Текст книги "Темные берега (СИ)"

Автор книги: Елена Антипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Наследный знак. – Нехотя ответил наёмник.

– Хранишь память о достойном сородиче? – ухмыльнулся страж. Упомнить похожий узор афгаровской татуировки, ему, в два счета запоминавшему карты и лица на учебных тренировках, не было за труд.

– Нет.

– Чего ж тогда пятнами пошел, как вчерашняя сдохота? – мигом отмахнув зубоскальство, вцепился него северянин. Афгар, скрипнув зубами, промолчал.

– Она твоя значит? А Тайер было подумала, что нас кто-то под дурной исход подвести хочет, покуда горожане на животорговцев зверятся. – Припомнил Велдар, косясь на светлый костяной скол по краю бусины.

– Откуда она её взяла, не говорила? – немедленно заинтересовался распадский.

– Не чего было лаяться, – огрызнулся Вел, говорить за спиной наёмницы то, что она сама не пожелала, ему как на нож не хотелось – Шёл бы да расспрашивал.

– На кой мне идти, – в руке наёмника неведомо откуда появился нож, показушно крутанув его между пальцами, тот ехидно осклабился – Когда ты уже тут, и я тебя слушаю.

К костру, хромая сильнее вчерашнего направился наставник, и охотник убрал оружие и спешно спрятал охранку в карман.

***

Вел, стараясь не слишком спешить, шагал по истыканной копьями оленьих копытец тропке следом за наставником. Хромал тот почти незаметно, нахлебавшись поутру вонявших винным перегоном настоек из всученной знахаркой торбочки, гулко позвякивающей упрятанными в неё бутылями, на совесть залитыми переплавленным воском, но ученик всё одно крутился поблизости. Позади, вопреки обыкновению не собачась, а сдержанно, выбирая каждое слово, переговариваясь, шли страж и дозорный. Напрасно Велдар напрягал слух, расслышать их было невозможно. Тайер ушла далеко вперед, выверяя тропу, а охотник наоборот изрядно отстал, словно, с него станется, заметая следы.

Марула, понурив голову, плелась рядом с Велом.

А что если тот призрак и впрямь подчиняется ей, не её волей, а своей собственной, может какой родич опекает её в своем посмертном воплощении, как Белый Волк Рэй – вдруг подумалось светлинцу.

Рыжая, понадеявшись на быстрое их возвращение, осталась у знахарки, убережет ли он, вздумай кто в городе ей худого пожелать, неведомо ведь, как горячеозёрцы к оборотням относятся. А то, что их попутчица в один миг обретет наследное умение, было понятно даже ему, от роду с подобными тварями не сталкивавшемуся. И хорошо бы воротиться за ней до того, как горячеозёрская управа повелит разводить костер...

– Наставник, если мы не воротимся, Нарга Рэй не выдаст? – всё же решился спросить он.

Лан сбился с шага, оглянулся на растерянно пожавшего плечами ученика.

– Ты ещё будешь наперед заворота помин собирать? – раздраженно одёрнул Вела следопыт – Как на дорогу глянешь, так и она тебе под ноги выстелется. Будешь из-за каждого куста погибель дожидать, она тебе и явится.

– Словно иначе чужого веку прибавится... – нахмурил брови парень.

– Чужого не чужого, а свой легче покажется. Как в лечении: и безнадёжного можно у Мглы отобрать, коли слово подобрать.

– Не больно Мгла щедра. – Припомнив поминальный вой на горячеозёрских улицах, фыркнул Велдар.

– Так иначе б не властвовать ей. – С едва заметной улыбкой отозвался наставник.

***

С охранным отрядом их полусотне встретиться не свезло – не пробились войска Рехату так далеко в границы бараголовских земель. Но лишь мельком углядев, мелькнувшую на торной торговой дроге тройку всадников, Тайер поняла кто перед ней. Вышколенные лошади, не помышлявшие даже всхрапнуть в свою волю, безупречно подогнанная, дорогая сбруя, служившая свою службу без единого лишнего звона. Буро-зелёные плащи всадников, тоном походившие на горячеозёрские, разве что куда ценнее тканью, надёжно хоронили в зарослях, вздумай они остановиться сейчас, светлинка нипочем не угадала бы и тени среди густых тёмных ветвей. Лицами сарзасцы неуловимо походили друг на друга – тонкими чертами высокородных семей, как видно Барагол умыслом набирал защиту по приближённой чистокровной падали. Небось, ещё за честь считалось сыновей ему под указ отдать...

