Текст книги "Загадочный пациент (СИ)"
Автор книги: Элен Форс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
– Почему я не могу уйти сейчас?
Лука открывает стол, вытягивает толстую папку и отдаёт ее мне со словами:
– Почитаешь на досуге.
Беру ее дрожащими пальцами, прижимаю к груди и смотрю на громадину испуганными глазами. Хочется сорваться и убежать, никогда не попадаться ему на глаза. Уверена, что он людей заставляет копать себе могилы одним взглядом, что за страшный человек. Сущий дьявол.
– А сейчас иди к себе. Еду будут приносить к тебе в комнату, ванна с туалетом примыкают. Я не буду запирать дверь, но постарайся не выходить из комнаты без повода или разрешения. – по нему видно, что он устал от разговора со мной и никак не дождётся, когда сможет избавиться от меня.
Мне приходиться встать и уйти. Больше он не говорит мне не слова. Перед уходом я вяло бросаю:
– Всего доброго!
Чувство отвратительное, меня словно окатили помоями.
В комнате я залажу на кровать с ногами и открываю папку с моим именем. Ту самую, которую Майлз забрал в больнице. Буквы хаотично пляшут перед глазами и приходится щуриться, чтобы все прочитать. Некоторые предложения я читаю несколько раз, потому что трудно поверить в написанное.
Чувствую себя героиней дешевого сериала.
Информации очень много, она вся хаотичная, но постепенно я улавливаю смысл.
В папке появились свежие записи. Кто-то вёл Заметки уже неделю, а значит инцидент с тортом произошёл неделю назад. Все это время выпало…
Ком в горле пульсирует и от него начинают слезиться глаза. Даже кусаю кисть руки, чтобы не крикнуть от отчаяния.
У меня раздвоение личности. Вот почему меня постоянно называли Яной, почему утром Лука спросил про Аню.
Я больна. Сумасшедшая дурочка.
Это объясняет провалы в моей памяти. Это объясняет, почему я не помню, как лишилась невинности. Технически лишили девственность в ту ночь не меня, а Яну.
Обхватываю руками свои плечи, вспоминая тот день. Он отпечатался в моей памяти на всю жизнь, втерся в моё ДНК, даже в следующей жизни я смогу вспомнить каждую деталь.
Сейчас, понимая все, зная детали, картинки складывается правильно и видится в правильном свете. Вот почему Майлз так на меня злился в тот день, спрашивал про Яну и был таким холодным. Он думал, что я играю с ним, разыгрываю и пытаюсь отомстить за брата. Потом, видимо, познакомившись с Яной, он изменил своё отношения ко мне. Стал терпеливее.
Вот почему недавно он был так ласков. Мое альтер-эго было с ним любезнее, судя по всему, скорее всего даже испытывало какие-то чувства. Это объясняет, почему я тянусь подсознательно к Майлзу, непроизвольно и неконтролируемо хочу, чтобы он хорошо ко мне относился.
Майлз. Не могла даже подумать, что за это время, так привяжусь к нему. Буду переживать за этого человека. Сердце кровью обливается при мысли, что он может умереть.
Не прощу себе этого никогда.
Стоит совершить глупость, и только потом осознаёшь, как ты был не прав.
Что со мной происходит? Что изменилось, что я по нему страдаю больше, чем по брату, родной крови?
Лука.
Мальчик почти выдохся, еле стоял на ногах и его раскачивало, но лицо было серьезным и немного даже расслабленным. Макс не собирался сдаваться, он был готов идти до конца.
– Реванш! – медленно процедил он обиженным голосом. Я лишь усмехнулся, цокая языком.
– Окей. – делаю выдох и наношу удар, тщательно рассчитываю свою силу, стараюсь не перестараться. И хотя он уже выше Алисы, он все еще ребенок. В нем нет той дури и силы, которая смогла бы мне противостоять.
Его хватает всего на пару минут. Макс потеет, изо всех сил старается, вертится как уж, старается нанести хотя бы один удар, но у него ничего не получается. Он ловок и силён, но ему не хватает массы тела, мощности удара; через пару лет он совсем окрепнет.
Мой сын.
– Сдаёшься? – спрашиваю его, зная, что ответа не будет. Настоящий упрямец. За это и горжусь им. – Ладно, на сегодня хватит. Кое-чему ты научился.
