Текст книги "Пуля для любимого"
Автор книги: Елена Лагутина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Прошедшие несколько минут показались ей протяженностью в вечность. Но наконец звонок замолчал – Настя с замиранием сердца отсчитывала секунды, пока не убедилась в том, что она не ошибается. Тяжело поднявшись с постели, она только теперь осознала, что означают цифры 12.48., которые мигали на квадратном циферблате электронных часов. Она проспала четыре часа – а была измучена до такой степени, как будто бы в течение этого времени ее жестоко пытали. Постель была смятой и влажной, сама Настя – потной и бледной. Откинув со лба прядь волос, она решительно направилась в ванную.
Через час она вышла оттуда, как ей показалось – а возможно, Настя просто пыталась себя в этом убедить, – совершенно другим человеком. По крайней мере на лице играл свежий, натуральный, а не искусственный румянец, волосы были чистыми, кожа – прохладной и ароматной. Позавтракав, она принялась готовить ужин, решив в этот день порадовать Олега чем-нибудь необычным. Почему-то вспомнились те вечера, когда они вдвоем с Игорем устраивали себе романтические ужины с непременной бутылкой сухого вина и коробкой самых вкусных шоколадных конфет. Но теперь все это было в прошлом и вспоминалось уже почти без эмоций – просто как нарисованная, неживая картинка или кадр старой кинохроники, героиней которой Настя себя даже не ощущала.
В тот день Олег вернулся раньше обычного. Настя удивленно вскинула глаза, когда, услышав звук поворачивающегося в замке ключа, прибежала в прихожую и увидела его с огромной коробкой шоколадных конфет и бутылкой шампанского в руках. Да не простого, а самого шикарного на свете шампанского – «Асти-мартини»! Олег как будто знал о том, что Настя запланировала ужин.
– Как ты догадался? – прошептала она одними губами.
– О чем? – спросил он. – О том, что сегодня у меня день рождения? Так я с детства об этом знаю...
– Олег! – Она всплеснула руками и удрученно прислонилась к дверному косяку. – Как ты мог?!
– Как я мог? На самом деле, как это я посмел родиться в этот день! Мерзавец... Но, честно говоря, меня об этом не спрашивали. И вообще, Настя, я не вижу особенного повода для расстройства. Какая разница...
Он все еще стоял в прихожей – в носках, без ботинок, в распахнутой дубленке и шапке, сдвинутой на затылок. Настя почувствовала, что сердце ее буквально сжалось от нежности к этому человеку. Такой сильный – и в то же время вдруг показавшийся ей таким трогательным и беззащитно-нежным... Она прижалась к нему.
– Почему ты меня не предупредил? – прошептала она, целуя его в холодную щеку.
– Сюрприз. – Он пожал плечами. – Разве ты не любишь сюрпризы?
– Ненавижу, – ответила она, потянувшись губами к его губам. – Я ведь не приготовила для тебя подарка. Мне стыдно.
Они очень долго целовались, стоя в прихожей, наконец Олег отстранился:
– Подожди, котенок, дай я хоть дубленку сброшу. Ну вот... А теперь иди ко мне.
На кухне они оказались, только спустя час или полтора – Настя и не заметила, как стремительно пробежало время. Она с большим удивлением продолжала открывать в себе женщину, с каждым разом все больше убеждаясь в том, что то, чем они занимались в постели с Игорем, даже в лучшие времена нельзя было назвать настоящим сексом. Но тогда она просто не догадывалась об этом.
– Послушай, а чем это у нас так вкусно пахнет? – Олег, обессилевший, лежал на кровати и шевелил ноздрями, как изголодавшийся зверь.
– Фаршированные цыплята, – пожав плечами, с видимым равнодушием произнесла Настя, – и салат «оливье». У тебя ведь сегодня день рождения...
– Так ты знала? – Он удивленно поднял брови.
– Не знала. Но – чувствовала, – серьезно ответила она и поцеловала его в щеку. – Я сейчас накрою на стол. А ты пока достань свечи – вон в том шкафу, справа. На нижней полке.