Тайер с омерзением плюнула. Рука привычным жестом дернула из колчана стрелу, едва слышно скрипнула тетива, посылая её в близкую, точно выгаданную цель. Охоронник, ехавший первым, свалился на дорогу, второй опрокинулся спиной на круп, потерявшей-таки выдержку, лошади. Третья стрела замерла на прицеле, когда наёмница увидела меж ветвей ещё, по меньшей мере с десяток всадников, спешивших на подмогу подотставшей связке, выстраиваясь на скаку отработанным не в одном бою полукругом, ощетинившимся зазубренными иглами наконечников, вразнобой стеганувших по чащёбнику, большей частью застряв в корявых древесных стволах, сощепив тонкие ветки и заставив светлинку шарахнуться прочь, уворачиваясь от малоприцельных, но от того не менее смертоносных выстрелов.

Одна из стрел вскользь царапнула по боку, прохватив дрянную, пережженную и не в свою меру вытянутую сметливым усмарем кожу куртки, Тайер с ненавистью выдрала её, ещё больше располосовав дыру. Другая, видно стрелок оказался ближе всех, насквозь пробила правое плечо, окровавленным, глянцево-блестящим языком высунувшись меж незатейливых завитков блеклой вышивки.

Наёмница загнула три коряги брани и, не таясь больше, стала продираться сквозь схватившиеся в сплошную стену кусты, забираясь всё дальше в непроходимые для лошадей заросли. Коль уж сунутся вдогон, так хотя бы поплутают пешком – не велика вероятность, что охранные отряды каждый угол в границе на память знают.

***

Вечер всё неотвратимее подступал, кутая макушки деревьев дряблым, мутным саваном. И Велу уже почти без труда удавалось сдерживать колотящуюся на задворках души панику.

Охотник, запалено кашляя, воротился в их наскоро разбитый на, с трудом выисканной наставником в болотных дебрях, сухой прогалине лагерь, и тем окончательно развенчал всякую надежду на добрый исход.

Светлинка бесследно растворилась в лесу, Велдар не сомневался, что вовсе не своей волей.

– Зря петляешь. – Мрачно подытожил Хайда, как показалось Велу, едва сдерживая ехидную ухмылку, словно только того и ждал – Ушла она. От греха, покуда поздно не сделалось – не дело бабе за оружие браться.

Талас, задумчиво слушавший дозорного, ощупывая подсохшую царапину на скуле, вдруг без слов смазал ему кулаком по зубам. Тот споро шарахнулся назад, но не успел и лишь запоздало отмахнулся, не достав противника.

– Как старшина терпит этакую тварь за спиной? – обыденно поинтересовался страж у проводника, раздосадовано разглядывая снесенный о морду горячеозёрца кулак.

– Так горбатого и могила не выпрямит. – Ответил Лан. И осуждающе глянул на ощерившегося Хайду, не рискнувшего, впрочем, откровенно развязывать драку на глазах старшего.

– Ты никак подыхать намерился? – утратив интерес к горожанину, Талас хлопнул по спине в очередной раз закашлявшегося распадского. – Что там?

– Восемнадцать конных, двоим кони уже не к спеху. – Мрачно отозвался Афгар, сдерживаясь, чтоб не двинуть ему в ответ.

– А Тайер? – нетерпеливо вмешался Велдар.

– Надеюсь, у неё хватит ума не нагонять нас, коль уж хватило дури зацепить эту падаль. – С неожиданной злостью рявкнул охотник.

– Ты не обознался? – на всякий случай поинтересовался следопыт. – Тайер не стала бы зря рисковать...

– Значит, не пристала к ней твоя наука!

– Не один Мархал сволоту за плечами водит... – усмехнулся Лан, запоздало отвечая стражу.

– Каков водач, такова и урла! – не остался в долгу Афгар.

