в этом пространстве, передвигаясь из одного мира в другой, магия подстраивается под нас, определяя пространственные крючки, чтобы наш мозг на чем-то мог остановиться. Самое простое и легкое в исполнении – это определить верх и низ. Порой появляются фантомы другого мира, и в нашем случае это были грибы и папоротник. Но все это не реальные предметы, а иллюзия.
И вот после «вылупления» детей пространство меду мирами ожило и принялось одаривать нас уже не фантомными предметами, а натуральными и живыми. И в понимании этого пространства, подстраиваться под нас – это значит проверять нас на прочность. Какую только живность пространство не создало за эти циклы, причем, что ни цикл, так новое чудовище.
Еще нас наградили сменой климата и погоды, да только в нашем случае не пришлось ждать плавных переходов – на нас обрушивалось все и сразу: дождь и снег одновременно, а через терцию зной и туман. А еще ж были землетрясения (правда, здесь мы это явление назвали просто «трясун», магические потопы и иссушивающие воронки без магического пространства. И это сейчас мы уже привыкли и не замечаем, а тогда по десять…, да нет, по пятьдесят раз за день мы жаловались на чесотку, испарину, жуткий холод, который, к слову, раньше нами был бы просто не замечен.
И вот спустя восемь циклов мы окружены горами, словно огромный ребенок-великан в гневе накидал кубика как попало, ущельями, реками из концентрированной магии, и стадами животных, из которых каждая особь видит главной своей задачей вытеснить нас с вершины пищевой цепочки.
Браходуб был вершиной извращенной фантазии магического пространства, правда, не ясно пока, что им двигало, когда оно выдернуло для нас этих чудовищ из их привычного мира. Чем нужно было думать, чтобы притянуть того, кто может своей смертью уничтожать тебя, пусть медленно, пусть по капле, но уничтожать: места, отмеченные ядом умершего браходуба серыми пустотами отмечены то тут, то там, и не затянулись, не заполнились чем-то другим – просто провалы.
Наверное, все же магическое пространство осознало (странно говорить так о…воздухе вокруг нас), что следующее чудовище может оказаться смертельным не только для нас, поэтому уже полцикла мы не наблюдаем новую живность.
Зато тут к нам стали наведываться гости, люди, даже маги. Угу, прямо живые, а не во снах или иллюзиях, а теплые, порой пахучие, словно дедушкин любимый сыр, и вопящие не хуже истеричных девиц, увидевших в своей спальне мелкую грызастую мыхоню.
Первым был какой-то пастух, который заплутал со своим стадом коз в горах и вышел к нам. Как он орал – просто уши закладывало. Носился по окрестностям, отмахиваясь от нас посохом и, похоже, пытался начертить в воздухе какую-то руну, только кто ж рисует руны сверху вниз и справа налево?
Только бабушка Куэларо смогла с ним справиться, наслав на него сон и подтерев немного память. Когда он уходил обратно сквозь туман, который мы наслали, скорее, чтобы укрыться от его глаз, чем чтобы ему было комфортней, мы ощущали такую тоску внутри, что потом несколько лун друг с другом не разговаривали и переживали все в себе. Мы все еще здесь, в этом пространстве, а не дома, и когда туда попадем – все еще неизвестно.
И пройти за тем пастухом в его мир мы не смогли, хотя пытались. Не понятно, что тому виной: заклятье Клевра или само пространство решило присвоить нас себе. Позже мы снова и снова убеждались, что пойти следом за гостем в его мир нам не позволено. Но уже радовало, что люди появлялись, даже такие неадекватные, как, например, одна дама почтенного возраста, которая набросилась на Вафея с требованием жениться на ней и поделиться с ней своим бессмертием. Беднягу Вафея отбивали все сорок пять дрохов (малышей я, конечно, не считаю – для них это было похоже на забавную игру), честно скажу, отбили с огромным трудом.
Кто ж знал, что в мире той женщины ходят легенды про драконов (хотя мы, ну, вот, ни разу не драконы – у тех в крылатой форме голова одна и они помельче будут), что супруга или супруг дракона обретают вечную молодость и бессмертие.
После того раза мы научились очень быстро нацеплять на себя иллюзию и следующих гостей встречали под личиной своей двуногой формы.
