Текст книги ""Дракон и Принцесса" - 2 книга(СИ)"

Автор книги: Елена Данаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 20.

Человек становится мужественным и бесстрашным, когда ему больше нечего терять. Люди малодушны только тогда, когда есть ещё что-то, за что они могут отчаянно цепляться. Смерть уравнивает всё...Особенно смерть любимых и самых близких людей. Самое главное – принять её, смириться с тем, что она есть и что вот так – внезапно, дохнула смрадом вам в лицо. Смерть находится везде... Она может принять вид дикого разъярённого вепря, который несётся на холм позади вас. Или палача в красном колпаке на многолюдной площади. Она может оставаться видимой некоторое время, а потом исчезнуть в темноте, с улыбкой играя с вами, как если бы она покинула вас на время, но вот она опять появляется на следующем холме или следующей площади, чтобы потом исчезнуть вновь... Игра! Даже смерть обожает игры. Она – наш извечный попутчик и самый просветлённый гуру, она всегда находится слева от нас на расстоянии вытянутой руки. Это единственный мудрый советчик, который всегда есть у воина. И не важно, мужчина это или женщина, здесь важным становится совсем другое – не то что снаружи, а то, что внутри...Это – воин, раз он близко знаком со смертью и уже понял её правила игры. Кому-то хватает одного раза, чтобы оценить её масштабность, значимость, красоту или восхитительное уродство, и проникнуться трепетом и преклонением перед нею. Ну, а кто-то так и продолжает жить, будучи не знакомым с ней, и испытывает животный страх, каждый раз спиной ощущая её могильное дыхание и слыша дикий глумливый хохот... А она – затейница, так любит пугать трусов и нагнетать чудовищный кошмар в их жизни...

Когда воин чувствует, что всё складывается из рук вон плохо и он на грани полного краха, необходим всего лишь единственный оборот налево и всего лишь единственный вопрос – "Пора?". И его терпеливая смерть, снисходительно улыбаясь, отвечает в который раз, что он ошибается и что кроме её прикосновения нет ничего, что действительно имело бы значение в этой жизни. Она смеётся ему в глаза и говорит еле слышным шёпотом: "Нет! Живи! Ещё не время... Я рада, что ты готов к встрече со мной, но я же ещё не коснулась тебя! Мне нравится наблюдать за тобой, за твоими ежесекундными скольжениями по Граням...Это же так интересно – скользить между Мирами... Это же так забавно – пытаться играть со мной, пытаться обойти мои ловушки и балансировать на краю, вырытой мною ямы ... Это же так весело – видеть твоё детское отчаяние и слышать смешные проклятия в адрес Богов... Это же так окрыляет – чувствовать твою обострившуюся жажду жизни и любви, но и бесстрашия и спокойствия... Пока живи... Ты ещё интересен мне, поэтому – не сегодня! И я ценю твоё уважение ко мне... Поэтому и отвечаю так же – с уважением..."

Это были странные ощущения... Совсем недавно ключевым для неё было слово – «Внезапно». Теперь им стало – «Едва...». Потому что всё происходило именно так – едва...

Ибо, едва сев в седло во главе пышной кавалькады – основательно и по-мужски, и одним гордым движением головы, рассыпав по плечам свои золотые волосы, Валерия почувствовала себя какой-то Жанной д"Арк – Орлеанской Девой, из фильма Люка Бессона, где главную роль сыграла Мила Йовович. И всё бы ничего, и всё бы замечательно, но вспомнив весь трагизм, море крови, загубленные жизни и жестокий финал, едва ли захочется сравнивать себя с ней... "Я не этого хотела!" – надрывным рефреном зазвенел, разрывающий душу крик. "Не этого! Господь дал мне меч и сказал: "Иди и пусть будет справедливость!", но разве ЭТО – справедливость? Разве кровью за кровь, жестокостью за жестокость, смертью за смерть – это по Божьи? Разве груды мёртвых и искалеченных тел, угодны нашему Господу Богу? Разве он этого хотел? Разве на это посылал меня? Разве ЭТО я сотворила? Похоже, что я... Но, я не этого хотела...Видит Бог, не этого!" С огромным трудом Лера отогнала от себя липкие ассоциации, но настроение стало мрачным. С таким мрачным, но спокойным лицом она и ехала по городу, пугая высыпавших на улицы горожан, совершенно не женской решительностью и силой. В воздухе витал запах непокорности и чего-то ещё непонятного, но осязаемого... Вдохнув его глубоко в лёгкие, люди тут же начинали осознавать всю серьёзность ситуации, и как-то едва почувствовав этот вкус на языке, моментально мрачнели, но становились при этом сосредоточенными и спокойными... Из-за левого плеча Валерии зорко смотрела Смерть, обжигая встречных жаром преисподней и холодом чистилища, едва сдерживая себя, чтобы не разразится страшным хохотом, в едва отрезвевшие от своих внутренних ощущений, лица людей.

