Текст книги "Игры Бессмертных (СИ)"
Автор книги: Екатерина Шельм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
Глава 23. Новый начальник
Утром Тереза как ни в чем не бывало, позавтракала и отправилась в лабораторию. Жан, пожевывающий бутерброд, уже был тут. Ему сервировали легкий завтрак на подносе и принесли прямо в лабораторию. Алхимик частенько жалел времени, чтобы сесть за стол.
– Жан, скоро ты и спать тут будешь, потому что решишь, что ходить от кровати досюда – потеря времени. – Тесс стала переставлять банки, что вчера оставила просушиться у окна обратно на полки.
– Когда я работал над своим первым государственным контрактом, я спал в лаборатории, – посмеялся алхимик, не отвлекаясь от работы и откусил еще кусок. Он снова смешивал разные составы топлива, которое подбирал для своего поезда. Записи о неудачных экспериментах перевалили за четыре сотни, а значит совсем скоро грозила появиться папочка «Стрела № 5».
Тереза с некоторым волнением ждала когда объявится Эверетт. Потому что он сказал ей «поговорим утром», но у нее не было возможности пойти и поискать графского сына по поместью, а значит он придет сам.
Тереза причесалась так, как ее учил тот парикмахер, что склеивал волосы. Подняла пряди, оставила открытой шею и никаких фривольных кудряшек, только пара небрежных прямых локонов. Платье было так себе, но Тесс постаралась оживить его, повязав на шею кокетливую пеструю косынку.
Если Шеферда соблазняют столичные штучки, одетые как мисс Балера, то, ясное дело, ее уловки могут показаться ему только жалкими, но Тесс верила в силу своей природной красоты. Уж она ее никогда не подводила.
– Тереза! – Жан оторвался от поезда. – Вы очаровательны сегодня!
– Спасибо, мэтр. – она искренне улыбнулась. Хоть кто-то заметил!
Тереза в Рейне была уже почти месяц и начала замечать, что отсутствие хоть какого-то мужского внимания, а она им никогда не была обделена, начинает ее угнетать. Маркиз Леонид скорее был заинтересован в ее крови, да и рассматривать его как мужчину, с которым можно пофлиртовать для удовольствия, у нее получалось с трудом. Она была очарована им, но к этому очарованию всегда подмешивалась острая горчинка страха. Тереза знала, что он ее никогда не полюбит, использует и выбросит, так что влюбляться в Леонида было делом опасным, хоть и захватывающим. Увы, но Тереза понимала, что Леонид был мужчина не ее уровня притязаний. С Шефердом было куда проще. Он уже выбирал ее однажды, она знала какой он без одежды, и точно знала, что когда-то он желал ее, так почему же не сейчас?
Тесс казалось что Шеферду она все еще небезразлична. У нее было то особое чувство, когда в любом взгляде и слове мужчины ты слышишь истину. Тереза знала это тонким женским чутьем, чуяла как легавая след – она нравилась Шеферду, и стоило только немного надавить и этот простофиля свалится к ее ногам со всеми своими графскими регалиями и преимуществами.
Ах, если бы он не был оборотнем! Тогда Тесс уже строила бы далеко идущие матримониальные планы. Или, по крайней мере, могла бы стать его личной любовницей и содержанкой. Но оборотничество Шеферда на любых планах подобного толку ставило жирный крест.
Ему нужна оборотница, волчица. Только с себе подобной он может составить ту самую нерушимую пару. И он будет искать волчицу всегда, пока не найдет. Тесс не была оборотнем даже на кончик ногтя.
Леонид говорил, что волки все равно заводят любовниц, но у Тесс это не укладывалось в голове. Зачем если ты нашел ту самую? Однако реальность была такова, что Леонид был прав.
Хельстром Шеферд, законно женатый на волчице из какой-то там именитой стаи с севера Галивара, кутил направо и налево, и даже зажимал служанок в темных углах. Слава о его подвигах разошлась по всему поместью, и в его комнате даже перестали прислуживать горничные, остались одни камердинеры.
