Текст книги "Игры Бессмертных (СИ)"

Автор книги: Екатерина Шельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Глава 28. Великий Союз, пункт шестой

Ретт вышел из спальни. Руки его дрожали. Что он натворил?! И как?! КАК?!

Этого не может быть. Невозможно. Он не мог ослушаться матери. В стае четкий порядок, волки подчиняются альфа-паре стаи так было всегда. Так почему он… как он…

Только в одном случае этот запрет мог быть нарушен. Никто, даже деогенса не могла запретить сложившейся паре, связанной волчьей тягой, быть вместе.

Но они с Терезой не сложившаяся пара! Он не мог испытывать волчье влечение к человеку. Это НЕВОЗМОЖНО! И они сто раз это обсудили и сто раз он согласился с доводами матери и старейшин клана. Никто и никогда не испытывал волчьего влечения к человеку. Потому что это невозможно и быть не может и полная чушь!

Но он был с Тесс. Только что был с ней и никакие запреты деогенсы не смогли этому помешать.

Однажды в детстве мать запретила ему есть сладкое. Он пробрался на кухню и целый час боролся с собой, чтобы залезть в банку с печеньем. Его руки просто не слушались и все. Он не мог нарушить ее слова. Физически не мог протянуть руку и взять проклятое печенье! Значит при запрете спать с Терезой, он должен был оставаться холоден. Не смочь этого сделать, так почему он, черт побери, только что переспал с ней с превеликой охотой и ни на секунду его тело не воспротивилось?

Ретт шагал по коридорам в сторону спальни деогенсы. Он считал себя человеком логичным. В конце концов, любая загадка имела ответ – так его научила алхимия. Если что-то выбивается из законов, значит они просто не учли все переменные. Значит что-то он не учел, о чем-то не знает.

Или это значит что его волчица вовсе не волчица, а Тереза Доплер. Обычная девушка.

Но это же невозможно! Никак не может быть. История клана не знала ни одного такого примера.

Ретт застучал в дверь спальни кулаком. Войти не решился, не смотря на то, что его трясло от волнения. Стоял и ждал.

– Войди, – глухо раздалось из-за двери.

Мать лежала в постели, сонная и усталая. Отца не было. Родители на памяти Ретта уже давненько не спали вместе, хотя беременности у деогенсы наступали ровно в срок. Ретт еще раз убедился, что отношения между отцом и матерью остывают все больше. В детстве он верил что они те самые, истинные, обвенчанные волчьим законом.

Только в двенадцать его просветили, что брак был договорным и что никаких волчьих законов для таких как он, его отец или его мать быть не может. Теперь оборотни женились по людским.

– Что стряслось?.. – спросила графиня, повела носом и хмыкнула. – От тебя пахнет женской любовью, сын. Только не говори…

– Да! Это была Тереза. Я переспал с ней вопреки твоему слову! – взорвался Ретт. – А значит я был прав – она моя пара. И я чувствовал волчье влечение к ней, а ты заставила меня…

– Сбавь тон, Эверетт. – отрезала деогенса. Ретт сглотнул, закрыл рот и выпрямился. – Все ясно. Ты не устоял и поимел эту девчонку и тут же решил, что это доказывает все твои безумные идеи. Не будь смешон. Волчья тяга потому и волчья, что возникает только между волками!

– Тогда почему я переспал с ней, деогенса? Почему твое слово не властно надо мной больше? Единственное объяснение – мы пара.

– Нет, не единственное.

Ретт удивленно поднял брови.

– Ретт… – мать пододвинула под спину подушку и Ретт виновато отвел глаза. Она была усталой, наверняка легла за полночь, разгребая бесконечные заботы стаи. Живот под сорочкой уже обозначился довольно сильно. Ретт с нежностью поглядел на ее рыжие, такие непривычные для Шефердов волосы и светлую кожу. Мама всегда была не такой, как все, кого он знал, и он искренне любил и восхищался и ее красотой и ее силой. Когда-то в детстве Ретт был в восторге, что у него есть Хел, старший брат, а потом и сестренки… К моменту рождения Роберта бесконечная обязанность матери рожать волков уже стояла у него поперек горла. Роберт не был виноват в этом, но все же к младшему брату у Ретта было куда меньше теплых чувств, чем к Хелу. И вот опять. Мать снова носит ребенка. Ретту надоело это куда сильнее, чем нытье отца о том, чтобы он обзавелся отпрысками. Ретту было двадцать три и по меркам стаи у него уже должно было быть двое, а то и трое волчат. Да, не в браке и что с того? Волки погибали в войнах, а малочисленные стаи приходили в упадок и вырождались. Шефердов должно было быть много и точка.

