Текст книги "Вспомни обо мне"
Автор книги: Екатерина Вересова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
9
Семь оборотов и одна царапина
Автобус должен был вот-вот тронуться. В такую рань, конечно же, никто из киношников еще не проснулся. Бедняги и не подозревают, какую свинью она им подложила…
Кристина сидела на переднем сиденье и любовалась обзором, который открывался ей через лобовое стекло. Сейчас она уедет из этого чертового места – пусть не очень далеко, но уедет. Вряд ли у них хватит сил и желания тащиться по жаре ее искать. Жалко, что не удалось слупить с них деньги за уже отработанные съемочные дни… Но тут уж ничего не поделаешь.
Кристина вспомнила, как глубокой ночью, когда все наконец угомонились после шумного скандала, она через окно проникла в комнату, которую Игорь называл мастерской. Она точно знала, что там он хранит документы и договора всех участников съемок. Ей очень быстро удалось откопать в ящике письменного стола стопку паспортов с вложенными в них авиабилетами. Кристина просмотрела их – все билеты оказались старыми. К сожалению, обратных билетов вложено не было – видимо, Игорь не стал покупать их, потому что не знал точную дату окончания съемок. Денег ей тоже найти не удалось. Вероятно, он держал их при себе. В папке среди прочих бумажек Кристина обнаружила свой контракт – собственноручно ею же и подписанный. Кристина достала его, положила на чистый стол, немного полюбовалась, после чего старательно порвала на узенькие кудрявые полоски.
– Красота! – удовлетворенно пробормотала она себе под нос. Затем сунула в карман брюк свой паспорт и тем же путем выскользнула из комнаты.
Теперь ей оставалось только покидать вещи в чемодан, одеться – она выбрала для дороги лиловый атласный комбинезон – и тихонько уйти из дома.
Единственное, что могло бы удержать ее здесь, – был мальчик с повадками котенка – Славик. Но, подумав и рассудив здраво, Кристина поняла, что участие в отвратительных сценах, которого от нее требовали на съемках, – слишком дорогая цена за возможность встречаться с мальчиком, пусть даже и милым.
Нет, как ей ни было с ним хорошо, она должна уехать. Должна преодолеть свое внезапное увлечение…
– Девушка! – услышала она прямо у себя над ухом и вздрогнула. Рядом с ней стояла пожилая тетка в розовом шелковом платье, неприлично потемневшем под мышками. – Девушка, вы не могли бы пересесть?
– Но почему? – удивилась Кристина. – У меня ведь билет именно на это место.
– Видите ли, я всегда сижу только здесь. На других местах меня укачивает…
Кристине было ужасно жаль расставаться с перспективой ехать по высотной горной дороге и любоваться видами через лобовое стекло. Поэтому она робко попыталась удержать свои позиции.
– Но, может быть, вы поменяетесь с кем-нибудь еще? Меня вообще-то тоже укачивает сзади…
– Постыдились бы, девушка, – перешла в атаку тетка, – вы такая молодая, а перед вами стоит старый больной человек…
Против такого аргумента Кристина не нашла, что возразить. С кислой миной она поднялась с насиженного местечка и отправилась на поиски свободного сиденья где-нибудь в серединке.
– Девушка! Возьмите мой билет! – крикнула ей вдогонку тетка.
– Можешь им подтереться… – угрюмо пробубнила себе под нос Кристина, у которой и без того настроение было хуже некуда.
Когда она проходила между рядами кресел, внимание ее привлекло одно лицо. Это была девушка со светло-серыми выразительными глазами – почему-то ее вид сразу смутил Кристину. Присев на сиденье чуть позади, она стала придирчиво изучать ее затылок и временами мелькающий профиль. Девушка с кем-то разговаривала и постоянно крутила туда-сюда головой. Сначала Кристина не могла понять, что же такого особенного в ее лице. Ну, девушка, ну, молоденькая… Ну, симпатичная, с красивой стрижкой… Одета со вкусом… Кажется, где-то она уже ее видела. Может, в самолете?