– Когда-нибудь я положу тебя на мат!
– Не сомневаюсь…
Смотрю на него, как в зеркало, копия меня в детстве, как так может быть? Просто абсолютная копия, сам смотрю и не могу поверить, что он сын мне не по крови. Он МОЙ СЫН, моё продолжение.
Я люблю его не меньше, чем мою крошечную дочь. Может быть другой любовью, но это различие связано лишь с тем, что он парень – будущий муж, а она девочка.
Непроизвольно стискиваю его плечо от нахлынувших чувств.
– Я хочу сегодня выбраться в центр. – говорит он мягко, но утверждающе. Мой сын не умеет спрашивать или просить, но так он пытается получить моё одобрение, понимая, что я глава семьи и он должен мне подчиняться.
– Зачем? – спрашиваю его, отпивая воды из бутылки.
– Хочу погулять.
Он серьёзен, даже очень. Алиса говорила, что у Макса появилась пассия, какая-то девочка. Нужно будет проверить ее. Конечно, они еще дети, но может быть все что угодно. Лучше всего перестраховаться.
– Ладно. Тебя отвезут.
– Я поеду на такси, не хочу привлекать внимание.
Хочется оспорить его желание, Алену я бы не отпустил не за какие деньги, но Макс – мужчина, к нему нельзя применять такие методы. Он должен уметь за себя постоять в любом возрасте. А этот мальчик повзрослел раньше, чем его сверстники.
Поэтому киваю, решая просто приставить за ним слежку, подстраховаться.
– Но ты же все равно будешь все держать под контролем? – Макс усмехается, приглаживая тёмные волосы и саркастически улыбаясь. Словно читает мои мысли. Даже не удосуживаюсь ответить на его вопрос.
Наглец.
При виде нас глаза дочери расширяются до пяти рублей, она смотрит на брата, как на божество. Эта ее зависимость от брата начинает меня пугать и даже вызывает немного ревности. Она задыхается при виде него от счастья. И так с самого детства.
Лицо сына меняется, он становится мягче и не таким напряженным, притягивает малышку к себе и целует в макушку. Золотистая головка дочери сильно контрастирует с его, как смоль, чёрными волосами.
– Пойдём на балет? – спрашивает она, сжимая его руку своими пальчиками. Моя дочь мечтает стать примой Большого театра.
При мысли, что она будет крутить попой в прозрачных колготках перед сотней зрителей, мне становится нечем дышать. Придётся купить этот цирк с потрохами и выкупать билеты на все ее выступления.
Клянусь, если будет нужно, я так и сделаю. Буду сгонять бабушек из домов престарелых. Пусть любуются. Никаких мужчин в зале.
– Пойдём, когда?
– Сегодня!
– Я не могу сегодня. – говорит он, снова целуя ее. – Давая завтра?
Дочь обижено от него отстраняется, надувает губки и точно, как ее мать, раздувает ноздри. Не успеваю дослушать их разговор, потому что моя любимая женушка заходит в зал.
Запах ее кожи в доли секунд заполняет комнату. Я шумно вдыхаю ее запах. Чувствую ее даже на расстоянии.
– Мониша. – тяну я, осматривая ее в слишком коротких шортах и полупрозрачном топике. Она лишь игриво стреляет в меня глазами, знает, чем все это закончится…
– Лука? – она обнимает, игриво трется щекой о шею, собирая губами капельки пота. – Звонил Алан, Майлза выводят из комы…
Настроение тут же падает, внутри все со скрипом натягивается, хочется что-нибудь сломать. Меня трясёт от злости. Мониша быстро улавливает моё настроение, прижимает еще сильнее и обтирается о меня. Она знает, как успокоит моего внутреннего зверя.
А все это из-за этой больной девчонки, которая вскружила другу голову. Она отправила его, специально или нет, не важно, сделанного не вернёшь. Из-за этой Басиевой он теперь в коме, и никто не знает, сможет ли он полноценно оправиться после комы.
Тяжело вздыхаю, перехватывая маленькие руки жены, притягиваю к губам и целую их. Настоящая сласть для меня. Моя одержимость.
Если с Майлзом будет все хорошо, пусть сам решает ее участь.