Наставник обречённо вздохнул – ни кто его за душу не тряс и нож к горлу не тыкал, когда была пора попутчиков выбирать. Но знал бы кому, так, пожалуй, и приплатил бы, чтоб заместо Тайер к проклятым запропал охотник.

– Она жива хоть? – отмахнув неприязнь, следопыт вновь заворотил разговор к нужному краю.

– Походи – поищи! Покуда не стемнело. – Огрызнулся распадский, рванув перепутавшиеся и залипшие грязью застёжки на куртке и осторожно ощупывая подозрительно ноющее ребро.

– Зацепили?

Афгар мотнул головой, от мирной беседы его сейчас воротило как от иной падали.

И без того едва заметный, местами краплённый кровяными пятнами, след оборвался на краю закиданной древесным хламом поляны. Откуда-то из этого сухолома вывернулась проворная гривастая тварь сильно смахивающая на свинью, и без разгона саданув его в бок кривыми клыками, сгинула в кустах. Отдышавшись и разглядев мигом вспухшие рубцами отметины, охотник сообразил, как ему свезло, что клыки эти не оказались острыми... В первый, и в последний на памяти, раз зверю доставало времени дотянуться до Афгара ещё в детстве, когда раненый братом олень едва не пропорол его рогами.

А ныне и винить не кого, сам себе глаза завёл, да и чего таить – опасался, кабы светлинку раньше него не нагнали. Мастерства хорониться по чащёбникам ей хватало, только бараголовские тоже не вчера родились...

***

– Какого беса ты тогда возвращался? – сощурившись вдаль поверх охотниковой макушки, недовольно проворчал Талас.

– Здесь засветло проклятый глаза заводит, а уж потемну, считай прямиком Мгле на порог...

Едва ощутимый ветерок колыхал не доломанные снегом, иссушенные до костяной белизны ветки, временами похоже хрустящие и скрежещущие, заставляя настороженно озираться.

Страж почти притерпелся уже к дурному, не дающемуся управе норову попутчика и вместо подначек, ни с какой стороны не задевающих его, постарался угадать, терпеливо оглядываясь по сторонам, что в приметах этого места отворотило наёмника от свежего следа.

К собственному удивлению он вскоре отчётливо увидал бурые точки на расщеплённом вдоль ствола дереве, на глаз примерно на уровне плеча, словно кто-то остановился передохнуть или оглянуться назад...

Пружинящий под подошвами сырой мох давно выпрямился, надежно запрятав следы, охотник спиной чувствовал чужой взгляд, захотелось немедленно обернуться, а нет, так по-звериному прижать уши.

– Смотри... – Талас ткнул его пальцем в плечо и едва заметным кивком показал направление. Грузная туша незнакомого животного едва различимо угадывалась среди бурых гнилушек, в которых оно, по-видимому, пряталось, а то и жило.

– Опять она! – шепотом ругнулся Афгар, пробежав пальцами по рукоятке висевшего на поясе ножа, словно примериваясь, стоит ли нападать.

Зверь недовольно шевельнул ноздрями, оценивая чужаков, подвижное, отдалённо смахивающее на свиное, рыло было закраплено багровыми брызгами.

– Твою ж в душу... – похабно ругнулся северянин, мгновенно вскидывая лук и выцеливая шарахнувшуюся от его движения "свинью".

Охотник вдохнул сквозь стиснутые зубы и помимо его воли затхлый болотный лесок обрел яркость и неразличимые раньше запахи. В одно мгновение сделалось возможно различить жёсткую щетину вразнотырку утыкавшую звериную морду, блекло-серые глаза с недолжно расширенными зрачками и тонкий осколок обломившегося наконечника, впившийся в шкуру под ухом.

– Стреляй. – Скомандовал он стражу.

"Свинья" не дожидаясь худого заворота, утробно заворчала и ломанулась сквозь кусты. Стрела свистнула в след.

– Не попал. – С сожалением подытожил Талас.

– Ученая тварь.

– Кому бы тут её... – северянин оглянулся и наперво испуганно отшатнулся, а потом с любопытством уставился в лицо попутчику.

– Чего? – недовольно нахмурился тот.

– Ты этакую шутку Хайде не выказывал? – заинтересованно наблюдая как в зрачках распадского тает, выцветая звериная желтизна. – Глядишь, ему бы и язык к хвосту поприжало.

