Текст книги "Сквозь Пекло (СИ)"

Автор книги: Елена Асеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 41 страниц)

– Сынок, – тихо позвал его Храбр, и провел по лбу наследника, своей широкой, с огрубелой кожей, ладонью. – Что мальчик, что с рукой?

Святозар медленно открыл глаза, и, опираясь на левую руку, приподнявшись, сел, да посмотрев на взволнованно-испуганные лица наставников и Стояна, криво улыбнувшись, негромко ответил:

– Ничего, сейчас ничего… только болит. Но похоже, когда ты меня там ловил, ты мне чего-то вырвал внутри плеча…Все ж хорошо, что я ведун, а то б, сейчас тут исстонался…Эй, Часлав, – обратился он к стоявшему позади него другу и обернулся. – Выходит тот, кто направо пойдет, будет мертв… Ха… плохо, ты, значит в детстве сказы слушал.

– Святозар, – громко выкликнул Часлав, и, подскочив к другу, присел рядом с ним на корточки, да крепко схватив за плечи, обнял.

– Эм…эм…,– застонал наследник от крепких дружеских пожатий.

– Часлав, – грубо заметил Храбр. – Отпусти Святозара, хватит ему и того, что я так его дернул.

– Да…да…да…,– с дрожью в голосе прошептал Часлав и выпустил из объятий друга.

Храбр помог Святозару подняться, а Стоян накинул на него овчинник и надел на голову шапку. Все еще немного покачиваясь от боли, и пережитого наследник приблизился к пропасти, и заглянул в нее. Провал уходил далеко вниз, и там по коряво – изрезанному дну из земли торчали такие же сосулькообразные камни, а рядом лежали белые черепа и кости людей и домашнего скота. Теперь стена, горящая лазурным светом, намного вперед освещала провал, однако даже при таком ярком свете не было видно противоположного ее края и казалось пропасть не имеет конца.

– Да, – глубокомысленно произнес Святозар, оглядывая усыпанное костями дно пропасти. – Не успел бы я заговор прошептать и обернуться орлом, не успел бы… Эх, Храбр, жизнью я тебе обязан, коли бы не ты…

– Что, ты, мальчик мой, что ты, – дернувшимся голосом молвил Храбр, и, притянув к себе Святозара, обнял его. – Я бы следом за тобой прыгнул, если бы не успел тебя ухватить или удержать.

– Ох, не дави, Храбр, рука болит, – прошептал наследник и скривил от боли губы.

– Прости, прости, сынок, – расстроенным голосом добавил Храбр, и, отпустив наследника, поправил на его плечах овчинник. – Что ж, надо, Святозар, возвращаться. У тебя хватит сил идти?

– Сил у меня хватит, – кивнул головой наследник. – Давайте, вернемся обратно, и там не доходя до развилки, где нет этих камней – сосулек, устроим привал… Жаль только, что у нас не будет костра… И жаль, что растения, так же как и еду я не могу создавать… а мне так хочется сбитня горячего попить, ну или хотя бы чая.

Пока наследник стоял, и слегка покачиваясь, мечтал о горячем сбитне, или на «худой конец» о горячем чае, Храбр принялся распоряжаться.

– Часлав, Мал доставайте факелы и разжигайте, – требовательно повелел он. – Один факел возьмет Дубыня и пойдет впереди, другой Стоян и будет светить мне и наследнику. – И обращаясь к Святозару, очень мягко, добавил, – а я, сынок, давай помогу тебе идти, а то гляди, как тебя покачивает.

