Текст книги "Обманка (СИ)"
Автор книги: Елена Ахметова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Елена Ахметова
Обманка
Утро начиналось замечательно: чужая подушка наконец-то прогнулась под голову именно так, как мне было удобно, одеяло отлично отогрело закоченевшие под вчерашним дождем ноги, а головная боль, терзавшая меня весь вечер, исчезла без следа. Лень даже открывать глаза; хотелось вознести хвалу работникам гостиницы и проваляться в волшебной постели как минимум до обеда… но проснуться я должна была вовсе не от того, что чудесно выспалась.
Чертов будильник!
Попытка нащупать на столике предательски не прозвонивший сотовый телефон ни к чему не привела. Там вообще не было столика – плохо слушающиеся спросонья пальцы наткнулись на что-то холодное и металлическое, сильно напоминающее ножку торшера.
– N'iisse rishe, El'tanne, – радостно провозгласил мужской голос из-за спины.
Я обернулась, глупо хлопая глазами спросонья: на второй половине кровати (черт, она же раза в три меньше была?!) мирно валялся незнакомый субъект мужеского полу, мило так улыбающийся в мою сторону. Насколько я помню, вчера я и не принюхивалась к спиртному, ни с кем не знакомилась, следовательно…
Инстинкт сработал прежде, чем до сонного сознания дошло, что вокруг творится что-то неладное: я зашлась приветственным визгом, плавно переходящим в ультразвук, схватила одеяло, рывком вытащив его из-под незнакомца, и соскочила с кровати – только ледяной пол босые пятки холодом обжег. Мужик, не будь дурак, первым делом зажал уши и еще зачем-то зажмурился – для надежности, видимо. Убедившись в эффективности выбранной тактики, я хотела было поднажать, но тут у меня закончился воздух в легких, и пришлось сделать перерыв, оставив дребезжащие стекла в покое.
– Ты кто такой?! – на повышенных тонах поинтересовалась я, на всякий случай отступая назад и набирая воздуха в легкие для повторной акустической атаки. Но вопрос мой оказался самым наглым образом проигнорирован: этот хам несчастный по-прежнему зажимал руками уши и попросту его не услышал. Подумаешь, какие мы нежные, а ведь я даже верхних нот не взяла…
Так. Ладно. Истерики – потом. Предъявить Смерти лично.
Первым делом – одеться, раз уж этот мужик так удачно зажмурился. Нужно только вспомнить, где здесь ванная: вроде бы вчера осточертевший деловой костюм остался именно там.
Но задачка оказалась несколько сложнее, чем я ожидала.
Начать хотя бы с того, что из комнаты, где я оказалась, вело аж четыре двери. На месте узкой односпальной койки красовалась здоровенная кровать с балдахином, который подпирали все те же металлические столбы; кроме нее, в помещении размером с малосемейную квартиру обнаружился книжный шкаф с приставленным к нему креслом и торшером, а под потолком ни к селу ни к городу висела огромная хрустальная люстра. Вот, собственно, и все, даже занавесок на большом, почти во всю стену, окне – и то нет.
Что за чертовщина?..
Еще пару раз глупо хлопнув ресницами, я дернула за ручку ближайшей ко мне двери. Заперто.
Я растерянно обернулась на сидящего на кровати мужика с зажатыми ушами. И что теперь? Паниковать? Признаться, у меня всегда были проблемы с этим видом деятельности: в моменты, когда действительно стоило бы начать метаться, как курица с отрубленной головой, я отчего-то просто начинала искать выход из ситуации или хотя бы уютную нишу, где можно переждать бурю.
Но что теперь-то?
Тяжело вздохнув, я поплотнее завернулась в одеяло и села на краешек кровати, выжидательно уставившись на сжавшегося в комочек мужика. Хорошо хоть одет вплоть до идиотского галстука-бабочки (хоть и бос), а то уж не знаю, что бы я вы-творила.
