Текст книги "И телом, и душой (СИ)"
Автор книги: Екатерина Владимирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)
Максим прочитал в его глазах слепую уверенность, решимость, настойчивость. Он не был смущен или сконфужен, хотя и подобрался, едва Максим подошел к ним. Он смотрел твердо, прямо, внимательно, словно оценивая и раскладывая по полочкам следующие шаги по достижению цели…
Максим грубо выругался и вскочил с кресла, метнувшись к окну.
Черт возьми, он просто себя накручивает!
Облокотился локтями о подоконник, опустив голову вниз и прикрыв на мгновение глаза.
Лена любит ЕГО. Только его. Порошин для нее просто друг. И если он хочет рассчитывать на что-то большее…
Максим стиснул зубы, резко поднимая голову и вглядываясь в стекла, заволоченные дождевыми струйками, и сжал руки в кулаки.
Он никогда не получит то, что хочет!! Лена любит его и принадлежит ему. А Порошин… просто друг и, даже если рассчитывает на что-то большее, никогда не получит то, что хочет.
Мгновенный сигнал телефона ворвался в его сознание, заглушая горькие мысли.
Максим, бросив на телефон раздраженный взгляд, с тяжелым вздохом подошел к столу.
– Да, Марина?
– Максим Александрович, все уже собрались в конференц-зале, – проговорила девушка, – ждут только вас.
– Петр Михайлович уже там?
– Да, он появился пять минут назад.
Максим устало вздохнул. Хотелось послать все к черту. Эти переговоры, партнеров, Порошина… Просто послать все к черту и мчаться на всей скорости к Лене. Обнять ее, крепко прижав к груди, заглушить слезы, которые, очевидно, скользят по ее бледным щекам, вдыхать сладкий аромат волос, действующий на него, как наркотик, слушать частое прерывистое дыхание, успокаивать ее и шептать, заверять, кричать о том, что он никогда ее не оставит.
А вместо этого…
– Максим Александрович?…
Мужчина вздрогнул, нахмурился, недовольно посмотрел на телефон.
– Да, Марина?
– Вас тут… просит к телефону Лика Нуварова, – осторожно проговорила девушка. – Что ей сказать?
Чертыхнулся себе под нос. Только ее и не хватало!
Неужели когда они разговаривали в последний раз, она так ничего не поняла?! Идиотка!
– Она уже не в первый раз звонит, – подала голос Марина. – Может, ей что-то…
– Меня нет, – выдохнул Максим с едва сдерживаемой злобой. – Для нее меня нет.
Марина не стала спорить или переспрашивать, сразу все поняла.
– Хорошо, я передам, что вас сегодня не будет, – тихо и спокойно заявила она
– Да, – кивнул мужчина. – И сообщи всем, что я скоро буду.
– Да, конечно, – заверила она его, и он отключился.
Нуварова. Черт ее побери! Как она посмела…? Как она решилась…?
Глаза зло сощурились, но он приказал себе успокоиться.
Набрал в грудь больше воздуха, накинул пиджак, застегнув его на все пуговицы, и вышел в конференц-зал.
Он освободился, как только смог. Почти два с половиной часа потребовалось на совещание. Затем еще пару часов на то, чтобы осмотреть предприятие, уточнить и уладить некоторые детали. Затем пришлось созвониться с поставщиками и уладить вопросы перевозки.
В результате Максим освободился только к пяти.
Дав указания Марине и попрощавшись с Петром, который решил остаться в офисе еще на час, он стремительно выскочил из офиса, подгоняемый порывами хлесткого промозглого ветра, теребящего полы его черного пальто, и направился прямиком к машине, мечтая лишь о том, что через какие-то двадцать минут он окажется в тепле и уюте собственной квартиры, где его ждет Лена.
Его Лена. Его дорогая, родная, самая лучшая женщина в мире!