Часлав и Мал достали, как велел Храбр из заплечных мешков факелы, разожгли их, и отдали, Дубыни и Стояну. Наставник помог Святозару надеть овчинник, и, хотя тот отказывался от помощи, застегнул на нем все застежки, а засим придерживая его за левую руку, повел к выходу из прохода, следом за Стояном, который освещал им факелом путь. Однако сияющая позади путников пропасть еще долгое время ярко озаряла проход, подавляя огненный свет факела, до тех самых пор пока они, наконец, не свернули налево. Вскоре камни сосульки закончились, и, подойдя к выходу из коридора наследник развернулся, зашептал заговор и создал намет задней спиной в сторону пропасти, и когда куща появилась, загораживая проход, шагнул вовнутрь него, и тотчас опустился на пол. Он чувствовал страшную усталость и слабость, но преодолев себя, опять зашептал заговор, и когда на полу появились, расстеленные укрывала, лег на них на левый бок и закрыл глаза. Храбр подступив к Святозару, медленно принялся его раздевать и разувать, да помог ему перейти вглубь намета, уложив на овчинник и укрыв сверху укрывалом. Наследник ощущал сильную боль в плече, и понимал, что нужно прошептать еще один заговор, но на это уже не хватало сил. И посему закрыв глаза Святозар решил уснуть, зная, что сон обязательно снимет боль и принесет выздоровление. Однако не успел он помечтать о сне, как в кущу залез Стоян и принялся его тормошить, он раскрыл полог так, чтобы сюда проникал свет от факелов и подал в мисе жаренный кусок мяса, хлеб и оставшиеся плоды, дар дивьих людей. Святозар приподнялся с овчинника, хмуро глянул на холодное мясо и отрицательно закачал головой, отказываясь от еды.

– Ешь, ешь, – настойчиво проронил Стоян. – Тебе надо поесть, ты, целый день не ел.

– Нет, я не хочу, мне надо отдохнуть, – ответил Святозар и скривил лицо. – Рука болит… я поем завтра.

– Нет, – убедительно добавил Стоян и увидев, что наследник ложится, придержал его за левое плечо. – Ешь, а то сил не будет… Это же не зайчатина, которую ты не любишь… Это горный баран, жаренный, да кем моим отцом… А он заметь друг мой, всегда вкусно готовил в походах… не то, что Молчун… Вечно у него заяц был, то пережаренный, а то наоборот недожаренный, а проще говоря – сырой.

Святозар усмехнулся, и, покачивая головой, принялся неторопливо кушать, а после запив еду из кубышки холодным чаем, лег. Стоян забрал мису и кубышку, бережно укрыл друга укрывалом и направился к выходу, когда к нему обратился наследник и чуть слышно спросил:

– Стоян, а скажи мне, чего же ты все время тогда, там… на Сарачинской горе, хвалил стряпню Молчуна? Ведь выходит она тебе, также как и мне не нравилась.

– Эх, друг мой дорогой, – опуская полог, ответил Стоян. – Ну, чего я бы стал расстраивать брата, который так старался мне угодить.

Глава восемнадцатая

Когда Святозар проснулся, в намете было сравнительно темно. Наследник ощупал правое плечо, все еще слегка побаливающее, и произнес заговор, а когда, так-таки через мгновение, левая рука засветилась лазурным светом, озарил намет, в котором кроме него никого не было. Полог внезапно открылся и в кущу заглянул Храбр.

– Ну, ты, как сынок? – с беспокойством в голосе спросил наставник.

– Все хорошо, Храбр, рука почти прошла, – поднимаясь с овчинника, ответил наследник. – Сейчас, что день или ночь?

– День, Святозар, – пояснил Храбр, отодвигая полог, чтобы наследник смог выйти.

Святозар, взял овчинник и шапку, и, подойдя к выходу, принялся натягивать сапоги, но правая рука еще плохо его слушалась и болела, а левая горела лазурным светом. Храбр узрев дернувшееся от боли лицо наследника, взял из его рук обувку и участливо произнес:

– Давай, я помогу, – и враз натянул сапоги на ноги Святозара.

Выйдя из кущи наследник, испрямил спину и расправив затекшие от сна плечи, огляделся. В нескольких шагах от намета горел, огражденный по кругу гладкими каменьями, костерок, выбрасывающий ввысь короткие лоскутки огня и тихонько попыхивающий, пощелкивающий деревом.

– А, где, все? О, да, вы костер разожгли, а где дерево нашли? – удивленно вопросил он и тотчас затушил левую руку.

Неспешно шагнув вперед Святозар накинул на плечи овчинник да надел на голову шапку.

– Это не дерево, а ветки, – ответил Храбр, и, постелил на плоский камень свернутое укрывало, приглашая опуститься на него наследника. – Садись, сынок, я тебя покормлю, – добавил он.

Святозар сел на камень укрытый укрывалом и склонившись к костру разглядел, что там и впрямь горят еловые ветки.

– Храбр, – не унимаясь переспросил Святозар. – А, где ветки взяли?

