Текст книги "Вспомни обо мне"
Автор книги: Екатерина Вересова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
2
Беги, девочка, беги…
– Понимаешь, по своей внутренней сути ты просто Анка-пулеметчица! – говорила Марго, с увлечением мешая на сковородке картошку. – Хотя… Почти любая лирическая героиня – это фонтан энергии и силы. Возьми свою Джульетту… Это же какой надо быть оторвой, чтобы в те времена, когда девиц выдавали замуж, словно коров на рынке, пойти против воли родителей… Скакать на балконе, куда-то сбегать, чтобы тайно венчаться… И все из-за того, что хочется трахаться именно с этим мальчиком, а не с другим.
– Интересное у тебя прочтение Шекспира, – иронически заметила Кристина.
Обе они уже совершенно оправились после пережитого и теперь собирались поужинать и продолжать подготовку к завтрашнему прослушиванию.
Кристина не сразу поняла, какой отчаянный поступок совершила – ведь если бы эти типы решили всерьез расправиться с Марго, то нечаянную свидетельницу пришлось бы убирать тоже… Но в тот момент, когда Кристина открыла дверь и обнаружила себя, она даже не думала о таком повороте событий. Главное для нее было – спасти Марго. Когда она вошла в комнату, несчастная должница сидела в кресле, а по обе стороны от нее, как стража, возвышались молодые мужчины крепкого телосложения. Один из них, бритый налысо, держал в руке пистолет. Дуло было приставлено к самому виску Марго. Когда Кристина вошла, женщина истерически закричала:
– Беги! Девочка, беги отсюда скорей!
Однако Кристина не двинулась с места. Кажется, даже эти двое не ожидали, что она проявит такую выдержку.
– Сколько вам задолжала Марго? – мрачно, но спокойно спросила она, глядя прямо в глаза тому, кто держал пистолет.
– Ого! Красивая девочка! Да еще, кажется, и богатая…
– Сколько? – ласково повторила вопрос Кристина.
– Ну, допустим, штуку «зеленых» – у тебя что, с собой? – ухмыльнулся тот, что говорил неприятным высоким голосом. Он был высок и обладал той небритой, мужественной красотой, которая обычно так нравится женщинам.
– Врет он! Триста баксов я им должна! – вскричала Марго.
– А ну молчать, жаба! – рявкнул бритый и ткнул ее в висок дулом пистолета.
– Не надо грубить, – примиряющим тоном сказала Кристина. – Я вполне серьезно собираюсь отдать вам деньги.
– А ты что – кассир? – осведомился красавчик.
– У нас получается беспредметный разговор, вам так не кажется? – Кристина подошла к визитерам поближе.
– Ты что, правда, что ли, собралась платить долги за эту жабу? – хихикнул бритый.
– Не надо называть ее так.
– Не надо! Да ты знаешь вообще, кто тут перед тобой сидит? – вскинулся красавчик. – Это же самая распоследняя шваль… Говно… Она же с любым в постель ляжет, только бы ей…
– Заткнись! Заткнись, сволочь! – завизжала Марго, пытаясь вырваться от них. – Лучше пристрелите меня… Я не могу больше…
Кристина выбежала из комнаты и тут же вернулась, размахивая перед собой пачкой денег.
– Вот! Возьмите! – крикнула она. – Только оставьте ее в покое… Разве вы не видите, в каком она состоянии?
На прощание, уже пересчитав деньги, красавчик поинтересовался своим противным тенорком:
– Кто же это такая, Марго, а? Почитательница непризнанного таланта? Или ты в лесбиянки на старости лет записалась?
Марго только молча отмахнулась от него. Но тут Кристина громко ответила вместо нее:
– Если вам интересно, я ее двоюродная племянница…
– Ну-ну… – После этого они ушли, а Кристина старательно заперла дверь.
Когда она вернулась в гостиную, Марго сидела на полу, положив голову на кресло, и пьяно, с приговорами, рыдала. Впрочем, разобрать что-либо в ее причитаниях было невозможно. «Вот я и получила заслуженное вознаграждение», – уныло подумала Кристина.
Однако очень скоро настроение ее благодаря Марго поднялось.
