Текст книги "Обманка (СИ)"
Автор книги: Елена Ахметова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Ага… – глупо уставившись в пол, отозвалась я. – И что они еще умеют?
– Практически все то же, что и люди, – пожал плечами Владыка. – Довольно специфическая магия, наподобие той, что управляла полетом по трубе, не менее специфическое чувство юмора. В основном все, что они делают, связано с деревом – строительные материалы, статуэтки, гребни, оправы под зеркала… почти ювелиры, только вот материал для работы довольно необычен.
– Ясно, – мирно кивнула я, уже потихоньку гадая, как мы отсюда выйдем – тилр пер прямо на изящно изгибающуюся стену, в которой ни дверей, ни окон, ни, слава богу, труб не наблюдалось.
Если я и рассчитывала на грандиозное зрелище, как округлые бревна с грохотом раздвигаются, создавая сияющий вход в светлую Тронную залу, то жестоко разочаровалась. Тилр остановился перед самой стеной, словно задумавшись, зачем-то потер кончик уха и просто шагнул вперед.
И исчез, едва коснувшись лбом округлых бревен.
* * *
– Да ни за что!!! – возмущенно вопила я, упираясь ногами в пол. Что бы там ни думал мой спутник по поводу необходимости попасть к королю тилров, идея бодро шагать прямиком в стену и исчезать в ней мне решительно не нравилась.
– Да все нормально будет, – увещевал бывший Владыка Хеллы, усиленно копируя интонации рыночных бабок, уверяющих, что средство от прыщей самое проверенное и надежное. – Тилры всегда именно так между помещениями и ходят! Это всего лишь еще одно ответвлении их магии, позволяющее…
– Сам об стену убивайся, меня не колышет, как их магия ветвится! – рявкнула я и нервно расхохоталась.
Летать на металлической пластине без двигателя и свободно болтать на чужом языке, не затратив на обучение и пары месяцев – Бог с ними! Может, так и бывает… но ходить сквозь стены – я ему призрак или самоубийца?!
– Ты ведь уже просачивалась сквозь материальные объекты, – продолжал уговаривать меня Диллиан, не позволяя и шелохнуться в сторону, противоположную злосчастной стене. – Вспомни гобелен в Тронном зале, ничего же страшного не произошло!
Я замерла в железной, отнюдь не нежной хватке чужого мужчины, на мгновение перестав упираться – отдающий легкой прохладой заснеженных горных пиков женский голос в моей голове вдруг отчетливо произнес: «Да хватит ему перечить, идиотка!». Прекращать спорить я, понятное дело, не собиралась, тем более из-за ревнивых требований виновницы всех моих бед, но – именно того несчастного мига, когда я застыла столбом, выслушивая первые приступы своей свежеиспеченной шизофрении, Владыке хватило, чтобы в надцатый раз бесцеремонно толкнуть меня вперед.
Уже понимая, что остановиться не получится и я сейчас впишусь лбом в это округлое деревянное великолепие, которому не рослось привольно на поверхности, я честно выкрикнула Его Величеству, что о нем думаю.
Не открывая рта и в то же время будучи твердо уверена, что Диллиан все отлично слышит.
Удивительное ощущение – словно летишь ввысь, сквозь переливающиеся всеми цветами радуги мыльные пузырьки, которые отчего-то не лопаются, соприкасаясь с кожей, а ластятся мягкими округлыми боками, будто кошки; и еще более забавно – внезапное осознание, что ими можно управлять: если попросить их сомкнуться за моей спиной, то никто уже не сможет пройти следом…
А потом я все-таки вывалилась с другой стороны стены. Чужой голос в голове устало умолк, мыльные пузырьки исчезли; нецензурную трехэтажную фразу, начатую молча еще в «прихожей», я заканчивала вслух, уже обернувшись к только что материализовавшемуся передо мной Владыке, который отчего-то выглядел несколько более ошарашенным, чем следовало бы. Что, на него никогда возмущенные женщины не орали? Да ни в жисть не поверю, не с его манерами.
