Текст книги "Империя Раздолья 1: Огненное сердце (СИ)"

Автор книги: Екатерина Смолина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Он пододвинул толстый древний фолиант в кожаном переплёте своему другу детства и, по совместительству, советнику.

Жан нехотя взял в руки книгу, открывая на закладке с резными вензелями и гербом Актариона. На странице на древнем, давно умершем языке рассказывалось о магах–отступниках, получивших силу стихий.

– К чему всё это?

Леонелль сел за стол.

– Ты помнишь, мы с тобой в детстве увлекались умершими языками? Мне пришлось их учить, чтобы понимать заклинания, а тебе понравились картинки с текстом из вензелей?

– И?

– Прочитай третий абзац, если не забыл язык.

Жан укоризненно посмотрел на друга.

– Драккерийский был моим любимым. Был и остался.

– Ты даже не представляешь насколько… Читай.

Он гляделся в первые строчки и непонимающе вскинул голову на выжидающего его реакции Леонелля.

– Лео, я и так знаю эту историю. Четыре мага получили дары стихий, дорого за это заплатив. Первый получил дар управления силами земли, и стали ему подвластны горы, леса и растения. Но состарился он быстро, – Жан продолжал, рассказывая Леонеллю эту историю, как ребёнку. – Второй оказался прозорливее, и стребовал с богов моря дар повелевать стихией воды, ветра и разума. Но стал эмоционально холоден и потерял способность любить, – Жан сделал паузу, указывая невзначай подбородком в сторону друга.

– Прадед всегда был идеалистом и мечтателем. Дальше.

– Третий, не будь дураком, пошёл к драконам и попросил их дать ему силу огня. И они ему дали её, забыв, правда, предупредить, как с ней обращаться. В общем, погиб неудачливый маг от собственной силы, успев зачать ребёнка обычной женщине.

– Вот тут остановись. Как бы там ни было, но трое из четверых оставили потомство в виде новых рас – герратар, драккери и сарисси. Мой род – сарисси. Они умерли, передавая свой дар по крови, хотя с каждым поколением передавалось чуть меньше отрицательного эффекта. Мой прадед был совсем бесчувственным чурбаном, я удивляюсь, как он вообще смог иметь детей. Отец уже хотя бы улыбаться мог. Последний из герратар умер пять лет назад под завалом камней. Не рассчитал силу. Драккери… Два поколения назад, когда стало понятно, что эти расы опасны, на их потомков открыли настоящую охоту. Их всех перебили, – Леонелль помрачнел, окутываясь голубоватой светящейся дымкой.

– Я помню, как погибли твои родители.

– Их убили... Как и многих потомков этих магов. Нас и так было не много. И до сегодняшнего дня я был уверен, что остался единственным выжившим, – он с грустью посмотрел на друга: – Твоя любимая женщина – драккерийка, Жан. И сама она об этом даже не догадывается.

Воевода поражённо смотрел на Леонелля. В голове рисовалась неприглядная картинка, – как горит деревня, как высокая длинноволосая девушка идёт, оставляя выжженные следы… Как совсем недавно наблюдал, насколько быстро меняется её настроение от вспышки гнева и слёз до откровенного трепета в его руках. И всё же, верить не хотелось.

– Откуда такая уверенность?

– Всё оттуда же. Когда ты попросил помощи с той девушкой, мне уже тогда резануло слух её имя, но я не обратил на это внимания. И когда лечил, вкачивая в неё бездну энергии, каждый раз оставаясь без сил, – тоже плохо понимал. А следовало бы задуматься, куда обычная девушка может деть порцию энергии, рассчитанную на десятерых таких. Но когда она поправилась, появилось подозрение. Драккати ведь и сейчас к тебе не больно–то на шею кидается, несмотря на твоё приворотное проклятие?

– Есть такое… – Жан задумался.

– Странно, не правда ли? Даже если учесть её печальную историю со сгоревшим мужем. И заметь – опять огонь! Я призывал её во сне. Наблюдал. В конце концов, мне удалось застать её в истинном облике – в алом огне.

– Погоди… Ты хочешь сказать, что именно она сможет снять проклятие, родив мне ребёнка? Боги, неужели свершилось!.. – Выдохнул с довольной улыбкой на лице. – Драккати – драккерийка… Да лучше и быть не может!