Граф Ричард, по словам тех же слуг, частенько не ночевал дома и возвращался под утро. Где он был никто, ясное дело, не знал, но кухарки болтали, что слышали от лакеев, а те от слуг в дальнем поместье, что граф навещает свою любовницу, а иногда и привозит ее в загородный дом.
Тереза слушала все это и не понимала что с этими оборотнями не так. Слухи могли быть трижды лживыми, но она своими ушами слышала, как Хельстром хотел трахнуть разом двух Роз и плевал на мнение своей жены по этому поводу.
Так или иначе, все это вселяло в Терезу оптимизм. Да, Ретт был помолвлен с волчицей, но его невеста еще не пойми где, в какой-то другой стране. А Тереза тут, близко-близко, что дает ей неоспоримые преимущества.
– Тереза, может вы хотите сходить куда-то в городе? Я готов отпустить вас, – заговорил Жан, когда они вместе переносили одни из столов, стараясь не рассыпать разложенные на нем инструменты.
– Что? Но мэтр, а как же работа?
Мысленно Тесс подумала, что некогда ей развлекаться и флиртовать с местными сыночками лавочников. Нет уж! Ей нужен большой приз, а не тихая семейная жизнь в полупроголодь.
– Но вы стали затворницей не хуже меня. Я только вчера подумал об этом… Один день выходного. Вы ни с кем не общаетесь. У вас, наверное, есть друзья, которых вы хотели бы навестить?
Тесс постаралась не прыснуть. Так и представила как стучится с корзинкой свежей выпечки в дом Леонида. Больше-то никого не знала в Рейне.
– Нет, мэтр. Не беспокойтесь. Я не обзавелась друзьями, если честно.
– Почему же? Такая очаровательная и трудолюбивая девушка как вы непременно должна иметь друзей.
Тереза вымучено ему улыбнулась. Иногда Жан со своим милыми нотациями изрядно утомлял. Позавчера она должна была поискать себе мужа, три дня назад возобновить уроки музыки, а сегодня вот друзьями обзавестись. Алхимик был прав. То, о чем он говорил, была нормальная жизнь обычной девушки в Рейне – флирт, приличествующие развлечения вроде музицирования и какое-то общество вроде кружка по вышиванию для болтовни и сплетен.
Вот только Тесс ненавидела вышивку, книг не читала, музыке училась, потому что требовали родители, а флиртовать она собиралась только ради цели и только с Шефердом или Леонидом. Остальные были несущественны в расстановке сил.
– Спасибо вам, мэтр. Я схожу куда-нибудь в следующий выходной. Например, в уличный театр. Или цирк. Кажется говорили, что у края города встал большой бродячий цирк.
Они поставили стол, Жан поправил инструменты и вдруг спохватился.
– О Матерь, Тереза, но вам придется согласовать день с Эвереттом. Я же уезжаю на несколько дней.
– Да? Куда?
– Испытания полноразмерного котла поезда. Как вы понимаете это нельзя делать в помещении. Котел вмещает шесть сотен литров и если что-то пойдет не так не хотелось бы отстраивать еще и усадьбу моих дорогих хозяев.
– А что с вашей?
– Работы идут, но дело небыстрое.
Он всегда отвечал так. Тереза не знала то ли ему было действительно настолько плевать, что он живет в чужом доме, то ли он оставался тут по какой-то причине.
– Жан, а кто же будет присматривать за этим всем? – Тереза обвела рукой лабораторию. – Я могу, но мне же нужны указания. Тут у вас столько всего доготавливается и доспевает.
– Ретт будет работать вместо меня. Его полковые сборы закончились, и он может уделить несколько дней. Он все знает и все умеет. Надеюсь, вы не против? Я попрошу его быть с вами обходительным и нестрогим.