Лера едва спешилась и вошла, решительно и уверенно, в знакомые коридоры резиденции лорда Наместника, как тут же вспомнила его прощальный поцелуй у окна и колени её подогнулись...Сердце бешено затрепетало, перепуганной птицей... Обжигающей волной на неё нахлынул целый букет эмоций, ощущений и воспоминаний, накопившихся за такой короткий срок знакомства с лордом Наместником. Он открыл ей своё имя... Высочайшей степени доверия от полуорка ожидать было просто невозможно... Восхищение, бесконечная благодарность, уважение и ещё что-то непонятное, и необъяснимое переполняло Валерию, едва она подумала о Гхааре, Рычащем Ударе.

Никто больше не погибнет из-за неё! Никто! Она не Жанна д"Арк – Орлеанская впечатлительная дева, которой со страху и потрясений примерещилось то, что собственно и должно было примерещиться – перст Судьбы, Божье Знамение или назовите как хотите – что там могла увидеть деревенская религиозная девочка, которой едва минуло девятнадцать лет, и на глазах которой убили родителей и зверски изнасиловали сестру? Здесь тоже не обошлось без Смерти. Она дивно порезвилась. Арену для этой игры выстроила почти идеально... Что ж поделать, если человек – смертен, тем более – если он внезапно смертен? А ничего! Он – просто единица для статистики их величеств Истории и Времени, и ничего более, как бы он не пыжился доказать обратное...

Валерия отрицательно мотнула головой слуге, поджидавшем её у закрытых дверей кабинета лорда Наместника. Решительно толкнула массивные створки и вошла. Одна. Без доклада. К чему церемонии?

Его она увидела первым. Он изменился. Очень. Повзрослел и возмужал. Куда-то исчез блудливый полуэльф с его вечным светским ничего незначащим трёпом, которым он кормил всех... Даже её. Маска. Одна для всех. Он всегда её носил и даже не утруждался менять. А зачем? Возможно с ней он и был настоящим когда-то, в какие-то краткие моменты, но теперь Лера не могла этого вспомнить. Осталось лишь вязкое послевкусие чего-то игривого, несерьёзного, ненастоящего, запретного, а от этого ещё более желанного. А было ли вообще что-то настоящее между ними? Для неё настоящими стали Блас, Гаэто, Мигель, Зак, её гладиаторы, ещё некоторые самые близкие и верные люди, и да – лорд Наместник... Он тоже был настоящим. А Дракон? А он вообще был с ней настоящим? Как же он хорош! Как ему идёт мужская одежда кочевья и этот новый, совсем-совсем другой взгляд... Взгляд взрослого мужчины. Как же он нравился ей за то, что взбалмошный, юный, большой, временами шальной и безбашенный. За то, что под кожей близко голубые вены и красные сосуды. За то, что плечо не прокусить – такая плотная кожа, но можно поцарапать ногтями и он это любит. Как же он нравился ей за талант и жестокость. За упрямство, за шрамы и за скверный характер. За стальные руки и любопытство, с которым рассматривал каждую встречную женщину. За точность в словах и жестах. За удовольствие, которое мог доставить – за это особенно. За честность, которая разбивала сердце и заставляла плакать по ночам от бессилия и ревности. Нравился за красоту. За использование секса в качестве ключа ко всем возможным реальностям. И за превращение в обыкновенного мужика – вот сейчас – особенно. Нравился! А любить – наверное, не любила... Нет... Не любила. Точно. Потому что под его пылающим взглядом ореховых глаз, под трепещущими ноздрями хищника и мощно вздымающейся под дублёным панцирем широкой грудью, не чувствовала к нему ничего. Совершенно. Всё что было, если и было – ушло, как вода сквозь пальцы, оставив лишь воспоминания. Тёплые. Грустные. Нежные. Так бывает... Жизнь умеет посмеяться и выкинуть очередной фортель. Та ещё игрунья!