В глазах блеснул огонек предвкушения встречи с ней, и мужчина ускорил шаг. Утром он не стал будить ее, накрыв одеялом обнаженные плечи, поцеловал ее в висок, затем нежно коснулся губами щеки, шеи, оставил след поцелуя на губах и, на мгновение задержав подрагивающие пальцы в волосах, поразился их гладкости и шелковистости.
Ангел. Его светловолосый нежный ангел!!
Она, конечно же, обиделась за то, что он не пришел на кладбище. Он и сам понимал, что поступил очень плохо. Но черт, он уважал Маргариту Ивановну, действительно, уважал, он считал ее мудрой женщиной, и в тот год, что был знаком с ней, он не мог бы сказать о ней ни одного плохого слова.
Ее внезапная смерть стала ударом и для него тоже, что уж говорить о Лене!? И он бы обязательно приехал «повидать» ее, если бы смог. Но он не смог. Переговоры с Потаповым, а точнее, с Порошиным невозможно было ни отменить, ни отложить. И в этом была, конечно же, его вина. Нужно было заранее выделить место в своем расписании для Лены и Маргариты Ивановны, а он… Черт, он поступил, как бизнесмен, поставив работу на первое место. Сглупил. Тогда, когда семья стояла на грани краха, он должен был ее спасать.
Покачав головой, словно отгоняя от себя дурные мысли, Максим двинулся вперед.
Он приедет домой, поговорит с Леной, все объяснит ей…
Она поймет. Она не осудит, она должна понять.
Он щелкнул сигнализацией, подходя к машине, и тут же застыл на месте, как вкопанный, когда прямо перед ним, словно из ниоткуда, словно из тумана возникла невысокая женская фигурка, облаченная в бежевое пальто, с большим шарфом, без шапки, с распущенными по плечам золотистыми локонами.
Улыбнулась улыбкой, которая ему не понравилась, и Максим побледнел.
– Лика? – выдавил он сквозь зубы, зло сощурившись.
Она скривилась, приподняла тонкие бровки и проговорила:
– Что, не ждал, дорогой? – усмехнулась девушка, внимательно окинув его взглядом. – Спешишь домой к любимой женушке? – ехидно хохотнула, подходя ближе – Ты ей не рассказал про наш маленький секрет?
Максим сжал руки в кулаки, начиная терять терпение, стиснул зубы и выдавил:
– Что ты здесь делаешь?!
Она приторно сладко улыбнулась, легко повела плечами, и, подойдя к нему ближе, почти коснувшись грудью его груди, прошептала, заглянув в глаза:
– А ты разве не догадываешься?
Ему не понравилась хрипотца, звучавшая в ее голосе. И этот блеск в глазах. Частое дыхание и плотоядная улыбка.
Максим с силой схватил девушку за руку и оттолкнул от себя, увеличивая расстояние между ними.
– Нет! – отрезал он, делая резкий шаг к машине. – Не догадываюсь.
Лика схватила его за локоть, вынуждая посмотреть на нее, но Максим не шелохнулся.
– Так я тебе напомню! – выдохнула она злобно. – И женушке твоей тоже напомню. Хочешь этого?
Максим застыл, сжав зубы так, что на скулах заходили желваки, резко обернулся к ней и напрягся всем телом, выпрямилась спина, натянувшись, как гитарная струна, а глаза, злобно сощуренные, пронзили ее адским синим пламенем.
– Что тебе надо?! – процедил он сквозь зубы.
Лика бросила быстрый взгляд на него, потом на машину, потом вновь посмотрела на него.
– Может быть, поговорим в салоне? – пожав плечами, предложила она. – Здесь холодно.
– А мне плевать! – грубо отрезал Максим. – Что тебе нужно?!
Лика поджала губы, обиженная его протестом, светлые бровки взметнулись вверх, уголки губ опустились. Блеснувший в глазах ядовитый огонек обжег его кожу.
– Ну, если ты настаиваешь… – протянула она, делая быстрый шаг к нему. – Ты.