Владыка опустил взгляд в стол.

– Не спеши радоваться, Жан. Ты же не сможешь быть с ней, дружище. Слишком много неконтролируемой силы. Кто–то из вас гарантированно погибнет: она или ты. Будет лучше сразу отказаться от неё, пока не поздно. Слишком рискованно. И в будущем… – тяжело вздохнул. – В ней слишком много неконтролируемой силы, чтобы эта девушка жила. У вас нет будущего.

Принц молчал. Такая тишина бывает только перед рассветом – затаившаяся и набирающаяся сил.

– Ты ведь можешь научить её, Леонелль. Только ты и можешь, – Жан вопросительно посмотрел на друга.

Тот тяжело вздохнул.

– Научить не сложно. Противостоять её вырывающейся силе и эмоциям – это всё равно, что против ветра… Гхм. Против быстрого течения реки плыть, – подобрал Владыка более достойное определение. – Она опасна. Для тебя, для себя, для окружающих. Беорн уже не тот, чтобы сдерживать её силу. Он не понимает, кого оберегает!

– Она должна жить, – упрямо скрипнул зубами принц.

– Предположим, живёт и научил. А что дальше? Ты понимаешь, что она становится мишенью для Ковена? Они не смогут спокойно пройти мимо такого лакомого куска! А ты же непременно будешь её защищать! Даже если я помогу – нам не выстоять против пяти архимагов, пойми это!..

– И что ты предлагаешь? Молча подписать ей смертный приговор?! Леонелль, я тренирую твою армию. Сделай ответный шаг!

Владыка Теор Коин промолчал, отвернувшись к окну. Этот разговор держал в напряжении обоих и не имел возможности немедленного разрешения – по крайней мере, устраивающего обе стороны.

– Я не могу тебе ничего обещать. Если получится её обучить – у нас будет очень сильный маг стихии огня. Если нет… О последствиях я уже говорил. Но шансов на благополучный исход мало. Одной деревни уже нет… И как правитель я обязан на это отреаги…

Хрруусь… В кабинете раздался треск деревяшки. Владыка, осёкшись, повернулся к Воеводе, сидящему в кресле. Тот, лишь раздражённо поморщившись, отбросил в сторону кусок расщеплённого деревянного резного подлокотника.

– Хорошее было кресло… От деда ещё осталось, – Леонелль спокойно взирал на результат своей речи относительно дальнейшей судьбы любимой женщины лучшего друга. – Будет повод мебель поменять.

– Лео!..

– Не рычи. Я же не сказал, что не буду тебе помогать. В конце концов, ты так долго искал возможность продолжить род Лесск Стааль, – Леонелль грустно улыбнулся чему–то своему. – Кто бы мог подумать, что всё сложится именно так…

Жан внимательно оглядел друга.

– Ты чего–то не договариваешь.

– Всю необходимую информацию я тебе уже поведал, – отрезал Владыка. – Остальное не так существенно.

– Спасибо, – Воевода тяжело поднялся на ноги и у самой двери вымученно улыбнулся. – И извини за мебель.

– Стой. Это ещё не всё.

Воевода застыл в дверях.

– Не ходи к ней пока. После тебя её сложнее всего гасить, а я не всегда могу быть рядом. И разберись с той бандой на границе. Возьми людей, сколько потребуется, и поезжай. Заодно потренируешь их на практике – всё же лучше, чем манекены и забег по привычным кочкам. И да, – ты мне будешь нужен сейчас на совете. Теперь всё.

Воевода кивнул и вышел.

Через некоторое время в кабинет робко постучались.

– Владыка? – в кабинет вошла, шурша малиновыми юбками, хорошенькая белокожая девушка с внешностью фарфоровой куклы. Большие тёмно–карие глаза в обрамлении пушистых тёмных ресниц, вздёрнутый носик и чувственные пухлые губки, подкрашенные вишнёвой помадой. Образ завершала причёска из присобранных локонов шоколадного оттенка, украшенная маленькими жемчужными заколками. Девушка почтительно присела в реверансе, склонив голову и ожидая реакции правителя. Он знал, зачем она пришла, но как это было не вовремя…

– Подойди, Алирана.

