Текст книги "Загадочный пациент (СИ)"
Автор книги: Элен Форс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Всю дорогу до центра Москвы мы ехали в тишине; я смотрела в окно, любуясь столицей, давно я не была в любимом моему сердцу городе, а Алиса что-то читала в своём телефоне.
Лео, молодой охранник, припарковал машину на подземной парковке, после чего помог нам выбраться из джипа. Я думала, что он останется в машине, но он последовал за нами в магазин. Мне жутко напрягало его присутствие, но Алиса же была максимально расслаблена. Ее никак не смущала безмолвная тень.
– Выбери все, что тебе нравится. – она была в кедах, но создавалось такое впечатление, что вышагивает на каблуках. – Только давай без стеснения, потому что голой ты точно не захочешь ходить, у нас с тобой разные размеры, я не смогу обеспечивать тебя одеждой, и деньги не проблема. – перечисляя причины, почему я должна купить себе одежду, она загибала маленькие пальчики с красным лаком.
Я собиралась воспользоваться ее предложением и закупиться одеждой по полной, изрядно разорив Майлза. С деньгами у него точно нет проблем. Нанести ему физический ущерб я не могла, а вот потратить его деньги – да. Пусть это будет первая ступень исполнения мести. Вряд ли он что-то почувствует, но моя душа порадуется.
Мы проходим все семь этажей универмага, приобретая разную одежду и белье, аксессуары. Во мне проснулась алчность, хотелось чтобы меня остановили. Сказали хватит – баста, но Алиса не сказала ни слова. Она лишь помогла мне определиться с размерами и моделями, местами даже поощряя мою наглость.
Когда мы стояли на кассе, она протянула мне банковскую карту, на которой красовалось золотыми буквами «Михаил Зале».
Михаил… Зале… значит это его настоящее имя. Русское имя и еврейская фамилия, или немецкая? Но почему все его называют Майлз?
Имя Михаил мужчине подходит. Он самый настоящий медведь. Красивый и здоровый, вроде никого не трогает, а если разозлится – одним ударом переломит человеческое тело, раздерет на части, не напрягаясь.
– Майлз передал тебе. – она улыбнулась, облизывая медленно верхнюю губу. Я с недоверием смотрела на кусочек пластика, чувствуя себя дешевой содержанкой на привязи.
– Я не знаю пароля. – сглатываю я, не решаясь приложить ее к терминалу. Желание разорить моего мучителя улетучивается, понимаю, как это глупо.
Меня не так воспитывали. С детства я мечтала стать врачом и лечить людей, спасать их жизни. Если бы я закончила учебу, то могла бы самостоятельно зарабатывать себе на жизнь, а теперь завишу от двух мужчин, которые делят меня.
– четыре шестерки. – Алиса берет мою руку и прислоняет ее к терминалу, списывая с карты круглую сумму. Никогда не совершала такие дорогие покупки. Сердце начинает болезненно плакать, с детства родители приучали меня к благоразумию и осознанным тратам. – Лео, возьми пакеты, пожалуйста.
Парень послушно выполняет ее приказ, подхватывая ворох необъятных пакетов.
– Давай выпьем кофе. – мы проходим в кофейню на крышу универмага. Довольно пафосную, но очень уютную. Из-за обилия зелени создаётся впечатление, что мы в нем одни, хотя от клиентов отбоя нет. – Расслабься, ты постоянно напряженная. Тебя никто не укусит…
Смотрю на нее удивленно. Трудно быть расслабленной в моем положении.
– Ты давно замужем? – стараюсь зайти издалека, узнать побольше информации и расслабиться. Может быть мне Алиса расскажет что-нибудь важное.
– Пять лет.
– Ты… по своей воле вышла замуж? – мой вопрос не застаёт ее врасплох, лишь вызывает приступ смеха. Девушка звонко смеется, прикрывая рот рукой.
– Да. – уверенно говорит она и по ее глазам я понимаю – это правда. – Слушай, мой муж – настоящий Дьявол, но дома он любящий муж и заботливый отец. Он отдаст жизнь за своих близких.
