Текст книги "Чародей"

Автор книги: Елена Ежеменская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 13

Проснулся я от уже знакомой вони. Приоткрыл один глаз и увидел Волчицу, стоявшую рядом с бутыльком в руке. Сам же я возлежал в кресле, разложенном на манер кровати.

– Нет, – я сел и решительно замотал головой. Желудок взбунтовался, но я стерпел. – Больше я эту пакость пить не собираюсь.

– Не волнуйся, это не тебе, – утешила меня она. – Снегирю.

– Что с ним?

Волчица кивнула в сторону. На кровати лежал Снегирь. Белую рубашку с него сняли, и я смог рассмотреть его во всей красе. Как я уже говорил, грудь и живот его были полностью покрыты красными перьями, которые так потрясли меня во время нашей первой встречи. Но сейчас они выглядели довольно неопрятными и странно слипшимся. Я решил, что от крови. Нос ему каким-то непостижимым образом вправили, но на него было страшно смотреть. Левый глаз практически скрылся за огроменным синяком.

– Ему только разбили лицо или…

– У него ужасная рваная рана на животе, – тихо проговорила Волчица. – Из-за перьев не видно, но живот его выглядит так, будто ему пытались выкусить внутренности.

Я снова покосился на Снегиря. Только сейчас я заметил, что он ужасно бледен. Должно быть, потерял много крови. Бедняга, кто ж его так?

– А ты как себя чувствуешь?

– Живот болит… А так, в принципе, ничего.

– У тебя неоднозначная реакция на "возню". Иначе ты бы уже бегал.

Неоднозначная… По-моему, вполне определенная – меня от нее тошнит.

– Где Аменохеприти? Мне нужно с ним поговорить.

Волчица махнула рукой в сторону двери.

– Там.

В соседней комнате я обнаружил всю честную компанию: Амен висел вниз головой у зашторенного окна, уцепившись за карниз, Стюарт хмуро подпирал стенку, Джимми сидел на коленях Шайтана. Четыре пары глаз уставились на меня.

Первым заговорил Шайтан.

– Как твое самочувствие?

– Жить буду. Чего не скажешь о Снегире, – с места в карьер начал я. – Есть какие-нибудь предположения?

Шайтан покачал головой. То же движение повторил и Амен. Стюарт стоял, как истукан.

– Это сделало то же существо, что выслеживало тебя, – вдруг произнес Джимми.

Шайтан уставился на сына, словно не веря, что тот мог такое сказать. А он тем временем продолжал:

– Я знал, что оно идет по твоему следу. Еще там, в лесу. Сначала я подумал, что запах смерти идет от тебя, поэтому так глупо себя повел, – голос его вдруг сделался виноватым. – Прости меня за это.

– Ничего, уже все забыто, – махнул я рукой.

– И вот совсем недавно я вновь учуял его. Это не человек. Это… Я даже не знаю, как описать его! – в отчаянии выкрикнул он. – Но его запах – это смрад. Другого слова я подобрать не могу.

Вот это речи! И от кого? От четырнадцатилетнего пацана! Мне вдруг захотелось ему посоветовать, чтобы читал поменьше комиксов.

– Что, черт побери, ты несешь? – выдохнул Шайтан. – Что еще за смрад? Ты опять гулял в одиночку? Я же запретил тебе это!

– Я уже не щенок, чтобы бегать вокруг будки!

– Постойте-постойте, – прервал я их горячий спор. – Джимми, когда именно ты его учуял? И где?

Джимми слез с колен отца, устроился на полу и начал рассказывать.

– Я перекинулся, как только взошла луна. Папа уже может держать себя в руках, а я еще нет. Но я стараюсь! В этот раз я решил спокойно побегать в лесу, но мое внимание привлек запах дыма и гари. Такой сильный, что я не мог не выяснить, в чем дело.

Угу, так я и думал. Любопытство – худший из пороков. Удовлетворить его порой бывает очень сложно, но еще сложнее не получить при этом по мордасам. В лучшем случае.

– Я опоздал – все уже сгорело. Это же был бар "Сатанаэль", верно, пап?

Ух ты, какое название! И правда, немного жаль столь чудесное местечко. Хотя находящихся в нем на тот момент вампиров – не особо.

