Текст книги ""Дракон и Принцесса" - 2 книга(СИ)"

Автор книги: Елена Данаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Глава 5.

Чопорная и такая добродетельная донна Каталина оказалась на удивление расторопной. Она живо кликнула служанок и за полчаса их совместных усилий Лера была превращена из томной одалиски в благопристойную леди, одетую по светской аркадийской моде, очень изящную и удивительно женственную. Лёгкое шёлковое платье цвета шампань, удачно облегало её фигуру, расходясь книзу живописными складками, оттеняло её загорелую кожу и эротично акцентировало всё внимание на её груди. «Блас будет в восторге!» – с сожалением подумала Валерия, вспоминая его нешуточное увлечение оной. «Будет капать слюной и зажимать по углам». Её волосы заплели в косы и убрали под тюрбан из золотистой органзы. Тяжёлые, массивные украшения Лера отклонила, оставив только браслеты на руках. Она с грустью посмотрела на себя в зеркало и тяжело вздохнула. Было время, когда она отдала бы многое и отказалась бы от огромного количества вещей, казавшихся почему-то важными, чтобы выглядеть так по-королевски. Глупые мечты амбициозной дурочки! Господи, во истину, мы не ведаем, чего хотим! Сейчас бы Лера с величайшей радостью вновь оказалась в своей прошлой жизни. На своём диванчике с компьютером и грандиозными планами на будущее, с любящими родителями на другом конце города, с перспективой весело оторваться на выходных, с манящей далью отпуска в Тунисе и с немым обожанием в глазах Егора. «Нет... Всё это, но без Егора. Мне не нужен Егор. Теперь уже не нужен. Он такой... Он какой-то смешной, нелепый и ненастоящий. Маленький мальчик. Не мужчина. Со своими планами и надеждами на будущее. Господи! Как смешно! Карьера, какие-то идиотские интриги, шипение и зависть... А жизнь утекает с каждым днём сквозь пальцы. А ты ещё и не жил, как хотел. Мне уже не нужен мальчик Егор, а Канову я проворонила, дура! Почти, что проворонила! Теперь вот у меня есть Блас. Странно... Однажды я сочла его молокососом и слюнтяем. Теперь мне кажется, что он опытнее и мудрее меня. Для своего возраста Блас очень серьёзен и ответственен. Вот, если сравнить его с Егором, то тот будет пустым местом, зажатым занудой и какой-то перепуганной старой девой, даром, что на пять лет старше Бласа. Как-то видимо жизнь в средневековье очень рано взрослит и учит сосредотачивать силы на главном. Вот и Канова такой же... Господи! Как же мне нужен Канова. Мне нужен мой дракон. И я сделаю всё, чтобы дракон был рядом... Сделаю! Если уж ввязалась в серьёзную игру, отступать и бояться испачкаться не имеет смысла. У меня нет других желаний, кроме как остаться живой и быть с Кановой. А Блас? А Блас – это орудие в достижении моих желаний. Правда у него тоже есть свои желания, и они не всегда вызывают у меня восторг, но ... Меньше слов – дешевле телеграмма, Лера! Возьми себя в руки! Улыбайся! Улыбайся, дура! Радуйся, что Блас не прибил тебя на раз. С его-то непомерно взращённой мужской гордостью, удержаться от соблазна указать место домашней зверушке – это поступок. Он совершил поступок, Лера, будь ему благодарна за это...» Она улыбнулась. Через силу.

– Я готова. Спасибо, донна Каталина. Ваша помощь бесценна, – сухо сказала она и поднялась.

– Всегда к вашим услугам, миледи.

– Миледи? – удивилась Лера. – Это слишком преждевременно, донна Каталина. Я ещё не супруга маркиза.

– Это не имеет значения, миледи. Вы же сами всё прекрасно слышали и знаете, что милорд настроен весьма решительно. Дело сделано. Вас можно поздравить. Вы вызываете у меня восхищение и гордость. Так взять в оборот маркиза Бласа Фернандес-Очоа де Альмодовара не удавалось никому, хотя желающих было огромное количество, уверяю вас, миледи.

– Это какая-то животная страсть. Похоть. Надеюсь, что в скором времени его это отпустит.

