Текст книги "Вспомни обо мне"
Автор книги: Екатерина Вересова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
20
Последнее творение Антониони
На следующий день доктор разрешил на носилках вынести Антона в сад, чтобы тот мог подышать свежим воздухом. Вставать больному пока не разрешалось из-за трещины в ноге, но с режима полного покоя его уже сняли. Наташа (то есть Кристина) все время находилась рядом с ним: поправляла ему подушку, читала вслух книгу, поскольку самому ему чтение было запрещено, разговаривала с ним на разные темы.
Антон лежал на специально спущенной во двор широкой тахте, рядом в плетеном кресле сидела Кристина. Над их головами свешивались тяжелые, полные оранжевых плодов абрикосовые ветки. Иногда Кристина срывала пару абрикосов и скармливала их Антону.
Она уже так привыкла к нему, что ей казалось, они знакомы всю жизнь. Как будто не было ни ее неудачного поступления в театральное училище, ни встречи с Марго, ни съемок эротического кино, ни Вени, ни «Ромео и Джульетты», ни Монтаны, ни «хипов» с их вшами и крутым авангардом… Прошлое словно померкло, утонуло в зеленых чуть раскосых глазах.
Антон не пытался ее развлекать, но ей было нисколько не скучно с ним – даже прикованным к постели. Он был не похож ни на одного из ее знакомых парней. Самым удивительным Кристине казалось то, что он все время думает. Нет, другие люди тоже думали, но их мысли касались каких-то обыденных вещей: что поесть, какую на себя надеть одежду, сколько стоит в магазине какая-нибудь полезная для хозяйства штука…
Мысли Тото были совсем о другом. Его волновал, например, вопрос: почему люди придумали писать стихи? Является ли поэзия такой же необходимой человеку вещью, как воздух или еда? Или – в какой момент в зародыше человека поселяется душа? Он готов был рассуждать об этом часами, причем слушать его было одно удовольствие.
Чтобы не выглядеть в глазах Антона полной тупицей, Кристина была вынуждена мягко переводить разговор на другую тему – под предлогом того, что врач не разрешил ему переутомляться. Не то чтобы ей было совсем нечего сказать про поэзию или про душу, просто она боялась, что ляпнет какую-нибудь глупость, недопустимую для студентки филфака.
Для чтения Антон выбрал толстенный детектив Фаулза. Когда Кристина читала, он держал ее руку возле своего лица. Кристину так увлекло таинственное действие романа, что она не заметила, как пролетело время до обеда.
Кормить Антона пришла сама Эмилия Аркадьевна. Видимо, этот процесс она считала очень важным и не хотела доверять никому другому.
После обеда Антон попросил Кристину принести ему карандаш и этюдник.
– Ты найдешь? – спросил он. – Они лежат в письменном столе, в нише… Или в шкафу, на полке… В общем, поищешь сама… Там есть большой этюдник и поменьше. Принеси маленький. А карандаш возьми мягкий, с ластиком…
– Я быстро, – уверила его Кристина и побежала к дому.
В комнате Антона она принялась рыться в столе и в шкафу. Она даже не знала толком, как должны выглядеть эти «этюдники». Судя по тому, что они выступали в комплекте с карандашом, это было что-то вроде альбома для рисования. Ничего похожего она не нашла ни на шкафу, ни в столе. Пришлось перерыть всю комнату. В конце концов она обнаружила на подоконнике две папки с рисунками. «Ну, если это не этюдники, тогда я не Кристина Быстрова», – подумала она.
Пока Кристина копалась в столах, в одном из ящиков, на самом дне, ей попалась видеокассета с весьма интересной надписью. «Боги на Олимпе. Antonioni-production», – гласили маленькие буквы на коробке.
Кристина оглянулась на дверь и снова выдвинула ящик. Достала кассету и принялась вертеть ее в руках. Может быть, здесь она найдет разгадку?
Утром Антон снова пытался заговорить с ней про «Европу» и «Олимп», и, чтобы выкрутиться, ей пришлось сделать вид, что она внезапно вспомнила о своем обещании доктору смерить пациенту температуру. Это позволило Кристине ретироваться под предлогом того, что она должна идти за градусником.
