Текст книги "Темная любовь (ЛП)"
Автор книги: Эль Джаспер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Перепрыгивая через камни, сухие заросли вереска и колючие кусты утесника, я пробираюсь к тенистой опушке леса. Все мое тело гудит от какой-то сверхъестественной силы, таящейся в этой священной земле. Я останавливаюсь, расстегиваю молнию на кожаной куртке и достаю «скату». В ней шесть патронов. У меня в кармане еще шесть патронов. Надеюсь, мне не придется использовать их все.
В тот момент, когда я пересекаю границу леса, в воздухе что-то меняется. Больше не руководствуясь указаниями Гавана, а руководствуясь чистым инстинктом, я срываюсь с места, сворачиваю с тропинки и петляю между гигантскими шотландскими соснами. Я продвигаюсь все глубже в лес, ветки царапают мне лицо, задевают лодыжки. Все внутри сжимается от боли, вызванной гулом сверхъестественного течения. Меня почти сгибает пополам. Это похоже на передозировку дежавю. Я близко. Чертовски близко. Но я продолжаю давить, крепко сжимая скату в ладони.
Лунный свет меняется, и сквозь кроны деревьев впереди пробивается одинокий луч. Я вижу это. Вход в колодец Святого Буэно. Я подхожу ближе. Теперь медленнее. Осторожно.
Я чувствую, как сквозь деревья проносится звуковой удар, еще до того, как вижу его, и напрягаюсь, упираясь ногами в землю. Когда волна накрывает меня, я качаюсь, почти теряю равновесие и на мгновение застываю на месте. Вслед за взрывом налетел яростный порыв ветра, ломающий деревья, и я вынуждена закрыть глаза. Ветер был таким свирепым, что мне потребовались все силы, чтобы удержаться на ногах. У меня перехватило дыхание. Дышать стало труднее.
Затем, так же быстро, как и началось, все прекратилось.
«Открой глаза. Ты должна двигаться быстро».
Я открываю глаза и дергаю головой. Я знаю этот голос. Это Афиос, один из тех, кто не очень охотно стал Темным Падшим, который, по сути, спас мою задницу в Эдинбурге. Какого черта?
Теперь я сосредотачиваюсь, и все меняется. Массивные шотландские сосны трещат, раскалываются у основания, и все они с грохотом падают на землю. Бежать некуда, древние деревья ломаются и ломаются с треском, а я стою неподвижно, крепко сжимая скату. Я знаю, что это нереально, но, черт возьми, это выглядит и звучит правдоподобно. Я даже чувствую витающий в воздухе запах свежей сосновой мякоти, будто ее только что нарубили на дрова. Аромат такой тяжелый, что я почти задыхаюсь. Я заставляю себя не закрывать глаза. Их жалит, и они начинают слезиться.
Внезапно падает последнее дерево. Туман клубится над поваленным лесом, скрывая коричневые и зеленые деревья белым покрывалом. В следующую секунду он начинает отступать, а за ним и темнота. У меня такое ощущение, что мое зрение затуманено, и я не могу различить фигуры, очертания предметов. Я даже протираю глаза свободным кулаком.
Затем я моргаю, и мое зрение обостряется. Я стою в конце улицы. Темной, затененной, безлюдной. Никаких машин. Никаких мусорных баков. Никаких витрин магазинов. Просто улица. В дальнем конце – заброшенная церковь. Со всех сторон меня окружают разрушенные каменные здания, а также потрескавшиеся и изорванные тротуары. В окнах нет стекол, а щели пересекают прогнившие решетки размером два на четыре дюйма. Воздух вокруг меня абсолютно неподвижен, но на некоторых окнах висят рваные шторы, которые трепещут на несуществующем ветру. Я осматриваю каждый угол, каждый острый выступ, каждую тень. Я опускаю взгляд и вижу у своих ног мертвого ворона. Половина его тела вдавлена в разбитый тротуар, крылья неестественно загнуты назад. Глаза выжжены. На меня смотрит только опаленная дыра.
Я переступаю через мертвого ворона, и он начинает хлопать сломанными крыльями. Из одного из разбитых окон надо мной доносится песня Билли Сквайра «The Stroke». Я осматриваю зияющие дыры, но ничего не вижу. Я делаю глубокий вдох и двигаюсь вперед. Я не могу позволить этому миру добраться до меня. Кроме того, я люблю Билли Сквайра. Какого черта?