Завершив свою обличительную тираду, из коей следовало, что Его Величеству можно смело вешаться от стыда, я с воинственным видом скрестила руки на груди и выжидательно уставилась на этого самого «чужого мужчину», изрядно попортившего мне кровь. Ну, пойдешь веревку искать или подсобить?!
Вместо того, чтобы усовеститься и хотя бы покраснеть, Владыка Хеллы некультурно показал пальцем на что-то за моей спиной. Я обернулась – и тихо офигела на месте.
Деревья росли отовсюду – мирно шелестящие кроны свисали откуда-то сверху, выглядывали сбоку изо всех стен, и лишь где-то треть привычно росла снизу, едва не задевая макушки своих «потолочных» соседок. В воздухе, осторожно лавируя между ветвей, плавали мерно сияющие шары золотисто-желтого цвета; самое большое их скопление освещало этакий хелльский Стоунхендж – круг огромных серых камней, каждый из которых по какой-то странной прихоти природы здорово напоминал самую обыкновенную новорусскую распальцовку.
– Прибыли, – прокомментировал Диллиан, не обращая внимания на все, сказанное мной минутой раньше. – Это и есть Тронный зал колонии тилров. Кроны всех деревьев, что образовывают стены комнат, выходят сюда.
– Впечатляет, – призналась я, все же любуясь кругом распальцовок, а не листвой. Внушительных размеров монолиты горделиво возвышались над макушками деревьев, растущих снизу, и касались кончиками «ногтей» почти сплошного зеленного массива сверху; летающие светильники бережно раскладывали на по-верхности серого камня тепловато-солнечные блики.
В центре круга, медленно вращаясь вокруг собственной оси, парил деревянный диск, покрытый замысловатыми узорами вьюнков, растущих из него же. В постаменте под ним было выдолблено углубление, заполненное водой; но в ее спокойной поверхности отчего-то отражались лишь вездесущие ветви и листья де-ревьев.
– Его Величество скоро прибудет, – доложил тилр-лесоруб и с достоинством проследовал убиваться об стену повторно. То есть, тьфу ты…
Я тряхнула головой и переглянулась с Диллианом: желудки у нас урчали уже хорошо отработанным хором, а вот вероятность появления короля тилров с парой сумок из ближайшего продуктового магазина, увы, стремилась к нулю.
– Так где, говоришь, у них кладовые? – кровожадно поинтересовалась я.
– Понятия не имею, – покаялся Владыка Хеллы. – Боюсь, об этом знает только сам Эсеро… пойдем к порталу, что ли.
– Порталу?
Вместо ответа Его Величество еще раз невоспитанно указал пальцем – на тот самый деревянный диск над постаментом, у основания которого я только сейчас заметила аккуратные ступеньки. Стоило нам подойти к «Стоунхенджу», как вьюнки вдруг расцвели: буквально за пару секунд появились бутоны – и тотчас же распустились; несколько десятков ярко-алых венчиков отчего-то сразу же отра-зились в воде – парящими в воздухе.
– Сейчас появится, – прокомментировал Диллиан. – Вьюнки – это знак, что портал занят.
– Погоди, – посетила меня шальная мысль. – Портал – это ведь прежде всего способ мгновенно перемещаться в пространстве, так? И если я сейчас разберусь, как он работает…
– Ни демона, – паскудно ухмыльнулся Владыка. – Принцип действия такой: касаешься сначала диска, потом – одного из камней круга. В зависимости от того, какой камень выберешь – тебя портирует в соответствующее место. Видишь, они подписаны?
На «запястьях» распальцовок и впрямь извивались нечитаемые змейки. Я погрустнела.
– А камня Земли тут, само собой, нету…
– Не можешь прочитать? – отчего-то удивился Диллиан.
– Не могу, – угрюмо признала я. – А что будет, если одновременно коснуться двух камней? – с наивной надеждой спросила я. – Попадешь посередине?
– Эм, – Владыка Хеллы покосился куда-то мне за спину. – Нет. Будет… вот так.
Наконец догадавшись обернуться, я застыла столбом.