– Будешь теперь жить у меня, – объявила та, когда успокоилась и, умытая, вышла из ванной, – сколько хочешь – столько и живи. Места у меня хватит – чувствуй себя как дома… Будем считать, что ты со мной расплатилась сразу – за все время. А на прослушивание я тебя отправлю завтра – в лучшем виде. Пойдешь, как говорится, по рукам. Сразу во все места: в «Щуку», в «Щепку», во МХАТ, во ВГИК и в ГИТИС. Где-нибудь да клюнет.
– А разве так можно?
– Конечно. Все так и делают.
После этого Кристина расслабилась и решила отдаться на волю судьбе. «Наверное, и в самом деле не бывает худа без добра, – подумала она. – Еще недавно мне было негде ночевать, а теперь и крыша над головой, и хороший человек рядом…»
Марго как-то сразу протрезвела и теперь смущенно прибирала на кухне, то и дело извиняясь за разведенное ею свинство.
– Главное – понять, что и для чего ты делаешь на прослушивании, – говорила она. – Вот, ты, например, знаешь, почему требуют читать именно басню?
– Нет… По-моему, это просто бред какой-то – пережиток прошлого… – Кристина с забранными в высокий пучок волосами резала лук – ее серые глаза блестели от слез.
– А вот и нет! Таким образом преподаватель проверяет твой юмор. Твое умение распознать смешное… и даже немножко посмеяться над собой.
– Но ведь басни же совсем не смешные?
– Зато их можно забавно изобразить. Смешно – и в то же время без личностей. А вообще некоторых просят вместо басни рассказать какой-нибудь анекдот. Но так рассказать, чтобы комиссия надорвала животики.
– А стихи для чего?
– Ну, в чтении стихов прежде всего проверяется твое чувство ритма, дикция, способность сопереживать – вообще, эмоциональный уровень. В этом смысле Шекспир – не лучший пример. Ритм и звуки проще всего демонстрировать на Маяковском. Помнишь? «Били копыта… Пели будто… Гриб, гроб, граб, груб… Ветром опита… Льдом обута… Улица катилась… Лошадь на круп… Грохнулась…» Слышишь, какие созвучия?
– А что это за стихотворение? Я такого не читала.
– Да это про лошадь. Шел чувак, видит – лошадь упала и плачет… Он подошел и успокоил – все мы, говорит, лошади… Каждый из нас, говорит, по-своему того… Хороший стишок.
Кристина покатывалась от смеха.
– Ну, ты рассказываешь – тебе просто учебники по литературе писать надо!
– Садись. Картошка готова. Сейчас я быстренько заправлю помидоры… Кстати, учись – лучшей закуски под водку просто не бывает.
Марго добавила в помидоры нарезанный кольцами сырой лук, мелко порубленный чеснок, соль, сметану. Фирменная закуска была готова. И они уселись ужинать – так обыденно, будто прожили вместе всю жизнь.
– Если ты не выпьешь со мной за свое поступление, то я очень сильно на тебя обижусь, – сказала Марго, – но больше я в жизни не налью тебе ни капли – так и знай…
3
Трактор!!!
Запускали по десять человек. Остальные сидели в скверике на улице и старательно изображали друг перед другом олимпийское спокойствие. Из вчерашних Кристина заметила только «пляжную шляпку» с гитарой, девицу с косой и еще одну – белобрысую и с полностью отсутствующим подбородком. «Вот уж не думала, что такая пройдет на второй тур», – удивлялась про себя Кристина. Ей казалось, что ни один режиссер не согласился бы взять ее в свой фильм. Но ведь прошла же! Наверное, у нее был выигрышный репертуар.
Пропустив вчера прослушивание, Кристина отстала от них на один тур, зато теперь, благодаря стараниям Марго, она явилась во всеоружии. Вместо забракованного платья с люрексом на ней было надето скромное, нейтральное, но необыкновенно элегантное платье, которое Марго в свое время привезла из Парижа. Оно было изысканного серо-голубого цвета, и на его фоне светлые глаза Кристины с черными ресницами вспыхивали, как два топаза. Что касается фасона, то он был вне моды – классический и безупречно облегающий фигуру. К платью Марго выдала Кристине простые, но идеально попадающие в тон туфли и прозрачный газовый шарф леопардовой раскраски, с которым она должна была исполнять монолог Джульетты.