Она выпрямила спину и подошла к Владыке. Вслед за ней тут же закрылись двери. Леонелль шагнул к девушке вплотную, поднял её лицо за подбородок, заглядывая в глаза и пробегаясь пальцами по нежной коже на шее и ключице. Алирана томно вздохнула, с надеждой посмотрев в его ледяные глаза, и положила руку ему на грудь, скользя к шее.

– Я же просил не приходить сюда, – он перехватил её запястья, останавливая их ход.

– Мой Владыка, вы совсем меня забыли… Мне так без вас тоскливо одинокими ночами!..

– Лири... – он вздохнул, целуя её ручку. – Сейчас у меня совсем нет времени для тебя.

– Может, вы его тратите на другую?.. – Алирана обиженно надула губки, но Владыка остался непреклонен.

– Моя дорогая, я ведь не обязан оправдываться перед тобой, не так ли?

Девушка, задохнувшись от возмущения, отступила на шаг назад, склоняя голову. Владыка отпустил её руки и позволил отойти. Сейчас он и без проникновения в её сознание видел, как она возмущена, хотя и пытается это скрыть. Как часто вздымается пышная грудь в глубоком декольте слишком сильно затянутого корсета, как подрагивают от волнения обнажённые хрупкие плечики… всё же – хороша!.. Но не в кабинете же… Да и совет давно начался – ждут уже несколько минут.

– Алирана, иди к себе. И больше не приходи сюда, иначе мне придётся тебя наказать! – мягко попросил он, мысленно слушая недовольство совета.

Фаворитка его величества лишь обольстительно улыбнулась ему в ответ, томно закатив глазки и поведя плечиком. Уходить она явно и не подумала.

– Эрлиния Гирарт! Совсем страх потеряли?! – Владыка полыхнул синим маревом, склоняясь к лицу девушки.

Фаворитка вздрогнула, метнув взгляд на Владыку, побледнела ещё больше и начала со стоном оседать на пол. «Этого ещё не хватало!» – мелькнула мысль в его голове. Он выставил одну руку вперёд, замедляя её падение, а со второй сорвался прозрачный комок льда и полетел в окно. Брызги стекла, и в кабинет ворвался свежий поток воздуха, разбрасывая на своём пути бумаги, свитки и интерьерную ткань. Леонелль опустил на пол бледную, еда дышащую девушку и достал из стола изогнутый нож. Присел над ней и одним движением блестящей стали распорол шнуровку корсета на спине. Лира глубоко вздохнула, придерживая корсет. Её щёки розовели на глазах.

Двери распахнулись, пропуская внутрь двух стражей во главе с капитаном Ойтхогеном. Маверик бегло осмотрел комнату, зацепившись взглядом за сломанное кресло, разбросанные бумаги, разбитое окно и лежащую на полу женщину, стыдливо прикрывающую сползающее платье руками. Сидящий над ней с изогнутым ножом Владыка в ледяной ипостаси завершил картину. Капитан Маверик вопросительно кивнул Владыке, но тот промолчал.

– Владыка, совет начался. Вы не могли бы перенести свои… дела… на более поздний срок?

Он так и не ответил. Но в голове у стражей прозвучал приказ немедленно покинуть кабинет. Когда Леонелль со своей фавориткой вновь остались наедине, он поднялся, принимая свой прежний облик, и направился к двери.

– Проболтаешься о том, что здесь было – память сотру, и не вспомнишь, что мы знакомы. Жди здесь, одежду тебе несут, – произнёс он, не оборачиваясь на всё ещё лежащую на полу девушку.

***

Зал советов находился на первом этаже замка. Высокие колонны украшали стены, расписанные эпическими сценами из жизни королевства Актарион. В обоих концах помещения стояли невзрачные изразцовые печи, используемые в холодное время года, но если не знать, что это печи – их легко можно было бы принять за выступающую часть стены. Посередине зала стоял большой овальный стол с такой же столешницей из синего мрамора, как и в кабинете Владыки. Стулья были выполнены явными мастерами – высокие деревянные спинки с изящной резьбой по краям мягкого, обитого зеленоватым бархатом основания.