И вдруг Кристину осенило. Да это же она сама – ее лицо. Волосы, конечно, другого цвета, но сами черты… Выходит, что она встретила своего двойника. Первый раз в жизни! Кристине ужасно захотелось подойти к девушке и обратить ее внимание на то, как сильно, даже жутко они похожи. Однако та сидела вместе с парнем, которого Кристине было не видно, и была очень увлечена беседой с ним. Кристина видела даже, что они держатся за руки. В такой ситуации подходить и нарушать идиллию было бы просто неприлично.
К ней снова подошли и попросили освободить место. Устроиться в любимой всеми средней части автобуса она уже больше не пыталась, а сразу пошла назад. Здесь было спокойно и свободно: желающих потрястись на заднем колесе никогда не бывает много. Кристина расположилась на той стороне, где было поменьше солнца, положила ноги на чемодан и прикрыла глаза.
Наверное, ей стоило поразмыслить о том, что же ей делать дальше и зачем она едет в другой южный город, имея в кармане сумму, которой хватит разве что на обед в третьеразрядной столовой. Но после треволнений этой бессонной ночи она так утомилась, что сама не заметила, как уснула. Она не проснулась, даже когда автобус тронулся. Даже когда они выехали из поселка и за окном замелькали ровные полосатые виноградники. А ведь она так мечтала полюбоваться живописными пейзажами, которые открываются с высоты извилистого горного серпантина…
Разбудил ее дикий визг, разом разорвавший мерный гул мотора. Казалось, завизжало одновременно все вокруг. В этот же момент сонная Кристина почувствовала, как автобус теряет связь с землей и падает в невесомость. После этого она уже ничего не сознавала, пока не очнулась лежащей на колкой сухой траве.
Если бы ее потом попросили описать, как все происходило, она бы не смогла. Это потом она узнала, как все было. Их автобус столкнулся с легковой машиной, которая не вписалась в крутой поворот серпантина. Шофер не справился с управлением, и автобус, сбив столбики-ограждения, покатился вниз, к подножию горы. Он успел сделать семь оборотов – и все это время люди вылетали из лопнувших окон и попадали под стремительно несущуюся, неуправляемую массу железа. Единственное, что запомнила Кристина, это то, что ее все время швыряло от одной стенки к другой, и каждый раз она думала: «Ну вот, сейчас-то меня точно прихлопнет…»
Теперь она сидела на жесткой колючей траве и пыталась сообразить, что же ей делать дальше. Голова слушалась плохо – видимо, ее все-таки порядком приложило о железные стенки. Поначалу только одна мысль билась в мозгу: «Жива! Я осталась жива! Наверняка почти все погибли, а я осталась жива!» Кристина с ужасом оглядела склон серпантина, усыпанный безжизненно застывшими куклами. По нему уже карабкались фигурки – наверное, поспешили на помощь жители ближайшего селения. На дороге остановилось несколько машин, и из них тоже выходили люди и бежали к месту происшествия. Метрах в двадцати от Кристины стоял автобус с начисто снесенной крышей. Вокруг него тоже валялись какие-то предметы красного цвета. Кристина отвернулась. «Нет, лучше на все это не смотреть», – решила она.
На шоссе послышался вой сирены – это подъехали вызванные кем-то «скорая помощь» и милиция. Вскоре к Кристине подбежала молодая санитарка в белом коротком халатике и сразу же налетела на нее с вопросами:
– Ранена? Где болит? Переломов нет?
Только сейчас Кристине пришло в голову, что она даже не попыталась оглядеть себя. Она принялась осторожно ощупывать свои руки, ноги, ребра и ключицы. Кажется, все было цело. На локте она обнаружила огромную ссадину, из которой сочилась кровь.
– Вот! – крикнула она медсестре.
– Сама ходить можешь? – спросила та.
Кристина поднялась на ноги, потом немного попрыгала на месте, посгибала суставы. Все работало – сейчас это казалось ей самым большим чудом на свете. Она жива, она может двигать руками и ногами!
– Значит, сама дойдешь до машины, – заключила медсестра и пошла дальше искать раненых. За ней шагали двое мужчин с носилками.
– Подожди! – крикнула Кристина медсестре. – Извини, у тебя не найдется зеркальца?