– О, это было бы чудесно. Он иногда так меня пугает! – Тереза изобразила ужас на лице, надеясь, что Ла Росси донесет это Шеферду. Пускай думает, что пугает ее и будет с ней помягче, а там… кто знает, кто знает.
– Ретт? Не может быть он сущая деликатность, когда дело касается дам.
Тереза не удержалась и выгнула бровь. Интересно, а Ла Росси обо всех своих знакомых питает такие милые иллюзии. Шеферд у него галантный кавалер, она сама трудолюбивая пчелка… Жан поднял голову и посмотрел на нее зелеными чистыми доверчивыми глазами. Его лицо как всегда чуть дергалось, но Тереза уже совсем не обращала внимания. Она привыкла к Жану, такому какой он был. К добряку, верящему в лучшее в людях. Тесс торопливо убрала скепсис и изобразила милую улыбку.
– Прекрасно. Тогда не буду переживать. Уверена мы сработаемся с графом Шефердом.
И почему ей черт побери стало так важно не разочаровать Ла Росси? Совсем как перед Анри Терезе хотелось быть перед ним хорошей. По крайней мере, хотя бы немного лучше, чем она была на самом деле.
Ла Росси должен был уезжать через два дня, но утром Тереза застала его в лаборатории улаживающим какие-то последние срочные дела с экспериментальными пробирками.
За все это время Ретт Шеферд так и не показался Терезе на глаза, что доводило ее до белого каления. Что значит он пропал?! Как он мог не прийти к ней на следующее же утро? За кого он ее, черт побери, принимает? Она тут у него шпионка вампира в доме, а он вот так наплевательски к этому относится?!
Кипела Тереза еще и потому, что это показывало, что для Ретта она вовсе никакой не пуп земли, и бежать к ней по первому зову он не намеревался. Это было очень досадно и вселяло опасения.
Тесс у себя в комнате аккуратно переписала последние листки из папки Салют, убрав абзац с ехидничествами Шеферда и вернула оригиналы в кабинет Жана.
Пока он «консервировал препараты перед отъездом», чтобы это не значило, Тереза спросила что скрывается в папке «Виселица». Ее не на шутку это заинтриговало, ведь Ла Росси был прожженным пацифистом и не раз говорил, что к разработкам оружия пальцем не притронется.
– Это… одно небольшое исследование, – метр погрустнел. – Видите ли, смертная казнь все еще не отменена и методы внушают мне отвращение. Топор, виселица. Все это варварство на потеху толпы. Я хотел сделать препарат, который заменил бы несчастным публичную казнь на тихую смерть от инъекции. Такой был замысел.
– И что? – Тесс сдунула со лба прилипшую прядь. Она снова толкла черных пиявок с опилками а дело это было вовсе не простое.
– Я предложил препарат государственному министерству алхимии. Как мне говорили, император был очень заинтересован. Но увы, не для казней преступников, а для войны или тихих политических убийств. Он отнесся к нему как к новому быстродействующему яду. Я остановил разработки и уничтожил рецепт. – Жан нахмурил левую бровь. – Никто не желает упрощать казни, как было мне сказано. Преступники должны умирать в муках, или народу они не кажутся достаточно наказанными. К тому же устрашение, которое они производят, играет на руку императорской власти.
– О!
В Междуречье на памяти Терезы не было ни одной смертной казни. Один раз пороли плетями карточного шулера, но и все. Зато когда в Кристон-Хай вешали Душителя, многие поехали поглазеть на невиданное зрелище за двадцать миль. Терезе некогда было смотреть как вешают какого-то ублюдка. У нее работы было не невпроворот. Да и не радовалась ее душа таким зрелищам.
– А за что в Рейне казнят, мэтр?
– За то же что и во всем Галиваре. Законы для всех городов империи едины, Тереза. Смертная казнь положена за убийство и за государственную измену. Все остальные преступления караются каторгой.
– На которую ты и отправишься, если не запустишь наконец свой поезд, – раздался из-за стеллажа едкий голос Ретта. Он прошел по проходу и подошел к Ла Росси.