– Я пошатался вокруг, понюхал камни и вдруг появился этот запах! Не знаю, откуда, но во мне все перевернулось! Я завыл, это я помню точно, и бросился обратно в лес, подальше от него. Вскоре он стал сильнее, приблизился… А потом появились вы, – Джимми указал на меня, Амена и Стюарта. – Вот я и подумал, что это ты – угроза.

– Интересно, – я поскреб подбородок. Эх, не мешало бы побриться… Чудесная бритва, которую притаранил мне Джемал, сгорела вместе с "Сатанаэлем". – А с чего ты взял, что этот смрад, как ты его называешь, шел именно от меня? Не от него, – я кивнул на Стюарта, который мгновенно напрягся, – не от него, – жест в сторону Аменохеприти, – а именно от меня?

Мальчишка замялся.

– Я не знаю… Интуиция… Все мои чувства указывали именно на тебя.

– Хорошее объяснение, ничего не скажешь, – фыркнул я, подходя к окну и отодвигая штору в сторону.

Мощный мысленный удар пришелся мне прямо в мозг. Я вскрикнул и рухнул на пол. Голова вдруг стала невероятно тяжелой, будто с похмелья. В висках стучало, как молотом по наковальне. Если магия Джемала была похожа на острый нож, то эта напомнила мне гильотину, опускающуюся снова и снова.

– Что? Что случилось? – склонился надо мной Шайтан.

– Окно… – выдавил я. – Закрой окно.

– Оно закрыто…

– Задерни штору… Быстрей… Я больше не могу…

Аменохеприти сорвался с карниза, уцепившись за штору когтями. Кусок черной ночи исчез за мягкой тканью.

Сразу стало легче. Удары кувалды становились все слабее, пока не прекратились совсем. Боль же ушла моментально, будто кто-то, простите за каламбур, задернул занавес. Я поднялся, опираясь на стену. Ноги подкашивались. Волчица выглянула из спальни, но увидев, что все живы и в большей степени здоровы, снова скрылась.

– Что это, черт возьми, такое было? – я провел дрожащей ладонью по лбу и не удивился, обнаружив, что весь взмок.

– Так называемая "бомба", – ответил Амен. – Это телепатическая попытка проникнуть за установленную тобой ментальную защиту с помощью деструктивных воздействий.

Когда это он успел иностранный язык выучить?

– Можешь сказать нормальным, не древнеегипетским языком?

– Если бы я сейчас заговорил по-древнеегипетски, у тебя бы уши в трубочку свернулись.

– Я честно ничего не понял из того, что ты сейчас тут сказал.

– Ладно, – мыш махнул лапкой и уселся мне на плечо. – То, что находится за пределами этого дома, пыталось сломать твою стену, чтобы получить доступ к твоей голове. Так понятней?

– Еще бы, – меня передернуло. – А если стена не выдержит?

Мыш кашлянул.

– Тогда тебе конец.

Вот так. Коротко и ясно.

Джимми подошел к окну, но штору отодвигать не спешил. Спасибо и на этом. Хватит с меня сегодня ударов по мозгам.

– Это оно. То существо, которое было у "Сатанаэля". Оно не может войти, не может приблизиться.

– Ага, конечно, – скептически сказал я. – Ко мне оно подошло, прямо скажем, вплотную. Что мне сделать, чтобы от меня все отстали?

– Риторический вопрос, – хмыкнул мыш.

– А ты можешь его заколдовать? – вдруг воскликнул Джимми. – Ну, или сжечь?

Я хмыкнул.

– Скажем так, моя пиротехника вышла из строя.

– Как будто она раньше работала, – фыркнул Стюарт.

– Заткнись. Между прочим, это не моя вина, что я до сих пор ни фига не умею, – я выразительно покосился на жреца.

– Вы не могли бы оставить нас с Дэрриеном наедине? – обратился Амен к остальным.

Шайтан и его сын вышли без вопросов. Стюарт же шевельнулся, только когда Аменохеприти бросил на него строгий взгляд. Он отлепился от стенки и с нарочитой медлительностью покинул комнату. Говнюк.

– Я укреплю твою мысленную стену, если ты позволишь. Садись и постарайся расслабиться.

Я послушно уселся в кресло, которое ранее занимал Шайтан, и откинулся на спинку. Мыш уселся мне на макушку и прикрыл крыльями мои виски.

– Тебе лучше закрыть глаза и постараться думать о приятном.

Было бы оно у меня еще, это приятное.