Незнакомец, уловив мои передвижения, наконец осторожно отвел руки от ушей, но все же далеко не убрал, готовясь в любой момент вернуть их на исходную позицию, и даже приоткрыл один глаз, настороженно меня рассматривая. Рассудив, что вопрос о том, что он делает в моей (моей ли?) постели – или хотя бы что я делаю в его – стоит отложить до лучших времен, я повторно поинтересовалась:
– Кто ты такой?
Мужчина виновато развел руками и выдал напевную фразу на языке, в котором я не услышала даже знакомых корней слов: безумная помесь соловья с гадюкой – то заливистая трель, то угрожающее шипение.
– Do you speak English? – не теряя надежды, спросила я. Проверено: в какую задницу бы вас ни занесло, там обязательно найдется человек, знающий слова «do», «you», «English» и «oh, shit!».
Но тут мое неописуемое везение снова подняло голову: мужик нахмурился, заметив перемену интонаций и произношения, но все же опять развел руками, а потом и вовсе встал, шагнул в невесть откуда появившееся черное пятно и пропал. Пятно исчезло сразу за ним, оставив меня в полнейшем недоумении посреди заледеневшего зала.
Да что за?..
Ну ладно, будем надеяться, что он вернется с местным языковедом под мышкой, иначе с чего бы ему меня бросать тут без инструкций к дальнейшим действиям.
За окном колыхалось темно-зеленое море леса, с определенным трудом разделяющееся взглядом на отдельные волны шелестящих крон; деревья произрастали до самого горизонта, лишь около него подергиваясь блеклой туманной дымкой, плавно переходящей в серовато-белое небо, затянутое сплошной пеленой облаков. Внизу, под надежным щитом плотного слоя листвы, выводили мелодичные серенады невидимые пичуги, что-то настойчиво стрекотало, а один раз прямо к окну первого этажа дома (особняка?) вышел совершенно непуганый четверолапый зверек, классифицировать которого мне не удалось.
Все двери, ведущие из комнаты, оказались заперты; а из книг на полке мне не удалось найти ни одну, написанную на более-менее знакомом языке. Это пугало меня больше всего – где я оказалась? Как меня умудрились за какую-то пару-тройку часов увезти так далеко? И, главное, – зачем?
Мужик не возвращался уже битый час.
Я сидела на краешке огромной кровати, упершись локтями в свои колени и зарывшись пальцами в волосы. Нужно было срочно выяснить, где я и сколько времени, после чего быстро драпать в Самару (а я явно не в ней), иначе шеф мне голову снимет. Или уже снял – мысленно.
И ведь за меня никто никогда не заплатит выкуп, не будет сокрушаться по телевизору о жертве похитителей – сейчас просто некому интересоваться моей судьбой. Разве что шеф – но для того я существую только в качестве тени, очень полезной, но все же тени, на которую не стоит обращать внимания.
Но зачем? Кому могла понадобиться, не побоимся этого слова, секретутка? На этот вопрос я ответить никак не могла. Для работорговли и продажи на органы вполне могли подыскать кого-нибудь поздоровее… зачем?
– Ну и черт с ними со всеми! – постановила я. Меня посетила простая такая идея – взять чего-нибудь потверже и потяжелее да вынести одну из дверей, ибо нефиг запирать ни в чем не повинных девушек в четырех стенах.
Я встала с постели, оценивающе приглядываясь к металлическим опорам балдахина, и именно этот момент люстра и выбрала, чтобы сверзиться прямиком на кровать, рассыпая вокруг радостно сверкающие хрустальные осколки. Балдахин накренился, натужно заскрипев, а потом просто упал, неприятно бухнув и подняв облако пыли.
Я шарахнулась назад, не отводя взгляда от остатков кровати, сама не своя от мысли, что могла под ними оказаться; незамедлительно наступила босой пяткой на острый осколок, испуганно взвыла, поджав пострадавшую ногу, и тут как нельзя вовремя из появившегося посреди комнаты черного пятна выпрыгнул пресловутый мужик. По-прежнему без обуви.