Из-за платья Кристина успела немного поскандалить. Когда Марго рылась в шкафу в поисках нарядов, Кристина увидела на одной из полок маленькую шапочку, расшитую жемчугом.
– Это же шапочка Джульетты! – воскликнула она, замирая от восторга. – Можно я надену ее на прослушивание?
– Конечно, нет, – проворчала Марго, убирая шапочку поглубже на полку.
– Но почему? – изумленно спросила Кристина. – Ты что, боишься, что я ее потеряю?
– Дура, что ли? – обернулась на нее через плечо Марго. – Да если ты поступишь, я тебе эту шапку насовсем могу отдать – мне не жалко… Просто не нужна она тебе на экзамене. Ты должна суть играть и всем доказать, что играть эту суть умеешь… Никаких костюмов! Никаких мелких деталей! Ведь искусство – это что? Условность! Этим оно и интересно, этим и отличается от действительности… Запомни: искусство перестает быть искусством, когда теряет условность…
– Гм… Почему бы тогда не пойти играть Джульетту в шортах? – обиженно пожала плечами Кристина.
– А вот это уже вопрос амплуа! – подняла указательный палец Марго. – Амплуа мы должны хотя бы слегка, но обозначить. Допустим, придешь ты в шортах – чего добьешься? Будут с порога воспринимать как травестюшку…
Волосы они с Марго решили немного оттенить красящим шампунем цвета спелой вишни, чтобы добавить в облик Кристины хоть один сочный цвет. С помощью старых обшарпанных щипцов для завивки Марго создала из неровной Кристининой челки и свисающих по бокам прядей прелестный ореол мелких кудряшек, который придавал ее удлиненному лицу выражение светлой печали. Крупные чувственные губы девушки Марго обвела темным карандашом и слегка подкрасила помадой естественного оттенка.
Самое главное – как считала Марго – с помощью всех этих мелких ухищрений из облика Кристины неуловимым образом исчезла провинциальность, которая раньше так и перла наружу.
– И это при том, что говоришь ты практически без акцента… – сказала она и, подумав, добавила: – В общем в провинциальности тоже есть свое очарование – особенно для мужиков… Однако бывают ситуации, когда ее лучше скрыть. Понимаешь, провинциальность – она как краска, как особый штрих… А на экзамене ты должна быть академически чистой, без всяких там налетов. Даже если тебе и придется эту чистоту играть…
Прозу они решили заменить – Марго выбрала для Кристины отрывок из «Мастера и Маргариты» Булгакова.
– Это, конечно, тоже «попса», – вздохнула она, – но все-таки «попса» другого уровня. А то от фразы «Куда ж несешься ты…» у некоторых преподавателей к концу экзамена начинаются конвульсии.
С выбором оригинальной басни у Кристины вышло затруднение. Сколько ни листала она Крылова и Лафонтена, ничего подходящего так и не нашла. Все до одной басни казались ей тяжеловесными и совершенно не смешными. Какие-то ослы, щуки, зайцы…
– Может быть, выйти и сразу прямо им сказать: не хочу басню, слушайте анекдот…
– Нет, так не годится, – задумчиво прикусила губу Марго, – можешь попасть под горячую руку – тогда просто выгонят.
– А что, если сыграть на их чувствах?
– На каком именно из чувств ты собираешься сыграть?
– Например… Например, на чувстве отвращения.
– Браво, дружок! – захлопала в ладоши Марго. – Ну и как ты намереваешься это сделать?
– Я прочитаю им то, что уже давно навязло в зубах, то есть «Ворону и лисицу»… Но с таким видом, как будто мне тоже противно ее читать. Знаешь, я сыграю маленькую роль. Третьеклассница – такая вся туповатая, простоватая… Ее вызывают к доске читать басню Крылова «Ворона и лисица». «Ты выучила урок?» – Кристина строгим голосом изобразила учительницу. «Выучила…» – пропищала она за ученицу. – И ученица начинает читать…
– А что, это мысль… – согласилась Марго, – по крайней мере получится естественно. И с юмором. Давай попробуем.
Целый вечер Кристина повторяла свою новую программу, а Марго внимательно слушала ее и делала замечания. Потом она вдруг стала какой-то раздражительной – наорала на Кристину из-за пустяка, сама же обиделась и выбежала из квартиры.