Сразу скажу – людьми мы не могли стать, как не старались – просто прятали свои мощные тела за иллюзорным маревом, а рядом создавали иллюзию человека. Не все так могут, поэтому приходится помогать и, когда дрох прикрывает себя маревом, кто-то другой создает иллюзию. У меня получается продержать пять иллюзий одновременно почти десять терций – такого никто другой из нас не может. Это словно компенсация за истраченный почти до дна резерв – я могу создавать иллюзии, не пропуская магию через себя, как делают все дрохи, а просто зачерпывая извне. Могу спрятать пять дрохов, а взамен установить рядом пять человек, которые будут двигаться, говорить, выражать эмоции, правда, чем больше иллюзий я создаю и чем больше им требуется делать что-то одновременно, тем менее плотными становятся мои фантомы.
Ну ничего, я и этому научусь. Научилась же я охотиться на чудовищ. Научилась создавать свою первую иллюзию, которая может делать несколько дел одновременно: смеяться, чесать и морщить нос, топтаться при этом на месте и копаться в наплечной сумке. В общем, я создаю одну максимально достоверную иллюзию или пять не совсем плотных фантомов…
А потом иду охотиться… На тех, кого уже мы считаем чудовищами.
От крилби мне достался шрам на кончике хвоста – неприятный, болезненный, но больше морально, чем физически, потому что Кассии и Зуммаль решили пошутить и заявили, что в двуногой форме этот шрам пройдет ровно поперек попы. Шутницы, крох побери их хвосты.
От плойши мне досталось заикание. Она была на столько страшной, что даже жардан Кевор нервно сглотнул, когда увидел убитую мной тушу, а когда сам столкнулся с такой же, то и в телохранители меня произвел, правда, под гневные вопли бабушки Галлам и тети Ллой забрал звание обратно, но тем не менее…
Кстати, заикание прошло у меня само, стоило снова встретить чудовище. Новое. С клыками наружу, с кровавыми глазами, шерстью, похожей на каучуковые наросты, и мерзким запахом из хобота. Можно сказать, шедевр уродства.
А еще были клижар, лахололь, дотир, тромм и много-много других чудищ, появление которых выводило нас на новый этап нашего совершенствования: в охранных заклинаниях, в наведении иллюзии, в распознавании магии и ядов, в умении слаженно и молниеносно работать в группе.
Скажу даже больше, благодаря этим чудовищам из нас сформировались почти непобедимые боевые группы. Вафей, Кассии и Ларо. Бабушка Галлам, Лулой и Крин. Прабабушка, Хоакс, Химмо и Руид. Я и Рар.
Странно было осознавать, что мы с дядей просто убойные, когда работаем вместе. Нам даже не нужно мысленно ничего говорить – все понимаем по шороху или взгляду. Словно с уходом Валера и отсутствием Клевра мы смогли настроиться друг на друга и научились воспринимать друг друга не как наставник и ученица, а как равноправные партнеры.
Такое единение даже пугало, потому что не бывает у дроха и дрохии такого единения, если они не Истинное пламя друг друга. А потом, победив нашествие пяти или семи новых чудовищ мы вдруг успокоились по этому поводу. Да и чего стоит бояться? Ну и пусть, что понимаем и чувствуем эмоции, напряжение, боль друг друга, главное, что вместе мы побеждаем, вместе мы – невероятная сила…
Жаль только, что произошло это гораздо позже того инцидента с Горианом. Мне бы не пришлось жить с тем ужасом, что я испытала в тот день. Потому что ни крилби, ни плойши, на даже браходуб не ввергали меня в такой ужас, который я испытала с Горианом. И пусть в тот день я не стала заикаться, но часть своего пламени я потеряла и боюсь, что безвозвратно.
Но больше всех нас поразила четверка жардан Кевор, Ваюни, Ситтель и Румани.
Жардана даже называли «драконом на выпасе», ведь наши драконы, те самые, что живут в Арх-Руа, имеют одну голову и в крылатой форме меньше любого взрослого дроха, они вечно окружают себя дамами для украшения досуга.
Кстати, драконы соблюдают верность своей паре, стоит той появиться на свет, поэтому все «дамы досуга» у них исключительно для душевного комфорта и услады глаз, как говорит один из моих друзей-драконов, чья пара еще не появилась на свет, поэтому он может себе позволить кутежи и легкие необременительные отношения с дамами любой расы. И именно поэтому его очень не любили Валер и Торбург, которые именно встречая Диггижа, забывали свои личные разногласия и всеми правдами пытались отвадить дракона от меня, ну, или меня от дракона. Зря они, кстати, переживали – Диггиж пусть и ветреный, но при этом хороший друг и никогда не обижал меня даже случайно – для него это было б равносильно оскорблению всего королевства Арх.