– Какое уж там зеркальце! – усмехнулась девушка. – Мне бы твои проблемы…
– Но послушай, у меня все в порядке с лицом? – не унималась Кристина.
– В порядке! – бросила ей через плечо медсестра. – До свадьбы заживет. Вот ведь, другая бы радовалась, что жива осталась… – проворчала себе под нос она.
Постепенно Кристина приходила в себя и начинала соображать. Так. Нужно подойти к санитарной машине и попросить обработать ей рану на локте. Что еще? Она должна ехать дальше – наверное, тем, кто остался в живых, как-нибудь помогут добраться до города. Боже мой! Наверное, у нее совершенно ужасный вид. Кристина оглядела шикарный лиловый комбинезон, который позаимствовала в шкафу Марго. Одна штанина была порвана, другая перепачкана в копоти… Тоненькая лямка печально болталась спереди, пояс вообще куда-то подевался… Нет, в таком виде она не может появиться на людях. Надо срочно переодеться. Но во что? И где вообще все ее вещи? У нее был белый рюкзачок, куда она сложила все самое ценное, и еще большой кожаный чемодан с одеждой… Где же теперь их искать? Кристина поняла, что ей не отвертеться: придется ходить среди всех этих ужасов и попытаться разыскать свою поклажу. За нее это никто не сделает.
Она осторожно шагнула в сторону искореженного автобуса – как будто ступила на минное поле. Только не останавливаться… Здесь нет ее рюкзачка… Здесь тоже нет… Господи, что это? Чья-то конечность. Не смотреть. Идти дальше. Ага! Вот он, чемодан. Совершенно целый – только поцарапался сбоку. Умеют ведь за границей делать качественные вещи…
Она старательно обходила все поле, метр за метром. Вокруг автобуса рюкзачка не было. Наверное, он выпал раньше – когда автобус еще кувыркался. Кристина направилась к самому подножию горы. Внезапно она остановилась и замерла, не в силах двинуться с места. В нескольких шагах от нее лежала женщина. Руки и ноги ее существовали как будто отдельно от туловища – настолько неестественно они были вывернуты. Платье – розовое шелковое платье… Кристина сразу узнала его. Значит, если бы она не поменялась с женщиной местами, то сейчас вот на этом самом месте в той же нелепой позе лежала бы она, Кристина. От этой мысли по ее спине пробежал противный холодок – как будто смерть провела по ней своей гадкой ледяной лапищей.
На волоске! Кристина была всего лишь на волоске от гибели! Она едва не расплакалась от охватившего ее ужаса, но вдруг услышала усиленный мегафоном голос:
– Внимание санитаров и помощников! Просьба все найденные вещи складывать возле машины с синей мигалкой!
Надо было быстрее действовать. Иначе ее рюкзачок найдет кто-нибудь другой, и еще неизвестно, что с ним сделает. Кристина проглотила слезы и бросилась к машине с мигалкой. Только сейчас она почувствовала, что ей немного тяжело идти. Ноги и особенно правое бедро ужасно ныли. Она шла и то и дело натыкалась на разбросанные по земле предметы: сумки, зонты, рюкзаки, портфели… Наверное, надо помочь все это собрать. Она подобрала по дороге, сколько смогла на себя навесить (ведь она тащила еще и свой чемодан), и, с трудом переставляя ноги, дошла до машины.
– Вот сюда давай, дочка, – показал ей стоящий рядом пожилой милиционер и помог аккуратно опустить все на землю.
Куча вещей набралась уже довольно приличная. Кристина лишь бегло осмотрела ее и сразу увидела свой рюкзачок.
– А чемодан-то, чемодан чего не поклала? – недоверчиво прищурился милиционер.
– А чемодан-то мой, – сказала Кристина и потянулась за рюкзачком.
– Так ты из пострадавших? – удивленно воскликнул мужчина.
– Да. Вот, смотрите. – Кристина сунула ему под нос разодранный локоть.
– Ну вот, а я сослепу и не увидел… Что же ты вещи тут таскаешь? Тебе к врачам надо! Давай бери свои вещички и бегом. Сама донесешь?
– Спасибо, как-нибудь. Милиционер покачал ей вслед головой.
