Текст книги "Загадочный пациент (СИ)"
Автор книги: Элен Форс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
– По дороге поговорим, сажай девчонку к Мишке, а сам ко мне. – с этими словами мужчина закуривает, выпуская дым через нос. Он не смотрит на меня, но чувствую его взгляд на себе.
– Со мной поедет. – говорит Майлз, не глядя на меня. Я для этих двоих, как пустое место, ничего не значащее. Мое мнение их не интересует, как решат – то и будет со мной.
При мне у мужчин не завязывается разговор. Они молчат всю дорогу, смотрят в окно, почти не моргая. Такие разные и похожие одновременно.
Я пытаюсь ни дышать, ни напоминать им о своём существовании, по возможности раствориться. С такой силой вжимаюсь в дверцу машины, рассматривая свои коленки.
После года жизни в больничке, из событий в которой была только смена блюд, у меня кружится голова от этой карусели.
Оставите. Мне надо выйти.
Даже не замечаю происходящего за окном, не представляю себе куда мы едем. Машина, несмотря на свои габариты, едет бесшумно, пролетает километры за считанные минуты, мчит по серому асфальту, лавируя между другими машинами. Нас сопровождает целый картеж, будто президента.
В моей голове только одна мысль, зудит и не даёт покоя, не оставляет меня. Как Майлз убил моего брата и за что? Эта мысль, как червоточина, отравляет сердце и душу.
Есть вероятность, что Али ошибается, еще меньший шанс, что он врет, чтобы меня настроить против Майлза, чтобы я вернулась к Алиеву. Что меня ждёт рядом с этим опасным зверем? Буду красивой птицей в клетке, развлекать своего хозяина. Не очень радужная перспектива. Алиев хотел меня хотя бы в жены, присвоить мне официальный статус… А что от меня хочет этот мужчина, что сидит вразвалочку рядом со мной?
Трудно разгадать его мысли. Гладкие темно-русые, почти каштановые волосы причёсаны назад. Он не из тех мужчин, которые будут укладывать волосы, но они лежат идеально, как в журнале. Легкая небритость придаёт ему дерзости. Красив. Старше меня, не знаю сколько.
Машина останавливается, и я поднимаю голову. Мы в элитном коттеджном посёлке; большая часть домов похожа друг на друга, все из белого камня с огромными окнами в стиле хайтек. Напоминает силиконовую долину.
Мужчина в белой футболке и джинсах проверяет машины, осматривает багажники.
Присмотревшись, замечаю, что по всему коттеджному посёлку гуляет охрана, этих джентльменов нельзя спутать с обычными жителями уютного города, она все типичные военные. Их выдаёт походка, а еще короткая стрижка… и все они напоминают мне мебель: шкафы, антресоли, тумбочки, комоды… Мужчины неестественных габаритов, слишком большие. Чем их кормят?
Заезжаем во двор огромного дома, самого большого здесь.
Мужчины синхронно покидают салон, закрывая с шумом за собой дверь. Мне помогает выбраться водитель. Молодой брюнет с карими глазами очень учтив, старается вежливо улыбаться.
Дом красив и современен, не похож на логово бандитов. В таком обычно живут большие семьи, а не люди с армией мебель-мэнов. Их показывают в фильмах типа «Отчаянные домохозяйки»,
– Я подготовил тебе гостевой дом. – голос человека со шрамом заставляет меня вздрогнуть. В его голосе только сталь и холод. Даже страшно смотреть на него. На его фоне Майлз нежный и пушистый зайка. Невольно даже прячусь за его спину, чтобы не попадаться ему на глаза. Страшно, когда на тебя смотрят не моргая. – Алан прибудет чуть позже, осмотрит те…
На крыльце дома показывается миниатюрная девушка с длинными золотистыми волосами, спадающими до бёдер тяжелыми прядями. На ней красное теннисное платье, казалось бы, самое обычное, но на ней оно сидит, как коктейльное. Очень изящная.
При виде нее мужчины замолкают, лицо Майлза преображается, широкая улыбка делает из него само очарование. Она подходит и обнимает Майлза, целуя его в щеку, поглаживая рукой по его волосам, у нее кукольное лицо с очаровательной улыбкой. Только в близи понимаю, что она ростом меньше, чем кажется. Рядом с ней он сияет.