Вернулась она, когда Кристина уже легла спать – на заранее застеленный для нее диванчик в гостиной. Марго вошла, бесцеремонно включила свет и весело спросила, взбалтывая что-то в бутылке:
– Будешь вермут? Молдавский…
– Я уже сплю… – недовольно сощурилась Кристина. В тот вечер она поняла, что обижаться на Марго бесполезно.
На крыльце появилась надменная крючконосая администраторша со списком, и абитуриенты, вспорхнув со своих мест на лавочках, слетелись к ней, словно ночные бабочки к свету. Противным голосом она оглашала фамилии очередной десятки, и в толпе поднимались руки обреченных.
– Парфенова!
– Здесь!
– Иванов!
– Оэ! Оэ-оэ-оэ!
– Симонова.
– Вот она я! – Расталкивая плечами других, какая-то невзрачная девица продралась прямо к списку, который держала в руках администраторша. Та близоруко взглянула на нее поверх листочка.
– Но вы же уже поступали в прошлом году… – неприязненно скривив губы, сказала она, – и, кажется, в позапрошлом…
– Да, ну и что? – с жалким вызовом ответила девица. – Это мое право…
– Право-то ваше – мне просто вас жалко. Опять не поступите… – Судя по выражению лица, этой вобле никогда и никого не было жалко.
– А чего меня жалеть? – пожала плечами девица. – Я от этого не страдаю.
– Зато другие страдают! – с чувством бросила ей в лицо администраторша и продолжала: – Быстрова!
– Здесь! – выкрикнула Кристина.
Ну вот, кажется, дождалась. На мгновение ноги стали ватными, но Кристина сделала над собой усилие, и все пришло в норму. Вызванные по списку направились вслед за чопорной администраторшей в аудиторию.
Почему-то Кристина думала, что прослушивать их будет целая комиссия из десяти человек, однако за экзаменационным столом сидела всего лишь одна пожилая женщина. Седые волосы ежиком, глубокие черные глаза, в руках – дешевый китайский веер, которым она степенно обмахивалась от жары.
– Народная артистка России… – услышала Кристина благоговейный шепот одного из абитуриентов – красивого мальчика-метиса, который приехал чуть ли не из Якутии.
Стены большого зала с возвышением наподобие сцены были небрежно задрапированы зеленой тканью – видимо, чтобы не слишком гулко звучали голоса. Тут и там стояли какие-то фрагменты декораций, старинная мебель, сложенные штабелями стулья. Словом, абитуриент сразу попадал в атмосферу театра, о которой он мечтал, сидя у себя дома и хлебая мамочкин борщ.
Участники расселись, крючконосая администраторша удалилась по своим суетным делам, и прослушивание началось.
– Будьте добры, Букреев… э-э-э… Просто Букреев, – сказала женщина-экзаменатор, – почитайте-ка нам басню.
На середину сцены вышел высокий подтянутый молодой человек в очках и начал преувеличенно громко читать «Мартышку и очки». При этом он выразительно вертел свои очки в руках и строил обезьяньи рожи. Народная артистка смотрела на все его манипуляции с совершенно непроницаемым лицом – было непонятно, одобряет она этого юношу или нет.
– Замечательно… – сухо оборвала она его наконец. – Какой у вас стих?
– «Парус» Лермонтова. Белеет парус одинокий… – вдохновенно начал молодой человек, но она не дала ему закончить:
– Не надо, не надо… – Марго оказалась права насчет «попсы» – у этой тетки было такое лицо, будто это стихотворение Лермонтова причиняло ей физическую боль. – Знаете что, Букреев… Лучше спойте нам что-нибудь старинное.
– Со-оловей мой, со-о-о-оловей… – тут же фальцетом затянул юноша, изредка попадая на верный тон. Пение его трудно было назвать услаждающим слух.
– Ну что ж, спасибо, молодой человек, – уголками рта улыбнулась женщина, – вы свободны.
– А как же отрывок из прозы?
– Не надо.
– Но я же…
– Спасибо. Следующий. – Голос женщины за столом был спокоен и непреклонен. – Так. Митина Л. Людмила?
– Нет, Лена, – отозвалась рыжая девушка с румяным веснушчатым лицом. Одета она была в зеленый летний костюм, удачно оттеняющий яркие волосы и болотного цвета глаза.
