Текст книги "Загадочный пациент (СИ)"

Автор книги: Элен Форс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Алиса с Лукой очень разные. Со стороны кажется, что Варвар своровал принцессу и утащил в свою берлогу.

– В детстве, как и все дети. – говорит Алиса, ее губы трогает грустная улыбка, еле уловимая для человеческого зрения. – Но потом мы не виделись много лет… А когда встретились Лука долго не мог мне простить, что я замужем за другим.

– Ты была замужем? – вздрагиваю, рука дрожит и часть горючей жидкости проливается на стол.

Трудно поверить, что у нее был кто-то до этого Дьявола.

– Да. – девушка закусывает губы и откидывает назад волосы. – Но я всю свою жизнь всегда любила только его, принадлежала ему… Мое замужество – самая грубая моя ошибка в жизни.

Мы чокаемся и я отпиваю часть, жидкость обжигает внутренности. Прожигает вплоть до легких. Чтобы немного протолкнуть самогон, быстро отправляю в рот гриб.

– Лука всегда такой суровый со всеми и немного словный. От него даже мужчины в страхе шарахаются… А с тобой он нежный и не стесняется этого. – озвучиваю свои рассуждения, разглядывая мутную жидкость в стакане. Самогон уже ударил в голову, опьяняя меня и развязывая язык. – А Майлз как ледышка. Трудно понять, о чем он думает и что чувствует. Он со всеми такой милый и обходительный кроме меня.

Алиса отмахивается рукой и смеется. Странно слышать смех в текущей ситуации.

– Майлз такой романтичный и славный. – говорит она, качая пальчиком перед моим лицом. – Просто ты выбрала не правильную тактику.

– Тактику? – не понимающе спрашиваю я.

– Ты начала ваши отношения с отравленной выпечки. – вставляет Рита и хихикает.

Бросаю на нее осуждающий взгляд, и девушка примирительно поднимает руки. Мол, больше не буду.

– С такими мужчинами, как Лука и Майлз, не получится нахрапом. Нельзя топнуть ножкой и сказать, что ты так не хочешь. Заставят. Скрутят и заставят. Они привыкли все контролировать, упрямцы. Только лаской и женской хитростью можно склонить их на свою сторону.

Рита скептически выгибает бровь, а я как заворожённая слушаю Алису. У меня никогда не было особо подруг с которыми я бы смогла поговорить о мальчиках. Харам. Тем более, мне не с кем было говорить о серьёзных отношениях, сексе и мужчинах.

Все, что я знала – все было из книг, фильмов и из отношений с Майлзом…

– Я бы не сказала, что перечу ему…

– Но ты и не показала, что … согласна с ним по всем вопросам. – Алиса подмигивает мне. Мы снова чокаемся и выпиваем самогон.

Голова становится совсем лёгкая.

– Да ладно. Один минет и он твой со всеми его потрохами. У него на лбу написано, что хочет тебя. – Рита залпом допивает горючее. – Я вот с детства влюблена в мужчину, а он меня не замечает… Для него я назойливая мелкая телка, сестра друга. Даже если я встану на мостик и удовлетворю его в таком положении – ничем не смогу удивить…

У этой девушки явно странная манера излагать свои мысли. Очень грубая и пошлая, даже не мужская. Не все мужчины так напролом, в лоб говорят.

– Это кто-то из наших? – Алиса щурится, у нее тоже стали совсем пьяные глаза. Еле сидит на стуле, покачивается из стороны в сторону.

За все время знакомства с этой девушкой, впервые вижу ее серьезной и даже немного грустной. Даже в больнице, когда на нас нападали – она играла роль, не была испугана до чертиков.

Рита кивает, наливая еще самогона себе.

– Мне было четырнадцать лет, мы жили тогда в Ростове с родителями. Лёва окончил училище и работал в местном ОМОНе. Обычная ростовская семья, ничего примечательного. Жили мы не бедно и небогато. Как все. – Мы снова делаем по глотку. На этот раз никто из нас не морщится. Самогон греет изнутри и притупляет все чувства. Мы расслабляемся и поддаёмся несущему нас течению. Голос Риты убаюкивает. – Как-то летом я решила пойти на дискотеку, сбежала ночью тайком из дома. Я же малая была, в голове ветер! Натянула юбку покороче, да макияж поярче. Хотелось выглядеть старше. Мы в тот день танцевали так, что я ног не чувствовала, просто летали над танцполом. Мне казалось, что я самая счастливая на этом свете.