В тот день – наверное, впервые за последние два или три года – Настя была по-настоящему счастлива. Им было так хорошо вдвоем, а свечи мерцали так нежно... Хотелось, чтобы этот вечер никогда не заканчивался.
– Настя, – сказал Олег, коснувшись губами ее щеки, – а когда ты познакомишь меня со своим сыном?
Он сказал это так естественно, что Настя вдруг подумала – наверное, все эти ужасы ей просто приснились. Вот они сидят здесь вдвоем с Олегом, они любят друг друга, они будут вместе, и у Никиты будет отец. Непременно будет отец, настоящий, который будет любить его ничуть не меньше, чем любил бы родного сына. А Настя наконец обретет свое простое женское счастье...
– Я скоро... скоро поеду за ним. Срок путевки заканчивается. Привезу его домой, и вы познакомитесь, – ответила Настя, стараясь не думать о том, насколько сложным все может оказаться впоследствии, какую цену ей придется заплатить за то, чтобы просто забрать ребенка домой из санатория.
– Послушай, а какие игрушки он любит больше всего?
– Да разные. Машинки, танки, пулеметы любит, как любой мальчишка. Любит маленьких солдатиков, в мягкие игрушки с удовольствием играет... Боже мой, только куда же я все это буду ставить? – Она посмотрела на плюшевых зверей, сидящих рядком вдоль стены, и огромное количество разнообразной игрушечной передвижной техники.
– В смысле? – не понял Олег.
– Я же тебе говорила... Эту квартиру придется продать, чтобы были деньги на операцию. Никитке необходима операция, а больше я нигде не могу достать деньги. Поэтому придется снимать квартиру, а ничего, кроме маленькой комнаты в коммуналке, с моей зарплатой я снять не смогу. – Настя вздохнула и пожала плечами: – Непонятно, куда девать такое количество игрушек.
Некоторое время Олег молчал, а потом произнес – как показалось Насте, немного обиженно:
– Настя, у тебя ведь есть я. А ты, как мне кажется, совсем меня в расчет не берешь.
– В смысле? – Теперь уже настала Настина очередь произнести эту фразу.
– В прямом смысле. Начнем с того, что у меня тоже есть квартира. Однокомнатная, которая, между прочим, стоит сейчас пустая. Во-вторых... Но об этом я пока не хочу говорить. Незачем загадывать и рассчитывать на то, что пока еще... Так ты меня понимаешь, Настя?
Настя собиралась было возразить, что это ее ребенок и ее проблемы. Но, взглянув в его глаза, поняла, что ни за что в жизни не решится произнести этих слов. Не решится, потому что...
– Боже, как я люблю тебя, – уткнувшись в его плечо, прошептала она, – за что мне такое счастье!
Олег, поглаживая ее по голове, прижал к себе и прошептал:
– Это ты – мое счастье.
Некоторое время они сидели в полной тишине, не говоря ни слова, прислушиваясь, как бьются сердца.
– Настя, – Олег внезапно нахмурился, – а что это у нас с телефоном?
Он, казалось, впервые обратил внимание на то, что шнур висит на стуле.
– Отключила, – произнесла Настя, стараясь сделать равнодушный вид, – просто не хотелось сегодня пи с кем разговаривать, вот и все.
– А ты на работу сегодня ходила? – снова поинтересовался он, нахмурив брови.
– Не ходила, – честно призналась она, – я же тебе уже говорила, что неважно себя чувствую...
– Только не нужно меня снова обманывать, что у тебя критические дни.
– Критические, – упрямо повторила Настя, – только не в том смысле, в котором ты подумал.
И рассмеялась, стараясь таким образом предотвратить возникновение дальнейших вопросов. Олег рассмеялся вместе с ней и разлил по бокалам остатки шампанского.
Два следующих дня прошли как в кошмарном сне. Настя все время пыталась сделать вид, что ничего не происходит. Пока Олег был дома, она крепилась, но стоило ему выйти за порог, как она тут же бежала к телефону и выдергивала шнур из розетки. За те двое суток она всего лишь два раза пользовалась телефоном – чтобы позвонить Наташке.