В зале уже некоторое время томились в ожидании приближенные доверенные люди, всходящие в состав совета. Распахнулись высокие полуовальные двери, в зал советов лёгкой, плывущей поступью вошёл Владыка Актариона Леонелль Теор Коин. Волосы, прихваченные золотой витиеватой полоской венца с синим лучистым камнем посередине, и серый с белым костюм из дорогой переливающейся ткани. Зал наполнился звуком отодвигаемых стульев – советники спешили встать, приветствуя своего правителя.

Владыка окинул присутствующих взглядом, и подошёл к своему месту во главе стола. Пришли все – никто не посмел не явиться. По разрешающему кивку расселись и остальные члены совета. Первым выступил с докладом пожилой казначей Вертис. Он рассказывал о расходах на армию, о покрытии убытков бедствующих деревень, о доходах от торговли с соседними государствами:

– Мой Владыка, с каждым годом с Салинией торговать всё менее и менее выгодно. На данный момент мы практически не получаем прибыли от продажи наших товаров из–за излишне завышаемого ввозного налога на товар и пересечение границы. Торговцы бастуют – они не хотят заниматься невыгодными долгосрочными сделками, и их можно понять. Но из–за этого им нечем платить налоги!

– Пусть торгуют только внутри Актариона и развивают связи с другими, более мелкими государствами. Сиан давно ждёт от нас торгового соглашения, почему оно ещё не подписано?

– Но Сиан – слишком маленькое государство… – начал было привставший с места торговый советник, молодой Оурен.

– Мозг у тебя слишком маленький, мой юный торговец. Подобных Сиану соседних государств – с десяток, и в каждом есть что–то своё, что может пригодиться Актариону. А если не нам, то на перепродажу. Не стоит пренебрегать мелкими торговыми связями, если они имеют хоть какую–то выгоду. Большое состоит из множества малого.

Оурен пристыжено сел.

– Чтобы сегодня же у меня на столе лежали необходимые для подписания договора бумаги. Какие успехи у гарнизона?

На этот раз встал Лунь:

– В гарнизоне есть хорошие воины. Они быстро учатся, усердно тренируются и достойны продвижения по службе. Некоторых из них, с вашего одобрения, я бы порекомендовал назначить командирами отрядов. Это бы облегчило ситуацию с обучением, охватывая большее количество людей.

– Список с характеристиками подашь после совещания, – кивнул Леонелль садящемуся на место Луню.

– Резория? Говори.

Поднялась невысокая женщина в тёмном плаще с капюшоном. Лица видно практически не было, только тонкие губы с лёгкими морщинками у щёк и волевой подбородок.

– Мой Владыка, каста Теней докладывает мне, что занять трон Салинии будет не так просто, – у неё был ровный, глубокий грудной тембр, хотя в каждом слове чувствовалась сила и уверенность в себе. – Есть подозрения, что наследница Салинии всё ещё жива. Если её найдут раньше нас – будет одной проблемой больше. К тому же, по последним сведениям, страной управляет король Ягав, но негласно салинийские войска подчиняются его жене, королеве Медее. Она умная женщина, и умело удерживает от необдуманных поступков как мужа, так и свой совет.

Владыка задумчиво выслушал её отчёт:

– И всё же, не настолько сильная политически, чтобы удержать в кулаке всю армию и население. Даже если ей удастся удержать часть военной мощи, – честь ей и хвала. Но их это не спасёт. Бунтов ведь меньше не стало, верно?

– Да, мой Владыка. Более того, их становится всё больше. Страна с каждым днём всё больше ввергается во мрак растущих беспорядков. В скором времени вполне ожидаемы голод и нищета. Потерявшие надежду на светлое будущее мирные люди бегут в соседние государства. Разбойников даже на наших дорогах становится всё больше. Мы рискуем быть втянуты в этот конфликт, если ничего не предпринять.

Леонелль переглянулся с сидящим рядом Воеводой.

«Слишком поздно начали готовиться…» – подумал Жан, глядя на друга

«Знаю…» – ответил мысленно тот.

А вслух произнёс:

– Усилить охрану дорог. Ищите принцессу, о поисках докладывайте мне – даже если новостей нет. Собирайте по деревням людей, способных держать оружие, распределяйте их по гарнизонам. В каждый из дальних гарнизонов выделить по несколько уже обученных людей в командование. Что с оружием?