– У вас есть дети? – эта новость меня шокирует. Я такая растеряшка, что не вижу ничего дальше своего носа. Утром Алиса просила остаться с Аленой, видимо это ее дочь. Смотрю на нее во все глаза, рассматриваю ее фигуру, не веря, что у нее есть дети. Она сама напоминает ребёнка своего мужа.
– Двое. – Алиса с такой гордостью это говорит. В двух словах, не несущий романтичного смысла, столько любви. – Мальчик и девочка.
– Круто. – выдавливаю я растерянно. – Ты такая молодая, что и не скажешь…
– Мне тридцать лет. – смеется она, а я непроизвольно открываю рот, сглатывая. Я бы дала максимум лет двадцать пять ей, не больше. – Семья – самое главное в жизни.
Алиса отпивает кофе, широко улыбаясь, а у меня все ухает вниз. Она ведь права.
– Это точно. – говорю более серьезно, чувствуя, как портится настроение. Эти слова напомнили мне, что они нанесли вред моей семье, я не должна это забывать. От Алисы не укрывается перемена моего настроения, она виновато смотрит в чашку и судорожно сглатывает.
– Я знала твоего брата. – говорит она, стискивая кружку. – Меня с ним познакомил Лука, он называл его братом, считал своим ближайшим другом.
– Он никогда не рассказывал о друге по имени Лука. – убеждённой говорю я, перебивая ее, вспоминая Рамазана. Когда он приезжал к отцу, дом озарялся светом. Брат оживлял все, он был замечательным. Все тянулись к нему.
– Твой брат много не рассказывал тебе. – ее голос приобретает новые нотки, обнажая ее характер. От милой и хрупкой девушки не остаётся ничего. Глаза покрываются ледяной корочкой. – Он продавал оружие террористам, которые совершали теракты и уносили сотни жизней. Рамазан организовал моё похищение и убил моего первенца. После чего хотел убить Луку. Из-за чего? Потому что ему было мало денег и власти…
Я отрицательно качаю головой, я бы и уши закрыла руками, чтобы не слышать весь этот бред.
– У нас есть видео. – продолжает она. От ее слов мне тяжело, меня будто бетонной плитой придавило. – Он признаётся на ней во всех грехах. А еще есть видео, где он проводит переговоры с террористами.
Хочется, как в детстве – встать и топать ногами, кричать, что это не правда. Верещать.
– Когда ты будешь готова – ты сможешь посмотреть все сама. – она наклоняется через стол, заглядывая мне в глаза и заставляя слушать. – А пока, я прошу тебя, верить голосу разума, а не чувствам. Ты идёшь на поводу у людей, которых не знаешь. Нас ты тоже не знаешь пока, но мы не разу ни причинили тебе физической боли.
– Просто ваш друг держит меня как игрушку, я для него птичка в клетке.
– Он впервые слетел с катушек, нарушая все правила. И вряд ли бы он рисковал всем ради игрушки.
– Для него вся жизнь риск.
Алиса больше ничего не говорит, уходит в себя. Наш разговор лишь разрывает образовавшуюся нить только завязавшихся дружеских отношений. Осадок плещется весь остаток пути до дома, я прокручиваю в голове все события и разговоры, которые приключились со мной за последние дни.
Как детектив, пытаюсь найти ответы, сопоставляя факты.
Я никому не могу верить.
У дома стоит представительный Mercedes чёрного цвета, заблокировав подъезд к дому. Нам приходится выйти, потому что машина не отъезжает.
Когда мы подходим, дверь отрывается и из машины вылазит мужчина в темно-синем костюме и коричневых туфлях.
При виде знакомого лица я испытываю подобие радости.
– папа! – шепчу одними губами, не смея даже двинуться.
Отец выглядит безупречно. Может показаться, что он очень богат и успешен, но это только видимость. Зураб Басиев умеет себя преподнести, пустить пыль в глаза. Он гол, как сокол, обнищавший бизнесмен, а строит из себя нефтемагната.
Испытываю неконтролируемый приступ радости, хочется кинуться ему на шею, зацеловать знакомое лицо. Все таки это мой отец, моя кровь. Человек, который держал меня за руку, когда я училась ходить.
Но при этом внутри меня все болезненно ноет, когда я вспоминаю, что просидела в заперти год, когда он растрачивал деньги, которые ему давал Алиев. Он готов продать меня для собственного благополучия.