Потом мы с подружкой пошли домой, две курицы малолетние. Ей-богу, мы были бесстрашные. На часах было три утра, а мы топаем в частном секторе, где ни души… Дуры. Конченые дуры.

Видимо кто-то наверху решил преподать нам урок, чтобы не повадно было так себя вести.

Мимо нас проезжала машина, не помню уже не цвет ни марку. Она на такой скорости пронеслась, что мы испугались, что она собьёт нас к чертям.

А она по тормозам, визг шин на весь частный сектор и заднюю к нам…

Тогда мы обе поняли сразу, что все… капец нам…

Из машины вывалилось два мужика, лет по пятьдесят. Такие обычные русские мужики, чьи-то папочки. У обоих по кольцу, женаты. Одеты тоже поублюдски просто: застиранные жёнами рубашки и дешевые джинсы. Просто рабочие с завода.

Один из них, с огромным пузом, таким большим, будто десяти килограммовый арбуз сожрал, подходит так близко, что чувствуем у него изо рта пахнет коньяком.

Спрашивает: – И почем нынче стоят такие крали?

Мы растерялись, испугались до колик в легких, прижались к друг другу. Говорим: Извините, Вы нас с кем-то перепутали. Мы домой торопимся, нас родители ждут.

А они смеются и постоянно на землю сплевывают.

– Кто Вас ждёт, шалавы? Посмотрите на себя? Значит выдерем Вас за бесплатно!

Один из них хватает подругу за волосы и тащит в машину. Она пытается сопротивляться, падает на колени, раздирая их в кровь, кричит во все легкие, а он только пинает ее. Не останавливается.

Я тоже начала кричать и брыкаться, пыталась отбить ее, но второй так ударил меня, что на секунды я отключилась от боли. Он выбил мне передний зуб и рассек губу.

Мы своими криками переполошили все дома. Люди начали включать свет, пытаться выйти во двор, но никто не остановил их, не помог.

А мы продолжали цепляться за последние соломинки.

Меня приложили три раза головой о дверцу машины, пробивая ее к чертям.

Мне было так адски больно, я шевелиться не могла, боялась, что убьют. Расчленят.

Нам повезло. Домой с дежурства возвращался один из коллег Левы и узнал меня. Хотя на моем лице было столько крови, что поражаюсь, как ему это вообще удалось.

Мне было четырнадцать. Для меня это было концом…

Когда брат принёс меня на руках в больницу в обморочном состоянии, местный хирург, который дежурил – пообещал зашить лицо и вправить вывихи, но предупредил, что останутся шрамы.

Помню, как он сказал:

– Лёва, ну ты понимаешь, что она будет как Франкенштейн? Посмотри на ее лицо? Оно все разодрано! Даже не знаю, как его аккуратно зашить.

Они думали, что я без сознания и не слышу их.

Брат ответил ему, что главное, что я осталась жива, остальное неважно. Но мне было важно!

Когда все приготовили, в хирургическое зашел парень. Очень красивый. Он напоминал ангела. Не похож на ростовских парней, к которым я привыкла. Высокий блондин в безупречной рубашке и брюках, он с ужасом посмотрел на моё лицо и на хирурга и как закричал:

– Вы что творите? Это же девочка, хотите ей шрамов пооставлять?

Он оказался доктором из Москвы с золотыми руками, которого Ангелы привели случайно в эту комнату. Он даже не должен был там находиться. Стечение странных обстоятельств.

Прогнал всех и остался со мной.

У него были очень тёплые и нежные руки, он аккуратно обработал моё лицо, нанёс обезболивающую мазь и сел зашивать. Он делал все так внимательно и аккуратно. На всю работу у него ушло часа четыре, он очень старался, чтобы не осталось шрамов.

Я лежала на этом столе и ненавидела себя, упрекала, что сама виновата в том, что это произошло. Я дура, которая станет теперь некрасивой дурой.