Но Ретт сам невольный в своей судьбе и занятиях не желал ребенка, которому будет уготована та же судьба – воевать. Без вариантов.

– Ты же не болван и все прекрасно понимаешь. Давай, мой умный сын, скажи по какой причине волк может нарушить слово старшего?

Ретт поджал губы и помялся, прежде чем ответить. Такую дерзость он в жизни не говорил ни отцу ни матери.

– Потому что он сам становится альфой стаи. И власть старых вожаков над ним слабеет.

– Браво, Ретт, неужели дошло, наконец? Не пойму как с такими мозгами ты умудрился преуспеть в своей алхимии, – насмешливо фыркнула мать.

– Но я не могу быть альфой! Я второй сын и Хел…

– Стаю берет не первый щенок в помете, а сильнейший! – отрезала графиня. Ретт стоял как громом пораженный. Он черт побери никогда не хотел быть альфой Шефердов! Ни-ко-гда! Вести всю стаю, тащить такую ответственность. Рожать в год по ребенку и смотреть потом как они грызутся за власть. Ретт отел стать алхимиком, в этом ему было резко и категорично отказано. Тогда он наплевал на свою военную карьеру и все равно подспудно с Жаном, но занимался любимым делом, ожидая, что со временем Хельстром возьмет стаю и все эти военные и политические дела, ясное дело, падут на его плечи.

А теперь ему говорят что это будет не Хел, а он?!

– Нет. Нет, это невозможно. – он отвернулся и стал ходить по спальне туда и сюда. – Хел куда здоровее меня и сильнее. Он пусть и берет стаю. Я никогда не унижу его таким образом.

– Ретт, ты рассуждаешь как человек. Мы волки. Все будет так, как должно быть, и ты ничего с этим не поделаешь. Никто не будет подчиняться Хелу, если ты не будешь ему подчиняться.

– Я буду! – горячо заверил Ретт. – Буду!

– Нет, не будешь. Ох, милый, иди сюда. – мать поманила его рукой. Ретт подошел и сел на краешек постели. Он чувствовал себя растерянным мальчишкой, которому велят бросить свои игрушки и отправляться в нудную школу вместо старшего брата.

– Это все произойдет не сегодня, – мать взяла его руку и нежно погладила. – И не завтра. И не через год. Но это произойдет. Ты сильнейший из моих детей и каждому это ясно. Ты станешь главой стаи, а твоя волчица станет деогенсой вместо меня.

– Но почему?! Хел первенец. Мы с ним одинаковые, почему я сильнее? – Ретт растеряно неверяще бормотал себе под нос. Известия сразили его наповал и ему все казалось, что это какая-то нелепица! Сущая нелепица. Ну да, у Хела сейчас сложный период, но он обязательно оправится. И снова будет самым свирепым и здоровенным волком в стае. Как может быть, что он, Ретт, не будет ему подчиняться? Да это безумие! Гораздо, гораздо правдоподобнее звучало, что по какой-то волшебной причине его волчье влечение привязало его к Терезе Доплер без капли оборотнической крови.

– Так уж вышло. – графиня опустила глаза. – Бояться нормально, Ретт. Ты свыкнешься с этой мыслью, как я свыклась в свое время. Как бы мы ни были похожи на людей и как бы ни старались жить в их мире по их законам, у нас есть собственные. Ты станешь альфой, всем у кого есть глаза это очевидно, даже Хелу.

Ретт вскочил, отбросив ее ладонь. Краска стыда бросилась ему в лицо. Так брат знает? Он знает, что Ретт со временем сместит его с позиции главного наследника?! Но он же не хочет этого! Он черт побери любит Хела и желает ему добра!

– Только не говори, что он пьет из-за этого! – взмолился Ретт.

– Конечно, нет. Вернее, не только. – деогенса вдруг нахмурилась. Ретт тоже. Это было за гранью того, что оборотни могли объяснить людям. Не нюх и не слух. Чутье. Осязание опасности, что дарили им хищнические инстинкты.

Что-то громко хлопнуло с другой стороны дома.