– Аня. – он говорит с придыханием и закрывает глаза облегченно. Отец не пытается меня обнять или поцеловать, как делают другие родители. Остается собой. Он очень скуп на отеческие ласки.
Глядя на нас не скажешь, что мы одной крови. У нас нет ни одной схожей черты. Брат был же копией отца.
– Зураб Басиев. – представляется он Алисе, прикладывая одну руку к сердцу и приветливо наклоняя голову.
Алиса не успевает ничего ответить, потому что из дома выходят мужчины и перетягивают всеобщее внимание на себя. Выглядят они устрашающе с воинственными лицами, на них нескрываемое раздражение. Если муж Алисы еще внешне спокоен, то Майлз явно на взводе. Он уничтожает отца. Мне кажется, что когда он подойдёт к нему вплотную – ударит, убьёт старика.
Даже делаю шаг вперёд, чтобы прикрыть отца, не позволить забрать на тот свет последнего мужчину моей семьи.
Отец с явным страхом смотрит на них. Вижу, как он борется с желанием – сесть обратно в машину и скрыться. Его зрачки расширяются по мере того, как к нему приближается Майлз. Михаил Зале.
– Майлз. – он поднимает руки примирительно, поджимая губы, немного пригибаясь, боясь удара. – Я приехал поговорить с тобой.
– Ну так говори. – мужчина цедит слова, словно переступает через себя, когда говорит с ним. На его лице за несколько дней пробилась колючая щетина, которая придаёт ему вид дикаря.
Стыдно осознавать, что глава твоей семьи прогибается перед парнем моложе его, не решаясь открыто заступиться за единственную дочь. В детстве я считала отца эдаким героем, способным защитить меня от всех бед. Как же я ошибалась.
– Это приватный разговор. – он показывает на меня. Понимаю, что он не хочет обсуждать мою судьбу при мне. Чувствую себя бараном, которого хотят продать и теперь торгуются о его цене.
– Нет. Если речь обо мне, я хочу слышать!
Интересно, он приехал сюда ради меня, чтобы спасти остатки моей чести, или же он переживает за деньги, которые ему обещал Алиев.
– Лео, отнеси покупки в дом и проводи Аню. – Майлз говорит не глядя на меня, но его голос режет меня заживо. Он напоминает дикого зверя, который сорвался с цепи после длительного голодания.
Я капризно скрещиваю руки на груди, показывая всем своим видом, что не сдвинусь с места. Моей уверенности хватает только на несколько минут, потому что дикий медведь поворачивается ко мне, глухо рычит. Его ноздри широко раздуваются. Между нами целый метр расстояния, а я чувствую, как он сжимает моё горло невидимой рукой и сдавливает его. Даже касаюсь рукой шеи.
Все, что я испытываю к нему – страх и ненависть.
– Мне повторить? – спрашивает раздраженно он.
– Нет. – выдавливаю я, капитулируя. У меня не хватит сил противостоять и настоять на своём. Остаётся лишь сдаться и покориться. Отступить немного назад. Моя главная цель – расположить к себе мужчину, заставить его доверять мне.
Мне не хочется уходить, я хочу знать о чем они говорят.
– Аня пойдет со мной, мы займёмся ужином. – говорит Алиса, беря меня под руку и уводя за собой в дом.
Девушка спасает меня, протягивает спасательный круг, когда я уже почти захлебнулась. Цепляюсь за нее, оглядываясь на мужчин, провожающих нас взглядом. Лишь на мгновение соприкасаюсь с ледяным взглядом ее мужа, но даже этих секунд хватает для того, чтобы у меня подогнулись ноги. Что за страшный человек.
– Хочешь выпить? – спрашивает она, зайдя в дом. – Алкоголь расслабляет.
– Можно. – неуверенно говорю я, подходя к окну, чтобы посмотреть, что там происходит. – Если честно я никогда не пила ничего крепче вина.
Алиса оттягивает меня от окна и ведёт в просторную и светлую кухню, заполненную ароматным запахом плова.
– А если они убьют моего отца? – говорю вслух о чем думаю. Эта мысль озаряет меня, шокирует. Им же ничего не мешает убить, пустить ему пулю в лоб.