– Где, где… нашли, – почему-то весьма недовольно буркнул наставник и подал наследнику мису с едой, да налил полную чашу чая. – На вот лучше поешь, и попей…. Ты, же вчера хотел горячего чая попить.

– Храбр, оставьте хлеб себе на обратную дорогу, вам он пригодится, до деревни Крайняя дней восемь будете идти, – протягивая хлеб наставнику, сказал Святозар.

– Ешь, сынок, ешь хлеб, – тяжело вздыхая и отстраняя руку с хлебом, отозвался Храбр. – Нам восемь дней, а тебе мой мальчик, неизвестно, что впереди предстоит пережить. Так, что ты хоть сейчас поешь…Хоть сейчас, мы тебя, дорогой наш мальчик, побалуем… Ведь неизвестно, неизвестно, как там…, – голос наставника резко дрогнул и он смолкнув, опустился на другой камень около костра, да подкинул в огонь пару хвойных, иссохших веток.

– Там, холодно, Храбр. Там очень холодно, – тихо заметил наследник, на малеша прекращая есть. – Но я надеюсь, лишь на одно…Я так хочу помочь своей матери, так хочу ее выручить из той беды, в которую она попала по моей вине, что меня ничего не может напугать и даже этот холод… Та ноша, которую я уже пять лет несу на своей душе, ноша, что по– моей вине, там где-то в пекельном царстве, на поле вечного неприюта томится душа моей матери, вот, что меня пугает… И перед этой ношей отступает и пекельный холод и опасения за собственную жизнь и понимание того, что может быть в этой жизни – Явь, я вижу последний раз….

Со стороны входа груженные еловыми ветками и громко пыхтя пришли Дубыня, Стоян и Часлав.

– О…о…о…,– обрадованно протянул Дубыня увидев Святозара. – Ты, уже поднялся, сынок, как твое плечо?

– Хорошо, Дубыня, хорошо, – заулыбавшись, откликнулся наследник и отпил из чаши чая. – А, когда я так сытно поел, да попил чая, так и вообще ожил. Вот мне все же, что интересно, откуда вы столько веток еловых принесли?

– Храбр, ты чего ему сказал? – кивнув другу, поспрашал Дубыня.

– Ничего не сказал, – пожимая плечами, ответил Храбр.

– Ну, и правильно, – кивнул другу Дубыня, и, бросив ветки на землю, принялся отряхиваться, а потом опустился подле Храбра на покатый, словно нарочно принесенный сюда камень.

– Не понял я чего-то вас? – обеспокоенно погладывая на наставников и другов располагающихся возле костра, проронил наследник.

– Ты, вон давай пей чай, – сказал Дубыня и нежно погладил Святозара по волосам. – Пей, мальчик, да сил набирайся, они тебе понадобятся.

Когда Святозар все поел и выпил две чаши чая, со стороны входа пришли замерзшие и усталые Изяслав, Мал и Звенислав. Они принесли с собой молодого козла, верно тяжелого, оно как под той ношей, каковую Мал тащил на плечах, он значительно согнулся. Проводник сбросил козла на землю, и, подойдя вплотную к костру, надрывно дыша, опустился на корточки, протянул руки к огню, чтобы обогреться, и широко улыбнувшись Святозару, погодя спросил:

– Здравствуй, наследник. Как ты? Как твоя рука?

Звенислав, снял лук и колчан стрел, пристроил их к стене, а сам прежде чем сесть подле Храбра, протянул руку и дружески похлопал Святозара по плечу.

– Все хорошо, Мал. Вы я гляжу на охоту ходили? – поинтересовался наследник.

– Ага, вот козла добыли. Уж просто повезло, что он на нас спустился с вершины, видать от стада отбился, один ходил, одинешенек, – пояснил Мал и потер ладонью уставшую от ноши шею. – Ну, Звенислав, его одной стрелой уложил…Тока посем долга до него лезли. – И, обращаясь к подымающимся на ноги Дубыни и Храбру, досказал, – его надо разделать… И наверно, сразу всего поджарить, как вы думаете, ведь неизвестно, что там в тех двух проходах?

– Ну, почему, неизвестно, – незамедлительно отозвался Святозар. – Известно… В одном из них вход в царство гмуров. Только вот в каком?.. Куда идти влево или прямо?