– Поди тут разбери – свое взяла аль чужое… – пробормотал он, но Кристина уже не слышала.
Прошло еще полчаса, прежде чем Кристина очутилась в микроавтобусе, на котором отвозили тех, кто остался жив и не получил сильных повреждений. Она уже переоделась в трикотажный костюм-двойку, скрывающий ноги и плечи. Как она и предполагала, вся нижняя часть ее тела была в огромных фиолетовых синяках. Содранный локоть ей обработали перекисью водорода и наложили повязку. Она даже умудрилась причесаться, используя зеркало какой-то машины. На лице была всего одна царапина – сбоку, на скуле. Видимо, когда швыряло по салону, она инстинктивно прикрывала лицо руками, решила Кристина.
Тех, кто отделался малой кровью, набралось всего пять человек – и почти все они во время аварии сидели в задней части злополучного автобуса. Кроме Кристины, здесь была какая-то пожилая супружеская чета, молодой парень в спортивном костюме и мальчик лет десяти, у которого погибли тетя и двоюродная сестра. Мальчика подпирали с двух сторон толстая санитарка и милиционер. Глядя в пол, он угрюмо сосал конфету «Чупа-чупс».
– А всего ведь ехало сорок четыре человека, не считая шофера, – сказал пожилой мужчина. – Считайте, что мы в рубашке родились.
– Второй раз родились, – уточнила его жена. У нее был сильно подбит глаз и распухла щека.
– А вы-то как спаслись? – обратился старичок к парню в спортивном костюме. – Вы же впереди ехали. Да еще стояли в проходе.
– Не знаю. Рама, похоже, меня спасла. Я как держался за поручни с двух сторон, так все семь оборотов колесом и прошел – с ног на голову, с ног на голову… Только в конце вылетел. Но удачно приземлился.
– Молодец, – похвалила старушка, – руки, наверное, крепкие. Спортсмен…
– А шофер-то жив остался? – продолжал допрашивать всех любопытный старичок.
– Какой там жив, – отозвался милиционер, – говорят, его сразу, на первом же витке смяло.
– Вот так – и отвечать некому. Сам безобразие наделал да еще и умер, – недовольно проворчал старичок.
– А я слышал – не виноват он, – возразил парень, – это водитель «жигуленка» пьяный был…
Микроавтобус с шумом завелся и поехал. Кристина вдруг почувствовала, что она до тошноты боится ехать по этому чертовому серпантину. «Почему же он так гонит? – мучительно думала она. – Разве нельзя ехать помедленнее? Мы же снова сорвемся – и на этот раз Бог уже никого не пощадит…»
Но все закончилось благополучно. Микроавтобус привез их на автовокзал, где уже стояла толпа обезумевших от горя родственников. На несчастный «рафик» накинулись так, как будто в нем приехала знаменитая ливерпульская четверка «Битлз».
– Наташа! Наташа! – вдруг услышала Кристина у себя над ухом взволнованный женский голос. Она не сразу поняла, что обращаются к ней. Когда стоящая перед ней голубоглазая женщина с силой тряхнула ее за плечо, она вынуждена была обратить на нее внимание.
– Наташа! – снова крикнула женщина прямо ей в лицо. – Это ты? Ты жива? Господи, что это у тебя на голове? – Она взяла в руки вишневую прядь Кристининых волос. – А где Антон?
Кристина невольно вырвала у нее прядь и стала ощупывать свою голову, но потом поняла, что женщина ее просто спутала.
– Я не Наташа, – сказала она, – посмотрите повнимательнее – я же не Наташа!
– Как не Наташа? Девочка моя, что ты такое несешь? Неужели у тебя амнезия? – И она снова крепко, как железными клещами, схватила Кристину за предплечье.
– Поймите же, я не Наташа! – продолжала твердить та, пытаясь вырваться. – Я просто ужасно на нее похожа. Кажется, я видела в автобусе вашу Наташу. Она такая русая, со стрижкой, да?
– Да-да! Ты видела ее? Она жива? – Несчастная так близко придвинула лицо к Кристине, что она не видела ничего, кроме горящих безумным огнем голубых глаз.