Алиса закатывает глаза, девушка достаёт два стакана и ставит их передо мной.
– Ну, Лука может придушить в порыве злости, но Майлз точно такого не допустит.
– Мне кажется, наоборот. Ваш муж более сдержанный и...ммм… скупой на эмоции…
– Глупости! – она смеётся, разливая джин и разбавляя его тоником. – Ты просто пока не знаешь их.
И вряд ли узнаю – мысленно добавляю я, крутя стакан с алкоголем в руках, не решаясь сделать первый глоток. Нервы и вправду слишком натянуты, уже не выдерживаю.
– Мне должны назначить антибиотики, их нельзя принимать с алкоголем.
– Ну пока же ты не пьёшь их. – подмигивает шаловливо Алиса, забираясь с ногами на стул.
– Я устала быть игрушкой в чужой руках. – зачем-то говорю я ей. – Хочу сама принимать решения и делать то, что мне нравится. Устала быть бараном на заклании.
Я делаю глоток и закрываю глаза. Терпкая, но при этом вкусная жидкость заполняет меня. Холодный джин-тоник в доли секунд нагревается внутри, разжигая огонь и успокаивая мои нервы. Чувствую, как становится легче, сердце замедляется.
Я делаю несколько глубоких вздохов, проваливаясь в спасительную темноту.
Алиса.
Глядя на Аню, стеснительную девушку, вспоминаю себя пять лет назад. Я была такая же потерявшаяся и делала глупости, не видя всю картинку в целом. Жизнь открывалась мне постепенно, так словно я собирала пазл и могла увидеть все целиком, только находя подходящую деталь. И у Ани все тоже самое сейчас.
Она не знает ни куда бежать, ни кому верить.
Ее отец может быть и любит дочь, но своей странной любовью; он слишком эгоистичен, чтобы поступать во вред себе ради нее. Это было видно с первого взгляда на него, при виде своего ребёнка у него даже не один мускул не дрогнул. Мне ли не знать, что это такое? Мой отец точно также предпочитает вторую жену и ее детей вместо меня.
Лука бы руками и зубами разодрал за своё дитя. Никому не позволило тронуть дочь, хотя бы криво посмотреть на нее.
Аня отпивает джин-тоник, жмурясь. Улыбаюсь глядя на нее, совсем не умеет пить, осушает сразу половину. Торопится раствориться на дне стакана. Иногда так и нужно пить.
Дрожь постепенно проходит, она успокаивается, выдыхает и открывает глаза. У нее меняется взгляд, выражение лица. Она слабо мне улыбается.
Аня мне очень нравится, у нее доброе сердце и хорошее воспитание. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, она бы раскрылась по другому, но сейчас мы вынуждены относиться к друг другу настороженно, не доверять…
– У Вас красивый дом. Такой светлый и просторный.
– Спасибо.
– А где Майлз. – она встрепенулась, облизываясь и часто-часто хлопая глазами. – Когда его долго нет я начинаю сильно нервничать… Чувствую себя спокойно только в его присутствии.
Щеки девушки заливает румянец. Она мне напоминает Белоснежку красными щечками из Диснеевского мультика.
– Говорит с твоим отцом.
– Мой папа? – ее глаза расширяются, как и мои от нескрываемого удивления. Алкоголь не слабо вырубил ее, но когда она глухо продолжает, я уже ничего не понимаю. – Но мой отец умер несколько лет назад.
Ее глаза наполняются слезами, а нижняя губа начинает подрагивать. Она готова расплакаться от нахлынувших чувств.
Я же теряю дар речи.
– Аня… – тяну нерешительно я, подбирая слова и принимая решение больше не наливать девушке.
– Яна. – поправляет она, улыбаясь сквозь выступившие слезы.
Что за хрень?
Девушка меняется, пропадает взгляд волчонка, она приобретает ангельское выражение лица. Такая хорошенькая и открытая, маленький цветочек.
Все, на что меня хватает, встать и подойти к окну, чтобы посмотреть, где Лука и Майлз. Мне даже становится страшно. Не зря Лука говорил, что у нее что-то не так с головой. Девушку основательно перемкнуло.
К моему счастью мужчины были практически на пороге. По их лицам можно было понять, что разговор не заладился.