– Что ж, – глубокомысленно протянул Храбр, и отойдя немного от костра, где Дубыня уже приступил к разделыванию козла стал ему помогать. – Если гомозули такой народ, как о нем рассказывал царь Альм, то скорее всего они будут жить в среднем проходе, я это тебе еще вчера хотел сказать. До того, как Часлав влез в разговор и посоветовал искать здоровье и жизнь в правом проходе.

– Ох, Храбр, – негодующе откликнулся Часлав, и сердито зыркнул на наставника. – Ну, надо об этом столько раз напоминать… Весь день ты, мне это талдычешь, прямо сил никаких уже нет. Словно, я нарочно хотел, моего дорогого друга, сбросить в пропасть.

– Помолчи, Часлав, помолчи, – не повышая голоса, отметил Храбр и в вспыхивающем лоскуте огня, блеснул его острый с несколько загнутым лезвием нож, потому как наставник резко встал и обернувшись, бросил не менее гневливый взор на юношу. – Мне сегодня ночью еще хуже было… Всю ночь Святозара за руку из пропасти вытаскивал, и в самый последний миг, когда казалось, что он уже на земле… он вновь срывался в пропасть. Так, что не мне же одному мучиться, и ты, вот тоже пострадай.

– Мы, вроде говорили не о ваших страданиях, – вклинился в разговор Стоян и подбросил пару веток в костер. Огонь сразу перекинулся на новые ветки и те ярко вспламенившись и затрещав, принялись разгораться. – Уж, если и говорить о страданиях, то им подвергся вчера Святозар, когда ему вырвали руку из плеча и боль была такая, что мы это не только видели, но и слышали. Так, что прекратим говорить о страданиях Часлава и Храбра и решим куда нам идти, в какой проход… И, тут я соглашусь с Храбром, такой народ как гомозули должны жить в среднем проходе.

Святозар вспомнил дно пропасти, усеянное костями людей, и потер через кафтан все еще стонущее плечо, да протяжно сказал:

– Чурай, поведал мне, когда мы были у них в гостях, что гомозули… гомозули не такие как были раньше… Он сказал, что их сердца полны злобы… мне это тоже странно. Но судя по той пропасти, в которую я вчера чуть не улетел, можно предположить, что Чурай прав… Нам конечно гомозуль, нечего бояться, но опасаться все же придется… и опасаться до тех пор, пока я не увижу царя Гмура.

– Наследник, – вмешался в разговор, до этого молчавший и согревающийся около костра Изяслав. – А, сколько этот лазурный свет гореть там будет?

– Ну… – немного подумав, пояснил Святозар, и поправил спадающий с плеча овчинник. – Лет десять не меньше.

– Это хорошо, что лет десять потому что я насчитал там с десяток человеческих черепов, – тяжело вздыхая, произнес Изяслав.

– Да, – кивнул головой наследник и ощутил внутри себя горечь от страшной судьбы постигшей погибших. – Жалко людей… Тогда послушаем Храбра и Стояна, да пойдем в средний проход, где по словам Часлава мы должны замерзнуть и остаться голодными.

– Ох, ну, что же, вы, в самом деле, – раздраженно вскликнул Часлав, и, поднявшись от костра, направился мимо намета вперед, по проходу, к пропасти. – Пойду, посмотрю, горит ли там свет, а то может Святозар ошибся и он уже потух.

Весь этот день оставались на месте привала, Часлав и Стоян еще несколько раз уходили куда-то и приносили оттуда сухие еловые ветки, но куда они уходили Святозар так и не смог выяснить. Разделав козла и поджарив его, наставники дали возможность отдохнуть и набраться сил Святозару, и проведя тут еще одну ночь, наутро собрались в путь.

Наследник убрал кущу, и, надев поданную Стояном телогрейку, застегнул ее, поправил шапку, и, создав на левой руке лазурный свет, пошел к выходу. Следом за ним ни отступая, ни на шаг, двинулся Храбр, Стоян, Дубыня, Мал, Изяслав, Часлав и Звенислав.

