Текст книги "Пуля для любимого"

Автор книги: Елена Лагутина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Едва не задохнувшись, она сделала глоток воды и сразу же налила себе вторую, а за ней третью рюмку. Необходимо было сделать перерыв – Настя отошла от стола и тут же почувствовала, как закружилась голова. Ватные ноги еле донесли ее до дивана. В третий раз включив телевизор, Настя откинулась на подушку и попыталась сосредоточиться на рекламе. Но реклама действовала на нервы, и она снова принялась переключать каналы. На одном из них передавали местные новости. И вдруг на экране мелькнула картинка, знакомая, тысячи раз прокрученная – красно-серое здание бывшей зерновой биржи, кирпичный дом напротив... Она полностью превратилась в слух.

– Вчера в одиннадцать часов на Кировской площади произошло убийство. Жертвой оказался известный в городе журналист Олег Виноградов. От полученного ранения он скончался по дороге в больницу. В прокуратуре возбуждено уголовное дело по факту...

Настя попыталась встать, но в тот же момент поняла, что сил уже не осталось. Судорожно сжимая в руке пульт от телевизора, она закрыла глаза, чтобы не видеть того, что так безжалостно и беспощадно фиксировала камера – тело Олега, распростертое на асфальте, лицо, наполовину залитое кровью...

– Согласно предварительной версии, Виноградов оказался жертвой наемного убийцы. Выстрел был произведен из окна соседнего дома. Всех, кто располагает какой-либо информацией по поводу совершенного преступления, просим звонить по телефонам...

Настя, не выдержав, нажала на кнопку и выключила телевизор. Наступившая тишина показалась еще более ужасной. Она беспомощно огляделась по сторонам – и внезапно громко, что есть силы, закричала.

Вернувшаяся после первой смены Наташа застала дома странную картину. Настя – в ее старой футболке, с босыми ногами, сидела в кухне на полу. Рядом с ней стояли пустая бутылка и рюмка, до половины заполненная прозрачной жидкостью. Настя сидела, скрестив ноги, и раскачивалась из стороны в сторону. Длинные распущенные рыжие волосы свисали по обеим сторонам лица, полностью закрывая его. Она даже не услышала, как открылась дверь.

– Настя! – с ужасом, почуяв неладное, воскликнула Наташа.

Настя подняла мутные глаза, улыбнулась какой-то странной, неестественной улыбкой и тихо сказала:

– Я ведь все знала заранее. Знала, что выстрелю. Что не промахнусь. Потому что мне запретили это делать. Запретили, понимаешь?! Он так и сказал – ты не имеешь права! Мне казалось, что я сильная, но на самом деле я оказалась слишком слабой... Слишком слабой для того, чтобы его не послушаться. Я... я совсем ничего не помню. Мне казалось, что я уронила пистолет, что я не смогла в него выстрелить. На самом деле, оказывается, смогла... А что мне оставалось делать, Наташа? Сначала я хотела просто ранить его. Я хотела попасть ему в плечо. Но ведь мне не разрешили. Ведь снайперы никогда не промахиваются. И я попала в сердце...

– Что ты несешь, Настя? – Наташа подлетела к подруге и попыталась поднять ее с пола. – Что за бред? Что за выстрелы в плечо и в сердце? Это у вас что, игра такая? В вашем тире, да?

Наташа смотрела в ее мутные глаза и начинала понимать, что на самом деле произошло что-то ужасное. Последние слова, которые она произнесла, были уже адресованы не столько Насте, сколько себе самой:

– Скажи, я ведь правильно поняла? Это новая игра? Соревнование? Что это?

– Ну что ты, Наташа, – Настя покорно позволила подруге оттащить ее в комнату и опрокинуть на диван, – какая игра?! Я на самом деле вчера его убила. Застрелила из пистолета...

– Да что ты несешь?! – прокричала Наташа. – Кого ты убила?!

– Олега, – произнесла Настя, равнодушно пожав плечами. – Я убила Олега.

В следующую секунду раздался громкий звук – Наташа и сама не сразу поняла, что это она его произвела. Настя, отшатнувшись, задумчиво провела ладонью по щеке, на которой алела тонкая рваная полоса – след от Наташкиного удара.

– Приди в себя, – злобно прошептала Наташа и закурила сигарету.