– Шан джед еф нес эн хетем ун асти джеден… – завел Аменохеприти какие-то странные речи. Я решил, что на этот раз это все-таки древнеегипетский.

Я начал вспоминать хоть какие-то приятные моменты, но вскоре понял, что мало чего хорошего произошло в моей жизни. Сначала ушла мать. Из-за этого в школе я ощущал себя другим, отличным от всех остальных. Надо мной не смеялись, я не был изгоем… Но все же я был чужаком. Я закончил школу, затем поступил в университет… Когда я учился на втором курсе, умер отец. Без него мне пришлось туго. Но все же я сумел каким-то непостижимым образом закончить учебу. Мне повезло: при прохождении практики я познакомился с Мартином Кроссом, одним из заместителей директора крупнейшего в нашем городе издательства.

Скучная, серая жизнь… Теперь, оглядываясь назад, я это понимал. Дни тянулись один за другим, без событий, без происшествий. Без жизни. Она проходила мимо меня, не останавливаясь, чтобы сказать хотя бы "Привет". А теперь мне нужно приложить все усилия, чтобы заставить ее задержаться на мгновение. Раньше я мечтал, чтобы моя жизнь была пусть короткой, но яркой. Теперь же мне хотелось обратного. Я был готов отдать все, что угодно, лишь бы вернуть прошлое.

Умом-то я понимал, что оно все равно не вернется. Как бы мне этого ни хотелось. Теперь у меня остался только один выход – идти вперед. Не оглядываясь. Не гадая, что будет дальше. Может произойти все, что угодно, и я ни черта не смогу с этим поделать.

Одной части меня все это безумно нравилось. Она просто захлебывалась от восторга, когда очередная порция адреналина впрыскивалась в кровь. Другая же беспрестанно вопила от ужаса. Одна часть меня хотела, чтобы я стал чародеем. Другая – чтобы я вернулся к себе в квартиру и зажил прежней спокойной жизнью. А если не выйдет – всегда есть множество способов самоубийства.

– Расслабься, Дэрриен, – прошептал мыш. – Ты словно струна. Я же сказал – думай о приятном.

Это он на красотку, что ли, намекает? Я ухмыльнулся. Она была невероятно сексуальна, это да, но я тогда был слишком поглощен своими болячками, чтобы это оценить. Если уж мое тело никак не отреагировало, когда на мне сидела такая секс-бомба, значит, дело было куда хуже, чем я предполагал.

Мои мысли перескочили с ее совершенного тела к ее не менее совершенным глазам. Я еще помнил их бездонную синеву, которая звала меня с собой туда, где нет места страданиям и боли. Я был готов идти за ней хоть на край света…

Гипноз. Вот что это было. Почему Ракел не убила меня? Почему оставила в живых, да еще и попыталась облегчить мою боль? Куда она хотела меня отвести?

Мыш перестал обнимать мою голову крыльями и перелетел ко мне на колено. Вид у него был на редкость довольный.

– Теперь никто твою стену сломать не сможет, – заявил он. – Но попытки будут весьма и весьма болезненными, потому что тебе так и не удалось полностью расслабиться.

– Ну спасибо, утешил, – фыркнул я. – А может, последовать совету Джимми и испепелить то существо?

– Ты еще не контролируешь свою силу, – покачал ушами Аменохеприти.

– А почему бы тебе не показать мне, как это сделать? Сколько я с тобой шляюсь, ты бы хоть чему-то меня научил!

– Это была предварительная подготовка.

– Какая еще предварительная подготовка? – вытаращился я на него.

– Вспомни, как ты цапался со Стюартом.

– И что?

– Выдержка, Дэрриен. Для волшебства прежде всего нужно спокойствие. Магия, подпитываемая эмоциями – смертельное оружие. Для начала тебе нужно научиться контролировать себя.

Теперь ясно, почему Джемал изображает из себя стенку. Учится. Учился. Неважно. Я поверю, что он мертв, только когда собственными глазами увижу его труп.

Меня внезапно озарило.

– А Стюарт специально меня бесит, чтобы я учился не обращать на него внимания?

– Нет, конечно, – замахал лапами мыш. Вот это да, неужели врет? – Скорее он на тебя просто злится. Стюарт не сдал экзамен только по этой причине. Могу процитировать тебе Карвина, председателя Комиссии Хаоса: "Он слишком вспыльчивый, чтобы ступить на дорогу, ведущую к истинному чародейству".