– А там и нас. – Буркнул охотник – До городской стены верёвкой.

– До стены вряд ли, этакой награды, по слухам, только фарнатовские достойны. – Усмехнулся Талас, припомнив красочные рассказы дозорных.

– Так иных там не случалось.

Стрела цокнула по стволу в ладони от Таласова плеча и наёмники, не сговариваясь, шарахнулись на стороны.

– Тайер. – Увидав горячеозёрское, крашеное мутной зеленью оперение, предположил страж. Афгар сосредоточенно кивнул, пытаясь высмотреть хоронящуюся в густой урёме светлинку. Едва он шагнул с места, намерившись подобраться поближе, ещё одна стрела напрочь отбила эту идею.

– Она головой что ли тронулась?! – возмущённо зашипел страж, выгребая из-за ворота сыпнувшийся с дерева мусор.

– Или не она... – задумчиво пробормотал охотник и рявкнул: – Тайер! Та харната иташ!

– Она тебя поймёт? – недоверчиво изогнул бровь страж.

– Может, кто другой отзовется. – Невозмутимо ответил тот. Вполне допуская даже такую вероятность.

– Ты уже вышел бы сразу на поляну... – сквозь зубы посоветовал северянин – А лучше сам удавись, чтоб им стрелы не тратить.

Выждав некоторое время, Афгар и впрямь вышел. Выстрела не последовало.

***

Озеро расходилось широкими кругами, наплывающими одни на другие, колыхая прозрачное отражение голубеющего неба...

"До озера больше суток ходу и его здесь быть никак не может" – Тайер еле как разлепила глаза и с омерзением поглядела на густо белые тяжёлые облака, слабо проглядывающие сквозь нагромождение прошлогоднего бурелома не успевшего прогнить и ссыпать в сырой мох кривые сучковатые ветви. Солнце, протискиваясь сквозь вязкий облачный дым, неспешно продолжало свой путь к закату. Наёмница с досадой покосилась на сыро набрякший рукав, кожа не пропускала кровь, но по ощущениям, под курткой её было достаточно, чтобы перед глазами начали прыгать серые мушки.

Возвращаться на дорогу, и пытаться нагнать отряд на болотах, было делом гиблым, Лан наверняка, укрывая след, Мгла знает куда заворотил. Наёмница даже мысли не держала, что кто-то отправится на её поиски. От того, заметив сквозь заросли осторожно пробирающихся путников без раздумий выстрелила.

Боль рванула раненое плечо и без того колыхавшаяся в сознании муть ещё явственнее обрела очертания бреда. На миг вновь показалось, что рядом бурлит озеро, выплевывая по сторонам горячие брызги, отчётливо запахло нагревшейся от них корой стойких прибрежных кустиков... Но моргнув, Тайер вновь оказалась под покрытым разномастной плесенью деревом, не особенно надёжное, но зато незаметное издали убежище...

Непрошеные гости вновь мелькнули среди деревьев и, хотя и показались ей знакомыми, но девушка, уже не слишком веря себе, выстрелила вновь. Рука дрогнула, окончательно отказываясь слушаться, зазвенело в ушах и резкий голос, приказывающий не стрелять, она приняла за очередной заворот дурного морока и незаметно провалилась в беспамятную тьму.

***

Если бы не Афгар, неведомо как углядевший тайеровское укрытие среди беспорядочного навала трухляка полузаросшего липким мхом, Талас прошел бы мимо.

Подрастеряв настороженную неспешность движений, охотник уцепил за локоть не ожидавшую нападения девушку и тут же отшатнулся, подгоняемый уткнутым под подбородок ножом.

– Ты разумом тронулась? – страж выпустил из руки куртку (погода, наконец, расщедрилась на тепло) и не спеша шагнул к попутчикам – Могла б наперво и поблагодарить...

Едва наёмница перевела на него взгляд, распадский отмахнул нож и стукнул ей ладонью по шее.

– Отвел душу? – не удержался страж, вытаскивая нож из руки потерявшей сознание девушки.

– Считай так.

– Вот и тащи её теперь.

Глава XV «Поединок с неведомым».