В голове была какая-то черная пустота – Настя вспомнила черный липкий занавес, сквозь который она пыталась прорваться, когда потеряла сознание. И вот теперь – то же самое. Ее словно парализовало – она ничего не чувствовала. Нервные окончания полностью потеряли чувствительность, уставший мозг отказывался работать.

– Настя!

Наташа встряхнула ее за плечи.

– Пусти, – наконец тихо проговорила Настя, – ты делаешь мне больно. Я тебе уже все рассказала. Перестань меня мучить.

– Но неужели ты не понимаешь, что ты его не убивала! Ведь сама же говорила, что выронила пистолет...

– Не знаю, – уставшим голосом произнесла Настя, – может быть, я ошибаюсь. Мне казалось, что я его выронила. Но может быть, я его выронила уже потом, после того как... Ведь кто-то же его убил!

«Так вот почему Сергей Сергеевич так настойчиво избегал разговоров об Олеге, – подумала она. – Он-то знает. Он точно знает, что выстрел был».

– Стреляли из окна дома, расположенного напротив. В окне дома, расположенного напротив, была я. Там была я, Наташа! И никого, кроме меня, не было! Значит, это была я, – без выражения произнесла Настя.

– Ты просто пьяная. Ты ничего не соображаешь – от горя и от водки. У тебя был дублер, – решительно проговорила Наташа, – теперь мне все понятно. Этот твой... Власов, так? Он страховался, он предвидел, что ты не сможешь выстрелить в Олега. Поэтому нанял еще одного человека, который и...

Наташа не решилась продолжить фразу.

– Дублер? – Настя смотрела на подругу словно сквозь туман. И внезапно этот туман слегка рассеялся – Настя вспомнила звук выстрела, который услышала уже после того, как пистолет упал из ее рук на пол. Она вспомнила и звук падающего пистолета, и звук выстрела. Тогда, в тот момент, она была не в состоянии осмыслить этот звук. Она даже не была уверена в том, что услышала его. Так, значит...

– Да какая теперь разница?! Он убит. Он мертв. Его больше нет, Наташа! А ведь я могла предупредить его. Если бы я ему все рассказала, он сейчас был бы жив!

Закрыв лицо руками, Настя снова принялась раскачиваться из стороны в сторону, словно пытаясь отыскать успокоение в этом монотонном и бессмысленном движении. И вдруг Наташа, вскочив с кровати, прильнула к Насте, обняла ее, прижала к себе:

– Господи, как мне тебя жалко! Как же так! Как же могло такое случиться?!

И Настя, до этого момента ощущавшая себя каменной глыбой, вдруг задрожала всем телом, вжалась в кровать и, закрыв лицо руками, зарыдала.

На следующий день Наташа, сославшись на плохое самочувствие, на работу не пошла. Группа была оставлена на одну Веру. Наташа переживала, но ничего поделать не могла. С утра она поехала в милицию, чтобы попытаться что-нибудь узнать про Олега. Но там ей заявили, что информация выдается только родственникам, а Наташа к их числу не относилась. Ей удалось только узнать, в какую больницу должна была отвезти Олега бригада «скорой помощи». Но и здесь ее ждало разочарование – как и следовало ожидать, с Наташей никто даже не стал разговаривать. Все это время Настя оставалась дома, ожидая известий.

Наташа вернулась к обеду.

– Ну что? – спросила Настя, сразу догадавшись, что Наташа пришла не с добрыми вестями.

– Ничего, – хмуро ответила та, – вообще ничего. Мы даже не знаем, когда и где его будут хоронить.

– А родители?

– У него не было родителей, – тихо ответила Наташа. – Разве ты не знала, его тетка воспитывала, а она умерла уже три года назад.

– Не знала, – ответила Настя, в который раз удивившись тому, что, прожив почти месяц под одной крышей с человеком, она о нем почти ничего не знала. Всегда, каждую минуту она думала только о себе, о себе и о Никите, а Олег...

– Этого не может быть. Не может быть, Наташа. Это было бы слишком жестоко, и если есть в мире высшая справедливость...

– О какой высшей справедливости может рассуждать человек, который собирался нажать на курок? – взорвалась Наташа. – Ты вообще о чем?