– Принцесса... – хрипло выдохнул и шагнул навстречу. – Ты изменилась. Очень.

– Ты тоже изменился, Канова. И даже имя твоё стало иным, конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон. И я не знакома с этим человеком. Совсем. А с незнакомцами я не общаюсь, тем более так близко... – два шага назад.

– Ну, значит пришло время нам заново познакомиться, блистательная маркиза Аурэлия Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар, урождённая принцесса Фрейя, единственная дочь конунга Бейнира Халлотта Хродгейра. Моя невеста, кстати. За которой я и приехал сюда, собственно... – два шага вперёд.

– Как же это мило, конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг! До слёз...– раздался голос лорда Наместника. Его руки легли на едва дрогнувшие от неожиданности плечи маркизы, и одним движением задвинули её к себе за спину. – Доброе утро, миледи. Безмерно рад вас видеть у себя... – слегка наклонившись тихо выдохнул. – Прекрасно выглядишь, Лера... – одними губами.

– А со мной ты не желаешь обняться, малышка? – голос Владимира Ерёмина пронизывающий до кончиков пальцев, голос дублирующий бесподобного Аль Пачино, раздался откуда-то из сумрака кабинета. Валерия жадно обернулась. Ого! Вот и папочка! Невольная улыбка слегка тронула её губы... Да кто бы сомневался! Конечно же, собственной персоной – дьявол, Джон Милтон из "Адвоката дьявола". Другого папочки у принцессы Фрейи быть просто не может... – Ты улыбаешься, моя девочка, значит меня ты узнала?

– Как ни странно, не узнала, мой лорд. Но рискну предположить, что вы и есть конунг Бейнир Халлотт Хродгейр.

– Ну, конечно. И твой отец, малышка. Поди сюда! – Аль Пачино нагло и собственнически сгрёб её в свои крепкие объятия и жарко зашептал на ушко. – Девочка моя... Как же я рад тебя видеть. Ты стала совсем взрослой. Я так по тебе соскучился... И мама тоже... И твои братья... Едем домой, моя принцесса. Ты загостилась здесь. Едем!

Валерия, предполагавшая подобный цирк и внутренне готовая к нему, мягко оттолкнула самозваного отца и захохотала в голос.

– А это ничего, что я вас вижу в первый раз, конунг? Но, поверьте, я чрезвычайно рада нашему знакомству, потому что никогда прежде Вас не встречала, но Вы мне чем-то нравитесь. Безумно нравитесь. Люблю людей подобного размаха. Не говоря уж о мифических маме и братьях в кочевье. О них я вообще никогда не знала. Но они мне тоже уже очень нравятся, потому что рядом с Вами не могут быть скучные и неинтересные люди. У меня, разумеется, есть родители, но они – не вы, к счастью или сожалению. И я одна у мамы с папой. Не дали им Боги ещё детей, кроме меня. Если вам интересно, конечно, я всего лишь – вдовствующая маркиза Аурэлия Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар и ожидающая наследника, к тому же. Срок небольшой, но малыш во мне и держится очень крепко. Весь в отца! И всё вместе это накладывает на меня определённые обязательства – перед короной, перед людьми и землями, принадлежащими мне по закону, перед совестью и чувством долга, наконец. К тому же, я являюсь подданной Королевства Аркадии, находящегося под юрисдикцией Объединённых Королевств, соблюдение законов и порядка в которых, входит в обязанности лорда Наместника.