С Алиевым я разберусь. Разотру в порошок старого козла. Пока он просто угрожал, я не реагировал, но теперь – это личные счёты.
Его кафе мы сожгли, не оставили и кирпича от здания. Это моё личное ему послание. Дальше я приду за ним, сожгу его тело, скормлю ему килограмм мышьяка, пусть жуёт, не подавится.
– Нужно решить дела. Закончить все, а потом сможем ехать обратно в Монако.
В палате душно и пахнет лекарствами, мне кажется, что тут витает смерть, это угнетает. Майлз неестественно бледный, его кожа синяя, будто сердце не гонит кровь по венам. Зрелище пугающие.
Алан сидит рядом со мной уже час, мы ждём, когда он проснётся.
Не говорим не слова, не делимся переживаниями, просто ждём.
Все должно быть хорошо.
– Ну привет, папочки. – слабо говорит друг, его голос очень слаб, вернулись хрипы, но он в здравом уме. Я с облегчением выдыхаю.
– Привет, сынок. Как спалось?
– Отлично, не было ни Вас ни проблем.
– Ну если вернулось твоё отвратительно чувство юмора, значит все не так плохо! – усмехаюсь, подходя к нему ближе.
Майлз открывает глаза, которые сильно покраснели.
– Как она? – спрашивает он, выдыхая и глядя на меня умоляюще.
Приходится сжать челюсть до хруста. Я знаю этот взгляд. Также смотрю, когда дело касается Мониши. Какой бы не был мужчина, как бы он не был жесток, если дело касается его семьи, женщины и детей, он становится тряпкой, согласным на все что угодно ради их защиты и благополучия. Слабость отрицать это.
– С ней все хорошо. – уклончиво отвечаю я. – С ней занимается доктор. Скоро Яна совсем покинет ее.
При этой новости глаза друга немного заволакивает нескрываемая грусть. Его можно понять.
– Ты сделал, что я просил?
– Да. Хочешь ее увидеть?
Майлз отвечает не сразу. Сначала закрывает глаза, обдумывая моё предложение.
– Нет, не нужно. Не хочу ее видеть.
Анна.
Дни пролетают мимо меня невыносимо быстро. Каждый день ко мне приходит психолог, который занимается со мной, вводит в состояние гипноза и правит то, что со мной сотворил Алиев. Постепенно Яна уходит, оставляя мне только свои воспоминания, с которыми я пока не понимаю, что делать.
Они обрушиваются на меня лавиной, прожигая мою душу, оставляя в ней чёрные дыры. Совершенно не знаю, что мне делать с информацией, которая накрывает меня с головой.
Я вспоминаю абсолютно все. Что хотела бы знать, и что нет…
И мне становится невыносимо стыдно и больно.
На одном из сеансов гипноза, когда балом правила Яна, психолог говорил с Алиевым, обсуждая нового пациента. Тот расспрашивает, правда ли то, что пациент – тот самый Майлз, правая рука Луки Гроссерия, он очень хотел разузнать о его состоянии здоровья.
Судя по их разговору, Алиев знал о смерти брата, и даже знал, кто это совершил, но не собирался ничего предпринимать. Лука Гроссерия и Михаил Зале были ему не по зубам.
Михаил Зале… Майлз… Миша…
Я же сама к нему пришла, услышала разговор отца и решила, что он может меня защитить, сможет противостоять Алиеву. Сама отдалась ему без сопротивления и даже напротив – с диким желанием. Мое альтер-эго было влюблено в этого мужчину, сейчас я чувствую те чувства, которые испытывала «Яна» и помню, как он с ней обходился. Далеко не так, как со мной.
Если меня он терпел, скрепя зубами, то к ней относился с трепетом. Прижимал ночью и шептал ласковые слова, укутывал своей мощью, создавая кокон защиты. Он покровительствовал ей.
Я разделяю нас. Была она и есть я.
Иногда, когда стучали в мою дверь, я подрывалась в надежде, что по ту сторону он, пришел поговорить со мной. Мне жутко хотелось попросить у него прощения, попытаться объясниться. Но дни шли, а Майлз не появлялся…
Ко мне приходила каждый день Алиса, говорила со мной, рассказывала забавные истории. Иногда я принимала участие в их играх с дочерью. Малышка была очаровательна, точная копия ее матери.