«Это была не я!» – хотела закричать Настя, но промолчала. Настя не ответила, потому что знала – Наташа, наверное, права. Теперь, по прошествии нескольких часов, она уже немного пришла в себя и совершенно отчетливо вспомнила, что не стреляла в Олега. Этот выстрел был сделан не ее рукой – и все же она была виновата в его смерти. Если бы Настя не струсила, если бы не пошла на поводу у собственного страха и предупредила Олега о том, что его хотят убить – возможно, сейчас он был бы жив.

Наташа, в свою очередь, тут же поняла, насколько жестока по отношению к подруге.

– Прости меня, Настя. Не дай Бог оказаться на твоем месте. Послушай, может, Никитку заберем из деревни?

– Нет, Наташа.

Настя постоянно думала о том, что они собирались ехать в санаторий вместе с Олегом. Они собирались вместе забрать Никиту! Олег так хотел с ним познакомиться...

– Настя?

Настя вздрогнула, услышав голос подруги.

– Ну не надо так... Ничего уже не изменишь.

– Мы собирались вместе ехать за Никитой. Сегодня или завтра. Он обещал мне, что мы поедем вместе... – медленно произнесла Настя. – Наверное, нужно подождать.

Настя чувствовала, что сходит с ума. Наташа смотрела на нее расширенными от ужаса глазами.

– Настя, прошу тебя... Он не появится. Ты же сама слышала, ты же знаешь, что его уже нет...

– Ничего я не знаю, – упорствовала Настя, – он же обещал – или сегодня, или завтра. Наверное, завтра.

Весь следующий день Настя провела у окна, всматриваясь в скользящие по дороге машины. Наташа пыталась иногда отвлечь ее, но вскоре поняла, что все ее попытки обречены на провал. Настя сидела возле окна до самой поздней ночи, не проронив ни слова.

– Иди спать, Настя. Прошу тебя, это уже невыносимо... просто невыносимо. Ты ничего не сможешь сделать.

– Он обещал, – твердила Настя, – обещал поехать вместе со мной за Никитой. Вчера или сегодня...

«Я знаю, что его нет, – думала она про себя. – Я это знаю. Я не сошла с ума. И все же я подожду. Ведь в жизни всякое случается. Я подожду его».

– Прошу тебя, – снова повторила Наташа, – успокойся. Тебе завтра в милицию, у тебя же повестка. Дашь показания... Это единственное, что ты сможешь сделать. Они ведь похитили твоего ребенка, Настя! Неужели ты хочешь, чтобы эти звери остались безнаказанными?!

В конце концов Настя все же послушалась Наташу и легла спать – но в темноте еще очень долго ворочалась и прислушивалась к каждому шороху, едва сдерживая биение сердца в те моменты, когда на улице раздавались звуки проезжающих машин. Заснула Настя с первыми лучами рассвета.

Следующий день прошел как во сне. С утра Настя ездила в городской отдел давать показания. Потом, вернувшись к Наташе, проглотила пару таблеток димедрола и проспала до обеда. Когда Наташа пришла домой после первой смены в детском саду, Настя сидела на кухне и курила, равнодушно глядя в окно.

– Знаешь, Наташа... я, наверное, поеду домой.

– Ты с ума сошла! Тебе нельзя показываться дома! Тебя могут просто убить, неужели ты этого не понимаешь? – Наташа покрутила пальцем у виска, окончательно уверившись в том, что ее подруга сошла с ума.

– Ну и пусть. Я не могу... не могу больше здесь, Наташа. Я хочу домой. Знаешь, мне кажется, если Власов захочет меня найти, он меня и здесь найдет. Нетрудно догадаться, у кого я могу прятаться. Я хочу домой, Наташа.

– Настя, – снова взмолилась Наташа, – ну подумай сама... Да и каково тебе будет там – одной, в пустой квартире, наедине со своими мыслями...

– Я всегда наедине со своими мыслями, – возразила Настя, – от себя не убежишь, не спрячешься... Какая разница, какие стены тебя окружают. Нет, Наташа, я пойду.

– Но ведь ты сама сказала, что Власов еще не арестован, – привела Наташа свой последний аргумент, казавшийся ей самым убедительным и устрашающим. – Ты ведь ему все карты спутала. Ты очень многое про него знаешь. Ты для него опасна... О Боже, я уже не знаю, какими словами тебя убеждать!