– Моя бедняжка... – гримаса сожаления на лице прожжённого негодяя. – Вот видите, лорд Наместник, я Вас предупреждал. У моей девочки жестокая амнезия. Просто жесточайшая. Ей необходимо вернуться в любящую и заботливую семью, к нежным родителям, обожающим братьям, безумно влюблённому жениху... А там, глядишь – всё и пройдёт. Ничто не лечит любые самые страшные болезни, как любовь и забота. А этого у моей малышки будет в достатке. Уверяю вас. Едем, моя девочка! Лорд Наместник найдёт достойного управляющего в твои владения, а ты станешь рантье, что в общем-то очень даже хорошо для тебя и моего будущего внука. Которого я уже обожаю, к слову говоря... Он будет моим первым внуком! Это – восхитительно, моя принцесса. Это – просто волшебство! Я воспитаю его настоящим мужчиной, как и твоих братьев. Вот увидишь, моя малышка, всё будет прекрасно! – и снова сгрёб Валерию в сильные объятия.

– Я воспитаю, конунг... – жёстко впечатал Дракон. Лера внутренне содрогнулась от металла в его голосе. "Как же всё непросто, дьявол вас всех побери! И за что мне это всё? Как же иногда хочется умереть и не видеть этого безобразия, господи... И уж тем более, участвовать в нём!" Тоскливый взгляд из-под ресниц, но Дракон поймал его... – Ты привыкнешь ко мне, Принцесса. Заново. Другого нам не дано. Слишком долго я шёл к тебе, слишком много всего произошло и слишком много людей в твоём сердце потеснили меня там, но это исправимо. Нужно только время... И оно у нас есть.

– Вот именно... – с хитрым прищуром и сарказмом в неподражаемом голосе подбил итог Аль Пачино. Уверено взял Лерину руку и крепко переплёл пальцы... "Мда... С папой мне явно не повезло... И с женихом тоже не повезло... И вообще мне не повезло... Да пошли они все к чёрту, манипуляторы хреновы! Надоели все!" Она решительно выдернула руку и мягко отстранилась.

– А, если я не хочу?

– Не говори глупости, малышка. Хочу – не хочу – это вообще не отсюда. Домой! Мама ждёт... – елей начал испаряться.

– У меня траур. Я никуда не поеду, папуля. Можешь меня прибить от злости не сходя с этого места, но я никуда не поеду. Как-то мне вдруг вспомнилось, что выйдя замуж и оказавшись беременной от аркадийца, я автоматически перестаю подчиняться своим родителям. С момента регистрации брака, я нахожусь под полной юрисдикцией короны.

– Ага... – хрипло выдохнул Аль Пачино. – Вот так вот, да? ... Ага... – Он медленно развернулся и запустил свои пальцы в тронутую сединой шевелюру. Как-то по-кошачьи тихо двинулся к стене, упёрся в неё и вернулся обратно... Двинулся к стене, упёрся в неё и вернулся обратно... Валерия, Дракон и лорд Наместник молча сопровождали его передвижения взглядом. Метания конунга ничего хорошего не предвещали... Совсем. – А траур здесь сколько длится? – все втроём вздрогнули от неожиданности. Дракон и Лера одновременно уставились на лорда Наместника.

– Год, два... Некоторые весь остаток жизни пребывают в трауре... – уверенно ответил он.

– Ага... Остаток жизни – это не наш вариант. Абсолютно не наш... Ага... Ну, год... Ну, до конца этого года... Раз, два, четыре, шесть... Ну, полгода... – метания продолжились. Пальцы отчаянно копошились в волосах. Шаги становились всё медленнее... – Ну, понятно, что траур... Вот так вот, да? А скажи, малышка, а жениха у тебя нет, случайно? – и трое мужчин пытливо заглянули Валерии в глаза.

– Вы с ума сошли? Я... я... я... только недавно...За кого вы меня принимаете? У меня есть человек, который мне очень нравится, но он не жених мне и вообще...

– Что-о-о-о-о-о? – перебив её на полуслове, прорычали все трое одновременно.

– А что?

– Да ничего! Кто этот мерзавец? Кто посмел? У тебя же траур? – злобно бросил папа.

– Насколько сильно он тебе нравится? – хрипло рыкнул Дракон.