«Боги на Олимпе»… Надо отнести эту кассету к себе в комнату и вечером обязательно ее просмотреть.
С этой минуты Кристина только и делала, что ждала вечера. Разговаривать с Антоном ей было все труднее и труднее. А один раз она едва не провалила всю операцию.
Антон попросил ее включить компьютер и отослать E-mail своему приятелю. Во-первых, Кристина имела весьма отдаленное понятие о том, что такое E-mail, а во-вторых, ей практически не приходилось еще общаться с компьютером. Разумеется, она не должна была подавать виду, что это так. Поэтому она послушно подошла к компьютеру и попыталась с первого взгляда определить, где он включается. Быстро, чтобы он ничего не заметил, Кристина попробовала нажать одну кнопку, другую… И только четвертая кнопка вызвала серую машину к жизни. Так, полдела было сделано. Теперь компьютер приветливо гудел, и картинка на экране звала к новым действиям.
– Загрузился? – спросил Антон.
– Угу, – буркнула Кристина, тупо уставившись в маленький цветной экран.
– Ты что, плохо себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил Антон.
Кристина молчала, кусая губы. Она совершенно не представляла, что ей делать дальше. Может, попробовать нажать большую кнопку со стрелочкой? Она уже протянула руку, но Антон остановил ее удивленным возгласом:
– Наташка, ты что, перегрелась? Возьми «мышь»!
– Мышь? – тихо переспросила Кристина, понимая, что теперь окончательно приперта к стене. Вот когда действительно потребовались ее актерские способности!
Не дожидаясь, пока Антон задаст ей новый сбивающий с толку вопрос, она встала из-за компьютерного столика и медленно отошла к окну. На Антона она не смотрела, но чувствовала на себе его недоуменный взгляд.
– Я не хотела тебе говорить, – печально сказала она, – но теперь, наверное, придется.
– Что? Что такое? – стараясь не показывать своего волнения, спросил Антон.
– Знаешь, я заметила, что после аварии не помню многих вещей… Какие-то имена, телефоны, которые раньше знала наизусть… Даже людей и знакомых… Целые куски жизни как будто вымели из головы метлой. – Кристина облизала губы. – Первые дни я мучала себя, пытаясь все вспомнить… Даже ревела от злости… Потом пожаловалась врачу…
– И что он сказал?
– Сказал, чтобы я не дергалась. Это временная амнезия из-за шока и из-за сильного сотрясения. Постепенно память должна восстановиться. Но для этого должно пройти время…
– Ты забыла, как посылать E-mail? – спросил Антон, облегченно вздохнув.
– Я вообще ничего не помню… Это какой-то дурдом.
– Так, – сказал Антон, – сейчас ты будешь делать все, что я тебе скажу, и сразу вспомнишь.
Под его руководством Кристина вызвала на экране монитора картинку со списком компьютерных адресов. Там же были настоящие адреса и телефоны.
– Видишь мой адрес? – спросил Антон. – Он идет первым по списку.
«Antonioni. Consultant. rus. – Болотников Антон», – прочитала Кристина.
– Вижу, – сказала она.
– Адрес Илюхи прямо под ним…
Когда наконец компьютерное послание было отправлено, Кристина обнаружила, что она вся взмокла от напряжения. Кажется, на этот раз ее пронесло. Более того, теперь она сможет использовать это и в дальнейшем. Чуть что – все валить на амнезию…
Наконец уже поздним вечером Кристина наглухо задернула шторы в своей комнате и заперла на ключ дверь. Она только что вышла из ванной и расхаживала в длинной ночной рубашке с кружевными вставками. Теперь ей не разрешалось носить ничего своего – только то, что ей выдали в качестве «личного гардероба Наташи». Кристина подошла к зеркалу. Она все еще не могла привыкнуть к своему новому облику. Руки то и дело пытались нащупать несуществующие волосы… Лицо с выбеленными бровями и ресницами казалось блеклым и каким-то слишком серьезным. Кристина помяла губы и улыбнулась самой себе. Потом взъерошила выстриженный «французский» затылок. «Что-то в этом все-таки есть… – подумала она. – А чего-то нет».