Он тогда словно прочитал мои мысли и сказал:

– Ты не в чем не виновата. Иногда к красивым девочкам пристают нехорошие мужчины, которым никогда не завоевать таких, как они, поэтому они применяют силу. Нужно научиться защищать себя, не всегда рядом может оказаться кто-то, кто защитит тебя. А лицо мы подлатаем, станешь еще красивее. Как тебя зовут? … Маргаритка значит, красивое имя. Ты у нас значит маленький цветочек… Обожаю маргаритки.

Он был таким нежным, никто не назвал меня маленьким цветочком. Я смотрела на него как на Бога… когда он вышел, еще дал вводные брату, который больше, чем он. Лёву часто боятся за его угрюмость, а ему не было страшно.

Он просто сказал ему:

– И не смейте ее ругать, она ошиблась и поплатилась за это. Окружите ее лучше заботой. Через месяц, когда раны затянутся, привезёте ее ко мне по этому адресу, я обработаю раны, чтобы шрамов не осталось…

Весь этот месяц он мне снился, как сказочный принц. Он был моим героем.

В течение месяца я выращивала маргаритки в горшке на подоконнике, чтобы потом отвезти его в знак благодарности для него.

Перетянула горшок лентой, одела самое милое платье из тех, что у меня было. Я была похожа на девочку-припевочку. Мне казалось, что я очаровательна.

Мы приехали к нему, я подарила ему горшок цветами, смотрела во все глаза и пыталась найти хоть что-нибудь, что сказало бы мне, что я ему нравлюсь. Мне так хотелось ему нравится. Я же была влюблена в него по уши!

Он снял последние швы, прошёлся несколько раз по ним лазером, высвечивая контуры.

– Ты настоящая красавица. – он так улыбался мне своей очаровательной улыбкой, производил впечатление самого красивого мужчины в мире. Он был краше любого голливудского актера. Мне хотелось, чтобы он говорил еще и еще. – Когда вырастишь, все мужчины будут у твоих ног.

На этих словах я поняла, что он воспринимает меня исключительно как ребёнка, соплюху. Не видит того восхищения, с которым я на него смотрю… Между нами все-таки было десять лет разницы.

Я думаю, что и без имён понятно, кто это?

Мой брат стал работать на Луку и уехал из Ростова, приезжал на праздники, привозил мне красивые подарки. Я старалась расспрашивать его, узнать хоть что-нибудь об Алане, но Лёва всегда был немногословен. А теперь он стал Лео и стал совсем скрытен.

После моего восемнадцатилетия, я сама нагрянула в Москву к брату. Хотела еще хотя бы раз, одним глазком увидеть чудесного доктора. Придумала, что у меня сводит от боли правую руку, которая была сломана в ту роковую ночь. В Ростове все врачи посмотрели ее, но никто не может понять причину боли…

Что не сделает глупая влюблённая дурочка?

Прошло около пяти лет и я сильно изменилась, у меня выросла грудь и округлились бедра. Но при этом, я всегда надевала скромные платьица деревенского стиля и собирала густые волосы в хвост. После того случая мне не хотелось никого провоцировать и очень хотелось показать Алану, что я приличная и целомудренная.

У меня коленки тряслись так, что чудом не повылетали суставы. А он меня даже не узнал, не мог вспомнить моего имени…

Рита подняла стакан и выпила его до конца.

– И тогда я решила работать на Луку, остригла волосы, чтобы они мне не мешали. Стала профессиональным охотником за головами. Смотрела на него, видела какой он, сука, добрый и красивый. Просто мистер положительность, но меня он никогда не замечал. Я для него просто пустое место!

Маленькая слезинка красиво, почти театрально покатилась по нежной коже Риты. От ее слов мне стало душно и горько. Я примерила на себя ее чувства и представила, чтобы я чувствовала, если бы Майлз перестал замечать меня, игнорировал моё существование.

Нечто похожие было последний год, и я страдала, готова была на все, чтобы оторвать кусочек его внимания, убедиться, что его чувства ко мне реальны.

– Никогда бы не подумала, что тебе нравится Алан. – сказала Алиса, вставая со стула. – Мне так жаль, милая, может быть тебе стоит наоборот оставить и его и пожить для себя? Не циклиться?

Алиса заглядывает в комнату, где спит дочь, выдыхает, и возвращается, приобнимает Риту.

– Ты такая красивая! И если честно, я рада, что ты убрала этот ужасный розовый цвет! Если ты перестанешь еще материться, как сапожник, то действительно станешь очаровательной!