– Алисхен! – он восклицает ее имя, буквально расцветая. Смотреть на их нежности даже немного противно. Кто она ему?
– Майлз. – говорит она, увлекаемая мужчиной, который жестко привлекает ее к себе, кладёт руку на бедро, сминает платье. Вопросов больше не остаётся. Ответ очевиден. Она с мужчиной со шрамом, не достаёт ему даже до груди. Девушка оборачивается и смотрит на меня. Ее взгляд тут же меняется, из тёплого становится настороженным, но не холодным. У нее очень мягкий голос – Привет!
– Привет. – выдавливаю я, чувствуя себя лишней на этой вечеринке, продолжаю стоять на позади Майлза, прячась за его широкой спиной.
– Давайте я покажу Ане дом, а Вы поговорите. – примирительно говорит она, прижимая руку к торсу человека со шрамом и заглядывая в его лицо. Он хмурится, ничего не отвечает. И я понимаю, что они ведут диалог без слов, общаются одними глазами.
В конце этого разговора он выпрямляется и его желваки начинают хищно подрагивать, выпускают ее нехотя. Видимо в этом споре он проиграл.
– Пошли. – бросает она мне и я неуверенно застываю, смотрю на Майлза не вполне понимая, где я оказалась, и могу ли я идти.
– Иди с Алисой. – разрешает он холодно, бросает мне слова, как бездомной собаке кость. После моей попытки побега он значительно похолодел. Почти не смотрит на меня. Но Вины я не чувствую. Если то, что Али сказал правда – я буду мстить.
Отправляюсь за девушкой, не говоря ей ни слова. Надеюсь, что внутри она такая же, как снаружи, милая и добрая. Нас не представили, но обе знаем имена друг друга. Ее имя мне назвал Майлз, а кто рассказал ей обо мне?
– Это гостевой дом, Майлз всегда его занимает, он ему нравится больше остальных.
Мы заходим в такой же светлый дом, только размером поменьше, очень уютный внутри. Ремонт выполнен в светлых оттенках с тёплым тоном, большая часть мебели внутри белая. Глаз сразу же притягивает яркий вишневый диван, резко контрастирующий в этой светлой чистоте, но в этом и фишка. Это придаёт гостиной изюминку.
Мне нравится, как все обставлено, со вкусом и не вычурно.
– Идём, покажу тебе ванную. Думаю, ты захочешь привести себя в порядок. – она говорит так легко и просто, будто мы уже давно знакомы и я приехала к ним в гости. Она не задаёт никаких вопросов и пытается сладко улыбаться, словно хочет понравиться. Меня это подкупает в ней. – Здесь пока есть только халат. Вопрос остальной одежды, думаю, решит Майлз.
– Спасибо. – выдавливаю из себя и судорожно вздыхаю, нервная система даёт сбой. Искренняя ли это доброта? – У Вас красивый дом.
В ванной огромное окно с видом на небольшой бассейн, почти как в гостинице. Мне действительно очень нравится этот дом, я бы хотела жить в таком.
–Ага. – протягивает девушка, направляясь к выходу из ванны, только у самой двери оборачивается, прикусывает губу и говорит на выдохе: весь посёлок принадлежит моему мужу. Если хочешь, можешь попробовать убежать, но далеко вряд ли получится, да хорошего из этого ничего не выйдет.
Удивленно смотрю на нее, пытаясь разгадать мысли, сокрытые за голубыми глазами. Она знает, что я здесь не по своей воле и ничего не имеет против, ее это не смущает. Но больше меня удивляет, что этот варвар ее муж. Меня даже передернуло при мысли, что ОН МОЖЕТ ПРИКАСАТЬСЯ. Боже… это, наверное, невероятно не приятно.
– Ты пробовала? – неожиданно для себя спрашиваю ее, ведь не может же она жить по собственной воле с таким человеком?
На ее лице разрастается лучезарная улыбка, почти мечтательная. В глазах мелькает огонёк.
– В первое время я постоянно сбегала от мужа… и жутко жалею об этом! – Она подмигивает мне, с этими словами уходит, оставляет меня наедине со своими мыслями в огромной ванной, в которой я так и не решаюсь помыться. Просто стою минут пятнадцать, продолжая прислушиваться ко всему вокруг.