Максим уставился на нее, широко раскрыв глаза.
– Не понял… что?!
Она сделала вперед последний, разделяющий их шаг и застыла, прижавшись к нему грудью.
– Мне нужен ты, – выдохнула она и стремительно прижалась горячими губами к его губам.
Он не успел отклониться или увернуться, не успел даже среагировать на ее резкий, неожиданный выпад, просто застыл, принимая женскую ласку мягких губ, бархатистого языка, пытавшегося исследовать его рот, а потом… резко оттолкнул ее от себя, зацепив губу зубами и почувствовав привкус крови на языке.
– Ты что творишь?! – закричал он, отшатнувшись от нее.
– А что? – невозмутимо воскликнула девушка, смело заглянув ему в глаза. – Тебе это нравится!
– Нравилось! Нра-ви-лось! Уясни, наконец, разницу! – закричал он. – Между нами все кончено!
Ее глаза сощурились, губы насмешливо дрогнули.
– Мне так не кажется, – упрямо заявила Лика и, пытаясь вновь коснуться его руками, приблизилась.
– Зато я знаю это наверняка! – прошипел Максим, грубо отталкивая девушку от себя.
Она застыла рядом с ним, пронзая его гневным взглядом, руки ее сжались в кулачки, губы сомкнулись в плотную линию. Золотистые волосы трепал холодный ветер, вынуждая его вдыхать аромат ее духов.
– А ты не боишься, дорогой?! – выплюнула девушка с издевкой.
Максим напрягся и, не шелохнувшись, с угрозой проговорил:
– Чего именно?
– Того, что твоя очаровательная женушка узнает о том, что ее муж самый настоящий кобель?!
Она не успела отреагировать, сделать хотя бы шаг назад или защититься, он, мгновенно изменившись в лице, схватил ее за локти, одним резким движением прижав к своей груди, впился гневным, прожигающим взглядом в нее и выдохнул страшным голосом:
– Не смей даже заикаться об этом, ясно? – с угрозой прошипел он ей в лицо, спокойно, без крика, а оттого еще более зловещими казались его слова. – Если ты попробуешь, б**ь, сунуться в мою семью, то поплатишься за это! – глаза налились кровью, губы плотно сжались, горячее дыхание обжигало кожу. – Еще раз заикнешься о том, что можешь сообщить обо всем Лене… и, считай, что нажила себе врага в лице меня! – навис над ней. – А это тебе не маленькие мальчики, с которыми ты общалась, помыкая ими, вертела, как марионетками! Ты, б**ь, узнаешь, на что я способен, и, поверь, тебе не понравятся последствия! – он нагнулся над ней, почти приподнимая над землей и заглядывая в самые глубины глаз испуганных глаз. – У нас с тобой был секс, и не больше, уясни это раз и навсегда. Я не тот, с кем можно шутить подобным образом. Не смей мне угрожать! – он почувствовал ее дрожь, но навис над скалой. – Это ясно?!
Она сглотнула, кивнула, дрожа всем телом, и уставившись на него во все глаза.
Так же резко и стремительно, как схватил, он отпустил ее, и она едва удержалась на ногах, чтобы не упасть, испуганно и как-то затравленно глядя на него широко раскрытыми глазами.
– Ты просто сумасшедший, Колесников, – прошептала она, отходя от него на достаточное расстояние.
Почти равнодушный взгляд в ее сторону и он, открывая дверцу, забирается в салон:
– Так не стой на пути у сумасшедшего, дорогуша, – захлопнул дверцу, и она услышала, как он холодно добавил: – Это чревато последствиями.
Через мгновение машина рванула с места, оставляя после себя клубы серого дыма и одинокую женскую фигурку, закутанную в бежевое пальто.
Максим был вне себя от ярости, слепившей глаза.
Как она могла?! Как посмела угрожать?! Снова?! Пришла к нему, поджидала на стоянке, решила, что имеет право на то, чтобы ставить ему ультиматумы!? Подлая стерва!