– Оружия хватает, – ответил Воевода. – Отец просит помощи – актарионские мечи в обмен на лессканскую руду. Они тоже готовятся, но хороших мастеров оружия не хватает.

– Проще выслать нескольких мастеров в Лесскан, пусть покажут чертежи и помогут с ковкой. Кстати, завтра приезжает посол из Сиана, у них тоже неплохое оружие. Может, у него найдётся кто–нибудь для нас. Все свободны, кроме почтенного Мастера Беорна.

Советники встали, слаженно поклонились и направились к дверям.

– Что скажешь, Воевода? Чем крыть будем, если с армией не успеем? – Леонелль откинулся на спинку стула.

– На нашей стороне Лесскан и несколько мелких государств. Умело их сплотив, можно нанести удар даже с плохо обученными воинами. И у нас есть сильный маг, – Жан дружески улыбнулся Леонеллю.

– У Салинии тоже есть маги. Слабее, но их много. И надеюсь, будет у нас ещё один маг, равный по силе мне.

Сидевший до того тихо и внимательно слушающий их разговор Старейшина подал голос:

– Почто звал, Владыка? Темнеть скоро начнёт – дни–то всё короче…

– Ты ведь знал, что Драккати не совсем человек? – задал прямой вопрос Владыка.

Старейшина помолчал, уставившись вдаль.

– Догадывался.

Теперь уже Леонелль внимательно смотрел на Беорна глазами, которые заволокла светло–голубая дымка.

Беорн улыбнулся морщинистыми уголками глаз. И выжидающе повернулся к Владыке. Тот сидел, не двигаясь ещё несколько секунд.

– Ты знаешь больше, чем говоришь. Но я не вижу, что именно.

– Леонелль, мальчик, оставь это. Ты был моим любимым учеником, и самым лучшим, надо признаться, хоть и ушёл потом к другому Мастеру, но то твоё право. Но некоторые вещи ты не освоишь никогда – они тебе чужеродны, – Мастер Беорн улыбнулся.

– Я давно не мальчик, Беорн. И ты это понимаешь, как никто другой, – Владыка погасил свой взгляд.

– Простите, Владыка. Так тяжело осознавать, что дети растут. А я старый дряхлый пень – что с меня возьмёшь?

– Я всё равно всё пойму, рано или поздно. Но лучше расскажи сейчас.

– Узнаешь, узнаешь… За этой девочкой стоит будущее нескольких народов. И не тебе решать её судьбу. Она сама её выберет. О большем не скажу – не сейчас.

– Упрямец. Мой учитель всегда был упрямцем... И только из уважения к тебе как к учителю я не стану тебя пытать. Позже так позже, – он задумался, вставая. Сцепив за спиной руки, он медленно расхаживал по залу.

– Общине грозит опасность, – наконец произнёс Владыка.

– Большей опасности, чем два юных сорванца двадцать лет назад, Община так и не познала, – Беорн ехидно улыбнулся, заранее ожидая гнева любимого ученика.

Но Владыка остался холоден и непроницаем.

– Драккати – драккери. Неразумный, не контролирующий себя маг. Чем старше она становится, тем сложнее ей справляться с растущей силой. Она должна жить отдельно.

– Драккери или нет – она ещё и незамужняя, свободная девица. По правилам Общины её место в девичьей, по крайней мере, до свадьбы. И ты бы постыдился на ночь–то к ней прибегать!

Лео смерил бывшего учителя взглядом:

– Чего мне стыдиться? Я ей силы отдаю до капли, лечу и контролирую, чтобы не спалила всё кругом. Меня в замке видеть перестали, потому что только и успеваю по пятам за ней бегать, да к источнику возвращаться – к утру никаких сил нет, – а ты боишься, что я на её прелести польщусь?!

Старейшина вздохнул и кинул взгляд на погрустневшего Воеводу:

– Ну, добро, коли так. А что опасна… Как, по–твоему, она жила все эти годы здесь?

– Ты уже не тот, Беорн, – не обижайся. Годы берут своё, и ты её уже не контролируешь. Посели девушку в отдельный дом на окраине, ближе к урочищу, – так будет лучше для всех.

–Почему именно с той стороны? И одну?!

– Ближе к озеру у древа рода.

–Источник силы?..

–Да. Да и подальше ото всех. Мне так будет проще.