– Не знаю… Я боялась смотреть на них.
– На кого? – упавшим голосом спросила женщина.
– На раненых. Вы подождите. Скоро подъедут из «Скорой помощи» и все скажут…
– Понятно. Понятно. Извините ради Бога. Спутала. Вы действительно очень на нее похожи… – И женщина, повернувшись на каблуках, отрешенно, как лунатик, побрела обратно в толпу.
Кристина немного постояла рядом со своим чемоданом, пытаясь сориентироваться, как вдруг к ней подскочил какой-то парень.
– Девушка, куда вас отвезти? – налетел он.
– Меня-то? Лучше всего в Москву. Тогда я смогу с вами расплатиться. А так – нет. К сожалению, при себе денег не имею.
– Да что вы, Бог с ними, с деньгами. Я же видел, вы с аварии автобуса. Куда вам надо?
– Вы что же, совсем бесплатно меня повезете?
– С вас денег не возьму. Наберем еще с вами других пассажиров – они и заплатят. Всем ведь примерно в одну сторону ехать – поближе к морю. Верно?
– Верно… – вздохнула Кристина, которая на самом деле понятия не имела, куда ей нужно.
Все ее утренние радужные планы обдумать свои дела по дороге полетели к чертям. А больше всего на свете ей сейчас хотелось найти какое-нибудь укромное местечко, улечься, свернуться калачиком – и спать, спать, спать…
10
Пробы у Кончаловского
Кристина сидела в открытом кафе, увитом искусственными цветами, и размышляла о происшедшем.
Когда она убегала из дома неизвестно куда, она была готова к тому, что жизнь ее будет «крутой». А теперь эта крутизна достигла своего апогея. «Не слишком ли много для одной девушки?» – думала она, старательно цедя уже остывший кофе и понимая, что на вторую чашку у нее уже не наберется денег.
Итог всего происшедшего был неутешительным. Еще вчера она имела работу, которая давала шанс поступить учиться. Теперь ей пришлось эту работу бросить. Она попала в страшную аварию и чудом осталась жива. Дела от этого ничуть не стали лучше – она по-прежнему без денег, без жилья и с огромным чемоданом тряпок, который теперь, когда она добровольно рассталась с ролью примы, годится разве что в качестве диванной подушки…
«Вот, кажется, именно тот случай, когда девушки внутренне ломаются и идут на панель», – пришла ей в голову грустная мысль, и в ту же минуту она увидела за соседним столиком обросшего густой щетиной брюнета – по всему, выходца с Кавказа. Поглощая аппетитную шаурму, он бросал на Кристину весьма недвусмысленные взгляды.
Стоило проявить слабинку, пойти на маленький компромисс с собой – и в распоряжении Кристины было бы все: и мясо, и вино, и хорошая квартира с видом на море. Этот мужчина прыгал и извивался бы перед ней как марионетка… На губах Кристины появилось скептическое выражение. Разумеется, ей бы пришлось делить с ним постель. Может быть, это бы ей даже понравилось – как знать? Она вдруг вспомнила романтическое ночное свидание с «котенком» Славиком…
Но представить себя в роли содержанки Кристина, как ни пыталась, не могла. Ей казалось, что это слишком просто – так распоряжаться собственной красотой. Может быть, для кого-то это полная реализация – принадлежать мужчине. Но Кристина всегда думала, что Бог дал ей немного больше. Именно поэтому она решилась на такой дерзкий поступок – сбежала от родителей, стащила из дома деньги… Ну не ради же того, чтобы пополнить ряды доступных девушек.
Нет, если уж она решила посвятить себя актерскому делу – значит, надо идти до конца. Она приехала сюда зарабатывать деньги как актриса. И она должна оставаться актрисой при любых обстоятельствах. Пусть она еще не профессионал, зато она талантлива и полна энергии…
Кажется, кавказец за соседним столиком расценил ее задумчивое выражение по-своему. Случайно бросив на него взгляд, она заметила, что он делает ей волосатой рукой приглашающие жесты. Не дожидаясь, пока он закончит есть, Кристина с достоинством поднялась, взяла в руки чемодан и неторопливой походкой вышла из кафе. Ей совершенно не улыбалось вступать с этим типом в разговоры. Терпеливо сносить хамство она не умела, а если бы она стала отвечать ему в своей обычной манере, дело бы неминуемо закончилось скандалом.