Он мчался вперед, почти не различая дороги, лишь сильнее вдавливая педаль газа в пол. Гнев и ярость застилали глаза, губы сжались в плотную линию, на скулах появились желваки, он сжимал руль так сильно, что побледнели костяшки пальцев. Сердце билось громко, отчаянно, учащенно, оглушающей болью проникая в виски, а кровь пульсировала в венах, разгоняя раздражение и злость по всему телу.
Стерва! Наглая, жалкая, эгоистичная стерва!
Максим голов был разорвать ее в клочья прямо на стоянке, едва сдерживаясь оттого, чтобы не ударить ее, выбивая всю ту дурь, что засела в ее голове.
Она посмела ему угрожать, надо же! Посмела заикнуться о том, что расскажет все Лене! Тварь.
Максим покачал головой в разные стороны, словно отгоняя дурные мысли прочь.
Стерва! Если только она попробует сунуться в его семью, он сотрет ее в порошок, не задумываясь!
В попытке успокоиться он прикрыл глаза, когда остановился на светофоре, сосчитал до пятнадцати, затем до двадцати… Слабо помогло, поэтому, когда светофор мигнул зеленым, он рванулся вперед так резко и стремительно, словно за ним гналась смерть.
Через пятнадцать минут он подъехал к дому, выскочил из машины, щелкнув сигнализацией, и бегом направился внутрь. Пешком, перепрыгивая через две ступеньки, не дожидаясь лифта, поднялся на свой этаж и, на несколько мгновений застыв у двери, успокаивая сбившееся дыхание, позвонил.
Лена открыла через долгие секунды, когда он в томительном ожидании переминался с ноги на ногу.
Распахнула перед ним дверь с застывшим на лице выражением боли, и он понял – что-то случилось.
Сердце глухо забилось в груди. Он сделал стремительный шаг вперед, закрывая за собой дверь.
– Лена? Что-то случилось? – проговорил он быстро и, не снимая пальто, схватил ее за руку.
Она проследила за его движением, долго смотрела на его ладонь, а потом устремила на него взгляд, полный противоречивых эмоций.
– Как прошли переговоры? – выдохнула она, не отвечая на его вопрос, аккуратно освободила свою руку из его захвата и отошла от него, остановившись в нескольких шагах.
Шокированный ее поведением, Максим застыл на месте не в силах пошевелиться.
– Хорошо, – пробормотал он и, опомнившись, стянул с себя пальто, снял туфли.
Лена молчала, пристально глядя на него, словно изучая. Он подошел к ней и застыл в шаге от ее тепла.
– Что-то случилось? – заглянув в ее глаза, прошептал он и приподнял ее за подбородок, вынуждая не отводить взгляда.
Девушка молча смотрела на него, не отводя взгляда, и он содрогнулся от искр, мелькнувших в ее глазах. Она сглотнула и поморщилась, отшатнулась от него, скрестив руки на груди, и проговорила:
– Ничего, Максим, – опустила взгляд, горько усмехнулась. – Что могло еще случиться?
Ему не понравился тон ее голоса. Он ощущал, что сердце с грохотом стучит в груди, пытаясь вырваться из оков грудной клетки, и он не мог приказать ему стучать умереннее.
Что-то рвало его на части, что-то вопило и кричало о том, что нечто ускользает от него. Сейчас, в это самое мгновение просачивается сквозь пальцы и уплывает в небытие. И он ничего не может с этим сделать.
– Ты злишься из-за того, что я не приехал на кладбище? – тихо спросил он.
Лена внимательно посмотрела на него, вновь поморщилась, раздулись ноздри, вдыхая едкий воздух, поджала губы и повернулась к нему спиной, холодно проговорил:
– Не будем об этом.
То есть как это – не будем?! Он не мог оставить это просто так! Она нуждалась в нем сегодня. Черт, она всегда в нем нуждалась, все эти годы, а он, как слепой, как безумный, не замечал этой ее потребности!