– Какой-какой комиссии? – переспросил я.

– Хаоса. Или, по-другому, Стихийной. Но это не потому, что в ней царит беспорядок. Она состоит из трех самых сильных чародеев – Адальберта, Тимерхана и Карвина. Первые двое могут управлять каждый двумя стихиями: водой и воздухом, огнем и землей. Карвин же имеет власть над всеми четырьмя. Эта комиссия проверяет, готов ли маг начать обучение. И она же определяет, готов ли он стать настоящим чародеем, то есть получить лицензию.

– Блин, Амен, меня скоро прибьют, а я не могу защититься только потому, что слишком нервный?

На это мыш не нашел, что ответить. Он снова уцепился за карниз, завернувшись в крылья.

– Учи меня.

– Нет.

– Я сказал, учи! Я не хочу помирать вот так, не сумев даже достойно ответить на удар!

– Это очень опасно.

– Опасно? Я скажу тебе, что такое опасность. Это когда за тобой гоняется здоровенный амбал, стараясь проткнуть тебя мечом, это стадо вампиров, обвиняющих тебя в преступлении, которого ты не совершал, это сумасшедшая красотка, у которой только одно на уме. Но знаешь, что самое ужасное? То, что я, обладая какой-то там силой, не могу даже защититься!

Мыш молчал. И я внезапно понял.

– Дело ведь не в Стюарте и не в моем психическом состоянии, так? Ты просто не хочешь этим заниматься. Почему?

Молчок.

– Почему ты не хочешь учить меня?

Все так же висит задом ко мне. Я решил подождать. Хуже-то все равно уже не будет.

Спустя несколько минут до меня донесся оглушительный храп.

– Подлая летучая гадость! – крикнул я, хватая диванную подушку.

Промазал. Карниз сорвался и с диким грохотом покатился по полу. Штора ухнула вниз, открывая окно. Дьявол. Если то существо еще там…

На шум прибежали все, кто не валялся сейчас на кровати с прокушенным животом и разбитой рожей. Мыш летал под самым потолком, не понимая, что происходит.

– Что, черт побери, ты тут устроил Дэрриен? – незамедлительно наехал на меня Стюарт.

Я открыл рот, чтобы ответить ему в подобающем стиле, но почувствовал едва уловимое движение воздуха вокруг меня. Я рухнул на колени, чтобы меня не было видно из окна. Не знаю, что меня подвигло на этот поступок. Интуиция?

– Ты чего? – уставился на меня бармен. Он, наивный, думал, что я сейчас начну вопить: "Пожалуйста, не бей меня!". Щас. Не дождется.

Аменохеприти правильно истолковал мой жест и накинулся на Стюарта.

– Закрой окно! Немедленно!

– Лучше всего с той стороны, – не удержался я.

– Лэйвери, ты…

– Я сказал, закрой окно, Стюарт! – рявкнул мыш.

Тот, ворча, поднял карниз и с помощью Шайтана приладил его на место. Спасительная штора вновь закрыла от меня стекло. Только тогда я рискнул подняться на ноги. Правое колено заныло – видно, хорошо я на него бухнулся.

– Мальчики, может, вы мне объясните, что тут происходит? – подала голос Волчица.

– За окном бродит какое-то существо, которое мечтает заполучить Дэрриена. – жизнерадостно выпалил Джимми.

Шайтан осуждающе покосился на него, но пацан и ухом не повел. Эх, классный возраст – четырнадцать лет…

Аменохеприти летал рядом со мной. Я изловчился и схватил его, сжав в кулаке. На свободе остались только уши. А что вы хотели, у меня кулак не такой как у Стюарта – тот вообще от мыша чуть мокрое место не оставил.

– Итак, мы не договорили, – обратился я к ушам. – Чем я такой особенный, что ты боишься меня учить?

– Я не боюсь, – сердито отозвался мыш. – Я вообще ничего не боюсь. Я же все-таки…

– …самый могущественный жрец, – закончил я за него.

– Именно. Как, по-твоему, я должен отвечать, когда ты меня вот так схватил?

– А как хочешь. Давай поиграем в "вопрос – ответ".

Мыш что-то буркнул, что должно было означать отрицательный ответ.

– Ну как же так? – прошипел я. – Ты же мой учитель. А учитель должен отвечать на вопросы ученика, это правило еще в начальной школе устанавливается.