– Выходите. Давайте вашу басню.
– Однажды лебедь, рак и щука… – начала девушка – и всем сразу резануло слух ее мягкое грассирующее «р».
Читала она прекрасно. Крылов получался у нее совсем не тяжеловесным, а естественным и игривым – как сказка в народном исполнении. Кристина почувствовала невольную зависть. Басни были ее ахиллесовой пятой.
Экзаменаторша внимательно дослушала историю про лебедя, рака и щуку (по-прежнему по ее лицу нельзя было понять, что она на самом деле думает) и вдруг сказала:
– А теперь, Лена, отойдите вон туда – в конец аудитории – и громко крикните: «Трактор!» Кричите во весь голос.
На лицах абитуриентов не дрогнул ни один мускул – все отлично знали, что на этих экзаменах задания могут быть самыми невероятными. Рыжая девушка быстрым шагом отошла в глубь зала и, напряженно глядя вдаль, вытянув шею, крикнула:
– Тра-акто-ор!!! – Тем самым ее досадный дефект речи был выставлен в самом неприглядном виде.
– Спасибо, – ровным голосом сказала экзаменаторша, – жду вас на следующем туре.
Рыжая девица прошла! И это с таким «р»! Кристина решительно ничего не понимала. Но не успела она задуматься над увиденным, как седая экзаменаторша назвала ее фамилию.
Кристина легкой походкой вышла на сцену и, не дожидаясь, пока к ней обратятся, представилась.
– Замечательно, – кивнула ей преподавательница, – давайте сразу прозу.
Кристина уже поняла, что спорить и отстаивать целостность своей программы бесполезно, поэтому она мгновенно сосредоточилась и начала:
– Михаил Булгаков. Отрывок из романа «Мастер и Маргарита»… – Она вдруг заметила в углу сцены швабру с накинутой на нее тряпкой, быстро схватила ее в руки, а затем, бесстыдно задрав подол своего шикарного платья, оседлала ее и радостно вскричала: – «Невидима и свободна! Невидима и свободна!» – Так начиналась глава из романа, в которой героиня Маргарита, превратившись в ведьму, летит на метле над переулками Арбата.
Кристина читала и видела, как завороженно слушают ее остальные абитуриенты, – на скептическую экзаменаторшу она старалась не смотреть. Наконец ее остановили.
– А теперь танцуйте танго, – сказала женщина, интенсивно обмахиваясь веером.
– Без музыки?
– Ну, можете сами себе что-нибудь напеть…
«Танго!» – лихорадочно мелькнуло в голове у Кристины, и она сама не успела ничего понять, как ноги уже несли ее вдоль края сцены, а голос развязно, по-блатному выводил:
– И вот я институ-утка… Я фея из ба-ара… Я черная моль! Я летучая мыш-шь! – В этом месте Кристина гибко откинулась назад, эффектно зафиксировала кисть руки и присела на одно колено, делая фигуру с воображаемым партнером.
– Замечательно, – похвалила экзаменаторша, – вы прошли первый тур…
Во двор Кристина выбежала, прыгая от радости, как ребенок.
– Прошла? – налетели на нее ждущие своей очереди абитуриенты.
– Ура! Я прошла! Я прошла первый тур! – скакала Кристина, пока ее не остановил ледяной голос сидящей на железной ограде девицы.
– Ну что ты глотку дерешь? – с видом томной усталости сказала она, разминая в пухлых пальцах сигарету. – Первый же тур пока прошла. Ты вот до конкурса дойди – тогда будешь радоваться… Первый тур она прошла – удивила…
У девицы был такой вид, будто она прошла уже штук двадцать таких туров и успела за это время полностью разочароваться в них, да и вообще в жизни.
– А сама-то ты первый прошла? – на всякий случай спросила ее Кристина.
– Нет! – Девица отвернулась в сторону и сердито выпустила дым. – Меня еще не вызывали.
– Ну вот сначала пройди, а потом поговорим… – отрезала Кристина, после чего гордо удалилась.