– А у него есть надежда? – глухо выдохнул лорд Наместник. Лера и оба конунга повернули головы и по-змеиному замерли. – Я что-то не то спросил? – и лорд Наместник вопросительно приподнял бровь. – Да?

– Ага! – констатировал факт Аль Пачино и продолжил забег по кабинету, усердно лохматя свои волосы. – Даже так.... Вот так вот, да? Ага... Ну, в общем и целом это даже понятно... Хотя, почему бы, собственно и нет? Раз уж так, так чего уж там... Ага... И что, сильно нравится и есть надежда? Да?

– Ну-у-у-у-у...

– Что-о-о-о-о-о-о? – нетерпеливый тройной выдох, от которого Валерия вздрогнула.

– Ну-у-у-у-у...

– Фрейя, твою же маму! – озвучил за всех Аль Пачино. Остальные утвердительно кивнули.

– Да! Есть! Я – живой человек, я – женщина, но это всё ещё так... Не понятно... И ничего это не значит... И вообще, раз уж я тут и вы все тут... Хочется сказать то, что я и хотела сказать, и ради чего, собственно, сюда и ехала. А эти ваши инсинуации и игра на публику...Не за этим я шла, довольно. Хочется по существу. Так вот...

– Подожди! – рыкнул на неё папа. – Озвучу я. Я здесь самый старший, самый опытный и самый мудрый. И мы здесь, только потому, что я так захотел...Так вот... Знаю, знаю, звучит сентиментально и совершенно на меня не похоже, но скажу банальность – чтобы ты не думала, чтобы ты себе не фантазировала, чтобы тебе не донесли шпионы и чтобы тебе не шептали в уши злые языки – я люблю тебя. Твоя мама любит тебя. Твои братья – Инар, Талэк и Локки – любят тебя. Потому что ты, действительно, наша пропавшая принцесса Фрейя. Что-то случилось с тобой, малышка моя, что-то страшное и печальное для моего отцовского сердца, отчего ты утратила огромный кусок памяти... Но, если, ты не помнишь чего-то, это совершенно не значит, что другие тоже не помнят. Мы – степняки, кочевники, дети природы – для некоторых индивидов это звучит равноценно варварам, идиотам, тупым и отсталым личностям, но это не так. Уверяю тебя...Те, кто ближе стоят к природе и живут по её законам, бывают мудрее и тоньше, тех кто боится переступить порог своего каменного благополучного дома. А то, что тебе наговорили про меня и Дракона, не буду лукавить, есть доля правды, но никто кроме меня не знает её всю. Видишь ли, малышка, мужчины так устроены, что кроме женщин и войны, мало что трогает их душу и сердце. А повоевать – это вообще единственная цель, у некоторых, как ни печально. Без войны жизнь становится скучной и пресной, скудной и предсказуемой, а вот без женщины – она вообще теряет всякий смысл. Видеть, как горят её глаза, как она светится любовью и восхищением, когда ты возвращаешься домой – это божественно. Ради этого и стоит жить... Я, надеюсь, что убедителен для тебя, малыш?

– Говори. Я слушаю тебя очень внимательно. Пока мне не в чем тебя упрекнуть, но в чём подвох? Где-то ты должен слажать и проколоться... Я жду этого момента. А то какой-то ты весь прям правильный и честный, хотя молва утверждает обратное. Продолжай, папа.