Они вышли из правого прохода, повернули направо и вступили в средний проход. Теперь, наученный горьким опытом, наследник шел очень осторожно, неспешно делая каждый шаг и освещая свой путь. Этот проход был намного уже, чем правый и постепенно начал уменьшаться в ширину. Стены, пол и потолок в проходе были каменно-земляные, а из пола торчали тонкие длинные камни, точно нарочно утыканные в землю. Пройдя совсем чуть-чуть, пришлось остановиться, потому как проход сделался настолько узким, что идти по нему стало невозможным, особенно таким мощным витязям, как Храбр, Стоян, Дубыня и Часлав. Святозар снял телогрейку и шапку, и, повелев всем оставаться на месте, двинулся вперед один, начав протискиваться в щель левым боком. Пройдя кажется совсем немного наследник замер и прислушался, ему показалось, что оттуда из щели долетело до его слуха громкое, раскатистое дыхание, будто впереди кто-то спал. Святозар какое-то время стоял недвижно и вслушивался в озаряемый лазурным светом левой руки промежуток щели. И морг погодя нанова расслышал дыхание весьма грубое и хриплое, что по первому задумался, а стоит ли продолжать путь, или лучше вернуться, ведь одно точно ни человек, ни гомозуль так дышать не может. Но засим любопытство взяло свое и Святозар стал сызнова пропихиваться по щели вперед. Еще несколько шагов и щель так сузилась, что наследнику показалось грудь окончательно застряла. Он опять застыл, прислушался, и теперь однозначно определил, что впереди кто-то был… и судя по всему проснувшись, тихо посвистывая, принюхивался.

Святозар глубоко вздохнул и резко дернулся вперед и тут же сжимающие с двух сторон стены пропали, а он очутился в махонистой пещере, где было много теплее, чем в проходе, и дюже сильно пахло горьковатым дымом. Протянув горящую левую руку вверх, наследник попытался рассмотреть, кто же находится в пещере, но свет от руки был не очень ярким, и его хватало лишь на несколько шагов. Святозар развернулся к той щели, откуда пришел и дотронулся до стены, да чуть слышно зашептал. И тотчас свет с руки перебежал на каменные стены, и стал распространяться по ним в обе стороны и даже на потолок. Наследник услышал позади себя глухое шебуршание, схватился правой рукой за рукоять меча, да не мешкая развернулся. И прямо перед собой в ярком лазурном свете, покрывшем стены пещеры, увидел огромного змея – ящера. Змей был саженей шесть в длину с толстым телом, покрытым зеленоватой чешуей. Он имел пару достаточно мощных лап с острыми, загнутыми когтями, на которые опирался, подняв верхнюю часть тела с узкой, неширокой мордой, где поместились два круглых глаза затянутых белой пленкой. Здоровущая пасть широко раззевалась, показывая два ряда черных, наполовину сломанных зубов, да шевелящийся длинный с острым концом язык. Задняя часть тела змея была свернутая в два кольца и лежала на земляном полу. Ящер был старый и почти ничего не видел, поэтому он тревожно принюхивался, а из ноздрей его покрытых копотью шел слегка клубящийся дым.

Когда лазурный свет покрыл всю пещеру, которая оказалась довольно большой, зверь беспомощно принялся оглядываться, а после, широко раскрыв пасть, дохнул на Святозара огненным пламенем. Наследник отскочил влево, и почувствовал, как пламя прошлось по его правой стороне тела, опалив кафтан и щеку. Торопливо затушив левой ладонью вспыхнувший кафтан, наследник сразу подумал о том, что в этом проходе он должен был замерзнуть и остаться голодным, а вместо этого вельми даже согрелся. Змей уловив своими небольшими ушами, похожими на лошадиные, звук шагов Святозара, развернул голову в его сторону и открыл пасть, собираясь выпустить еще огонь. Однако наследник опережая то действо очень громким голосом крикнул: «Гигинвер, подчинись своему хозяину и повелителю гмуру!» Змей услышал слова Святозара, и, прикрыл пасть, тревожно втянул носом воздух, и ажно немного наклонился вперед, приблизив свою огнедышащую морду к лицу наследнику, стараясь его разглядеть, но старческие глаза затянутые белой пленкой ничего не видели. Святозар почувствовал горячее дыхание змея возле своего лица, и так как морда его была совсем рядом хорошо рассмотрел и небольшие рожки, обок ушей, и старческие складки возле глаз, и огромные дырки внутри пасти на месте, выпавших, зубов и еще раз зычно повторил: «Гигинвер, подчинись своему хозяину и повелителю гмуру!» Змей, услышав свое волшебное имя, которое могли знать только гомозули, коим он служил уже многие, многие века, беспомощно застыл на месте, наверно, потому что не мог понять, почему гомозуль такой высокий, и как-то по-другому пахнет, впрочем при том не решаясь выпустить огонь.