– Нападение? – Аталанта вскочила на ноги и задергала шнур, будя бдительную дополнительную охрану поместья.

Ретт мигом втянул воздух и тонкой нитью услышал опасный запах крови.

– Я чую кровь! – он сосредоточился и снова медленно потянул носом. – У задних ворот.

– Иди! – в спальню графини уже ворвались ее волчицы-спутницы, личная охрана и телохранители.

Ретт распахнул окно. Спальня матери была на третьем этаже, но ему это было не помехой. Он выпрыгнул, оборачиваясь прямо в воздухе, и приземлился уже на лапы. Понесся по дорожкам, огибая здание.

Он чуял. Кровь! Много! Тела… двое! Охрана убита!

Он чуял Тесс. Тонкая нитка запаха тянулась от дома к воротам. Ее украли! Леонид!

Ретт зарычал в ярости. Меньше чем через минуту он был на месте. Тут едко и мерзко пахло дымом. Видно взорвали что-то, чтобы уничтожить запахи! Ох был бы Жан может быть что-то и придумал. Что это еще за напасть?! Ретт чихнул. Дым лез в ноздри, забивал чутье, но он все равно бесстрашно ринулся вперед в облако.

Пусть нет нюха, но он видит! Перед разломанными воротами заднего входа двое волков растерзанные лежали на траве. Один не успел обернуться. Второй был в обороте. Мертвы. Ретт потыкался носом в тела и завыл. Громко отчаянно.

Убиты! Братья убиты! Горе! Беда! Поднимайтесь!

Почти все окна в доме уже горели. Примчались еще волки. Ретт пробежал через распахнутые ворота и принюхался.

Ничего не разобрать! Проклятый дым! Он словно ослеп! Никаких запахов не чуял. Они сделали оружие против оборотнического нюха! Проклятые Фетаро, за это они ответят! Это запрещено!

Где Тереза? След обрывался тут, ее не было видно. Он, видно, увез ее, этот Леонид! Задурил голову! Про него говорили, что он может это сделать и вот так, издалека.

Он хотел пойти по дороге, взять след машины, но остановился. Нет. Не волк должен решать это дело, но человек. Войны нет. Пока нет. Нельзя нападать первым не доказав. Он вернулся за ворота и увидел как несут носилки. Тут были одни мужчины, но завтра Ретт услышит женский плач. Жены, дочери, невесты будут оплакивать погибших и это он их не защитил. Он!

От дома уже шла графиня в плотном ночном пеньюаре в сопровождении своего неизменного телохранителя Адара и двух верных приближенных волчих, которые приехали с ней, еще совсем девочкой, из Аркадии.

Аталанта Шеферд посмотрела на тела кивком велела снять простыни.

– Вампир. Очень сильный. Матерь, какая силища… – она, далекая от всякой брезгливости, дотронулась до раскроенного черепа волка. Пальцы ее испачкались в крови и еще бог весть в чем.

– Усилить охрану, наблюдателей к каждой двери, дежурства в обороте! – приказала она и волки тут же бросились разносить приказы.

Ретт обернулся. Он стоял совершенно обнаженный, но никого это не смущало. Давно привыкли.

– Это Морхед! – прошипел он. – Леонидов прихвостень!

– Это еще предстоит доказать.

– Кто еще?!

– Доказательства, Ретт! – грозно потребовала мать. Он молчал. – Не позволяй своим счетам с Леонидом затуманивать голову. Возьми себя в руки!

– Он забрал Терезу!

– Туда и дорога! – безразлично отвернулась деогенса.

Тела унесли, на место павших встали новые охранники. Ретт пошел к себе и оделся. Вызвал камердинера и велел подать машину к главному входу.

Чтобы не говорила мать, он знал кто это был. Леонид. И он забрал Тесс. И Ретт просто не мог оставить это вот так. Он ведь… черт побери он чувствовал к ней что-то. Такое, чего ни к кому и никогда не чувствовал. Но что он может? Ворваться в дом Леонида? Устроить бойню? А выстоит ли один против двоих? Силища Морхеда была для Фетаро немыслимой.

Когда он вышел из дома уже занимался рассвет. Неурочный час для визита к вампиру, но Ретту было плевать. Он откуда-то знал, что его будут ждать. Что Леонид захочет за освобождение Терезы? Сможет ли Ретт это дать?