Алисхен мне понравилась. Чувствую, что у нас есть нечто общее.
Майлз.
Выдыхаю.
Раздаётся жуткий топот, вслед за котором показывается маленький птенчик в шортах и футболке. Крестница с открытым ртом несётся ко мне, как дикая лань.
– Мишка! – кричит она, когда я подхватываю ее на руки, щекочу, целую в живот. Мелкая извивается, цепляется за меня, целует. Она любит меня называть Мишкой.
Мое настоящее имя Михаил, отсюда и прозвище.
Смотрю на друга, который злобно щурится. Для меня до сих пор загадка, как у такого человека, мог родиться такой любвеобильный и очаровательный ребёнок. Это яблочно далеко укатилось от своей яблони.
– Алёшка. – шутливо говорю я, кусая ее острые коленки. – Смотри какая взрослая, Макс тоже тут?
Лицо малышки искажается, она почти плачет. Маниакальная привязанность к брату.
– Он скоро приедет. – резко вставляет Лука и гневно сверкает глазами. Скоро взорвется. – Алена, побудь с Илух пять минуток, мне нужно поговорить с твоим Крестным, и если он останется жив, ты сможешь показать ему свою лошадку.
Девочка, в отличие от меня, не заостряет внимания на – останется жив. Она послушно кивает, еще раз целует меня и отправляется в свою комнату, топоча голыми пятками по паркету.
Настоящий хозяин в этом доме – этот птенчик, а не двухметровый Дядя Степа.
– Идём в кабинет. – Лука по дороге избавляется от пиджака и галстука, бросает их на стул в кабинете, закрывая дверь. Вот теперь он может себя не сдерживать: Почему из всех миллионов баб, ты умудрился нарыть именно эту? Басиеву, блядь! Сестру, ебучего Рамазана. Ты бы еще его отрыл из-под земли и трахнул!
Лука не кричит, говорит достаточно спокойно, но его голос не просто отдаёт холодной сталью, он режет острее ножа. У друга даже лопаются сосуды в глазах от ярости. Он старается говорить тихо, чтобы не слышала дочка.
– Будь другом, налей виски. – хрипло говорю я, усаживаясь на диван, вытаскивая из его пачки сигарету и раскуривая ее. От жажды першит горло.
Лука швыряет стаканы на стол, наливая в них виски с неким остервенением, проливая часть на стол. В каждом его движении напряженность и раздражение.
Выпиваю обжигающую жидкость залпом, разогреваю нутро, успокаиваюсь.
– Ты же понимаешь, что Алиев объявил нам войну? – более спокойно говорит он. С появлением семьи Лука старается не лезть в открытые конфликты, решать дело миром. Мало кто готов вообще перечить ему, но если такие находятся – умирают быстро и подальше от его дома. В войну с Алиевым он погрязнет только из-за меня.
А она будет. Старый хер вцепился в девчонку, не захочет ее отпускать.
– Я не знал, что у Рамазана была сестра. – говорю вслух то, о чем давно думал. Я знал об этом сукине сыне все, а о сестре – ничего. Кого он трахал, я знал по именно, а родную кровь не узнал.
– Он никогда не афишировал свою семью, не хотел, чтобы стервятники слетались. Она знает – кто убил ее брата?
– Догадывается. – мы встречаемся взглядами, думая об одном и том же. Три года назад Лука лично утяжелил голову Рамазана тремя свинцовыми пулями, отправляя его в ад.
Видит Бог он заслуживал и более жестокой смерти.
– И сейчас она в моем доме, где моя дочь и жена. – он слегка наклоняет голову в бок, ситуация ему явно не нравится. – Ты не хочешь отдать ее Алиеву, на черта она тебе?
И я задаюсь этим вопросом, зачем мне проблемная баба, у которой явные проблемы с головой. Днем Аня, вечером Яна. Днем она кусается и брыкается, а вечером ластится как кошка. Мне нравится нежная Веснушка по имени Яна, у меня стоит колом от одного взмаха ее ресниц.
– Нет. – отвечаю я.
– Окончательное твоё решение?
–Да.– Лука больше не требует объяснений, потирает виски. Сейчас в его голове с бешеной скоростью принимаются решения. Мы ровесники, но он всегда выступает в роли старшего брата, того, за кем последнее слово.