– Вы слишком плохо знаете мужчин, миледи. Особенно молодых аркадийцев. Особенно своего будущего супруга, – с поклоном молвила донна Каталина.

– Возможно. Возможно, что я их вообще не знаю. Если хорошенько подумать, то я столкнулась с мужчинами только здесь...

– В Аркадии?

– Ну, да. И в Аркадии тоже. До этого момента я представления не имела, что такое есть мужчина.

– А теперь, миледи?

– А теперь, я понимаю, что глубоко заблуждалась, донна Каталина. Не важно... Проводите меня вниз.

– Всегда к вашим услугам, миледи, – почтительно прошептала донна Каталина.

Блас сидел на огромном диване. Спокойный и сосредоточенный. Валерия сделала решительный шаг ему навстречу. Он поспешно вскочил и поклонился. Его лицо ничего не выражало. Эмоций не было. Он молча пробежал по ней глазами, задержавшись на груди, и пригвоздил её к месту тяжёлым взглядом. Лера приблизилась к нему и осторожно взяла холодной ладошкой его руку. Он вопросительно поднял бровь.

– Прости меня, Блас. Я... Я была...

– Дерзкой?

– Да. Дерзкой. Я не должна была так делать...

– Но, тем не менее, ты поступила именно так.

– Прости меня, Блас! Я всего лишь женщина. Я была оскорблена твоими словами и защищалась. Как могла. Вышло отвратительно.

– Отвратительно, согласен, – с напором ответил Блас и крепко сжал её ладонь в своей. Он посмотрел ей в глаза. О, боги! Какие муки он испытывал сидя здесь и проклиная себя последними словами, а она так легко всё взяла на себя. Стоит перед ним, как нашкодившая кошка и трясётся от страха. Даже пальцы холодные и дрожат! Он притянул её руку к губам и нежно поцеловал. – А ты прости меня, Аурэлис. Я был особенно отвратителен с тобой и получил по заслугам. Сказанные слова не воротишь, но я хочу взять их обратно. Я был не прав. Я виноват. Нельзя доводить женщину до такого состояния, когда все её аргументы – это плевок в лицо мужчины. Так гадко я себя ещё ни разу не чувствовал. Прости меня и забудь. Пожалуйста.

– Блас? – ошеломлённо прошептала Валерия, не веря своим ушам. Она удивлённо смотрела на него, старательно силясь принять услышанное.

– Ты великолепно выглядишь, душа моя. Но, такой смелый вырез на груди я, пожалуй, не позволю тебе носить. Он слишком притягивает взгляд. Слишком.

– Блас? – повторилась Лера, заглядывая ему в глаза.

– Ты, конечно, можешь мне возразить, и обоснованно. Впрочем, если тебе так нравится, ты можешь носить подобные наряды, но имей в виду, Аурэлис, я не хотел бы, чтобы на твою грудь пялились другие мужчины. Она – моя! Я против!

– Блас! – улыбаясь, прошептала она. – Почему ты такой?

– Сам иногда задаю себе подобный вопрос и истязаю себя ответом. Не знаю, Аурэлис. Я – такой. Вот такой! И другим вряд ли буду. Прими это, как данность и выдохни. Я понимаю, что со мной тяжело, но и с тобой непросто, душа моя. Очень непросто. Я стараюсь. Правда.

– Будем стараться вместе? – тихо спросила она.

– Разумеется. Иначе зачем это всё? Я знаю, чего я хочу, но не знаю почему получается всё с точностью до наоборот. В последнее время я вижу в твоих глазах то, чего никогда бы не пожелал в них увидеть. Меня это бесит и выводит из себя. Я начинаю совершать ошибки, в которых потом раскаиваюсь. Мне бы очень не хотелось, чтобы от них оставался неприятный осадок между нами. Помоги мне, Аурэлис. Пожалуйста. Не дай мне совершать ошибки. Я не хочу! – осипшим голосом просил он и умоляюще смотрел ей в глаза.

– Блас... – она прижалась к нему всем телом. Лера почувствовала, как он напрягся. Несколько секунд и его руки крепко сжали её. Валерия подняла лицо и зовуще приоткрыла губы. Он нежно прикоснулся к ним. Не было звериной страсти и буйства нерастраченной ярости. Только нежность. Он просил прощения и признавал свою слабость. Блас мог быть и таким. Он хотел быть и таким.