Она ведь просто человек, матери на нее плевать стая сочтет ее врагом, если узнает, что ее прислал вампир. Но Ретту не было плевать. Он должен был спасти ее. Должен! Он не мог сопротивляться сам себе. Так долго он душил это глупое безнадежное чувство, а сегодня оно вырвалось.

Тереза… Он ее не бросит! Не бросит!

Особняк Леонида стоял тихий и сонный. Шторы были плотно зашторены. Ретт велел водителю ждать и ни при каких обстоятельствах не входить в дом. Еще не хватало, чтобы Леонид потом на большом Совете рассказывал как к нему в светлое время суток вломились двое Шефердов без всякой на то причины.

Ретт подошел к воротам, слуга-человек тут же ее отворил.

– Вы, граф Шеферд? – спросил испуганно.

– Да.

– Маркиз вас ожидает, прошу за мной.

Ну еще бы! Ретту стало страшно. Какой выбор придется сделать? Что Леонид потребует? Правду о своих учениках? Ретт не мог ему ее дать. Деньги? Влияние на стаю? Что? Что с него было брать? Он просто второй сын в конце концов.

Ужасная мысль проникла ему в голову, пока они шли к дому. Ничего Леонид не потребует. Потому что с него нечего брать. Он просто покажет Ретту окровавленный труп Терезы и все. Кинет ее изломанную выпитую до дна к его ногам и сочтет это справедливой местью за учеников. Ретт закрыл глаза, рискуя споткнуться на незнакомой дорожке и втянул воздух.

Она здесь! Здесь! Но жива ли она?

Творец, только бы она была жива. Только бы Леонид потребовал с него что-то невообразимое, но она была жива.

Ретт не знал что между ними с Тесс. Влечение или что-то большее. Все что он знал – ему стало страшно ее потерять. Может быть это просто отголоски их близости? Она ведь могла и предать его, а он и не разобрался. Да уж, она могла. Тереза Доплер никогда не была кроткой овечкой, но черт побери именно это в ней и привлекало Ретта. Она была так похожа на волчиц стаи – дерзких, сильных, опасных. Тесс была такая же. Но была ли она честна с ним? Ретт же не Леонид Фетаро, чтобы читать мысли. Он просто поверил и поддался ей. Так хотелось верить, что она с ним искренне. Что правда хочет его. Только его, как истинная волчица всегда хочет своего волка.

Дверь открыл Морхед. Ретт втянул воздух. От него не пахло кровью, зато несло дымом, но что это доказывало.

Ретт молча смерил вампира тяжелым взглядом, обещая смерть. Морхед невозмутимо развернулся и повел его вглубь дома. «Еще ответишь за эти смерти, ублюдок. Я сверну тебе шею, так и знай», – бесновался Ретт. Сейчас ему было жаль, что Морхед не может читать его мысли. Для этого вампиру нужно было коснуться его не меньше. Ретт не собирался позволять такого.

Здоровяк привел его к двери красного дерева и жестом показал входить.

– Магистр ждет тебя, – прогудел он.

– Лакей из тебя так себе, – съязвил Ретт. Он был ниже Морхеда, что здорово бесило. С этим гигантом в росте мог в их стае соперничать разве что Хел, но никак не Эверетт. Пришлось сжать зубы и смотреть снизу вверх.

Морхед промолчал с непроницаемым лицом. Ретт повернул ручку двери и вошел.

Комната была кабинетом Фетаро и тут было очень светло. Алхимические свечи, расставленные в подсвечниках на каждой стене, полке и в большой потолочной люстре, казалось, сожрали все тени. Остро пахло кровью.

Леонид сидел на изящной тахте и беззаботно улыбался. На его коленях лежала Тереза, присосавшись к его запястью. Ретт в шоке шагнул назад и уперся спиной в дверь.

Нет! НЕТ!!

– Ублюдок! – прорычал Ретт. – Как ты посмел?!

– Добрый вечер, Эверетт, – промурлыкал Фетаро самодовольно. – Вы немного не вовремя, я тут, как видите, в процессе создания нового творения.

Ретт подошел и оторвал Тесс от его запястья. Она была в каком-то трансе, явно ничего не соображала. Тянулась к Леониду как младенец к материнской груди – слабо, отчаянно и жалко.

– Что это ты делаешь, Шеферд? – деликатно поинтересовался Леонид.

– Я забираю ее!

– О! Ну что же, дело твое. Правда она в таком случае не доживет до вечера. Видишь ли, я ей сейчас куда нужнее, чем ты.

