Текст книги "Сквозь Пекло (СИ)"

Автор книги: Елена Асеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 41 страниц)

Святозар посмотрел внимательно на Богиню, и, усмехнувшись, молвил:

– Но ты вошла через ворота Небесной Сварги…

– Я, Богиня Смерти, проводница усопших душ…,– тихим голосом отозвалась Буря Яга. – Я могу открыть любые ворота… для меня нет преград… Также, как и для Бога Сварога, который создал это Чревопутье и может здесь открыть любые ворота… кроме ворот Пекла… Эти ворота подчиняются лишь Чернобогу и его имени…. Раньше много веков назад Боги часто пользовались этим проходом, тогда когда охранял ворота в своем царстве царь Альм, а на месте Арапайских гор, глубоко под землей в прекрасных городах жили дети Богини Мать Сыра Земли волшебные сихтийцы, которые также берегли и защищали ворота в Чревопутье… Одначе это было раньше… а теперь Боги редко входят в Чревопутье, ведь никто не хочет посещать царство лицемерного Черномора, оный вечно плетет и строит всякие козни светлым Богам из Небесной Сварги… Так то, Святозарушка. – Богиня на миг прервался и тяжело вздохнув, добавила, – так, что же свет мой, каков твой выбор?

– Мой выбор, Бурюшка, не изменен, – улыбаясь, произнес наследник. – В Ирий-сад мне идти рано, в Небесную Сваргу, я смертный человек входить не смею, Беловодье до следующей жизни мне посещать не стоит, ну, а в Славград пока идти рано. Да, решено, Бурюшка… я выбираю, вот те вогнутые, черные ворота Пекла. Хочу, я, спасти душу матери, да поглядеть изнутри каково там несчастным, погрязшим во злобе и жестокости душам приходится жить.

Буря Яга склонила низко голову, и с горечью в голосе проронила:

– Если, ты, умрешь там, я узнаю об этом первая и приду за тобой… Но если, что-то там пойдет не так, и тебя схватят слуги Чернобога, помни главное, свет мой… Зови, зови как можно громче воеводу Вия, он там после Чернобога старший… И он там самый мудрый.

– Хорошо, Бурюшка, если, что-то пойдет не так, – усмехнувшись, ответил Святозар. – Схожу на прием к воеводе Вию… А теперь иди, иди Буря Яга, тебя заждались души.

Богиня шагнула к Святозару навстречу и протянула к нему свои белые, тонкие руки, желая обнять его. Однако наследник отрицательно покачал головой, и, обойдя Бурю кругом, направился к черным воротам пекельного царства.

– Будь осторожен, Святозарушка, любовь моя, – чуть слышно добавила вслед ему Богиня.

Глава тридцать четвертая

Святозар продолжал идти вперед, ступая по гладкому сине-зеленому полу, покрытому густым, плотным туманом, а когда увидел, что яркий голубой свет от раскрывшихся, позади него, ворот Небесной Сварги потух, и тихая, нежная мелодия наполняющая проход смолкла, да на правой и на левой стороне пропали ворота в Ирий-сад и Явь, остановился и оглянулся. Богини Бури Яги Усоньши Виевны уже не было, она ушла, а вместе с ее уходом потухли ворота в Беловодье, Небесную Сваргу, в бывшее царство альвинов и в поддонный мир, продолжали мерцать лишь черные, вогнутые ворота в Пекло. Теперь он был опять один, в необыкновенном проходе созданном Богами, для Богов. Это Чревопутье имело входы и выходы, и могло прямо сейчас привести наследника к его любимой жене, дорогому отцу, близким людям. Святозар тяжело вздохнул, так как чувствовал, что явившаяся Буря лишь всколыхнула в нем былое чувство опасения за лежащий перед ним путь, за не выполненный бой и не исполненный долг.