– Прости меня... – шептал он в её открытые губы. – Прости...

– Блас... – тихо отвечала она, упиваясь его нежностью и плавясь в ней.

– Я – чудовище, конечно, но ты же можешь делать со мной всё, что захочешь. Прости, опять это твоё нелюбимое слово! Не важно... Ты же можешь укротить эту мерзость, живущую во мне, сделать её покладистой и тихой. Она, правда, бывает нужна иногда. Ну, война там или приграничные конфликты... Ну, сама понимаешь. Но, ты же можешь её контролировать? Ведь можешь, Аурэлис?

– Могу... – отозвалась Лера, поднимая на него глаза. – Могу, Блас. Но, ты же не смиришься с этим никогда. Ты будешь считать, что я унижаю твоё мужское достоинство и манипулирую тобой. Мужчины так не любят быть зависимы от женщин...

– Что за идиоты попадались тебе, душа моя? Мужчинами их назвать не берусь, раз они натолкнули тебя на подобные мысли. Любимая женщина, её капризы и зависимость от неё делают нормального мужчину почти богом. Он чувствует, что может всё! Таким мужчиной не нужно манипулировать и пытаться его обмануть. Он и сам сделает для тебя невозможное, выполнит твои любые желания и будет несказанно счастлив при этом. Вот смотри. Война – это война. Я – мужчина, я тебя защищаю. Всякие неурядицы и конфликты – это неурядицы и конфликты. Тебя это не касается. Я – мужчина, я тебя защищаю. Обиды и слёзы – это мало любви к тебе. Я виноват. Ты не при чём. Я тебя люблю и делаю счастливой. Капризы – это недостаток внимания и подарков. Я внимателен к тебе, щедр и нежен. Измена – это смерть. Смерть внутри. Пустота. Мы сами виноваты. Недостаточно любили и были невнимательны. Нам стало мало друг друга. А потом мы стали чужими. Как можно хотеть жить после этого? Женщине, имеется в виду. Мужчина найдёт в себе силы, на то он и мужчина. Что тут непонятного? Где манипуляции и унижение достоинства?

– Не знаю... – странно сказала Лера. – Когда ты так говоришь, я чувствую себя идиоткой, Блас. То, что ты сказал, звучит логично и понятно.

– Ну, ещё бы! Потому что, это так и есть! Женщины сами не знают, чего они хотят. – Он уселся на диван и усадил Валерию к себе на колени. Она осторожно прижалась к нему, но Бласу этого несмелого движения было довольно, чтобы уверенно притянуть её к себе. – Вот смотри. Я знаю, что ты очень умная женщина и знаю, что даже у тебя иногда могут случаться приступы необоснованной глупости и идиотизма. В эти моменты жизни ты можешь быть невменяемой мегерой и хотеть то, чего я тебе не смогу дать никогда. Заметь, я же это понимаю и не осуждаю. Ты страдаешь потому, что ты – женщина. Потому, что ты – мать моих будущих детей. Ты – всё для меня. И я это вынесу. Но, ты слабее меня, тебе можно. Иногда.

– Ну, например? – осторожно спросила Валерия, понимая, что Блас говорит правду.

– Ну, луну и солнце с небес я тебе точно достать не смогу. Понимаешь? Заведомо невозможных для твоего мужчины вещей не нужно желать и хотеть. Вот! А всё остальное – пожалуйста! Только точно опиши чего ты хочешь или просто скажи и у тебя будет всё!

– Блас, как у тебя всё просто! – недоверчиво засмеялась Лера. – Это потому, что ты баснословно богат и у тебя везде связи, потому для тебя мало невозможного! В жизни всё сложнее, Блас.

– Душа моя, а что усложняться-то? Свою женщину нужно искать исключительно согласно своим возможностям. В том числе и материальным. У некоторых женщин предел мечтаний – это удачный яблочный пирог по воскресениям, а у некоторых – брось к её ногам полмира – ей и этого будет мало. Главное, выбрать правильную женщину и полюбить её...

– И всё? – тихо спросила Валерия и пристально посмотрела ему в глаза.