Кристина вышла на набережную, вдоль которой за высоким железным забором тянулись песочные пляжи. Был самый разгар купания. Курортники слетались к морю, как бабочки к свету. Кристине тоже было жарко, но купаться она не хотела – боялась потревожить ссадину на руке.
Она уныло брела по набережной, с завистью поглядывая на счастливых и беззаботных отдыхающих. «Подумать только – у них есть деньги, а у меня – нет», – размышляла по дороге она. Ведь если бы у нее сейчас были деньги, она бы уж точно придумала, как их потратить.
Для начала она бы съела вон в той забегаловке пару горячих, только что поджаренных чебуреков… Выпила бы бокал красного вина для поддержания сил… Потом завернула бы в тир и показала всем этим дурачкам, как надо по-настоящему стрелять… Попробовала бы огромную, как букет цветов, розовую сахарную вату на палочке… Потом попытала бы счастья у игральных автоматов… Что еще? Заказала бы себе футболку с собственным изображением, причем обязательно состроила бы какую-нибудь смешную рожу… Потом бы пофотографировалась в разных видах. Обошла бы уличных фотографов – всех до одного. На следующий день получила бы целую стопку фотографий: на фоне пальм с маленькой обезьянкой на плече… на забавном пони с прической, сооруженной с помощью разноцветных резинок для волос… с зеленым говорящим попугаем… верхом на черной лошади… верхом на белой лошади… на рыжей. Нет, на рыжей она фотографироваться не будет – шкура у нее какая-то потертая… А это еще что за явление?
Кристина остановилась перед сверкающей крашеным золотом каретой – вернее, ее отдельно стоящей боковой стенкой. Сбоку от кареты она увидела железную стойку, всю увешанную яркими старинными платьями. С другой стороны стояла круглая вешалка с дамскими и мушкетерскими шляпами. Все шляпы по краю были оторочены разноцветным гагачьим пухом… При виде всего этого у Кристины как-то сама собой отвисла челюсть. Очевидно, это не ускользнуло от внимания хозяина всей этой роскоши.
– Не желаете ли сфотографироваться? – тут же подоспел он.
Это был мужчина лет пятидесяти – впрочем, совсем неплохо сохранившийся. В черных кудрявых волосах почти не было седины, фигура в спортивном костюме была стройная и подтянутая. Кристина пригляделась и решила, что лицом он немного похож на артиста Спартака Мишулина.
– А сколько стоит сфотографироваться вон в том платье? – спросила она, указав на темно-зеленый наряд с пышной юбкой и глубоким декольте, украшенным все тем же гагачьим пухом.
Фотограф назвал цену. Тариф у него был единый для всех платьев и шляп. Надевай на себя хоть десять штук – и позируй. Однако у Кристины не было даже и половины нужной суммы.
– Ну что, сниматься будем? – нетерпеливо спросил мужчина.
– Да нет, я еще платье не выбрала, – отговорилась Кристина.
На лице фотографа отобразилось искреннее огорчение.
– Вот все вы так… – обиженно вздохнул он, – только глазеете на костюмы, а чтобы заплатить за фото – это вас нет.
Кристина еще некоторое время потерлась возле стойки с костюмами. И вдруг в голову ей пришла спасительная мысль…
– Послушайте, а у вас всегда так мало народу бывает? – осторожно начала она.
– Почти всегда… – недовольным тоном отозвался фотограф, которому явно наступили на больную мозоль.
– Странно, – хорошо поставленным голосом сказала Кристина, – такие интересные костюмы. Такая карета. Неужели никто не клюет?
– Очень немногие.
– А вот интересно – почему? Как вы думаете?
– Стесняются. Все очень просто – люди стес-ня-ют-ся. Если бы они видели, что все так делают, что тут народ толчется, они бы тоже шли.