И сейчас он настойчиво и уверенно двинулся следом за ней, направляясь в гостиную.
– Лена, послушай…
– Я все понимаю, – тихо перебила его она, – ты был занят. Все ясно, ты же работаешь.
Он попытался развернуть ее к себе, удержав за локоть, она поддалась, устремив на него тяжелый взгляд.
– Лена, – тихо попросил мужчина, – давай поговорим об этом.
Она отшатнулась от него, и он, поджав губы и стиснув зубы, зло сощурился. Руки сжались в кулаки.
– О чем? – нарочито медленно и словно бы устало выдавила она из себя.
Эта перемена в ее настроении не просто испугала его, она привела его в ужас.
Максим в нерешительности застыл рядом, не зная, что сказать, и лишь глядя на нее взглядом безумца.
Она никогда так с ним не разговаривала. Даже девять лет назад ТАК не разговаривала…
– Обо всем, – проговорил он нерешительно и, запустив пятерней в волосы, провел по ним дрожащими пальцами. – О том, почему я не приехал. О твоей работе…
– О! – воскликнула Лена, глядя ему в глаза. – И что же нового ты мне скажешь?!
Ее язвительность поразила его.
С подозрением он уставился на нее. Неужели Лика…?
– О чем ты?…
– О том, почему ты не приехал к бабушке! – выплюнула Лена, не пытаясь скрыть свое отвращение.
Его глаза сузились, превратившись в щелочки – черные точки.
– Я бы приехал, если бы смог! – воскликнул он, стараясь поймать ее взгляд, и сделал шаг вперед, но она отступила. Он грязно выругался, опуская взгляд, а потом вновь посмотрел на нее. – У меня были переговоры! – воскликнул он в последней попытке защититься.
И тут она устремила на него полный нескрываемого отвращения взгляд.
Он уловил эти изменения.
Она никогда ТАК на него не смотрела.
Максим внутренне вздрогнул. Сердце сжалось до размеров игольного ушка, оглушала пульсирующая боль в висках и груди. Дыхание сорвалось и понеслось вскачь.
– Я чувствую, какие у тебя были переговоры! – выдохнула Лена с презрением, окатив его гневом.
Он нахмурился. Она никогда так не смотрела на него…
– О чем ты? – не понял Макс, делая шаг к ней в попытке схватить за руку.
Лена отшатнулась от него, как от удара, бросила на него острый взгляд, прямой, укоряющий, без испуга.
– Ты пахнешь чужими духами, – выплюнула она и поджала губы.
Сердце перестало биться, а потом забилось, как сумасшедшее.
Максим чертыхнулся в голос. Лика!
Он грязно выругался сквозь плотно сжатые зубы и попытался схватить Лену за руку.
– Лена…
– Ты совсем меня не уважаешь, да?! – воскликнула она с едва сдерживаемой яростью. – Совсем?! – сорвавшись, кричала она, не обращая внимания на его попытки оправдаться. – В годовщину бабушкиной смерти! Как ты посмел?!
– Я могу это объяснить! – воскликнул Макс, пытаясь схватить ее за руку и притянуть к себе.
– Не нужно ничего объяснять! Мне и так все ясно! – воспротивилась девушка, отшатнувшись от него.
Мир начал рушиться, и Максим в бессилии смотрел на то, как он увлекает их в свою бездну.
– Лена!
Она не желала слушать, выплескивая на него все свое негодование и обиду, свою девятилетнюю боль.
Впервые за девять лет она не послушала его.
– Мне надоело быть верной безропотной женой, которая терпит твои измены и закрывает на все глаза! – не сдерживаясь, выкрикнула она. – Надоело, ясно?! – она испепелила его взглядом. – У меня аллергия на цитрусовые, чтобы ты знал! А у твоей любовницы духи именно цитрусовые!