– Нет, конечно. Ещё очень-очень важно, чтобы она полюбила тебя. Тогда всё. Тогда ты точно бог. И нет ничего невозможного для тебя в этом мире... – уверенно и твёрдо сказал он. – Ты полюбишь меня, Аурэлис. Это произойдёт с тобой рано или поздно, но ты точно полюбишь меня. Я гарантирую.

– О, Блас! – прошептала Лера и опустила глаза.

– Не смущайся, глупышка. Я знаю, что выбрал правильную женщину. Вопрос только во времени, а я всегда был так нетерпелив! Но, я готов совершить невозможное, потому что слишком многое зависит от этого. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты знала об этом, – он нежно прижал её голову к своей груди и поцеловал в висок. – Прости мне мою горячность. Очень сложно оставаться спокойным рядом с той, кого любишь. Пусть это послужит мне оправданием, – он закрыл глаза и глубоко вдохнул запах ее волос. – А сейчас, поскольку ты уже переоделась – едем! – усмехнулся он увидев улыбку на Лерином лице. – Ну, да! Эту фразу ты тоже успела возненавидеть! Я сожалею! Если пойдёт и дальше таким же образом, мне придётся красноречиво молчать или улыбаться в разных вариациях...

– Едем, Блас! – весело крикнула она и обняла его за шею. Он подхватил её на руки и с достоинством поднялся с дивана.

– Как прикажете, миледи! Всегда к вашим услугам! – лукаво ответил он и важно понёс её к выходу. – Уважаемая донна Каталина! Вы нужны нам! – громко крикнул он. – Вы едите с нами!

– Слушаюсь, милорд. Непременно, – тут же откуда-то материализовалась донна Каталина и с не меньшим достоинством прошагала к выходу. – Благопристойность никто ещё не отменял в этом доме, а уж тем более на людях. Да старую герцогиню хватит удар, если она только узнает, как её любимый сыночек становится демоном, при одном только взгляде на бесстыдно оголённую грудь! Несчастная женщина упала бы в обморок, увидев, как её ненаглядный сыночек домогается плоти невесты самым непотребным образом во время помолвки! Могу себе представить, что будет твориться в Калиакрие в медовый месяц!

– Донна Каталина? О чём вы там шепчете себе под нос, не пойму? – донеслось до неё от самых дверей.

– О! Милорд! Вам послышалось!

– Да, ну? Не может быть! У меня, как у всякого демона отменный слух... – захохотал он, увидев вытянувшееся от ужаса лицо несчастной прислуги. – ...и зрение!

Путешествие по Кайсери чрезвычайно утомило несчастную Леру и лишило последних сил. Жара была действительно выматывающая и она ругала себя за упрямство и неверие Бласу. Ничего примечательного и запоминающегося в городе она не обнаружила. Дорогие и роскошные особняки, утопающие в зелени и буйстве неизвестных цветов. Красота и богатство. Достаток и восточная нега. Неспешность и размеренность. Фонтаны и бассейны. Сказочные кустарники и экзотические деревья... Возможно, будь она в другом состоянии, Лера непременно нашла бы, чем восхититься и отдать должное столице Аркадии, но сейчас она поняла, что лучше всё-таки верить уроженцу столицы и слушаться его советов. Блас был растроган её храбростью и упрямством, но увидев, как она внезапно побледнела и прикрыла глаза, испугался не на шутку. Донна Каталина прекрасно поняв испуг маркиза и полуобморочное состояние миледи, достала из сумочки нюхательные соли, и поднесла к носу Леры. Она продолжала неистово обмахивать поплывшую от жары и духоты госпожу, молясь богам и прося их о помощи. Валерии стало лучше. Она подняла виноватые глаза на Бласа и неуверенно улыбнулась:

– Вы были правы милорд. Я поторопилась. Не нужно было выезжать.

– Ты упрямое создание! – со вздохом ответил он. – Потерпи, душа моя. Скоро мы будем на месте и тебе станет лучше.

Огромное, роскошное, сказочное по своей ухоженности и красоте родовое гнездо Очоа де Альмодовар – поместье Согуджак, произвело на Валерию неизгладимое впечатление. Здесь жили родители Бласа – старый герцог и старая герцогиня Альмодовар. Здесь её встретила прохлада и свежесть. Маркиз подхватил её на руки и вынес из кареты. У Леры не было ни сил, ни желания сопротивляться. Она только лишь смогла грустно улыбнуться и сказать:

– О, Блас! А как же матушка? Разве такое позволительно?