Аменохеприти опять что-то пробурчал.

– Первый вопрос: что нафиг происходит? Почему каждый встречный-поперечный твердит, что боится меня до смерти?

– Откуда мне знать? Почему бы тебе не спросить у тех, кто так говорит?

– Я спрашиваю тебя. Ты ведь тоже не в восторге, так?

– Я уже говорил: дело в твоем возрасте.

– А поподробней?

– Человека очень трудно обучить, когда ему переваливает за двадцать. В моей практике таких случаев еще не было. Естественно, что мне страшновато. Доволен?

– Нет.

Непродолжительное молчание.

– Что тебе еще надо?

Мне показалось, или голос у мыша был слегка испуганный?

– Много чего. Как мне научиться контролировать свою силу?

– Это сложный вопрос, – а теперь нескрываемое облегчение. Да что, черт побери, он от меня скрывает?

– У нас немало времени. Итак?

– Для начала отпусти меня.

Я так и сделал, хотя был не прочь помучить его еще чуток. Аменохеприти попросил Волчицу принести свечу. Затем выгнал всех из комнаты и обратился ко мне:

– Зажги ее.

– Спички дашь?

– Очень смешно, Дэрриен. Просто сосредоточься на фитильке.

Я вспомнил, как строил стену с помощью воображения и решил испробовать тот же способ. Я представил, что на кончике фитиля расцветает огонек.

Таращился я на свечу минут пять. Ничего не происходило.

– Не получается! – в отчаянии выкрикнул я.

– Это потому, что ты слишком напряжен, – назидательно поднял крыло Амен. – Я же тебе говорил, что нужно успокоиться, расслабиться…

– Нет времени, – перебил его я. – Скоро сюда ворвется плохой дядя и пооткусывает нам всем по какой-нибудь части тела. Снегирю еще повезло, что монстр предпочел его живот.

– Успокойся хотя бы на миг, – отчеканил жрец.

Успокоиться, значит. Ладно.

Я глубоко вдохнул и выдохнул. Затем медленно сосчитал до десяти и снова уставился на свечку.

Прошло не меньше минуты. Я уже хотел прекратить это занятие, как вдруг свеча расплавилась. Без огня. Просто осела на стол бесформенной массой.

– Упс, – я виновато улыбнулся. – Кажись, я перестарался.

– Ничего, это бывает, – весь вид Амена говорил о том, что он жутко доволен. – Мой прошлый ученик спалил дом. Так что не беспокойся – тебе до него далеко.

– Тогда я действительно молодец, – ухмыльнулся я. – Что дальше? Попросим Волчицу принести еще свечку?

– Нет, не стоит. Тебе лучше сначала научиться управлять огнем. Так безопасней. Потом поработаем над его созданием. Похоже, ты пиротехник.

– Ясен пень, – я широко ухмыльнулся. – Где я ни появлюсь – там огонь. Даже Ракел, черт возьми, это поняла, – дальнейшие ее слова я решил не передавать.

– Ракел? Та красотка?

Я кивнул.

– Эх, хороша… – протянул Амен, почесывая за ухом. – Кстати, чего она от тебя хотела?

Секса. Но об этом я тоже благоразумно решил умолчать.

– А пес ее знает.

– Пиротехником я назвал тебя неслучайно. Все маги делятся на четыре категории, все зависит от стихии, которой они могут управлять. Твоя стихия – огонь.

– А остальные? Водопроводчики, стеклодувы и могильщики?

– Не иронизируй. Тебе, между прочим, будет сложнее, чем остальным. Огонь – самая неуправляемая и опасная стихия.

Вот спасибо.

ГЛАВА 14

Джемал сидел в кресле, рядом стояла Волчица с уже знакомым мне пузырьком. Немудрено, вид у негра был просто кошмарный: одежда обгорела, в волосах застряли хлопья пепла, очки треснули. Запах гари почти выветрился, но от него самого несло не лучше: пот, кровь… Очки он держал в руке, так что я мог видеть глаза, уставившиеся вперед. Белесые зрачки не шевелились, но мне казалось, что Джемал не спускает с меня взгляда. Как знаменитый портрет Дориана Грея: глаза следят за тобой, куда бы ты ни двинулся. Классную штуку придумал Уайльд. Или это был Гоголь? Черт, да какая разница? Кстати, я сам, бывало, замечал такую особенность у портретов.