Заветная кассета была надежно припрятана на дне ее чемодана. Кристина достала ее и решительно вставила в белый видеомагнитофон. После этого она влезла с ногами на кресло и с замиранием сердца нажала кнопку на маленьком пульте.
Первые же кадры видеозаписи заставили Кристину замереть, открыв рот, перед экраном. На них она увидела Наташу – совершенно голую, сидящую верхом на продолговатом валуне. Фоном служили густые заросли каких-то деревьев и серые скалы.
Девушка сначала улыбалась в кадр, а потом сказала:
– Может, мне лучше лечь?
– Попробуй. – Это был голос невидимого Антона, который держал камеру.
Наташа легла на спину и слегка согнула в коленях ноги. Кристина обратила внимание на ее груди: они были такие же остренькие и конусовидные, как и у самой Кристины, только чуть поменьше и с более светлыми сосками.
– Перевернись на бок, а то у тебя слишком уж вальяжный вид – как на пляже… – сказал Антон.
Девушка послушно перевернулась и теперь лежала на одном бедре, демонстрируя нежный изгиб другого. Кристине бросилось в глаза, что волосы на лобке у нее гладко выбриты, отчего вид получался беззащитный и трогательный.
– Так… А теперь вытяни руки – как будто обхватываешь кого-то за шею…
Наташа вытянула вперед руки.
– Прогни немного спинку – так эротичнее… – прозвучал за кадром голос Антона.
«Чем они занимаются? – подумала Кристина. – Может, они тоже хотят снять эротический фильм? Или просто нащелкать «обнаженные» фотографии?»
Кристина вдруг подумала о том, что где-то хранится несколько кассет с материалом их недоснятого эротического фильма. В главной роли она, Кристина Быстрова. Конечно, это нигде не указано, но если запись увидит кто-нибудь из ее знакомых, он сразу же узнает на ней Кристину… Она вдруг представила, как видеопленка попадает к завучу их школы Нине Ивановне. Та, ничего не подозревая, вставляет ее в видеомагнитофон и вдруг видит недавнюю выпускницу их школы, которая в абсолютно голом виде разгуливает по берегу моря и, весьма недвусмысленно наклоняясь прямо перед объективом, собирает ракушки…
Кристину охватил нервный смех.
Между тем на видео начался новый сюжет. Теперь камеру, по-видимому, держала Наташа. Неровный проезд по пейзажу: деревья, отвесная скала с рябой тенью от листвы, а затем… широкий вход в пещеру!
Так вот оно что. У них тоже есть своя «вилла»… Наверное, ее-то они и называют «Олимп»…
– Тото-о! – нежно позвала за кадром Наташа. – Давай выползай на свет… Я уже закончила разминку…
Сбивка кадра. Затем снова вход в пещеру – и из него появляется Антон, одетый в короткие зеленые шорты и желтую спортивную майку. Вместо ежика у него длинные, до плеч волосы, которые сосульками падают на впалые щеки. Кристина с восхищением отметила про себя, какая у него гармоничная фигура. Сильные, длинные, покрытые светлыми волосками ноги. Крепкие загорелые плечи. Он был похож на молодого бога, который даже не задумывается, насколько он красив…
Антон в кадре щурится от яркого света, а затем, увидев направленный на него объектив, медленно двигается в его сторону с выражением хищника, который заметил дичь. Камера отступает, потом какое-то мелькание, смех – и снова сбивка кадра.
Следующая сцена: расстеленное на камнях полосатое одеяло, вроде двухместного спальника. Никого. Камера вздрагивает, чуть-чуть сдвигается. Вид сбоку и немного сверху.
– Наташка, иди в кадр, я посмотрю… – Это приглушенный голос Антона.
На одеяле появляется обнаженная Наташа. Ложится на спину и вытягивает руки вдоль тела. На ее загорелую кожу падает кружевная тень от листвы.
«Удивительно, как схожи все эротические сюжеты, – подумала Кристина, вспомнив о сцене под кустом магнолии, которую снимал для своего фильма режиссер Игорь, – тот же вид сверху на расстеленное под сенью чего-нибудь одеяло. Как будто нельзя придумать ничего поновее…»
– Лучше ляг головой на угол, – произнес голос Антона за кадром.