Но вернемся к четверке жардан-принцессы. Они были убойной командой, но только три луны, а потом Ваюни исполнилось пятнадцать, и начались ссоры внутри троицы кузин, словно они не поделили внимание одного конкретного мужчины. И если Ситтель и Румани после проведения обряда родства упрекнуть в ревности было невозможно, то на Ваюни просто не сразу посмотрели именно с этой точки зрения – что она ревнует и специально отваживает кузин от жардана.
Не смотрели, пока я не вспомнила себя в ее возрасте (говорю так, словно сотни циклов прожила, хотя та жизнь сейчас кажется такой же далекой, как и жизнь мамы, теть, бабушек в пятнадцать). Ведь, если вспомнить, встречаться с Торбургом я стала как раз в возрасте моей младшей сестренки, правда, никогда не смотрела на девушек, которые постоянно находились рядом с Торбургом и восторженно и восхищенно следили за каждым его словом, как на соперниц. Наверное, самомнение у меня было развито не по заслугам, ну или я вся была такая…ммммм, очаровательная. Ага.
В общем, с Ваюни попытались поговорить все, кто считал себя умудренным хоть каким-то опытом, а в ответ получали убойное: «Он мое Истинное пламя!» Никто в это не верил, особенно жардан Кевор – он-то от каждой принцессы уже слышал эту фразу: от Кассии, когда той было двенадцать, от Ларо в четырнадцать, от меня…в девять. Да уж, я еще та торопыга.
В общем, не верили, но потом случился плойши, второй по счету, который напал на жардана. И скажу честно, если бы мой плойши так же сражался, то я бы, скорее всего, не рассказывала эту историю. Да и жардану не долго оставалось быть в состоянии жизни – плойши побеждал с разгромным счетом.
Жардана спасло то, что Ваюни действительно оказалась его Истинным пламенем – она просто от испугу выбросила столько магии для защиты Кевора, что выжгла внушительный коридор от себя до него. И еще спасло жардана то, что и он оказался в итоге Истинным пламенем моей младшей сестренки, потому что смог впитать и использовать всю ту мощь, что выплеснула Ваюни. Иначе, мы бы в итоге имели два хладных трупа вместо одной отвратительной туши.
И вот теперь наши кузины стороной обходят жардана, который обескуражен новым для себя состоянием и не знает, как себя держать с Ваюни, с мамой, с бабушками и прабабушкой. Кузин понять можно – Ваюни порой становится хуже браходуба, стоит кому-то из них оказаться рядом в ее жарданом, а вот понять поведение сестры совершенно невозможно – демонстрация того, что она и жардан являются Истинным пламенем, не смягчило сестру, а наоборот сделала более агрессивной, поэтому робкие ухаживания жардана она обрубает со скоростью стрижа на излете, хотя, потом сама же раскаивается, но сделать хоть шаг навстречу не желает. Она тоже в растерянности.
И мы в растерянности, потому что помимо этого явления, к которому никто не был подготовлен в принципе, нас отчетливо пугает своей близостью грядущее шестнадцатилетие сестры. После меня, когда мое шестнадцатилетие было попросту проигнорировано, с младшими кузинами такую оплошность никто из старших не допустил и ритуал родства произвели за несколько лун до назначенной даты. Но у кузин среди телохранителей не нашлось Истинного пламени, а вот что делать с Ваюни и Кевором? Как поведет себя их истинность, если провести обряд?
А не проводить опасно. Для Ваюни. Для жардана. Для всех остальных телохранителей, потому что жардан оказался тот еще ревнивец: стоит только кому-то из его подчиненных хоть в полглаза посмотреть на сестренку, как его тут же отправляют в дозор, или на разведку, или на охрану условной границы. В общем, в нашем лагере телохранители встречаются или спящие, или внутри сети, которой мы все еще перемещаемся между порталами, чтобы не потеряться и не исчезнуть в другом мире.
В общем, у нас есть еще несколько лун между порталами, чтобы осуществить свой грандиозный, колоссальный, невероятный план по возвращению нас в Арх-Руа.
Осталось только совсем немного – чтобы все точки соединились в одном месте.
Глава 28. Проблемы маленькой Юни.
Осталось только совсем немного – чтобы все точки соединились в одном месте…
Я оставила детей их матерям – пусть воспитывают. Там, кстати, ор поднялся, что горы грозились снова рухнуть в бездну вопреки стараниям нашего гостеприимного пространства сделать горы как можно выше и скалистей, словно мы драконы и любим эти их соревнования, кто выше и быстрее заберется на вершину.