Однако вскоре, по мере прохождения туров в различных местах, скепсис этой пухлой девицы стал ей понятен. Кристина уже не радовалась так буйно удачам на первых ступенях отбора – она считала это чем-то само собой разумеющимся. Видя, как воспринимают ее преподаватели, – а среди них были самые разные люди, – она немного уверилась в своих силах. За день ей удавалось пройти максимум по два тура в одном месте. Иногда ей везло, и она перескакивала с первого тура сразу на третий. Главное качество, которое помогало ей на прослушиваниях, – это находчивость. Кристина не терялась ни при каких обстоятельствах. Под конец она уже так освоилась и обнаглела, что не стеснялась сказать преподавателю что-нибудь дерзкое, если он, по ее мнению, этого заслуживал.
Однажды для исполнения отрывка из Булгакова некий молодой режиссер предложил ей раздеться догола.
– Вы же ведьма, – сказал он ей с издевательской ухмылкой, – создайте образ…
Тогда Кристина, глядя прямо в глаза этому ценителю женской красоты, с таинственной улыбкой сказала:
– Понимаете… Я не могу раздеться.
– Почему же? – с интересом спросил ее экзаменатор.
– У меня менструация… – томным голосом, закатив глаза, ответила Кристина. Больше он ей вопросов не задавал.
Когда она рассказала потом об этом случае Марго, та долго хохотала.
– Да ты просто хулиганка, – с одобрением сказала она. – Ну и что, пропустил он тебя на следующий тур?
– Как миленький пропустил!
В другой раз один старенький лысый преподаватель попросил Кристину чем-нибудь его удивить. К сожалению, он не учел, с кем связался. Наверное, он думал, что девушка сейчас начнет или демонстрировать ему свои прелести, или на глазах заглатывать карандаши. Вместо этого Кристина просто подошла и звонко поцеловала его в розовую лысину.
– Спэлый пэрсик! – сказала она с кавказским акцентом.
Все, кто находился в аудитории, – члены комиссии, остальные участники собеседования, – буквально попадали от смеха. И старичку ничего не оставалось, как ее пропустить.
Каждый день Кристина проходила тур за туром – где-то срезалась и вылетала, где-то продвигалась вперед… Вечером, усталая, приплеталась домой и всякий раз заставала там знакомую картину: грязь, вонь, окурки на столах, пьяная Марго в наушниках от ее плейера… За неделю Кристина уже привыкла к такому положению вещей и ничему не удивлялась. Иногда посреди всего этого безобразия сидели какие-нибудь незнакомые юноши и девушки с изможденными лицами, которые потом уходили по первому грубому окрику Марго… После этого Кристина находила под столами и креслами использованные шприцы.
– Марго, а ты не боишься заразиться СПИДом? – спрашивала она, с сочувствием глядя на изменившееся под действием всех этих гадостей красивое лицо Марго.
– Не… Не боюсь… – пьяно выдыхала та, – открой шкаф – у меня свои одноразовые. Это мне Алик подарил. – Она улыбалась и метала глазами синие искры. – Он меня любит. В «Скорой помощи» работает… Он меня уже с того света пару раз вытаскивал… Чудо какой мальчик…
Кристина только вздыхала. Бесполезно было говорить Марго, что все эти случайные мальчики и девочки, которые приходили сюда потусоваться и побалдеть, могли запросто ограбить ее и даже убить. Услышав такое, Марго подняла бы ее на смех. Хотя, возможно, она была права – какая-то звезда охраняла ее саму и ее жилище. С ней ничего подобного случиться не могло.
О своей жизни Марго ей ничего не рассказывала, но однажды Кристине удалось кое-что узнать из разговора с соседкой, которая в отсутствие Марго зашла к ней попросить пару яиц на тесто. Было уже довольно поздно, Марго, как часто бывало к вечеру, сделалась агрессивной и, кое-как одевшись, ушла из дому. Куда она уходила, она никогда не сообщала, но догадаться было нетрудно.
Соседка оказалась приятной моложавой старушкой – худенькой, маленькой, опрятной. Она была похожа на заботливую птичку.
– Поступаешь, я смотрю, – сказала она Кристине, присев в кухне на табуретку. – Комнату сняла?
– В общем да, – ответила Кристина.
– Вообще-то Марго никогда не сдавала – за так у нее жили, бывало. Но чтобы сдавать… Наверное, совсем уже дошла.
– А давно она так? – спросила Кристина, не уточняя, что она имеет в виду.