«Святозар!» – услышал наследник возглас Звенислава, идущего по щели к нему на выручку.

– Звенислав, – ровным голосом отозвался наследник, увидев, что Гигинвер, тоже уловил вскрик друга. – Стой там, на месте, не смей выходить, иначе мы оба погибнем.

Слышно было, как немедля замер на месте Звенислав, а Гигинвер неспешно повернул свою морду в сторону наследника и уставившись слепыми, затянутыми пленкой, очами прямо в его лицо глухим, дребезжащим голосом спросил на восурском языке:

– Ты, не гмур?

– Гигинвер, – усмехаясь, заметил Святозар. – Ты очень сообразителен. Да, я не гмур.

– Но, ты, знаешь мое волшебное имя, откуда? – поинтересовался змей.

– Я, знаю, твое волшебное имя, а значит, ты мне должен подчиниться, – сказал наследник и провел рукой по правой щеке, на которой был весьма большой большой ожог.

– Да, я должен тебе подчиниться, я знаю закон, – молвил Гигинвер и громко выдохнул так, что из ноздрей пошел густой черный дым.

Лазурный свет в пещере стал мало-помалу меркнуть. Святозар сделал шаг назад и, все еще не сводя очей с ящера, протянул руку дотронулся до стены и зашептал заговор и вмале свет вновь ярко вспыхнул.

– О…о…, – протянул змей, и завертел головой. – Да, ты кудесник, я гляжу.

– Ты же вроде не видишь, – произнес Святозар и убирая от стены руку, шагнул чуток вправо.

– Не вижу тебя это да, но свет я все же немного вижу, – ответил змей. – Так ты кудесник, – Гигинвер втянул воздух носом. – Воин. Знаешь мое волшебное имя, которому подчиняются все Ящеры из моего рода. – Змей задумался склонив малеша голову на бок, и добавил, – и, говоришь ты на восурском языке… Если я должен тебе подчиниться, то должен знать имя моего хозяина и повелителя.

– Меня зовут Святозар, по реклу Велико-Достойный, я наследник престола славной Восурии и пришел в эту пещеру, чтобы увидеть царя всех гомозулей Гмура, – громким и торжественным голосом, представился наследник.

Змей еще раз принюхался, несколько раз глубоко втягивая воздух, и ответил:

– То… то, я чувствую, что знакомый запах идет…Конечно, конечно, правитель Святозар, как же можно тебя забыть, спасителя и избавителя от бед и страданий царства гмуров. – Гигинвер склонил перед наследником голову и посем дюже напыщенно добавил, – приветствую тебя, правитель Святозар, в моей пещере и жду твоих повелений!

– Повеление у меня одно Гигинвер, – сказал Святозар. – Не съешь меня и моего друга, который сейчас войдет в эту пещеру. – Змей закивал головой, а наследник усмехнувшись, отметил, – нет, нет, Гигинвер, говори, нечего кивать тут мне… Я ведь наслышан от царя Гмуров о вашем коварстве… так, что слушаю тебя.

Гигинвер молчал, и глубоко вздыхая, выпускал густой черный дым, поднимающийся к потолку пещеры. Он немного помедлил, и вдруг закашлив, да перемешивая то судорожное, громкое выдыхание и слова, очень тихо протянул:

– Слуша-кха-кха-юсь и кха-пови-кха-нуюсь.

– Э..э… нет! – засмеявшись, откликнулся наследник. – Никаких кха-кха, говори четко, чтобы было слышно старшему из рода Ящеров, что ты признаешь меня повелителем.

– Ох…,– недовольным, дребезжащим голосом ответил змей. – Это просто кашель меня мучает…кха-кха…старый я стал плохо вижу, плохо слышу…

– Но зато, – перебил Гигинвера Святозар. – Зато хорошо соображаешь. Так, что говори, как положено, а не то придется мне сказать волшебные слова и вызвать дух Рода Ящеров, а он насколько я знаю, уговаривать тебя не будет.