Или у статуй, которую сейчас и изображал Джемал. Иногда мне казалось, что он даже не дышит – так неподвижно он сидел. Я вспомнил себя, дергающегося, корчащегося от боли при малейшем движении. Все-таки его выдержка неподвластна моему пониманию.

Он уже рассказал нам, что смог выбраться из бара, убив того амбала собственноручно, без помощи магии. Как он объяснил, любая магия, кроме мысленных ударов, на него почему-то не действовала. Но на это тратилось слишком много сил. Чтобы не рисковать, пришлось прирезать амбала его же собственным мечом.

Но, выбравшись из горящего здания, Джемал заблудился. Немудрено, в том лесу и зрячий заплутает. То, что он добрался до логова Шайтана, было настоящим чудом.

– Он очень силен, – говорил Джемал. – Ты даже не представляешь себе, насколько. Видно, ты хорошо кого-то задел, Дэрриен.

– Тимерхана, – подал голос Стюарт. – Это же был его наемник?

– Не знаю, – пожал плечами Джемал. – Подослать его мог кто угодно.

– Может, Снегирь знает? – предположил я.

Волчица решительно замотала головой.

– Он вам ничего не скажет. Он так и не пришел в сознание. В лучшем случае, нам придется ждать. В худшем – мы не дождемся.

– Черт! – психанул я. – Почему всем от меня что-то надо?

– Потому что тебя все боятся, – вдруг выдал Стюарт. – А лучший способ избавиться от страха…

– А, так вот в чем дело! А я-то думаю, чего это ты ко мне постоянно цепляешься? Хочешь прибить, пока я не научился ничему, да? – наехал я на него.

– Я хочу тебя изничтожить не за это, а за то, что ты слишком борзой.

Надо же. И где он слово-то такое взял: "изничтожить"? Не-е-ет, эта дубина не так проста, как кажется. Я реально начал подозревать, что у Стюарта есть мозг. В такой-то маленькой, непропорциональной остальному телу башке… Конечно, он мог просто вышибить кому-то мозги, положить в карман и смело заявлять, что у него есть мозг, но…

Стюарт начинал казаться мне опасным.

Жрец убедительно попросил Волчицу удалиться. Мы остались вчетвером: я, Стюарт, Джемал и Амен. Мыш перепорхнул с карниза на плечо Джемала и что-то зашептал ему на ухо. Лицо негра осталось бесстрастным, но я заметил, как он напрягся. Повернул голову и прошептал в ответ:

– Это точно? Сам Карвин?

Мыш согласно закивал. Затем устроился на мощном плече Стюарта. И снова перешептывания, но на этот раз с более впечатляющим результатом. Взгляд Стюарта метнулся в мою сторону. Лицо побагровело, он стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки.

– Что происходит? – громко спросил я.

Тут же воцарилась тишина. Абсолютная. Я слышал, как бьются сердца всех присутствующих. Громко, испуганно, в дикой панике. Жесточайшая аритмия. На их фоне мой пульс казался медленным, затухающим, умирающим… Стюарт не сводил с меня глаз, в которых перемешались страх, ярость и смятение. Джемал сидел в кресле, прямой, как натянутая струна. Ни один мускул не дрогнул, но не надо было быть Нострадамусом, чтобы понять, что он в крайней стадии напряжения. Это еще что за новости?

– Амен, что происходит? – как можно спокойнее спросил я. Слава Богу, голос не дрогнул.

– Дэрриен, – начал мыш. – Нам нужно кое-что тебе рассказать.

А вот это уже интересно. Значит, от меня скрывали нечто очень важное. Отсюда косые взгляды и нежелание меня учить.

– Я слушаю.

– Ты – чародей, Дэрриен, – произнес Джемал.

– А то я не в курсе.

– Ты не обычный чародей. Ты отличаешься от других.

– Допустим, насчет этого я тоже в курсе. Что дальше?

Опять замолчали. Переглядываются, словно заговорщики. Неужели что-то замыслили? Против меня? Но за что мне такая честь?

Нет. Они не могут. Наверное, у меня просто паранойя. Синдром начинающего чародея, ха-ха. Кто знает, может все, что сейчас происходит, мне просто кажется.

– Ты – уникум, Дэрриен, – подал наконец голос мыш. – Таких, как ты, больше нет.

– То есть? – не понял я. – Разве каждый человек не уникален?