Ретт знал что это правда. Леонид обратил Терезу и теперь ей нужно пить его кровь или она умрет! Он обратил ее, сделал вампиршей! Проклятье!

Ретт в нерешительности замер. Тесс, как котенок, отталкивала его и тянулась к Леониду. Разрываясь на части, Ретт сжал зубы и положил ее обратно. Леонид лениво, очень показательно поддернул рукав рубашки и позволил Тесс снова пить себя.

– Чем обязан твоему визиту? – сказал он приветливо.

– Я соберу Большой совет! Ты сделал это против ее воли!

Вампир оскорбленно ахнул.

– Ба! Какая наглая клевета, Шеферд! Бумаги на столе, раз уж тебе так интересно.

Ретт не собирался верить ему на слово. Подошел, поглядел на договор и чуть не застонал.

Она подписала. Сама. И даже воздействие Леонида не могло обмануть нотариальную бумагу. Под любым воздействием – алкогольным, наркотическим или ментальным – договор был бы недействительным. Ретт закрыл глаза и со стыдом почувствовал, как их защипало. Да что с ним?! ЧТО?! Да, она горяча в постели ну и что? Он же… он не влюблен в нее! Не может быть влюблен! Она – человек. И все это блажь и глупость. Он найдет волчицу, найдет обязательно. А Тереза… Чтобы он к ней не чувствовал теперь все это неважно. Она выбрала сторону. Стала Фетаро. Все кончено.

Ретт сделал шаг от стола.

– У меня тебе подарок, Шеферд.

– Еще один? – едко фыркнул Ретт. Ясно же было зачем Леонид обратил Тесс. Ему на зло!

– О, гораздо более ценный.

Ретт смотрел как Тереза с отчаянным удовольствием закрыв глаза снова и снова глотает кровь из запястья Леонида. Зрелище было невыносимым.

– Футляр. Он для тебя.

Ретт взял и открыл. Внутри был пергаментный свиток очень старого вида. Ретт не хотел смотреть ни на Терезу, ни на Леонида, поэтому просто читал.

«Нерушимый договор восьми княжеств и королевств людей под покровительством Всеблагой Матери и Творца Неба и Земли и народа людей-волков, именуемых Оборотнями»

– Великий союз? И что это? – он обернулся к Леониду. Тот был безмятежен, почти счастлив.

– Читай, Шеферд. Читай… – прошептал он, закрыв глаза, так явно наслаждаясь происходящим, что Ретту захотелось вмазать ему по физиономии. А толку-то… Приходилось признавать, что Фетаро обыграл его в борьбе за Терезу, но что с того? Она просто человек и все старейшины стаи сказали ему, что его чувства ошибка и дурь. Значит, он найдет волчицу и забудет смертную. Правда, вот уже пять лет как не нашел, но…

Ретт пробежал текст пергамента глазами. Что за ерунда, зачем Фетаро эта рухлядь? Ретт его наизусть знал!

Пункт первый: «С этого дня в королевствах оборотни живут бок о бок с людьми…

Пункт второй: Оборотни подчиняются власти монарха…

Пункт Третий: Оборотни могут владеть собственностью на правах равных с людьми…

Пункт Четвертый: Оборотни поклоняются той же вере..

Пункт пятый: Оборотни живут по законам городов и чтят порядок…

Пункт Шестой…

Ретт замер. Что?! Но в Великом союзе было только пять пунктов и всем это было известно.

Пункт Шестой: Оборотни размножаются только путем рождения себе подобных. Иные способы отныне и впредь под запретом.

Он стоял и смотрел на бумагу.

– Что это? – спросил он Леонида.

– Это одна из двадцати копий, снятая с оригинала Великого Союза. Полная версия, как ты видишь. – промурлыкал маркиз.

– Это какой-то бред, – пробормотал Ретт. – Оборотни не могут размножаться иначе как рождением себе подобных? Но мы и не можем!

– Да? – Леонид с искренним интересом и восторгом глядел на него. – О, ну тогда они, наверное, вписали это просто от нечего делать. – и он издевательски рассмеялся.

Ретт смотрел на бумагу, потому что смотреть на Леонида у него не было сил. Смотреть, как Тесс прижимается окровавленными губами к его запястью как снова и снова в беспамятстве, как слепой щенок втягивает кровь в рот. Это зрелище выворачивало Ретту все нутро. Хотелось выть от тоски и боли. Но почему?! Почему ему настолько не плевать! Должно быть плевать, как плевать его матери! Почему же…

Оборотни размножаются только путем рождения себе подобных. Иные способы отныне и впредь под запретом.