– Но толпу ведь можно создать и искусственно, – стала подводить его к нужной мысли Кристина. – Знаете, как работают наперсточники? Шарики перекидывает один, а обслуживает его целая бригада.
– Ну, сравнила, – махнул рукой фотограф, – там деньги крутятся. Легкие деньги. А здесь что? Разве же можно на такой прибыли бригаду держать? Самому бы продержаться. А ты говоришь…
– Это, конечно, верно, – дипломатично согласилась Кристина, – но нельзя забывать, что прибыль-то сразу резко возрастет.
Мужчина смерил Кристину пристальным взглядом и переступил с ноги на ногу.
– А ты к чему это клонишь? – спросил он напрямик. – Что это тебя так моя прибыль заинтересовала?
– Я?! Клоню?! – передернула плечами Кристина. – Вот так всегда: хочешь человеку добро сделать, а тебя сразу начинают подозревать черт-те в чем… Ну и пожалуйста, сидите без клиентов, если вам так нравится. – Кристина обиженно выпятила губы и собралась уходить.
Рассчитанный прием сработал на «ура» – фотограф тут же встрепенулся:
– Подождите, девушка! Как вас зовут? Вы что-то хотели мне предложить?
Кристина медленно повернулась – с таким видом, будто она делает большое одолжение.
– Разрешите представиться, – церемонно сказала она, протягивая мужчине руку, – Кристина Быстрова, киноактриса.
– Ого! Очень приятно. Бережков Вениамин Петрович. Можно просто Веня.
Кристина вспомнила свою собственную реакцию, когда Марго сообщила ей, что она актриса. Наверное, нет человека, у которого это слово не вызвало бы благоговейного восторга. И наверное, грех этим не воспользоваться. Надо только не зарываться, как Марго.
– Сейчас у меня перерыв между съемками… – приятным контральто продолжала она, – и на телевидении тоже отпуск…
– Вы и на телевидении работаете?!
– Работаю… На российском канале… – с досадой протянула Кристина, – приходится… Когда кругом снимают одно дерьмо – что еще остается? Я последнее время даже предложения не просматривала – надоело… Каждый день одно и то же… – Она взяла со стойки большой голубой веер и принялась изящно им обмахиваться.
Фотограф Веня почтительно помолчал, а потом решился задать вопрос:
– А где-то вы уже снимались? Мне кажется, что лицо ваше какое-то знакомое.
«Верно говорят: человек видит то, что он хочет увидеть», – подумала Кристина.
– Может быть, конечно… – рассеянно сказала она. – Хотя большей частью я снималась за границей. Не в Голливуде, разумеется, – уточнила она, чтобы не повторять ошибки Марго.
– А сейчас, если не секрет, какие у вас творческие планы? – спросил Веня.
– Секрет, – с нажимом сказала Кристина, – хотя и не мой, но секрет. Вот, собираюсь проходить пробы у Кончаловского на роль второго плана.
– И кого же там надо будет играть?
– Не знаю… Про фильм ничего не известно. Как всегда, что-то крутое и совместное с американцами – и все окутано страшной тайной…
– А-а-а… – протянул Веня, видимо, пытаясь вспомнить, где и когда он слышал фамилию «Кончаловский».
– Ну ладно, наверное, мне надо идти, – сказала Кристина, решив для закрепления повторить старый прием. На этот раз она сделала вид, что умирает под тяжестью чемодана. Стоит ли говорить, что все опять сработало.
– Кристина… Можно мне вас на «ты» называть? Женщина вы молодая – во всяком случае, выглядите вообще как девочка…
– Ну, допустим, можно – а что?
– Я вот что хотел… Вроде у вас… у тебя ко мне какое-то рацпредложение было. Ты извини, если я тебя задерживаю… Я смотрю, ты с чемоданом – только что приехала?
– Нет, это я переезжаю.
– А что, условия плохие были?
– Нет, не поладила с хозяйкой. У меня вообще с женщинами гораздо труднее отношения складываются, чем с мужчинами. Мужчины – они же гораздо понятливее и умнее…
Веня выпрямился и расправил плечи, будто осознав свою мужскую гордость.
– А на юг-то что, отдыхать приехала? – поинтересовался он.
– Нет, работать.