Майлз.

Мы недолго решали, кто займёт четыре места в машине. Наше решение расстроило только Макса, но он не проронил ни слова, понимая, что мы сделали правильный выбор. Мальчик мало чем сможет помочь нам.

Девчонки пропали, их телефоны были выключены и никто не знал где они. Я думал, что убью кого-нибудь. Напоминал дикую собаку, у которой отобрали кость.

В больнице было тоже пусто.

Там нас встретил друг Колибри с разбитой мордой. Вряд ли он сам себя так отделал.

Увидев его, думал придушу. Без лишних слов, сразу для убедительности приложив несколько раз мордой о стену, стимулируя говорить правду и ничего кроме правды, я задал интересующий всех на вопрос:

– Где они?

– У меня на даче. – проблеял он. Маленький пидарас, как будто я не замечаю как он пялится на мою девочку.

– С какого хера?

– Ночью были гости в больнице, пришлось придумывать варианты.

– Где дача?

– Я отвезу Вас.

– Адрес?

– И это вместо спасибо? – булькает малой, смотря на меня с вызовом. Беру его за горло, сжимаю так, чтобы вытолкнуть кислород из его легких.

– Адрес…

– Да пошёл ты на хер! – выплёвывает он. – Я значит ночью рискую своей жизнью, а ко мне вот так?

– Отпусти его! – гаркает Алан и отпускает мне подзатыльник. – Кого ты спрятал на даче?

Парень отхаркивает кровью, отходит от меня и хрипло выдаёт:

– Аню, Вашу жену с дочерью и безбашенную.

Под безбашенной он явно имеет в виду Риту. Значит, они все вместе были этой ночью. Это утешает.

– Почему они не берут телефоны? – спрашивает Лука, подходя ближе. Пацан съёживается.

– Выбросили их, чтобы никто не отследил.

– Ладно, поедешь с нами, если это ловушка, я руками продавлю тебе череп.

***

Уложив мелкого в багажник, не спрашивая его мнение, мы снова уселись в машину.

Чтобы успокоить нервы, я разобрал пистолет и стал его чистить прямо в дороге.

– Надо бы Лео сказать, что его сестра со всеми, и что все хорошо. – говорит Захар, выжимая из машины все, на что она способна. – Хотя она и сама, кого захочет – завалит.

– Вам не надоело, постоянно отпускать сальные шуточки в ее сторону. – Алан ощетинивается, напрягается так, что нам всем становится неуютно. У него неадекватная реакция.

– Да ладно, Ал. Ты сам от нее вешаешься. Девчонка без тормозов; мне кажется, что если спустить с нее штаны, то можно увидеть здоровенный хер с яйцами.

Это была ошибка, Захар. Большая ошибка.

Мы с Лукой почувствовали это сразу, ты нет. И поэтому, когда Алан раздробит твой нос, мы не будем ему мешать. Заслужил.

Возможно, мы просто с детства знаем, что ему не присущи приступы такого гнева.

– Захар, завали своё хлебало. – цедит обычно молчаливый Алан так, что даже мои яйца сжимаются. – Во-первых, она самая настоящая девчонка, а во-вторых, когда ей было четырнадцать, я ее лицо по кусочкам собирал. Девчонку два старых мужика хотели изнасиловать и забили до полу смерти. Смешно, блядь? На твою рожу посмотрел бы, когда Риту так отделали бы. Как может, так и защищается.

Захар замолкает, поглядывая на меня и Луку. Мы молчим втроём, прокручивая в голове сказанное.

– Я думал Рита с Ари. – смотрю на друга, стараясь скрыть улыбку. В последние дни ведь Бесноватая и в правду сошлась с Ассасином, он на нее даже благоприятно действовал. Она перекрасилась, стала более женственно одеваться.

– А она с ним. – говорит друг, стараясь сделать вид, что ему без разницы, но по глазам, метающим молнии, вижу, что ни черта ему не без разницы. Просто разрывает его этот факт.

Вот значит в чем кроется причина его необычного поведения.

– Ал. – Лука оборачивается почти всем корпусом и смотрит на друга. – прости меня. Если б я знал, то никогда бы не позвал этого итальяшку к нам, женщину твою соблазнять!