Беорн задумался, теребя седую бороду суховатой рукой.

– Ну не могу одну!.. А пусть хотя бы с лекаркой живёт? Или у меня?..

Леонелль остановился и вопросительно дёрнул подбородком в сторону Жана.

– Лучше с лекаркой. Стражу, которая её охраняет, я предупрежу о возможных последствиях, – вынес решение принц.

– С ведёрками воды прикажешь за ней ходить? – Леон иронично улыбнулся. – Не поможет. Это магический огонь. Не надо никому ни о чём говорить!

Воевода заиграл желваками, сжимая челюсть, о чём–то напряжённо думая. Леонелль проследил за реакцией друга и понял, что перегнул палку, заглядывая в его мысли.

– Не дури, дружище!.. Всё обойдётся, поезжай спокойно.

– А ты бы спокойно смог уехать в такой ситуации?! – Жан был готов рвать и метать. Сидеть он больше не мог и быстро поднялся, отшвыривая стул.

– Да, – на непроницаемом лице Владыки не дрогнул ни мускул. – Завтра попрощаешься и поедешь.

– Ты же сам просил не ходить к ней! – недоуменно уставился на мага.

– А ты собирался сделать, как я просил?

– Нет, – честно сознался Жан.

Леонелль бросил укоризненный взгляд на Жана, ловя его мысль:

– Я не чёрствый чурбан, принц Лесск Стааль.

Владыка развернулся и ушёл.

Глава 8. С любимыми не расставайтесь…

Шёл дождь. Неистощимая грозовая туча, как назло, словно на поводке зависла над Общиной, не собираясь никуда уходить. Басовито и раскатисто грянул гром. Я сжалась от неожиданности, едва не выронив из руки ступку с кашицей из трав и настойки бельренника. Яирне тоже вздрогнула, хотя и едва заметно.

– Ишь, как поливает! И как назло, в соседнюю деревню идти надо сегодня, – Яирне тоскливо поглядывала за окно, неохотно складывая инструменты и вещи в котомку.

Ещё вчера по настоянию Старейшины нас поселили на отшибе, в отдельный дом. Помощница лекарки уехала в свою деревню, а я была совсем не против её подменить. Травы, коренья, настойки… И наставница с мудрыми глазами. Мне нравилось ей помогать, это было интересно. Как в стряпне, только ингредиенты другие. Даже то, что настолько пахучие – не портило интерес. Ступку я придерживала на столе, как могла, левой рукой. Этого хватало, чтобы не ловить её при каждом движении пестиком.

Тишку, нашего белого кота, я забрала с собой. Но у очаровательного зверька, к которому я успела привязаться, оказался совершенно кошачий характер – он мог пропадать сутками, а затем, как ни в чём не бывало, приходил, ел и ложился спать ко мне на кровать. Вот и сегодня его не было. Сидит, небось, где–нибудь под крыльцом в такую–то погоду! В очаге потрескивал огонь, и по комнате от него разливалось тепло.

Оно грело тело, но не душу. С тех пор, как около недели назад я побывала, как ни странно, на первом в своей жизни свидании, в душе поселилась тоска. Зря я тогда обиделась. Когда я забежала к Яирне на другой день и вывалила ей всё то, что со мной произошло, она лишь посмеялась надо мной: «…Деточка, не все лошади адекватно реагируют на изменение привычного для них поведения. Обычно к лошади принято подходить и забираться на неё слева, и слезать тоже. Так что твоё упрямство и невежество лишь зря породили ссору между вами с Воеводой…».

Я выглянула в окно. Грозовое небо, тёмно–серого цвета с синим оттенком. Как его глаза, когда он неожиданно подхватил меня на руки.

«Девчонка… Кати, какая же ты ещё девчонка…» – звучал в памяти его низкий, тягучий голос. Я закусила губу. Сначала несколько дней я и слышать о нём не хотела. Затем поймала себя на том, что, идя утром за водой, ищу его глазами. Я убеждала себя, что просто не хочу с ним пересекаться.