В который уже раз казалось ей, что она тонет, намертво, словно в трясине увязая в стремительно нагревающейся, застоянно воняющей воде. Ещё мгновение и подобно старосте, без возможности сопротивляться она уйдет ко дну, растворится во вскипающей ключами глубине...

Светлинка рванулась к поверхности, и резко открыв глаза, увидала перед собой Марулу с глубокой круглой плошкой в руке. Посудина качнулась, из неё плеснуло кроваво-коричневым, горячо потекло по груди, пятная рубаху.

– Пошла вон! – наёмница мгновенно вскочила, здоровой рукой выцепив откуда-то из-за пояса короткий, с палец, нож, со столь же узким лезвием.

Растеряв обычную невозмутимость, горячеозёрка шарахнулась прочь, выронив миску с запузырившимся на траве зельем.

Велдар спешно попытался выхватить оружие из руки взбесившейся попутчицы, шибко при том, сомневаясь, что ему достанет сноровки удержать её в случае чего.

Но Тайер, сообразив видно, что девушка ни чего дурного не умышляет, опустила нож.

– Дай сюда! – Вел осторожно протянул руку – Этак и приткнешь кого-нибудь...

Наёмница отрицательно мотнула головой, рассыпав по плечам стянутые узлом косы, скупо брякнувшие бусинами. Это бряканье окончательно успокоило его, но Вел всё же украдкой покосился на уже переставшие ощутимо дрожать ладони. Парень как-то незаметно научился переносить своё присутствие при лечении, почти не теряя ясности сознания, и даже понемногу уверовал в собственную пригодность к лекарскому мастерству.

– Как я сюда попала? – светлинка как ни старалась, вспомнить этого не смогла.

Велдар нахмурил брови, припомнив брань попутчиков, но ответить не успел.

– Знал бы, что ты этакое вытворишь, так лучше б Рининых прихлебателей понабрал! Хоть бы даром не надеялся! – без лишних заворотов начал наставник, призванный на помощь расторопной Марулой.

– Ты б с ними и до Граничной не добрался! – мигом окрысилась Тайер, ткнув в его сторону всё тем же ножом.

– С тобой зато не знаешь, за каким поворотом подставишься! – сгонял досаду Лан, попутно присматриваясь к не особенно точным движениям девушки. – Пальцами пошевели.

– Не могу! – рявкнула та, словно следопыт был тому виной.

– Ладно хоть голова на месте. – Язвительно отозвался он – Отраву к вечеру сгонит, почувствуешь, через пару дней, может и заживать начнет.

– Может!? – вскинула брови наёмница.

– Как раз и думать выучишься, прежде чем невесть куда соваться.

– Твою душу на обе стороны!

Нож, сверкнув в воздухе, с хрустом увяз в сырой коростливой коре болотного дерева. Лан невозмутимо выдернув его, сунул за голенище своего сапога.

***

То ли путники, наконец, вошли в границы горячеозёрской земли, то ли сарзасская весна, наконец, взяла свою силу, выпутавшись из звонкого хоровода бесчисленных ветров, но нынешний день уже не казался Велдару по-ранешнему холодным.

Затхлая сырость незаметно перестала откровенно чавкать под ногами, лишь изредка подворачиваясь под подошвы неглубокими, заплетёнными по дну тонкими, но до проволочного скрипа прочными корешками, лужицами.

На краю болота, обозначившемся сухими, по колено высотой кочками, щетинившимися тонкими стеблями чахлой травы, выветрившейся до цвета прелого сена, но не умягчившей за зиму острых кромок по краям длинных изломанных листов, шедший первым охотник надолго остановился.

Впереди ровным полотном стелилась полоса открытого всем ветрам поля, на левом краю его торчала ветвистая богато одетая тёмно-зелёной хвоей сосна, справа – чахоточные, мёрзлые по макушкам кусты дикого ореха, ещё по теплу сронившие крупные листья, а с ними всю приглядность, делающую их приметными в летнюю пору.

Только Афгара недолговечная красота этих зарослей заботила в последнюю очередь, если он вообще сумел бы оценить их иначе кроме как добротное укрытие.

Отпущенный с руки ястреб неспешно закружил над поляной, не выказывая ни какого беспокойства, но распадский не двигался с места, по-звериному настороженно щурясь вдаль.