– Послушай, ты помнишь... – начала она разговор, не поздоровавшись, и Наташа сразу же ее оборвала:
– Ни здрасьте, ни до свидания. Во-первых, где тебя носит?
– Я за этим и звоню, чтобы предупредить...
– Трубку не берешь. Или телефон отключила, или ты вообще дома не живешь? Я к тебе вчера заходила, полчаса с закрытой дверью общалась. Эх, и мелодичный у тебя звонок!
«Так это ты была!» – едва не закричала Настя в трубку.
– А ты во сколько приходила?
– Что-то около часу дня, не помню точно. Настя, ты куда делась?
Настя наконец облегченно вздохнула.
– Да никуда я не делась, просто дел много. – Она решила соврать. – Мы с Олегом ремонт небольшой затеяли, вот я и хожу целыми днями по магазинам, обои подбираю.
– Счастливая! – с нотками зависти в голосе проговорила Наташа. – А мы с Костей поругались. Он опять от меня ушел...
– Ничего, помиритесь. В первый раз, что ли! – обнадежила Настя.
– Ну да, такое уже случалось, – без энтузиазма в голосе подтвердила Наташа.
– Послушай, я ведь не просто так звоню. Наташ, меня сегодня не будет, ты уж оттруби за меня вторую смену, а я потом как-нибудь тебя заменю, ладно?
– Ладно, – вздохнула Наташа, – все равно никакой личной жизни, так уж хоть обществу буду полезной...
– Вот и замечательно, – обрадовалась Настя.
– А ты когда появишься-то?
– Не знаю, – с сомнением в голосе произнесла Настя, – этот ремонт... Послушай, Наташа, а ты помнишь того подозрительного типа, который за мной следил?
– Да не следил он за тобой, полоумная! Фильмов дурацких насмотрелась, – пробубнила Наташка в трубку.
– Ну так помнишь или нет? – не унималась Настя.
– Ну помню, и что?
– Ты его больше не видела? Возле детского сада, он больше там не показывался?
– Как же, нужна ты ему, королева красоты, – засмеялась Наташка. – Да ты что, кем ты вообще себя вообразила, Настя?
– Не появлялся, я тебя спрашиваю? – строго спросила Настя.
– Не появлялся. А ты обратись, пожалуйста, к психиатру. Мания преследования – болезнь серьезная, но, говорят, излечимая.
Обиженная Наташка повесила трубку, а Настя на этот раз не выдернула шнур из розетки. Молча опустив трубку, она уставилась невидящими глазами в противоположную стену и принялась анализировать ситуацию.
Итак, несмотря на то что срок уже прошел, Власов не собирался разыскивать Настю. Одним только телефонным звонком он бы не ограничился – позвонив несколько раз по телефону, он обязательно должен был начать ее разыскивать другими путями. По крайней мере попытаться застать ее на работе, или заявиться к ней домой, или совершить еще что-нибудь в этом роде. Но он ее не искал.
Только почувствовав, как теплая струйка стекает вниз по подбородку, Настя поняла, что до крови закусила губу. Приложив к губам носовой платок, она снова уселась на диван и попыталась решить, что же делать дальше.
Власов не пытался ее найти, несмотря на то что срок, который он ей поставил, истек уже три дня назад. Это очевидно. Как очевидно и то, что он может попытаться найти ее на четвертый, пятый или шестой день...
Но может быть, он все-таки о ней забыл? Может, решил пожалеть, понял, что и без того слишком много несчастий выпало на Настину долю? Решил пожалеть?..
Но слово «пожалеть» в Настином сознании что-то никак не увязывалось с образом Власова. От этого человека можно было ожидать всего, что угодно, только не жалости, сочувствия или сострадания. Так в чем же дело?
К концу дня она окончательно сбилась с толку. Тысячу раз прокрутив в голове все возможные варианты, она решила наконец, что Власов и правда о ней забыл. Но это не значило, что в скором времени он о ней не вспомнит. А потому нужно забирать Никиту из санатория и ехать в Поповку. Там, в деревне, Власов не сумеет найти их. Только вот что она скажет Олегу?