По ступенькам постамента чинно спускался седой тилр в цветущей деревянной короне с внушительным количеством «зубцов» – как на детском рисунке; его золотисто-зеленый балахон волочился по земле, а подол украшали вышитые звезды. На этом комические элементы заканчивались – из того места, где у всех гуманоидов должна находиться правая рука, из короля клубами валил густой серо-красный дым.
– Боже… – тихо простонала я.
Хорошо хоть не попробовала!
– Добрый свет, – быстро кивнул нам король тилров. – Одну минутку, я за рукой… – окинув взглядом ближайшие камни, решительно хлопнул по одному из них – и снова пропал.
– Эсеро периодически так попадает, когда торопится, – хмыкнул Диллиан, великодушно не обращая внимания на мои рвотные позывы. – То ли в этой его мантии по-человечески задеть только один камень не получается, то ли он забавы ради касается сразу нескольких.
– Такое – ради забавы? – не своим голосом прохрипела я. – У всякого идиотизма должен быть свой предел…
– А почему бы и нет? – пожал плечами Диллиан, и в этот момент король тилров появился повторно – этак мирно прикручивая правую руку на место, как если бы она была на шарнирах.
Дым, валивший из плеча Эсеро, плотно окутал оторванную конечность – вместе с конвульсивно подергивающимися пальцами и обрывками золотисто-зеленой ткани. Когда он рассеялся, король пару раз сжал кулак, одобрительно хмыкнул и вежливо улыбнулся.
– Прошу прощения, леди, зрелище, должно быть, не из приятных, – голос у него оказался поразительно похож на Диллиановский – мягкий, спокойный; и в то же время – властный. Незабываемое сочетание.
За его спиной отцветшие вьюнки один за другим падали в воду – и с шипением растворялись.
* * *
Признаться, дома у меня была репутация отпетой привереды: угодить мне каким-нибудь экзотическим блюдом считалось задачей практически невыполнимой, ну да никто особо и не пытался.
Поэтому, пожалуй, в первое мгновение, когда передо мной поставили полную тарелку красочной зелено-фиолетовой массы, во где-то в глубине сознания шевельнулась старая упрямая я, еще не сломанная событиями последних дней: и чем же это меня отравить на этот раз пытаются? И стоит ли пробовать вообще?
Но вот желудок здравыми сомнениями руководствоваться никак не желал. Сунули тарелку и положили что-то, напоминающее помесь вилки, штопора и ложки одновременно, рядом? Значит – передо мной еда и столовый прибор, остальное не волнует!
Вкуса я не запомнила совершенно – глотала, едва прожевав, будто у меня кто-то мог отобрать столь сомнительное кушанье, судорожно запивала жутко холодной водой. Диллиан не отставал – хотя сначала подозрительно косился на меня, видимо, ожидая, что я свалюсь отравленная. Эсеро снисходительно рассматривал нас, как мать – непутевых детишек, безразлично поковырялся в фиолетовой части бурды и осиял улыбкой Владыку, продемонстрировав полный набор клыков.
– Ну как она там, Ди?
О том, что я, по его мнению, «не Эртрисс», король тилров даже сообщать поленился – просто вежливо обходил стороной тему моего имени и появления в этом мире вообще. Меня, задолбанную постоянными сравнениями, это вполне устраивало, а вот Диллиан выглядел несколько нервным.
– Не знаю, – честно ответил он – после паузы, потребовавшейся на отрывание самого себя от тарелки и обдумывание вопроса. – Как глухая стена, достучаться не получается, как если бы… – бывший Владыка резко передернул плечами, замолчав.
– Как если бы у нее просто не было сенсоров? – закончил вместо него Эсеро, с задумчивым видом сплетя тонкие угловатые пальцы, и даже дождался утвердительного кивка собеседника.
– Сенсоров? – не догнала я.
Обе царственные особы устало взглянули на меня, надеясь, что я проникнусь уважением к переговорам государственной важности и перестану встревать с посторонними вопросами. Увы, особого трепета по поводу благородства окружающих меня персон я не испытывала, а потому ничем и не прониклась, ожидая ответа.