Не успеваю я сделать и пяти шагов, как мое сердце замирает. Я чувствую, как оно колотится, тяжелое, как кусок свинца, и моя первая и непосредственная мысль – об Эли. Мой взгляд останавливается на церкви в конце улицы. Он там. Я знаю это. Я чувствую это.
Мои ноги реагируют раньше, чем мозг, и я бросаюсь бежать. Только тогда трещины в тротуаре становятся шире, и из них выползают искаженные тени и движутся ко мне. Их крики пронзают мои уши, и я чувствую, что мои барабанные перепонки вот-вот лопнут. Фигуры появляются из трещин, принимают новые формы и бросаются на меня. У одной из них сморщенная кошачья голова на длинном гибком теле и длинные зазубренные клыки. Он бросается на меня, и я направляю свою скату прямо ему в голову и выпускаю один патрон. Тело падает в воздухе. Голова уничтожена. Еще один нападающий слева делает выпад, и я стреляю. Дождь тоже стихает. Я ближе к церкви. Ближе к Эли. Я чувствую, что он там. Он ждет меня.
Кто-то ударил меня сзади, и я упала на землю. Что-то острое и холодное вонзается мне в спину и проходит прямо сквозь асфальт подо мной. Боль раскаляет добела, почти ослепляя меня. Я собираю все свои силы и взмываю вверх, а эта штука все еще прикреплена к моей спине. Я переворачиваюсь, прижимаясь спиной к земле, и мы падаем. Я быстро перекатываюсь, подпрыгиваю и запускаю скату. Уничтожен. Я не утруждаю себя осмотром. Я срываюсь с места. Церковь впереди, примерно в пятидесяти футах. Одна из двойных дверей обвалилась. Камень обуглился, будто его обожгли. Крики призрачных существ окружают меня, они выкрикивают мое имя такими оглушительными голосами, что я думаю, что сойду с ума. Я отбрасываю все это в сторону и ускоряюсь. Темные тени окружают меня со всех сторон, их маленькие сморщенные кошачьи головы и искривленные тела хватают меня, я пролетаю последние пятнадцать футов в воздухе и врываюсь в двойные двери. Один кувырок, и я приземляюсь на корточки. Кошачьи головы перестают выкрикивать мое имя. Даже Билли Сквайр замолкает. На несколько секунд воцаряется тишина, и я осматриваю развалины церкви изнутри. Пахнет гниющей плотью, смертью и заплесневелым деревом. Какой-то скрип надо мной заставляет меня поднять голову. Мое сердце подскакивает к горлу. Мое тело парализовано. Я шевелю губами, но не издаю ни звука. «Эли! Вик!» Мысленно зову я. Ответа нет.
Мой жених-вампир Элигий Дюпре и друг-вампир и член команды ВЦНЯ. Викториан Аркос свисают с прогнивших стропил наверху. Связанные за запястья, они оба абсолютно голые. Их бледные тела настолько покрыты выжженными следами от кнута, что из-за резких порезов почти невозможно отличить конечности друг от друга. Некоторые порезы зияют. Оставлены лезвиями. Черт возьми…
В тот момент, когда я решаю пошевелиться, звук хлопающих крыльев заставляет меня остановиться. Со стропил рядом с Эли на меня несется гигантская черная горгулья. Ее кричащие когти и клыки нацелены мне в голову. Я опускаюсь на колено и стреляю из скаты, и в тот момент, когда пуля попадает в цель, ее тело отлетает назад и разбивается о заброшенную каменную стену. Черный пепел падает на пол.
Еще один нападает на меня со стороны Викториана, он близко, движется быстро, и мне приходится перепрыгивать через сломанные скамьи и крошащийся камень, чтобы попасть в него как следует. Я подпрыгиваю, разворачиваюсь и направляю скату на кричащее существо. Патрон также отбрасывает его назад и превращает существо в пепел. У меня осталось восемь патронов, и мне понадобится каждый из них, чтобы вытащить нас всех отсюда. Я не теряю времени даром и бросаюсь бежать, отталкиваясь от любого твердого предмета, на который могут встать мои ноги, чтобы добраться до стропил наверху. Я добегаю сначала до Эли.
Повиснув на одной руке, у меня нет другого выбора, кроме как спрятать скату в кобуру. Я делаю это быстро и нежно касаюсь челюсти Эли свободной рукой.