Мы начинаем все хохотать, разряжая обстановку. Но Алан ничего не говорит, утыкается в окно, хмурясь и раздражаясь.

Переставая смеяться, я тоже погружаюсь в свои чёрные мысли.

Дача Мелкого почти заброшена, максимально не примечательное место. Маленький голубенький дом с зелёным заборчиком. Тишина стоит гробовая. Никогда не скажешь, что там кто-то есть.

Лука думает также, потому что вытаскивает Кирилла из багажника и берет его на мушку, снимая с предохранителя.

– Не похоже, что там кто-то есть…

Захар обходит дом, чтобы войти с чёрного входа в случае чего. Алан остается у машины, в ближнем бою от него нет толка.

Мы с Лукой идём к центральному входу.

Стучимся, замолкая, ожидая.

В ответ ни звука.

Лука сильнее прижимает дуло пистолета к спине Кирилла.

– Аня! – кричит этот идиот. – Ваши благоверные скоро украсят крыльцо моими внутренностями! Откройте, пожалуйста.

От его голоса начинается какая-то возня, слышится звон разбитого стёкла. Мы напрягаемся.

Внутри меня происходит внутренняя борьба, хочется рвануть и снести дверь к черту. За ней может быть моя Колибри. Заставляю сдержаться, нужно подождать, выяснить все.

Лука даёт сигнал, что будем выбивать. Он делает шаг назад, оттаскивает Мелкого, я готовлюсь снести кусок гнили. И как только я подаюсь вперед, дверь распахивается.

На ее пороге показывается растрепанная головка Колибри, за ней стоит Алиса, немного раскачиваясь.

Испытываю облегчение, потому что на них нет явных повреждений. Целы и здоровы. Лука тоже выдыхает и отпускает Кирилла, который отходит немного в сторону, удерживая кровоточащий

Веснушка при виде меня начинает визжать и бежит изо всех ног ко мне. Этот ее порыв вызывает во меня щемящее чувство счастья.

Обнимаю тонкое тельце дрожащими руками, прижимаю к себе и вдыхаю родной запах.

Колибри поднимает голову и смотрит на меня, тянет к моим губам.

Ее поцелуй… со вкусом сивухи, заставляет меня вытаращиться во все глаза на девушку.

Она же в дрова! Еле на ногах стоит.

Поднимаю глаза и улавливаю шатания Алисы чётче, она так пьяна, что еле на ногах стоит. Лука подхватывает жену на руки и заходит в дом.

– Ну Вы девки, блин, даёте. – усмехаюсь, чувствуя, что сам пьянею от исходящего перегара.

Алан заходит вслед за Лукой в дом, в его руках медицинский чемоданчик.

Удерживая Аню, тоже прохожу внутрь. В небольшой комнате, служащей кухней, на столе стоит три гранёных стакана и здоровенный бутыль с самогоном. В качестве закуски девчонки использовали две банки с соленьями.

Мы переглядываемся, и я чувствую, как мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке.

Картина Репина. Приплыли.

Лука усаживает жену на стул, берет бутылку с самогоном, открывает ее, нюхает и делает жадный глоток. После чего кривится и передаёт мне.

– Мониша. – Лука запускает руки в волосы жены и как животное обнюхивает ее. – Ну как можно было так нажраться??? А если бы пришел кто?

Алиса машет рукой.

– Нам нужно было успокоиться. Бэмби вон, вообще, впервые раз убила человека.

Я испуганно смотрю на Колибри, которая хихикает и тихо срыгивает в руку, оседая на пол. Приходится ее удерживать, не давать упасть.

– Вы сами столько выпили? – спрашивает Алан недоверчиво, оценивая масштабы выпитого. На троих худеньких девчонок немало.

– Да. – спокойно говорит Аня и подмигивает Алисе, которая в свою очередь прикладывает палец к губам, делая:

– Тс!

Девчонки разрываются, их просто начинает трясти от смеха.

– У тебя нет ничего в аптечке? – спрашиваю у Алана, который стоит и незаметно поглядывает на Риту, которая скрестив руки, сидит на печке с полу прикрытыми глазами, словно она медитирует.

– Я взял все, но вот глюкозки от похмелья – нет.

Отдаю распоряжение приехать сюда на нескольких машинах, чтобы забрать нас. Не возвращаться же нам всей толпой на одной разбитой машине.

