Текст книги "Игры Бессмертных (СИ)"
Автор книги: Екатерина Шельм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
И Шеферд морщась и кашляя, фыркая и обдавая ее смрадным горячим дыханием из громадной пасти, стал снова лизать ее ладони. Тесс ревела и скулила, как побитая собака, но сразу поняла – Ла Росси был прав. Что бы это ни была за дрянь, но ее действие останавливалось.
– Ну вот, отлично. Прошу вас, пойдемте.
Тесс с его помощью нетвердо встала на ноги.
– Простите, мэтр. Простите! – все бормотала она. – Я не специально! Это случайно вышло.
– Тереза, не беспокойтесь вы так…
– Банка не опрокинулась. Там все в порядке. А это… я быстро поправлюсь! Быстро, обещаю вам!
Как только ее руки перестала разъедать эта зараза, Тереза могла думать только об одном – это провал. Он выгонит ее! Кому нужна калека-помощница, неумеха, которая все испортила в первый же день! И тогда Леонид убьет Анри. Ей назло, чтобы отомстить!
– Я все возмещу! – запричитала Тереза, пока он вел ее в лабораторию. Шеферд-волк попытался протиснуться следом, но одна створка оказалась для него узка, а вторая была закрыта на защелку. Он просто обернулся в человека. Тесс впервые видела это. Вот был волк и вдруг линии его тела поплыли, шерсть встала дыбом, и словно потянулась внутрь тела. Голова втянулась в плечи, лапы стали руками и перед ней выпрямился совершенно голый Шеферд.
– Давай ее сюда, Жан. – Он подхватил Тесс на руки и понес внутрь. Алхимик бегом побежал к какому-то стеллажу.
– Сейчас-сейчас! – он достал какую-то коробку и стал рыться в ней.
Шеферд донес ее до наполовину пустого стола, усадил на него и хмуро поглядел на ладони. Его нагота в данный момент не смущала ни его, ни Тесс, ни Ла Росси.
– Вот! Давайте сюда руки, мисс, сейчас мигом их поправим! – Жан подлетел с пузырьком, на вроде того, что однажды она видела в руках Морхеда. Наклонил пипетку и вдруг отдернул.
– Подождите! Постойте… – Ла Росси бы не на шутку встревожен и явно пытался взять себя в руки. – Состав препарата мне неизвестен, если осталась щелочь, то реакция может быть непредсказуемой. Ретт, я бы еще раз обработал руки слюной, прежде чем использовать это.
Шеферд кивнул, сделал шаг от стола и снова перекинулся. Так, словно это было привычное дело и стоило ему не больше чем чихнуть.
Огромный волчара заполнил весь проход. Ла Росси отворачиваясь от махнувшего по лицу хвоста, наморщил нос.
– Тебе бы искупаться, друг мой. – заметил он с гримасой.
Тесс послушно вытянула руки. Шеферд прошелся по ним языком снова и снова. Язык у оборотня был горячий и шершавый, каждое прикосновение к ранам было страшно болезненным, но после она и правда чувствовала какое-то блаженное онемение. Боль уходила. Но вот он лизал снова и Тесс снова морщилась.
– Пожалуйста, нежнее, – У Тесс снова выступили слезы.
Шеферд ее как будто услышал. Глянул на ее огромными желтыми волчьими глазами и попытался лизать бережнее, осторожнее.
– Спасибо, – нашла в себе силы поблагодарить Тереза.
Шеферд с алхимиком, еле разошлись в узком проходе. Лаборатория явно не была рассчитана на оборотней такого размера.
– Ну вот теперь вперед.
Жан начал капать ей средство и кожа быстро стала исцеляться.
– Ах, это все моя вина! – заговорил Жан. – Как я мог поручить вам в первый день моравийскую щелочь! Я просто не подумал! Тереза, простите меня, ради Творца! Я компенсирую вам убытки. Простите!
– Нет! Нет! Я сама виновата! Вы же сказали мне не трогать эту штуку, а я… Простите за беспокойство мэтр.
Шеферд снова обернулся в человека, мгновение послушал их взаимные извинения и хмуро пошел к выходу. Тесс не удержалась и глянула ему вслед. Даже сейчас она отметила, что Шеферд без одежды был чертовски хорош. Немного не таким она его запомнила. Он стал мощнее и выше, и словно раскованнее. Вышел и закрыл дверь.