Наш потрясающий дуэт нецензурным эхом отправился путешествовать по темным углам, а спокойно вышедшая вслед за мужиком девушка наградила нас скептическим взглядом, брезгливо поморщившись, и я наконец заткнулась – правда, больше из-за удивления, нежели от того, что сообразила достать из ступни осколок.
Потому что передо мной стояла точная моя копия.
Пальцы сводило от напряжения: я сидела, судорожно вцепившись в ремни безопасности и поджав под сиденье ноги, и старательно смотрела на ровный лист металлического покрытия перед собой – по нему в глубокой задумчивости разгуливали серовато-белые блики, иногда выдававшие погрешности обработки поверхности, зато порой можно было разглядеть отражения целых созвездий.
Все что угодно, только не смотреть вниз.
Там, под тонким слоем механизмов, скрытых между двух металлических пластин, открывалась душевно распростертая бездна, в которую можно было бы падать несколько бесконечных минут – чтобы непременно встретиться с землей, только вот не при самых приятных обстоятельствах: непонятное устройство каким-то чудом держало меня и мою копию на высоте трех-четырех километров. Только и радости, что облачный слой загораживал большую часть обзора: никаких защитных ограждений у металлической пластины не наблюдалось: чуть скошенный к центру пол да колышущееся за краем серовато-белое марево облаков.
До сих пор мы более-менее успешно общались при помощи жестов и примитивных рисунков: моя копия тоже не говорила ни по-английски, ни по-русски, однако смогла худо-бедно объяснить, что может отвести меня к человеку, с которым можно нормально изъясняться. Но вот какого черта я тут делаю, что это были за черные пятна, почему она выглядит точно так же, как и я – вплоть до манеры нервно ломать до хруста пальцы – я так и не узнала. Не то чтобы копия не пыталась мне все это рассказать, – просто жесты все-таки не всеобъемлющи.
Поэтому я отчаянно трусила, вжавшись в кресло и не смея даже вздохнуть лишний раз, – а она мирно сидела рядом, с отсутствующим видом поглядывая за борт, как будто ее эта реальность вообще не касалась, зато воооон то облачное завихрение представляло немалый интерес. Заговорить не получалось уже просто потому, что я безумно боялась отпустить ремни – хоть и не могла объяснить, что же в них такого успокаивающего.
С детства боюсь высоты. Просто боюсь.
Мы приземлились на огромной серой площади, посреди которой ни к селу ни к городу торчала вздыбившая плиты башня, с определенного угла здорово смахивающая на человеческую руку, сложенную из кирпичиков, – создавалось впечатление, будто из-под земли когда-то попытался вырваться гигантский каменный голем, да вот только застрял, еле вытащив верхнюю конечность. С трех боков к площади лепились двухэтажные домики с мирно светящимися окошками и трогательно раздвинутыми занавесочками, между которыми неизменно обнаруживался либо горшок с цветами, либо кот, либо комбинации того и другого в разнообразных количествах; с четвертого же…
В первое мгновение я едва сдержала фирменную акустическую атаку (действующую на мою копию так же эффективно, как и на мужика с галстуком-бабочкой): мне почудилось, что на меня падает скала. Потом пришло запоздалое осознание, что скалы, как правило, бывают более темного оттенка и обладают худо-бедной, но все же растительностью, еще их обычно не украшают арками и барельефами, а кроме того, горы определенно охраняют менее тщательно.
На вершине полукилометровой лестницы как ни в чем ни бывало торчали по постройке «смирно» два милых таких вышибалы… в самых настоящих доспехах и с копьями.
– Ролевики? – вслух предположила я.
Моя копия обернулась, вопросительно вскинув брови, но я, едва прикинув, как буду объяснять ей все теми же жестами, с чем едят ролевиков, тотчас же отмахнулась: так, бурчу себе под нос бессмыслицу…
Только бы выбраться отсюда. Уже неважно, что работы я лишилась часа три назад, – просто безумно хотелось к тем людям, с которыми можно хотя бы нормально поговорить. Необходимость изъясняться жестами и знаками бесила до чертиков, безумно тянуло заорать на всю площадь: «Да хватит придуриваться, отпустите меня домой!!!», – и удерживала меня только мысль о том, что никто все равно меня не поймет, а злиться впустую – не самая лучшая идея.