– Молва, говоришь? – хрипло усмехнулся он. – Молва врать не станет. Открою тебе секрет, малышка, я ещё хуже, чем утверждает молва! Да, да! Гаже и противнее. Изворотливее и наглее. Я – такой! И я – твой отец, малыш. Всегда считал, что лучшее – враг хорошего, пусть противник недооценивает меня, чем разочаруется и станет ко мне пренебрежителен. Твоей маме нужно поставить памятник при жизни за то что она терпит мои выходки, прощает мои грехи и любит меня не смотря ни на что. О, она удивительная женщина, твоя мама. Ты очень похожа на неё, внешне, только внешне, потому что характер у тебя мой! Абсолютно... Выдохни. Не кипятись. Это так, малышка, нравится тебе или нет, но это именно так. Поэтому с тобой я могу говорить честно. Так вот...Уже пять лет, как между степными племенами и Объединёнными Королевствами подписан пакт о мире. Мы никого не трогаем – нас никто не трогает. Это прекрасно и чудесно, но мужчины устали! Им до дьявола хочется ввязаться в какую-нибудь кровавую драку и набить кому-нибудь морду от души. Понимаешь, малыш? А когда страшно хочется кому-нибудь набить морду, судорожно ищут повод, любой... Я, честно говоря, думал, что лорд Наместник подсунет мне какую-нибудь подсадную утку и с пеной у рта начнёт ездить мне по ушам, что она – это ты, и у меня будет честный повод обвинить его в краже моей дочери, в подлоге, обставить это всё в выгодном и нужном мне свете, умело оскорбить, оскорбиться в ответ и с чувством выполненного долга объявить войну и облегчённо вздохнуть... Финита ля комедия! Но, всё оказалось гораздо серьёзнее... Положим, я потребую возместить мне моральный ущерб, возместить тебе моральный ущерб, потребую публично принести извинения мне, тебе, правящему дому конунга Бейнира Халлотта Хродгейра, а возможно и казнить кого-нибудь, кого не особо жалко, но это всё. Лорд Наместник повыёживается для плезиру, но в конечном итоге сделает всё именно так. Он – честный и искренний человек. За всё время знакомства с ним, в бесчестных гнусностях он замечен не был. И это радует, в свете некоторых странным образом открывшихся мне новостях... А воевать хочется! Понимаешь? И в Объединённых Королевствах не поймут и обидятся – столько затрачено сил и ресурсов и всё коту под хвост? А где война к которой все готовились? Где адреналин, боевой дух, сила, мощь, смерть и кровь? Где это всё? Все соскучились по этим ощущениям, ожирели, обленились и утратили вкус к жизни... И что нам теперь делать, малыш? – и трое мужчин с надеждой посмотрели ей в лицо. Лера моментально утратила дар речи и дар понимания мужчин, как класса вообще... Она с вытаращенными глазами смотрела на них, они – на неё. Она – на них, они – на неё...

– Ну, вы, блин, даёте! – это всё, на что она была способна в данный момент.

Теперь Валерия подхватила заразную болезнь – методичное и медленное хождение по кабинету лорда Наместника – до стены, упор, обратно. Как выяснилось, эта метода очень помогала в размышлениях и нахождении нужного ответа. Не заметно для себя, Лера запустила тонкие пальцы в заплетённую косу, чем приводила произведение искусства Бланки в полнейший хаос. Трое мужчин не спускали с неё глаз. У каждого было сообразное выражение лица – у конунга Бейнира Халлотта Хродгейра – гордость и восхищение; у конунга Эйнара Хродвальда Бьёрга – непроницаемость и тщательно скрываемое бешенство; у лорда Наместника – непроницаемость и тщательно скрываемое обожание...

– ... с другой стороны – что я теряю? Ага... Вот так вот, да? Ну, это тоже допускается... Хотя... Да, нет... Возможно и так...

Лера удивилась самой себе – она интуитивно, вопреки всей кричащей разумности и здравомыслию, поверила своему вновь приобретённому отцу. Вот так вот на раз – поверила и всё. Понятно, что в её ситуации вообще всё было непонятно изначально, и что её появление здесь, в этом странном мире – часть игры, и люди, встреченные ею здесь – тоже часть игры... Эта игра уже достала её до печёнок, но все игроки появлялись не просто так, а почему-то и зачем-то... Вот и её папа, при всей его наглости и изворотливости, был с ней искренен. Это сложно не почувствовать. Фальшь Лера чуяла, как собака... Здесь ей не пахло. Папе она поверила. Значит пришло время появится её семье... Значит для чего-то это было нужно... Она так давно хотела к маме, обнять её, прижаться, уткнуться в колени и выплакаться всласть. Она так хотела, чтобы нежные и заботливые руки с любовью погладили по голове, растрепали волосы и ласковые губы поцеловали в макушку. Молча. Но от этого становилось так легко и хорошо, и все проблемы, страхи и напасти уходили куда-то за горизонт... Хотела? А вот тебе и мама... А три брата – это вообще сказка! Всю жизнь Лера хотела старшего брата, и не абы какого, а именного воспитанного в лучших традициях больших и дружных семей, где единственная девочка в семье – это ПРИНЦЕССА. Хотела? А вот тебе! Целых три. Инар, Талэк и Локки. Вот так... Радуйся, глупышка! Хуже уже не будет. Пора бы это уже и понять... А война? Господи! Эти мужики просто невыносимы... Ну, по всем законам жанра какая-нибудь война непременно будет, как пить дать. Нападут на них какие-нибудь орки или кто там у них портит жизнь в степях? Оркам, наверное, тоже бывает скучно жить спокойно и счастливо, тоже хочется иногда получить по морде и смачно дать сдачи. Или ещё какие-нибудь горные тролли и охреневшие от хорошей жизни гномы, или в конец оборзевшие от лени и скуки гоблины... Да мало ли кто? Оказывается, много тут таких скучающих, как выяснилось...