Тесс мученически улыбнулась алхимику.
– Значит, я не уволена?
– Уволены?! Что за безумие, конечно, нет! – сказал он пылко и вдруг нахмурился, словно вспомнив о чем-то. – Нет. – повторил уже спокойнее. Раны на ее руках зарастали и Тесс уже почти не чувствовала боли.
– Отличное средство, мэтр. Тоже вашего изобретения?
– Увы, нет. Королевский алхимик мэтр Дюналь. Очень большой мастер, я имел удовольствие учиться у него несколько месяцев. Рецепт этого эликсира он держит в секрете.
– Он не такой бескорыстный как вы, да? – Тесс после пережитого, не совсем еще пришла в себя и не следила за языком.
– К большому сожалению, нет. – Ла Росси отошел от стола, Тереза погладила ладони и спрыгнула на пол.
– Расскажите мне, что произошло. – Ла Росси взял деловой тон. Тереза объяснила что и как делала с банкой.
– Температура. Да, я должен был предупредить вас, но совсем не подумал. Хм, – он поглядел на рабочее место. – Здесь потребуется перестановка. Охлаждатель нужно поставить ближе, тогда бы вам не пришлось нести банку так далеко. – И он стал толкать стол. Тереза подбежала и стала помогать. – Я справлюсь! – возмутился алхимик.
– Но я же ваша помощница, вот я и помогаю!
Они передвинули один стол, перетащили на его место другой. Пришлось подвинуть лампы и растения.
– Вот теперь, это не повторится. – Ла Росси вытер банку, осторожно сбросил тряпку в мусор, который собирал в особые мешки снова со своей анаграммой. Поднял банку, и стал переливать содержимое в ту самую склянку с марлей. – Вот видите? Теперь стол рядом и чтобы поставить вам не придется идти.
– Отлично! – похвалила его Тереза. Шок понемногу отступал и все в лаборатории алхимика стало ее пугать. Что еще тут может разъесть ей руки, выжечь глаза или попросту убить. Она посмотрела на наполовину обездвиженное лицо Ла Росси и содрогнулась. Впервые Тесс задумалась, что эта профессия не такая уж и безопасная и что три тысячи марок в неделю ей возможно платят потому, что она тут будет жечься каждый день, если совсем не умрет. Ее мысли видно отразились на ее лице, потому что Жан нахмурился:
– Вы напуганы, Тереза? Алхимия не самое безопасное ремесло. Если вы хотите отказаться, я пойму…
– Нет! Я остаюсь! – тут же отрезала Тесс и попыталась смягчить свой тон. – Ну что вы, мэтр. Бывало и хуже. Правда, не стоит беспокойства. Я буду осторожнее в следующий раз, обещаю вам.
И они просто снова взялись за работу. Тереза старалась делать все так, как утром, но теперь каждое семечко и каждая склянка ее пугали. Что из этого было опасно? Что смертельно опасно? Она не знала и невежество ее было хуже всего.
Ла Росси дал ей мешок какой-то странной шевелящейся дряни на вроде пиявок и велел растолочь вместе с древесными стружками.
– Добавляйте постепенно, горсть одного, горсть другого. – наказал он и ушел к дальнему столу заниматься чем-то еще.
Тесс его задание приветствовала милой улыбкой, но как только он отошел, скривилась, глядя на пиявок. Что это еще за дрянь? И она должна это трогать руками?
Тесс на мгновение закрыла глаза и вспомнила Анри. Как он называл ее Булочка и говорил не отчаиваться. Никогда.
Она не позволит никому его тронуть. Даже Леониду. Особенно Леониду.
Тереза с милой улыбкой, не дрогнув, запустила руку в мешок с черными червяками, схватила целую горсть и кинула в ступку. Добавила горсть опилок и принялась толочь, представляя на их месте чернобровую и черноволосую надменную Франциску Балера. Дело пошло куда как веселее.
* * *
Вопрос мест, для проведения свободного времени у Терезы, отпал сам собой. У нее не предполагалось свободного времени.