Меня поражал ее цепкий ум и хитрющий характер. Девчонка была воспитанной, но при этом постоянно умудрялась хитрить и ловко обводить вокруг пальца взрослых, чтобы добиться своего. Маленькая манипуляторша. Она умела мастерски хлопать длинными ресницами, делая вид, что она при делах.
Если Алена была копией Алисы, то Макс был истинным сыном Луки. Он был совсем мальчик, но от его пристального взгляда, мне все равно становилось дурно. Мальчик иногда напоминал мне Омена, такой же суровый и готовый броситься на тебя. Смотрел на меня с недоверием и не разрешал играть с девочкой, опекал каждый ее шаг.
Она играла, а он как коршун смотрел за каждым ее движением, делая вид, что занимается.
Глядя на них, я вспоминала своё детство. Когда-то Рамазан также оберегал меня.
Алиса уговорила мужа, чтобы он разрешил мне ужинать с ними, это должно было пойти мне на пользу.
На семейных ужинах я всегда молчала, ковырялась в тарелке без аппетита, с интересом наблюдая за Лукой и Алисой. Человек с ледяными глазами, который испепелял меня взглядом, за семейным столом был совершенно другим. Он играл с дочерью и рассказывал ей Мифы древней Греции, чтобы она с аппетитом ела брокколи.
Лука был великолепный рассказчик, его можно было слушать часами.
С сыном он был более строг, говорил на равных, так, будто рядом с ним был взрослый мужчина, а не подросток. Часто они обсуждали дела и, как мне показалось, мальчику было очень приятно, что отец считается с его мнением и позволяет высказать своё мнение.
Я постоянно спрашивала Алису о том, как Майлз, потому что очень переживала, не решалась спросить ее при Луке, потому что чувствовала, что мужчина меня терпит только ради жены. Он игнорировал моё существование, старался не говорить и не смотреть на меня.
Алиса повторяла одно и тоже, отводя взгляд: «Майлз идет на поправку, но пока все еще в больнице.»
Лука сказал, что я смогу поговорить с Майлзом только если он захочет… а значит, он больше не хотел меня видеть. Эта мысль сводила меня с ума и вгоняла в депрессию.
– Скажи ему, что мне очень жаль. Я не хотела, чтобы так все получилось! Когда я ехала в эту кондитерскую, даже не подозревала, что мне продадут торт с ядом. Не знала, что с ним делать, а когда решила выбросить… пришла Яна, она не знала, что торт отравлен. Просто по счастливой случайности, она сама его не съела.
Алиса просто кивала и ничего не говорила. Остается только надеться, что она поверила мне и передаст ему мои слова.
Время шло. Майлз не возвращался, а я шла на поправку.
С каждым днем я все больше проникалась к этой семье, в которой кипели бразильские страсти. Во мне даже просыпались тёплые чувства к ужасному главе семейства. Глядя на него я не могла понять – как он мог убить моего брата?
Может быть это ложь? Не похоже на правду.
Во всяком случае я приняла решение… Больше никакой мести!
Наступил тот день, когда Яна полностью покинула меня. Я наконец-то почувствовала себя целой и здоровой и могла покинуть этот дом.
Лео отвёз меня на квартиру в центре, просторную двухкомнатную, уже обставленную мебелью. Квартира была очень уютной, но она была пустой. Прекрасный ремонт и обстановка не могли заменить человеческое тепло. Тут было все и не было главного. Здесь не было людей.
Рассматривая своё новое жилище, я испытала разочарование. Чувствовала, что потеряла нечто важное, о чем не догадывалась раньше.
Алиса подарила мне телефон в котором был уже забит ее номер. Я привязалась к ней, она стала моей единственной подругой.
Уезжать в пустую квартиру было страшно. Мне подарили долгожданную свободу, но при этом я не чувствовала себя счастливой. Было страшно и некомфортно, а еще меня угнетало одиночество, не хватало общения.
Лео помог мне перевезти вещи, а мой первый ужин со мной провели Алиса и Алена, за что я была им очень благодарна. Было весело и хорошо, но стоило им уйти – я поняла, что осталась одна во всем мире.
Год спустя.