Но внезапно он вспомнил слова Семаргла, который сказал Бури, чтобы та не смела подходить к Святозару и тревожить его чистую душу своей божественной красотой… И сами эти слова и забота, и помощь Богов вызвали в душе наследника острое чувство стыда… стыда за свою мгновенную слабость, которая тут же густо покрыла его щеки красным румянцев… Как, как он может проявлять слабость, когда и ДажьБог и Семаргл, помогают ему во всем, не оставляя его без участия и заботы. «Странно, – подумал наследник, – странно, что помощь в этот раз оказывает не столько Перун, сколько Семаргл… Семаргл который хоть и был почитаемым у восуров Богом, но приходил на помощь к нему, весьма редко. А вернее всего лишь один раз, в битве с Сатэгой, да и то, если вспомнить…То Бог Огня тогда даже не глянул на умирающего Богомудра, а победив чаркола вместе с Богом Сварогом улетел в Сваргу.» Помощь… помощь в сражениях всегда оказывал ДажьБог и конечно Перун, который, наследник, это всегда чувствовал, любил его, как своего внука. Но то, что сейчас, за него так тревожиться Семаргл было удивительным и очень, очень приятным. И теперь без сомнения, стало понятно Святозару, что тот голос, который оживлял птицу Алконост, на носу ладьи, принадлежал именно Богу Огня Семарглу. И сразу поднялось настроение у Святозара, а душу наполнила уверенность, в том, что этот путь он обязательно дойдет до конца, и у него непременно все получится.

Наследник глубоко вздохнул, подавляя всякое волнение в груди и успокаивая удары своего беспокойного сердца, да принялся шептать заговор, который должен был сделать его невидимым для слуг и душ Пекла. Этот заговор, как и многие другие, созданные и доступные лишь Богам, Святозару показала Вед и теперь, он, глубоко вздохнув, принялся его шептать: «О, великий дух Божий – птица Матерь Сва! Ты, вышедшая из уст Рода, ты, невидимо защищающая весь восурский люд, на протяжении веков, излей на меня свою божественную, духовную, незримую силу и надели плоть мою, невидимым светом, который не узрят демоны-дасуни, не узрят темные души и служители Чернобога! И, слово мое будет, как свет, исходящий из лика Рода!» Прозрачно-голубое сияние наполнило весь проход, засим оно стало медленно сходиться, и, сжимаясь, образовывать возле Святозара полукруг. Приблизившись почти вплотную к коже и одеянию, голубое сияние стало плотным как густой дым, и, затрепетав, заколыхалось, а миг спустя покрылось с внешней стороны землисто-серым налетом. Со стороны казалось, что наследник был окутан каким-то необычным одеянием, которое покрывало, не только вещи, руки, волосы, лицо, но даже и глаза. Оно настолько близко прилегало к Святозару, что еще чуть-чуть и впиталось бы в его кожу и вещи, но в тоже время, все же находилось на небольшом удалении, и посему зрилось, что изнутри одеяние покрыто голубым светом. Когда же Святозар поднял руку и поднес ее к глазам, то кроме буро-серых ее очертаний ничего не смог рассмотреть. «Надеюсь, – сказал наследник. – Буро-серый цвет на себе вижу только я, а для живущих в Пекле он будет не видим.»

Теперь, когда заговор на невидимость был воплощен, можно было приступать к тому, чтобы открыть саму дверь в Пекло. Святозар знал, что ворота в Пекло без ведома Чернобога не открываются, хотя слова силы и находятся со стороны прохода. Но наверняка никто из Богов и людей, кроме Азовушки жены Велеса, не захотел бы попасть в Пекло, из которого никому не удавалось выбраться. И наследник ведал также, об этом его предупреждала Вед, что стоит лишь воротам прийти в движение, как и сам Чернобог, и все его служители сразу же о том узнают, и еще неизвестно, как поведет себя Горыня приставленный их охранять. Поэтому Святозар подошел почти вплотную к створке, и остановился. Он решил, что как только произнесет слова силы, и створка приоткроется, то ему тут же надобно будет проскользнуть в щель, и, пробежав мимо Горыни спрятаться где-нибудь внутри пекельного прохода, пока не уляжется шум и суета возле открывшихся ворот. Святозар услышал, как внутри его груди взволнованно застучало сердце, и, чтобы отвлечь себя от тревоги протянул руку потрогал то место, где черная створка впритык подходила к гладкой сине-зеленой стене. Погодя поднял руку вверх и пощупал золотые символы, начертанные на створке и саму черную, холодную поверхность ворот, и, опустив руку, громко сказал: «Вьельня аяслове севколэнко щэвкалё эё Пекло эскэверко нарэчжэга С-А-Т-А-Н-А, СА-ТА-НА!»[13]13
  Вечные ворота замыкающие вход в Пекло отворитесь именем начинающего сражение против Бога.