И, если уж кто-то свихнулся настолько, что решил меня похитить, и нашел на это средства – то что мешало такому человеку найти хоть какого-нибудь переводчика? Не говоря уж о цели столь сомнительного мероприятия…
Аааа!! Бесит, бесит, бесит…
Моя копия мирно прошествовала к охранникам, словно не замечая адского числа ступенек (я к тому моменту еле доползла до середины лестницы – а ноги уже подгибались от усталости и неудобной обуви, позаимствованной у все той же копии), и о чем-то заговорила с ними – на все том же шипяще-поющем языке, в котором я так и не услышала знакомых по звучанию слов. Когда я наконец завершила подъем, ролевики как раз перестали изображать солдат на параде и обмякли, опираясь на копья, а девушка распахнула огромные двери, за которыми обнаружился еще более внушительный холл: осветить его полностью оказались неспособны даже ряды здоровенных люстр, сияющих где-то под потолком – в углах зала все равно залегали глубокие тени.
Из другого конца помещения к нам спешил еще один незнакомый субъект при полном параде – вплоть до злосчастного галстука-бабочки, но на сей раз хотя бы обутый, – однако ввиду размеров оного помещения он мог спешить еще очень и очень долго, не реши моя копия пойти ему навстречу. По дороге она в очередной раз разразилась шипяще-поющей тирадой, от которой мужик немного окосел, пытаясь одновременно пялиться вытаращенными глазами и на меня, и на копию, а потом вообще резко развернулся и драпанул в противоположном направлении.
– Ну чего опять?! – не сдержавшись, взвыла я. – Я домой хочу!!! Или не очень… – задумчиво закончила я, некстати вспомнив про отсутствие работы и гору грязной посуды, чуть не подпирающую потолок. Все-таки надо было пользоваться одноразовой – мусор я хоть не забываю выносить.
Моя копия обернулась, окинув меня скептическим взглядом (ну да, да, я уже тебя в плечах и шире в талии, поэтому твоя одежда на мне так по-дурацки сидит, и что с того?!), и тяжело вздохнула, перебирая в воздухе пальцами, – видимо, судорожно обдумывала, как мне объяснить поведение этого расфуфыренного субъекта. Но я вдруг поняла, что не так уж оно мне и интересно – просто очень-очень хочется спать…
* * *
Голоса толкались в ушах, явно пытаясь если не покалечить среднее ухо, то хотя бы порвать барабанные перепонки; звуки болезненно отдавались где-то в голове, колкими вспышками разгуливая по черепной коробке, но гаже всего было то, что я даже пошевелиться не могла: лежала, ни чуя ни рук, ни ног, цепенея от скребущегося в печенках первобытного ужаса.
– Нет! Опорный узел надо создавать в лобных долях, иначе она ничему научиться не сможет!
– А память подтереть? Или ты думаешь, ей так легко будет признать, что все идет по плану?
Какого черта они пытаются со мной сделать?..
Тело не двигалось, а в ответ на попытку заговорить в горле противно закололо.
Да что за?..
– Она очнулась, – наконец заметил самый проницательный голос. – Оставьте как есть.
– Но ведь мы не закончили! – возмутился менее проницательный.
– Я тебе потом самому поставлю «переводчика», пока ты в сознании. Чтоб жизнь медом не казалась, – любезно предложил первый. Следом раздалось полупроглоченное икание и задушевный кашель, из чего я заключила, что такие предложения особенно хорошо идут под нож у горла.
Веки подниматься отказывались.
Руки и ноги по-прежнему не чувствовались и никак не реагировали на нервные импульсы.
Черт, неужели они?..
На фоне закрытых век так ясно предстал мой собственный четвертованный силуэт с прижженными ранами и завязанными глазами, что меня прошиб холодный пот, а где-то в животе судорожно сжался склизкий комок; страх остаться никому не нужной калекой смел остатки дрожащего сознания – я закричала, срывая голос, рефлекторно свернулась в позу эмбриона, рывком, ни о чем не думая, только бы, только бы не…
Гмм. Нет, ноги и руки у меня все-таки оказались на месте, о чем я мигом пожалела.