– Не нужно меня ни в чем убеждать. Ну неужели ты не понимаешь – если они захотят меня найти, то найдут и у тебя. И в саду, и даже в спортшколе каждая собака знает о том, что ты моя подруга. Так что... давай не будем об этом, Наташа. Если позвонит Сергей Сергеевич, скажи, что я у себя.

На самом деле Настя и предположить не могла, насколько тяжело ей будет снова оказаться дома. Она не была здесь всего несколько дней – но казалось, за спиной не неделя, а целая прожитая жизнь. Было очень странно смотреть на вещи, оставшиеся в том же порядке. Все те же рассаженные вдоль стены Никиткины игрушки, чашка с недопитым чаем, оставленная на столе. Прекрасно осознавая, что причиняет себе нестерпимую боль, Настя подошла к одежному шкафу и открыла его. Здесь висел толстый светло-коричневый свитер – тот самый, Настин любимый... Она осторожно сняла его с вешалки и зарылась лицом в пушистый ворс. Олег... На полке, аккуратно сложенный, висел его спортивный костюм, а на батарее висела пара носков.

Настя опустилась вниз, прямо на пол, и долго сидела без движения. Потом, резко поднявшись, словно приняв какое-то решение, намочила тряпку и принялась ожесточенно вытирать пыль с книжных полок и журнального столика. Она носилась по квартире как заведенная, будто хотела своими действиями заглушить нестерпимую боль. Но на самом деле она просто хотела выбиться из сил – физическая усталость уже много раз спасала ее лучше любого наркотика. В последние дни Настя практически ничего не ела, и поэтому уже через полтора часа своей активной деятельности она рухнула на диван, поняв, что больше не в состоянии драить полы и стирать руками постельное белье.

«Ради Никиты, – повторяла она про себя, – я должна жить ради Никиты. Только ради него, ради сына. Ведь у него нет никого, кроме меня. Я обязана поставить его на ноги, я обязана достать деньги на операцию... Ребенок ни в чем не виноват».

По ее щекам струились слезы. Телефонный звонок в полной тишине прозвучал как выстрел.

– Алло? – Настя вскочила как ошпаренная, почему-то ожидая услышать голос Олега.

– Настя! – Сергей Сергеевич шумно вздохнул. – Ну наконец-то! Ты что это надумала? Я звоню Наташе, а она мне говорит...

– Сергей Сергеевич, – перебила его Настя, – вы ведь... Вы ведь все знали? Про Олега? Еще тогда?..

– Не знал, – тихо ответил он, – но догадывался. Я ведь слышал выстрел. Да и ты, наверное, слышала. А узнал я только вчера. Видишь, Настя, как бывает...

Он вздохнул. А Настя, услышав этот вздох, почему-то почувствовала легкую неприязнь к тренеру. Она как будто обижалась на него за то, что вообще пришла в стрелковый спорт.

– Если бы не эта чертова спортшкола, ничего бы не случилось, – проговорила она.

– Ну зачем ты так... Я понимаю, Настенька, как тебе сейчас тяжело, – ответил он без обиды.

– Как Никитка? С ним все в порядке?

– Отлично, – успокоил ее Сергей Сергеевич. – Они с мамой быстро нашли общий язык. Он в восторге от коров и прочих достопримечательностей сельской местности. Послушай, Настя... зачем ты вернулась домой? Мы ведь договаривались...

– Не знаю. Сама не знаю, Сергей Сергеевич. Я думала, мне станет легче...

– Послушай, а может, тебе тоже в деревню? Развеешься, воздухом подышишь...

На некоторое время Настя задумалась. В принципе этот вариант казался ей подходящим. Дома она чувствовала себя ужасно. Каждая вещь напоминала об Олеге. Даже запах, даже вид из окна... «Черт бы побрал этот стрелковый спорт!» – снова подумала она.

– Настя?

– Извините, Сергей Сергеевич. Я что-то неважно себя чувствую. Вы сейчас в спортшколе? Я вам перезвоню! Я подумаю и перезвоню вам...

– Настя!..

Но Настя уже повесила трубку – она понимала, что обвинять тренера просто глупо, а совладать с возникшим раздражением не могла, поэтому и решила, что разговор продолжать не стоит. Опустив трубку, Настя задумчиво обвела глазами комнату. Взгляд остановился на настенном календаре. Прошло уже пять дней с того момента, когда Олег ушел. Ушел, чтобы никогда не вернуться...