– Эли? – говорю я, и мое зрение затуманивается слезами, которые наполняют глаза. Я не могу поверить, что смотрю на его лицо. Его живое лицо. Я не думала, что когда-нибудь увижу его снова. – Эли! Ты меня слышишь?
Из его горла вырывается низкий стон, и это все, что мне нужно. Одним движением я обхватываю его ногами за талию, достаю лезвие из-за пояса джинсов и перерезаю веревку, привязывающую его запястья к балке. Мы начинаем падать, и я замечаю, что его тело холоднее, чем обычно. Мы пролетаем двадцать футов до пола, и я подныриваю под него как раз перед тем, как мы ударяемся, приземляясь на ноги. Он чертовски тяжелый, но я держу его. Я присаживаюсь рядом с ним и осторожно наклоняю его голову, его темные волосы падают на все еще закрытые глаза. Но он жив. Моя любовь жива!
– Я сейчас вернусь, и мы уберемся отсюда к чертовой матери, – шепчу я ему и касаюсь его губ поцелуем. Они тоже холодные, и я стряхиваю с себя этот озноб и собираюсь с силами. Нащупав опору на перевернутой скамье, я взбегаю по стене и перепрыгиваю на Викториана. Повторяя свои прежние движения, я обхватываю ногами обнаженное тело Вика.
– Аркос? Ты меня слышишь? – шепчу я ему на ухо.
Из глубины его души доносится слабое ворчание. Повторяю, это все, что мне сейчас нужно.
Отпустив стропила одной рукой, я крепко держу Вика и одним движением разрезаю его путы клинком. Мы падаем, и я приземляюсь, укладывая его рядом с Эли. Боже Всемогущий, они оба покрыты порезами. Крови нет, только темные, закопченные отметины на всех конечностях, на лицах, на груди, будто их обожгли каким-то раскаленным оружием. Хотя их плоть бескровна, в некоторых местах она разорвана. Что, черт возьми, с ними случилось?
Раздается хлопанье крыльев, неразборчивый шепот, но я знаю, что они говорят.
Райли…
Пора уходить. Сейчас.
У меня нет другого выхода, кроме как тащить Эли и Вика за связанные запястья.
Снаружи доносится громкое хлопанье крыльев, и я знаю, что когда я, волоча за собой двух обнаженных вампиров ростом шесть с лишним футов и весом сто восемьдесят фунтов, ворвусь в то, что когда-то было дверным проемом церкви, мне понадобится свободная рука, чтобы выстрелить из скаты. Я быстро проверяю ремни на запястьях Эли и Вик и съеживаюсь, представляя, что может сделать с их телами асфальтированная улица в трещинах. Но я ничего не могу с этим поделать. Мне нужна свободная рука для стрельбы.
Под крики, наполняющие церковь, я вставляю в патронник скату еще четыре патрона, полностью наполняя ее. Затем беру длинный кусок веревки, свисающий со связанных запястий Эли и Вика, и беру их в левую руку, затем оборачиваю несколько раз, пока они не плотно прилегают друг к другу. Сжимая в ладони скату и держа указательный палец на спусковом крючке, я делаю глубокий вдох и, собрав все свои силы, со всех ног бросаюсь к дверному проему. Ребята чертовски тяжелые, но мы двигаемся быстро. Как только мы выходим из кирхи, по всей улице разбегаются кошачьи существа с крошечными головами и клыками. Они неподвижны, как смерть, просто смотрят на меня вертикальными зрачками и делают три выпада одновременно. Я делаю три быстрых выстрела, и три обезглавленных существа падают на землю. Я убегаю, не обращая внимания на стоны, которые издают Эли и Вик. Я понятия не имею, в каком они состоянии. Мне все равно. Они живы, и это вся информация, которая мне нужна на данный момент. Мне просто нужно вытащить нас отсюда к чертовой матери.
Улица, кажется, стала длиннее, и я не знаю, что делать, кроме как продолжать бежать к ее концу, подальше от церкви. Из трещин на тротуаре выползает еще больше закутанных в плащи существ… слишком много для того количества патронов, которое у меня осталось. Я продолжаю бежать, стреляя только в тех, кто подбирается слишком близко. У меня такое чувство, что мне отрывают руку, и я оглядываюсь, чтобы убедиться, что Эли, и Вик все еще там. Кошачье существо приземлилось Эли на спину и грызет его ребра. Я останавливаюсь, опускаюсь на одно колено и стреляю из скаты, сбивая его с Эли. Быстро заряжаю оставшиеся патроны. У меня осталось еще три.