Второй крик вырвался больше из-за того, что в кожу мигом воткнулись миллионы игл – затекшие конечности начали приходить в более-менее рабочее состояние, потревоженные резким движением; я орала как резанная, выплескивая и эту боль, и свой страх, и боязнь, что больше никогда не вернусь к привычной жизни, и раздражение, мучившее меня весь вчерашний день, – затихла, лишь когда голо-совые связки ощутимо кольнуло, замерла, прислушиваясь к эху головной боли, угасающему где-то за затылком. И вдруг поняла, что совершенно спокойна – что бы ни случилось, я жива и цела. Все будет хорошо. Я постараюсь.
Полезная все-таки штука – воплетерапия. Жаль, что в обычной жизни ее себе не позволишь.
Вокруг кровати стояла целая толпа людей с кислыми минами и предусмотрительно зажатыми ушами. Я мирно выпрямила руки и ноги, дожидаясь, пока утихнут неуемные иголочки, и села на постели, благосклонно наблюдая, как весь этот цирк осторожно убирает конечности от головы.
Минутку. Если мне не приснилось, то я отлично их понимала, когда они… кстати…
– Что вы со мной сотворили? – тихим голосом – голосовые связки отчаянно протестовали – спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь. Кажется, их это напугало.
– Наложили заклинание-«переводчик», – честно доложила какая-то незнакомая светловолосая женщина, шагнув вперед из-за спин обступивших меня людей. – Неприятная процедура, не спорю, но зато теперь ты можешь понимать наш язык, – пояснила она, отчего-то брезгливо поморщившись.
И что же мне не нравится, спрашивается?
– Заклинание? – глупо повторила я. – И что, мне полагается поверить, что это действует?
Она с тяжелым вздохом запустила руку в волосы, превратив и без того не слишком аккуратную прическу в натуральное воронье гнездо, и хищно уставилась на меня, прищурив один глаз.
– Поехали-ка домой. Нам предстоит доооолгий разговор.
Луна назойливо следовала за каретой, то и дело мелькая бледным ликом из-за темных силуэтов древесных крон, провожала цепким взглядом, не отставая ни на шаг, пугая лошадей. Тихий свет бередил лесную нежить, и ее тоскливый вой бессонным призраком скитался в листве, неспособный подняться ввысь. Лошадям это спокойствия не добавляло: благородные животные, дико кося глазами, неслись во весь опор, и кучер едва успевал натягивать поводья на крутых поворотах неверной тропы, а пассажиры терпеливо пытались не потерять счет всем кочкам, на которых едва не распрощались если не с жизнью, то с копчиком точно.
Таэйнна относилась к тяготам дорожно-ночной жизни с христианским смирением, стоически перенося заносы, хотя в результате одного из них едва не вылетела из окна – спасли только чрезмерно широкие плечи, теперь украшенные немного несимметричными синяками. Я же искренне недоумевала, почему нельзя было воспользоваться той же пластиной, на которой мы с моей копией прилетели в Зельтийер – так назывался тот город, где на меня накладывали «заклинание».
Заклинание… я так и не разобралась, что со мной сотворили. Тщетно пыталась почувствовать чуждость какого-нибудь электромагнитного устройства, стимулирующего мозг, или какой-нибудь еще безумной новинки научной промышленности – и ничего не ощущала. Все было по-прежнему.
За исключением местонахождения.
Таэйнна утверждала, что я на другой планете, куда попала в результате того, что моя копия попыталась вызвать демона с определенными способностями.
– И отчего же мне не верится? – проникновенно поинтересовалась я у темно-алой занавески. Драматизм ситуации несколько попортил очередной прыжок кареты, в результате которого я едва не прильнула к потолку в страстном поцелуе.
Таэйнна вздохнула и ничего не ответила – видимо, предполагалось, что все очевидно и никакие вопросы мучить меня не должны.