А мама и тетя Ллой даже купол воздвигли шумоподавляющий, чтобы никто не вмешивался в воспитательный процесс, особенно бабушки. Но я бы не сильно жалела мелких, потому что мама и тетя сейчас пошумят, а через терцию уже начнут поливать своих детенышей жаркими слезами, что вот они такие бедненьки, что едва не стали обедом браходуба. Перегибают, в общем, они в противоположные стороны.
А я отправилась на урок. Именно от урока меня отвлекли крики кузенов, что Ясор нуждается в помощи.
Урок у меня проходит немного непривычно. Я создаю две иллюзии: себя в виде человека и одного из древних королей Арх-Руа, про которых достоверно известны все их черты характера. По заданию прабабушки мне необходимо добиться, чтобы король получился максимально достоверным. А потом король должен провести для меня урок (этикета, политики, танцев – всего понемногу), и все это в присущей ему манере общения.
Сегодня мне достался на удивление вредный король Курилим, пятый или шестой – не помню – характер у которого был даже по рассказам очевидцев и мемуарам просто до зубного скрежета противный. Согласно истории, король Курилим не довел до конца ни одни переговоры, которые вел с соседними Куар-Арх, Дижном и Муолив. Никто не выдерживал его поистине маниакальную дотошность.
– В данном виде танца, – нудил мой фантом-король, – девушка должна отстоять от партнера на полную ладонь, которую необходимо поставить горизонтально земле на уровне самой выпуклой части тела девушки. Полную ладонь, а не четыре пальца, принцесса Арх-Руа. И вы опять опустили ладонь на уровень груди, когда у вас самая выпирающая часть – это нос!
– Боюсь, прабабушка тебе не засчитает этот урок, – раздалось совсем рядом и на мою «поляну», огороженную ото всех валунами и папоротником, вышла Ваюни.
С тех пор, как сестренка выплеснула свою магию, от нее довольно сильно фонило энергией стихий, которые ей не удалось обуздать в тот момент, так что удивительно, что я не почувствовала ее приближение раньше – наверное, сильно вжилась в урок.
– Почему же не засчитает? – я понимала, что сестра, скорее всего права, но не могла понять, где же я допустила ошибку, поэтому злилась и была немного груба и не сдержана. – С чего ты взяла?
– С того, что король Курилим, каким бы противным не был, никогда не допускал подобного неуважения к женщинам, будь им пятьдесят, пять или двадцать, – хмыкнула сестренка, которая про королей знала исключительно из изложения прабабушки – раньше просто ей были эти рассказы не интересны, а сейчас с книгами у нас, мягко говоря, не очень… – А твоя последняя фраза так и пышет сарказмом.
Вынуждена признать, но моя сестра права – я опять обошла вниманием одну из черт характера, заменив ее своим специфическим чувством юмора. Ох, как же я устала от подобных уроков, которые, по мнению прабабушки, должны мне заменить живое общение, умение распознавать человеческие эмоции и подноготную их поступков. Ну и научить меня сдерживать эмоции, а то по возвращении в Арх-Руа я поражу всех своим словарным запасом ругательств, умением решать конфликты ударом хвоста и редким явлением юмора, который скорее убьет, чем сгладит углы и шероховатости. В общем, я должна научиться демонстрировать принцессу, а дикого дроха прятать глубоко внутри.
– А ты почему не на уроке? – подозрительно что-то – сестра здесь, хотя уже давно от всех отгородилась какими-то агрессивными взбрыкиваниями, словно она молодая лошадь, впервые попавшая под седло: хрипит, фырчит, того и гляди начнет на бок заваливаться или круп кверху подкидывать, чтобы сбросить лишнее надоедливое нечто.
– Да после того, как ты приволокла мелких и еще одного браходуба, у всех появились дела, а мне что-то одной не хочется заниматься, – по глазам, по голосу, преувеличенно безразличным, понимаю, что все не просто так, и сестра пришла по делу.
Жду, разглядываю, нахожу новые черты. Впервые смотрю на Юни как на взрослую, хотя еще утром отчитывала ее наравне с теми же мелкими.
Она красивая, тонкая, изящная, чешуя нежного сиреневого цвета, а глаза насыщенные, лиловые, и взгляд такой уже не детский.
