355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Екатерина Пекур » Дети Мира » Текст книги (страница 16)
Дети Мира
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 08:07

Текст книги "Дети Мира"


Автор книги: Екатерина Пекур



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава двенадцатая

В гостинной стояла тишина. Я замерла в дверях, потом неловко шагнула через порог. Как мне себя вести? Впрочем, по обстоятельствам. Ведь я же не знаю, что им известно, и кто они такие, но исходившее от них напряжение указывало, что за ними какая-то власть. Обведя взглядом сидящих, я с облегчением наткнулась взглядом на отца. Он жестом предложил мне садиться. Я опустилась в последнее пустующее кресло, у самой двери, скомкав полотенце на коленях. На меня глядели пять пар глаз.

– Санда. Это Малый Совет Адди-да-Карделла. Ввиду необычности твоей ситуации ими было принято решение немедленно задать тебе ряд вопросов и, по результатам услышанного, принять решение о предоставлении тебе гражданства, – спокойно проговорил отец, обводя рукой присутствующих. Ой-ой. Решающий момент моей истории?

У меня возникло ощущение, что перед моим появлением в гостинной здесь произошёл довольно резкий обмен репликами. Однако сейчас все пятеро, включая отца, сохраняли на лицах что-то вроде единой линии обороны.

– Мастер ЛарнИко Лиловый Свет. Мастер ЛакИро Живой Ствол. Мастер БАрро ЖихАро. Мастер ЛиннАри Длинный День, – отец представил мне их по одному и советники неспешно кивали, больше никак не шевелясь в креслах, – Все они – высший орган власти Горной Страны, главы Общего Совета и подразделений. Отнесись к этой беседе со всем вниманием.

Я непроизвольно отметила, что Барро Жихаро, единственный аллонга Малого Совета (строгий, на вид неимоверно правильный, жёлчный и худой как треска старик с нахмуренными бровями и светлыми волосами, торчащими, как иглы дикообраза), не был назван последним – выходило, что его членство в Совете вовсе не было вежливым лицемерием во имя равенства рас. Как раз наоборот, «просто люди» – по крайней мере аллонга – принимали участие в управлении Горной Страной наравне с бризами.

Все остальные были тоже в годах и тоже одеты в неизвестные мне наряды, похожие, как я уже говорила, на классические, то есть длинные, ларго. Лицо Мастера Ларнико Лилового Света было покрыто старческими веснушками, нос показался мне крупноват, да ещё и с хищной горбинкой, а голубые глаза напоминали остро заточенные крючки; это лицо будто бы плыло в ореоле седоватых рыжих волос. Он напоминал хитрющую птицу или мелкого умного зверька, вынужденного быть самым башковитым в лесу, потому что иначе сожрут. В отличие от него, Мастер Линнари отличался полнотой, глубокими залысинами и каким-то потусторонним, растительным добродушием; как потом выяснилось, за всё время нашей беседы он не проронил ни слова, хотя внимательно следил за происходившим.

Последний из гостей, Лакиро Живой Ствол, сидел в кресле весьма непринужденно, закинув ногу на ногу, он был среднего телосложения, довольно высок, коротко стрижен и по-прежнему огненно-рыж; в нём ощущалась немалая физическая сила. На его лице не было ни хищной ларниковской хватки, ни рассеянности Линнари – он ждал информацию, и никак не выдавал ни одобрения, ни нетерпения, ни неприязни.

Поколебавшись, я остановила взгляд на Лакиро, однако Ларнико немедленно привлёк моё внимание к себе. Я ошиблась – всё-таки он был главным, хотя, по моему мнению, именно такое спокойствие, как у Лакиро, было признаком настоящего лидера.

– Мы приветствуем тебя в Адди, Санда Кун, – официально и как-то поверхностно сказал Лиловый Свет, после чего неспеша продолжил, – Я хотел бы услышать историю твоего попадания на территорию Горной Страны. У меня, как уже отметил твой отец, есть немало вопросов по этому поводу.

Его интонация не оставляла никаких сомнений в том, какой реакции он от меня ждёт. Трепетного исполнения приказов. Впрочем, а у меня что, выбор был? Высший орган власти, вот оно как… Кажется, с нашим появлением случилось что-то необычное, раз они удостоили меня своим присутствием? Да ещё и так скоро – у меня даже пыль дорожная с головы не осыпалась!

– С чего мне начинать рассказ? – несколько напряженно спросила я, – С начала или с того, что кажется мне наиболее важным?