Жан Ла Росси работал с раннего утра и частенько задерживался в лаборатории до полуночи. Проработав с ним неделю, Тереза поняла значение поговорки «алхимик не профессия, а приговор». Он был одержим своими проектами.
Ла Росси испытывал разные варианты топлива для своего поезда, пытался изобрести лекарство от проказы и черной оспы, а еще – в этом он признался ей с некоторым смущением – пытался разгадать рецепт эликсира мэтра Дюналя, лучшего исцеляющего эликсира известного в Галиваре.
– Если бы он сделал его рецепт открытым, скольким людям можно было помочь, – горько вздыхал Ла Росси и снова брался за разгадку состава путем кучи химических экспериментов и проб.
В среду второй недели работы на алхимика, Тереза, уже еле отрывающая поутру голову от подушки, собиралась потребовать то, что полагалось ей по рабочему контракту. Выходной! И не только потому, что на этой неделе она должна была посетить магазин нижнего платья на улице генерала Бигау по приказу магистра Леонида, но и потому что Тереза хотела отправить письмо Анри. И все это нужно было сделать без лишних глаз. Так что в понедельник она уведомила мэтра Жана, что в среду ему придется работать одному. Он не возражал, ведь так было оговорено в контракте.
Один день в две недели она могла посвятить себе, а так же трижды в месяц оставить лабораторию после обеда. Не самые жестокие порядки. Не явись она на почту в Междуречье хотя бы один день в году ее бы мигом вышвырнули. Жан был лоялен, составляя контракт. Щедр в оплате и в рабочем графике. Внушительность этому контракту придавали приписки от Шефердов.
Места закрытые к посещению: учебные полигоны, основные помещения главного здания, главные аллеи сада и прогулочные аллеи цветника, детские покои, казармы, хозяйственные постройки всех видов, кухня, прачечная… Список длился и длился.
Шеферду было куда быстрее написать: можешь ходить в лабораторию Ла Росси и сидеть в своей комнате, о прочем забудь!», но усадьба графов была огромной и Тереза «сдружившись» с горничными, узнала, что оранжерея тут только для господ, а вот Сад графини Лариты – там можно и слугам отдыхать. Казармы и территории для тренировок – да кто же туда в здоровом уме сунется! Там же ОБОРОТНИ! Волки! Страсть какие ужасные, да и дикие порой. Нет, уж лучше в садик Лариты. Там и скамейки, и тенек и никаких не контролирующих себя гигантских волков.
Неразглашение всего увиденного услышанного или иным способом принятого к сведению на территории усадьбы тоже было вписано в контракт. Тереза только губы скривила.
Ладно, она должна была что-то придумать, но кто сказал, что придумывать она должна одна? Вот и спросит у Леонида или кто там явится с ней на встречу, что ей делать.
Обедала Тереза обычно с Ла Росси и отношения их становились более-менее приятельскими. Жан Терезе нравился. Он был добрый парень, хоть и не слишком красивый из-за своего увечья. Она не могла не признать за ним бескорыстия и добросердечия, но в ее глазах это было чем-то вроде подарка небес, мол родился в золотой люльке так добреньким быть не велика задача.
Денег у алхимика явно было куры не клюют. На второй неделе Тереза каждый день стала принимать его поставки от самых разных торговцев. На самые драгоценные, как например ирванская серебряная слюда, которую ему везли через половину страны, Жан выходил сам, а на ерунду вроде растений, древесных брикетов, минеральной воды, инструментов отправлял Тесс и она его не подводила. Тщательно проверяла все, считала поштучно, чем торговцы не всегда были довольны. Охота им тут стоять с ней и ждать. Но Тесс была неумолима. Деньги алхимика берегла как свои собственные и черта с два ее кто обманет.
Слуги принимающие поставки для Шефердов сначала смеялись ее непримиримости, а потом даже как-то зауважали стремление сберечь хозяйские средства.
Ужинать Тесс обычно ходила на служебную кухню, где была собственно той, кем и являлась – вдовой-провинциалкой, получившей счастливый шанс работать с Ла Росси за баснословные деньги. Правда, оказалось, что служанки в поместье получают по две тысяч марок в неделю, против ее трех. ДВЕ ТЫСЯЧИ! В Междуречье Тесс могла прожить на эти деньги пару месяцев точно, а при должной экономии, если сменить квартиру на убогую, и полгода.