Четыре года назад Майлз совершил ошибку, которая принесла много боли всем нам. Череда его необдуманных поступков, которым он не предавал значения, позволили нашим врагам подобраться очень близко, нанести неожиданные удары и забрать жизни близкий. Мы заплатили дорого за его ошибку.
С тех пор он стал жёстче, и это стало заметнее. Майлз перестал доверять людям.
Когда у нас с Лукой появилась дочь, он забрал у мужа часть обязанностей, отдавая всего себя работе и опасному делу, вызываясь постоянно на рисковые поездки. Думаю так, он хотел искупить свою вину. Хотя он давно был прощен.
Месяц назад он поехал в военный лагерь, чтобы провести учения и отобрать новых бойцов. Обычная поездка, которая должна была больше напоминать отпуск, чем работу, но случилась катастрофа.
Там на Майлза совершили покушение. Ночью на лагерь сбросили токсины, применили химическое оружие широко поражения.
Погибли все, кроме него. Сам он выжил просто по воле Господа, свершилось чудо. Врачи говорили, что он будет дышать только с помощью вентиляционного аппарата, останется инвалидом навсегда. Мы вытаскивали его с того света. Слава Богу, он жив, но вот здоров ли?
Только сегодня утром Алан отчитывал его за то, что он не долечился. Болезнь может к нему вернуться с новой силой.
Ему нужно заняться своим здоровьем, потому что хрипы так и не прошли, а он воюет против опасного противника ради девчонки, которая даже не ценит это, сама хочет сбежать в руки ужасного человека…
Два года назад.
– Твоя дочь становится копией матери. – говоривший мужчина разваливается на стуле, провожая взглядом юную девушку с длинной каштановой косой. Дочь Зураба Басиева, Аня, действительно была копией матери. Единственное, что их различало – характер. Девочка была очень скромная и ранимая в отличие от матери – любительницы
Его собеседник значительно напрягся, сжимая в руках нефритовые чётки. Ему не нравилось такое внимание к его дочери, которая еще училась в университете и была на сорок лет младше говорившего.
Согласно традиций, он собирался подыскать ей достойного жениха из приличной семьи. Мужчина должен быть старше женщины, но не намного.
– Я бы хотел познакомиться с ней поближе. Может быть я даже женился на ней.
– Даже слышать это не хочу. Тебе было мало, что ты забрал у меня жену? – Зураб Басиев с ненавистью сжимает предмет в своей руке. Если бы он мог, если бы не дочь в соседней комнате, то он бы попробовал бы придушить этого наглеца. Сделать это сейчас без свидетелей, пока может, когда нет толпы его охранников.
– Зураб, не говори глупости. Твоя жена сама запрыгивала на мой член, отбиться от нее не было возможности. – мужчина отвратительно смеется, его смех напоминает скулёж гиены. – А теперь мне нужна жена, мать моего будущего наследника.
Басиева даже передернуло от испытываемого отвращения.
Мало кто знал о связи Арсена Алиева и его жены Яны Басиевы, развратной потаскухи, променявшей его и детей на толстый кошелёк. Самый настоящий позор, унижение всей его жизни. Предательство. Она обвела его вокруг пальца.
Юношеская любовь затмила разум мужчины и он не видел очевидного, не замечал связи любимой жены с партнером и другом. Отрицал очевидное, о чем догадывались и на что указывали многие знакомые.
Правда была слишком шокирующая, она разбила сердце мужчины. Выжгла все светлое в его душе.
Так, Зураб Басиев стал пить. Развестись он не мог, и рядом с этой женщиной находиться было невыносимо.
– Я не отдам тебе дочь. – чеканит раздраженно Басиев. – Только через мой труп.
– Зураб. – мужчина поднимает руки, поджимая губы и издевательски улыбаясь. – Разве я спросил тебя разрешения? У тебя красивая дочь, и было бы грустно, если бы ее лицо изуродовали кислотой, а потом перепродали в Марокко, как проститутку. Жаль, что твоего сына больше нет, и защитить ее некому.
– Ты не посмеешь!
Мужчина вскакивает, становясь похожим на бешеного быка. Его глазные яблоки наливаются кровью.