– Ты не можешь не пойти на выпускной! Это же выпускной! – Лера закатывает глаза и трясёт мою руку. – Давай, не ломайся, сходим на чуть-чуть! Я одна не пойду.
– Прости, но я не люблю тусовки. Это все не моё. Я пойду домой. – убираю диплом в рюкзак. Сегодня я официально окончила университет. Впереди интернатура. Я врач.
Всегда так сильно этого хотела. Пока лежала в больнице только и думала, как хотела вернуться в университет и продолжить учебу, а сейчас ничего не чувствую.
Моя единственная мечта заключалась в том, чтобы все оставили меня в покое, и я была предоставлена сама себе.
Казалось, что это уже никогда не случится, но все получилось. За это я должна быть благодарна Луке и Майлзу, но я не видела никого из них уже год. С Алисой изредка мы общались по телефону, насколько я знала, они вернулись в свой дом в Монако и теперь жили там.
О Майлзе я не знала ничего, хотя меня терзал стыд и что-то еще… До безумия хотелось увидеть его, убедиться, что с ним все впорядке.
Они исчезли из моей жизни также стремительно, как и появилось в ней.
У меня была своя жизнь, которая не была особо интересной, состояла лишь из учебы и работы. Я не ходила на свидания, не гуляла с одногруппниками, была просто паинькой. И теперь у меня был красный диплом. Желаемая цель достигнута!
Нужно радоваться, а я не рада…
Единственная, с кем я общалась и дружила, если наши отношения можно было так назвать, была Лера. Она была самым настоящим ботаником, который хотел вырваться из своей зоны комфорта и пуститься во все тяжкие. Как бы она не старалась быть более раскрепощенной, у нее плохо это получалось. Лера была не из тех девушек, кто пускается во все тяжкие и танцуют на вечеринках стриптиз. Она была скромная и нежная, и зря пыталась себя переделать. Ее очарование и было в этой скромности.
Она все также продолжала виснуть на моей руке.
– Аня… – тянула она моё имя, как жевательную резинку. – Ты весь год света белого не видела, неужели не хочешь развеяться?
Я вздыхаю. Может стоит попробовать? Хватит бояться Алиева… хватит себя винить во всех смертных грехах.
– Ты единственная, кто никогда не разговаривает, ни с кем не общается и никуда не ходит. Нельзя так жить, умрешь в одиночестве!
– Ладно. – неуверенно говорю я. Майлз оставил мне деньги на содержание, чтобы я могла существовать самостоятельно, Лео выдал мне чёрную карточку с золотыми буквами, но я не прикасалась к ней. Для меня это было унизительно.
Устроилась работать в частную клинику на ресепшен, работа была не пыльная и денег мне хватало, умудрялась даже откладывать.
У меня еще остались вещи, которые мы покупали с Алисой. Надену какое-нибудь из тех платьев.
Решено, сегодня я позволю себе расслабиться и потанцевать.
Я делаю легкий макияж, только чуть-чуть подчеркиваю глаза тушью и губы блеском, завиваю волосы в легкие локоны и надеваю белое изумрудное платье с бежевыми лодочками. Зелёный цвет мне очень идет. Он подчеркивает глубину моих глаз.
Остаюсь довольна своим образом. Не вызывающе, все закрыто. Может быть для выпускного даже слишком скромно, но для меня в самый раз. Не хочу привлекать ненужное внимание.
– Ничего себе, Басиева, да ты настоящая красавица! – восклицает Кирилл, мой однокурсник, когда я подхожу к столику в ресторане. Мне приятен комплимент, но все же я смущаюсь.
Кирилл – один из самых популярных студентов, наша звезда. Не понимаю почему. Парень не красавец, у него очень грубые и неправильные черты лица, он всегда суров и не многословен.
Кирилл подсаживается ко мне, наливая шампанского, которое я не собираюсь пить. От алкоголя мне не хорошо и я не хочу терять контроль над своей головой.
Лера еще не пришла, должна прийти с минуты на минуту. Без нее мне неловко.
– Спасибо, но я не пью алкоголь. Налей мне, пожалуйста, лучше сока. – говорю ему, благодарно улыбаясь. Парень мне не нравится, как мужчина, даже не рассматриваю его. Мне вообще не интересны отношения. Ничего не интересует кроме учебы и работы.