Тень. Со мной это уже происходило, да? Точно такой же разговор? Тень и ещё раз Тень. Я ощутила, как во мне, среди тревоги, нарождается злость – пока тихо, еле заметно, но всё сильнее и сильнее. Все эти сильные и властные люди словно гнали меня по коридору в неведомую мне даль – не спрашивая моего мнения и не слишком-то церемонясь. Ладно, у них, наверное, есть на то причины, но я же им не кукла безвольная. У меня тоже есть свои интересы. И я вовсе не рвалась тут оказаться. Кроме того, я была исполнена желания отвести их внимание от Каруна как можно дальше. Но Ларнико сбил меня с ног поистине прицельным огнём.

– Расскажи, каким образом ты оказалась замешана в разработках по так называемому «Проекту «Риннолёт» – настолько глубоко, что даже принимала участие в испытании этого аппарата в такой странной близости от Гор? Насколько я знаю, ты не была ни сотрудником Института прикладной физики, ни сколько-нибудь выдающимся учёным по меркам Низин. Также мне интересно, каким образом рядом с тобой оказался спецоперу Института «Каурра» Карун да Лигарра, что вас связывает, и что ты можешь сказать о его участии в этих испытаниях?

По моим кишкам резко и больно прошлась наждачка. Он в курсе всего, а потому хочет перейти к делу без проволСчек? Ну ладно. Всё-таки им владеет куча заблуждений.

– Думаю, у меня найдется для вас куда более ценная информация, – проговорила я, скрывая волнение, – А именно – кто в ответе за провал вашей операции, куда пропал ваш агент-двойник и многое другое.

Отец нахмурился.

– Санда, в твоих интересах быть максимально собранной и отвечать по существу – надеюсь, ты это понимаешь.

– Я это понимаю, – кивнула я, – И даже пытаюсь опередить интерес господина советника.

Боюсь, что при этом мой голос всё-таки подпустил иронию. Я отлично видела, что у них не возникло впечатления, что я сотрудничаю. Мда, я торговалась, притом неумело, но я пыталась хоть как-то отстоять свою независимость перед лицом всех этих важных персон. На самом деле я просто была так напряжена, что ирония оказалась единственным инструментом защиты…

Лицо Ларнико осталось застывшим, а в глазах Лакиро мне даже почудился смешок. Примерно минуту Ларнико Лиловый Свет прожигал меня недвижимым взглядом, а потом, поколебавшись, кивнул (чтоб я не видела, как при этом зашевелились его тонкие ноздри).

– Я слушаю. Интересно, чего же мы такого не знаем?

Он всё-таки клюнул. Ещё бы. Если мы с Каруном выяснили правдивые факты, то главы бризов должны были волосы на себе рвать от отчаяния. А тут нечаянно обнаруженная девица заявляет в лоб, что знает ответы на самые сокровенные их вопросы!

– В провале вашего Проникновения виновны, по-видимому, ваши же агенты – те, что должны были похитить физика. Они засветились, – терпеливо сказала я.

– Это невозможно, – суховато отозвался Лиловый Свет, – Тебя ввели в заблуждение, девочка.

Но он чуть занервничал.

– Почему вы так считаете? – я приподняла брови.

– Информацию о каких-либо операциях с нашей стороны ты ведь могла получить только от того человека, вместе с которым тебя задержали на Границах, – голос Ларнико был наждачно сух, – Однако мне известно, что никто из наших людей не был арестован КСН.

На самом деле эта перспектива вызывАла в Ларнико дрожь настолько явную, словно арестовывали его самого. Что же он такого знает про столкновения «КСН-бризы»? У меня возникло подозрение, мои понятия о работе Комитета вообще даже рядом не лежали с истинным положением вещей. И что эти самые вещи были куда, куда страшнее…

А ещё я невольно сделала кучу выводов. У них есть свои люди и в Комитете?! Ничего себе! Рисковые же они. Если в целом перспектива быть схваченным как бриз или агент-аллонга даже у руководителей (которые никогда, видимо, не покидают столицы) вызывает такие сильные эмоции.

– Они засветились, – как можно спокойнее повторила я, – Однако не перед КСН, а перед другой структурой. Что на поверку вышло даже опаснее, так как методика Комитета, подозреваю, вам отлично известна, а вот её вольный, карикатурный вариант, к тому же, замешанный не на Порядке и Вере, а на частных интересах – совершенно сбил с толку ваших людей.