– Это устройство, позволяющее обмениваться мыслями на расстоянии, – пояснил Диллиан, отчаявшись дождаться от меня раскаяния. – Вживляется в черепную коробку каждому ребенку – сначала для обучения, потом используется как средство связи. На всей Хелле от силы сыщется десяток разумных созданий без сенсоров.
– Ахм… – многозначительно протянула я.
– Да, и ты в десятке, – неожиданно усмехнулся Эсеро, снова блеснув истинной мечтой стоматолога. – Но если захочешь, то тебе их вживят здесь же, заодно и проверим один момент насчет Эри… Я так понимаю, торопиться вам некуда, так?
– Некуда, – тотчас же ответил бывший Владыка Хеллы.
– Вообще-то я домой хочу, – озлобленно напомнила я, откидываясь на жесткую спинку деревянного (кто бы сомневался?) стула, и скрестила руки на груди. – Очень туда тороплюсь, чтоб ты знал! И не имею ни малейшего желания проверять «моменты насчет Эри» на собственной шкуре!
– Порталов настолько дальнего действия на всей Хелле только два, – мирно проинформировал повторивший мои действия Диллиан. – Первый – в гостевой спальне Эртрисс, – сломан во время покушения на тебя, когда обвалился балдахин, в который, собственно, и вплели заклинание. Второй – в подземной части Зельтийера, куда можно попасть только по пропуску, выдаваемому лично Владыкой. И я отчего-то сомневаюсь, что нынешний узурпатор из Серого Сокола сломя голову бросится помогать леди Эртрисс ди Дара.
– Я не Эртрисс!
– А он об этом знает? – мерзко ухмыльнулся Диллиан, сощурив отчего-то позеленевшие глаза. – Видишь ли, отличить вас можно только по рисунку магии в пальцах и запаху. Чего ты ждешь от человека, никогда не видевшему Эри вживую? – глаза точно такого же дымчато-зеленого цвета были у Эсеро – мимоходом отметив этот факт, я начала потихоньку звереть.
Какого черта я должна страдать из-за их внутренних дрязг?!
– Хорошо, – с шипением выпустив воздух сквозь сжатые зубы, проговорила я. – И что ты собираешься делать, чтобы вернуть себе трон?
– Ничего, – преспокойно ответил Диллиан. – Все случится само собой – уж наше-то фамильное проклятие расстарается.
– Черт, – тихо ругнулась я.
Три месяца… это несчастное проклятие зачешется только через три месяца!
Земляные стены опирались на округлый железный каркас, на глазах обрастающий молодыми побегами; в дальней части помещения несколько тилров судорожно рыли отверстие в Тронный зал, куда прорастут кроны будущих «стен», сейчас больше похожих на фигурные клумбы в парке. В колонии не было ни свободных помещений, ни больничных палат – обычно сенсоры вживляли специалисты с по-верхности, а меня к ним, естественно, никто отпускать не собирался. Поэтому я лежала на одинокой койке посреди строящегося зала, прижимая взмокшие ладони к восхитительно прохладным простыням, и старалась не думать, кто проснется на моем месте после операции – в том, что прежняя я давно сгинула в водовороте событий, я не сомневалась, – но во что эта измененная сущность превратится утром?
Неразговорчивый тилр-лекарь деловито расставлял на столике рядом с койкой одинаковые бутылочки, на этикетках которых извивались привычные змейки; сами сенсоры лежали в блюдечке с резко пахнущей прозрачной жидкостью – крошечные кусочки металла, по форме напоминающие слегка помятые снежинки.
«Если попала в другой мир – нужно слиться с ним, иначе не выжить», – уговаривала я себя, стараясь не смотреть, как тилр, хмурясь, обмакивает в одну из бутылочек инструменты – сверкающие иглы, какие-то крючки и тонкий, отлично заточенный нож; осторожно раскладывает их на сияюще белой ткани, и на его лице не значится ничего, кроме отрешенной сосредоточенности.
Три месяца, напомнила я себе, с усилием отвернувшись. Мне нужно как-то прожить здесь целых три месяца, не свихнуться и, по возможности, не свести с ума немногочисленных доброжелателей. Рано или поздно все равно пришлось бы подгонять себя под местные стандарты.