Дерьмо.
Разочарование затуманивает мысли. Что, черт возьми, мне делать? Я бегу в конец улицы, но она простирается передо мной так далеко, словно никогда не кончится, и искаженные тени окутывают меня, окутывая темнотой. Сейчас кромешная тьма, и я вижу только горящие глаза существ, которые прячутся, охотятся, преследуют нас. Я продолжаю бежать, тела Эли и Вика безвольно покачиваются позади меня. Они чертовски тяжелые. Как тонна кирпичей. Я стреляю еще раз во что-то, что летит на меня из тени. Летят искры. Я вырываюсь. Остался еще один патрон.
Затем в конце улицы сгущается темнота. Сгущаются черные тучи. Сначала появляется одна сосна, затем другая. Лес! Проклятый лес! Я набираю всю скорость и силу, которые у меня есть, и направляюсь туда. На меня выскакивает еще одно существо, и я стреляю как раз перед тем, как оно врезается в меня. У меня кончились патроны. Почти на месте…
В тот момент, когда мои ноги касаются рыхлой лесной подстилки, волна звукового удара проносится между соснами и отбрасывает меня назад. Веревка, удерживающая мое запястье и запястье Эли и Вика, обрывается, мы разъединяемся, и я лечу по воздуху, пока ствол дерева не останавливает мое тело. Мое плечо хрустит, и я падаю на землю. Тряся головой, я пытаюсь встать, падаю обратно, снова встаю. Все кажется размытым, колени словно резиновые, и боль в плече пронзает меня, когда я поднимаю свободную руку к глазам и протираю их. Другой рукой я все еще крепко сжимаю скату. Я снова качаю головой.
Что-то не так.
Безумно осматриваю лесную подстилку.
Эли и Вик нет.
Меня охватывает холодная, тошнотворная волна тошноты, и я бегу, падаю, встаю и продолжаю бежать. Я ищу повсюду, описывая большой круг. Наконец-то я у входа в церковь Святого Буэно.
Эли и Вика нигде не видно. Я знаю, что они были со мной во время всего этого переполоха. Куда, черт возьми, они подевались?
Я опускаюсь на землю. Я не могу отдышаться, будто задыхаюсь. Я пытаюсь сделать глубокий вдох и не могу. После нескольких попыток я понимаю, что это из-за того, что я истерически рыдаю.
Наконец, я откидываюсь на пятки, делаю долгий, глубокий вдох, и мои легкие позволяют это.
– Эли! – зову я.
Звук эхом отражается от деревьев. Отскакивает от обвалившихся стен Сент-Буэно. Врезается прямо в меня.
Это даже не похоже на мой голос.
Все тихо. Даже шелест листьев не нарушает тишину.
Когда ответа не следует, я прислоняюсь к стволу дерева, роняю скату и закрываю глаза.
ЧАСТЬ 2: МУЧИТЕЛЬНАЯ ОДЕРЖИМОСТЬ
От разбитого сердца не умирают. Ты только хотел бы, чтобы это было так.
– Неизвестный
Я скучаю по своей сестре. Я знаю, что мы не близнецы или что-то в этом роде, но, думаю, я все еще чувствую какую-то странную связь с ней. И я чувствую… что-то не так. От этого чувства у меня сводит живот. Будто что-то надвигается, и на этот раз она не сможет это остановить. В этом особенность Райли. Она всегда думает, что у нее все под контролем, что бы это ни было. Наркотики. Копы-хулиганы. Банды. Вампиры. Что ж, я больше не ребенок. И я не позволю ей погибнуть в одиночестве.
– Сет По
Я вздрагиваю, распахиваю глаза. Вокруг темно. Воздух неподвижен и отвратителен.
Эли. Жертва. В приливе энергии я вскакиваю на ноги. Инстинкт заставляет меня схватиться за левую руку. Боль пронзает плечевой сустав. Где, черт возьми, моя ската? Я осматриваю землю. Ее нигде нет.
Это не имеет значения. Я должна вернуться…
Ноги двигаются первыми, и через два шага я резко останавливаюсь. Боль пронзает плечо, и я шиплю.
– Нет, ты этого не сделаешь, – говорит мне скрипучий голос. Мою здоровую руку сжимают тиски.
Ошеломленная, я поворачиваюсь к своему похитителю. Дреды. Кривая улыбка.