Отец заинтересованно подался вперёд, а Лакиро Живой Ствол посерьёзнел.

– Продолжай, – сказал он, – хотя я уже догадываюсь…

Я кивнула.

– Их терпеливо выследили и схватили вместе с похищенным физиком. По косвенным данным могу предположить, что затем из них выбили данные об операции и путях связи с центром, так как все последующие ваши шаги, насколько я знаю, оканчивались жестокими провалами. Как ни смешно, контрразведка, которая всё это время рыла землю, не только взяла неверный след, но даже и сама пострадала.

– Может быть, это хотя бы облегчило участь наших людей – что они не были схвачены КСН? – предположил отец.

– Я так не думаю, – раздельно произнесла я, – Поскольку с методами этих подонков я лично познакомилась. Даже сотрудник КСН счёл их садистами.

Отец замер, Лакиро удовлетворённо (хотя и тревожно) кивнул, лицо Ларнико заметно перекосилось (хотя и без сверхъестественного комитетского ужаса), и даже Мастер Линнари чуть вернулся в мир – его глаза отразили темноту.

– Десять Первых, я прав..?

Барро Жихаро впервые разжал губы, и фраза, неожиданно сцеженая им сквозь зубы, была исполнена такой смолистой, жирной ненависти, что её, эту ненависть, можно было намотать на палку и поджёчь, как факел, честное слово.

Я медленно кивнула, задаваясь вопросом, отчего же он так зол на Десятку. Может быть, он что-то ещё знал по поводу «легенды из Тер-Карела», или как её тут зовут. Следовало выяснить эту информацию как можно полнее, рассеянно подумала я, а то я совершенно не понимала ни здешних резонов, ни здешних интриг.

– Верно, – кивнула я.

– В нашей войне новые игроки..? – задумчиво пробормотал Лакиро, – Санда, расскажи, пожалуйста, подробнее, что тебе удалось узнать, – он мельком глянул на Ларнико и добавил, как мне показалось, с вежливой иронией, – И как ты всё это узнавала – тоже… само собой.

Итак, Ларнико Лиловый Свет ведает общей безопасностью, подумала я. И, видимо, страдает некоей манией докапываться до глубин (даже если их нет в природе) – что потешает сильного и уверенного профессионала Лакиро (хотя и не настолько, чтобы выносить эти междусобойчики на чужие глаза). А сам Лакиро, по-видимому, руководит обороной. По крайней мере, такое у меня сложилось впечатление.

Вздохнув, я спросила:

– Могу я вначале уточнить несколько вопросов, которые мы… с моим товарищем постулировали лишь на основании логических выводов? – Лакиро невозмутимо кивнул, и я продолжила, – Скажите, а гигантская розоцветка – ваша работа?

Лакиро снова кивнул – хотя подозрительный Ларнико нахмурился и недовольно зыркнул на коллегу.

– И ещё одно: этот ваш да Рагиро или как там его на самом деле – он вернулся домой или тоже пропал?

Лакиро смерил меня долгим, пожалуй, несколько удивлённым взглядом.

– Ларнико, нас чуть не расколол Комитет… – раздельно проговорил он, – То есть на самом деле расколол, не так ли, девочка?

Я поёжилась.

– На самом деле… в некотором смысле… это я его расколола. Случайно… Я задала пару вопросов и узнала про цветок, который, по моему понятию, и спровоцировал приступы. Бедного же физика окружали полные неучи в медицине. А… Карун сразу вспомнил, кто принёс растение. Но арестовать этого человека он не успел. По крайней мере, до того, как он бросился меня спасать, да Рагиро не нашли. Он пропал, и агент Десятки – тоже. До сих пор не знаю, кто из них был жертвой.

Советники переглянулись.

– Когда это случилось?

– Если всё это время я правильно считала дни – то полнедели назад. Или, может быть, четыре дня.

– Никто не выходил на связь за это время, – медленно признал Ларнико.

– Да уж… феноменальная ирония… – пробормотал Барро, – Девочка-сайти провалила акцию Совета только потому, что была очень внимательна, а наш агент не потрудился замести следы? Ларнико, Лакиро, это вопиющий непрофессионализм.

Лиловый Свет коротко засопел.

– Барро, обсуждать эти вопросы мы будем не здесь.