– Откуда тут вообще лошади с каретами, если уже до тормозных самолетов с минимумом безопасности додумались? – не отставала я от своей проводницы. – И какие еще нафиг заклинания, если техника есть? Тебе не кажется, что мои мозги в достаточно напудренном состоянии?
Еще один тяжелый вздох. Моя спутница без разбору убрала назад все выбившиеся из прически пряди, скептически рассматривая меня. Как… мясо, неожиданно поняла я. Как расходный материал. Мне очень захотелось с рычанием расцарапать это ухоженное светлое личико, но тут Таэйнна все-таки соизволила ответить:
– Магия дана не всем. Вполне логично, что лишенные ее люди пытаются заменить ее техникой, – с видом учительницы младших классов пояснила она. – Кому же понравится оказаться без того, что есть у соседа? – риторически вопросила Таэйнна и громко фыркнула, пренебрежительно передернув плечами. – А техника – это еще цветочки, уж поверь мне. Печальнее всего, когда людям и ее не хватает – и появляются толпы обкуренных шаманов, спекулирующих каким-нибудь оружием, в которое до этого впихнули ни в чем не повинного демоненка! И ведь народ покупает… – женщина злобно сплюнула в окно. – Как будто то, что в куске железа сидит чья-то душа, научит хозяина этой штуковины драться!
– А переговоры придумали трусы? – на автопилоте поинтересовалась я, когда мозг окончательно отказался воспринимать происходящее как действительность.
– Не трусы, – покачала головой Таэйнна, успокаиваясь. – Не трусы, а всего лишь слабаки. Это не всегда одно и то же.
– О черт, – тихо сказала я, зарываясь пальцами в волосы.
Да что за хрень тут творится?!
* * *
Мою копию звали Эртрисс ди Дара, и она, как выяснилось, подрабатывала на полставки инквизитором, а в свободное время моталась по поручениям Его Величества по всему Альянсу Двух Галактик. Все это было доложено мне по дороге Таэйнной, сохранявшей крайне невозмутимое выражение лица – видимо, предполагалось, что я должна во все это верить. Да я, по правде говоря, уже потихоньку начала сомневаться – а если у меня действительно проблемы не с крышей, а всего-навсего с заурядными похитителями?
Утащившими меня на другую планету – и, судя по всему, в другое время…
После огромного Дворца, больше похожего на скалу, нежели на архитектурное сооружение, и Главной площади, где можно было смело устраивать космодром, резиденция ди Дара, скрывающаяся в лесу неподалеку от города, показалась на удивление крошечной: будто игрушечный замок потеряли в высокой траве. Таэйнна провела меня через пустующий холл на второй этаж, молча указала на добротную деревянную дверь и остановилась на лестнице, словно собиралась ловить меня, если мне вдруг взбредет в голову броситься назад.
Я недоуменно пожала плечами. Ну да ладно, если бы тут народ забавлялся сожжением ведьм и эмансипированных идиоток вроде меня, то в инквизиторы навряд ли бы допустили женщину.
За дверью оказался небольшой кабинет. В первое мгновение у меня зарябило в глазах: вдоль трех стен вытянулись от потолка до пола деревянные шкафы, пестреющие разноцветными корешками фолиантов. Они расступались лишь около двери – но и над ней опасно нависали уставленные книгами полки. Всю четвертую стену занимало окно, выходящее на лес. Строго говоря, все окна в резиденции вы-ходили именно на него – чаща окружала замок со всех сторон, зловеще протягивая к стенам темные ветви.
Стол стоял немного в стороне – так, чтобы свет из окна затенял лицо сидящего в кресле человека, тем не менее не слишком мешая ему рассматривать аккуратно рассортированные стопочки бумаг.
– Заклинание нормально работает? – первым делом поинтересовалась Эртрисс, кивком указывая на стул перед собой, куда я и плюхнулась, недолго думая: коленки все еще отчего-то дрожали, и стоять на одном месте, не выдавая этого, оказалось довольно затруднительно.