– Машина ждет только тебя.
– Да-да! – Жан засуетился с пробирками. – Прости друг мой, еще буквально минуту-другую.
Тереза быстро поправила волосы и стрельнула в Шеферда чуть испуганным чуть взволнованным взглядом. Тот ответил тяжелым коротким. Словно сказал ей без слов «тихо ты!». Тереза послушно сосредоточилась на пиявках и опилках.
Через минуту Жан подхватил пальто и шляпу и подошел к ней.
– До свидания, Тереза. Надеюсь вернуться через четыре дня, но возможно задержусь дольше. Эверетт, я прошу, будь снисходителен. Тереза еще многого не знает, но очень старательна и исполнительна.
– Да уж не сомневаюсь, – буркнул Шеферд с насмешкой.
– Я очень ценю ее и прошу тебя за ней присмотреть. Обещаешь? – Жан улыбнулся как только он и мог. Тесс знала, что когда он смотрит так своими зеленущими глазами и улыбается кривой уродливой, но такой искренней улыбкой, отказать ему невозможно.
– Конечно. Обещаю. – сказал Шеферд и они вышли. Ретт пошел провожать Жана лично. Тесс уже поняла, что отношения у них более чем приятельские, они были настоящими друзьями. Пару раз она спрашивала Жана мимоходом о Ретте, но тот всегда отделывался общими фразами.
«Он верный друг и настоящий товарищ»
«Он стал бы великим мастером алхимии, если бы не его военная карьера»
«У него чудесная семья. Графиня образец выдержки, а его младшая сестра Доротея – очаровательное, но совершенно непоседливое дитя. Ретт хотел приобщить ее к алхимии, сделать моей помощницей, но, увы, это не сработало».
Ничего любопытного или пикантного из Ла Росси было не вынуть. Даже на острожное заявление, что Хельстром Шеферд, кажется, много пьет, Жан отделался пожатием плечами и безразличным «это прискорбно».
Как Тереза поняла отношения у алхимика сложились только с Реттом, остальным членам семьи до гостя не было никакого дела. За две недели проведенные здесь никто из Шефердов, кроме Эверетта не заглянул в эти двери.
Тереза закончила с пиявками, принесла сосуд и стала перекладывать слизкую черно-бурую массу в него. Потом следовало залить это все до самого горлышка вот из той бутылки с биркой «раствор кардиперита» и закупорить покрепче. И в тень на три дня с биркой времени и датой закупорки. Тереза уже неплохо ориентировалась. Ее память позволяла ей не пользоваться записями и не ошибаться, что Жана в очередной раз приятно поразило.
Дверь отворилась, и Тереза неосознанно напряглась, принимая позу пособлазнительнее. Шеферд, вот точно он! Кто еще-то.
– Проводили мэтра? – она обернулась и застыла. В проходе между шкафами стоял и смотрел на нее Хельстром Шеферд.
– Простите, я думала… – Тесс присела в книксене. – Доброго дня, ваша светлость.
– Ты, значит, та самая новая помощница Ла Росси? – Хельстром хмыкнул. Не смотря на раннее утро он был в помятой рубашке с пятнами пота на воротнике, всклокоченными волосами, а фрак, небрежно висел на одном плече.
– Да, сэр. – кротко ответила Тесс. Она все еще помнила как на его плечах выросла огромная волчья башка, и воспоминание это отчего-то пугало гораздо сильнее, чем полностью обернувшийся Эверетт. Было что-то ужасное, отталкивающее и страшное в частичном обороте.
– И как тебе тут живется? – спросил он с усмешкой.
– М-мэтр очень добр. – выдавила из себя Тереза споткнувшись.
– О да, Ла Росси спасет мир, – Хельстром недобро усмехнулся, сделал несколько шагов к ней и посмотрел сверху. Он был очень крупным и мощным. Тереза едва дотягивала макушкой до его подбородка.
– Уже ориентируешься в его склянках? – Хельстром брезгливо взял одну пробирку из держателя и поболтал содержимое.