– Она не похожа на брата, и о делах их не знает ничего. – спокойно выдыхаю дым. Встаю и доливаю себе еще порцию виски. – У Алиева в подчинении живой ассасин.
– Я слышал. Парни наводят справки, откуда он у него. И сколько еще таких. – Лука закатывает рукава рубашки. – Не думай пока об этом, займись своим здоровьем, наберись сил.
– Найди мне психолога.
– Давно хочу. Тащишь в дом всякую гадость. – друг усмехается, вытягивая ноги. За последние три года он стал мягче. Нет, не слабее, мягче. Семейная жизнь обуздала дикого зверя. Раньше он бы вгрызся в меня за такое, а сейчас даже шутит. От этого Дьявола ничего не укроется, он знает кому именно нужен врач, но и здесь благоразумно ничего не добавляет.
Невольно усмехаюсь. Три года назад никогда бы не поверил, что Лука Гроссерия будет заботливым папочкой, а я посажу девушку на цепь.
Осушаю еще один бокал виски.
Меня не покидало чувство дикого одиночества и несправедливости. После аварии внутри еще бурлил адреналин, мешая все чувства, превращая их в винегрет, но сейчас, когда я осталась одна – все навалилось…
В больнице удавалось держаться только от мысли, что вот-вот все закончится, брат объявится и вправит отцу мозги. Может по-детски, наивно, но это помогало мне. Теперь я понимаю, что он никак мне уже не поможет, только если протянет невидимую руку с того света.
Место, которое занимал брат в моем сердце, стало зияющей дырой. Если несколько минут назад я чувствовала боль, напоминающую мне, что я жива, я все еще существую, то теперь не было ничего. Меня просто накрыл вселенский тупняк.
Было необходимо узнать правду.
– Есть хочешь? – уже знакомый голос выводит меня из транса. Оборачиваюсь к мужчине, сразу же улавливаю исходящее от него амбрэ с солодовыми нотками. От алкоголя взгляд его немного затуманился.
Только после вопроса Майлза понимаю, что не ела сегодня целый день, желудок крутит голодный спазм, но я все равно отрицательно качаю головой.
– Не ври. – усмехается он и подходит ближе, протягивает мне планшет с уже открытой страничкой магазина. – Выбери себе одежду и иди в душ. Потом будем ужинать.
Он садится рядом, не трогает меня, просто прикасается своим телом к моему, а меня прошибает в холодный пот.
Единственный мужчина, который меня касался. Самый красивый из всех, кого я встречала. В школе и университете меня не интересовали мальчики, либо потому что они казались мне слишком маленькими, либо из-за страха, что Папа оторвёт мне голову, если я буду замечена в романтичных делах. Не знаю. Мне нравились герои книг и фильмов, иногда я фантазировала, что в меня влюбится невероятно смелый и харизматичный герой и украдёт, чтобы жениться. Вот и дофантазировалась. Мысли материальны. Бойтесь своих желаний.
– Мне не нужно ничего. – упрямо отвечаю, вскидывая голову. – Я хочу поговорить.
Ответом мне служит только приподнятая вопросительно бровь. Майлз напоминает мне дикого волка, весь такой красивый с голубыми глазками, но стоит тебе разозлить его – он покалывает свои клыки, склабится. Разорвёт и дернуться не успеешь.
Волчара.
– Ты убил моего брата? – вопрос слетает с моего языка быстрее, чем осознаю, что произношу это в слух. Даже сердце не бьется. Цепляюсь руками за обивку вишневого дивана. Молю Бога, чтобы это оказалась не правдой. Даже не замечаю, как перешла к нему на «Ты», когда это граница стерлась.
Майлз не спешит с ответом, но все же отвечает.
– Нет, но я причастен к его смерти. С удовольствием бы убил его сам. – его голос не меняется пока он говорит самые страшные для меня слова. Ни один мускул лица не дрогнул, для него это так обыденно… Ноль сострадания ко мне. Для него человеческая жизнь ничего не стоит. Вижу это в глазах, он и своей смерти не боится.
У меня же жизнь сорвалась вниз, словно забрали страховку и я лечу в обрыв, могу разбиться насмерть. В ушах свистит ветер.