«Надо было раньше сказать, – раздумывала Настя, – было бы проще. А теперь получается, что я его обманывала. И вообще, нужно было сматывать удочки уже давно... Только вот Никитку из санатория было забирать жалко – лечащие врачи говорили, что мальчик чувствует себя прекрасно, налицо явное улучшение сердечных ритмов...»
Вечером они с Олегом рассматривали альбом с фотографиями. Краешком глаза Настя следила за выражением его лица, когда на снимке появлялось изображение счастливого Настиного лица и ее улыбка, обращенная к Игорю. Но Олег был непроницаем – казалось, все то, что осталось в Настином прошлом, его абсолютно не беспокоило. С гораздо большим интересом Олег рассматривал те фотографии, где был изображен маленький Никита.
Настя облегченно вздохнула:
– А это мы в Поповке, у бабушки Вари. Если бы ты знал, какая у них с Никитой любовь! Когда есть баба Варя – ему больше никто не нужен, да и она сама, знаешь, как будто молодеет в его присутствии. А вот здесь, смотри...
Настя улыбнулась, разглядывая снимок, на котором был изображен Никита, сидящий верхом на невысокой лошади.
– Если бы ты знал, Олег, чего мне стоило заставить его забраться на эту лошадку! Он так боялся, что она ускачет и унесет его от мамы и он больше никогда меня не увидит... Но зато потом он был такой гордый, так долго любовался на эту фотографию, всем ее показывал... Знаешь, он такой смешной...
Олег прижимал к себе Настю и слушал, изредка задавая вопросы.
– Такой симпатичный мальчишка, – улыбнувшись, сказал Олег.
– Очень, – согласилась Настя и вспомнила ту ночь, когда родился Никита.
Первое ее впечатление от собственного сына было ужасающим. Никитка оказался красным комком, с грушевидным фиолетовым лицом, заплывшими глазами-щелочками и расплющенным негритянским носом.
– Девушка... – простонала она, глотая слезы счастья, – они что, все рождаются такие... страшненькие?
– Да что вы! – заулыбалась акушерка, – у вас очень красивый мальчик! Какой же он страшненький?
Настя еще раз с большим сомнением осмотрела Никитку, так и не сумев отыскать в нем ничего красивого, прижала комок к груди... И тут же поняла, что любит этого человечка больше всех на свете.
– Знаешь, Олег, говорят, что все новорожденные похожи один на другого как две капли воды, но только это неправда. Я научилась отличать Никитку от остальных свертков с первого же кормления.
– Наверное, ты просто чувствовала, что он твой, – не согласился Олег.
– Может быть, и чувствовала, только все равно – он не был ни на кого похож. У него и носик, и глазки были другие, и форма лица не такая, как у остальных.
– Я не могу дождаться, когда же наконец произойдет наше знакомство, – тихо сказал Олег, легонько проведя ладонью по Настиным волосам, и она сразу же поняла, что он говорит совершенно искренне – не для того, чтобы порадовать ее, сделать ей приятное, а просто говорит то, что чувствует. Она замерла, притихла от его прикосновений.
– Может, спать? – покосившись на часы, спросила Настя. – Уже половина одиннадцатого, тебе завтра на работу, и мне тоже.
– Пожалуй, – с неохотой согласился Олег, медленно закрывая тяжелый альбом, – только давай по последней чашке чаю... Да ты сиди, я сам приготовлю!
Олег поднялся и вышел на кухню, а Настя, не привыкшая сидеть без дела, принялась стелить постель.
Заботливо и тщательно расстилая простыню, она слушала, как звенят на кухне чашки. Вот скрипнула дверца шкафа, открылась и снова закрылась. Чайник уже начинал закипать, Олег достал что-то из холодильника... Сердце у Насти сжималось от этих звуков – домашних, мирных. Звуков простого счастья.
И вдруг – может быть, ей это показалось? – какие-то другие звуки отвлекли ее внимание. Она совершенно ясно услышала, как открылись двери лифта на лестничной площадке и кто-то подошел к двери. А потом медленно и тихо вставил ключ в замочную скважину...
Настя выронила из рук плед, который пыталась расправить на диване. И в тот же момент помчалась на кухню.