Но и цены в Рейне были не чета провинциальным. Тесс как-то заглянула в счет Ла Росси за какие-то ягоды и чуть с лестницы не упала – шесть тысяч марок за три крохотных ящичка! Немыслимо! И что он сделает с ними? Растолчет, поварит, чего-нибудь повзрывает в своих пробирках и все.
Для Тесс алхимические эксперименты Жана все так же оставались недостижимы. Однажды она спросила что именно он делает.
– Я смешиваю гранитан с соляной кислотой в пропорциях Ферди для получения Олицеровской реакции и выделения гриштанта.
Тесс с задумчивым видом покивала и больше не интересовалась. Делала, что велел и делала хорошо.
В среду она поспала подольше, а то круги под глазами уже начали появляться. С такими новшествами соблазнять Шеферда будет явно не с руки. Эверетт, правда, по словам Ла Росси уехал в загородное поместье обучать оборотней воевать, так что соблазнение откладывалось. Зато на графской кухне она нахваталась сплетен про старшего сынка – Хельстрома. Тот был не слишком разборчив и пару служанок обрюхатил, так что ее новые подружки горничные велели держаться от него подальше как бы хорош он ни был внешне. У Тесс не было с этим проблем – никого из Шефердов после происшествия с обожженными щелочью руками она не видела.
Пару раз она вспоминала оборотническую ипостась Ретта Шеферда и замирала. Здоровенный волк, в холке ей по плечо не меньше. Представила как обычные люди с мушкетами пытаются воевать против такого и поежилась. А ведь их много, оборотней, очень даже много.
Потом она пару раз вспомнила ямочки у него на ягодицах и даже не стала себя одергивать. Леонид ведь учил ее желать и влюбляться ради собственной выгоды, так что она спокойно посмаковала воспоминания о голом Шеферде, выходящем из лаборатории и нельзя было не признать – они были волнующими. Она даже пофантазировала каково было бы оказаться в постели с Реттом сейчас, когда она уже взрослая и опытная, а не испуганная девочка как тогда в Междуречье.
Тесс не могла не признать – он пока был лучшим ее любовником. Она была уверена, что Леонид заткнул бы оборотня за пояс в знании всех этих ужасных непристойных штучек, но в постели с магистром Терезе все равно было бы страшнее, чем с Шефердом, который, она точно это знала, однажды отгрыз любовнице голову.
Шеферд выглядел опасным, а Леонид был опасен. И эта разница значила для Тесс очень многое. Она при всем что знала о Шеферде не чувствовала от него угрозы. А от маркиза – еще как. Он мог ее убить и ничего у него не дрогнуло бы. А у Шеферда дрогнуло, когда он выставлял ее.
И Тереза, всегда ценящая силу больше, чем доброту, отдавала свои чаяния Леониду. Нужно было уважить метра и соблазнить оборотня как только это станет возможным. Тесс верила в себя и считала, что с Реттом Шефердом ей будет несложно сблизиться.
Что-то в нем было такое, наверное, это было во всех оборотнях. Сила, мощь, скрытая звериная притягательность. Влюбиться в Шеферда было проще простого и Тесс могла бы влюбиться. И старалась влюбиться. Пусть ее сердце бьется чаще с ним рядом, пускай краснеют щеки и сбивается дыхание. Пускай тело говорит ему, что она влюблена. И это будет правда. А для каких целей – это уже второй вопрос.
Глава 21. Выходной
Тесс умылась и позавтракала неприлично поздно, около девяти, после зашла в лабораторию еще раз напомнить алхимику, что сегодня у нее выходной. К ее удивлению, тут было тихо и пусто. Ничего не скворчало, не горело и не дымилось на столах, даже были опущены шторы на окнах, что Жан делал, когда не находился внутри, чтобы солнечные лучи не испортили никакие его хрупкие эксперименты.
Тесс хмыкнула, и пожав плечами пошла к черному выходу для слуг. Там она принимала товары, там же собиралась крикнуть кеб и поехать гулять.
Но не успела она пройти пару коридоров, как ее нагнал Жан в непривычном, опрятном сюртуке и даже прилично причесанный, а не со всклокоченной по обыкновению соломенной шевелюрой.