– Отчасти… – пробормотала Тереза растеряно.
– И что это? – Хельстром сунул ей пробирку под нос. Тесс отшатнулась.
– Это вытяжка из вон той травы. – она ткнула пальцем в мешок с биркой.
– И что она делает?
– Эм… Простите, но я не знаю.
– Не сильно ты полезна.
Тереза стояла и не понимала что он имеет ввиду. Для чего она ему должна быть полезна?
Двери в зал открылись, раздались шаги между столами. Тереза с надеждой посмотрела в проход. Хоть бы это был Ретт! Она чувствовала себя ужасно неуютно в обществе старшего Шеферда.
Эверетт вышел из-за стеллажа и удивленно посмотрел на брата.
– Что ты тут делаешь?
– А что? – нагло вскинул голову Хельстром. – Это мой дом, хожу где хочу.
Ретт ничего не ответил на это наглое заявление. Он подошел к вешалке и надел на себя фартук, который обычно носил Жан. Тесс скованно попятилась от Хельстрома подальше.
– Будешь снова копаться в этом мусоре, вместо того чтобы заняться серьезным делом? – Хельстром небрежно всунул пробирку в держатель, стекло чуть не треснуло.
– Что ты хочешь, Хел?
– Ничего. Так, зашел посмотреть что за мышка тут у нас завелась. – он поглядел на Тесс.
Сердце той забилось с неистовой силой.
«Мышка… Мышка…» Матерь Всеблагая, ей показалось. Показалось! Он выбрал это слово случайно. То самое слово, которое всегда использовал Леонид Фетаро.
– Ее зовут Тереза Доплер.
Тесс хотела поправить его. По документам она была Дан, но что-то ее удержало. Не было никакого желание влезать в разговор оборотней.
– Я знаю, как ее зовут. Она бесполезна. Ничего не понимает в этой вашей алхимии.
– Она понимает больше чем ты. – поддел Ретт, завязывая на спине шнурки фартука. – Тебе стоит поспать.
– Ты прямо как мамочка, Ретт! Думаешь мне нужно подтирать сопли?
– Я этого не говорил.
– Возишься тут с этой чертовой алхимией и этой чертовой человеческой девчонкой как последний дурак!
– Мы обсудим это наедине. Не сейчас.
– Ах, да, маленькая девочка ведь ни о чем не должна знать. – ухмыльнулся Хельстром. Тереза навострила уши.
Ретт посмотрел на брата очень тяжелым взглядом. Тот стушевался.
– Ладно, копайся с червяками, раз тебе это больше по душе чем настоящее дело. Мог бы уже полком командовать.
– Оставляю эту привилегию тебе, – холодно отрезал Эверетт. – Это все? У нас много работы.
Хельстром фыркнул и ушел, громко приложив дверь об косяк. Тереза посмотрела на Эверетта. Тот невозмутимо поправил волосы, забирая из потуже в хвостик.
– Ты залила смесь кардиперитом?
– Вот как раз собиралась. – пробормотала Тесс и пошла за бутылем.
– Поторопись. – приказал Шеферд и пошел к столу Жана, где тот смешивал ингредиенты.
– Что он имел ввиду? О чем я не должна знать? – спросила Тесс, наполняя банку дурно пахнущим раствором. Вонь от него была такая, что хотелось бельевую прищепку на нос надеть.
– Не твоего ума дело. – отрезал Шеферд. Тесс умолкла, изображая обиду. Что-то подсказывало ей, что секреты Эверетта легче вызнать у пьяного Хельстрома. Но как застать его в подпитии?
У Терезы на языке верталась куча вопросов. Что Ретт собирался ей поручить? Почему его семья так против его алхимических занятий? Что случилось с учениками маркиза Леонида в этом поместье? Любой ответ мог быть крайне полезным для Фетаро, именно поэтому Тереза молчала. Не стоит проявлять любопытство в тех областях, которые Шеферду смогут подсказать ее настоящие резоны остаться в этом доме.