– Она и так уже сделала выводы, – флегматично отозвался пожилой аллонга. Да уж – в логике белым трудно противостоять…

– Вернёмся к твоему рассказу, – кивнул Ларнико, – Начни, пожалуйста, с начала.

Я стала терпеливо излагать им события после пропажи физика. Они никак не комментировали своё отношение к моим словам, но лица членов Совета всё мрачнели и мрачнели.

– Каким же образом ты оказалась втянута в расследование? – прервал меня Ларнико, – То есть я понял, что тебя склонили к доносительству и выполнению мелких поручений, но как ты смогла оказаться в «Каурре»?!

Я поморщилась. С его подачи я была просто жертвой безгласной. А ведь я привлекла их внимание к тому, что помогала Каруну добровольно – особенно тогда, когда нас с ним обложили со всех сторон. Отметив, что сейчас к этому подойду, я рассказала ещё кусок истории, а затем проворчала:

– Ваш агент-двойник оказался так неловок, что привлёк ко мне внимание контрразведки. То есть, я имею ввиду, отдела в целом, а не конкретного человека, который (к счастью для меня) смог адекватно оценить мою воображаемую принадлежность к засланцам. Но дело могло повернуться очень худо. Этот ваш агент кидался на меня с изумлённой физиономией (само собой, цвет волос у меня не слишком-то обычный), а затем, пока я ещё не знала, кто он, даже попросился у меня переночевать! Уже после того, как весь Город стоял на ушах, разыскивая его как бриза!

– Ларнико, Барро прав – это вопиющая безграмотность, – спокойно проговорил Лакиро, прерывая меня, – чтоб ты не говорил. Если бы я мог предвидеть такую реакцию, я бы ни за что не голосовал за Сарриза. Храни Создатель его душу, но он провалился, запаниковал. И чуть не потопил постороннего.

– Санда, тебя хотя бы не вычислили? – тревожно проговорил отец.

– Какой там не вычислили, – проворчала я, – Они прошли по его следу за несколько часов, и наутро меня арестовали как сообщника.

Лакиро нахмурился, но его глаза стали куда более ясными – картина минувших событий для него обретала форму. Отец вздрогнул и беспокойно пошевелился – я увидела, как поджался его живот. Лица Ларнико и Барро Жихаро не дрогнули.

– Но меня никто не трогал, – поспешила добавить я, – Со мной только обстоятельно поговорили, а часа через три меня освободили под честное слово Каруна – он как-то уломал своё руководство, что вышла ошибка. Ну не без того, чтобы потом сесть мне на шею… – признала я, – Само собой, взамен мне предложили помогать следствию. Хотя вёл он себя при этом очень пристойно, тут сказать ничего не могу.

Отец хмуро уставился в пол.

– Санда, ты понимаешь, на волосок от чего ты прошла? – тихо спросил он.

– Он мне объяснил, – так же тихо прошептала я, – Но пообещал вытащить меня из-под следствия, когда мы поймаем летуна. Или найдём что-то ценное.

Губы отца шевельнулись, но он так и не сказал вслух то, что собирался. Впрочем, это наверное, было какое-то ругательство – отец никогда не выражался при мне или при матери. Я сидела, беспокойно смотря по сторонам и ловя каждую тень эмоций на лицах Совета. Несмотря на мои усилия, дела Каруна были из рук вон плохи. Когда они вспоминали про методы контрразведки, они просто переставали соображать.

– Мне… продолжать?

Ларнико вяло махнул рукой.

Я вкратце изложила Совету историю с моим похищением и освобождением, и всю череду открытий, сделанных мной и Каруном на территории «Белой Башни». Советники сидели абсолютно неподвижно, и я могла гадать до икотки, как они относятся к моим словам и о чём они думают.

– Итак, физик всё это время находился в плену у Фернада да Райхха, там он, вероятно, и был убит – когда закончил постройку ещё одного летательного аппарата. Позднее по материалам из папки двойника аппарат был улучшен. На нём-то мы, как я уже говорила, и сбежали…

Наступила тишина – все они пялились на меня, а я не имела понятия, что у них на уме. Лакиро и Барро зыркнули на Ларнико и снова перевели на меня глаза.