Не осталось ни одной ниточки за которую можно зацепиться.
– За что? – по щекам текут слезы, жутко хочу вцепиться в его гладковыбритое лицо, выцарапать глаза. Этот красивый человек не благородный принц, а беспринципный убийца.
– Он убил ребёнка моих друзей и человека, который был мне как отец… – выражение лица Майлза меняется, наполняется чёрной ненавистью. Даже глаза темнеют. Он с силой стискивает челюсть до хруста зубов. Мне страшно просто быть рядом, кажется, что ударит сейчас меня.
– Вы ошиблись. – хлестко, уже более истерично бросаю я, отодвигаясь от него по двум причинам: боюсь, что сделает мне больно, и мне противно быть рядом с ним. – Мой брат был замечательным и очень добрым человеком. У него был фонд помощи старикам… Он всегда помогал всем.
– Этот фонд чистая липа…Он отмывал деньги, заработанные на продаже оружия в этом фонде. – гортанный смешок вырывается из его груди. – У нас есть доказательства всех его темных делишек.
– Любые доказательства можно подделать! – притягиваю колени к себе, обнимаю их, как делала это в детстве. Не поверю не единому слову. Кому я должна поверить? Незнакомым людям или своим воспоминаниям? Я помню только хорошее. Даже, если бы он был плохим человеком – я бы все равно его любила. Он моя кровь.
– Колибри. – Майлз выдыхает и закрывает глаза, старается, чтобы его голос был мягче.
А меня не остановить. Вскакиваю, вою как зверь, пытаюсь ударить Майлза, сделать ему больно, всадить в него что-нибудь острое, чтобы убить.
Он не сопротивляется, не прикрывается от моих ударов. Молчаливо терпит. Да и я только выпускаю пар, мои удары не могут принести ему боли. Себе делаю больнее.
А я неистово бью, стираю кожу с костяшек пальцев, даже чувствую запах горелой кожи. Не могу успокоиться.
Безнадежность. Никакого света в конце туннеля.
Майлз перехватывает мои руки, делает подсечку и сбивает меня с ног. Оказываюсь на диване под ним, устроившегося у меня между ног. В нем больше ста килограммов, сплошные мышцы.
– Успокойся. – говорит он в самое ухо, чувствую его дыхание на моей шее, оно щекочет нежную кожу. – Поранишь себя, моя птичка. На сегодня ты, итак, достаточно поранилась.
Пытаюсь пнуть его, извиваюсь, но лишь трусь о его тело. Соски каменеют, реагирую на исходящий от него жар. Замираю, стараясь отогнать наваждение.
Он почти нежно проводит рукой по моим волосам, после чего накрывает губами мои губы. Пытаюсь отвернуться, стискиваю зубы, чтобы не дать проникнуть его языку в мой рот. Считаю предательством со своём стороны отвечать ему взаимностью. Не упаду так низко, не стану его послушной любовницей.
Мужчина не торопится, сминает мои сжатые губы, гладит зубы, протискиваясь между губами. Сладко. Раньше меня никто так не целовал. Жарко, с таким напором. Он пробивает мою оборону. Мне не хватает кислорода, лишь на секунду приоткрываю рот, чтобы вдохнуть полной грудью, не умереть от нехватки кислорода. А ему только это было и нужно, его язык проникает, ласкает изнутри, исследует. Майлз меняет тактику поцелуя, начинает трахать мой рот, подчиняя себя. Я почти обмякаю в его руках.
Не отвечаю на поцелуй, но поддаюсь власти. Мужчина меня подавляет, ненавижу себя за эту слабость.
Постепенно он отпускает мои руки. Перекатывается на бок и заглядывает мне в глаза.
– Я очень разозлился, когда ты сегодня сбежала. Хотел надеть на тебя ошейник и посадить на цепь. – он говорит серьезно, продолжая ласкать ладонью мое тело. И я послушно внимаю. – Потом посмотрел на тебя всю изрезанную и мое сердце дрогнуло, женщина не должна страдать. Жутко разозлился на твоего дружка, который все это допустил. Чуть не убил его… Не делай так больше…
– Зачем я тебе? – я и вправду не понимаю. Я не красавица, никогда не была ей, во мне ничего нет особенного. Так, зачем я ему? Моя девственность его подкупила?