– Пап, а вы с Драконом одни приехали что ли?

– Нет, конечно. Наши люди размещены на отдых и ждут только нашего приказа к каким-либо действиям. Не тащить же их всех сюда... Здесь очень конфиденциальная информация, и им её знать не положено.

– Ага... Ну, да... А если я, предположим, захочу погостить у вас с мамой...

– Побыть дома, малышка. Побыть дома, в кругу семьи. Чтобы успокоить маму и братьев своим благополучием и прекрасным видом...

– Ну, да... А если я, предположим, захочу побыть дома, скажем месяц там или два, а потом уехать обратно к себе в замок, такое реально? – Лера взглянула почему-то не на отца, а на лорда Наместника. У того тот час сделались тоскливые глаза, как у брошенной собаки, но он мгновенно справился и уверенно подмигнул ей. Иначе он бы не был лордом Наместником...

– Не вижу в этом абсолютно никаких препятствий, малышка... – Аль Пачино сделал вид, что не заметил переглядываний. Очень мудрый ей попался отец. – Если только лорд Наместник не будет против и откроет тебе беспрепятственно границу. В этом я пас, дочь.

– Лорд Наместник не будет против и откроет границу. Более того, сам лично сопроводит, а потом и встретит... – тут же ответили ей.

– Прекрасно! – обожгла всех улыбкой. – Пап, а своих людей мне будет можно взять с собой? И сколько?

– Конечно, девочка моя. Нужно взять. И нужно взять всё, что ты сочтёшь необходимым. А сколько людей? Да сколько хочешь... Дом конунга Бейнира Халлотта Хродгейра всегда славился своим гостеприимством. Да и в дороге, если что, будет сподручнее. Неспокойно сейчас в степях. Орки пошаливают, да прочая мерзость голову поднимать начала. На неприятности, видимо, напрашиваются...

– Да? Как хорошо-то! Вот-вот и пусть... Глядишь и война начнётся. С орками... – радостно воскликнула Лера и моментально осеклась под осуждающими взглядами мужчин. Видимо то ли орки – это не тот контингент с кем они хотели бы воевать, то ли женщинам вообще нельзя было выказывать подобной необоснованной радости... Но, взгляды были недобрые. И Лера как-то внезапно закашлялась... – Пап, я если со мной поедут мои Тени и Охотники, это не вызовет никакого непонимания? Потому что у нас с ними особые отношения, и обращаются они со мной так, что с непривычки это может шокировать неподготовленных людей... Но, без них я, как без рук, понимаешь?

– У тебя есть Тени и Охотники? Ты меня удивляешь дочь. Всё больше и больше. Приятно удивляешь. Что я могу сказать? Я наслышан об этих кланах Крадущихся, и знаю единичные случаи, когда они ведут людей, женщин тем более...

– Ведут? Это как?

– А так... Ведут, значит – ведут. У этого слова нет иного смысла, как самый прямой. Охотники разведывают путь и находят верную дорогу – охотятся, а Тени – делают всё остальное – незаметно, как тени. Вот и всё. Я горжусь тем, что они у тебя есть. Насколько я знаю, деньги для них не настолько важны.