Ей показалось, что стены, покачнувшись, стали сдвигаться. Она никогда в жизни не страдала клаустрофобией, а теперь впервые в жизни ощутила, что означает страх перед замкнутым пространством. Зажмурив глаза, она попыталась убедить себя в том, что все это ей просто показалось – но даже с закрытыми глазами Настя чувствовала, как неумолимо надвигаются на нее стены. И с этим ничего невозможно было поделать. Снова открыв глаза, она медленно досчитала до десяти и прошептала: «Нет, я не схожу с ума. Я не имею права сходить с ума, потому что у меня есть ребенок. Я должна жить ради него».

Снова зазвонил телефон. Настя не стала снимать трубку, догадавшись, что это решил перезвонить Сергей Сергеевич. Она поговорит с тренером позже, когда хоть немного придет в себя... Хотя когда это будет?.. Говорят, что время лечит раны. Раньше Настя была полностью согласна с этим, а теперь, после всего, что произошло в ее жизни, она могла бы возразить: смотря какие раны. Потому что ее боль, такая жгучая и нестерпимая, со временем, с годами, может стать не такой острой. Но чтобы она прошла совсем – такого, безусловно, просто не может быть. Обрести и потерять любимого человека. В памяти навсегда останутся этот оконный проем и его лицо – улыбка, последняя улыбка, озарившая лицо за несколько секунд до смерти... Проглотив две маленькие белые таблетки – последнее время она не могла жить без димедрола, – легла на кровать и крепко зажмурила глаза.

В тот день Настя тренеру не позвонила. Не позвонила и на следующий день, и через день. Сергей Сергеевич регулярно звонил, уговаривал, но Настя словно впала в летаргию. Она даже не совсем отчетливо иногда представляла себе, какое время суток. Бесконечное снотворное, тяжелый полубред... И только на четвертые сутки пребывания в замкнутом пространстве она решила, что дальше так продолжаться не может. Она только тем и занималась, что бесконечно перебирала в памяти все то, что случилось. От этого никуда невозможно было деться.

В тот день она проснулась рано утром. Часы показывали половину восьмого. Настя поднялась с постели, прошлась по комнате, бесцельно и беспомощно оглядевшись по сторонам, а затем остановилась возле окна. Там, за окном, вставало солнце. Ярко-розового, какого-то неестественного цвета. Пласт неба над горизонтом был лилово-красным. Крыши домов и дорога – все было покрыто ровным слоем чистого белого снега. Наверное, снег выпал ночью. Настя отошла от окна, с трудом оторвав взгляд от режущей глаза белизны.

«Наверное, все-таки лучше будет поехать в деревню. По крайней мере рядом с Никитой мне станет немного легче. Да и он будет рад, что мама рядом».

Решившись на поездку, она позвонила Сергею Сергеевичу.

– Ну вот и хорошо, Настенька. Через два часа занятия в школе заканчиваются, я за тобой заеду. А ты пока собери все необходимое!

«Все необходимое»... В памяти еще долго звучал его голос и эти слова. Осталось ли в жизни что-то, что ей необходимо, если даже в самой жизни Настя не испытывает сильной необходимости? Глупо, бессмысленно...

Приняв душ, Настя налила себе чашку крепкого горячего кофе и принялась медленно собираться. Мятая одежда – накануне она заснула, даже не раздевшись, – нуждалась в том, чтобы ее прогладили. Но... включить утюг и разглаживать складки на мятой кофточке – она и представить себе не могла, что станет этим заниматься. Грязные волосы она собрала в пучок на затылке, ботинки только слегка почистила щеткой... И внезапно увидела свое отражение в зеркале.

На нее смотрела удручающего вида незнакомка. Волосы совершенно непонятного грязно-коричневого цвета почти сливались с веснушками на бледном, как у покойника, лице. Она даже не почистила зубы – хотя успела выкурить сигарету. Мятая кофточка напоминала одежду привокзальных бомжей. Грязные разводы на замшевых ботинках только дополняли сходство... И она собралась в таком виде ехать к сыну! Да что же это такое, что он про нее подумает? Что подумают все остальные?! Нельзя же так, в самом деле...