– Через минуту вы уснете, – вдруг заговорил тилр, натирая чем-то угловатые пальцы. – А проснетесь уже с сенсорами и новой жизнью в кармане, – сказал он и – улыбнулся, чуть напряженно, но все же…
Я улыбнулась в ответ. Он всего лишь делает непривычную работу, но у него все получится.
Все будет хорошо.
Главное – верить в это, кто бы ни проснулся на моем месте после операции.
* * *
Еще одно пробуждение от стойкого ощущения, что рядом кто-то боится до потери пульса. Скоро войдет в привычку.
Эти мысли промелькнули до того, как я открыла глаза, с потаенным страхом – и надеждой – ожидая осознать, что вновь осталась одна. И лишь потом пришло понимание: меня разбудил напряженный шепот в паре метров от койки – это Диллиан, нагнувшись к тилру-врачу, яростно шипел что-то ему в лицо.
Последние видимые полоски земли стремительно скрывались за все утолщающимися стволами деревьев; пол ровным слоем устилал шелестящий золотистый ковер – там, где опавшей листвы было особенно много, она сама собой скатывалась в шары, мгновением позже взлетавшие в воздух, чтобы озарить помещение ровным сиянием. Тилры-работники, что копали выход для крон, исчезли вместе с проделанной ямой; пропал и зловещий столик, уставленный сомнительного вида бутылочками.
В голове – звенящая пустота.
– Что случилось?
Они оба обернулись почти синхронно – резким прыжком, точно боялись, что я нападу на них со спины, не дожидаясь их реакции. Увы, как бы мне ни хотелось отвесить Его Величеству хорошего пинка, сил подняться с койки все равно не бы-ло…
– Ты помнишь, как на тебя накладывали заклинание-переводчик? – вместо ожидаемого ответа поинтересовался хмурый тилр-лекарь.
– Не очень, – смущенно призналась я. – Большую часть я продрыхла. А что?
И вновь не получила ответа – Диллиан, зверски оскалившись, вдруг схватил проплывающий мимо золотистый шар-светильник и с размаху запустил его в стену – сфера со звоном ударилась об округлый бок ствола и рассыпалась ворохом пожухлых листьев; Владыка, отчего-то тяжело дыша, медленно опустился прямо на пол, ссутулившись.
– Да что случилось, блин, слабо объяснить?! – сложившаяся ситуация начинала порядком раздражать.
– Видишь ли… – лекарь с сомнением покосился на погрузившегося в горестные думы Диллиана и на всякий случай отошел на пару шагов в сторону, – когда хелльский маг плетет заклинание, ему необходимы некоторые опорные точки, в которые вливается энергия. Без нее ничего не сработает.
– И как это связано со мной? – напряженно поинтересовалась я, с усилием сев и спустив ноги вниз. Ступни, коснувшиеся лиственного ковра, странно зудели, словно от долгой ходьбы.
– У заклинания, что на тебя наложено, опорных точек нет, – помедлив, отозвался тилр. Подумал и сделал еще шаг в сторону. – Оно должно было рассыпаться, стоило магу, создавшему его, потерять тебя из виду. Но ты понимаешь наш язык, и объяснение этому может быть только одно – на данный момент ты и есть заклинание.
Диллиан вскинул голову, и на лице его читалась ярость вперемежку с отчаянием.
Я глупо хлопнула ресницами.
– Вы уж извините, ребят, но я чувствую себя вполне… гм, относительно нормальным человеком, который ко всему прочему не понимает, почему вот этот тип, – кивок в сторону кривящего губы Владыки, – сидит тут так, как будто у него помирает безумно богатый дядюшка с кучей прямых наследников.
– Быть заклинанием для человека – не значит оказаться сгустком энергетических плетений, – раненой змеей зашипел Диллиан. – Это всего лишь значит, что этот злосчастный переводчик теперь такая же часть тебя, как и твоя душа. И неважно, веришь ты в ее существование или нет! – не дожидаясь возражений, рявкнул он.
– Хорошо, допустим. – Удивительно, как быстро пара дней чистого бреда учит соглашаться с любым идиотизмом! – И что же тебя так разозлило в этом?