[Закрыть]

И лишь сказал слова силы Святозар, как тотчас золотые символы на черной створке ворот ярко вспыхнули. Еще морг и его одна огромная, вогнутая створка засветилась каким-то странным переливающимся, черным сиянием, и тогда же заскрежетало, заскрипело внутри нее, что-то, а погодя ворота и вовсе зашатались, и вместе с ними зашатался и весь проход. Внезапно в самих воротах громко бухнуло, точно громыхнул раскатистый гром, и створка тяжело поползла на наследника, а в проходе зазвучала тихая и дюже печальная, надрывная мелодия. Между стенкой прохода и Пеклом появилась щель, она начала увеличиваться, показывая внутри широкий буро-земляной коридор. Святозар прижался спиной к гладкой сине-зеленой стене, и когда толстая, каменная, черная створка миновала его, раскрыв проход настолько, что туда стало возможным пролезть, наследник шмыгнул вовнутрь. И, что есть мочи побежал вперед по пекельному коридору, на ходу успевая заметить бурые стены прохода и свисающие с них длинные черные корни деревьев, на которых крепились черные, черно-бурые, да бурые чудища с большими овальными головами, тонкими, длинными плетьми вместо рук, без лиц, волос и ног. Почти возле самых ворот, слева от них, привалившись спиной к стене и вытянув вперед свои огромные, толстые ноги, покрытые черной шерстью, сидел Горыня, и, закрыв глаза, крепко спал. Его громадный рот был открыт, из него текли бурые слюни, и торчали черно-зеленые длинные, кривые зубы, а храп, вылетающий откуда-то изнутри, был похож на рык злобного зверя и наполнял весь коридор. Горыня был не меньше трех саженей в высоту, а голову его покрывали черные, спадающие вниз клоками волосы. Не только ноги, но и руки, и все тело его поросло черной шерстью, а там где шерсть поредела или свалялась, выглядывала зелено-черная кожа. На спине у великана был здоровенный, точно высокая гора горб. Он уперся в стену коридора и от этого голова Горыни лежала у него на груди, и хотя лица его было видно плохо, Святозар все же разглядел широкий, бесформенно-овальный нос, с безобразно приподнятыми кверху ноздрями, нависающий над глазами лоб, толстые, лопатообразные уши с острыми когтями на концах. Наследник пробежал мимо спящего Горыни, и беспокойно шевелящихся на корнях деревьев чудищ, и взволнованно оглядывая коридор, заметил в левой стене не глубокую нишу. Он подбежал к этой нише, и, войдя в нее, развернулся, да, прижавшись к поверхности стены спиной, замер на месте, тяжело переводя дух. И как только он застыл в этой нише, коридор наполнил грубо-визжащий голос, громко сказывающий на языке Богов. Голос сказывал столь зычно, громогласно, что несмотря на то, что Святозар закрыл уши, было все прекрасно слышно: «Аяслове зэскэверко!»[14]14
  Ворота затворитесь!


[Закрыть]

Святозар еще сильней вжался в стену, не сомневаясь, что от такого мощного голоса сейчас же пробудиться Горыня. Но великан, судя по всему, даже и не слышал крик своего повелителя, потому что коридор все еще продолжал наполнять его рыкающий храп, а голова Горыни тяжело вздрагивала и качалась из стороны в сторону. Голос же продолжал кричать: «Аяслове зэскэверко! Аяслове зэскэверко!»[15]15
  Ворота затворитесь! Ворота затворитесь!