Гигинвер помолчал еще чуть-чуть, но посем все же молвил четким без всякого дребезжания голосом:

– Слушаюсь и повинуюсь, повелитель.

– Вот и хорошо, – согласно кивнув головой, произнес наследник и поспешил к щели, из которой пришел и в которой теперь замер Звенислав. – Друг мой, – заглядывая в щель, обратился к дружиннику Святозар. – Можешь продолжить свой путь, только веди себя достойно и благоразумно перед хозяином пещеры.

Наследник услышал, как враз шевельнулся Звенислав да торопливо двинулся к нему навстречу, вскоре выскочив из расщелины в стене, и тотчас вновь окаменело застыл, увидев змея и схватившись правой рукой за рукоять меча.

– Тише, тише, Звенислав, – сказал Святозар, приметив, как крепко друг сжал рукоять меча. – Поклонись хозяину пещеры, и не хватайся за меч.

Звенислав глянул на наследника перевел взор на Гигинвера и поклонился, а слепой змей снова начал принюхиваться, и, высунув из пасти свой длинный с острым концом язык облизал им морду.

– И, так, – оглядывая широкую, полукруглую пещеру, пол которой был усыпан мелкими камнями и кусками белых, словно очищенных костей, обратился к Гигинверу, Святозар. – Значит, гомозули живут не в этом проходе?

– Чего? – переспросил змей, не сводя своих невидящих глаз с беспокойно топчущегося на месте Звенислава.

– Я у тебя спросил, – повторился наследник. – В этом проходе гомозули не живут?

– Нет, – коротко ответил змей.

– А, как они к тебе приходят? – поинтересовался Святозар, обозревая пещеру в коей не зрилось никакого входа.

– Они давно не приходят, – пояснил Гигинвер и наконец-то повернул голову в сторону Святозара. – Когда-то был здесь хороший проход, но затем произошел обвал и проход закрылся, с тех пор еду приносят с той щели, откуда явился ты… Но уже давно ничего не приносили и я очень голоден…Знал бы ты как я голоден…,– добавил змей и опять облизал морду языком.

– Да, я вижу, что, ты голоден, – встревоженным голосом, проронил наследник и рукой показал Звениславу на щель, повелевая уходить.

Звенислав еще раз зыркнул на змея, ничего не говоря, показал взглядом в сторону меча, предлагая расправить с ящером, а когда Святозар отрицательно закачал головой, быстро развернулся и нырнул в щель.

– Что ж, – молвил наследник. – Раз тут нет прохода к гомозулям, я тогда пойду, Гигинвер… И знаешь, как только увижу гомозуль, сразу скажу им про тебя… Про то, что ты тут очень голоден.

Гигинвер принюхался, и, не ощутив запах Звенислава, тихо заметил:

– А, может мне стоит съесть тебя, чего дожидаться…

– Я, же твой повелитель, ты же слово дал, – немедля ответил наследник и сделал небольшой шаг в сторону щели. – И, потом, ты же помнишь, я кудесник и воин.

– Да…,– протянул змей, и наново втянул воздух. – Но, ты, так маняще пахнешь… Может все же тебя съесть?

– Думаю, не стоит, – произнес Святозар и сделал весьма широкий шаг к щели. – Слушай Гигинвер, а чего ты здесь охраняешь, я вот посмотрел тут нет ни золота, ни камней драгоценных.

Змей беспомощно принялся озираться, и как– то дюже огорченно протянул:

– Раньше, тут лежали драгоценности: крученые золотые обручи усыпанные красными рубинами; массивные перстни с огромными изумрудами и алмазами; чудесные серебряные броши, застежки и пряжки, украшенные яшмой, жемчугом и бирюзой; обереги с синими сапфирами; тонкой работы золотые и серебряные царские головные украшения; роскошные вазы, чаши, кувшины из агата и нефрита и золото, и серебро, и драгоценные каменья…Богатства… необычайные богатства привезенные из царства гмуров, и все это я охранял… Тогда, я еще хорошо видел, гомозули приходили с прохода и кормили меня сытно и вкусно, а воры выползавшие из щели, через которую вошел ты… были тоже очень вкусны…. – И ящер снова облизал морду языком. – А, когда проход засыпало, гомозули унесли сквозь щель все золото… И забыли обо мне…эх…эх…эх… Иногда они правда вспоминают, что я все еще тут, но это бывает редко… А, так приходится питаться любопытными путниками, которые лезут, лезут сюда, в надежде увидеть золото… а попадают ко мне на ужин.