– Я привык получать то, что я хочу. А хочу я именно твою дочь. Мне нравилось обладать ее матерью. Уверен – дочь будет не хуже. Захочешь помешать, я убью ее, отдам на потехе всей своей охране, они выдерут ее в три дырки одновременно. Либо моя, либо в земле.
Аня.
Мне давно так сладко не спалось. Ничего не болит и на душе не было никаких переживаний. Мне было хорошо, как в детстве. Спокойно. Словно ничего и не было.
Даже не хотелось открывать глаза, чтобы случайно не прервать минуту блаженства.
Сделала глубокий вздох, нежась под шелковым покрывалом. На моем животе лежало что-то тёплое и тяжёлое, вжимающее меня властно в матрас.
На моем животе мирно покоилась мужская рука, на которую я смотрела не понимающе и с недоверием. Тёмные волосы покрывали загорелую кожу, рука была словно частью идеальной скульптуры. Даже в спокойном состоянии был виден рельеф мышц.
Приподняв тяжёлое одеяло я судорожно всхлипнула. Дежавю.
Я снова голая в объятиях врага с истомой по всему телу. И ничего не помню.
Что же у меня с головой, господи. Это уже не нормально. Провалы в памяти участились.
Трудно выбраться из этих стальных объятий. Практически невозможно. Я осторожно пытаюсь выскользнуть из-под его рук так, чтобы не разбудить. Проявляю чудеса гибкости.
Мои ноги касаются тёплого пола и я судорожно выдыхаю. Такое чувство, что только что мне удалось выскользнуть из львиной пасти. На носочках, не издавая ни звука, я прокрадываюсь в ванну, чтобы одеться. Я могу испачкать кровью простыни.
Вроде бы мне удается не разбудить хищника.
Трудно скрыть удивление. На моем лице за одну ночь затянулись все синяки, шишка на лбу прошла будто и не было. Мое лицо преобразилось, с него сошла годовая усталость. Я недоверчиво провела рукой по лбу и скулам.
После чего недоверчиво ощупала бёдра и складочки. Они были влажные и припухшие после ночи, на них была смазка, но никаких менструальных выделений.
Не могли же они пройти всего за один день.
Со мной происходит что-то странное.
Паника захлестывает все тело волнами. Мне страшно.
Я ничего не помню после джина. Тогда я провалилась в темноту и пришла в себя только сейчас. Сколько я спала?
– Колибри. – в дверях показывается абсолютно голый Майлз, но он не пугает меня, лишь застаёт врасплох. Никогда не видела его без одежды при днем свете. Его кожа была бронзовая без единого недостатка, только шрамы, грубые рубцы покрывали тело, они только украшали его, демонстрировали его силу. Тело Майлза было словно из камня, кожа обтягивала бугристые мышцы, которые устрашающе играли при каждом его движение. Ни единого грамма жира. Одни мышцы. – Ты опять ходишь босиком?
Мужчина двигается лениво, как кот, ступает мягкой поступью. Он подходит ко мне, мягко притягивает к себе и целует. Меня это завораживает, даже не хочу сопротивляться. Растекаюсь в его руках. Как же хорошо…
Его шероховатый язык проникает мне в рот и я послушно принимаю его. Отдаюсь поцелую, стараюсь ответить взаимностью. Все тело охватывает приятная слабость.
Майлз подхватывает меня, отрывает от пола, чтобы мои ноги не касались пола. Чувствую себя маленькой девочкой, которую убаюкивают.
– Я хочу есть. – неожиданно выдаю я, обхватывая его шею. Делаю инстинктивно, не желая злить его и прерывать эту минуту единения. Когда этот мужчина не злится на меня с ним намного проще договориться. Он мягок и обходителен, очень бережен со мной. Я бы смогла влюбиться в него, втрескаться по уши, если бы не одно огромное, но, которое никогда не исчезнет. Любая влюбится и будет от него без ума.
Мужчина смеется так тихо, его смех исходит из груди. Слышу, как его груди вырываются утробные звуки. Прикладываю ладонь к груди и смеюсь в ответ.
– Я тоже хочу позавтракать. Только тобой… потом все остальное. – почти вскрикиваю при его словах. Майлз возвращает меня в спальню, укладывает на кровать. Трепыхаюсь как бабочка.