Лео докладывает, что они добрались до Москвы и все хорошо, Лука успокаивает его, что Рита с нами, цела и невредима.

Пьяная Колибри икает и прижимается ко мне, играет своими пальчиками на моих нервах. Трудно сдерживаться. Ее невинные прикосновения заставляют напрячься. Хочу ее. У меня так давно не было секса, готов взорваться от желания, а она ненавязчиво натирает мне… части тела. Приходится перехватить ее маленькие ручки и сжать их. Еще пару таких прикосновений и кончу в штаны.

Аня засыпает практически на руках, как ребенок, мною укачиваемая. Она выглядит невинно и мило, маленькое очарование. Только сифонит от нее, как от алкоголика.

Прокручиваю в голове слова Алисы про то, что Аня кого-то убила. Не могу поверить, что моя маленькая девочка на это способна.

Этот моя вина. Не смог сберечь ее…

Алан.

После сегодняшнего ужасного дня невыносимо хочется курить. Вообще не балуюсь этим, но сейчас отчаянно хочется…

Во дворе Рита сидит прямо на траве и дымит, девушка так непринужденна, это очаровывает. В этом кожаном костюме она выглядит особо соблазнительно.

Не верю своим глазам. Несколько недель назад не мог смотреть на нее без раздражения, а теперь, не видя ее более пару часов, начинаю беспокоиться. Сегодня так ярко стояла перед глазами картинка многолетней давности.

Маленькая девочка у меня в руках с разбитым лицом. У нее в глазах стояли слезы, целое море. Она была такой маленькой и хрупкой.

– Угостишь сигареткой?

Рита молча протягивает мне пачку сигарет и спички, не говоря ни слова.

Я закуриваю и сажусь рядом, рассматривая ее подранное лицо, которое сегодня тоже пострадало.

– Раны нужно обработать. – говорю ей, выпуская клубочки дыма. Рита приподнимает бровь и смотрит на меня, как на дурака. – Я обработаю, чтобы шрамов не было.

– Обойдусь. И со шрамами хороша буду. – все же говорит она и снова погружается в свои мысли. – Дай мне лучше мобилу.

– Зачем?

– Хочу позвонить Ари, чтобы он забрал меня отсюда. – семь обычных слов поднимают во мне волну негодования. Хочется взять девчонку за ноги и потрясти ее, чтобы все это дерьмо вывалилось из нее.

– Не дам. Он меня раздражает.

Рита резко оборачивается и толкает меня, шипит почти.

– Да тебе какое дело?

Она пытается встать, но я ухватываю ее и силой сажаю обратно, беру за подбородок и поворачиваю к себе. Бесноватая смотрит удивленно, приоткрыв рот. Отмечаю порез на пухлой губке. Сердечко начинает биться чаще.

– Рита, где та миленькая девочка в цветастом платье? – хрипло говорю я. – Она мне нравилась больше. Иногда я вижу ее в тебе, нежную ростовскую девушку с густыми русыми волосами. Сними уже с себя маску. Образ младшего брата Лео тебе не подходит.

Она ударяет меня. Больно. Приходится сжать зубы, отползает и встаёт на ноги. Я же лишь заглядываю в вырез её топа, чтобы рассмотреть аппетитные холмы, придавленные кожаной тканью.

– Я уезжаю из Москвы, ухожу с работы. У меня достаточно накоплений, чтобы немного попутешествовать. Поживу год в Италии, где-нибудь в Риме или на Сицилии. – говоря это, она смотрит под ноги, не поднимая глаза. Она говорит тихо и уверенно, оставляя в моей душе чёрную дыру.

Наверное, она принимает правильное решение, девушка не должна быть охотницей за головами. Но почему мне кажется, что я виноват в том, что она сделала именно такой выбор.

– Поздравляю. Правильный выбор. – говорю я, затягиваясь. – Не ожидал, что ты правда побежишь за первым мужиком, который на тебя посмотрит.

Рита выпрямляется, гордо вскидывает подбородок и показывает мне средний палец.

Анна.

– Господи, у меня так раскалывается голова.

Не помню сколько мы выпили, появление Майлза для меня до сих, как в тумане. Нужно же было так напиться.