– Не девушка, а мечта. – говорит он. Парень не улыбается, у него очень строгий вид, который не совпадает с обстановкой. – Мне нравятся не пьющие.
Ничего не отвечаю. Поскорее бы пришла Лера, стало бы комфортнее, я и пришла сюда ради нее.
Кирилл в отличие от остальных не в чёрном костюме. На нем стильный клетчатый костюм с укорочёнными брюками, рубашка расстегнута на несколько пуговиц, показывая его мускулистое тело. Постепенно начинаю понимать, почему девушки сходят по нему с ума. Эта загадочная обособленность притягивает.
Постепенно неловкость уходит. Многие выпивают и расслабляются, раскрепощаются.
Свет приглушается.
Я не решаюсь танцевать, так и остаюсь сидеть в компании Кирилла, которого постоянно зовут куда-то. Всем хочется его внимания, а Лера так и не приходит. Я прошу его оставить меня, но он не уходит.
Мы болтаем с ним о мелочах. Мне приятно в его компании. Давно не говорила так долго с кем-то.
– Пойдём подышим воздухом. – говорит он, беря меня за руку и выводя меня на улицу. Кирилл закуривает. Он стоит вальяжно, рассматривая меня украдкой и, чтобы заполнить неловкую паузу, говорит, выпуская струйки дыма: Вон тот пафосный бар, практически закрытый, в нем практически не бывает случайных людей. Все гости этого заведения очень состоятельные люди. Golden Brut. Крутое заведение. Раньше там были самые бомбические дискотеки, но потом владельца убили, и бар закрыли только под частные вечеринки, чтобы зайти в него нужно иметь карту клуба. Таких по пальцам пересчитать.
– Не знала, что такие места еще есть. Напоминает девяностые. – немного ёжусь от холода и Кирилл набрасывает мне на плечи свой пиджак, за что я была ему очень благодарна.
Рубашка обтягивает его тело, подчеркивая мускулатуру парня. Многих бы девушек он впечатлил, а я лишь невольно подмечаю, что он мелковат в сравнении с Майлзом или Лукой.
– Хочешь? – он протягивает мне сигарету и я принимаю ее, мне хочется попробовать закурить. Прошлое гонится за мной по пятам.
Мимо нас проезжает огромный джип, вызывающий во мне неприятные ассоциации. От них меня передергивает и я нервно затягиваюсь. Такие машины были в парке у Майлза, он ездил на таком Гелентвагине. Все ассоциации с этим мужчиной меня пугают, вызывают болезненные воспоминания.
А еще меня пугает невидимая связь, которую я ощущаю. Словно он держит меня. С моей ноги так и не сняли браслет, я все еще птичка в клетке.
Пока Кирилл рассказывает разные легенды о баре, я пытаюсь отогнать образы из прошлого.
Из машины выходит мужчина в идеальном костюме, но я почему-то сразу обращаю внимание на его туфли. Блеск кожи привлекает внимание, рифлёные дерби. На руке даже в темноте блестит циферблат дорогих часов.
Мужчина выпрямляется, разминает шею и оглядывается.
Этот мираж. Глаза меня подводят. Я затягиваюсь почти до фильтра. Красный огонёк на конце сигареты становится ярче. Меня же бросает в холодный пот сразу же.
– Что с тобой?
Сигарета тлеет в моих руках и обжигает пальцы, но я не обращаю внимание на это. На меня смотрит Майлз, взгляда не отводит от меня. Совсем не изменился за это время, даже наоборот, выглядит более отдохнувшим и крупным. Все такой же статный, красавчик с обложки журнала.
У меня пересыхает во рту от страха. Он так смотрит на меня. Даже делаю шаг ему навстречу, это происходит непроизвольно. Мной движет невидимая сила, хочется заглянуть ему в глаза, спросить как его здоровье.
Но мужчина одергивает пиджак и поворачивается ко мне спиной. Он неторопливо направляется в бар. Мне остается лишь провожать его взглядом.
Опомнись, Аня.
– прости, я задумалась. – выдавливаю из себя. – Мне нужно идти домой.
– Пойдём внутрь. – он приобнимает меня и заталкивает меня в ресторан. Мне очень хочется оглянуться и посмотреть на Майлза еще раз. Вдруг он одумался и посмотрел на меня?