– Олег! – Она схватила его за руку и уставилась на него расширенными от ужаса глазами.
– Настя, что с тобой? Что случилось? – Он встревоженно оглядел ее и сжал в ладонях ее похолодевшие пальцы. – Что?..
– Там кто-то... кто-то открывает дверь.
– Не придумывай. – Олег прислушался, но ничего не услышал. – Тебе показалось... Настя, приди в себя! – Он встряхнул ее и тут же прижал к себе. – Успокойся!
Но Настя не могла успокоиться. Она слышала этот звук совершенно отчетливо, он не мог ей показаться, это не было игрой ее воспаленного воображения – этот звук был на самом деле... И Настя была уверена, абсолютно уверена, в том, кто стоит с той стороны. Еще несколько секунд – и Власов окажется здесь.
Они стояли, прижавшись друг к другу, в полной тишине, и в следующую секунду оба убедились в том, что Настя ничего не придумала.
– Да... в самом деле. А у кого есть ключи?
Настя молчала. Она даже не слышала, о чем спрашивает ее Олег, и только сильнее вцепилась в его руку, когда он решительно двинулся в прихожую...
– Олег! Не уходи, мне страшно...
– Да что тобой! Я пойду посмотрю, кто это к нам пожаловал... – Олег, казалось, был только удивлен, но совсем не испуган. Настя медленно разжала пальцы и зажмурилась – сейчас...
В тот момент, когда Олег появился в прихожей, входная дверь открылась. Настя услышала, как она открылась, потом, скрипнув, снова закрылась – и вслед за тем воцарилась полнейшая тишина. И вдруг – вот уж совсем неожиданно – в этой тишине прозвучал голос Олега:
– Здравствуйте.
Он сказал это так растерянно, даже смущенно, что Настя окончательно запуталась. Неужели... В сознании мелькнула версия – Игорь? Неужели он решил вернуться?..
Чудовищным усилием воли она заставила себя сделать первый шаг. За ним второй, третий... Из-за спины Олега она не сразу разглядела человека, который стоял возле входной двери, к тому же в прихожей было очень слабое освещение. И тут услышала голос – другой голос, сначала, только в первую секунду, показавшийся ей чужим, но уже в следующую – знакомым и родным:
– Настя!
– Мама!
Выскочив из-за спины Олега, она бросилась к Елене Павловне и повисла у нее на шее.
– Да, доченька... Ну и дела.
Они сидели на кухне. Часы показывали половину третьего ночи, когда Настя наконец завершила свое грустное повествование. Теперь она уже ничего не пыталась скрыть от матери – не было никакого смысла молчать о том, что было и так очевидно.
– Значит, вот какие дела-то... Бросил он вас с Никиткой и долги свои теперь на тебя повесил... Эх, и сволочь! – выругалась Елена Павловна и, с укоризной посмотрев на Настю, добавила: – И ты тоже хороша... Почему молчала столько времени?
– Так ведь я и сама не знала, мама! Я ведь до последнего дня, пока своими глазами не убедилась, продолжала верить в то, что магазин автозапчастей существует.
– Легковерная ты, Настька. Несерьезная. Разве так можно! Да и потом – где это видано, матери не сказать! Знать не знала, но ведь догадывалась же, ни за что в жизни не поверю, что не догадывалась. И ведь ни разу не поделилась, не поплакалась... И ведь сколько раз я тебе из Поповки звонила, так ты одно и то же заладила: у нас все нормально, все хорошо, Игорь работает... А Игоря твоего, оказывается, и в помине давно нет! Эх, дочка!
Елена Павловна махнула рукой, словно окончательно разочаровавшись в Насте.
– Ну прости, мама. Не хотелось тебя расстраивать. И так я тебе нервы потрепала.
– Ладно, чего теперь об этом говорить-то... Была квартира – нет квартиры. Был муж – нету мужа... Да уж лучше бы его и не было никогда, такого мужа-то! – снова закипела Елена Павловна. – Ну а как же теперь быть-то, Настя? Я – ладно, в Поповку поеду. Ты не поверишь – в этот раз во мне как будто что-то перевернулось. Ведь каждое лето туда ездила, и никаких чувств, никаких эмоций, а тут... Наверное, старая я уже стала. Вот и потянуло в родные места. Так мне там хорошо, что и возвращаться не хотелось...