– Господи, как же это все долго!.. – жалобно сказала Наташа, переворачиваясь в кадре. – Мне сейчас расхочется…
– И замечательно. Получится все с самого начала: как захотели, как начали, что делали и что из этого получилось…
Кристина схватилась за голову, подумав о том, свидетелем чего ей сейчас предстоит стать. Значит, эти двое все-таки были близки… Они явно собирались заниматься любовью перед камерой. Единственное, что было неясно Кристине, так это для чего им все это понадобилось. Но, возможно, она была еще слишком неопытна в таких вопросах, чтобы это понять.
В кадр заглянуло обнаженное плечо Антона – и Кристина поспешно нажала на «стоп»…
Почему-то ей было страшно смотреть дальше. Разумеется, раньше ей приходилось смотреть фильмы, где постельные сцены были сняты вживую. Но там было совсем другое дело. Какие-то незнакомые, абстрактные люди, с которыми ее ничего не связывало… То, чем они занимались, не имело к ней никакого отношения.
Кристина вдруг поняла, что уже ревнует Антона к Наташе. Это было нелепо, ведь несчастная девушка погибла страшной смертью, но это все равно было. Она ревновала даже к памяти Наташи, тем более что для Антона она была вовсе не памятью, а самой что ни на есть живой плотью.
И все-таки нужно досмотреть кассету. Она должна знать, как любила Антона настоящая Наташа. Ведь все, что ей удалось узнать о ней до этого, было лишь верхушкой скрытого под водой айсберга…
Кристина знала, что в жизни бывают ситуации, когда нужно уметь переступить через собственные чувства.
21
Совсем понарошку…
– По-моему, все идет просто замечательно, – говорил Петр Петрович, просматривая на просвет какие-то рентгеновские снимки, – с того времени, как вы появились в доме, парень резко пошел на поправку. Вот что значит нервы! Что бы там ни говорили, а большинство заболеваний имеет четкий психосоматический – если хотите, внушенный – характер. Вплоть до того, что человек сам решает, выздоравливать ему или болеть дальше. И ведь находятся люди, которые подсознательно не хотят выздоравливать!
Кристина не стала говорить ему, что Антон даже еще более здоров, чем кажется на первый взгляд. Она не видела его после аварии, до воссоединения с «Наташей», но сейчас он действительно выглядел бодрым и выздоравливающим. Ей было страшно подумать, что бы с ним стало, если бы сейчас вместо того, чтобы нанять Кристину, его родители сообщили бы ему о смерти Наташи.
Кристина еще никогда не видела, чтобы привязанность между людьми была столь сильной. Да и откуда она могла знать о таких чувствах, самой ей еще не доводилось так влюбляться. Но она отчетливо представила, как Антон, думая о мертвой возлюбленной, начал бы потихоньку сходить с ума… Треснутая кость, травма головы, постоянная ужасная боль. Ссадины и раны снова бы воспалились и стали незаживающими язвами…
Нет, Кристина правильно поступила, согласившись на этот обман. Нечасты случаи, когда фраза «ложь во спасение» обретает свой истинный смысл – и сейчас как раз такой случай.
Доктор сложил снимки в свой объемистый портфель и повернулся к Кристине. Они сидели, как всегда, в гостиной. Антон спал после обеда, хозяева дома разъехались по делам. У Кристины было свободное от «работы» время, и она отдыхала, листая дорогие журналы.
– Как вы сами считаете – у него ни разу не возникали подозрения относительно вашей подлинности? – спросил доктор, склонив голову набок и поймав на стеклышко очков солнечный блик.
Кристина на секунду задумалась.
– По-моему, нет, – ответила она, – если ему что-то и кажется странным, то он находит этому любые другие объяснения, кроме этого. Ну подумайте, как он может вообразить такое!