– Лена, послушай…
– Не хочу ничего слушать! Опять ложь! Снова, снова, снова! – истерически закричала она. – Сколько можно?! Сколько ты еще будешь пытать меня?! Сколько, черт побери, нужно времени, чтобы ты перестал причинять мне боль?! – кричала она, пронзая его ядовитыми стрелами глаз. – Ты и твои шлюхи хотите свести меня в могилу?!
– В тебя что, бес вселился? – изумленно выдохнул Максим. – Что ты такое говоришь?!
Она не могла остановиться. Обида и боль, накопленные за годы ада, вырывались на свободу против ее воли, и она давала выход эмоциям, бушевавшим в груди, не задумываясь ни о словах, ни о действиях.
– Как бы ты отнесся к тому, если бы я пришла к тебе после другого мужчины?! – с вызовом воскликнула она и сама метнулась к нему.
Пряча слезы, застывшие в уголках глаз, она не заметила, как муж мгновенно помрачнел, насупился, поджал губы, застыл, подобрался
– Что бы ты мне сказал?! – продолжила Лена, пристально глядя на него. – Как бы отреагировал?! Сидел и
ждал моего возвращения из объятий другого мужчины, да?!
Он метнулся к ней навстречу и схватил за локти, притянув к себе.
– У тебя никогда не будет никого, кроме меня, – резко выдавил он.
– Откуда такая уверенность?! – гордо вскинула она подбородок вверх.
Ее острый взгляд обжег даже его внутренности.
– Ты спишь с какими-то девицами уже пять лет подряд, а я?! Чем хуже я?! – воскликнула она неистово и яростно. – Вокруг очень много мужчин, так, может, мне тоже стоит…?
Он резко притянул девушку к себе, приподняв над полом и, злобно, с яростью глядя в глаза, прошипел:
– Не смей так говорить! Ясно?! Ты моя. И никому больше принадлежать не будешь.
Лена тяжело вздохнула, попыталась вырваться из его стальных объятий, что не укрылось от него, и он в ответ лишь сильнее и крепче сжал ее локти. Она забилась в его руках, требуя свободы, но он не отпустил.
Она пригвоздила его к месту удушающим взглядом.
– А ты не задумывался над тем, что своими изменами сам толкаешь меня на достойный тебе ответ?! – выпалила она сквозь зубы.
– Ты ничего не знаешь о моих изменах! – выдохнул он, опаляя ее лицо горячим дыханием, почти касаясь губами ее приоткрытых губ.
Она дышала тяжело и часто, не успевая глотать кислород и насыщаться им.
– Я знаю о них достаточно! – выдохнула она и вновь попыталась вырваться, забившись в его стальных объятьях пойманной птичкой. – Достаточно, чтобы решить для себя, что больше терпеть их не намерена!
– Лена… – с угрозой прошипел он, в глазах загорелся опасный огонек.
– Что – Лена?! – закричала она, ударяя кулачками по его груди и не сдерживая слез, струящихся по щекам. – Вокруг полно мужчин, как и у тебя каких-то шлюх, с которыми я смогу…
– НЕТ! НИКОГДА! – закричал он, прижимая ее к себе. – Ни при каких обстоятельствах ты не сделаешь ничего подобного! Ясно?!
И тут она испугалась. Себя. Своих необдуманных слов. Его реакции на них.
И сжалась в комочек в его руках, тяжело дыша, ртом хватая воздух и не чувствуя насыщения.
– Ты – МОЯ! – яростно прошипел Максим ей в губы. – МОЯ!
И жестко прижался губами к ее губам, глубоко проникая языком в рот, словно стараясь доказать свое превосходство, словно пытаясь грубым поцелуем доказать, что он прав.
Она вначале застыла в его руках, ослепленная, удивленная, напуганная его напором. Затем попыталась оттолкнуть его, надавливая руками на грудь, ударяя по ней кулачками. А когда его яростный поцелуй проник в кровь, наполняя страстью и желанием тело, она обхватила его руками, прижимаясь к нему сильнее и плотнее, и накинулась на его рот с той же яростью и напором, что и он.