А сейчас… Суровая действительность твердила мне, что так хочется ещё хотя бы раз почувствовать себя маленькой и слабой в его могучих объятиях, словно отгораживающих меня от враждебного мира. Признаться себе, что я не могу всегда быть сильной и твёрдой духом, – и не испугаться этого. Но прошла неделя. Слишком длинная и мучительная. А его всё не было. По щеке потекла предательская слеза. «Вот так оно и бывает, – подумалось мне, – сама виновата…»

– Кати, ты мазь сделала? – голос Яирне заставил меня вздрогнуть. Я быстро размазала влагу по щекам и, склонив голову, вернулась к ступке с двойным усердием.

Яирне понаблюдала за моими пыточными измывательствами над ни в чём не повинной ступкой и придвинулась ближе.

– Дай, я доделаю. На полке бутылочка стоит с пробкой – принеси, будь добра, – она перехватила у меня ступку и ловкими, заученными движениями быстро завершала то, что я мучила уже с полчаса.

Я нашла искомый сосуд и молча поставила перед ней на стол, умудрившись одной рукой даже откупорить пробку. Лекарка кинула на меня беглый взгляд и стала перекладывать мазь в маленькую бутылку.

– Чего ревёшь–то? – не отрываясь от процесса, спросила она.

Я мысленно заметалась, застигнутая врасплох.

– Пылинка от травы в глаз попала… – соврала я.

– Видно, хорошо засела, раз так и не вышла, – она умилённо улыбнулась, потрепав меня по щеке. – Придёт твой Жан, куда он денется.

Я стыдливо отвернулась к полке со снадобьями, делая вид, что перебираю их.

– А если не придёт?.. И.. И с чего вы про него вспомнили?! – я уже ругала себя за слабость, и за то, что выдала себя, как ни старалась скрыть.

– Девочка, да ты же несколько дней ходишь мрачнее тучи, улыбаться перестала! Люди уже спрашивают, не заболела ли ты?.. – она положила мне руку на плечо. – И скажи мне, если я не права по поводу твоей грусти.

Знаю, поддержка – дело правое. И она хотела как лучше, разумеется. Но стало только хуже.

– Драккати, детка, я вернусь через день–другой. Деревня рядом совсем, только дороги размыло. Не забывай кота кормить. Хочешь, пряник привезу?

– Хочу, – я вымученно улыбнулась.

Она вздохнула, глядя на меня, накинула плащ, подхватила котомку и вышла в сени. Дождь всё не прекращался, и я, чтобы отвлечься от грустных мыслей, решила поставить тесто. Это занятие всегда было для меня скорее развлечением – выпечка у меня выходила без труда, никогда не подгорала и была вкусной и воздушной. Через несколько часов, когда тесто подошло, и его можно было выпекать, я насыпала муки на стол и стала делать крендельки.

С формой особо не гадала, просто скатывала комочки в колбаски, а затем из колбасок – что получится. Получались, как правило, кривые кружочки. Но одной рукой сложно было сделать что–то иное, вторую только зря в квашне вымазала! Готовые крендельки присыпала сахаром и отправила в печь. Печка нам с Яирне досталась преотличная – такой даже на девичьей кухне нет. И это было существенным плюсом проживания в этом доме.

Прибрала со стола и собиралась идти мыть руки, когда в дверь постучали. «Наверное, Яирне вернулась, передумала», – подумала я.

– Открыто!

Дверь распахнулась, впуская в дом сырость и остатки ветра. На пороге стояла высокая фигура в тёмном плаще с капюшоном на голове. Где–то совсем рядом возле печной трубы громыхнуло. За гостем захлопнулась дверь в сени, и он вошёл, сделав пару шагов. А я стояла, с руками в квашне, и не знала, что мне делать с этим незнакомым гостем.

– Яирне нет, она будет через пару дней… – не придумала ничего другого.

– А я и не к ней, – из–под капюшона дрогнула улыбка на смуглом лице, и я обмерла.

Гость, наконец, откинул капюшон плаща, затем и сам плащ, тряхнул смолистой влажной шевелюрой и улыбнулся мне. Я дёрнулась навстречу, но сдержала порыв.

– Пойду, руки помою… – сказала я максимально твёрдым голосом. А сердце бьётся, словно пойманная птица… Потому что оба ведра с водой стоят в сенях, и чтобы туда попасть, нужно пройти мимо большой сероглазой тени, не сводящей с меня внимательного взгляда… Набралась смелости, и на негнущихся ногах пошла к цели, стараясь не думать о препятствии. Дошла до препятствия.