– Говорят же, что влюбленные чувствуют друг друга, – мягко повел рукой Петр Петрович. – В конце концов, у каждого человека есть свой особый запах…
– Я стараюсь не придвигаться к нему слишком близко, – пожала плечами Кристина и почувствовала, что краснеет. Перед глазами, как наяву, пронеслись непристойные кадры просмотренного вчера видеофильма…
Антон склонился над Наташей и медленно облизывает ее тело от живота до шеи. Ее глаза закрыты в сладкой истоме. Потом она берет за волосы его голову и нежно прижимает к груди. Он ловит губами ее сосок – и каждый раз любуется, глядя, как коричневый бугорок становится все тверже и острее. От прикосновений кончика его языка Наташа выгибает спину… Потом он накрывает ее своим телом, и они долго целуются, перекатываясь с одного угла одеяла на другой. Правая рука Антона уже проникла в ложбинку между ее ногами. Наташа мягкими, кошачьими движениями гладит его спину, и сквозь поцелуй он даже стонет от наслаждения… Вдруг он отрывается от ее губ и седлает верхом ее плечи. Глаза его закрыты, голова откинута в истоме.
– Возьми, возьми его ртом… – исступленно бормочет он, и Наташа послушно выполняет его просьбу. Она держит его набухший член рукой, и видно, как сильно растянуты ее губы. Наверное, они уже давно узнали друг друга и нисколько не испытывают стеснения…
Антон торопливо переворачивается валетом и заполняет своим телом весь кадр. Теперь не видно, что происходит, но по стонам и вздохам нетрудно догадаться: они целуют друг друга в самые интимные места. Кажется, именно это режиссер Игорь называл куннилингусом. Это продолжается долго, и видно, что ни один, ни другой не торопятся закончить любовную игру…
Потом вдруг Наташа отталкивает его от себя.
– Иди внутрь! – шепчет она. – Я больше не могу! Я уже!
И Антон в одну секунду оказывается у нее между ног, и они двигаются, соединяясь все сильнее – как будто хотят проникнуть друг в друга. Наташа стонет, голова ее мечется из стороны в сторону, ее невозможно узнать. Лица Антона не видно – только его мускулистая спина и то, что ниже. Его волосы щекочут Наташе щеки, как крылья бабочки. Кристине кажется, что они любят друг друга целую вечность… Но вот у Антона вырывается резкий вскрик, он делает несколько быстрых движений бедрами – и замирает, его тело в изнеможении вытягивается рядом с Наташей, и они лежат без движения. Глаза закрыты, руки переплетены. У Антона не было сил даже встать и выключить камеру. Они так и спали в фокусе объектива – пока не кончилась пленка…
Доктор был тысячу раз прав: Антон должен был отлично помнить, как пахнет его возлюбленная. И даже пока они с Кристиной целовались, он мог бы триста раз учуять, что у нее не тот запах – и даже не тот вкус… В тот же вечер, когда просмотрела кассету, Кристина тщательно выбрила на лобке все волосы. «Это даже хорошо, что она сбривала их, – подумала она, – а то мне пришлось бы обращаться к парикмахерше Ларисе с несколько странной просьбой».
– В общем, пока у вас все идет как по маслу – я вас правильно понял? – уточнил доктор. – От близости вам удается улизнуть, объясняя это моими запретами, не так ли?
– Гм… да… – Кристина нахмурилась, не понимая, куда он клонит.
– Я не хочу вас пугать, – продолжал Петр Петрович, – но мне кажется, что вам нужно подготовиться к тому, что через какое-то время вам придется вступить с ним в половую связь…
– А почему вы решили, что они с этой Наташей были близки? – напрямик спросила Кристина. – Никто же не знает этого наверняка?
– Теперь знает, – опустил глаза доктор.
– Откуда? – спросила Кристина, уверенная, что сейчас он расскажет ей про видеокассету.
– Дело в том, что он сам спросил меня, когда ему можно будет возобновить сексуальную жизнь.
– И что вы ему ответили?