Ваенора… Ваюни… Когда она перестала быть маленькой Ваюни и стала нежной трепетной Юни? Когда она успела вырасти? Мама порой говорит про нее, что дочка совсем взрослая, но, кажется, сама в это не верит, а мы за ней следом.
Зря мы опять закрываем глаза на взросление дрохии. Вон и признаки все на месте: агрессия, перепады настроения, резкие поступки, не свойственное ей поведение. О, Мать дрохов, я же такая точно была – злобная ядовитая колючка.
– Я хотела спросить у тебя совета, как мне быть с Лимом…
Я даже засмотрелась на то, как потемнели шеи у сестры, словно она смутилась. Будь она в теле человека, то скорее всего это смущение выглядело бы покраснением щек (кажется, я забываю, простые названия проявлений человеческих эмоций).
А потом до меня дошло, что моя младшая сестра спрашивает у меня совета, как ей быть с жарданом Кевором. Сразу даже не поняла, что Лим – это и есть жардан.
А потом еще раз дошло, что за советом она пришла именно ко МНЕ. Почему ко мне-то? В пору загордиться, а мне стало страшно, что я вообще ничего не могу посоветовать, ведь у меня даже опыта толком нет никакого. Я же даже сама не могу до сих пор понять, как мы с Торбургом сошлись: ходили, общались, а потом вдруг мы уже встречаемся, причем давно.
– А что ты сама хочешь? – осторожно так интересуюсь, а сама все пытаюсь вспомнить, как у нас с Торбургом все закрутилось? Кажется, я бегала…да, бегала прямо от дворца и вперед, пока не устану и не упаду. В какой-то момент мои забеги вышли далеко за пределы дворца, и отец решил, что принцессе одной не следует оставаться, и велел жардану Кевору подобрать мне несколько телохранителей, чтобы бегали со мной вместе и могли защитить при случае. Только я – Ветер! Это я летать не могла долго и высоко, а вот бегать могла вечно. Меня никто не мог догнать… Даже Торбург. Но он и не бегал рядом. Он встречал меня на том месте, где заканчивались мои силы и на руках относил обратно в замок. И по дороге мы болтали…ни о чем, но было приятно. А потом мы стали останавливаться чаще на обратном пути и гулять…, и я жду каждое утро, что вот он появится на дороге впереди, а сама улыбаюсь…
– Ты же встречалась с Торбургом, но так и не признала в нем Истинное пламя, – замялась Ваюни.
– А у тебя тут Истинное пламя рядом, а ни свиданий, ни цветов… – я улыбнулась, стараясь, чтобы мой ответ прозвучал нейтрально.
– Не нужны мне цветы! – тут же вспыхнула сестра.
– Зря… – я покачала головой. – Это приятно. И свидания – это приятно, и можно разговаривать, расспрашивать, узнавать.
– Но ведь…вроде уже и не нужно это все… – Ваюни такая поникшая, словно у нее украли сказку, заявив, что после свадьбы женщине пришлось еще и носки штопать, и носы сопливые подтирать. Мы знаем, что жизнь состоит и из таких эпизодов, но ведь в сказке все не так – все возвышенно и прекрасно.
– Еще как нужно, – я мечтательно закатила глаза, – свидания, тайные или не очень тайные встречи, записки, цветы и мелкие знаки внимания, ожидания… предвкушения… разговоры подальше ото всех. Все нужно. А иначе как ты поймешь, что готова соединить свое пламя с его? Пусть он хоть сто раз Истинным пламенем будет, но ведь и он тебя совсем не знает.
– Я выросла у него на глазах, – как-то обреченно сообщила сестренка, и ее крылья поникли.
– А надо, чтобы он перестал видеть в тебе того ребенка, а увидел красивую и умную дрохию, нежную, ранимую.
– Угу, ни капли я не ранимая…
– Или яркую и эмоциональную, – хмыкнула в ответ, нисколько не смутившись, – настоящую тебя. Ну а тебе вообще сложно.
– Чего это?
– Ты же его солдафоном называла и вредным кришимом.
Кажется, Ваюни смутилась еще больше, потому что потемнела вся. Эх, не умею я шутить.
– Как думаешь, он это тоже помнит?
И что тут скажешь?
– Нет, это ж было так давно!
И побольше уверенности в голосе. Побольше-побольше.