Включив утюг и намочив марлю, она убежала в ванную чистить ботинки, потом засунула голову под теплую струю и намылила волосы шампунем. Сквозь шум воды ей послышался звонок. Решив не обращать внимания, она продолжила смывать пену, но когда выключила кран, звонок повторился, причем весьма настойчиво.

«Кто бы это мог быть?» – подумала она отстраненно, замотала голову полотенцем и, подойдя к двери, посмотрела в глазок. Но с той стороны никого не было. Вернее, там кто-то был – Настя это чувствовала, совершенно безошибочно ощущала, что там, за дверью, стоит человек. Страха она не чувствовала – было только тупое раздражение.

– Кто там? – громко спросила она, но ей никто не ответил. И тогда она почему-то разозлилась: – Черт побери, что еще за игры такие?

Она распахнула дверь, ожидая всего, чего угодно – например, что сейчас ей в лоб влепят пулю. «Власов», – подумала она, представив себе знакомую ненавистную физиономию. Подняла глаза... и тут же их закрыла. Потом снова открыла – ничего не изменилось. Слева от двери, прислонившись к косяку, стоял Олег. Живой Олег – он смотрел на нее и улыбался.

– Ты жив... – прошептала Настя побелевшими губами. – Боже мой, ты все-таки жив!

Олег смотрел немного смущенно – и в этот момент Настя вспомнила о том, как они расстались. Она же выгнала его в тот день, когда...

Тысячи мыслей пронеслись в голове за несколько секунд. Бросившись ему на шею, она прошептала:

– Я люблю тебя! Ты просто не представляешь, как сильно я тебя люблю!

Они долго стояли, тесно прижавшись друг к другу, не произнося ни слова. Подняв лицо, Настя вдруг заметила, что лицо Олега немного искажено. Она отпрянула:

– Что с тобой?

– Ничего страшного. Ты думала, что меня убили. Но меня просто ранили. Плечо немного болит... Настя, так мы едем в санаторий? Сегодня тридцатое число – кажется, пора забирать ребенка... Машина внизу!

– Едем, – глотая слезы, ответила Настя. – Конечно, едем. Только не в санаторий. И сначала нам нужно поговорить. Я должна рассказать тебе...

* * *

– А здесь направо поверни, – скомандовал Сергей Сергеевич, – совсем немного осталось, не больше двух километров.

Олег послушно включил правый поворотник.

– Так, значит... ты собиралась меня убить? – тихо спросил он, поймав Настин взгляд в лобовом стекле.

– Собиралась? Кто сказал, что собиралась? – хмуро ответила Настя. – Почему в прошедшем времени? До сих пор собираюсь! И убью, если ты не прекратишь задавать идиотские вопросы!

– Прости, Настя. – Олег явно не мог прийти в себя. – Все это настолько неожиданно, что мне даже не верится...

Настя откинулась на сиденье, прижав к себе огромного плюшевого медведя.

– Нравится? – не отрывая взгляда от дороги, спросил Олег.

– Нравится... Даже жалко отдавать его Никитке, – рассмеялась Настя.

– Ну ничего, я тебе куплю такого же.

– Точно такого же?

– Ну да, чтобы вы не ругались.

– Олег! – Отложив медведя на заднее сиденье, она накрыла своей рукой его ладонь, и он поднес к губам ее пальцы и поцеловал.

– Я люблю тебя, Настя.

Некоторое время они ехали молча. Каждый из троих испытывал свой психологический шок. Сергей Сергеевич в самом начале пути долго не мог прийти в себя и разговаривал без умолку. Потом он замолчал и не произносил ни слова, за исключением редких фраз, когда нужно было уточнить дорогу.

– И все-таки я не понимаю – почему ты? – После недолгой паузы Олег снова вернулся к разговору о том, что произошло. – Почему не кто-то другой, а именно ты?!

– Наверное, просто потому, что я тренер по стрельбе. Ведь стрелять – это практически единственное, что я умею в жизни. Не считая, может быть, выпечки, разных тортов и пирожных... Есть и еще одна причина.

– Какая?

– Помнишь, я рассказывала тебе о том, что Игорь, мой бывший муж, залез в долги и нам пришлось заложить квартиру?

– Ну да, помню.

– Как оказалось, уже заложенную квартиру он умудрился продать. Ты, наверное, уже догадался кому...

– Власову?