[Закрыть]

Ворота, которые уже раскрылись почти до середины, услышав голос повелителя, прекратили открываться и остановились, замерев на месте, и немного покачиваясь из стороны в сторону, точно не зная, что им делать, толи следовать словам силы и отворяться, толи подчиниться голосу создателя. А создатель, словно увидев нерешительность ворот, закричал еще громче так, что чудища на корнях деревьев стали обнимать, свои овальные головы, длинными плетьми – руками: «Зэскэверко, зэскэверко аяслове – вьё пьевлево Ас Чернобог!»[16]16
  Затворитесь, затворитесь ворота – это повелевает Чернобог!


[Закрыть]

Створка ворот еще мгновение колебалась, но когда голос, взвизгнув, приказал: «Пьевлево зэскэверко!» [17]17
  Повелеваю затворитесь!


[Закрыть] поползла в обратном направлении, закрывая вход в Пекло.

Ворота надрывно скрипели, гудели и стонали, возвращаясь обратно, а достигнув стены, громко бухнули об нее, издав раскатистый, оглушительный стук, и коридор незамедлительно тяжело закачались. Горыня продолжающий спать, тревожно вздрогнул всем телом, оторвал голову от груди, приподнял ее, и, открыв глаза, уставился на закрытые ворота.

И в тот же миг Святозар услышал шум из противоположного воротам конца коридора, который уходил куда-то вдаль. Казалось, что по коридору катится огромный камень и крушит, ломает все на своем пути, сминая и погребая под собой все живое. Наследнику стало любопытно, что же там такое катится, и он, убрал руки от ушей, прислушался и малеша выглянув из ниши, увидел, что по коридору к воротам бегут какие-то толи люди, толи существа. Святозар вновь вжался в нишу и тут же перед ним пробежал не высокий мужчина. У этого мужчины была землиста-серая кожа, длинные, ниже плеч черные волосы, такого же цвета усы и борода, которые спиралевидно закручивались, начиная от подбородка и завершаясь где-то на груди. Прямо из низкого искривленного лба шли два черных с серебристыми искорками луча, утолщенных к поверхности кожи лба. В длину они достигали не меньше половины аршина и заканчивались острыми концами, долгий, заостренный нос, тонкие землистые губы и черные глаза были некрасивыми и безобразили лицо. Одет мужчина был в черное до земли одеяние без всяких разрезов, с широкими, длинными рукавами, почти закрывающими кисти рук и даже пальцы. Ноги у этого мужчины заканчивались козлиными копытами, темно-бурого цвета, а в руках он держал серый, короткий посох с кругом наверху и с острым навершием с другой стороны. Святозар лишь только этот мужчина пробежал мимо, сразу догадался, что это не кто иной, как сын воеводы Вия козлоногий Пан.

Следом за Паном бежали в таких же черных одеждах служители Чернобога. В основном это были похожие на Пана мужчины с длинными, черными волосами и закрученной бородой и усами, вместо стоп у них у всех были козлиные копыта, а вот лица и кожа у служителей Пекла изобиловали ужасными уродствами. Кожа была серо-черной, землисто-серой, бурой, буро-черной, а иногда покрытая сверху еще зеленым, белым и даже синим налетом, и если у одних это были лишь пятна, то у других какие-то отвратительные наросты. На лицах были то выпученные, а то наоборот впалые глаза, необычайно широкие или узкие. Веки глаз или вывернуты наружу, или вообще отсутствовали, носов у большей части слуг не имелось, а вместо них зияли две длинные, круглые дыры, в палец шириной. Некоторые служки были безгубыми, у других хотя и были уста, но они доходили до ушей. Огромные лбы или нависающие над лицом, или как у Пана вдавленные и искривленные. На впалых щеках некоторых служек виднелись дыры, покрытые черно-синей зеленцой по краям, а уши один в один были как у Горыни толстыми, лапатообразными с острыми, черными когтями на концах. По сравнению со служками, можно было сказать, что Пан тут был писанным красавцем. Наверно потому, он так скоро, быстрее всех иных служителей, бежал впереди, а следом за ним иногда неуклюже припадая на свои копыта, а порой высоко выпрыгивая вверх, прихрамывая и передергиваясь, бежало топотя копытами по поверхности земли, и, что-то страшно шипя огромная шайка дасуней Чернобога.