– Афгар? – Лан хоть давеча и торопил попутчиков, но как никто понимал, что безоглядная спешка может завести совсем к иному концу. Наёмник не ответил, бесшумно уронив с головы капюшон, Талас, успевший за время вынужденной остановки, стащить куртку и зацепить её за лямку перекинутой через плечо сумки, поравнялся с ним, так же оглядываясь по сторонам.

– Как-то уж больно тихо...

Охотник медленно кивнул, не сводя глаз с видневшихся у горизонта седовато-зелёных макушек молодого хвойника, глухой малопроходимой полосой тянувшегося к, едва заметной отсюда, горной гряде, каменным боком упиравшейся в берег Восточного озера.

Иную дорогу выбирать всё одно некогда...

Сунувшийся на поляну вслед за наёмниками Хайда, процедил под нос какое-то проклятие, поминая не самым ласковым словом бесповодную осторожность и время, когда, по его умыслу, её надо было проявлять.

***

Половина дороги уже оказалась позади, когда конский топот и треск ломаемых сучьев заставил путников остановиться, выхватывая бесполезное уже оружие. Охоронники сноровисто сомкнули круг, в наёмников ткнулись несколько копий, и вожак, светловолосый с тонким породистым лицом краплёным мелкими шрамами, без торжества, словно делая великое одолжение, окинул их цепким взглядом торговца покупающего племенную отару.

Страж, не выказав и тени страха, тоже оглядел охоронников, явственно приценяясь к их добротному вооружению и от души выругался. Благоразумно на светлинском.

Язык кровных сарзасцев Вел не понимал, не успевая даже расчленить произносимое на слова, от того даже не вслушивался в не длинную, по интонации не столько вопрошающую, сколь подводящую итог очевидному, речь бараголовского старшака.

Зато его наставник, прекрасно понявший того, устало вздохнул, словно смиряясь с неизбежным, и опустил меч.

По другую сторону, касаясь светлинца плечом, стоял охотник, разумеется, тоже не больно нуждавшийся в переводчике, ехидно щурясь, он без должного почтения обратился к пленителям, так, что разобравший пару выражений Вел похолодел, готовясь к худшему.

Вожак отчетливо скрипнул зубами, конский хлыст прочертил на лице отшатнувшегося наёмника тонкую брызнувшую кровью борозду.

Марула испуганно завизжала, поспешно стирая ляпнувшие ей на рукав капли.

И тем же мгновением неожиданно сильный порыв ветра заворотил полы одежды, зашелестел сухой травой, поднимая слежавшиеся стебли. Лошади разноголосо всхрапнули, нервно переступая копытами, разом позабыв всякую выучку.

Над краем болота собралась сизая туча, распадающаяся мутными перьями, завертывающимися стремительным водоворотом, на очередном витке, опавшем на землю налитым бархатно-прозрачной чернотой уже знакомым силуэтом призрака.

Мгновение помедлив, словно оценивая врага, а затем, стянув, липко задрожавший в стремительно багровеющий шар, дух атаковал шарахнувшихся на стороны охоронников.

Судя по понятной даже Велдару брани и заметной оторопи разом позабывших о пленниках бараголовцев, с этим воплощением сарзасской нечисти, что бы там не брехали в сопредельных землях, они сталкивались впервой на роду.

Сам Вел, подгоняемый тычком, сориентировавшегося в ситуации наставника, бросился назад к болотам и плашмя рухнул между раскорячившихся над ненадёжной сырой почвой корней корявой, сыро воняющей талины.

Вязкая, горячо парящая муть плеснула на землю рядом с ним, и парень зажмурился, для верности уткнув лицо во влажную траву.

***

Чадящие чёрным разномастные проплешины пятнали поляну, напитывая и без того смрадный болотный воздух вонью тлеющего волоса и горелой плоти.

Наткнувшись взглядом на обгоревший труп, Тайер спешно отвернулась, сползая обратно за ствол покалеченного, полувывернутого из болотины, уложенного на бок неведомо каким на его веку ураганом, дерева, приноровившегося расти вкривь, цепляясь за землю нижней частью корней, верхние – торчали в стороны на половину человеческого роста, разлохмаченным, облепленным ядовитой зеленью мха и уродливыми наростами пучком.