– А ты почему не предупредила, что приезжаешь? Мы бы тебя встретили... Так поздно, с последним автобусом, наверное?
– Так я тебе звонила, никто трубку не брал. В детский сад звонила, там тебя тоже нет, а спортшколы телефона не знаю... Звонила до самого вечера, а потом села на последний автобус.
– Как раз в спортшколе я целыми днями и околачивалась, – солгала Настя, – у нас на следующей неделе соревнования. А девчонки мои после Нового года что-то никак в форму не войдут.
– Настенька, – вкрадчиво спросила Елена Павловна, вполне удовлетворенная Настиным объяснением, – а это что за парень здесь у тебя был, когда я пришла? Знаешь, я так удивилась, грешным делом, подумала, что ты... Ну, сама понимаешь... – Она замялась. – Я ведь не знала, что ты с мужем-то не живешь...
– Это был Олег. Вообще-то он здесь живет...
Настя хотела быть деликатной, но, с другой стороны, ей почему-то не хотелось выкручиваться, смягчать ситуацию, и уж тем более обманывать Елену Павловну насчет Олега. Во-первых, она взрослая женщина и вполне в состоянии сама решать, с кем ей жить, и вообще – ей совсем не хотелось сейчас говорить матери неправду.
– Быстрая ты, Настя, – только и сказала Елена Павловна, слегка поджав губы. – Что он за человек-то?
– Он... Мама, он – самый замечательный человек на свете!
И вдруг Настя, прижавшись к матери, ощутила себя маленькой девочкой – точно так же, как когда-то давно, совсем-совсем давно, она прижималась к Елене Павловне и делилась с ней своими сокровенными секретами. Кажется, с тех пор прошла целая вечность! Она начала тихим шепотом рассказывать матери о том, как в ее жизнь вошел Олег – вошел и стал ее неотъемлемой частью.
Через три дня они вместе с Олегом провожали Елену Павловну в Поповку. Предварительно Елена Павловна по Настиной просьбе оформила все необходимые документы, позволяющие дочери без ее присутствия оформить продажу квартиры.
– Мама, мне так стыдно... Я ведь тебя на старости лет без своего угла оставляю.
– Ничего, ничего, дочка... Да и вообще, что это ты меня в старухи записываешь? Я еще молодая! И потом – ведь тебе деньги не просто так, а на операцию нужны! Это – святое дело, так что ты, Настя, даже и не думай! А квартира – дело наживное. Заработаете еще на квартиру, успеете. Вы молодые. Правда ведь, Олег?
Олег, улыбаясь, прижимал к себе Настю, защищая ее от порыва холодного метельного ветра. Мелкие, острые и колючие снежинки так и бились в лицо, Настя щурилась и морщила нос.
– Правда, Елена Павловна. Квартира – дело наживное. Тем более что у меня есть где жить. Так что если надоест вам в вашей Поповке, приезжайте сюда, место для жительства найдется.
– А ты ее береги, – сурово, как-то не по-женски, проговорила Елена Павловна, – она и так в жизни много горя хлебнула.
Олег ничего не ответил – только еще крепче прижал к себе Настю, которая вдруг показалась матери совсем-совсем маленькой девочкой.
По дороге домой Настя больше молчала, а Олег, наоборот, почти не делал пауз в своем монологе.
– Ты не думай, Настя, все будет нормально. Просто я человек немного суеверный, поэтому пока молчу... Но все-таки скажу по секрету. Намечается у меня одно дело, и, если все пойдет по плану, тогда не придется тебе квартиру продавать – деньги на операцию и так найдутся.
– Да ты что, Олег, банк ограбить собираешься? – спросила Настя, нахмурив брови.
– Не бойся, ничего такого у меня и в мыслях нет. Но только давай пока не будем об этом?