– Как ни странно, это многое объясняет, – медленно, словно бы прислушиваясь к самому себе, пробормотал Лиловый Свет. И – очень странно, но мне показалось, что это послужило чем-то вроде сигнала – все зашевелились, начали переглядываться. (Да, выходило так, что фактический глава Совета признал мою историю правдивой, и все начали размышлять о ней, как о серьёзной вещи. Почему же все поспешили согласиться с Ларнико? Члены Совета не выглядели безоглядно преданными мнению старшего… Лакиро, например, мягко противостоял Лиловому Свету, и тот не смел ему перечить. Но о причинах такого согласия я тогда не имела понятия…)

– Продолжай, – обманчиво мягко попросил Ларнико, – теперь очень подробно опиши нам события этого вашего… полёта…

– У вас вызывает такое сомнение факт подъёма в воздух аллонга?

Ларнико мучительно поморщился, словно его тяготила необходимость отвечать на мои глупые вопросы.

– Низинные аллонга на протяжении всей истории (и до сих пор) чурались не только изобретения летающих приспособлений, но даже изучения неба, – неохотно проговорил Лиловый Свет, – Однако поскольку их Вера запрещает им такие действия, а без людей, наделённых Даром, полёт искусственных аппаратов невозможен, мы не слишком волновались. Даже когда наука низинных шайти обнаружила физически простой способ подъёма и удержания в полёте аппаратов тяжелее воздуха, мы были уверены, что эти разработки заморозят. Создание такого аппарата, как риннолёт, полностью переворачивает устоявшуюся систему Мира. И уж тем более опасно и странно, что нашлись аллонга, которых это не отпугнуло. Одни пошли даже на конфликт с властями, чтобы похитить технологию; и, по крайней мере, один… рискнул взлететь.

Лиловый Свет беспокойно пожевал губами. Факт полёта офицера Комитета пугал его даже сильнее наличия этого Комитета в природе. Храбрый, да? Не слишком нагруженный КНИГОЙ? Но это означало… что найдутся другие такие же… возможно… И к чему это приведёт?.. Карун ведь мне об этом говорил, в самом начале – о нарушении паритета в отношениях с Горной Страной. С точки же зрения Совета – речь шла о падении их системы обороны, основанной на страхе аллонга перед воздухоплаванием. Боги, вот же история! Да нас с Каруном где-нибудь тут и прикопают…

– К сожалению, Ларнико, этому, видимо, настало время… – раздельно произнес Барро, он выглядел печально и недовольно, – Мастер СамАл, – он кивнул на отца, – не единственный неверующий Мира. Всё одно к одному. Нам придётся это принять за факт. Раз уж прервать исследования мы не смогли.

Я сидела в глубине кресла и переводила взгляд с одного на другого. Наконец, меня заметили и, к сожалению, попросили продолжать. Мне физически не хотелось напоминать им о существовании Каруна (они и так, видимо, отлично его знали, и реагировали на него крайне резко) – но, с другой стороны, я рассматривала события после падения машины, как беспроигрышную, стопроцентную защиту для да Лигарры. Он же не только рукЗ не поднял на потенциального врага, но более того – помогал, утешал, вёл себя, как друг, притом самоотверженный и честный. Но не дай Боги советники решат, что я его специально выгораживаю. Они же немедленно заподозрят ложь, а это было недопустимо. Вздохнув, я подробно и максимально сухо изложила историю, возможно, первого в Мире аллонговского полёта. Заканчивалась она первым полётом одной перепуганной сайти. И долгим путём спасшихся людей по кромке Барьерного Хребта.

– Дальше вам должно быть известно. Ведь патрули следили за нами всё это время, не так ли?

Советники промолчали, только переглянулись.

– Всё было именно так? Ты верно передала все детали? Ничего ли не забыла и не упустила?

– Нет, – покачала я головой, – Память у меня хорошая. А уж тем более на такие странные события.

– Санда, это чудо, что ты осталась жива. Более того – жива при таком раскладе, когда рядом с тобой находился этот страшный человек.

– Я не ощутила, что он страшный… – возразила я, – Более того, он же спас меня и не раз… Защищал меня… хотя одни Боги знают, во что это ему могло вылиться. Разве вы этого не поняли? Допускаю, что вначале он делал это, исходя из каких-то своих планов, но когда речь пошла о моём полёте… Разве он хоть раз повёл себя как страшный? – еле слышно закончила я, – Как странный – это ещё куда ни шло… он же правда пытался мне помочь.

– А ты не понимаешь, что он всего лишь вводил тебя в заблуждение таким отношением? Втирался в доверие? – мягко, словно успокаивая ребёнка, парировал отец.

– Нет. Он никуда не втирался.