– Она тоже женщина. И поймёт, уверяю тебя. А потом, даже коренные аркадийки сидят дома в такую жару и не высовывают носа из прохладных жилищ, но моя матушка любит иногда выбираться по своим делам в город. Не смотря ни на что. А потом, она знает, что ты – само упрямство и своенравная варварская степная принцесса. Вот поэтому и поймёт. Так, что не переживай, душа моя. Вы найдёте с ней общий язык.

– Ты говорил с ней обо мне? – удивилась Лера.

– Конечно. Матушка и ты – две женщины, которые многое значат в моей жизни. Я собрался взять тебя в жёны, как же я мог не поговорить с ней о тебе, Аурэлис? Прости, что ваше знакомство несколько запоздало, но это лучше, чем ничего.

– Не надо, Блас. Не оправдывайся. Ты, конечно, прав.

Он принёс её в комнаты, предназначенные для гостей. Валерия пожелала немного отдохнуть и освежиться.

– Ничего не бойся! – сказал он и порывисто поцеловал её. Несколько секунд постоял и быстро вышел.

Леру ошеломила роскошь и комфорт Согуджака. Здесь всё было продумано до мелочей. Вышколенные слуги. Улыбчивые и обходительные служанки. Всё это говорило о хозяйке дома. Следуя этому матушку Бласа следовало опасаться и быть с ней очень осторожной. Предчувствие и на этот раз не обмануло Валерию. Если бы она только могла предположить, что старая герцогиня окажется ею, наверное, воспротивилась бы браку с маркизом, её сыном, как только смогла. Господь оказался безжалостен! Её будущая свекровь была вылитая Лариса Гузеева с первого канала. Такая же хитрющая, пронырливая и наглая тётка, как и её оригинал. Увидев её, такую холёную и ухоженную, в чудесном светском наряде из шёлка цвета бордо, с шикарными драгоценностями и добрым лицом, Лера поняла, что провести её, даже по мелочам будет архисложно, не говоря уж о чём-то важном. А важного у Валерии хватало! У неё язык не поднимался назвать её даже мысленно старой герцогиней, казалось, что ударит молния и разверзнутся небеса. Только "Ваша светлость"!

– О! У нас сегодня гости! И такие долгожданные! – широко и артистично улыбаясь приветствовала её Лариса Гузеева, то бишь герцогиня Фернандес-Очоа де Альмодовар. У неё было прелестное имя – Пилар, что в переводе с аркадийского означает – столб. – В это время в Мелории кажется обед? У нас обед чуть позднее, когда спадёт жара, но если вы пожелаете, моя милочка, я прикажу подать вам что-нибудь лёгкое и сытное. Желаете, моя дорогая?

– Благодарю вас, ваша светлость. Не нужно. Мне будет достаточно прохладительных напитков и фруктов, – почтительно поклонилась ей Лера и присела на диване напротив матушки Бласа. Он тут же сел около своей невесты. Пилар пожелала принять свою будущую невестку в гостиной.

– Его светлость будет немного позднее. Ты увидишься с ним, моя дорогая. Он тебе понравится, я уверена.

– Я уже немного знакома с его светлостью и буду рада дальнейшему знакомству.

– Какая прелесть! – воскликнула её светлость и снова улыбнулась. – Давно мечтала увидеть своими глазами ту, что покорила сердце моего сына, и должна сказать, что не разочарована. Аурэлис, ты ведь позволишь мне обращаться к тебе на ты, моя дорогая?

– Разумеется, ваша светлость.

– Благодарю. А ты тоже можешь называть меня Пилар. Мне будет очень приятно.

– Да, Пилар. Конечно.

– Вот и замечательно! Скажи мне, милая Аурэлис, что тебя заставило отправиться в поездку по Кайсери в такую жару и духоту? Сегодня, по-моему самый жаркий день. Я что-то не припомню, чтобы в начале лета было так жарко! Так что же?

– Наверное, скука, однообразие, глупость и упрямство.

– О! Как честно и прямолинейно. А почему моя девочка скучала и томилась?