– Сказал, что нужно еще немного подождать… Но вы понимаете, бесконечно это продолжаться не может. Природа всегда берет свое. Если они были близки, то Антон не сможет долго воздерживаться… Хотя лично я не советовал бы спешить. Оргазм – это приличная нагрузка на сосуды головного мозга, а после травмы ему это совсем ни к чему…
Кристину поразило, что он говорит «они» – как будто эта Наташа по-прежнему существовала. А ведь это было действительно так! В этом доме жила, двигалась, говорила самая настоящая ожившая Наташа. Она обрела новую плоть. А Кристина Быстрова исчезла, растворилась, стала фантомом…
– Скажите, а как могут быть связаны между собой Олимп и Европа? – спросила вдруг Кристина.
– Ну, начнем с того, что Олимп, собственно, и находится в Европе…
– Нет, это здесь ни при чем. Как можно украсть Европу с Олимпа?
– Ах, вот оно что, – сразу разобрался доктор, – вы о похищении Европы…
– Каком еще похищении Европы? – не поняла Кристина. – Как это можно похитить целый континент?
Петр Петрович улыбнулся краешками рта и покачал головой.
– А еще студентка филологического факультета. Актриса, в конце концов. Неужели не читала мифы Древней Греции?
– Ну, что-то читала… – стала оправдываться Кристина.
– Была такая девушка – Европа. Вот ее-то и похитили. И сделал это Зевс, который обратился в быка.
– Зачем? Почему – в быка? – машинально спросила Кристина, снова краснея – на этот раз действительно от стыда.
– Ну, почему именно в быка – этого я не знаю. А тебе-то это зачем? – спросил Петр Петрович.
– А затем, что на филфаке меня этому не учили… – вскинула на него глаза Кристина и по-детски, обиженно отвернулась.
Петр Петрович на прощание похлопал ее по плечу и сказал:
– Какие твои годы – еще выучишься. А если еще что-нибудь будет непонятно, не стесняйся и спрашивай. Стыдно не знать, но еще более стыдно не пытаться узнать…
После этого разговора Кристина испытала одновременно два противоположных чувства. С одной стороны, она злилась на себя за собственную тупость и недогадливость, а с другой стороны – радовалась, что ей удалось наконец приблизиться к разгадке.
Теперь оставалось совсем немного: выяснить, как же выглядит «Европа», которая находится на тайной «вилле», и почему ее должен был похитить не Зевс в образе быка, а какие-то совершенно другие товарищи в образе козлов?
Кристина решила, пока Антон спит, поискать у него в комнате на стеллажах книгу с мифами Древней Греции. Возможно, если она прочитает историю похищения Европы, то сразу обо всем догадается…
Однако, сколько она ни бродила вдоль полок, сколько ни вчитывалась в названия на корешках книг, ничего связанного с Древней Грецией, не обнаружила. Единственной книгой о тех временах был широкоформатный альбом «Римская классическая скульптура». На всякий случай Кристина полистала и его, но не нашла там нужного сюжета… Вдруг взгляд ее упал на толстый энциклопедический словарь. Пожалуй, это ее единственный шанс.
Кристина быстро раскрыла темно-зеленый фолиант на букве «Е».
Так. Ева… Евнух… Евровидение… Европа – вот! «В греческой мифологии дочь финикийского царя Агенора, похищенная Зевсом, обратившимся в быка… – пробежала глазами она. – Похищение Европы – сюжет в изобразительном искусстве (Тициан, Клод Лоррен, В.А.Серов и другие)».
Внезапно Кристина все поняла. Перед глазами ее возникла картина: обнаженная женщина сидит верхом на быке, ее распущенные волосы развеваются от ветра… Затем она увидела Наташу, оседлавшую продолговатый валун. Ну, конечно же, он рисовал ее! Она просто позировала ему для «Похищения Европы»!
– Наташка! – вдруг услышала Кристина вкрадчивый шепот, доносящийся с кровати. – Это ты? Ты чего там лазаешь?
Кристина вздрогнула, повернула голову на шепот и тут же встретилась глазами с заспанным Антоном. Она поспешно захлопнула словарь – как будто боялась, что он уличит ее в постыдном невежестве.
– Просто хотела посмотреть одно слово, – сказала Кристина.
– Какое? – спросил Антон.