Они молча работали. Ретт был далеко не так разговорчив, как Жан. Тот постоянно восторженно рассказывал о своих планах и идеях, Шеферд молча работал и отдавал ей приказания. Когда Жан говорил «Тереза, будь добра принеси вон те ингредиенты» – это звучало как мягкая просьба. Конечно ей и в голову не приходило отказать, но оставалась приятная иллюзия, что она помогает алхимику по доброй воле.
Но когда Шеферд приказывал: «Три литра спирта на этот стол» – это звучало так, словно она должна отдать честь и кинуться исполнять и неважно, что она по этому поводу думала. Через пару часов таких команд Терезе хотелось каждой склянкой, мешком и конвертом запустить Ретту в голову.
– Подойди. – в очередной раз скомандовал Шеферд. Тереза, сжав зубы, подошла к столу, за которым он работал. – Три капли с интервалом в десять секунд в эти три пробирки. – Он пододвинул к ней держатель.
– Да, сэр! – съязвила Тереза и не удержалась – фыркнула.
– Тебя что-то не устраивает? – мягко спросил Шеферд.
– Что вы! Я в полном восторге! Вы со всеми разговариваете в таком тоне или только со мной?
Она капнула настойки и принялась отсчитывать десять секунд.
– В каком «таком» тоне?
– Командном. Я чувствую себя новобранцем в вашей маленькой армии.
– Я груб с тобой, Тереза? – удивился Шеферд.
– Нет, сэр! – она вскинула руку и приложила ладонь ко лбу.
– Ты делаешь это неверно, – заметил Шеферд с ленцой. – Честь отдают правой рукой и касаются козырька двумя пальцами. – он показал как нужно.
– Простите, сэр! Так точно, сэр! – поддразнила Тереза. Она докапала настойку во все три пробирки и отдала Шеферду.
Он как-то безнадежно покачал головой.
– Расскажи мне про Фетаро. Как ты у него оказалась? – Ретт мерной ложечкой раскладывал в пробирки металлическую стружку.
– Э… – от резкой смены темы Тереза растерялась. – Он забрал меня из Междуречья. Лишил сознания. Очнулась я уже в Рейне.
– Дальше. – Ретт поглядел на нее и тут же вернул внимание на пробирки.
– Он сказал, что я или стану шпионить за вашей семьей или мое тело кинут в канал. – Тесс постаралась сказать это достаточно мрачно, чтобы Шеферд посочувствовал ее страхам.
– Полагаю, ты с радостью согласилась.
– Нет, я схватила кухонный нож и зарезала его. А потом сбежала и стала королевой Галиварской Империи! – раскривлялась Тереза.
Ретт ухмыльнулся. Поднял на нее взгляд. Тесс смущенно умолкала. Вот говорил же ей Леонид быть ласковой, игривой, кокетливой. Учил ее быть такой. И у Тесс с ним запросто получалось. Но с Эвереттом Шефердом нет. В нее словно бес вселялся и она не могла себя заставить перед ним быть кроткой овечкой. Он… бесил ее! Бесил неимоверно! Зарвавшийся, самоуверенный графский сыночек, который играет с вампирами в свои игры.
– Кого ты видела в его доме.
– Меня учила женщина. Франциска Балера. – Тереза подумала, что если сможет напакостить мисс Совершенство, то это будет только ей в плюс.
– Как она выглядела?
– Темноволосая, молодая, красивая. Она там что-то вроде первая в очереди на вампирство. То есть я так поняла.
– Хорошо, по крайней мере, в чем-то ты мне не врешь, – Ретт отложил мерную ложку и поболтал пробирку на весу. Работал он как Жан – уверенно и четко. Хотя Тесс казалось что он смотрит на все эти приспособления и препараты со странной тоской, тогда как мэтр Жан с восторгом хозяина.
– Еще?