– Пилар, прошу вас, не надо говорить со мной, как с умственно отсталой. Пожалуйста. Я понимаю, что вам странно и непривычно слышать от молодой девушки о скуке и однообразии, но я не привыкла сидеть взаперти, как птица в клетке.

– Правда? Блас говорил мне, что ты была рабыней в доме герцога Алванли. Могу себе вообразить твой разнообразный и насыщенный день! Столько разных событий и происшествий? Верно?

– Мама, прошу тебя, не стоит об этом, – тихо попросил маркиз.

– А отчего же? Очень забавно было бы послушать рассказы Аурэлис о её прошлой жизни. Тебе разве нет, мой Блас?

– Мне нет, – веско ответил маркиз.

– А до рабства ты была в плену у герцога Драгомира, не так ли? Это же он нашёл тебя на границе со степняками? Расскажи, Аурэлис. Это, наверное, было так романтично и интригующе? Говорят, что Влад бесподобен и очарователен, это так?

– Мама! – рявкнул Блас и его глаза начали опасно блестеть.

– Прошу тебя, Блас, успокойся, – тихо сказала Лера и неожиданно улыбнулась ему. Её рука легла к нему в ладонь и осталась там. – Пилар, раз так говорят, значит он бесподобен и очарователен. Ещё скажу, что рабство и плен очень сложно назвать романтичной и интригующей прогулкой. И, простите меня, мне бы не хотелось вспоминать об этом.

– О! Было настолько мерзко и неприятно? Девочка моя, как обошёлся с тобой Драгомир? Надеюсь, что он поступил, как рыцарь?

– Да. Он был безупречен.

– Ну, конечно же! Ведь ты же принцесса правящего дома династии Бейнира Халлотта Хродгейра. Златокудрая и синеокая принцесса Фрейя, если я не ошибаюсь? Не так ли? Любимица отца и единственная дочь. В когорте троих могучих сыновей, разумеется. Как же так получилось, что ты до сих пор не дома? Не в степи? Скажи мне, девочка? Почему твой отец и братья оставили тебя в рабстве, тебя вольную степную пташку? – Лера сидела с прямой спиной и тихо ненавидела эту женщину. Ей нечего было сказать Пилар. Она молчала.

– Мама, ты переходишь все границы приличия и благопристойности! Мне ли говорить тебе об этом? – с рычащими нотками в голосе сказал Блас. – Что ты донимаешь её? Зачем? Тебе нравится делать ей больно?

– Разве я делаю ей больно, сын? На её лице спокойствие. Нет ни боли, ни страдания. Я хочу всё знать о девушке, которая скоро станет твоей супругой и моей невесткой. Она должна уметь держать удар и уметь быть сильной. Других в роде Очоа де Альмодовар никогда не было, нет и не будет. Я смотрю на неё и вижу – узкие бёдра, что говорит о определённых проблемах при первых родах твоего наследника и моего внука. Потом, я вижу сравнительно небольшую грудь, что тоже намекает о её неспособности выкормить сильное и здоровое потомство. Я смотрю на неё, как женщина, как мать. Что же здесь неприличного, мой Блас? Это ты, ослеплённый и околдованный её прелестью и женским очарованием, видишь в ней нечто другое, а я – именно то, что нужно. Она доставит тебе наслаждение в постели, без сомнения. Ты хочешь это тело. Оно достойно твоих желаний, сын мой. Но, видишь ли ты её душу и живешь ли ты в её сердце? Её душа и сердце должны принадлежать тебе полностью, без остатка. Только так, а не иначе. Разве ты хочешь другого, Блас? – она странно посмотрела на внезапно притихшего сына. – Меня ещё также интересует Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон. Что ты мне можешь рассказать про этого грозного воина, синеокая принцесса? Тоже, кстати, не последнего в иерархии среди степных кочевников. И, если меня не подводит память, племя конунга Эйнара всегда враждовало с племенем конунга Бейнира, твоего отца. Были достигнуты определённые договорённости, если ты понимаешь, о чём я, но Фрейя внезапно исчезла, а следом за ней пропал и Эйнар. Кто он? Кто? Он твой любовник? Твой муж? Кто он тебе? Отвечай!