– Не скажу, – не моргнув глазом, отозвалась Кристина. – И вообще, почему ты не спишь? Чем больше ты будешь спать, тем быстрее сможешь встать на ноги. Я, кстати, только что говорила с Петром Петровичем…
– И что же тебе сказал наш П.П.? – Антон состроил на лице хитрую усмешку.
– Ничего особенного, – пожала плечами Кристина, – все так, как и должно быть, то есть отлично. Еще немножко – и мы с тобой вместе поднимемся на Олимп, – добавила она, вконец осмелев.
– Иди сюда, – позвал Антон. – Иди – и я заключу тебя в свои объятия.
Кристина вздохнула, покачала головой и опустилась на стул возле кровати. Как только она села, Антон вытащил из-под одеяла руку и вдруг… скользнул ею между ног Кристины.
Спасаясь от жары, Кристина ходила по дому в довольно коротком халатике с голубыми парусниками, который входил в предоставленный ей «гардероб Наташи». От неожиданности она даже не успела свести покрепче ноги – и дерзкие пальцы Антона достигли цели. Была бы Кристина сама собой, она бы громко возмутилась, а возможно, даже пустила бы в ход кулаки. Но сейчас она твердо помнила, что она – Наташа, девушка в высшей степени образованная и воспитанная.
– Боже мой! – воскликнула она. – Тото, что ты делаешь?! Мне же щекотно…
– Это была всего лишь маленькая проверка, – пояснил Антон, вынимая руку из-под халата Кристины, – я же должен был удостовериться, что все на месте…
Кристина вдруг снова вспомнила кадры из домашней видеопорнухи, которые ей довелось вчера посмотреть. Попыталась представить на месте этой Наташи себя. Если она и сможет вести себя в постели так же, то только разыгрывая от начала и до конца всю сцену.
– Слушай, а дома кто-нибудь есть? – спросил Антон, указывая глазами на дверь.
– Твои предки куда-то слиняли – оба… П.П. (Кристина поняла, что это подпольная кличка доктора) тоже, кажется, ушел. Наверное, тетя Люда где-нибудь возится, а больше никого…
Его реакция была мгновенной.
– Отлично! Тогда запирай дверь.
– Но ведь тебе еще нельзя… – попыталась отговориться Кристина. – Это может быть вредно для сосудов головного мозга, – сказала она умную фразу, позаимствованную у доктора.
– И ты туда же… – Антон обиженно отвернулся к стене. – Общение с моей мамой явно наложило на тебя отпечаток. Не ожидал… Вот уж от кого, а от тебя не ожидал… – И Антон смерил ее прищуренным взглядом.
Кристина поняла, что на раздумье у нее остается всего несколько секунд. Либо она немедленно придумает, почему она не может быть сегодня с ним, либо смирится с неизбежностью. Любое другое поведение может вызвать у Антона подозрения или просто сильно его огорчить. Ни то, ни другое было недопустимо.
Чтобы хоть как-то выиграть время, Кристина подошла к двери и стала возиться с замком, сделав вид, что его заклинило. Ноги у нее были как ватные. Нет, Антон ужасно нравился ей – так сильно, что она готова была лечь с ним в постель, не задумываясь. Особенно после того, что она увидела на видеозаписи… Но она все время боялась, что для него она – вовсе не она. От этого раздвоения личности у нее начинала «ехать крыша».
Когда она повернулась от двери, Антон лежал на кровати абсолютно голый, а сброшенное одеяло валялось на полу. Может быть, он и был еще очень слаб, но на его мужских способностях это никак не отразилось. Мощное оружие было откровенно выставлено напоказ. «Ну вот, – обреченно подумала Кристина, – теперь уже отступать некуда». Не снимая халата, она легла рядом с Антоном на кровать и прикрыла их обоих одеялом.
Даже не меряя ему температуры, она сразу определила, что она повышенная. Тело Антона было горячим, но это лишь сильнее разжигало в Кристине желание. Она ничего не могла с собой поделать. Больного, слабого, влажного от пота – она все равно его хотела. Желание поднималось откуда-то снизу и заставляло бешено пульсировать кровь в висках.