Если у ворот, в горячке боя, этот смрад ещё можно было снести, то здесь память беспощадно выволокла из дальних закраин всё то, что за давностью лет, казалось ей, уже ушло во мрак, напоминая о себе лишь потемневшими от времени шрамами.

Отгоняя недобрые воспоминания, светлинка, подавив тошноту, вновь оглядела поляну. Оставшиеся в живых охоронники крысиной стаей удрали прочь, оказавшись на деле такими же трусливыми собаками, как и остальное бараголовское войско, те, кому не свезло, валялись на земле, дотлевая и поганя воздух...

Ветер почти стих, но, к немалому удивлению, призрак неподвижно стоял на прежнем месте, словно дожидаясь позволения уйти или какого иного веления...

Забыв об опасности, наёмница вскочила на ноги, выискивая глазами Марулу. Словно подтверждая все её подозрения, девушка стояла на середине поля, кажется на том самом месте, откуда все они, совсем ещё недавно, спешили убраться подальше, и похоже ни на миг не сомневалась в собственной безопасности.

Тайер выругалась, не таясь уже, выбралась из-за дерева и невольно вздрогнула, разглядев лицо горячеозёрки – такой же безразличный пустой взгляд был у покойного старосты, доброй волей шагнувшего в озёрную глубину...

Но прежде чем та шагнула на встречу качнувшемуся расходящейся на ветру пеленой чада призраку, наёмница, почти прыжком одолев разделяющее расстояние, схватила её за руку.

– Куда!? – сквозь неожиданно ударивший по ушам шум ветра, светлинка услыхала голос Таласа, завернувшего десять коряг сроду не слыханной ею брани.

Закружившийся водоворотом дым окружил девушек, едва прозрачной стеной, зазвенел вытянувшейся на ветру берестиной.

– Поди прочь! – среди этого звона внезапно различился голос и ветер, вдруг не шуточно ударивший в спину, едва не сбил Тайер с ног.

Она огляделась, всё, что валялось под ногами, за оружие никак не годилось, а её собственное – разошлось, за ненадобностью, по поклаже попутчиков, да и сыщись что, для толкового удара пришлось бы отпустить замороченную девку, рука-то мало того, что одна, так ещё и левая...

Впервой на памяти наёмница позавидовала охотнику – у двуруких бойцов всё же есть немалое преимущество.

– Провались во мрак, горелая падаль! – обозлившись, крикнула Тайер, и на короткое мгновение в разлетевшемся на стороны дыму на месте неупокойного духа увидала облачённого в походное одеяние война. Рука, судорожно стискивающая плечо горячеозёрки, разжалась, и наёмницу отбросило на покрытую сажей траву.

Призрак же, растянув мутным хвостом тающие клочья дымной черноты, неведомо как, словно возникнув из сгустившегося воздуха, очутился в паре шагов от одурманенной безвестным чаровством девушки.

Тайер вскочила на ноги. Едва прозрачная пелена, окружавшая Марулу, расползлась на стороны, хлестнув в лицо тугой струёй ледяного ветра, вышибив дыхание. На мгновение скинув власть дурного морока, горячеозёрка удивлённо обернулась. И наёмница, не слишком выгадывая, ударила её кулаком в лицо. На опытного война этакого удара, да ещё и с несподручной стороны, может и не хватило бы, но горожанка, ожидаемо закатив глаза, осела на землю. Дух беспомощно поблек, вмиг растеряв свою пугающую всесильность, и рассеялся, изойдя, гадостной чадной вонью.

Из приболотных зарослей, словно только того и дожидался, выскочил Вел и бросился к Маруле. Светлинка всё же перестаралась и та не спешила приходить в себя.

– Он этак себе новое воплощение подыскивал? – Талас глянул на поляну так, словно до сих пор ещё видел там, сотворявшего огненный шар призрака.

– Похоже на то... – на ходу копаясь в поясной сумке, ответил следопыт. Наконец отыскав нужный пузырек, он сунул его под нос девушке, но желаемого эффекта не случилось.