– Там был громила. Вампир. Имени не знаю. – Морхеда в отличие от Балера Тереза выдавать не хотела, хотя раз он в курсе про нее, то и о творении Леонида точно будет знать.
– Его зовут Морхед. Три года назад Леонид привез из поездки по северу страны этот «сувенир». Все только об этом и болтали. Нечасто увидишь такого обращенного у Фетаро да и в любой другой семье. – Ретт усмехнулся.
– Да? Почему?
– Они очень тщательно выбирают тех, кто войдет в семью. Им теперь нельзя разбрасываться. После Великого союза они ограничены. Об этом ты не в курсе?
– Нет. Про вампиров мне почти ничего не рассказывали. Про вас больше.
– Про нас?
– Оборотней. И…Шефердов.
– И что ты знаешь про нас? – Ретт внимательно посмотрела не нее через стол.
– Что вас шесть детей. Что твоя мама из Аркадии, а отец генерал в военном совете. Хельстром женат, а ты помолвлен.
– Это знают все в Рейне. Тоже мне секреты. – фыркнул Ретт.
– Ну извини! Может, сам расскажешь что-то?
– А ты передашь это Леониду?
– Конечно. Мне нужно что-то ему передавать или я стану бесполезной и всплыву из-под моста.
– Не бойся. Ты здесь в безопасности. – обнадежил оборотень.
– Спасибо огромное, но я не могу всю жизнь просидеть здесь.
– Это верно. Не можешь. – Ретт вытер руки тряпицей. – Ты голодна?
– Немного.
– Пойди на кухню и прикажи накрыть нам на веранде.
– Нам? Вы будете есть со мной?
– Ты против?
– Нет. – поспешно ответила Тесс. – Я просто думала вы должны обедать с семьей.
– Ничего, переживут один день и без меня. Ну, живее, Тереза, у нас еще полно работы.
– Да, сэр! – козырнула она и добавила. – А странно что ты не генерал до сих пор.
– Нет, не странно. – ответил Эверетт туманно.
Тереза сбегала на кухню, передала распоряжения Шеферда. Вернулась и работала еще час – пересаживала рассаду, которую Жан выращивал для своих экспериментов. Потом сходила принять поставку спрессованных опилок, из которых он смешивал топливо для поезда. Пока тащила их внутрь, отдуваясь и ворча, вся взмокла.
К счастью, стол как раз накрыли, Ретт снял фартук и они сели обедать. Слуг он, как и Жан, предпочел отпустить.
– Жан сказал я должна согласовать с вами день моего выходного. – вспомнила Тесс, когда они расправились с первым блюдом – божественно вкусным супом с клецками.
– Какой день тебе нужен?
– Среда подойдет. Я отнесу папку и… – она смущенно умолкла.
– Куда отнесешь? Как вы поддерживаете связь?
Тереза сглотнула. Ох и страшно было это рассказывать Шеферду, но выбора не было.
– Через магазин женского белья.
Ложка Ретта замерла у губ.
– Прости? – он хохотнул.
– А что? Я покупаю белье, и мне там отдали конверт. Там было написано украсть папку.
– Откуда ты знаешь, что этот конверт от Леонида Фетаро?
– А от кого же еще?
– Может, это я его подкинул?
Тесс заморгала.
– Но как ты узнал?
– Никак. Но я мог бы, не так ли?
– Нет, не мог!
– Недооцениваешь, это хорошо. Для меня. – добавил он веско. – Ты, конечно, полная дура, Тереза, но хотя бы не пытаешься казаться умной.
Тесс вспыхнула от унижения. Захотелось швырнуть тарелку ему в наглую рожу.
– Я полная дура? – переспросила она вкрадчиво. – Боже, граф, а вы умеете делать даме комплименты. – она игриво улыбнулась. Шеферд смотрел на нее задумчиво и улыбка то и дело касалась его губ. Он мог что угодно ей тут говорить и оскорблять, но Тесс прекрасно видела, что он ей любовался.