Настя согласилась, в глубине души почему-то не поверив в то, о чем только что говорил Олег. На самом деле, ей, существующей на две бюджетные полставки, заработать даже половину этой суммы казалось просто нереальным. Единственный выход – продать квартиру, если, конечно, не считать предложения, сделанного Насте Власовым.
Она облегченно вздохнула, подумав о том, что Власов, наверное, на самом деле о ней забыл. Уже целая неделя прошла с того дня, когда он должен был появиться. Он ни разу не звонил ей домой, не караулил ее, как раньше, возле спортшколы, не наворачивал кругов возле детского сада – в общем, исчез. Настя с каждым днем вспоминала о нем все реже и реже, тем более что Никиткина путевка в санатории скоро заканчивалась и ей было необходимо подумать о предстоящей встрече ее сына и Олега. К тому же внезапно навалилась целая куча дел. В связи с традиционной для зимы эпидемией гриппа Насте пришлось работать за четверых – в спортшколе она заменяла заболевшего тренера параллельной группы, а в садике заболела гриппом Тамара Петровна, музыкальный работник, поэтому Насте – единственной из сотрудников детского сада, кто умел играть на пианино, – приходилось проводить с детьми репетиции предстоящего вскоре праздника – двадцать третьего февраля, который в садике окрестили «Днем папы».
Следующий день у Насти был сверхзагруженным. С утра она побежала в детский сад – позвонила Наташа и сказала, что в первую смену сегодня выйти никак не сможет. Насте пришлось созвониться с Сергеем Сергеевичем и отменить утренние тренировки в параллельной группе. Олег подвез ее до детского сада и, легонько дотронувшись до щеки теплыми влажными губами, спросил:
– Может быть, за тобой заехать вечером в спортшколу?
– Не нужно, Олег. Я и сама не знаю, во сколько освобожусь. Смотря сколько человек придет на тренировку, смотря в какой форме... Так что ты лучше дома меня жди.
– Что приготовить на ужин?
– Пожалуйста, не строй из себя домохозяйку. К твоему сведению, ужин приготовлен, и его только следует разогреть на сковородке. Сумеешь?
Олег не ответил, только улыбнулся. Настя некоторое время смотрела, как удаляется его машина, а потом заспешила на работу.
Настя всегда приходила в детский сад задолго до того, как приводили в группу первого ребенка. Многие воспитатели – по разным причинам – не успевали к половине восьмого, поэтому рано утром у Насти, как правило, была сборная группа, состоящая из разновозрастных детей, которых родители приводили в детский сад с самого раннего утра. Часам к восьми воспитатели разбирали своих детей, и «Колокольчик» становился настоящим «Колокольчиком».
Настя провела утреннюю зарядку – своей энергией она буквально заражала детей, и те так старательно и энергично махали руками и ногами, так пыхтели, приседая, что Настя часто едва удерживалась от того, чтобы не рассмеяться от умиления. Какие они все-таки забавные, эти четырехлетки!
Четыре года – это был любимый Настин возраст. Конечно, дети по-своему очаровательны и в год, и в два, и в три – но именно в четыре у них появляются первые признаки взросления, серьезного отношения к жизни, и все это так уморительно сочетается с детским простодушием и наивностью. В пять они уже не такие – слишком взрослые, слишком застенчивые, иногда даже грубоватые и совсем не такие непосредственные и открытые, как в четыре.
– Сегодня мы с вами, девочки, будем делать сказочный домик для маленькой принцессы.
Девчонки, как и ожидалось, запрыгали от восторга и захлопали в ладоши, а мальчишки, бросив на них полупрезрительные взгляды, ушли заниматься в мастерские – с этого года в детском саду ввели раздельное обучение трудовым навыкам. Для четырехлеток «трудовые навыки» заключались пока в изготовлении поделок: девчонки рисовали и вырезали кукол, а мальчишки – танки и машинки.
Усадив щебечущих девчонок за круглый стол, стоящий по центру комнаты, Настя положила перед каждой заготовленный еще вчера набор необходимых принадлежностей – два куска плотного рифленого картона, на одном из которых простым карандашом был обведен силуэт фасада будущего «строения», клей, кисточки, клейкую ленту, газету, краски и папиросную бумагу самых разных цветов. Шквал эмоций тут же превратил группу в настоящий детский базар.