Что-то меня на философию потянуло… И как всегда в самый неподходящий для этого момент.

– Вот именно – человек, – скривился Стюарт. – А ты – монстр.

Это он мне сказал?!

– На себя посмотри, туша безмозглая!

– Ты… – Стюарт двинулся ко мне, но Амен остановил его.

– Дело не в этом. Ты обладаешь такой силой, которая даже не снилась Карвину, а он на сегодняшний день самый сильный чародей на Земле.

Мне вдруг стало страшно. Страшно до жути. В животе словно угнездилась огромная глыба льда. Ужас сдавил мне горло. Пальцы его были отнюдь не мягкие и приятные.

– И что это значит? – выдохнул я.

– Это значит, – Джемал поднялся, – что Комиссия Хаоса приняла решение. Прекратить твою чародейскую деятельность.

Ох, не понравилось мне, каким тоном он это сказал. Я начал медленно отступать. Но наткнулся спиной на стену. Ну конечно. Как же иначе.

– Что значит – прекратить чародейскую деятельность? Присоединиться к нелицензированным магам?

– К сожалению, нет. Тут дело куда как серьезней.

– Вам приказано лишить меня магических сил?

– Не совсем, – ухмыльнулся Стюарт. – Это было бы слишком долго.

– Комиссия Хаоса настоятельно просила разрешить этот вопрос быстро, – сказал Амен. – Они не хотят рисковать.

– Я не понимаю.

Что ты гонишь. Ты все прекрасно понимаешь, тут же оборвал я себя. Ненавижу свою излишнюю проницательность! Хотя что с ней, что без нее, мне сейчас однохренственно.

– Нам придется убить тебя, Дэрриен, – не глядя мне в глаза, произнес мыш. – Извини.

– Нет, – я буквально вжался в стену, словно надеялся прошибить ее и сбежать. – Нет, вы не можете этого сделать! Блин, я думал, мы друзья… – я покосился на Стюарта. – Хорошо, приятели. Вы не можете так со мной поступить! Это же предательство чистой воды!

– Прости, но другого выхода нет, – сказал Джемал. Голос, как у робота. Холодный, металлический. Черт, все-таки я в нем не ошибся. Бездушная, бесчувственная скотина. – Мы не можем рисковать. Баланс добра и зла уже нарушен, и что будет дальше, не знает никто.

– Черт побери! – я все еще пытался отчаянно тянуть время. Только зачем? Исход-то предрешен. – Хотите восстановить баланс? Убейте Тимерхана!

– Это не поможет, – Стюарт был совсем рядом. Он уже тянул ко мне свои кошмарные руки, на которых не хватало нескольких пальцев. Ну, это никак не помешает ему убить меня.

– Нет! – вскрикнул я.

И вдруг меня накрыла удушливая красная волна ярости. Страшной, неудержимой. Мне хотелось рвать и метать. Хотелось разрушать все и убивать всех подряд. Причем самыми изощренными способами. Разрывать на клочки. Отрывать головы. Всаживать какую-нибудь острую штуку в горло и резать до брюха. Наблюдать, как вываливаются кишки. Купаться в крови. Пить ее. Наслаждаться судорожными подергиваниями жертвы перед смертью.

Я почувствовал, как что-то отделилось от меня, от моей сущности и поплыло к Стюарту. Энергия. Аура. Не знаю.

Стюарт, уже практически дотянувшийся до моего горла, вдруг замер. Его широко раскрытые глаза в ужасе смотрели на меня.

– Лэйвери… – прохрипел он.

Из его рта вырвалась струйка дыма и устремилась к потолку. Стюарт уставился на свои руки, которые начали стремительно чернеть. Воздух наполнился отвратительной вонью.

Стюарт заорал. Паника в его голосе пробудила во мне какое-то неведомое чувство. Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, что это за ощущение.

Удовольствие от причинения боли.

Мне нравилось слушать вопли Стюарта, в ужасе таращившегося на почерневшую кожу. Для меня это звучало лучше любой музыки.

Мне нравилось смотреть, как струйки дыма ползли из его ушей и ноздрей. Как кожа слезала с его рук, сворачиваясь в трубочки. Доселе я не видел ничего более прекрасного.

Мне нравилось вдыхать запах жареного мяса, наполнивший комнату. Запах смерти. Восхитительный аромат!