– Понятия не имею, – честно ответила я, уткнувшись взглядом в стол. Вот уж в заклинания пока что не верилось. – Я в этом не разбираюсь.
– Я тоже, – несколько смущенно призналась копия. – Но раз уж мы друг друга понимаем, значит, все более-менее в порядке. Экскурсию по городу тебе не устраивали?
– Нет, – я ошарашено хлопнула ресницами. – С чего бы? – неправильные какие-то маньяки-похитители…
Копия комично пожала плечами.
– А тебе неинтересно?
Я хищно стрельнула в нее глазами.
Еще бы мне было неинтересно! Чужой, абсолютно чокнутый город, огромный и светлый! Да пустили бы меня только… но вот одна загвоздочка, товарищи: где же тот самый удар по голове, который полагается неблагоразумной мыши, прельстившейся бесплатным сыром?
– Зачем меня сюда притащили? – настороженно спросила я. – И зачем мне знать город?
– Мне просто показалось, что тебе понравился бы Зельтийер, – ответила копия и, наткнувшись на мой непонимающий взгляд, пояснила: – Зельтийер – название этого города. Это столица Хеллы – планеты, на которой мы сейчас находимся.
Понравился бы, черт возьми, еще как понравился!
– Замечательно, – стараясь ничем не выдать интерес, протянула я. – И меня выдернули с родной планеты исключительно с целью экскурсионной поездки?
Эртрисс тяжело вздохнула, сложив скрещенные руки на стол.
– Нет. Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала. А потом тебя вернут обратно. Домой.
– Вот мы и подобрались к сути дела, – с притворной радостью хлопнув в ладоши, улыбнулась я. – И что я должна сделать, чтобы вернуться? – к чему мне возвращаться, решим потом. Все потом…
– Слетать на другую планету, выдавая себя за меня, – как ни в чем ни бывало заявила копия.
– Еще одна экскурсия, – хмыкнула я. – И в чем подвох? – главное, чтобы не в физподготовке!
– Подвох… – вздохнула Эртрисс, – подвох в том, что…
Как выяснилось, неподалеку вертелась еще одна обитаемая планетка под названием Аррио, где наклевывалась внеочередная гражданская война – и без того не слишком мирные жители просто взбеленились, когда узнали, что их правитель собрался заключать торговый союз с Хеллой: совсем недавно отгремел, как выразилась моя копия, «небольшой вооруженный конфликт», выкосивший по четверти населения с каждой стороны. С точки зрения патриотизма поступок совершенно идиотский, я еще удивилась, что здесь народ не намылился королям да владыкам рожу чистить, но и тут обнаружился очередной неприятный пунктик.
– И Аррио, и Хелла остаются независимыми государствами только благодаря своим, гмм, военным технологиям, – с непонятной ухмылкой рассказывала Эртрисс. – Обе планеты богаты ресурсами и выродками, мечтающими эти ресурсы продать подороже, желательно – вместе с родиной. Желающих купить тоже искать не придется. Другой вопрос, что превращать Хеллу во вторую Ирейю никто не согласится, а на других условиях оттяпывать себе целую планету уж очень накладно. Проще завоевать.
– Ирейю? – загрузилась я.
– Бывшая колония Хеллы, – пояснила моя копия. – Ее продали Альянсу. На данный момент там осталось только коренное население, уверяющее, что три века назад на Ирейе везде были каменные пустыни и им не привыкать.
– Мило, – поморщилась я. Что-то мне это напоминает.
– Так вот… сейчас Аррио и Хелла ослаблены, – вернулась к теме Эртрисс. – И поодиночке навряд ли выстоят, причем ни на Хелле, ни на Аррио пустынь не наблюдалось веков тридцать, а вымирать уж очень не хочется. Его Величество вообще настаивает на военном союзе, но это уж точно не пройдет, разве что в перспективе.
– Замечательно, а я тут причем? – мирно поинтересовалась я. – Только не говори, что меня вытащили случайно и теперь не хватает средств вернуть!