Иные способы… иные способы…

Ретт поднял голову и бросил пергамент на стол.

– Это нелепая шутка, Фетаро? – он чувствовал себя опустошенным и беспомощным. Он мог обратиться и броситься на Леонида. Оторвать ему голову прежде, чем Морхед успеет его спасти. Но Леонид укусит его, и Ретт, даже если выстоит в схватке с Морхедом, умрет. А может и нет, есть ведь Жан и его разработки, правда незавершенные. Но если сейчас Леонид умрет, умрет и Тереза. Сколько его крови нужно, чтобы она окрепла, чтобы стала вампиром? Ретт точно не знал. Но знал, что вампир обращает свои творения небыстро, несколько дней может понадобиться ей чтобы начать питаться кровью других. Но первые дни только его кровь подойдет. Только Леонида и больше ничья. Ретт не мог напасть на него и Леонид прекрасно это знал, оттого и был столь беззаботен.

– Ты не веришь мне? Напрасно. Это правда и документ этот подлинный, – улыбка не сходила с лица вампира. Он наслаждался каждым своим словом. – Почему вампиры не открываются людям, Шеферд? Неужели ты никогда об этом не задумывался? Разумеется, потому что нас никогда не примут. Мы питаемся людской кровью и рождаемся из людей. Мы делаем людей вампирами. Никогда они не примут нас и всегда будут бояться. Но вы были такими же. А когда пришла нужда, волки надели свои песьи шкуры и стали такими, какими ты видишь их сейчас. Люди никогда не приняли бы вас, зная правду. Зная, что оборотень может превратить человека в себе подобного. И твои славные предки решили, что это невеликая цена за выживание и победу над нами. Кому нужны люди, если можно рожать щенков? Знания утратили, историю переписали, а на площадях Великий союз разумеется читали без этого крайне любопытного пункта. Так что, право слово, это не столько моя заслуга, сколько твоего славного предка, что твоя волчица теперь моя. – Леонид торжествовал. Каждое его слово сочилось радостью. Бешеным торжеством. Ретт молчал с каменным лицом. Неправда… это не могло быть правдой…

– Кто там от вас подписывал Великий Союз кровью? Твой прадед? Пра-прадед? Сходи плюнь на его могилу, Шеферд. Если бы не он, ты мог бы обратить нашу Терезу еще тогда, когда встретил в Междуречье. Представляешь, каких бы она тебе нарожала славных волчат? Ты же думал об этом, правда? О, я уверен, что думал! – почти с наслаждением простонал Фетаро. Ретт сжал кулаки. – И я никогда бы не попался на пути нашей маленькой мышки. – он нежно погладил Терезу по волосам и Ретту захотелось сломать ему руку. Невыносимо было видеть, как он прикасается к ней. – Но твоя братия стала лизать людям пятки и продала твою волчицу за счастливую возможность служить и подыхать на военных кампаниях людских царьков. Слава оборотням Галивара! – его пальцы нежно массировали голову Терезы и Ретта передернуло.

– Что такое? Тебя это задевает Шеферд? – Леонид нарочно интимным развязным жестом прижал Терезу ближе. – Моя маленькая мышка теперь Фетаро. – он медленно, развязно лизнул Тесс в висок. – По всем законам. Созови Большой Совет и попробуй ее забрать. Как думаешь на чьей стороне они будут?

Ретт молчал.

– Знаешь что ее ждет? О, ты догадываешься. Ты ведь не дурак Шеферд. Она должна была стать оборотницей. Злобы, решительности и храбрости ей не занимать. Но она совершенно не способна к нашему дару. Куда ей, глупой дикарке. Она не понимает даже свое сердце, где уж проникнуть в чужое. Через полгода Принцесса Крови проверит ее таланты и сочтет негодной. И велит мне очистить ряды Фетаро от балласта. И я, увы, буду вынужден подчиняться.

Пальцы вампира сжали Терезе горло.

Ретт от бессилия готов был завыть. Вот значит каков его план! Вот как он решил выведать правду! Сделать Тесс вампиршей и поглядеть что он сделает. Сможет ли что-то сделать.