– Да, смешно, ты об этом балякаешь, – молвил наследник и протянул руку в сторону стены, стараясь нащупать ее, а поколь внимательно наблюдая за движением морды змея. – Но мне вот, что еще интересно, как же ты попал в Арапайские горы, ведь вы Ящеры жили в Ултакских горах.

– Нас, сюда привезли гмуры, – протяжно выдохнув, точно вздохнув, ответил змей. – Дети Пана Виевича захватили все Ултакские горы, и почти уничтожили наше племя, а когда гмуры ушли в Арапайские горы, то брат царя Гмура… – Гигинвер замолчал, задумавшись, а немного погодя продолжил, – он владел магией и помог царю перевести нас сюда.

– Ты, говоришь, про царя Альма, – переспросил наследник и улыбнулся припоминая своего великого учителя.

– Да, да, его звали царь Альм, – поспешил сказать Гигинвер. – Гляди-ка, ты и Альма знаешь.

– Я, Гигинвер, не только Альма знаю… а еще и многих других, – пояснил Святозар, и, дотронувшись до стены, на которой стал меркнуть лазурный свет, тихо прошептал, и рука в тот же миг ярко вспыхнула, а стена и потолок также резко потухли. – И поэтому я ухожу, да не советую тебе облизываться в мою сторону…А за это я попрошу царя Гмура кормить тебя, как положено.

Святозар произнес последнее слово, и, втянув в себя грудь, нырнул в щель, сзади различив недовольное ворчание и шебуршение змея. А сам меж тем, освещая себе проход, уже лез сквозь щель к выходу. Невдолге он увидел, впереди себя, проем, и, тяжело вырвав из узкой щели тело, остановившись, огляделся. Прямо перед ним стояли с наполненными тревогой и беспокойством лицами наставники и други. Наследник осветил их своей лазурной рукой и по-доброму усмехнувшись, сказал:

– Так, так, по обещанию Часлава я должен был в этом проходе замерзнуть и остаться голодным. По совету Храбра и Стояна найти гомозулей, а оказалось, что чуть было не угодил на ужин к Ящеру, – и звонко засмеялся.

– И чего ты хохочешь, Святозар, – гневно заметил Храбр. – Ты, чего не слышал его, что ли?

– Почему не слышал… слышал, – прекращая смеяться, ответил наследник, – Слышал, как кто-то сопит, да храпит, вот мне и захотелось глянуть, кто же это? Я и полез, дальше.

– Ну, ты, даешь…,– возмущенно отозвался Дубыня и сердито покачал головой. – Разве так можно, оставил нас тут, а сам.

– А, как же я вам должен был помочь, Дубыня, – пожимая плечами и потрогав ожог на щеке, спросил наследник. – Наверно раздвинуть проход, чтобы змей из рода Ящеров вас поджарил и съел на ужин.

– Да, мы, б ему…,– начал было Звенислав.

– Друг мой, – перебил его Святозар. – Ты, просто не видел, что он выпускает из своей пасти, и поверь мне это твое счастье.

– Все знают, Святозар, – забухтел Храбр. – Что выпускают из пасти горные змеи или как ты их величаешь ящеры… Они выпускают огонь.

– Не просто огонь, – произнес наследник, и, наклонив левую руку, осветил правую, на которой местами обгорел кафтан. – А, о-г-о-нь, и поверь мне Храбр, очень он горячий, вот глянь… – Святозар развернул руку и показал наставнику обгоревший рукав кафтана. – А если бы ты видал, что бывает, когда ящеры бьются между собой…хо. хо…хо…говорил бы о них более уважительно.

– Святозар он тебе еще и щеку подпалил, – с сердечностью в голосе проронил Стоян, и подступив к другу провел пальцами по краю ожога на лице.

– Ничего я вылечу, – откликнулся наследник, и, положив на щеку правую ладонь, зашептал заговор.

Когда на щеке прошел ожог, Святозар починил кафтан, надел телогрейку и шапку, поданную Чаславом.

– А, как же ты, успокоил змея, – спросил Храбр, поправляя на наследнике телогрейку.