– Да. Не важны. Ещё у меня есть сокольничий. Очень большой оригинал, пап. Как выражается он – больше никто не умеет и к этому, как не прискорбно, я сама приложила руку и совершенно его испортила. Его сложно переносить, я знаю, но он мне крайне необходим...И ещё у меня есть служанка... Любимая... Короче, разделять их я не хочу. Сразу предупреждаю и заранее приношу извинения.

– Да не вопрос, малышка. Я – конунг, сам не люблю миндальничать при случае. Так, что напугать меня чем-либо с каждым днём становится всё сложнее и сложнее... – хитрая улыбка. – Надо же... А я горжусь тобой, дочь. Очень. Как приятно осознавать, что моя девочка – совсем не мокрая курица...

– Да уж... Не мокрая... И не курица...Она никогда ей и не была, кстати... – хрипло выдохнул Дракон.

– Она – великолепна! – тихо сказал лорд Наместник. Во второй раз Лера и оба конунга повернули головы и по-змеиному замерли. Но на этот раз лорд Наместник тактично промолчал о предмете разговора. – А что, может быть и капитана Теодоре Гомес Гонсалес де Сан-Хосе отправить с его ребятками? А что? Тогда и я буду спокоен...

– Непременно отправить! – молниеносно дал "добро" Аль Пачино и ухмыльнулся. – Спокойствию лорда Наместника ничего не должно угрожать.

– Да вы не беспокойтесь на их счёт, конунг... – как-то внезапно по-детски радостно отозвался лорд Наместник. – Они совершенно автономны. С ними и кухня походная будет и фуражный обоз... – у Леры страшно округлились глаза. Она на секунду представила с каким огромным "хвостом" поедет по степи и ей внезапно стало страшно... Точно сбегутся все орки, и гномы, и гоблины, и тролли припрутся, только ради удовлетворения своего дикого любопытства – кому же это так не повезло... – ...и кузнец с ними...

– А зачем нам кузнец? Нее... Нам кузнец не нужен... – к Лере тихонько подкрадывалась истерика.

– Как это зачем? – сурово спросил её лорд Наместник. – Пусть будет. Мне так спокойнее.

– А-а-а-а! Ну, тогда ладно... – как-то очень грустно вздохнула Валерия. Пусть все орки, и гномы, и гоблины, и тролли лопнут от смеха. Пусть! И войны не будет... Миру-мир!

– И повозка с лекарем и травницей тоже... А мага я сам поищу. Хочется, чтобы был самым лучшим... – продолжал лорд Наместник. Лера искоса посмотрела на отца. Тот скорчил ей зверскую рожу, означавшую: "Ой, не возражай, малыш... Пусть, что хочет, то и делает..." У Дракона ходили желваки... Но, никто не обратил на это внимания. Каждый, находящийся в этой комнате, думал о своём, и эмоциональный окрас этих мыслей был по истине удивителен и неповторим.

«... Любовь – это одержимость человеком, в котором твоя жизнь. Найди мужчину, в которого влюбишься до беспамятства, и который полюбит тебя также. Как его отыскать? – Главное слушайся сердца... Пока оно не колышется – ты мертва... Без любви жизнь теряет всякий смысл. Попробуй... Не попробуешь – считай, что не жила...» – голос Владимира Ерёмина, проникновенный и цепляющий за самое сердце, всю дорогу произносил и произносил эти известные любителям фильма «Знакомьтесь, Джо Блэк!» слова.

Валерия пребывала в состоянии эйфории – утро, которое начиналось жуткой неопределённостью и страхом за будущее; день, который не сулил ей ничего хорошего, а пророчил несвободу или того хуже – смерть; и вечер, который успокоил её и заставил пребывать в состоянии близком к блаженству – у неё появилась семья, её ждали, любили, верили, заботились и хотели помочь... Оказалось, что один взгляд на лорда Наместника и её сердце пропускает удар... Оказалось, что человек, который был для неё когда-то всем и она не представляла жизни без него – стал вдруг просто человеком... Но она не жалела ни об одной секунде сегодняшнего, такого удивительного дня, ни об единой эмоции, даже самой печальной и болезненной, ни об едином сказанном слове... Единственное, о чём она сожалела – это о словах, которые сказать не успела.