– Я помешал?

Он так близко, совсем рядом, – настолько, что чувствую его дыхание на лице. Только не смотреть, только дойти помыть руки. А там и дверь рядом, если что…

– Нет, – выдыхаю я внезапным для меня самой шёпотом.

– Ты мне не рада? – вкрадчивый голос.

Мамаааа!..

Медленно поднимаю взгляд. Глаза в глаза. Судорожно вздыхаю – воздуха не хватает! Но руки предательски тянутся к нему. Подхватил, сжал в объятиях, вдыхая запах моих волос, кружа в воздухе.

– Ненавижу тебя! – прошептала я, прижимаясь виском к его щеке, и протестующе, несильно стукнула испачканным кулачком в плечо.

– Уже что–то…

Обжигающий поцелуй – яркий, страстный, не имеющий ничего общего с предыдущим, и, кажется, я ответила. Закружилась голова, и почему–то ослабели ноги. Всё же странные реакции выдаёт моё тело в его присутствии!

– Кати… Моя Драккати, моя любимая девочка, – я почувствовала, как он скользит ладонями по спине, как его поцелуи постепенно переходят на шею, как платье становится слишком свободным, и, поняв, что меня раздевают, я запаниковала и упёрлась рукой в его торс, отталкивая его и восстанавливая своё дыхание.

– Не надо, Жан… – умоляюще воззрилась в его тёмные глаза цвета туч. Он всё же скользнул рукой по обнажённому участку спины, с сожалением убирая её под напором умоляющего взгляда. Тяжело выдохнул, закрыв глаза, и потёрся носом о мою чёлку. Так мы стояли, обнявшись, несколько минут. Странно, неловко, приятно.

– Обычно женщины говорят в таких ситуациях «Пожалуйста, Жан!..», – ехидным шёпотом заметили мне на ушко.

– Неужели никто не отказывал? Никогда?!

– Нет, – он с полуулыбкой смотрел на моё недоуменное лицо.

– И много у тебя было женщин? – мне действительно было любопытно.

– Сколько бы ни было, сейчас кроме тебя никого нет, – нежный поцелуй в ушко.

Я уткнулась лбом в его шею. Почему–то не разозлил и не обидел меня его поступок. Скорее, восхищало то, что смог остановиться, стоило попросить. С ним всё было впервые. А главное, на душе снова было тепло.

– Спина мёрзнет, – шепнула я.

Он прошёлся горячей ладонью по моей спине и отстранился, разворачивая меня за плечи. Я перекинула длинную косу через плечо на грудь. Несколько неторопливых движений, и моё простое бежевое платье перестало висеть мешком, держась на одних бретелях. Я почувствовала осторожный поцелуй в шею и его руки, горячим кольцом сжимающие мою талию. Спине стало тепло – совсем как тогда, на прогулке верхом.

– Кажется, у тебя что–то горит… – принюхался Жан.

Ойкнула и опрометью кинулась к печи. Тесто на руках засохло и неприятно стягивало кожу, мешая движениям. Выпечка, к счастью, пострадала не сильно. Сложенная на блюде, она ароматно дымилась паром. Я выскочила в сени, имея, наконец, возможность вымыть руки. К счастью, отмылось всё быстро, и оттирать не пришлось.

Вернувшись в комнату, я застала Жана за бессовестным утягиванием выпечки с подноса. Он смешно пытался справиться с горячей сдобой, обжигая пальцы и дуя на дымящуюся разорванную выпечку. Я хихикнула, прикрывая рот рукой. Он обернулся, виновато улыбаясь. И всё равно улыбка вышла отчасти хулиганской!

– Положи, пусть остынет! – я уже смеялась в голос, отбирая кренделёк. – Потом возьмёшь, мне не жалко. Ты голодный?

Он притянул меня к себе, многозначительно мурлыкнув на ушко:

– Ты даже не представляешь, насколько…

– У меня щи есть вчерашние. Очень сытные. Разогреть? – я проигнорировала явный намёк и теперь испытующе улыбалась, глядя, как он возводит к потолку взгляд и притворно вздыхает.

– Хорошо, пусть сначала будут щи, – я получила в ответ иронично–насмешливый взгляд с улыбкой.