– Ты мне нравишься. – от его ответа вздрагиваю, шумно дышу. Всего одна деталь, одно но… и эти три слова не доставляют мне никакого удовольствия. – Ты хорошенькая и чистая. Колибри. Маленькая птичка.
Майлз целует меня вновь и я отвечаю. Чувствую, как по телу растекается эндорфин. Так греховно и противоестественно. Не должно мое тело так реагировать на этого дикого волка. Это предательство.
– а ты мне нет. – отвечаю, краснея, пряча глаза. В головах начинает зарождаться план.
– Ошибаешься. Ты сама пришла ко мне, попросила о помощи. Ластишься ко мне, трешься, как кошка. – он усмехается, у него очень красивые скулы и подбородок, идеальные линии.
Может быть единственный шанс отомстить за брата – втереться в доверие? Стать хорошей, приторно прилежной девочкой, и когда зверь расслабится – я вонжу нож в его сердце. Дальше пусть будет, как будет.
Я молчу. Не умею лгать. У меня на лбу будет все написано.
– Я пойду в душ. – обрываю поцелуй, пытаюсь выскользнуть из-под него.
– Только со мной.
Майлз встаёт и утягивает меня за собой, мягко, придерживая за талию. Я иду за ним. Последние дни он ведёт – я следую.
Майлз набирает воду в ванну, наливает ароматную пену.
– Раздевайся, – есть что-то в его голосе устрашающее, не решаюсь ослушаться. Послушно раздеваюсь. Он помогает мне раздеться, снять одежду и отбросить ее на пол ванной комнаты.
Я почти скулю от наслаждения, опуская ногу в горячую воду, слегка маслянистую от пены. Запах лаванды окутывает, расслабляет тело, но не мозг. Внутри я натянута, как тетива в луке. Его взгляды и руки доводят меня почти до обморочного состояния.
Со страхом поглядываю на Майлза, который берет в руки мочалку и наклоняется ко мне. Жесткая губка скользит играючи по моему телу, смывая пот и кровь. Тёмные синяки на моем теле резко контрастируют с белой пеной.
К удивлению, мне хорошо. Почти засыпаю. Чувствую себя маленькой, так меня мыла мама в детстве в большом тазике. Она стирала с меня грязь, которую я собирала, как помойный кот, на улице.
Прикрываю грудь рукой, потому что грудь вздымается над водой и пена не прикрывает остроторчащие соски. Мне до сих пор не уютно, когда он смотрит на меня. В его глазах словно сам черт танцует.
Физиология связана с психологией. Мозг диктует нашему телу, что мы должны чувствовать. Но у меня происходит все наоборот. Тело навязывает мозгу, что ему хорошо. Умоляет отключиться и поддаться во власть животным потребностям. Только вот я не животное, я смогу обуздать пожар внутри.
Презираю себя за то, что лежу перед в ванной, как куриное филе на блюде. Готовая и доступная. Подана ему на потеху. Это нужно прекращать.
По левую сторону от меня стоит маленькая ваза с белыми, ароматными тюльпанами. Я пробегаю пальчиками по орнаменту вазы, обдумывая одну идею, которая так назойливо крутится в моей голове.
Поворачиваюсь к мужчине, обхватываю его мускулистую шею. Моя белая ладонь смотрится неуместно на загорелой бычьей шее, я тяну его на себя резко, тянусь губами к его лицу. Отыгрываю страсть.
Майлз одной рукой опирается о ванну, второй продолжает тереть мой живот, но он поддаётся, тянется ко мне. Жаркое дыхание опаляет губы, а потом его властный язык проникает в мой рот.
Левой рукой неуклюже зажимаю вазу и с размаху прикладываю ей по голове Майлза, тот дергается, отстраняется, хищно смотрит на меня. Ваза разбивается на несколько крупных осколков, один из которых остаётся в моей руке.
– Да чтобы ты сдох. Это тебе за брата. – выплевываю я и всаживаю осколок острее ножа в его плечо, достаточно глубоко, проворачиваю его, доставляя дополнительную боль.
– Твою мать! – орет он, обхватываю кровоточащую рану, сгибаясь.