Хочется плакать и смеяться. Как комично.
– Давай я тебя провожу? – говорит он. – Заберём сейчас мои вещи и я свободен.
– Не нужно. – качаю я головой, останавливая парня. – спасибо тебе за компанию, но не стоит. Развлекайся, а мне пора.
– Да тут не особо то весело. – отмахивается он и все равно утягивает меня к столику, чтобы забрать свои вещи. У меня не хватает сил, чтобы вырваться из его захвата. Да я и не особо хочу сейчас оставаться одной.
Снимаю его пиджак и протягиваю ему, но парень его не принимает.
У столика я долго смотрю на бокал шампанского, который мне наливал Кирилл. Я к нему так и не притронулась, он продолжал одиноко стоять на столе.
Протягиваю руку и сжимаю горячими пальцами тонкую ножку бокала. Кирилл смотрит на меня с интересом.
Я выпиваю его содержимое одним глотком.
– А налей-ка мне еще! – говорю я, одаривая его улыбкой. Парень усмехается, но все же наливает мне шампанского, не говоря ни слова.
Мои щеки краснеют от выпитого. Хочется расслабиться и изгнать из головы мысли о Майлзе. Я не должна так много думать о нем.
– Не люблю пьющих женщин. – Кирилл не отдаёт мне бокал, выпивает его сам и отставляет в сторону бутылку. – Не стоит тебе пить, милая, ты и без горячего очаровательна.
Зажимаю клатч подмышкой и направляюсь к выходу. Каблуки выбивают такт шагов. Я не очень хорошо хожу на высоких шпильках, но сегодня на «ура» справляюсь с этой задачей. Не падаю, не спотыкаюсь и вообще даже грациозна. Горжусь собой.
Кирилл направляется за мной, в его руках ключи от машины.
– Ты собираешься сесть за руль?
– Да. – спокойно говорит он. – Я подвезу тебя.
Смотрю на него нерешительно. Отказаться с ним ехать – подвергнуть сомнению его авторитет и сноровку, а если я соглашусь – мы можем попасть в аварию. Садиться за руль пьяным безрассудство.
– Но это опасно. – стараюсь отговорить его, не решаясь садиться в его машину.
У Кирилла спортивный bmw белого цвета. Машина притягивает внимание, как и ее хозяин.
– Да ладно тебе. – он открывает дверь машины и делает приглашающий жест. – Сделай хотя бы раз что-нибудь безрассудное.
Внутри меня происходит борьба. Хватит с меня безрассудства, хочу спокойствия.
– Анна. – тихий, но властный голос, заставляет обернуться. Ко мне направляется блондин. Я не сразу в нем узнаю Лео. За год парень стал крупнее и отпустил волосы, поменял стрижку. – добрый вечер.
Его бархатный голос царапает кожу.
– Лео? – я от удивления даже подпрыгиваю, ищу взглядом Майлза, но его нигде нет. – Привет.
Мой пламенный мотор приходит в движение, шумно разгоняя кровь. Сердце гудит от волнения. Неужели Майлз послал его за мной, захотел поговорить.
– Я отвезу тебя домой. – говорит он утвердительно. Я перевожу взгляд с него на Кирилла, который точно не понимает, что происходит. Он смотрит на парня спокойно, безразлично. Лео никогда не испытывает эмоции.
– Меня отвезёт Кирилл. – говорю все же я глухим голосом. – Мы уже договорились.
Мои слова не достигают цели, потому что он не двигается с места, даже выражение лица не меняется. Мне лишь остается нервно сглотнуть.
– Мужик, все будет в лучшем виде. Я провожу ее до самого подъезда. – Кирилл примирительно поднимает руки. – Не стоит тебе прожигать дыры в нас.
Лео ослабляет галстук. Его раздражает, что приходится цацкаться с нами.
– Анна, садитесь в машину. У меня приказ. – его голос ровный и безразличный. – Мне бы не хотелось применять силу.
– А давай ты не будешь тут угрожать. У меня батя глава ЦАО милиции и сомневаюсь, что ему понравятся твои выпады тут, – Кирилл резко хлопает дверью машины и встаёт между мной и Лео. Даже этот выпад не тормошит никак охранника.