Теперь Стюарт не просто кричал – он верещал. Чернота от его рук распространялась все дальше, перекинулась на плечи, затем на грудь. Белая рубашка вплавилась в тело. Что еще ожидать от синтетики?

Когда жар достиг его квадратной челюсти, вопли перешли в визг. Кричи, пока можешь, красавчик, скоро нечем будет! Меня охватило безудержное веселье. Мне вдруг захотелось крикнуть: "Эй, смотрите, поросеночек жарится! Кому кусочек?".

Стюарт бросился на пол и принялся кататься по нему, пытаясь сбить невидимые языки пламени, гулявшие по его телу.

– Нет, дорогой, у тебя не выйдет! – в полном восторге заорал я. – Огонь внутри тебя! Он жрет тебя изнутри!

Визг становился все тише, пока не затих совсем. В глазницах бывшего бармена мигнули и погасли два крошечных язычка пламени. Несколько судорожных подергиваний, и все было кончено.

Я подошел к почерневшему скелету. Он рассыпался в пыль от моего прикосновения. Ты смотри-ка, прямо как вампир! Сколько крови он выпил у меня за время нашего знакомства…

– Ха! – торжествующе выкрикнул я. – Кто еще хочет покуситься на мою жизнь?

Я почувствовал движение за спиной и отскочил в сторону. Джемал замер на месте. Незрячие глаза смотрели прямо на меня.

– Дэрриен, – он поднял руки в примирительном жесте. – Подумай сам. Так будет лучше для всех.

Я рассмеялся ему в лицо.

– Лучше для кого? Для вас? Сомневаюсь, что получу от этого неземное удовольствие.

– Мне не хочется убивать тебя вот так.

– А как же? Или ты хочешь персонально опустить топор на мою шею?

Джемал провел рукой в воздухе, и я ощутил, как энергия сгустилась вокруг меня. Странное ощущение. Похоже на клаустрофобию. Будто меня сжимают в кольцо несколько человек с комплекцией Стюарта.

Воздух все сгущался, и вскоре стал похож на кисель. Двигаться в нем становилось все труднее. Ощущение такое, словно меня опустили под воду без акваланга. Я почувствовал, что задыхаюсь.

Я вскрикнул и раскинул руки в стороны, продираясь сквозь надвигающиеся на меня стены. И удивительное дело – мне удалось освободиться. Воздух вновь возвратился к своему обычному состоянию. Свобода движений вернулась ко мне. Я смог вздохнуть, не опасаясь, что мои легкие забьются какой-нибудь дрянью, наколдованной этим тупым негром.

У меня получилось разрушить заклинание Джемала до основания. И он этого никак не ожидал. Это я понял по выражению изумления на его обычно железобетонном лице.

– Что, не ожидал, черномазый? – заорал я.

Джемал повторил движение рукой, но этому устаревшему заклинанию не суждено было пробить мою защиту. Я выставил ладони вперед, и Джемал влетел спиной в стену.

Дьявол! Не упал! И уже начал плести новое заклинание. Нет, слепой красавчик. Ты ничего мне не сделаешь. Кто мне говорил о силе воображения?

Я представил, что моя магия обрушивается на негра всей своей мощью. Ломает его, словно шквальный ветер – карточный домик. Я буквально услышал, как трещат его кости под натиском моей силы.

Пошатнулся! Ему не выдержать! Я сильнее его! Я сильнее всех! Я самый могущественный чародей на Земле! Получай же, поганый ниггер!

Из моей ладони вырвался длинный язык пламени и лизнул ноги Джемала. Наконец-то! Паника проступила на его лице, словно невидимые чернила. Я расхохотался, вспомнив, что некоторые сорта таких чернил проявляются только при нагревании.

От колен Джемала огонь проворно полез выше, жадно пожирая ткань джинсов. Пламя уже почти добралось до пояса. Сейчас он заорет. Он не выдержит этой пытки. Когда полыхают твои яйца, долго изображать героя ты не сможешь.

Лицо его исказила гримаса, но он молчал. Стискивал зубы так, что я слышал их хруст. Но молчал.

Огонь докатился до его груди. Джемал из последних сил поднял объятые пламенем руки. Пара нервных взмахов, пара хиленьких лучиков магии поплыли в мою сторону, вихляя, как пьяный водитель на прямой трассе. Я отмахнулся от них и продолжал созерцать мучительную (по крайней мере я очень на это надеялся) смерть Джемала.