Я вскакиваю и хватаю на ходу полотенце, несусь вниз. Там Майлз оставил пистолет, когда пришёл, я видела кобуру. Мной повелевают животные инстинкты, которые не поддаются логике.
Мокрые ноги скользят по паркету, чуть не падаю на каждом повороте. Хватаюсь за стены руками. Не слышу топота ног Майлза, он остался в ванной, травма головы плюс рваная рана неплохо выводят из себя, но мне все равно кажется, что он гонится за мной, вот-вот схватит за руку в любую минуту.
Кобура лежит на комоде в гостиной, хватаю ее и… разочаровываюсь. Она пуста…
Черт! Майлз предусмотрительно вынул его.
Закрываю глаза и прикусываю губу. Нужно было выждать, втереться в доверие, а я как обычно…
– Анечка. – тихий голос вызывает во мне оскомину и толику отвращения.
Даже слышу шипение над своим ухом. Холодные пальцы обхватывают мою шею и запрокидывают голову назад. Чувствую острый нож, упирающийся мне в спину.
Двойной язык облизывает мою щеку, а я даже дёрнуться не могу.
– Пришлось побегать за тобой, сучка.
Безликое существо. Господь хотел его стереть, высосал все краски из его тела, делая его бесцветным, но он выжил, вылез из преисподней. Несмотря ни на что За мной.
Альбо исключительно в белом. Всегда. Любит подчеркнуть свою особенность. И сейчас в белоснежной футболке и брюках, в его руках белоснежные медицинские перчатки, не хочет оставить отпечатки пальцев.
Нож скользит по моей спине, царапая кожу, поднимаясь все выше и выше, пока не оказывается у моего горла. Полотенце падает вниз, оставляя меня голой, но в данный момент это последнее, что меня волнует. Не так страшно расстаться с одеждой, как с жизнью. Можно жить со стыдом, но никак ни с дыркой в горле. Все мои ощущения сконцентрированы вокруг островного лезвия ласкающего мою кожу. Страшно, даже дышать.
– Тише. – он шипит, как змея, чуть слышно, еле разбираю слова. Колючий голос дерёт кожу. – Если твой ебарь нас услышит, мне придётся тебя убить. Хочешь истечь кровью?
Качаю отрицательно головой.
– я пойду с тобой добровольно. – честно отвечаю я, потому что идти мне больше некуда. Я только что хотела убить Майлза, всадить ему пулю куда-нибудь, куда смогу попасть. От судьбы не уйдёшь. Может быть мне удастся вырваться наружу, жить обычной жизнью, но пока я могу только покориться судьбе, довериться Алиеву. Может быть мне удастся окончить университет, получить образование и вырваться из его когтистых лап. Может быть я смогу сбежать раньше. – Нужно уходить скорее.
Альбинос смотрит мне в глаза, немного отстраняет нож, проверяет, сбегу я или нет.
– Что он делает сейчас?
– Выходит из ванной… – зачем-то лгу я. Еще несколько минут назад я хотела вонзить ему в сердце нож, обескровить, а сейчас, как представлю, что Альбинос может подняться на второй этаж и воспользоваться ранением… голова кружится, земля уходит из-под ног.
Альбо звучно усмехается, смачно сплевывает на паркет и отходит от меня.
– Значит голубки вместе моются. Прикрой свою голую жопу и за мной!
Понимаю, что Майлз уже минут пять наверху и может спуститься в любой момент, трудно предугадать его реакцию и тем более – события которые будут потом.
Быстро подбираю полотенце, закутываюсь в него, желая прикрыть себя.
Слышу как часы отчитывают секунды, каждая из которой сейчас так дорога. Альбо тихо ведёт меня вниз на нулевой этаж, догадываюсь, что он направляется в гараж.
В гараже оказывается припаркованный Ford Mustang белого цвета, не знаю какого года, но явно ретро. Альбинос подходит к нему и садится на корточки, доставая из кармана брюк предмет, напоминающий пульт от телевизора. Нажимает на пару кнопочек и фары автомобиля беззвучно мигают. Машина снята с сигнализации, вот так просто.
Продолжаю стоять в этом полотенце, как дурочка. Бегать босиком последнее время – моё хобби. Дурное, честно говоря. Скоро заболею.
– Давно хотел обуть, Майлза. – тихо смеётся тот противным голосом. Отвратительный человек. – Садись давай.