– Я не представляю о чём вы говорите, милая Пилар. Совершенно не представляю. И мне не знаком тот человек, о котором вы меня спросили. Если вас интересует ещё что-то, то я с радостью отвечу на все ваши вопросы. Спрашивайте! – вежливо ответила ей Валерия, внутренне содрогнувшись от услышанного. "Так значит, Эйнар... Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон. Вот кто ты..."

– Нет. Я запрещаю этот допрос. Мама, ты расстраиваешь меня и шокируешь своими гнусными инсинуациями. Что с тобой? Почему ты так не изводила Одилию? Или она настолько тебе не интересна, что ты решила отвести душу на Аурэлис? – гневно спросил Блас свою матушку.

– Блас, мальчик мой, успокойся и сядь. Одилия мне абсолютно неинтересна. Она, как камушек на берегу моря. Сера и слишком обтекаема. Нет в ней ничего, чтобы вызывало во мне тревогу и беспокойство. Она не создаст проблем Альфу и будет рожать здоровеньких деток, без особых последствий своему здоровью. Единственное, что беспокоит меня в ней – её предрасположенность к полноте. Она может быстро растолстеть и перестать интересовать молодого герцога, как женщина. Но, и здесь я спокойна. Мой сын достаточно умён и догадлив, чтобы восполнить утраченное в другом месте. И сделает это так, что малышка даже не догадается. Или она сама поймёт, в последствии, что за собой надо следить, или я подскажу ей это. Неважно. С такими мелочами разберёмся по мере их поступления. А вот твоя невеста – редкий экземпляр. С возрастом станет настоящей красавицей. И не расползётся, как квашня. Будет всегда безумно хороша и всегда желанна для тебя, мой мальчик. Будет для тебя вечной манкой и загадкой. Одна сплошная загадка! Вот здесь просто поле непаханое для тревог и беспокойств. Говорят, что принцесса Фрейя обладала редким даром, читать умы и сердца людей. Думаю, что это всего лишь красивые слова, именно такие, какими любят оперировать варвары-кочевники. Как кажется мне, она обладает каким-то колдовством или магией. Я ещё не поняла. В династии конунга Бейнира Халлотта Хродгейра всегда присутствовала дьявольщина именно по женской линии. Что ты мне скажешь на это, девочка моя? – с доброй улыбкой спросила Пилар, пристально глядя в лицо Валерии.

– И опять я не знаю, что сказать вам, Пилар. Объясняться и оправдываться я не считаю нужным, а правде вы всё равно не поверите. Вы уже свято верите своим догадкам, зачем мне что-то говорить в свою защиту? Мне нечего вам сказать. Я – не принцесса Фрейя, я – бывшая рабыня дома герцога Алванли, Аурэлия, а значит ко мне всё вышесказанное совершенно не имеет никакого отношения.

– Какая прелесть! – широко улыбнулась Пилар. – Ну, тогда ответь мне на последний вопрос, моя красавица. Что это за раб-варвар Канова, если не ошибаюсь, приехал с тобой в свадебном караване в Аркадию? Уж не Эйнар ли Хродвальд Бьёрг, собственной персоной? Я слышала, что ты зовёшь его Драконом. Тот ли это Дракон, о котором я говорила? Отвечай!

– Да, со мной в караване приехал раб дома герцога Алванли, по имени Канова. Я сама придумала ему это смешное прозвище, по дурацкой прихоти, по глупости, смеха ради. Что в этом противоестественного? У каждого раба есть прозвище. Кого-то зовут Живодёр, кого-то Рыжик, кого-то Дракон, меня прозвали Принцессой и Варваркой, что такого в этом, Пилар? – похолодела Валерия от неприятных предчувствий. – Слуги в Мелории остры и скоры на язык. Но, не всё то золото, что блестит. Не всё правда, о чём говорит прислуга. Чего ради конунгу попадать в рабство? Степные кочевники выше всего ценят свободу – он убил бы себя, но не попал бы в неволю. Тогда он не конунг, если сдался в плен, а не выбрал смерть. Канова – это всего лишь Канова. Не обольщайтесь на его счёт, Пилар. Он обычный варвар-кочевник, которого по настоянию леди Одилии купили у герцога Драгомира. Он обучал её светлость верховой езде и только-то.