Не успела я закончить свой вопрос, как мы с лекарем грустно проследили полет еще одного светильника. Я завороженно смотрела на плавное падение золотисто-коричневых подгнивших листьев; тилр, ничего не сказав, бросился к стволу дерева, в котором образовалась небольшая, но все же хорошо заметная вмятина.
А Диллиан вдруг затих, устало опустив руки, странно успокоенный устроенным вандализмом.
– Ни заклинания, ни чистая энергия не могут быть филактерией, – неожиданно ровным голосом проговорил Владыка. – И то, и другое задерживает душу лишь до тех пор, пока не пострадает оболочка самого лича… либо до тех пор, пока траш не родит новое заклинание.
– Понятно лишь отчасти, – осторожно призналась я. Если о филактериях и личах я еще имела некоторое представление, то слово «траш» я вообще слышала впервые. Но сообщить об этом Диллиану я не успела.
– Траш – это такие создания, как ты, – мирно проинформировал он, не поднимая головы. – С двумя душами, одна из которых связана с заклинанием. И если обычные маги способны создавать лишь вариации уже существующих энергетических плетений, то траш способны порождать нечто принципиально новое, в корне отличающееся ото всего, что было прежде.
– Эм… порождать? – пуще прежнего напряглась я.
– Именно так, – кивнул Диллиан. – Траш рожают заклинания, как обычные женщины – детей… причем если женщина дарит ребенку свою любовь – то траш отдает заклинанию свою душу. Вторую душу.
Я закрыла глаза, ссутулившись и опершись на расставленные ладони.
Мама, кажется, я – двудушная тварь с потенциальной способностью рожать заклинания вместо нормальных детей. Помню, ты всегда говорила, что увлечения другими мирами до добра не доводят, хоть и не могла толком сказать, почему…
Причин не верить Диллиану просто нет.
И отчего же мне кажется, что даже если я смогу вернуться в родной мир, то места мне там уже не будет?
– Слушай… – заговорил первым Владыка – и тотчас же запнулся. – А я до сих пор не знаю, как тебя зовут, – с глуповатой усмешкой признался он.
– Эльмира, – с точностью скопировав его усмешку, представилась я – мне и в голову не приходило, что за все время, проведенное вместе, я так и не назвала ему своего имени.
– Эльмира, – повторил Его Величество, по звукам перекатывая незнакомое имя на языке. – Когда ты пыталась прочесть надписи на порталах, буквы двигались? – в вопросе чудилась слабая надежда – словно Диллиан до сих пор пытался верить, что никакая я не траш, а поведение букв являлось решающим критерием.
– Двигались, – кивнула я, припомнив нечитаемые надписи на огромных каменных распальцовках, оставшихся парой десятков метров выше. – Извивались, как змейки.
Свергнутый Владыка Хеллы опустил светло-светло-серые, почти белые глаза, бессмысленно глядя в пол, где неподвижным ковром лежали опавшие листья и засохшие тоненькие веточки. Соломинка, за которую он хватался, сломалась – коварный омут разверз темные глубины.
Я наконец пересилила себя и поднялась на ноги. Ступни наконец успокоились, но взамен незамедлительно затрещала голова.
– Так что вы с Эсеро хотели проверить насчет Эртрисс? – спросила я, подойдя поближе к растерявшемуся Владыке.
Он не поднимал головы, не отводил взгляда от пола; губы его не шевелились – но, тем не менее, в моей голове отчетливо зазвучал его голос:
– Слышишь меня?
– Это и есть действие сенсоров? – поморщившись, поинтересовалась я, массируя виски – в тот момент, когда Его Величество передавал свои мысли, их ощутимо закололо изнутри.
– Оно и есть, – отозвался Диллиан. – К боли быстро привыкаешь.
– Так что проверить-то? – повторила я свой вопрос.
– Я уже проверил, – сказал он, наконец подняв голову. – Я спрашивал Эри. А услышала ты. Поэтому я и не мог до нее достучаться – у тех, кому сенсоры вживляли в детстве, они превращаются в неотъемлемую часть самой сущности человека, как и его душа. Правда, никто и думать не мог, что с передачей души смещаются и координаты сенсоров…
Он помолчал, носком сапога вороша листья.