Кристина не была опытной в любви девушкой. «Наверное, надо брать все в свои руки, – подумала она. – Меньше шансов напороться на какой-нибудь сюрприз. Да и выглядеть это будет более естественно – он же все-таки лежачий больной…»
– Тотохин, – нежно прошептала она в самое его ухо, – я ужасно боюсь, что тебе станет хуже… Это такое чудо, что мы с тобой друг друга не потеряли… И теперь мы не можем рисковать…
Антон только крепче прижал ее к своему разгоряченному телу.
– Я все понимаю, – печально сказал он, – но я все равно тебя хочу. Даже не я, а он… – И Антон показал пальцем в темноту под одеялом.
То, что «он» ее хочет, Кристина ощущала кожей бедер. Она знала, что опытная любовница должна вести себя более активно, но все равно не могла заставить свои руки дотронуться до пылающего факела любви.
– Может быть, мы просто полежим рядом, как дети? – спросила она, все еще пытаясь выдать неопытность за трогательную заботу.
– Ну да, – охотно подхватил эту идею Антон, – и немного поиграем в мужа и жену… Совсем понарошку…
Кристина хихикнула и слегка шлепнула его по заднице. Может быть, настоящая Наташа так бы не поступила, но она не смогла удержаться.
– А если вернутся твои родители? – выбросила припрятанный козырь Кристина.
– Ерунда… – махнул рукой Антон. – Твой халатик надевается так же легко, как и снимается. Можно прорепетировать прямо сейчас… – Антон одну за другой расстегнул голубые пуговицы и осторожно стянул халат с ее плеч.
– О-о-о! – вырвался у него возглас. – Да ты нисколько не исхудала. А в некоторых местах даже поправилась… – Он нежно обхватил ладонью холмик ее груди и слегка его сжал. – Пожалуй, тебе стоит время от времени участвовать в небольших авариях – если они так благотворно на тебя действуют.
И вновь он ничего не заподозрил… Кристина порадовалась про себя и вместе с тем ощутила новый укол обиды: он как будто нарочно не хочет ничего замечать. Даже если она начнет сейчас материться или высунется в голом виде из окна, он все равно найдет объяснение этому странному для «Наташи» поступку.
Антон одной рукой обхватил Кристину за плечи, а другую запустил вглубь под одеяло. Подготовка была еще не закончена.
– Вредная ты какая-то сегодня, – с легким упреком заметил он, – раздевай тебя как маленькую… А я, между прочим, больной и ослабленный…
– Это заметно, – проворчала Кристина, помогая ему стянуть с себя трусики.
Теперь оба они были голые и возбужденные. Сердце Кристины колотилось даже сильнее, чем когда она лежала на морском берегу с Монтаной и он лишал ее девственности.
Она не знала, что последует дальше. А вдруг Антон попросит ее сделать то же, что делала Наташа на тайно просмотренной ею видеозаписи? Ей казалось, что если она согласится, то сразу же умрет от стыда и отвращения…
– Милая моя… – шептал Антон, бодая ее в плечо стриженой головой. – Я так давно об этом мечтал… Я думал, если я остался жив, то только для того, чтобы снова быть с тобой…
«Господи, он такой милый, ласковый… – в отчаянии думала Кристина. – Вот если бы я могла рассказать ему, что творится у меня на душе… Он бы обязательно помог мне, утешил… Если бы я могла честно сказать ему, что я не знаю, не знаю, как все должно быть в постели! Что должен испытывать мужчина? Как должна вести себя женщина, чтобы стонать от наслаждения?»
Кристина почувствовала, как пальцы Антона скользнули вниз по ее животу и нырнули в ложбинку между ногами. Одновременно он просунул между ее ног свое колено, так что они раздвинулись.
– Возьми его рукой! – тихо попросил он, и Кристине ничего не оставалось, как подчиниться.
Это было удивительное ощущение. Кристина могла бы точно сказать, что ничего похожего она еще не испытывала. Его плоть понравилась ей. В нем была какая-то прочность и мощь… По сравнению с ним детородные органы женщины казались неизвестной и опасной пещеркой. Теплый и мягкий на ощупь, он был при этом твердым и несгибаемым. «Такой же должен быть характер и у самого мужчины», – с уважением подумала Кристина.