– Как ты планируешь выехать отсюда? – спрашиваю я, не трогаясь с места. – Здесь целая мебельная фабрика, а мы одни.
– Кто сказал, что мы одни? – он немного подаётся вперёд и я вижу чистое безумие в глазах.
Двери гаража с тихим скрипом приходят в движение. Кто-то открыл их. Паника накрывает меня с головой. Ноги врастают в бетонной пол, пробирает холод до костей. Пальцы скрючивает, ломает кости изнутри.
В гараж входит мужчина в чёрном костюме, мне не сразу удаётся рассмотреть его черты лица. В глаза бросается только бледность кожи. Непроизвольно делаю шаг назад, в ужасе прикрывая рот.
Передо мной еще один альбинос. Только он в костюме, в таком же как и все остальные шкафы. Он смотрит на меня с нескрываемой насмешкой. Одной лицо с Альбо. Близнец. Точная копия этого отвратительного змея.
– Знакомься, мой брат – Альфа. А теперь – в машину!
Мы выезжаем из гаража, покидаем квартиру и никто нас не удерживает.
Меня не покидает нехорошее предчувствие, за все это время такой внимательный и быстро реагирующий Майлз с точной военной подготовкой – бездействует. Либо я его слишком сильно ранила, либо он знает, что в его доме гости и выжидает момента.
Отчетливо слышу, как под колёсами машины хрустит гравий. Мелкие камешки отскакивают и стучат по белому металлу. Стёкла затонированы и Альфа не видно на заднем сиденье, но он на готове, в его руке пистолет с глушителем. Не верю, что нам удастся так запросто уехать при такой охране.
– Они не дадут нам выехать. – говорю я, смотря в окно. Мы проезжаем дом человека со шрамом, у меня по спине пробегает холодок. В доме горит свет, они не спят еще, может быть даже не подозревают что происходит за окном. – Здесь везде их люди…
– Они не ждут такой дерзости. – спокойно говорит Альфа, у него совсем другой голос, не такой мерзкий, как у брата, и нет модификаций тела. Да он просто красавчик на фоне своего брата-близнеца.
Ничего не понимаю в таких делах, я никогда и детективов не читала, просто скрестила пальцы и молю. Вот только о чем? Рядом с этими двумя мне тоже не спокойно, не назовёшь их спасителями. Они профессиональные убийцы, падальщики, без принципов и морали. За деньги согласны на любую грязь и бесчинства.
Противно от себя самой, сдаю себя с потрохами Алиеву, какой позор. Фу. Скребу пальцами кожу, отгоняя от себя мысль, что этот старик захочет касаться моего тела, будет требовать, чтобы я исполняла его все желания.
Я как собака на сене, никакой логики, мечусь из крайности в крайность, не разбираю желаний. Запуталась в край. Что же делать?
– Твою мать, у них снайпер! – восклицает Альбинос, прерывая мои душевные метания. Машину немного ведёт, нам прострелили колесо. Я чувствовала. – Забирай девчонку, я их задержу, осталось километра три до окончания коттеджного посёлка.
Он не успевает договорить, как Альфа выскакивает и тащит меня за собой, вытягивает из машины и бежит к дому. Полотенце так и хочет свалиться к моим ногам, приходится одной рукой удерживать его, чтобы не оказаться голой.
Мы бежим от тени к тени, как крысы. Альбинос с красными глазами и девушка в розовом полотенце, колоритная парочка, яркое пятно в ночи.
Альфа быстрый, невидимый и бесшумный, он двигается, как не человек, находит нужную тень, чтобы спрятаться, прижимает меня к себе, к своей груди, чтобы я не потерялась.
Альфа замер, прислонился спиной к стене дома и прижав меня к груди.
– Подозрительно, никого нет. – тихо говорит он. – Они специально расчистили нам дорогу. А значит…
Не очень понимаю к чему он клонит. Только хлопаю глазами, промерзая и чувствую, как умирают мои придатки от холода. Ноги сводит судорогой, но я стараюсь держаться.
Голова пустая, но при этом тяжелая, словно кто-то ударил по ней. Не перестаю думать, что с Майлзом, он жив, в этом я не сомневаюсь, но как сильно я его ранила?