– Ну да, конечно же, Власову. Игорь исчез, а Власов решил получить с меня компенсацию. А поскольку денег у меня нет, он решил мной воспользоваться... Олег, он угрожал, что убьет Никиту! – снова, уже не в первый раз за прошедшие с момента их встречи два часа, повторила Настя.

Олег на некоторое время освободил руку и сжал Настины пальцы, и она снова ощутила, как бесконечно дорог ей этот человек.

– Олег, я ведь думала, что тебя убили!

– Ну перестань... Хватит об этом. Как же ты не догадалась, что это была просто «утка». И предназначалась она не тебе, а Власову!

– Но как я могла такое подумать? Ведь это не бабушки на скамейке обсуждали, а по телевизору показывали!

– Естественно. – Олег усмехнулся. – Но ты ведь знаешь, какие у меня связи в журналистской среде. В том числе и в телевизионной. Меня просто ранили. А ложную информацию распространили в целях моей безопасности, вот и все. Прости меня, родная. У меня не было другого выхода.

– Я знаю, Олег, – согласилась Настя. – Я прекрасно понимаю... Разве я могла предвидеть, что Власов решит подстраховаться?!

– Не слишком удачно у него получилось, – усмехнулся Олег. – Нервы, наверное, у стрелка не выдержали. Ждал до последней секунды, что ему стрелять не придется. Вот и дождался!

Настя легонько дотронулась до его плеча.

– Ничего страшного, – улыбнулся Олег, – до свадьбы заживет! Ведь со дня подачи заявления должно пройти не меньше месяца, прежде чем брак зарегистрируют? Черт, да ты ведь еще не разведена!

– Это что – предложение? – улыбнулась Настя сквозь выступившие слезы.

– Ну да. Ты его принимаешь, я надеюсь?

Она не смогла вымолвить ни слова – только накрыла своими пальцами его ладонь и кивнула головой.

– Олег... неужели ты не мог дать мне знать? Позвонить по телефону или попросить кого-нибудь? Ты просто не представляешь, что я чувствовала...

– Представляю, – ответил он. – Прости, Настя! Но после покушения мне не пришлось долго раздумывать над тем, кому была нужна моя смерть. А поэтому я никак не мог появиться раньше того момента, пока не арестовали Власова. Это было бы слишком рискованно... И потом, если честно – я все-таки был в легком недоумении. Я был обижен. Я ведь ничего не знал! Не знал, что за мужчина звонил тебе в тот вечер. Ты меня прогнала...

– Прости, Олег. Так Власова арестовали?

– И его, и его напарника, – подтвердил Олег, – а мне, кстати, неплохо заплатили за работу. Так что теперь нам не придется продавать квартиру, чтобы сделать Никите операцию. А здесь куда поворачивать?

– Здесь?.. – Сергей Сергеевич, оглядевшись вокруг, немного растерялся. – А здесь уже не надо поворачивать. Только вперед метров сто проехать осталось... Вон там, видишь, одноэтажный дом, угловой? Так вон же он, Никитка! Смотри, Настя, вон он бежит! Услышал, наверное, догадался!

Настя и сама уже увидела Никитку. Она вышла из машины и протянула руки ему навстречу. Через несколько секунд он уже висел у нее на шее.

– Мама! – Никита целовал Настю, а она смеялась, прикрыв глаза. – Мама, мы теперь поедем домой? Вместе? Правда вместе?

– Конечно, вместе, Никуша.

– А это кто? – Никита насторожился, увидев за маминой спиной незнакомый силуэт.

– Это... – Настя почувствовала, как сердце упало куда-то вниз, а ноги почему-то стали ватными.

Но Олег уже подошел, присел на корточки, и, серьезно глядя в глаза Никитке, протянул ему руку:

– Олег.

Никита, нахмурившись, пристально и придирчиво, как показалось Насте, оглядел незнакомца с ног до головы, а потом, так ничего и не решив, поднял голову и вопросительно посмотрел на Настю. Она едва заметно кивнула – и этого оказалось достаточно.

– Никита.

Рукопожатие состоялось, после чего Никита деловито осведомился:

– Это твоя машина?

– Моя, – подтвердил Олег.

– А мне разрешишь порулить? Немножко!

Олег пожал плечами и усмехнулся:

– Спрашиваешь!

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.