Стыдно то как…

– Еще бы. – усмехается Майлз, подавая мне воду и таблетку обезболивающего.

Я лежу уже в постели в нашей доме в коттеджном посёлке. Всю дорогу сюда я проспала. Мне становится так стыдно. Краска заливает моё лицо, прикусываю губы и натягиваю одеяло повыше. Мужчина раздел меня до трусов и футболки.

– Мы мчали спасать Вас, как оказалось, от похмелья. – когда Майлз улыбается, он напоминает сорванца, ворующего яблоки. Такой милый.

– Мне очень стыдно. – говорю я, мечтая провалиться сквозь землю. После третьего глотка, все как во сне. – Прости меня.

– Тебе не за что просить извинение. – мужчина в спортивных штанах без футболки. Майлз такой домашний и расслабленный. Мне трудно смотреть на него, потому что при виде его торса и линии из своевольных волос у пупка, бегущих дорожкой к тому самому месту, я невольно вспоминаю нашу близость. Эти воспоминания заставляют меня краснеть еще сильнее.

По всему телу бегают муравьи, будоража. Сдвигаю ноги сильнее, потому что между ними раздувается пламя.

– Последние дни ты избегал меня. Обещал, что мы будем узнавать друг друга и практически не появлялся…

– Было много работы.

– Весь последний год?

Майлз придвигается ко мне, вкладывает таблетку на язык и заставляет ее запить водой. В его ласковых движения столько силы, с удовольствием подчиняюсь.

– Тебя так долго многие заставляли делать то, что ты не хочешь… Не хочу быть одним из них. Если ты будешь со мной, то потому что ты этого хочешь. Хочу чувствовать, как ты меня хочешь, как скучаешь… Что ты моя… – от его слов мне становится немного теплее. – Знаешь, чего мне стоит сдерживаться?

Майлз наклоняется так близко, властно прикасается губами к моей шее, отнимая у меня волю. Начинаю уже теряться и в своих мыслях и желаниях. Томно вздыхаю, беря его за руку.

– Не сдерживайся. – шепчу ему на ухо, неловко целуя его, приобнимая его, обхватывая широкую спину. – Я так переживала, что с тобой может что-то случиться.

– Ты еще пьяна? – Зале раззадоривает меня, оттягивая одеяло. Лежу перед ним в хлопковых трусиках и футболке.

Сердце барабанит, тело томится в предвкушении наслаждения. Как я могла его раньше бояться? Самый нежный из всех.

Он перехватывает мою инициативу, проникает своим дерзким языком все глубже и глубже, трется о моё небо, придавливает меня массой своего тело. Майлз вгрызается, как зверь в мясо, в мои губы. Действует на меня гипнотически.

Он практически насилует мой рот, сжирая весь кислород и разум, пленяет меня. Этот поцелуй длится вечность.

Когда Зале немного приподнимается надо мной, обрывает связь и смотрит сверху вниз, я неудовлетворённо ворчу, испытывая разочарование и опустошение.

– Сожрал бы тебя. – на полном серьезе говорит он. – От одного твоего запаха дурею, Колибри…

Майлз запускает руку мне под футболку, стискивая рукой груди по очереди, играя с ними, заставляя соски заостряться. Я лишь в ожидании основного блюда нетерпеливо еложу, увлажняя трусики.

– Ммм. – голова вообще не соображает.

Майлз берет мою руку, опускает ее к своему бугру, потирает моей ладошкой своё хозяйство. Чувствую, как от моих прикосновений, он становится больше и жёстче.

Я сама опускаю его брюки, касаюсь бархатной кожи. Завороженно обхватываю и ласково глажу. Никогда не задумывалась, что член может быть таким красивым.

Майлз так бережно стаскивает мои трусики, мне кажется, что даже слишком медленно.

В моей голове что-то щёлкает и я вспоминаю слова о тактике и о минете.

Прикусываю губу, останавливаю его руку, немного привстаю.

– Я хочу кое-что попробовать. – я так характерно бросаю взгляд на его вздыбленной орган, что наступает очередь Майлза вспыхивать. Его грудь рвано приподнимается.

Оказываюсь сверху, усаживаюсь на Зале, обвивая его ногами. Нерешительно провожу пальчиком по его груди, пробую на вкус его кожу. Действую интуитивно.