Лица советников скисли, как яблоки на жаре. На меня глядели, как на чокнутое дитя. Я чуть не заскрипела зубами. С их точки зрения выходил какой-то чудовищный умысел, спланированный прямо на ходу (точнее, на лету), и вируозно отыгранный для одного зрителя – то есть меня. Теоретически, конечно, это могло быть правдой… но, логически же проанализировав поведение Каруна, я отказалась от такого варианта. Он говорил мне правду. Он уговаривал меня уходить в Горы. Более того, все поступки говорили о том, что на себе-то он как раз поставил точку. Жить дальше он не собирался – разве что чудо какое-то бы его спасло. Впрочем, я всё допускала, даже гипотезы Ларнико – но при том меня не оставляло ощущение, что я не понимаю какой-то важной, корневой, мотивации странных поступков Каруна.

– Я не знаю, почему он так поступал. Я спрашивала у него, но он не ответил так, чтобы это меня удовлетворило. У меня создалось впечатление, что это… что-то личное… а я не любитель лезть людям в душу.

– Вот именно. Ты воспринимаешь отношения с этой тварью, как дружеские, даже зовёшь его по имени, – посетовал Ларнико, – Ты всячески пытаешься создать у нас впечатление, что он хороший человек – может быть, бессознательно. Но это не так. Более того – это одно из самых чудовищных заблуждений в твоей жизни. Создатель хранил тебя от того, чтобы ты не оказалась в его руках на территории Низин.

– Вы можете верить или не верить, но его поступки говорят сами за себя, – сказала я, ощущая всё возрастающее напряжение, – Мне кажется, он всё-таки не заслуживает, чтобы его называли тварью и другими подобными словами. Я свидетель лишь одному – он всячески мне помогал, всё время нашего знакомства. Действительно бескорыстно. А пока я билась в истерике, пытаясь лететь, он ещё и проявил изрядное мужество – вообще-то для него оказаться в воздухе было полным шоком – он боится высоты и вначале даже не мог выглянуть за борт риннолёта, в отличие от меня…

– Санда, не стоит доверять этому типу лишь оттого, что он пару раз совершил что-то приемлемое. Ты же не знаешь, почему он так поступил? Ты сама это сказала, – вздохнул Лакиро, прерывая меня, – Предоставь его судьбу нам и живи. Думаю, нет сомнений – теперь мы можем дать тебе гражданство Горной Страны, так что у тебя вся жизнь впереди, и жизнь эта будет лишена страха перед КСН. У тебя будут друзья, дом, хорошее к тебе отношение и много интересных открытий…

Но я плохо воспринимала его слова. Меня заполнила ледяная наждачка.

– С какой тогда стати он спасал потенциальную жертву? – взвилась я, – Ладно, когда он нарушил присягу, вытягивая меня из камеры допросов да Райхха, где меня уже начали резать на кусочки, как летуна – это было его личное дело… Но когда стало ясно, что я – действительно не аллонга..? Почему он так поступал? Скажите мне, если вы понимаете, потому что я не понимаю вас..! Из каких таких подлых соображений он это делал, когда нам грозила только смерть от голода или холода – но не было никаких шансов, что мы спустимся вниз? А потом умолял улетать к Тени собачьей, а его бросать умирать на скалах? А потом швырял меня в бойру, а сам прыгал в пропасть..? Ему показалось, что в Мире всё не так просто, и он честно пытался выяснить правду…

Отец покачал головой.

– Санда, я не понимаю, почему ты не хочешь увидеть очевидного. Мы же все тут желаем тебе только блага, и что-то знаем про жизнь.

Я замотала головой.

– Но он не заслуживает такого отношения!!!

В наступившей тишине голос Ларнико прозвучал устало и тихо.

– Хорошо, я расскажу тебе, девочка, рядом с кем ты была… Потому что ты испытываешь серьёзные заблуждения, впрочем, надеюсь, это лишь от недостатка информации, а не от глупости. Карун да Лигарра – один из самых опасных, умных и жестоких следователей контрразведки. Тринадцать лет безупречного стажа. Абсолютный отличник выпуска, что подразумевает… достаточно беспринципный подход к жизни и большой талант к выбранной специальности. Десятки поощрений. Принимал участие в шести раскрытиях проникновений, из них четыре – начаты и проведены лично им. Все выявленные жестоко умерщвлены после опытов и допросов, проведённых с его участием – хотя должен всё-таки признать, что в третьем отделе его (из-за своеобразного «гуманизма», особенно по отношению к женщинам) считали чуть ли не универсальным «добрым следователем» – но это говорит лишь о том, каковы там все остальные – если бы я рассказал тебе о его обычных методах, тебя бы вырвало. Ещё как минимум тридцать человек, осужденных на дознание четвертого-пятого уровней по подозрению в сотрудничестве с Горной Страной, прошли только лично через его руки – естественно, все они были затем расстреляны. А сколько таких было всего, и скольких ещё человек он довёл до смерти, безумия или каторги, нам и по сей день неизвестно.