– Я всё это и так знаю, моя девочка, – медовым голосом пропела Пилар, посматривая на Леру горящими глазами. – Мои осведомители умны и неподкупны. У меня налажена такая чудесная разветвлённая шпионская сеть, что мне завидуют все правители Объединённых Королевств, и тихо плачут в подушку по ночам от злости и досады. Я, как паучиха, плету свою ядовитую ловушку, чтобы дом Очоа де Альмодовар был крепок, силён и внушал всем страх и уважение. Нас боятся, нами дорожат и ценят. Я люблю своего мужа, а за своих детей порву на части каждого, кто осмелится причинить им хоть малейшее беспокойство. Я не запугиваю тебя и не допрашиваю, я только требую от тебя правды, душа моя, но видимо не получу её. – Она тяжело вздохнула и печатая каждое слово, произнесла – Я хочу сказать тебе, моя девочка, что с сегодняшнего дня и до дня свадебной церемонии, ты остаёшься жить в Согуджаке, под моим присмотром, естественно. Твои вещи перевезут, хотя что там перевозить? Тебе будут готовить новый гардероб, соответствующий положению маркизы Фернандес-Очоа де Альмодовар. Затем, ты переедешь жить в Калиакрие, во владения Бласа. И, сын мой, запомни пожалуйста то, что я тебе скажу сейчас. Никогда, ни под каким предлогом не вывози свою невесту, а потом жену в Додурга. Сбежит! С этим негодяем сбежит! Со своим конунгом Эйнаром Хродвальдом Бьёргом, по прозвищу Дракон и сбежит. Он за ней в Мелорию пожаловал. Забыв про честь и достоинство кочевников. Ему нечего терять. Без неё он не уйдёт.

– Я запомнил, мама... – мрачно проговорил Блас и хищно посмотрел на Леру. – Вот видишь, моя родная, как чудесно сложилась мозаика. Всё встало на свои места и не надо ничего говорить друг другу. Женщина поймёт женщину всегда, как не сможет сделать ни один безумно влюблённый в неё мужчина. Пожалуйста, не держи на матушку зла и обиды, моя донна. Мать – это мать. Она опытная и мудрая женщина. Она плохого не посоветует. Ты полюбишь меня, моя родная, и всё забудется. Правда.

– Конечно, Блас... – очень тихо ответила Валерия, понимая, что Лариса Гузеева не зря всегда вызывала у неё двоякое ощущение – отъявленной стервы и доброй феи в одном флаконе. Сейчас стерва Лариса Гузеева разрушила ей жизнь и разбила сердце. В очередной раз. Снова. Опять и опять. Все планы разрушились самым подлым образом и мелкими кусочками полетели в тартарары. Пути назад не было. Отступать некуда.

Лера почувствовала, как мелкая дрожь охватила кончики пальцев, поднимаясь всё выше и выше. Слёзы подступили к горлу и давили судорожной волной. – Ненавижу... – еле слышно прошептала она. – Ненавижу... Как же я всё это ненавижу! – срываясь на хриплый крик, выдохнула она. – Убей меня, Блас! Убей! Но, только не мучай, не рви мне душу...Не хочешь убить, тогда отпусти! Отпусти меня, Блас! Будь мужчиной! Ведь ты же мужчина... Ты же сильный... Ты всё выдержишь... Отпусти меня... – некрасиво скривив рот, Лера зашлась в плаче. Она сползла на пол и встала на колени перед маркизом. – Пожалуйста! Отпусти меня-я-я-я-я ...

– Блас, – Пилар строго посмотрела на сына. – У нее истерика, она абсолютна невменяема. Ей самой потом будет стыдно за подобную слабость, не унижай её, не надо, сынок. Унеси её! Ей нужно выплакаться. Она скоро успокоится. Я пришлю тебе лекарство. – Блас молча кивнул и наклонился над Валерией.

– Любовь моя... Иди ко мне. Иди! – не дожидаясь от неё ответа, он аккуратно подхватил Валерию на руки, как ребёнка, и понёс, разбитую и плачущую, в предназначенные ей комнаты.

"Прощай, дракон! Прощай Эйнар Хродвальд Бьёрг... Больше мы никогда не встретимся..." – отбойным молотком стучало в Лериной голове. Ей вдруг стало безразлично, что с ней будет дальше. Дальше не было. Ничего больше не было. Жизнь снова жестоко посмеялась над ней.