– К тебе так же подселялся? – потеряв всякую осторожность, спросил страж у Афгара. Распознав его по шагам и не досужась обернуться.

– Не помню... – невнятно ответил тот.

– Почему он выбрал именно её? – Хайда подозрительно, словно те, обходя доверием, не спешат выказать ему какое-то свое знание.

Отчасти он был благодарен вовремя подвернувшейся нечисти, потому как неизвестно что могло оказаться хуже, мгновенно испечься от прицельно брошенного шара или оказаться пленником Сарзаса, при том, что охоронничий вожак не скрывал от них ожидающей участи. На тот момент дозорный вполне разделял опрометчивое желание распадского быстро расстаться с жизнью.

Хайда мельком глянул на охотника, не сдержав злорадной ухмылки – левую половину его лица покрывали подсыхающие кровяные потёки пополам с бурой болотной грязью, но даже сквозь них был хорошо заметен косой рубец на половину щеки и рассечённая тонким концом хлыста бровь.

– Тебе виднее. – Почувствовав его взгляд, буркнул Афгар. Говорить ему было явно больно. Дозорный на собственной шкуре знал, каково это сносить подобные удары, хотя хлыст и не Мархалова кручёная плётка, но по роже должно быть немногим приятнее.

– Тайер, какого беса тебя снова ему на дорогу понесло? – не удержался от упрека Лан.

– Не всем же по кустам хорониться. – Ехидно оскалилась наёмница, оглянувшись на попутчиков.

– Мы с места стронуться не сумели! – отмахнул упрёк дозорный.

– От страха? – изогнула бровь Тайер, стремясь зацепить его.

Но тот впервой наверное не поспешил ввязаться в спор, от того что, как видно, светлинка была отчасти права...

***

Тепло идущее от костра грело только один бок, но лихорадило его, кажется, вовсе не от этого. Солнечный день, словно кому в противу, сменился холодным пасмурным вечером, небо заволокло клубящимися сизой пеной облаками, и Вел всерьёз опасался как бы к закату облака эти не расхлябли дождём.

Лан, ругаясь сквозь зубы, растирал в глиняной чашке какое-то непонятное варево, клейкое и скользкое как остывший кисель и уже по этой его безадресной ругани ученик понял, что тот попросту не знает с какой стороны подступиться к лечению Марулы, и какое снадобье применить.

– С этакой рожей и фарнатовцы за ровню примут. – По своему обыкновению подцепил страж подсевшего к огню Афгара.

– Небось, не сдох бы, если б смолчал... – тут же упрекнула его Тайер, почти сочувственно косясь на охотника.

– Ты, гляжу, тоже не больно бережёшься... – скривился тот, ощупывая расхлёстанную бровь, успевшую склеиться неприглядной коркой, при взгляде на которую Велдару делалось не по себе. От того он поспешил отвернуться к костру, краем уха продолжая прислушиваться к пустому трёпу попутчиков, словно по сговору обходящих словом нынешнюю встречу с сарзасцами.

***

Пыльная затхлость замковых темниц могла уложить в могилу любого достаточно долго просидевшего в их стенах. Бесконечные вереницы коридоров и узкие казематы, почти лишенные воздуха и света, злобствующие по любому поводу стражники (ходил слух, на охрану брали самых отпетых) вынуждали узников сдаться и доброй волей перейти на сторону победителя. Тех, кто оказался посильнее духом, ждала ещё более унизительная судьба.

Животорговские обозы приходили весной, едва сходил лёд на Граничной, без особенного разбора забирая всех относительно здоровых пленных. А тех, кого изнывающие от скуки стражники, перестаравшись с наказанием, непоправимо калечили, попросту добивали и, свалив в кучу вместе с недотянувшими до весны в сырых душных подземельях, сжигали, чтоб не занимать земли лишними погребениями.

В темнице он пробыл совсем не долго. Неведомо, зачем Волк вытащил тогда чужеродного парня, хотя мог бы, не подставляясь даром, убить, как сотни раз делал до и после этого...

Холодная душная сырость окружала словно паутина, не давая вырваться, путая, сковывая любое движение. Переломанные пальцы нестерпимо выворачивало болью так, что приходилось до хруста стискивать зубы лишь бы не скулить выкинутым на мороз щенком...