Пан, приблизившийся к закрытым воротам первым, остановился и принялся тревожно шевелить своим длинным, заостренным носом и оглядывать створку. Бежавшие за ним следом служки подскочили к Горыни и начали на него шипеть и пинать его копытами в ноги и бедра. Горыня подгоняемый пинками служек тяжело поднялся так, что его высокий горб уперся в потолок, и, переступая с ноги на ногу принялся топтаться на месте. Ш-ш-ш – раздавалось кругом наполняя коридор шипением. Великан вскидывал руки вверх, устремлял их к двери, испуганно приседал перед Паном и отрицательно мотая головой, громко шипел в ответ. Пан же и дасуни ощупывали и обнюхивали не только створку ворот, но и сами стены, разводили в стороны руки и наново шипели. Наконец Пан прекратил обнюхивать ворота, повернулся к Горыни, и, замахав перед собой посохом, зашипел.

– Аяслове ш…ш. ш, аяслове ш..ш..ш[18]18
  Ворота…, ворота….


[Закрыть],– мешая язык Богов и змеиный язык Пекла принялся оправдываться Горыня, и, повесив руки вдоль тела, закачал головой так, что горб над ним затрясся. – Нэшко пэшкало, ш…ш…ш[19].19
  Не приходил.


[Закрыть]

Видно было, как Пан затопал, зацокал копытами по полу, и зычно зашипел, постепенно переходя на громкий шипящий визг. Горыня повернул голову, посмотрел на ворота и все еще качая головой, и вновь мешая языки начал оправдываться:

– Аяслове зэскэверкё…ш…ш…ш, нэшко пэшкало, ш…ш…ш. Аз нэшко тёсэгёс ш…ш…ш… нэшко тёсэгёс…ш…ш…ш.[20]20
  Ворота затворены… не приходил… Я не спал… не спал…


[Закрыть]

Пан от оправданий Горыни пришел в ярость, потому как лицо его покрылось сине-черными пятнами, и он начал своим коротким посохом, его острым концом тыкать великана в ноги, и висящие повдоль тела длинные руки. А Горыня кажется еще сильнее сморщив свое безобразное лицо, продолжал говорить:

– Нэшко тёсэгёс, нэшко тёсэгёс…ш…ш…ш.[21]21
  Не спал, не спал…


[Закрыть]

Пан еще пару раз ткнул Горыню в ноги острым концом, топнул своим копытом, и высоко подпрыгнув, ударил его по голове, круглым концом посоха. Горыня громко вскрикнул, а от волос его, на месте удара пошел легкий голубоватый дым. Великан тут же склонил низко голову перед Паном, чуть ли не коснувшись своим выпяченным вперед лбом пола, и содрал горбом с потолка часть земли, которая обильно покрыла, и Горыню, и злобного Пана. Отчего тот пришел еще в большую ярость и снова огрел посохом великана по склоненной голове, что-то прошипел, а засим повернувшись также быстро побежал вон из коридора. И тотчас вслед за ним кинулись служки, некоторые из них, правда, перед уходом, хорошенько лягнули своими копытами в ноги склонившегося Горыню. Пробегая мимо Святозара, Пан на миг задержался, развернул голову в сторону ниши, и тревожно поводя носом, глянул прямо на наследника, черными глазами с синеватым отблеском внутри. Наследник увидел, как скривил свое безобразное лицо сын Вия, как вновь втянул носом воздух, помотал головой, и после все же продолжил свой прерванный путь. А Святозар, сердце которого на миг остановилось в груди, успокоено выдохнул и услышал, как сызнова оно громко застучало, наполняя тело теплой живительной кровью.

Когда Пан и служки гулко топотя, своими козлиными, копытами покинули коридор, Горыня наконец-то поднял до того опущенную голову, при этом горб его вновь уперся в потолок. Он повернул, безобразно обросшую черными волосами и шерстью, голову, и злобно посмотрел в сторону ушедших, затем скорчил рот так, что показал сразу все свои черно-зеленые длинные, кривые зубы, и громко захрюкав, собрал слюну, да плюнул в сторону ворот.