Старушка, впрочем, отлично ее поняла.
– Да уже лет восемь прошло. Как сына похоронила, так и пошло у нее все наперекосяк. Хороший мальчик был, только буйный очень – весь в нее.
– А почему он умер?
– Разбился на мотоцикле. Знаешь, эти у них увлечения – черные куртки, мотоциклы, девушки…
– Так он рокером был?
– Да, наверное… Наверное, рокером.
– А мужа у нее не было?
– С мужем она разошлась давно. Жил у нее другой. Долго жил, не расписывались они. Отец Артема. Он ему и мотоцикл купил…
– А потом ушел?
– Он уже давно – до того, как Артем погиб… Контракт ему предложили за границей. В Германии, кажется. А Маргоша не захотела из Москвы уезжать. Я, говорит, в театре останусь.
– А она, правда, главные роли играла? – осторожно спросила Кристина.
– Было время – играла… Красавица была.
То, что Марго когда-то была красавицей, не составляло труда заметить и сейчас. От природы она была худощавой, подтянутой. Черты породистого лица ничуть не расплылись, как это обычно бывает у женщин с возрастом. Единственное, что портило ее, – это нездоровый цвет кожи и вечные синяки под глазами. Но Кристине она все равно жутко нравилась, несмотря ни на какие наркотики и пьянки. Никогда в жизни она еще не видела такой феерической женщины. Марго обладала удивительным магнетизмом, который притягивал, завораживал, согревал, и за это Кристина готова была простить ей все что угодно.
День шел за днем – и в конце концов она пришла домой, чтобы объявить о том, что ей остался всего один, последний и решающий тур. Только в одном месте ей удалось дойти почти до конца.
– Ну что, Кристи, давай докладывай обстановку, – сказала Марго, когда Кристина кое-как поужинала вчерашним супом и они сели пить чай.
Кристине ужасно нравилось имя, которое само собой придумалось для нее у Марго. «Кристи» – это звучало современно, коротко, легко… С этим именем она ощущала себя совсем другим человеком.
– Все! – сказала Кристина, меланхолически пережевывая пряник. – Мне осталось одно собеседование. После этого – п…ец.
– Что ж… Ты, скажем так, подошла к самому главному. Теперь или пан, или пропал…
– Ну вот, я и говорю – или пройду, или…
– Помолчи же. Слушай, что тебе говорит старая и мудрая Маргоша… – Она неторопливо прикурила папиросу и выпустила дым. – Вас уже отобрали – самых талантливых, тех, кто способен учиться. Но теперь наступает момент лотереи.
– То есть? На нас что, будут кидать жребий?
– Не-е… Просто теперь каждый режиссер будет набирать себе труппу. И там, как говорится, каждой твари по паре. Больше двух одинаковых амплуа ему просто на фиг не нужно… – Марго сделала руками какой-то расхлябанный жест. – Парочка героев-любовников, парочка травестюшек, парочка характерных героинь, парочка лирических… И сейчас, если вдруг оказывается, что до конкурса дошли десять Джульетт, то он оставит из них только одну, ну максимум две. Причем выбирать будет по каким-нибудь смешным критериям, а вовсе не по таланту. Например, у кого-то ему больше понравилась форма сисек… Или у него плохое настроение, и он начинает придираться к шмоткам. Или спрашивает тебя, что ты думаешь об искусстве вообще. И ты несешь такую чушь, что он пинком выгоняет тебя за дверь… Уяснила?
– Но почему, почему так? – возмущенно спросила Кристина. – Ведь это же необъективно, таким образом можно просмотреть талантливых актеров…
– Ну-ну, Кристи… Поменьше пафоса, – усмехнулась Марго, – режиссеры – такие же живые люди, как и все. Конечно, просматривают, а ты как думала? Поэтому люди годами и поступают. Некоторых – которые сейчас сами кого хочешь не примут – не принимали по семь-восемь лет. И думаешь, тех, кто слушал их на вступительных, теперь мучает совесть? Да ничуть…
– Марго, скажи, скажи мне… Что мне надо сделать, чтобы убить их всех завтра, что?!
– Только взять пулемет – и тра-та-та-та-та! А больше ничего посоветовать не могу.
И это был последний совет, который дала Кристине Марго.