– Чего ты на самом деле хочешь? – пришурился Ретт. В этот момент он бы многое отдал, чтобы прочитать мысли Фетаро.

Леонид притворно недоуменно поднял брови.

– Ничего. Тебе нечего мне предложить и спасти свою волчицу ты уже не можешь, так ведь? – ехидно добавил вампир. – Зато какое взаимопонимание наступит с твоим недалеким братцем! Теперь-то ты отлично поймешь что он чувствует. Спейтесь оба мне на радость, а я посмотрю как вы опускаетесь. Приятное будет зрелище.

Ретту правда защекотала язык. Как же хотелось бросить ему в лицо истину и посмотреть как его мерзкая смазливая рожа осунется. Леонид любил своих учеников каково ему будет узнать о них все? Но он не мог. На весах была не просто жизнь Терезы, но благополучие его стаи.

Он развернулся и вышел. Дошел до машины, сел и велел везти его домой.

– Ничего еще не кончено, ублюдок, – прошептал он в ярости, хотя в данный момент чувствовал себя проигравшим по всем фронтам.

Он должен узнать правду. Оборотни могут обращать людей? Этого не могло быть! Неужели мать врала ему? А если и она не знала? И отец? Никто из ныне живущих Шефердов?

Поверить в это было непросто. Лишь одно обстоятельство подтверждало слова Леонида – он чуял в Терезе свою волчицу. Чуял свою волчицу в человеке и все, абсолютно все Шеферды с пеной у рта доказывали ему, что это невозможно. И только Леонид Фетаро, проклятый Леонид Фетаро, знал правду? Ретт не знал сколько лет Леониду в точности, однако он вполне мог жить во времена заключения Союза. А волков настолько старых не осталось. И как он должен отыскать правду?!

Проклятье!

* * *

Леонид нежно поглаживал мышку по голове. Она жадно пила его кровь и при каждой попытке забрать руку возмущенно стонала и хныкала.

Ах, какая милашка. Ну просто котенок.

Вошел Морхед.

– Он уехал, магистр.

– Хорошо. Уверен, он вернется. Готовь все. Вечером мы уезжаем.

– Да, магистр. А что с мисс Балера?

– Берем с собой.

– Но… – Морхед поглядел на Терезу.

– Ничего, Франциска смирится с временными трудностями. Подождет еще немного.

Морхед хмурил кустистые брови. Идея, что Тереза пробудет вампиршей недолго, ему не пришлась по душе.

– Ступай! – резко приказал Леонид. Морхед поклонился и вышел.

– Ну что мышка, твой волчонок пожертвует ради тебя своей стаей, как считаешь? – спросил Леонид с улыбкой. – О, боюсь, что нет. Но ничего, наша игра только начинается. Ну-ну-ну… – Тереза жадно прижалась к его запястью. – Хватит. – он попытался забрать руку, но Тереза мертвой хваткой вцепилась в него. – Хватит! – он дернул. Ничего.

Леонид рассмеялся.

– Очень хочется жить, да Тесс? – улыбка сползла с его лица. – Почему ты так хочешь жить? – спросил он серьезно. Тереза не могла ему ответить, только не сейчас. В эту минуту его кольнула зависть. Вот ведь. Хрупкие, глупые, недалекие люди, но как держатся за жизнь? А ради чего? Ради увечного братца? Больше ведь ни к кому в голове Терезы не возникало добрых искренних чувств. И все же, Леонид знал – эта будет цепляться за жизнь до конца, даже если останется последней на всей планете. И ему, давно остывшему и потерявшему всякие стремления, это желание жить с недавних пор стало непостижимой загадкой. Если бы он мог заразиться от нее этой волчьей упрямой жаждой жизни. Забрать ее себе хоть немного. Совсем скоро Терезу начнет ломать. Тело будет перестраиваться и боль будет адской. О, вот бы показать ее такой Шеферду, но оставаться здесь, у него на виду, было слишком опасно.

Нет, он дал ему все что нужно и юный оборотень заглотил крючок. Пускай роет носом землю и вертится как уж на сковородке от мысли, что его единственная волчица теперь вампирша. А когда придет время, маленькая мышка вернется.

– И что ты сделаешь тогда Шеферд?

«Не убил…»

Ты их не убил. А что ты сделал?

– Маленькая мышка отыщет ответ, хочет она этого или нет, – Леонид нежно погладил Терезу по голове и по-отечески поцеловал в лоб.