– Никудышный я защитник, наверное. Моя любимая в опасности – и без подстраховки, на которую рассчитывала, не знает, что меня свергли и она летит прямиком в гадюшник зазря, потому что без моего подтверждения договор не будет иметь силы… и я никак не могу с ней связаться.
– Эртрисс – умная девочка, не пропадет, – сказала я – скорее из желания успокоить, нежели из-за того, что действительно так считала.
Совершенно не умею приводить людей в чувство.
– Эльмира… – медленно проговорил Владыка Хеллы. – Если я узнаю, что ты вынашиваешь заклинание – я тебя убью.
* * *
Темные стволы, обросшие сероватым пушистым мхом, упирались в сплошную шелестящую завесу крон, будто в облака; невысокий кустарник робко разворачивал листья навстречу приглушенному свету, мягко льющегося в просветы между ветвями деревьев, с которых лохмотьями свисали голубоватые бороды лишайников. Под ногами едва ощутимо пружинил травяной покров: сочные ростки поднимались сразу же, стоило только с них сойти, – будто их и не приминали вовсе; светло-сиреневые бутоны, мелькающие в ровной зелени, казалось, мерно сияли изнутри, и к ним изо всех уголков леса слетались крошечные бабочки-светлячки – не знаю, как они назывались на самом деле, но их крылья, постепенно меняя цвет, едва заметно фосфоресцировали в полумраке.
Угловатый силуэт Эсеро перемещался совершенно бесшумно, – как и темная фигура свергнутого Владыки Хеллы, неслышно ступающего по земле.
Эту идиллию, в общем-то, портили всего два простеньких факта: во-первых, никакой это не лес, естественно, а всего лишь очередное творение тилров посреди их подземной колонии; а во-вторых, несмотря на свою очевидную искусственность, трава под ногами отлично шелестела в ответ на каждое мое движение, так что я неуклюже брела вслед за венценосными особами, шумя как пьяный медведь и чертыхаясь всякий раз, когда в босые ноги впивалась какая-нибудь очередная кусачая дрянь или острый камешек, скрытый зеленым покрывалом.
Высокородные лорды бросали сочувственные взгляды через плечо, продолжая беззвучно скользить вперед. Какого черта эта чокнутая парочка там забыла, я и интересоваться не стала, – сначала план дальнейших действий чинно-мирно обсуждался прямо в местном Тронном зале, посреди величественных распальцовок, где я, признаться, не особо прислушивалась к беседе, поскольку меня душил «беспричинный» смех. Но спустя четверть часа бессмысленных споров Эсеро просто поднялся на ноги и велел следовать за ним – и после оче-редного падения в распроклятую трубу мы оказались здесь, на очередном островке леса посреди земной толщи.
– В общем, так, – решительно произнес Эсеро, резко остановившись и сделав остроконечным ухом изящный круг. – Телепортироваться на движущийся звездолет, да еще с грузом, – ухо обличающе ткнуло в меня, – у тебя не получится ну никак. Сам понимаешь, что и у обычного-то портала погрешность на таком расстоянии составит полтора-два километра, а тут еще и придется производить постоянный учет сдвига точки, куда необходимо попасть…
С тех пор, как все дружно решили, что я по милости неудачников, накладывавших на меня заклинание-переводчик, стала траш, отношение ко мне резко изменилось. Тилры с молчаливым почтением носились со мной, как с дорогой, хрупкой, невероятно ценной вещью. А я еще толком не определилась, злиться мне по этому поводу или пользоваться, пока есть шанс – со времени памятного разговора мне еще ни разу ни в чем не отказали. Дело дошло до того, что не признававшие омовения тилры специально для меня вырастили дерево с дуплом размером этак с нормальную ванну и даже наполнили ее водой по моей просьбе – а когда Диллиан, задумчиво принюхавшись к своей рубашке, решительно затребовал того же, получил предложение самостоятельно потаскаться с ведрами с поверхности до выделенной мне комнаты.