Мой партнер.
– Отпусти меня, Ной, – спокойно говорю я. Наши взгляды встречаются.
– Не делай этого, девочка, – говорит он и притягивает меня к себе. – На этот раз эта хрень с мозгами не сработает. – С его пальцев свисает кожаный шнурок, который он носит на шее, с пакетиком трав, приготовленным моим дедушкой врачом-травником. Он держит пьянящий чувственный вампирский аромат, который не может не ощущаться ни одним существом. Он поднимает его над головой, подальше от нас обоих. Мешочек падает по меньшей мере в двадцати футах от меня. Мои глаза расширяются.
Я чувствую, как мои зрачки расширяются, а тело расслабляется. Я не отрываю взгляда от губ Ноя. Полных. С закругленными краями. Чертовски сексуальные. Приглашающие. Я должна попробовать их на вкус…
Теперь мое тело разгорячено, вспышки чувственного огня пятнами разлетаются по всей моей плоти. Желудок. Шея. Бедра. Промежность. Для меня ничего не имеет смысла, кроме как быть как можно ближе к Ною Майлзу физически. Он должен быть со мной. Обеими руками я тянусь к голове Ноя, он отклоняется назад, и я касаюсь лишь нескольких дредов. Этого достаточно. Крепко обхватив их пальцами, я притягиваю его голову к своему рту. В тот же момент я прыгаю на него, обхватывая ногами за талию. Одна из его больших рук разделяет нас, и она прижимается к моей груди, отталкивая меня. Мои глаза расширяются еще больше. Я наклоняюсь к нему с открытым ртом, забыв о боли в левом плече…
– Эй, моя маленькая похотливая жаба, успокойся, – командует Ной и отталкивает меня от себя. Он хихикает, и этот звук возбуждает меня. – Мне не терпится рассказать тебе об этом позже, – говорит он. Он подхватывает меня на руки. Бежит. Поднимает что-то. – Черт, По, – бормочет он.
Я едва слышу его, так оглушительно бьется мое сердце. Пульсирует в паху. Внутри. Это все, чего я хочу от Ноя Майлза. Секса. Сейчас же. Здоровой рукой я сгребаю в охапку его дреды и притягиваю его голову к себе. Его рот так близко, что мои зубы впиваются в его челюсть. Я хочу его язык…
Вспышка света бьет мне в лицо, но мне все равно. Это может быть свет фар грузовика, несущегося на меня на полной скорости, мне все равно. Главное, чтобы я сняла эту чертову одежду…
– Райли, черт возьми, – бормочет Ной, и его рука задерживает мою, когда я нахожу его промежность.
Мне кажется, что я лечу по воздуху, Ной несет меня, и мне все равно на свете, только бы прижаться к нему как можно ближе. Ветер дует мне в лицо, и я утыкаюсь лицом в его шею. Я целую его там, слегка покусывая, облизывая, и нахожу мочку его уха с серебряной сережкой, которую он носит. Я беру ее в рот и стону.
– Господи Иисусе Всемогущий, девочка, – стонет Ной и отводит голову. – Райли, дай мне передохнуть, дорогая.
Мы двигаемся так быстро, что я не могу заставить свои ноги подняться еще выше по его телу. Я почти схожу с ума от вожделения, запах Ноя – наркотик, вызывающий зависимость. Он продолжает отталкивать меня, и это меня чертовски бесит.
– Пожалуйста, – умоляю я.
Следующее мгновение происходит так быстро, что у меня кружится голова. Меня швыряют на кожаное сиденье, мое правое запястье привязано к кожаной ручке дверцы, и меня втискивают внутрь, дверь захлопывается. В голове все путается. Я чувствую головокружение. Все вращается. Левое плечо начинает пульсировать болью.
Дверца со стороны водителя открывается и закрывается. Я качаю головой и поднимаю взгляд. Ной смотрит на меня, удивленно приподняв брови. Уголок его рта приподнят. Но в его глазах по-прежнему читается боль.
Он наклоняет голову набок.
– Ты в порядке?
Я снова качаю головой. Туман рассеивается, и я оглядываюсь по сторонам.
– Что случилось? – Вглядываясь в лобовое стекло «Ровера», замечаю, что вернулась в коттедж. Я перевожу взгляд на Ноя. – Мне нужно вернуться… – Я двигаюсь, чтобы открыть дверцу «Ровера», но моя рука привязана. – Что за черт?