– Тереза! Позвольте предложить вам свое общество в сопровождении вас в город.
Тереза мало того что удивилась, так это еще и было не на руку. Она стала отнекиваться.
– Что вы, мэтр! Я же просто погулять да купить кое-что из одежды. Вам со мной будет скучно.
– Ничуть, я буду рад прогуляться по старой Рейне. Я так редко выбираюсь куда-то из поместья. Если вас смущает мое общество в покупках, то мы расстанемся с вами после обеда и вы будете вольны отдаться женскому праву покупать все, что украшает вас, в полном одиночестве. Пойдемте? – он жестом показал ей вдоль коридора.
Тереза изобразила польщенную улыбку.
– Конечно, благодарю вас.
Жан, однако, свернул не в правый, а в левый коридор и пошел к другому выходу из малого дворца.
– А куда мы?
– Вы хотели добираться до центра города землей?
– А вы предлагаете лететь? – съехидничала Тесс.
– Однажды! – тут же загорелись у него глаза. Он успел посвятить Тесс в свою, по ее мнению, самоубийственную затею наполнять горячим воздухом гигантские шары и усаживать смертников для передвижения по воздуху. Хоть прошло всего полторы недели с их знакомства, Тесс уже перестала удивляться широте фантазии Ла Росси. Наверное, алхимики все такие – безумные мечтатели – кто еще добровольно ввяжется в такую опасную работу? – Но увы, не сегодня. Сегодня я предлагаю плыть.
– По реке?
– Да, поместье имеет свой причал на канале и у меня есть лодка. Это куда приятнее да и быстрее, чем ехать в кебе.
«А автомобиль нам недоступен, потому что ты глупая истеричка» – тут же мысленно продолжила Тереза, но промолчала.
Они шли там, где Терезе еще не доводилось бывать. Играя примерную девочку, она не хотела привлекать к себе лишнего внимания и привычным маршрутом для нее стала «комната– лаборатория – кухня слуг – комната». Восточное крыло Малого Дворца, которое Шеферды с барского плеча отдали Ла Росси, большей частью пустовало. Ла Росси занял всего несколько комнат. Где-то была его спальня (Тереза не знала где и не собиралась любопытствовать в этом вопросе), лаборатория располагалась в бальной зале, были обжиты комнаты слуг и еще одну комнату Жан занял под библиотеку и кабинет. В кабинет он постоянно отправлял Тесс за какой-нибудь пухлой папкой, полной записей старых экспериментов. Он маркировал их по-своему старо-гальскими цифрами, которые были давно не в ходу, и всем давал смешные названия. Тереза приносила ему папки «Леший», в которой были его эксперименты по приданию стойкости железа древесине. Провальный эксперимент, кстати, но Ла Росси все еще пытался. Потом была папка «Ундина», в которой он собрал свои наработки по глубоководному погружению, постоянно курсировала туда сюда папка «Загадка» где Жан разгадывал секрет исцеляющего эликсира Дюналя, ну и, конечно, по десять раз на дню Тереза носила туда-сюда папки «Стрела1», «Стрела2» и «Стрела 3». Столько папок он исписал разработками своей чудной железной дороги.
И вот они шли коридорами, в которых Тереза не бывала. Ходили незнакомые слуги и какие-то люди, по виду не служащие, а живущие тут. Жан улыбался, кивал приветствиям, Тереза тоже не отставала и улыбалась, ее правда никто не приветствовал.
Они вышли из главных ворот дома, которые смотрели на очаровательный фонтан и аллею ведущую прямиком к каналу. Тереза замешкалась.
– Мэтр, в моем контракте четко сказано, что я не имею право ходить по главным аллеям парков.
– Глупости. Вы же со мной Тереза, вам ничего не угрожает. Пойдемте скорее.
Тесс пожала плечами. Ла Росси в своей непринужденной манере всегда называл ее по имени, она ни разу не слышала от него «миссис Дан». Но его по имени она звать все равно не стала, хотя частенько ей хотелось сказать что-то вроде: «Жан! Если тебе так нужна эта папка, то накой черт я десять минут назад унесла ее в кабинет?!» Но Тереза молчала и кротко выполняла все распоряжения алхимика, даже когда он заставлял ее бестолково бегать туда-сюда, что он трактовал как святое долготерпение и добросердечие Терезы, без которых он уже не может прожить и дня.