Простыни обжигают мою кожу, как тысяча змей. Ноги дрожат с такой силой, словно это мой первый раз. Майлз накрывает колени огромными ладонями и дрожь постепенно отступает.
Облизываю припухшие губы.
Если мой мозг боится и не признаёт этого мужчину, то тело вывесило белый флаг и готово на все, что он прикажет. Слушается его, а не меня. Оно становится в его руках куском глины, он раскатывает и лепит все, что хочется. Захочет и буду вазой или чашкой, все зависит от его рук…
Выставляю ладони. Слабая попытка защититься от дикого зверя. Голодного волка. Ладони только упираются в грудь, похожую на разгоряченный камень. Он наклоняется ко мне, подминает под себя, не оставляя ни единого шанса убежать. Мои колени разведены в разные стороны, позволяя ему плотно прижаться ко мне. Чувствую как матрас прогибается под тяжестью его тела, и как он придавливает меня.
Его твёрдый орган потирается о мои складочки, будоража и пробуждая во мне неизвестную до этого жажду. Я истекаю от голода. Даже страшно от этих неизвестных ощущений. Должна извиваться и сопротивляться, а я жмусь.
Жмурюсь. Вдыхаю спертый воздух, которого так мало. Весь мир сжимается до этой кровати. Запах мужчины пропитывает меня..
Его руки касаются меня сразу повсюду. С каждым новым прикосновением он звереет, становится все возбужденнее и необузданнее. Из его груди доносится дикой рычание. Меня же охватывают голодные спазмы, скручивающие низ животы.
Я хочу этого дикаря…
Майлз проникает в меня рывком, наполняет полностью, растягивая и выталкивая воздух. Чувствую жаркую пульсацию и как его и, без того огромный орган, пульсирует и увеличивается во мне еще больше. Господи, не дай ему разорвать меня.
Жмурюсь от страха, жду боли.
Он двигается медленно, лениво, покусывая моё тело, пробуя на вкус, придерживая мои ноги чуть ниже колен, запрещая отодвинуться даже на миллиметр. Вколачивается с такой силой, что кровать бьется о стену под нами. Слышу как стена стонет от таких ударов.
Что сказать обо мне? Кажется, что не выживу, не выдержу, умру.
Нарастающая пульсация между нами опьяняет меня. Кажется, что я упаду, хотя некуда падать; простыни шевелятся подо мной, словно волны.
– Ох. Ох. – приходится цепляться за его мокрую спину, пальцы скользят и я впиваюсь ногтями, царапая его, стараясь удержаться. – Майлз!
Сама не понимаю, как греховно произношу его имя. Слово из пяти букв срывается с моих губ стоном так пошло, будто я говорю нечто развратное.
Он в ответ лишь смеется и ускоряется, подбрасывает меня.
– Моя милая девочка. Моя Колибри… Моя красивая птичка. – голос мужчины сбивчив до хрипоты. – Он сжимает мою грудь, терзает губы, не забывает ни об одном кусочке тела.
Тело обмякает, становится неподвластно мне; кровь с шумом струится по моим венам, разнося наслаждение. Чувствую кончиками пальцев сладостную истому. Оргазм так силён, что у меня в глазах темнеет и становится трудно дышать.
Мое тело становится лодкой посреди буйного океана, взволнованного волнами оргазма. Не потонуть мне дают только сильные руки Майлза, крепко удерживающие рядом с собой.
Мужчина кончает шумно, наполняя своим семенем, которого так много, что моё тело оказывается не готовым принять все. Белая жидкость стекает по ягодицам. В состоянии дурмана я даже не способна подумать о том, что могу забеременеть.
Мозг атрофировался.
Прижимаюсь к нему, стараясь найти успокоение. Сердце бьется, как ошалелое. Кажется, оно может пробить грудную клетку.
Мы лежим обнявшись минут пять, а может быть больше. В тишине слышно только как стучат наши сердца, как единый часовой механизм: слаженно и сильно.
Я лежу голая и насытившаяся, как кошка, под чужим мужчиной, который не приходится мне мужем. Сорвала голос повторяя его имя, как влюблённая девочка под любимым мужчиной. Мое тело прекрасно втирается ему в доверие, даже не лжёт ему.