– Мда, кое-чему тебя таки научили, – заметил Шеферд одобрительно.
«Ты еще удивишься, оборотень»
– Я могу задать вопрос, ваша светлость? – Тереза сделала вид, что такой комплимент ее страшно оскорбил и огорчил, так что в тон добавила официальности.
– Попробуй.
– Почему вся ваша родня так против, чтобы вы занимались алхимией?
– Потому что оборотень должен воевать. И показывать пример, что он может заниматься чем-то другим это опасный и никому не нужный прецедент. – быстро ответил Эверетт.
– Но… разве вам не платят за службу в армии?
– Конечно. Весьма щедро даже.
– Тогда почему ты не хочешь делать там карьеру?
– А деньги – это все, что представляет для тебя ценность, Тесс? – Ретт лукаво склонил голову набок.
– Нет. Но это очень важно. Тебе не понять насколько. Ни тебе ни Жану… Вы всегда были сыты, одеты и в безопасности. Вам не понять что это такое – бояться за свою жизнь. Голодать. Выживать.
Ретт усмехнулся.
– Ты очень-очень наивна, моя дикарка. Считаешь, что раз есть горстка марок за душой, так тебе ничего не угрожает? Ты не права, Тесс. Твоими врагами кто был? Толстосумы из Междуречья? Старуха, что продавала твое право? Это мелкие сошки по сравнению с теми, с кем приходится иметь дело, когда ты играешь в Большую Игру в столице. Когда в твоих врагах такое семейство как Фетаро, например, никакие деньги не купят тебе и твоим близким безопасность.
Тереза сглотнула.
«Да уж… поэтому я и не собираюсь становиться врагом Леонида».
Вслух она этого не сказала.
– А что тогда даст безопасность?
– Власть. Сила. Стая. – быстро перечислил Ретт. – Но больше всего технологическое преимущество. Оружие.
– Оружие? – Тесс хохотнула. – Да тебе же из пушки в голову попали и тебе хоть бы что!
– Не попали, а задели. – поправил Эверетт придирчиво. – И это оружие не против оборотней, а против всех.
– А есть оружие против оборотней?
Ретт поглядел на нее хитро.
– Ты интересуешься из чистого любопытства, да Тесс?
– Да… Я… – она смутилась, потому что и правда спросила это без умысла. – Я просто не знала что есть.
– Его нет. Алхимики боятся вести разработки в этом направлении. Все стаи, неважно к какой стране принадлежат, останавливают такие разработки.
– Почему? Ну то есть… пушки же изобрели и эти… – Тереза пощелкала пальцами припоминая. – Артиллерию, вот!
– Пушки это и есть артиллерия, неуч. – закатил глаза Ретт. Тереза скомкала салфетку и бросила в него. Ретт уклонился и они оба рассмеялись. Тесс в душе ликовала. Ага! Весело ему с ней ведь! Но внешне она смущенно потупилась и уткнулась в свою тарелку.
– Если алхимики Маркии придумают что-то против оборотней, то наши придумаю что-то свое. И оружия против оборотней будет становиться все больше, и больше, и больше… Как считаешь кому это в первую очередь невыгодно?
– Вам. Оборотням.
– Точно. Совет стай считается распущенным, но на деле некоторые договоренности все еще держатся к взаимной выгоде.
– Хм… но как же император? Он ведь может повелеть. Жан говорил, что императорская академия алхимиков работает над тем, что он прикажет.
– Если он это сделает, тогда мы попросим его передумать. – пожал плечами Ретт.
– И он вам не откажет?
Шеферд улыбнулся.
– Если бы у тебя был острый клинок, разящий врагов направо и налево, захотела бы ты с ним ссориться? Зачем императору разработки оружия против оборотней? Мы и так выигрываем его бои. Его все устраивает. По крайней мере, пока.
– А если вы проиграете? – Тереза затаила дыхание.
– Тогда настанут очень веселые времена, Тесс. – Эверетт вытер губы салфеткой. – Нам пора работать.