– Ты не можешь вернуться, дорогая, – говорит он. – У тебя кончились патроны. Тебя убьют. Ты больше ничего не сможешь сделать.
Я пытаюсь поднять левую руку, чтобы высвободить правую, и меня пронзает боль.
– Сукин сын… – Я смотрю на свое плечо. Оно ниже, чем должно. – Ты поможешь мне с этим, Майлз?
Ной качает головой, заводит мотор и дает «Роверу» задний ход.
– Черт возьми, нет, – отвечает он. – Нет, пока ты не успокоишься.
Во мне закипает гнев, и я бросаю взгляд на его шею. Там висит его пакетик с антисексуальной косметикой. Я точно знаю, что произошло. Я поднимаю яростный взгляд на Ноя. – Ты действительно использовал это на мне? – Уже светает, и я вижу не только тень от лица Ноя.
Он ухмыляется.
– У меня не было выбора. Ты была упрямой. – Он останавливается, заводит «Ровер», и мы выезжаем на дорогу. Я оглядываю поле и замечаю мужчину, который направляется к нам широкими, целеустремленными шагами. Рядом с ним трусцой бежит черно-белая овчарка. Он поднимает руку, и Ной останавливается.
– Могу я чем-нибудь помочь вам двоим этим утром? – спрашивает он. Его взгляд останавливается на моем плече.
Он красивый парень, с отличным акцентом, лет за тридцать – чуть под сорок. На висках у него легкая седина. Карие глаза. Широкие плечи.
– О, нет, мы просто вышли прогуляться, – объясняет Ной. – Красивые стоячие камни.
– О, да, – говорит мужчина. – Им тысяча лет, а то и больше. – Он снова бросает на меня быстрый взгляд. Я могу сказать, что он видит, что-то не так. Я улыбаюсь ему.
– Ладно, тогда я лучше займусь своими делами. Приятного дня, – говорит мужчина, затем поворачивается и видит, что его пес гоняется в поле за овцой. – Ох, Шеп, ты злой пес. Вернись сюда! – Он улыбается и машет рукой, и Ной продолжает путь.
– Расскажи мне, что случилось, – просит Ной. – Я знаю, что ты пошла за Эли и Аркосом. – Он бросает на меня свирепый взгляд. – Что ты сделала со мной в гостевом доме? Дерьмовое.
– Ты оставишь меня с вывихнутым плечом? – отвечаю я.
– Только до тех пор, пока мы не вернемся в квартиру, – говорит Ной.
Я рассказываю ему, что произошло в… где бы там в аду это ни находилось.
– Странные, долговязые тела-тени с крошечными кошачьими головами и острыми клыками и когтями. Похожие на горгулий существа охраняли Эли и Вика в той старой церкви, и Эли и Вик были подвешены обнаженными за запястья к стропилам. – Я смотрю на Ноя и больше не злюсь на него. Я знаю, что все, что он делает, он делает для того, чтобы защитить меня. Клятва, которую он обещал Эли сдержать? У меня такое чувство, что это может помешать. Сильно. – Ной, они оба были живы. Они застонали. Я вытащила их из этой адской дыры за запястья.
Он искоса взглянул на меня.
– А что потом?
Я пожимаю плечами.
– Как только мы выбрались в лес, я не знаю… над нами что-то пронеслось. Меня подбросило в воздух футов на двадцать-тридцать. Порвалась веревка, которой я связала нас троих. – Я пытаюсь пошевелить плечом. Не получается. – Я ударилась о дерево, попыталась встать, упала, попробовала еще раз. И еще. – Я покачала головой. – Они просто… исчезли. – Я смотрю на своего напарника. – Но они оба были живы. Клянусь Богом, так оно и было.
У подножия длинного крутого холма, ведущего прочь от Айви-Коттедж и Сент-Буэно, Ной припарковал «Ровер». Он полуобернулся на сиденье и посмотрел на меня.
– Я верю тебе. Мы что-нибудь придумаем. – Он молниеносно наклоняется ко мне, кладет свою большую руку мне на левое плечо и возвращает его на место. Я резко втягиваю воздух от боли, и все заканчивается. Гораздо более нежным прикосновением он касается моего подбородка. – В следующий раз доверься мне, ладно? Не используй больше на мне силу своего разума, Райли. Я хочу, чтобы Эли был таким же живым, как и ты. – Затем он развязывает мне правое запястье и заводит «Ровер»; мы возвращаемся через Дингуолл, Стратпеффер и вскоре выезжаем на шоссе А-9.