Он сказал ей, что более исполнительного, бесстрашного и терпеливого помощника у него никогда еще не было. Он, кажется, собирался ей этим польстить и Тереза, конечно, сделала вид, что польщена, вот только она знала, что будет его лучшей помощницей. Еще бы, тут дело было не в трех тысячах марок в неделю, хотя это и были большие деньги. На кону стояло слишком многое, чтобы Тесс разочаровала Ла Росси хоть в чем-нибудь.
– Какой маршрут предпочитаете? По Вилле или по каналам?
– Не знаю, мэтр, я впервые буду кататься на лодке.
– Ах! Тереза, это преступление жить в Рейне и не кататься на лодке.
– Увы, я жена шляпника, мне некогда было раскатывать в… – она осеклась, увидев прогулочную лодку алхимика. Та блестела на солнце. В ней металла было больше чем дерева. – В таких лодочках! – закончила мысль Терезы. – Метр, она что полностью металлическая?
– Разумеется. Вас это пугает?
– Ну… – не то чтобы это пугало Тесс. Лодка оставалась открытой, и ощущения «коробки смерти» явно не несла. Внутри отделка была деревянная, ближе к задней части была сделана изящная по виду удобная скамья, штурвал был в три раза больше автомобильного руля. Сзади под лодкой что-то подозрительно побулькивало. – А где весла?
– Тереза, мы слава Творцу не во времена Карла Завоевателя живем. Прошу вас. – он подал ей руку и помог пройти по коротким сходням. За штурвалом стоял мужчина. Он убрал сходни и стал отвязывать канат.
Тесс села на скамеечку, Жан пристроился рядом и вежливо поинтересовался.
– Вам точно комфортно? Тут двигатель от автомобиля, но, если угодно, мы можем взять весельную старую лодку или нанять кеб.
Тереза прислушалась к себе. Нет, лодка ее совершенно не пугала, даже если где-то там внутри и был двигатель автомобиля. В автомобиле ее пугала замкнутость пространства, но тут шумел канал, приятно освежал прохладный ветерок.
– Нет, мне хорошо. Покатайте меня на вашей чудо-лодке, Жан. – Тесс искренне улыбнулась. Жан повернулся к рулевому.
– Рико, ты слышал леди, прокати нас с ветерком. Только очень советую придерживать шляпку. – сказал он Тесс, когда взревел мотор под ногами и сзади лодки зашумела вода.
– Не хочу. Пусть ее унесет. Сегодня я куплю себе новую! – И Тесс тут же распутала ленты под подбородком и бросила шляпку в канал. Так ей и надо уродливой мерзости, которую ей прислали, чтобы выглядеть нишей вдовушкой.
Жан глядел на нее удивленно, перевел взгляд на шляпку, покачивающуюся на волнах.
– Эм, если вы не против, давайте выбросим ее не в канал. Это немного по-варварски.
И он нагнулся и достал шляпку из воды. Вода с промокших лент грустно закапала на пол.
– Жан, вы не умеете быть спонтанным, правда?
– Нет. Я верю в рационализм и осознанность общества. Загрязнять канал это нехорошо.
– Ладно, выбросим ее в «положенном» месте, – миролюбиво согласилась Тереза, а сама тайком вздохнула. Ну и зануда этот Ла Росси!
Лодка отчалила и быстро заскользила по каналу. Двигатель под ней урчал и вспенивал воду. Тереза оглядывалась с любопытством. С воды Рейна выглядела очень красиво. Фасады богатых домов и магазинов, множество украшенных скульптурами мостов, под которыми гуляло гулкое эхо. По улицам мчались автомобили, спешили куда-то люди, цокали копыта коней, запряженных в кебы. Рейна днем кипела жизнью. Тесс наслаждалась прохладным ветерком и совсем перестала думать и о Леониде и о Шеферде. Как же было здорово прокатиться вот так беззаботно и вольно.
Они проплыли канал, свернули в еще один, обогнули императорский парк и вышли в широкую Вильну.