А душа? Противна сама себе. За то что так покладисто раздвинула ноги перед ним. Пропавшая женщина.
Тошно с себя.
Я предала брата. Саму себя. Свою семью.
Успокаиваю себя, что это все ради того, чтобы втереться в доверие и сбежать, отомстить за свою семью. Он должен думать, что я приняла его, влюбилась.
Майлз.
Аня ушла. Насовсем ли?
Раньше Яна бодрствовала только ночью, но последние две недели засыпала и просыпала рядом со мной только Яна. Я постоянно со страхом пытался проверить, она это или нет?
У меня развилась фобия.
Мой единственный страх.
Смотрел в ее глаза и искал ответ. Постоянно спрашивал себя – Аня или Яна? Яна или Аня? Кто из них говорит со мной?
Ласковая Колибри въелась под мою кожу, заструилась как наркотик, отравляя кровь. Ее глаза ослепляли меня, выжигая все остальное. Не видел ничего кроме нее. Идеальная и любящая.
Яна смеялась, широко улыбаясь и делая меня счастливым.
Готов был покрывать ее поцелуями с ног до головы, такая медовая она была. Моя девочка. Хорошая и ласковая. Любого бы порвал за нее. Разодрал бы руками на лоскуты.
Моя. Моя.
Никому отдам.
Как ревнивый мальчишка. Из дома не хочу выходить, оставлять ее не на секунду.
Зураб Басиев повёл себя странно. Не логично.
« Вы убили моего сына. Часть моего сердца умерла вместе с ним, теперь во мне гниет плоть и я не могу с этим ничего сделать. Я живой мертвец. Если Вы хотите искупить свою вину перед Аллахом, не загубите жизнь моего второго дитя. Не играйте с ней. Или отдайте мне, или поклянитесь, что лучше умрете, чем отдадите в руки Алиеву.»
Стоило клясться в том, что я никогда не сделаю? Не отдам никому, ни Алиеву ни кому другому. Сводит зубы только одной при одной мысли, что до нее кто-то может коснуться взглядом.
Яна в любом платье – олицетворение женственности и красоты. Даже в самом скромном и закрытом она сексуальна и порочна. При одном взгляде становится плохо, член каменеет до боли в паху.
Мне нравится в ней эта скромность, не желание быть заметной. Она раскрывается только рядом, становится настоящей.
Колибри готовит потрясающие завтраки. Сервирует стол в считанные секунды. Она умеет приготовить что угодно даже если в холодильнике шаром покати.
С ее появлением дом ставится настоящим домом, не просто зданием с дизайнерским ремонтом. Яна очень хозяйственная и домашняя, у нее золотые руки. Не могу поверить, что у нее одна кровь с Рамазаном.
У меня никогда не было семьи. Я никогда не сидел за столом, который накрывали домашней едой и ждали тебя к ужину. Мишка Зале из моего детства не имел даже кровати.
Родители пропили все, что стоило хоть каких-нибудь денег. Мы спали на одном матрасе с мамой и папой пока я не стал совсем большой. Тогда отец Луки Ханзи предложил мне перебраться в комнату сына, там было место для нас двоих.
В двенадцать лет я ушёл из дома родителей и стал жить с ними.
Яна ставит передо мной тарелку с ароматными сырниками, наливает свежесваренный кофе. Все безупречно.
Она садится напротив. То, что для обычно человека обыденность-для меня блажь. Пустота внутри заполняется чем-то прекрасным, сдавливает меня.
Мне нравится даже просто смотреть, не хочется даже прикасаться. Не портить эту картинку.
– Приятного аппетита. – шепчет она тихо.
– Как все потрясающе вкусно. – я беру ее тоненькую руку, поглаживаю пальцем нежнейшую кожу и целую руку. Умалчиваю, что настоящая сладость не на тарелке.
– Спасибо! – она улыбается.
– У меня сегодня будут дела до вечера. Буду очень поздно.
Алан нашёл того самого Яна, психолога Ани, он должен рассказать что с ней, почему в ней живет два человека. У меня встреча с ним через пару часов в офисе. А еще сегодня приезжает Макс, нужно будет встретить его.