Несколько миль мы оба молчим, и я пытаюсь осознать, а затем и стряхнуть с себя все, что произошло со мной с момента прибытия в Инвернесс. Впервые я чувствую себя потерянной. Раньше у меня было направление. Я зарядила патроны в скату. У меня был план.
Как спасти Эли и Вика.
Теперь все полетело к чертям.
Куда они делись?
– Нам нужно поработать, Рай, – говорит Ной, глядя вперед. Впереди маячит мост через залив Бьюли-Ферт, а из вентиляционных отверстий «Ровера» доносится тяжелый запах морских обитателей. – Включись в игру с головой.
Мы были на середине моста, когда на центральной консоли зазвонил мой сотовый. Мое сердце тут же подпрыгнуло в груди.
Это была песня AC/DC «Highway to Hell».
Это мелодия Викториана Аркоса.
Открыв консоль, я хватаю свой iPhone и отвечаю:
– Викториан?
На несколько секунд воцаряется тишина, которую я едва могу вынести.
– Райли? Это ты? – спрашивает Вик. Его голос хриплый, тише обычного. Но это он.
Я едва могу говорить.
– Где ты? Ты в порядке? Что случилось с тобой тогда…
Викториан издает тихий, слабый смешок.
– Я думал, ты говорила, что едва можешь говорить, любимая.
Я откидываюсь на подголовник сидень и закрываю глаза.
– Боже мой, ты жив. – Я сажусь прямо. Я чувствую, как у меня на лбу выступает пот, а дыхание перехватывает. – Эли с тобой?
– Nu, dragostea mea, – отвечает Вик на своем родном румынском. Нет, любовь моя. – Что со мной случилось? Как я добрался домой? – спрашивает он.
Краем глаза я вижу, как Ной бормочет что-то в свой сотовый. Он звонит в Штаты. Семье Эли.
– Домой? В Румынию? – продолжаю я, но мой разум кричит: «Где, черт возьми, Эли?»
– Да, в Румынию. И я знаю, ты хочешь побольше узнать о своем женихе, Райли, – говорит он тихо. – Я все еще слышу твои мысли, любимая, и хотел бы, чтобы у меня было что предложить. Я… просто почти ничего не помню. Кроме… боли. Мучительной боли.
– Все в порядке, Вик, – говорю я, и у меня мурашки бегут по коже от этой мысли. Не хочу показаться равнодушной, но, черт возьми, да, я хочу побольше узнать об Эли. – Ты помнишь, как мы с Эли были в церкви? Я тащила тебя по улицам? В лес?
– Да, в церкви с Эли. Это произошло почти так же мгновенно, как я вернулся домой. В… мгновение ока, – вздыхает он в трубку. – Нас связали за запястья. Избили… чем-то неестественным. Мы не истекаем кровью, Райли. Но все же… это истощало нас. Потом избиения просто прекратились. И мы повисли. Мы разговаривали, пока ни один из нас больше не мог говорить.
– Кто избил? И почему? – спрашиваю я.
Вик вздыхает в трубку.
– Я никогда не видел лица, только тень. Но у меня возникло такое же ощущение, как тогда, когда Джейк Андорра ударил меня мечом. Думаю, это был один из Падших.
– И избиения прекратились, потому что Падших убили, – предполагаю я. – Как думаешь, почему?
– Понятия не имею, кроме того, что пытки доставляли им удовольствие, – говорит он. – Или чтобы причинить боль тебе, что кажется более вероятным.
– Что ж, это был успех, – говорю я. – Я была не в своем уме, Викториан. Что-нибудь еще?
– Теплое тело, обвившееся вокруг меня… я молюсь, чтобы это была ты. Падение. Еще боль, кажется, меня волокли по улице. Что-то… сильно ударило меня. Если бы я мог дышать, это бы прошло. Странный язык, которого я не понимал, бормотал что-то неразборчивое. Потом… ничего. Я проснулся здесь, а папа смотрел на меня сверху вниз. Кто с тобой? Майлз? Я присоединюсь к вам двоим…
– Притормози, Аркос, и нет, ты этого не сделаешь, – настаиваю я. – Я должна позвонить Джейку и сообщить ему об этом. Ему нужно сказать. Держись отсюда подальше, Вик. На данный момент. Хорошо?