Тут Тесс сперва было не по себе потому что берег опасно отдалился. Река Вилла, протекающая через Рейну, была закована в гранитные набережные, и по ней туда и сюда сновали лодки и лодченки. Тут уже встречались и рыбаки, возвращающиеся с утреннего улова и груженые товарами низкие баржи, везущие товары на продажу. Кто-то прогуливался в таких же изящных маленьких лодочках как Ла Росси. Ему помахала какая-то дама, прячущаяся под кружевным зонтиком. Жан сдержанно ответил на приветствие, приподняв шляпу.
– А кто это?
– Графиня Гольтшат, – сказал Жан немного смущенно. Тереза где-то слышала это имя.
– Хозяйка Роз, – припомнила она.
– Да. Она основала это заведение около пяти лет назад с позволения самого императора, – сдавленно и неохотно сказал Жан.
– Вы не любите Роз, Жан?
Прежде чем ответить, алхимик почесал кончик носа и поправил шейный платок.
– Я не люблю саму идею, что женщина является в нашем мире предметом купли-продажи. Это отвратительно. Что Розы, что покупка «права». Я считаю, что все это нужно искоренить и прекратить.
– Но как тогда женщинам зарабатывать себе на жизнь? – Тесс снова расслабилась, подставила лицо свежему речному воздуху и закрыла глаза. Хоть берег и был далеко, лодка Ла Росси довольно уверенно шла по легким волнам и тонуть кажется не собиралась.
– Мы должны решить эту проблему! Наше общество должно решить ее. Обеспечить рабочие места, установить культуру обучения и профессиональной подготовки.
Тесс от изумления чуть не поперхнулась.
– П-профессионально подготовки женщин? Но мэтр, кто будет брать на работу девчонок? Только что посуду мыть да готовить. Что еще мы можем?
– Многое! Вот вы, Тереза, вы же прекрасно справляетесь в должности моей помощницы. Почему бы всем алхимикам Галивара не брать на эту работу женщин?
– Ну… может быть потому, что вам самому приходится таскать все эти ваши неподъемные банки с растворами? Я их даже поднять не могу. Не думаю, что все алхимики согласятся на такое. Вы как я поняла, не такой как придворный алхимик, верно ведь?
– Значит нужно изобрести такие банки и такие растворы, которые будут легче! Или машину, что будет поднимать их вверх и вниз.
Тесс посмотрела на Ла Росси и тепло ему улыбнулась. Что ни говори, но фанатичный ученый и зануда, а он был добряком. И будь таких людей в их мире побольше, все могло быть иначе. Вот только их не было. Были такие как Леонид Фетаро, как Эверетт Шеферд… и как она. Тесс посмотрела на Жана с тоской. Эх, будь она той старой Терезой Доплер с улицы Черемухи в Междуречье, наверное была бы восхищена Ла Росси до глубины души. И она и была восхищена, но как тепличной лилией, которую стоит вынести на открытое окно и она разом загнется. Ла Росси был добрым и самоотверженным, но он был таким, потому что мог себе это позволить – так думала Тереза. Он мог позволить себе нанять девчонку, потому что денег у него было полно. Мог позволить продавать лекарства за бесценок, потому что зарабатывал на чем-то другом. Если бы ему нужно было кормить себя и, например, младшего брата или жену с детьми, Тесс свято верила, что он задрал бы цены и на легочный раствор и на средство от загноения ран. Любой сделал бы так! Никто бы не устоял, не обрек бы себя на нищету только чтобы спасти незнакомых людей. А если бы сделал, значит он просто идиот. Вот только Жан сделал это, а на идиота он был совсем не похож.
От таких мыслей настроение Терезы стало портиться. Воздух реки вдруг показался пронизывающим и колким, Тесс уже пожалела, что так опрометчиво выбросила шляпку, не обзаведясь другой.
– А почему вы не отдали рецепт своего легочного раствора другим алхимикам? Чтобы его готовили на местах, а не возили по всей стране? – спросила Тесс с вызовом. Ей хотелось найти в Жане хоть один изъян, потому что рядом с ним, сама себе Тереза казалась очень уж корыстной и нехорошей. Ей легко было мнить себя не хуже прочих в компании ворья из Междуречья или подлого Леонида, и даже надменного жестокого Шеферда. Но с Ла Росси все было иначе.
– О, я отдал! – заверил он с грустью. – Внес в реестр государственных открытых лекарственных препаратов как только прошли первые успешные испытания.