– Кирилл, Сергей Давыдович не будет против моих выпадов. Думаю, он разделит мнение, что пьяным нельзя садиться за руль. – слова Лео воспроизводят эффект на нас обоих. Кирилл не ожидал такого поворота.
Меня восхищает, что парень остается не только спокойным, но и еще и учтивым.
– Хорошо, я поеду. – поспешно говорю я, не желая разжигать конфликт. Отдаю пиджак Кириллу и следую за Лео, не представляя, что меня ожидает.
– Набери, как доедешь! – говорит требовательно он и я киваю, хотя даже не знаю его номера телефона.
Лера так и не пришла на выпускной, что пугает меня.
Залажу в здоровенный джип, который несколько минут назад привёз Майлза.
Когда Лео молча заводит двигатель, становится понятно, что к нам никто не присоединится. Испытываю даже легкое разочарование.
– Зачем Майлз попросил меня отвезти домой? – не удерживаюсь, меня терзают вопросы, на которые так хочу получить ответы уже год.
– Со мной не обсуждают свои решения. – отрезает Лео. Я вижу, как он пишет Сообщения и подозреваю, что он отчитывается.
– Я могу поговорить с ним?
– Нет. – отрезает Лео.
Больше он со мной не разговаривает и игнорирует мои попытки завязать разговор. Этот человек холоднее льда. Не способен на эмоции. Ему просто все безразлично.
Мне остается только откинуться на сиденье. Браслет звякает в тишине.
Весь этот год я пыталась понять, почему с меня не сняли эту дорогую штуковину. Для меня было важно: про браслет забыли или его оставили специально?
Любитель бесед – Лео, так ничего и не говорит мне, просто исполняет приказ и довозит меня до моего дома, помогает выбраться из машины и доводит до самого подъезда. Когда он убеждается, что я зашла домой, бросает «Всего доброго» и скрывается.
И как это все понимать?
У меня перед глазами жизнь проносится, сердце не на месте, а мне даже слова не говорят. Ни каких нервов не хватит.
Наступает день Х. мой первый день интернатуры.
Волнуюсь до тошноты. Даже не верится, что я врач. Я могу стать хирургом.
Смотрю на себя в зеркало в ординаторской; на мне светло-голубая форма. Выгляжу, как самый настоящий врач. Улыбаюсь сама себе. Робко. Но счастливо.
В комнату входят две девушки, у них тоже первый день интернатуры, на меня они смотрят враждебно. Хотя, я их даже не знаю их.
Обе блондинки с карими глазами. Похожи на друг друга, как две капли воды. У них даже одинаковая походка и манера речи.
– М, вот ты значит какая у нас. – выплёвывает одна из них, подходя ко мне вплотную. От нее пахнет приторно сладко, у меня даже начинает чесаться нос.
– Какая такая? – спрашиваю я, не ожидая такого приема.
– Блатная.
– Не понимаю о чем ты…
– Да ладно тебе. Сюда в интернатуру берут только лучших. Нужно было отучиться на всех курсах в нашем универе, сдать все экзамены на отлично и пройти тест, чтобы сюда попасть. Тебя же зачислили еще год назад без экзаменов и тестов, кто же так похлопотал за тебя?
– Не знаю о чем ты! У меня все дисциплины на отлично. В Швейцарии я была лучшая!
– Это было в Швейцарии! А в России ты никто. Тебя и в университет брать то не хотели, отправляли на второй курс…
Ее слова не ввергают меня в шок, я предполагала, что Майлз задействовал все свои связи, чтобы меня зачислили на последний курс престижного университета. Да и с интернатурой… Наверное, ожидаемо. Было не приятно, что теперь из-за этого меня будут гнобить.
Еще больше стало неприятно при мысли, что это не заслужено мной, а подачка…
– Ты ошибаешься. – это все, что я говорю блондинке и отхожу от нее. Даже не собираюсь перед ней оправдываться. Это моё личное дело.
Девушки шипят мне в спину, а я собираю всю свою волю в кулак, чтобы с гордо поднятой головой сесть у входа и вместе с ними ждать нашего куратора.
Дверь в ординаторскую снова открывается и входит Кирилл. При виде него девчонки расцветают и меняют стервозные выражения лица на кокетливые. Даже смотреть противно на этот театр.