– Осталькосэ, осталькосэ Горыня, малёско прюсёщ сэскэрбэкё ешла! Прюсёщ, прюсёщ,[22]22
  Посмотри, посмотри Горыня, маленький таракан оскорбляет тебя! Таракан, таракан.


[Закрыть] – громко сказал Горыня и топнул ногой. – Ш…ш…ш…. Тих вин вияр жедхих, жедхих… ш…ш…ш… вандрек, вандрек фи…

Святозар стоял очень тихо и слышал, как Горыня перешел с языка Богов, на змеиный, а потом и вообще стал говорить на древнем языке великанов. На языке каковой наследник слышал ни раз в прошлых своих жизнях, но знать не знал. Горыня пригнул голову так, чтобы не задевать горбом потолок и принялся ходить по коридору взад и вперед, и всякий раз подходя к створке ворот, злобно плевал на нее. Великан туго топал ногами, и часто выкрикивал: «Тих вин вияр жедхих…». Он сжимал кулаки и грозил ими в сторону коридора, куда ушел Пан и служки, наверно посылая им в след проклятия.

Немного погодя Горыня стукнул сжатым кулаком в стену раз, другой. И тогда со стен и потолка стала осыпаться земля, а чудища которые открыли, было, свои головы, тут же, будто почувствовав исходящую от великана злобу, наново оплели руками-плетьми свои головы и затихли. Горыня еще какое-то время постоял, потопал ногами и поколотил стену, да выкрикнув напоследок: «Жедхих, жедхих», и наверно успокоившись, тяжело опустившись на пол, сел. Он оперся горбом о стену и тихо зашептал себе под нос, да принялся беспокойно поправлять свою короткую, дырявую, набедренную повязку, прикрывающую бедра, и утирать бегущие изо рта бурые слюни. Вскоре беспокойство в руках Горыни пропало, он перестал оправлять повязку и утирал слюни значительно реже, а спустя время и вовсе уронил свой огромный, словно срубленный подбородок на грудь и заснул, и по коридору опять полетел рык – храп дикого зверя.

Святозар вздохнул, и тихо выйдя из ниши, огляделся. Свет, который наполнял коридор, был дюже блеклым. Казалось, что ты находишься в огромной комнате освещенной лишь одним малюсеньким окошком, через него со двора проникает свет. Но свет тот не солнечный, не яркий, а такой же блеклый, мрачный, точно на дворе стоит пасмурная, дождливая пора, и хотя в комнате вроде бы не темно, но все же слишком сумрачно, угрюмо и неясно. Наследник втянул носом воздух и различил запах гнили, крови и какой-то многовековой затхлости. Кругом на стенах висело множество безлицых чудищ, как только Горыня уснул, они расплели руки, и, освободив свои ужасные головешки, принялись покачиваться на кореньях, шевеля и протягивая вперед плети-руки. Святозар повернул голову направо, чтобы поглядеть на великана, и, вздрогнув, отшатнулся, потому как рядом с нишей на длинном буро-земляном корне висело черно-серое чудище с громадной овальной головой, одной, толстой, сучковатой рукой, да тонким, длинным хвостом. На голове у чудища находилось два огромных выпученных глаза, да рот, зашитый горящим корешком Семаргла с громадным узлом слева. «Нук…,»– шепнул наследник и с болью в сердце посмотрел на вторую половинку души Эриха, осколка Нука, который таким образом все же смог сохранить свою душу в Пекле. «Сейчас бы мне меч ДажьБога,»– подумал Святозар, но после покачал головой отгоняя от себя всякие посторонние мысли, кроме мысли о душе Долы, о душе матери, которую вот – вот он увидит и освободит.

Наследник отвернул голову от Нука и посмотрел в ту сторону коридора куда ушли Пан и дасуни, и прислушался, но кроме, ужасного наполняющего проход, рыка-храпа Горыни, ничего не смог уловить. И тогда Святозар неторопливо повернул налево и, пошел по коридору вглубь Пекла.