Обтираться писечкой о его голое тело – целое испытание, размазываю влагу по Зале. Приятные импульсы пробегают по всему телу.

Спускаюсь все ниже и ниже, оставляя след из поцелуев. Пропитываюсь его запахом.

Трус щекой, как кошка о его пенис, скользя языком по нему.

Обхватываю губами его головку, посасываю ее так, словно мне дали огромный чупа-чупс. Вхожу во вкус, опускаюсь все ниже и ниже, причмокиваю так, что стыдно слышать это.

Неужели это делаю я?

Меня это так заводит, распаляет до испарины. Не могу остановиться. Не так воспитывали меня родители, разве приличная девушка делает такое?

Этот сильный мужчина лежит передо мной полностью в моей власти. Ради этого стоит опуститься на дно разврата.

– Миша. – томно шепчу я, целуя венку на его члене. Белая капелька, словно роса, блестит на красной головке. Жадно слизываю ее, кайфуя от этого вкуса и чувства власти.

– Я смотрю ты вошла во вкус. – хрипит Зале, ухватывая мои волосы на затылке и натягивая меня на свой агрегат. Под давлением руки я заглатываю его по самые яйца, задерживая дыхание.

Миша направляет меня, выдерживает темп. Видимо мои нежные манипуляции только драконили зверя.

Из меня только вырывается:

– Ммм…ааа..омм…

Встречаюсь с Майлзом взглядом, от этой невидимой связи вокруг воздух электризуется и искрит.

Струя соленой жидкости ударяет мне в горло и приходится сильно постараться, чтобы не закашляться и проглотить все.

Наши тела переплетаются, наши ноги путаются между собой. Постельное пропитывается запахом наших тел, придавая интимности моменту.

Майлз вновь подминает меня под себя, целуя с щемящей нежностью.

– Ты сводишь меня с ума, Колибри.

Он раздирает футболку, чтобы она не мешала ему. Раздвигает мои ноги и врывается, доводя меня до экстаза одним толчком.

– Люблю тебя.

Не могу понять, чьи это были слова, его или мои. Послышалось или наяву. Просто отдаюсь без остатка.

Глава 28

Алан.

Чувствую себя коршуном, который летает над жертвой кругами, высматривая и поджидая момента.

Слова Риты не дают мне покоя. Она собирается в Италию с этим голубчиком. Хочет начать новую жизнь.

Какое правильное решение!

Неужели просто женская грудь вызвала во мне такое дикое желание, что не могу избавиться до сих пор от мыслей об этой женщине? Сплю и вижу, как вхожу в ее тугую щелочку.

Господи, в кого я превращаюсь!

Желая избавиться от наваждения, решил проведать одну знакомую. Пригласил ее сегодня, в ресторан, но встретив ее – ничего не почувствовал. Наоборот, только раздражение, что теряю время.

Пора было признать очевидное – хочу Бесноватую до черноты перед глазами. Яйца сводит от желания обладать Ритой. Именно ей. Спорить с ней, пока не переспорю.

«Я бы трахнула тебя…»

Если бы я согласился, чтобы бы было?

Интересно, кто кого трахал бы, я её или она меня? С ней трудно понять.

Рита в строгой желтой юбке с высоким вырезом, открывающем стройную ногу, и в полупрозрачном топе чёрного цвета вылазит в окно. Она пятится жопой, потом опускает ноги на высоких каблуках. С каких пор она стала ходить на каблуках?

От каждого ее движения, юбка еще сильнее обтягивает ее упругую попу, которая раскачивается из стороны в сторону при каждом движении. Такое чувство, что она издевается надо мной. Специально нацепила юбку поярче, чтобы издалека было видно.

И куда она собирается на ночи глядя? В тайне от брата!

Отправляюсь за ней по пятам. Следую на расстоянии, но если она захочет – заметит меня. У меня нет военной выправки, как у Луки и Алана, она меня в миг вычислит, у нее глаз намётан.

Рита идет к гостевому дому. Я знаю к кому она идёт, чувствую это всеми фибрами своей души и не понимаю, что мне делать. Я не знаю чего я хочу.

Как собака на сене.

Просто хочу эту девчонку, ни могу не думать о ее тонкой шее, о короткой стрижке, о дерзком выражении лица… влюбился? Но разве можно одним днем?