Максим отстранился от нее на мгновение. Их тяжелое дыхание смешалось. Обезумевшие и ослепленные желанием и страстью взгляды скрестились в безумной схватке.
– Никогда не повторяй тех слов, – прошептал он ей в губы и вновь набросился на ее рот.
Он подхватил ее на руки и, продолжая жадно целовать, поглощая своим поцелуем, понес ее в спальню.
Она пыталась воспротивиться, но не смогла. Принимая его поцелуи, как должное, и отвечая на них.
Он сорвал пуговицы на ее блузке, обнажая шелковистую кожу, сдвинул в сторону черное кружево бюстгальтера и припал к возбужденному соску, всасывая его в себя и сминая горошинку губами. Лена застонала, подавшись вперед, к нему, источнику наслаждения и сильнее схватила его за плечи.
Его руки скользнули вдоль ее тела, стаскивая с девушки остатки одежды. Настойчивые губы сминали сначала один сосок, затем другой, оставляли влажную дорожку на теле, касаясь чувствительных точек на груди, шее, предплечье.
Он осторожно уложил ее на кровать, подминая под себя. Рука скользнула к ее трусикам, резко стянула их, и горячие пальцы нырнули вдоль сосредоточия ее женственности, провели по нежным складкам. Один палец скользнул внутрь, и Лена со сладостным криком, вырвавшемся из груди, выгнулась ему навстречу. Совершая круговые движения, палец умело скользил внутри нее, вынуждая цепляться за мужское тело, как за источник удовлетворения желания, повисшего на острие ножа.
Максим тяжело дышал ей в шею, спустился губами вдоль ее тела, поцеловал грудь, спустился к пупку и захватил нежную кожу губами, затем зубами. Лена выгибалась ему навстречу, не в силах контролировать возросшую потребность удовлетворения пламени, разгоревшегося внутри нее.
Максим незаметно избавился от одежды и, продолжая целовать ее тело, наклонился над ней. Шире раздвинул ее ноги, устраиваясь между ними, резко прижался к ее губам, глубоко и жестко погружая в рот язык, и одновременно высунул из нее палец, место которому тут же уступило нечто более горячее и пульсирующее.
Лена застонала, неудовлетворенная и жаждущая ласки, завершения пожара, кульминации, дрожи кончиков пальцев и покалывания кожи.
– Ты всегда будешь со мной, – выдохнул Максим ей в губы. – Повтори.
– Я всегда… буду с тобой… – прошептала она, покачивая бедрами и стремясь навстречу удовлетворению своего дышащего огнем желания.
– Я тебя никому не отдам, – прошептал мужчина, с силой прижимаясь к ее рту, одновременно наполняя ее собою, и поглощая губами первобытный крик ее страсти.
Он двигался резко, быстро, настойчиво, и она выгибалась, желая получить все, что он ей собирался дать. А потом вдруг замедлил темп, проникая в нее глубоко, размеренно, монотонно. Застывая на входе и резко проникая внутрь. Она извивалась под ним, приподнимая бедра, царапала кожу спины ногтями, пытаясь прижаться к нему еще сильнее. Максим тяжело дышал, продолжая погружаться в нее с неистовым рвением, глубоко, горячо, до конца. Потом совершил еще один резкий выпад, погружаясь в нее на всю длину, и застонал, тяжело задышал, уткнувшись ей в шею, касаясь губами атласной кожи, и все повторял, как заведенный:
– Ты моя… никому, никогда… моя… Ты меня любишь… Любишь!
А у нее не было сил, чтобы противиться, чтобы сопротивляться, чтобы возражать…
– Люблю… – прошептала она, едва шевеля языком. – Я… тебя люблю…
И на какое-то короткое мгновение они осознали, что значит быть по-настоящему счастливыми.