Молчание на другом конце провода.
– Викториан. Я имею в виду. Это.
– Пока, – соглашается он. – Но только потому, что ты об этом просишь. Райли?
– Да, Вик, – отвечаю я.
– Держись поближе к Майлзу. Не делай глупостей в одиночку. И я приду прямо сейчас, если ты захочешь. Все, что тебе нужно сделать, это попросить.
Я выдыхаю.
– Я знаю, что ты придешь. Спасибо. Я буду на связи. И эй, – быстро говорю я, прежде чем он заканчивает разговор.
– Да?
– Я действительно рада, что ты жив.
Викториан тихо смеется.
– Я уже много веков не был таким, любимая. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Я тоже рад. Спасибо. Я знаю, что это ты спасла меня, даже если я не мог видеть твоего лица.
Мы заканчиваем разговор, и я бросаю взгляд на Ноя.
Он качает головой.
– Я разговаривал с Жилем. Эли там нет.
Мое сердце ухает в пятки.
– Как это может быть? Как Викториану удалось в мгновение ока перенестись из леса в Шотландии в Румынию, но не Эли? – Я вглядываюсь в серые воды залива Бьюли-Ферт. Машины уже едут по дороге, люди в своей обычной жизни занимаются своими обычными делами. Покупатели. Туристы. Местные жители. Рыбаки. Офисный планктон.
И все же настоящий Ад существует прямо здесь, на Земле. И никто из них даже не подозревает об этом.
Звонит сотовый Ноя, и мое сердце подпрыгивает, когда я смотрю на него.
– Это Джейк, – говорит он. – Андорра, – Ной берет трубку. – Хорошо, подожди. – Он нажимает на что-то, и из динамика раздается голос Джейка.
– Райли, ты ранена? – спрашивает Джейк. Наконец-то я привыкла к его необычному акценту. Смесь шотландского выговора и чего-то неопределимого. Чего-то древнего.
– Нет, – отвечаю я. – Джейк, что происходит?
– Ты мне скажи, – говорит он.
Так я и делаю. Я подробно рассказываю ему обо всем, начиная с моего приезда в Айви-коттедж, моего похода к камням, затем в лес и в Сент-Буэно. Все, начиная с того момента, как я попала в тот альтернативный мир, наполненный странными крошечными демонами с кошачьими головами, и заканчивая тем, как я вытащила Эли и Вика из-под стропил. Я заканчиваю рассказом о звуковом ударе, который разделил нас всех, а затем рассказываю ему о телефонном звонке Вика из Румынии.
– Ты уверена, что по телефону говорил Аркос? – спрашивает Джейк.
Вопрос застает меня врасплох, и я теряю дар речи.
– Райли, я сам отрубил ему голову, – напоминает мне Джейк. – Ты видела, как это произошло.
Я качаю головой.
– Не может быть, чтобы это был не он, Джейк. Я отказываюсь в это верить. – Я бросаю взгляд на Ноя, он смотрит вперед в потоке машин и сворачивает на Монтегю-роу. – Ни за что. Кроме того, Джейк. Я видела, как сверкнул твой меч, а затем Викториан исчез. Так что я не могу поручиться за обезглавливание. То есть, мне показалось, что это сделал ты. Но я не уверена. Черт.
– Я позвоню его отцу, – говорит Джейк. – Вы двое, включайтесь в игру и заканчивайте в Инвернесс. Вы нужны нам здесь. Гребаные волки.
Связь прервалась. Прямо Джейк Андорра. Дело сделано, вешаю трубку.
А пока я могу думать только об Эли. Он должен быть жив.
И мне все равно, если это убьет меня, я найду его.
Когда Ной паркует «Ровер», его владелец стоит на тротуаре с портфелем в руке. Бедняга. Надеюсь, его не уволят из-за того, что он опаздывает на работу. Мы выскакиваем, я убираю скату в кобуру, а Ной оставляет двигатель «Ровера» включенным.
– Эй, отличной поездки, – говорит Ной парню. Его глаза остекленели, но он кивает.
– Да, – отвечает он и сосредотачивается на своей машине. Он в замешательстве чешет лоб.
– Хорошего дня, – добавляю я.
Парень подходит к дверце со стороны водителя, которая все еще открыта.
– Э, ладно, – говорит он. – Спасибо. – Затем он садится за руль и выезжает на улицу.