А сама в красках тут же вспомнила, как жардан приволок только-только обретшую крылья сестру во дворец, сообщив всем, что поймал ее почти на краю Горшево утеса, куда только самоубийцы да сумасшедшие забираются. А Ваюни там оказалась по своей воле, да еще с каким-то диким желанием спрыгнуть с утеса, чтобы полетать подольше. Только вот не зря туда даже дрохи не забираются для полетов, потому что потоки воздуха на столько непредсказуемы, что любого самого опытного дроха скрутят в комок и вышвырнут на острые камни у подножия – не выжить. Так что в тот раз жардан успел вовремя, да еще нашел того безголового мага-человека, младшего сына управляющего, который и подбил нашу Ваюни на «свершение этого подвига». Родители жардана благодарили, а сама Ваюни злобно возмущалась и обзывала дроха такими детскими обзывалками, что смешно становилось всем.
А теперь ей стыдно за те слова.
И страшно моей сестренке. Точно.
Найти Истинное пламя – это своего рода тайна, к открытию которой ты идешь мелкими шагами, порой, даже не зная, что, вернее кто, в конце тебя ждет. А еще это всегда процесс становления чувств, когда дрохи сначала узнают, привыкают, срастаются, переплетаются сердцами, а уже потом понимают, что вот этот дрох и есть Истинное пламя. Уже не важно, сколько магических вех подтвердило этот факт – мы только знаем, что приняли в свое сердце другого и готовы объединить свое пламя.
А у Ваюни сразу и знание, а потом и подтверждение в виде магического выброса во время опасности. А все, что должно быть до этого отсутствует, вот она и злится, огрызается, теряется при виде жардана и не знает, как себя вести.
И обратилась она ко мне, самой неопытной из старших ее сестер и кузин.
– Может, вам просто пока поговорить и обсудить, что вам обоим нужно?
– Он сказал, что как только мы вернемся в Арх-Руа, то сразу же поговорит с отцом и договорится о церемонии объединения пламени, – Ваюни опять сникла, а ее четыре из пяти голов попрятались под крылья.
– А он спросил тебя, хочешь ли ты объединения пламени?
Я конечно понимаю, что жардан – дрох на службе у короля и почти любое свое действие должен с ним согласовывать, но даже король дрохов не может никого заставить объединить свое пламя с кем-то.
– Вроде как все же ясно…уже…
Если честно, очень захотелось отправить ее к маме – пусть у нее спрашивает, как все происходит, да что ей делать, потому как у меня просто нет красивых слов сейчас, а хочется просто схватить жардана и макнуть всеми пятью головами в ледяную воду, чтобы перестал быть солдафоном и подумал о себе и Юни.
– На самом деле жардан сейчас при исполнении, – вспоминаю устав телохранителей, которым меня пичкал в свое время Торбург, объясняя, почему мы не можем общаться, когда он на дежурстве (правда тот же Торбург очень сокрушался, что не попал в телохранители – как он собирался встречаться со мной в нашем изначально коротком путешествии?). – И ухаживать за тобой сейчас он может только в личное время, когда передает свои полномочия лесс-жардану Путт.
Ваюни судорожно всхлипнула, потому что лесс-жардан Путт остался в Арх-Руа, а я принялась лихорадочно вспоминать, когда же у жардана еще может быть личное время. А вот никогда, пока мы не вернемся домой. Н-да, дилемма.
– Но мама может взять на время его полномочия на себя! – облегченно выдохнула, но тут же натолкнулась на гневный взгляд сестры. Опять не туда ушла, копошась в памяти. – Или бабушка Куэларо… – пять не то. – Прабабушка…
– Третья принцесса! – вскричала Ваюни радостно, а я чуть не подпрыгнула на месте от шока. Не было такого в уставе – точно-точно. – Или четвертая!
– Если ты примешь на себя его полномочия, то вы все равно не сможете…
– Так ты согласна?!
Ого, то ли я сама в ловушку попала, то ли меня изящно так обхитрила младшая сестра.
– А нарушить устав не думали? – на всякий случай уточнила у сестры, на что та демонстративно закатила все глаза, будто говоря: «Подумай, где жардан, а где нарушение устава?»
Ну да, ну да, что я за глупости спрашиваю.
Точно, есть такое в уставах телохранителей и королевского рода: начиная с третьего ребенка в королевской семье любой принц или принцесса (кроме наследника) имеют право взять на себя полномочия жардана телохранителей. Почему не первые двое? Как правило первый всегда наследник, а второй… Не хочется говорить «запасной», но само слово так и просится на язык.
Вот я попала в ситуацию… Благо, я могу ограничить время пребывания на месте заместителя. Может, стоит провести для телохранителей внеплановый смотр?