– Не скажу, – сощурившись, пообещала Эртрисс. – Дело в том, что договариваться о союзе от имени Владыки поеду я. И мне позарез необходимо попасть на Аррио целой и невредимой вопреки всем планам желающих подраться лопаточками в песочнице.
– И? – не догнала я.
– Ты под моим именем полетишь на официально объявленном космолете со свитой, – пояснила копия. – А я доберусь на каком-нибудь наемном корабле и подменю тебя на самой планете.
– Ээ, с чего ты взяла, что я под удар полезу? – обалдела я от такой наглости. – Да мне ваша Хелла до лампочки, а Аррио – по барабану! – я бы еще эту их Ирейю приплела, но более-менее цензурные штампованные обороты закончились, так что пришлось замолчать. Временно.
– А домой ты хочешь? – проникновенно поинтересовалась Эртрисс, откинувшись на спинку кресла.
– На таких условиях – нет! – отрезала я, поднимаясь со стула.
Колени по-прежнему дрожали.
– Ну и куда ты пойдешь? – обеспокоенно спросила моя копия, подаваясь вперед.
Я замерла. Идти и впрямь некуда…
– Слушай, зачем тебе лично это все? – невпопад поинтересовалась я. – Почему именно ты должна ехать?
Спросила – и наткнулась на беспомощный, затравленный взгляд: это его я так часто видела по утрам в чужом зеркале, судорожно одеваясь, чтобы успеть уйти до того, как вернется со смены та, другая, которой безраздельно принадлежали его дни и чье незримое присутствие отравляло мои ночи. Наверное, этот взгляд я ненавидела почти так же сильно, как и себя саму, дрожащими пальцами застеги-вающую куртку в чужой прихожей, не поднимая глаз.
Эртрисс и впрямь не могла отказать Его Величеству.
А он просто отправил ее по канату над бездной.
Люди везде одинаковы.
– Да пошло оно все… – на выдохе проговорила я и пулей вылетела из комнаты, так и не дождавшись ответа.
Лезть на рожон ради еще одной такой же беспомощной идиотки?! Нашли дуру!
А вот посреди накатанной дороги, ведущей из резиденции ди Дара к Зельтийеру, меня все-таки нагнал запыхавшийся и изрядно раздраженный рассудок.
Идти-то мне действительно некуда, не к кому! Если это и правда другая планета, а не чья-то дурацкая шутка, то я только что удрала от человека, помогшего мне выучить язык и хоть что-то рассказавшего про окружающую действительность. Даже если не опускать тот факт, что Эртрисс собиралась использовать меня в качестве пушечного мяса – не самый мудрый поступок: лучше уж изученное зло, чем полная неизвестность.
Ешкин кот, у меня же документов нет! И ни денег, ни телефона…
– Да вашу ж маааААаааАААть!!! – с чувством заорала я в притихшую лесную чащу.
Нет, не вернусь! Думать надо головой, а не тем местом, которое постоянно ищет себе приключения в виде чужих мужей!
Хотя кто бы говорил, конечно…
В последний раз оглянувшись на резиденцию, я раздраженно топнула ногой и решительно пошла прочь.
Я и сама прекрасно со всем справлюсь. До сих пор справлялась.
* * *
Закат угадывался скорее по тому, что теперь мерно светился скучным грязно-белым светом только один край неба, нежели по привычным ярко-алым сполохам на западе. Искореженные ветви над головой скрывали и это скудное сияние, шелестя темной листвой; приходилось постоянно всматриваться себе под ноги, чтобы в сероватых сумерках не пройтись по какой-нибудь змее: этих гадов здесь оказалось бесчисленное множество – они преспокойно переползали дорогу или дремали в подлеске, не обращая внимания на раздавленных каретами родственников посреди проезжей части.
Ноги гудели и ныли: чужие сапоги, решив подтвердить правоту небезызвестной песни, беспардонно натерли пятки и, кажется, ступни – и это не считая того, что последний раз передвигаться пешком мне доводилось на новогодние праздники (нет, не будем вспоминать, к кому я бежала сломя голову через полгорода), с которых минуло неполных девять месяцев. А лес все никак не кончался.