– A y меня... Смотри, Алена, у меня цветная бумага... Какая мягкая, смотри!
– А у меня тоже!
– И у меня такая же!
– А у меня...
– Тихо! – Настя попыталась успокоить «народ». – У всех все одинаковое! Итак, разложите все перед собой так, чтобы все предметы были на виду... – После паузы она продолжила: – А теперь... возьмите тот кусок картона, на котором нарисован домик...
– Настя, а зачем нам нужна газета? – спросила самая маленькая девочка в группе, щупленькая Оля Казанцева.
– Газету мы разрежем на мелкие кусочки и обклеим ею дом.
– А зачем?
Настя улыбнулась:
– Всему свое время. Потом узнаете. А сейчас возьмите ножницы и аккуратно вырежьте нарисованный дом. Не забудьте прорезать внутри дырочки – окошки и двери.
Все как по команде тут же замолчали и принялись старательно скрипеть ножницами. Настя, улыбаясь, смотрела на их сосредоточенные лица – почти у половины из присутствующих девочек от усердия даже рты пооткрывались. Настя подошла к Оле Головиной, склонилась над ней:
– Вот так нужно держать ножницы. От себя, а не к себе...
Маленькие пальчики никак не хотели слушаться. Провозившись несколько минут с Олей, Настя немного помогла своей тезке, Насте Паршиной, поправила ножницы в руках Лизы Карпенко:
– Осторожно, Лиза, так ведь и пальчик можно порезать. А теперь мы с вами будем разукрашивать дом. Каждый может выбрать тот цвет, который нравится. Ты, Лиза, в какой цвет хочешь разукрасить свой домик?
– В розовый! – ответила Лиза, и вслед за ней снова по группе разнесся нестройный хор детских голосов:
– А я тоже в розовый!
– А я в малиновый!
– А я в темно-синий!..
– Молодцы, – похвалила Настя, – разукрашиваем.
В этот момент в дверном проеме показался силуэт Наташи. Настя удивленно вскинула брови – что это с ней, ведь сказала же, что раньше начала второй смены не придет?..
Наташа, не замеченная ни одной из присутствующих девчонок, прошмыгнула в спальню, махнув Насте: иди за мной! Настя нахмурилась – она никак не могла понять, что случилось.
– Разукрашиваем, – повторила Настя, – только не забудьте, что кисточку не нужно слишком часто опускать в воду. Что случилось? – Плотно закрыв за собой дверь, она приступила к допросу с пристрастием, даже не поздоровавшись.
Наташа обернулась и сказала:
– А ты знаешь, есть такой салат – «пикантный», из курицы, грибов, соленых огурцов... Все это перемешивается, заправляется майонезом... Ах да, там еще яйца и каперсы, но можно и без каперсов...
Она замолчала, опустив глаза вниз.
– Наташа!
Наташа махнула рукой:
– А, ничего страшного. Просто я сегодня Костика случайно встретила... с другой девушкой. Вот и все. А в остальном, прекрасная маркиза...
– Да ну тебя! – Настя подошла к Наташе, обняла ее за плечи, прижала к себе. – Ты уверена?
– Абсолютно, – прошептала в ответ Наташа, – я чуть сквозь землю не провалилась.
– А он?
– А что – он? Он ведь от меня ушел, он теперь – свободная птица... Ладно, давай не будем об этом.
В глазах у Наташи стояли слезы, и Настя понятия не имела, чем можно ее утешить. Она по собственному опыту знала, что, раз такое случается, это нужно просто пережить, и все – больше никто и ничто помочь не в силах. Только время.
Наташа, отстранившись, вытерла глаза и попыталась улыбнуться.
– Да ладно, – снова повторила она, – у вас-то с Олегом как?
– Замечательно, – искренне ответила Настя, – ты просто не представляешь, Наташка, как сильно я его люблю. И он меня тоже.
– А ремонт?
– Какой ремонт? – не поняла Настя.
– Ну как это – какой ремонт? Ты же сама говорила, что вы с Олегом затеяли ремонт в квартире! – удивилась Наташа.