– И?
– Его стали производить на местах, но цену поставили такую, что он был по карману только знати. Я не мог смотреть на это и стал производить его на своих мануфактурах в огромных количествах и отпускать по минимальной стоимости. Из-за насыщения рынка местные алхимики не могли продавать раствор по цене, которая была бы им выгодна и отказались от производства вовсе.
– О… – Тесс в это верила всей душой. Кто же станет производить то, что нельзя с выгодой продать.
– Да. Теперь моя фабрика в Гладро производит только легочный раствор. А в Белой роще я поставил его на линии три дня из семи.
– Мэтр, вы же разоритесь. А если вы разоритесь, кто будет делать раствор дальше? Об этом вы не думаете?
– Разумеется, Тереза. Думаю и думаю с ужасом. Я предлагал государю принять закон о всеобщей медицине, но его мысли, увы, посвящены войне.
Тесс хмыкнула.
– Но у вас ведь тоже есть контракты с армией.
Ла Росси вопросительно поднял бровь. Левую как и всегда. Правая только невнятно дернулась.
– Баронесса Ларенье мне говорила. – пожала плечами Тереза.
– Когда расписывала вам приемлемые партии на приеме у графа Шеферда, полагаю? – он горько вздохнул. – Да, я вынужден брать государственные контракты. Но только на форму из непромокаемой ткани, медикаменты и наборы первой помощи. Оружием я не занимаюсь принципиально, хотя мог бы заработать на нем миллионы.
– М-миллионы?! – задохнулась Тесс. Со счетом у нее проблем не было, она знала сколько в миллионе нулей, но представить себе такое богатство ей не хватало воображения.
– Армейские контракты лучшее, что может получить алхимик. Огромные заказы и отплачены короной. Престижно и прибыльно. Наши мушкеты давно не обновлялись, Ретт вот тоже хотел бы, чтобы я занялся ими, но я не желаю. Это ужасно, делать вещи, которые забирают жизнь.
Тесс хмыкнула.
– Но ведь оружие не только убивает. Оно еще и защищает того, у кого оно в руках.
– Я с этим несогласен. – мягко, но твердо возразил Жан и улыбнулся ей. Тесс поняла, что уже совсем привыкла к его отталкивающим гримасам и перестала на них реагировать. Она просто понимала когда он хмурился, а когда смеялся, хотя лицо его всегда было перекошенным и дергающимся.
– А как вы сдружились с графом Шефердом, мэтр?
– С Реттом? О, мы вместе проходили практику у метра Дюналя. Он был там единственным оборотнем, а я единственным провинциалом. Нас обоих не хотели там видеть, но мне помог мой третий грант с общегаливарской выставки алхимических новшеств, а Ретту его фамилия. Графу Шеферду не так просто отказать в нашей с вами столице, вот мэтр Дюналь и не отказал. К сожалению, Эверетт так и не смог закончить тот курс.
– Почему? – Тесс не особенно было интересно что там Шеферд мог и не мог, однако она слушала и запоминала. Кто его знает какие мелочи могут пригодиться Леониду. На мгновение ей стало стыдно перед Жаном, который доверчиво выкладывал ей все о своей дружбе, но Тесс отмахнулась от этих мыслей. Что толку корить себя? В конце-концов, она не Жана предает, а просто узнает кое-что о Шеферде… Ничего и страшного, ведь так?
– Его отец прознал и немедленно вызвал его в полк. Остаться значило потерять звание и попасть под трибунал. Приказы генерала капитану нельзя проигнорировать.
– Граф Ричард не знал, что Эверетт учится? – удивилась Тесс.
– Он знал, но лишь отчасти. Принимал это как увлечение юности и только. Когда узнал, что Ретт пошел учиться к мэтру Дюналю, а об этом, разумеется, сразу прознали все придворные, рассвирепел. Оборотень-алхимик! Немыслимо и смешно. Слышали бы вы, что другие ученики шептали у Ретта за спиной. В лицо, понятное дело, никто и слова сказать не смел. Ретт любит науку и если бы мог уделять ей достаточно времени, несомненно, стал мастером, но… Увы, – Ла Росси пожал плечами. – Его семья и служба отнимают все время.