– Как так?
– Очень просто. Наблюдаю, типажи разные изучаю, характеры… В общем это наши актерские дела. Вам, наверное, понять сложно.
– Почему же, – возразил Веня, – я по молодости тоже артистом мечтал стать. Я и сейчас театр люблю. Видишь вот, в костюмах людей фотографирую.
– Не очень только получается, – вернулась к исходной теме Кристина. – Если хотите, могу помочь. Только сразу предупреждаю – не бесплатно. Во-первых, я бесплатно никогда не работаю. А во-вторых, сами понимаете – время сейчас такое. Зловещий оскал капитализма…
– Это понимаю. Понимаю, – внутренне напрягся Веня. – И сколько же ты запросишь?
– Ну, сколько бы я ни запросила, для меня это, конечно, не деньги. Это я так, на карманные расходы, мороженое-пирожное… А чтобы не обидно было, давайте, к примеру, двадцать процентов от выручки. Идет?
– Это сколько же выйдет?
– А это уж от меня будет зависеть. Как у меня получится их завести. Вон, посмотрите, какие важные вышагивают. – Кристина окинула рукой аллею, по которой чинно прогуливались туда-сюда курортники. – Они здесь короли… Подавайте им хлеба и зрелищ…
– Тяжело их раскачать-то будет, – вздохнул Веня, – особенно сейчас, когда самое купание. Может, вечером лучше попробовать?
Кристина представила себе, что она до вечера не будет ничего есть, и решила, что это чревато летальным исходом. «Обидно: уцелеть в такой аварии – и через несколько часов умереть настолько нелепой смертью», – подумала она.
– Вечером неинтересно, – просто сказала Кристина, – клиентов и так будет хоть отбавляй. К тому же я скорее всего буду занята… И вообще мне бы хотелось почувствовать контраст: как без меня – и как со мной. Для меня это своего рода тренировка. Гм… Этюд. Понимаете, о чем я?
– Да-да! – обрадовался Веня, услышав знакомое слово.
На самом деле Кристина и сама плохо представляла себе, что такое театральный этюд. Об этом виде сценических упражнений она знала лишь понаслышке от таких же абитуриентов, как она сама. Например, преподаватель просит изобразить какое-нибудь животное. Или предмет. Или показать, что ты куда-нибудь опаздываешь…
Сейчас ее задача была предельно проста: собрать к стойке с костюмами как можно больше людей и убедить их, что они обязательно должны сфотографироваться.
– Ну что, начнем? – бодро сказала она. – Заодно и пофотографируемся…
Первым делом Кристина решительно внедрилась в самую гущу костюмов и стала подбирать себе наряд. «Вот как надо соединять приятное с полезным», – тихо радовалась про себя она, одно за другим прикладывая к себе платья и критически оглядывая в зеркале свое отражение. Практически все платья были открытыми и с рукавом до локтя. Внезапно Кристина вспомнила, что обнажаться ей сейчас совершенно не стоит – все ее тело было изуродовано страшными синяками. Не напрасно она надела сарафан, а сверху – пиджак. Если доверчивый фотограф увидит всю эту боевую раскраску, образ благополучной и вальяжной столичной штучки будет начисто разрушен. Он сразу поймет, что она вовсе не та, за кого себя выдает.
Гм… А если для нее вообще не найдется платья? Она перебирала их одно за другим – новенькие, чистые, свежие, как будто их ни разу никто не надевал.
– Как вам удается содержать их в таком порядке? – спросила она через плечо.
– Специальная чистка, – пояснил он, – а вообще просто мало надевают.
– Ничего, скоро им понадобится така-ая чистка… – зловеще пообещала Кристина.
То темно-зеленое платье, которое она наметила сначала, к сожалению, не годилось из-за глубокого выреза. И в конце концов Кристине пришлось остановиться на розовом, хотя она и не очень любила этот цвет. Как только она выбрала его, Веня уже подоспел с розовой шляпой и розовым атласным веером. Весь комплект был украшен ослепительно белой каемкой пуха и поддельным жемчугом. В принципе, даже это платье смотрелось неплохо, особенно когда Кристина с помощью Вени его надела.