Но говорил со мной только Владыка Хеллы. Остальные же демонстративно обращались только к Диллиану – как к моему хозяину. И вот это действительно раздражало.
– Понимаю, – мрачно буркнул Его Величество. – Но что-то мне подсказывает, что, даже если я встречу Эри сразу по прибытии на Аррио, в безопасности она не будет. – И покосился на меня так, будто это я являлась источником всех неприятностей.
– Что опять? – нахохлилась я, глядя на него исподлобья. Все-таки исколотые ступни и подобное обращение – как с неодушевленным предметом – не лучшие стимулы для любви к окружающим.
– А чего ж ты ждал, коллега? – хихикнул Эсеро, полностью проигнорировав мой вопрос. – Прежде чем отправлять женщину на опасное дело, стоит удостовериться, что не так уж она тебе и нужна, и об этом тебе стоило думать гораздо раньше.
Диллиан изменился в лице: и без того светлые глаза окончательно побелели, кожа, напротив, посерела, напряженно натянувшись на скулах, – юный Владыка вдруг стал походить на не очень свежего зомби; он молчал, еле переставляя ноги, еще больше усиливая впечатление. И даже тоненький серебряный обруч с крупным прозрачным камнем – его «корона» – как-то странно потемнел, будто от не-умолимого хода времени…
– И нечего беситься, – беспечно заявил Эсеро, и не глянув в его сторону. – Сейчас злость делу не поможет – это я так, на будущее, чтобы поразмыслил на досуге. А сейчас тебе нужно на Аррио где-то денька два спустя.
– Я должен ее встретить в момент прибытия. Значит, полтора дня максимум, дальше погрешность по времени слишком сильно увеличится, – неожиданно спокойно ответил Владыка. – Я не могу позволить себе опоздать.
– Флаг в руки, – хмыкнул Эсеро, отступая в сторону – и все деревья вокруг в точности повторили маневр, отталкиваясь корнями, будто зарытыми в землю ногами; длинные бороды лишайника тихо колыхнулись от внезапного движения, вспугнув стаи каких-то крошечных синеватых мошек. Трава, по-змеиному извиваясь, заполнила темные ямы, оставшиеся от отошедших в стороны деревьев.
В центре образовавшейся полянки, среди порхающих бабочек, меняющих цвет, одиноко стоял один-единственный камень из местного Стоунхенджа – и надписей на нем не было никаких; зато между указательным пальцем и мизинцем, гордо уткнувшимися в теряющийся где-то вверху потолок, мирно плавало черное пятно наподобие того, в которое прыгал еще тот мужик с галстуком-бабочкой в доме Эртрисс.
– Настроишь сам, – заявил Эсеро, отступая к краю поляны; светло-сиреневые бутоны вдруг резко повернулись к нему и распустились, источая густой и безумно сладкий запах, от которого заслезились глаза. – И бегом! Этим залом еще со времен прадеда не пользовались…
– А сколько живут тилры? – еще успела поинтересоваться я, прежде чем Владыка Хеллы подхватил меня и перевесил через плечо, как мешок с мукой, чтобы с разбегу запрыгнуть на «распальцовку», шипя что-то неразборчивое на ходу.
Ощущения – непередаваемы.
Сотни тысяч радужных пузырьков вьются вокруг, ластятся, еле слышно мурлычут; вечно изменяющийся калейдоскоп красок и жизни, прекрасный, насыщенный и многоцветный, разлетался вновь и вновь, чтобы тотчас же образовать новый, еще более завораживающий узор. Протяни руку, чуть шевельни пальцами, разрушая все старое, что здесь было – этот крошечный мирок, созданный скорее для пе-ремещения, нежели для проживания, так и манил, уговаривая снова преобразовывать себя…
И видела его почему-то только я.
Диллиан, поперек чьего плеча я по-прежнему болталась мертвым грузом, бессмысленно смотрел вперед вечновьюжными серыми глазами, с такой осторожностью делая каждый шаг, будто мог внезапно лишиться опоры – да разве могло это волшебство представлять хоть какую-то угрозу? Не верится…