Я сидела, нахохлившись, и не сводила глаз с членов Совета.

Конечно же, я не имела об этом никакого понятия. Я избегала заглядывать за плечо да Лигарры, а он сам не пускал меня туда. Изо всех сил не пускал – я тому свидетель.

С другой стороны, я не только этого не видела, но даже более того, это совершенно не вязалось с моим ощущением от него. Я отлично знала, что он может поступать жестоко – но эта его жестокость была уж слишком… рассудочной, если вы понимаете, о чём я. Жестокостью по рассчёту (в отличие от его сдержанной, но никуда конкретно не адресованной внутренней ярости, причину которой я не понимала – но она, как невидимая топка печи, кидала блики пламени на все его слова и поступки). Он нередко поступал зло – но только если считал, что это будет маскимально полезным шагом. Во всём же остальном он скорее нарушал мои ожидания каких-нибудь ужасов. Он был совершенно адекватным и уравновешенным (я бы даже сказала – неприлично уравновешенным!) человеком. Наверное, это и было признаком профессионализма для офицера КСН – действовать эффективно, безжалостно и решительно в любой ситуации. И никогда не терять голову.

…Что невольно навело меня на мысль, что у них, офицеров, с врачами есть ещё много чего общего…

Зато теперь я отлично представляла, что бы случилось со мной, не подставься он в качестве моего контролёра и кинься он мне на помощь после похищения. Ко мне бы пришло всё то, что красочно живописал Мастер Ларнико – хотя, подозреваю, в чьём-то другом лице. Вот тогда бы меня действительно вырвало – но уже по делу…

И почему-то, по выражению поднятых на меня глаз отца, я догадалась, что он думал о том же самом. Только, в отличие от меня, отец не пытался оправдать да Лигарру. Он, как мне показалось, уловил причину, из-за которой, возможно, Карун так поступал со мной… Что-то такое, от чего я изо всех сил отворачивалась. А вот отца результаты его раздумий сильно обеспокоили и даже опечалили.

Это правда – я изо всех сил обеляла Каруна. Я это понимала. Обеляла – с таким же (если не большим!) слепым упорством, как он недавно оправдывал меня – в те два дня, пока мы брели по Барьерному. Впрочем, разве я не знала? Когда я сравнивала его и Руниду да Райхха – я что, не сознавала очевидного? Я разве хоть на миг сомневалась, как бы поступил Карун на месте Руниды? Что у него кулаки полегче? Ага, сейчас – хватка у да Лигарры была на порядок крепче. Или что Каруна тронули бы мои бабские вопли?! То есть, может быть, и тронули – только он бы всё равно окончил своё дело. Безупречно и по всем правилам. И потом грустно раскурил сигарету. Он же жалостливый, и гуманизм у него какой-то там своеобразный, оказывается, есть…

Но меня это не слишком-то волновало. Даже сейчас, вы можете в это поверить?! Мне по-прежнему казалось, что я должна и смогу защитить да Лигарру от ярости бризов. Да и то сказать – ведь я же ему пообещала! Более того, я сама себе это пообещала! – когда он отверг мой Долг жизни. Я не собиралась сдаваться, и от этого глаза отца словно затянуло пеленой. Он был слишком хорошим аналитиком… вот же Тень, а..?

Да уж. Мы с да Лигаррой, похоже, оба вели себя как придурки. И нам теперь никто не верит. Потому что люди в нашем положении так себя не ведут. Они тихонько друг друга мочат, и дело с концом. Но это совершенно неестественно, когда спецоперу Комитета двое суток гадает, по какой бы такой причине ему не убивать встречного бриза! А бриз прячется у него под боком. Если бы мне такое рассказали, я бы на смех подняла…

– И что вы собираетесь делать? – еле слышно проговорила я.

– Его будут судить, – коротко и сухо ответил Барро Жихаро.

– А что ему грозит по законам Адди? – тревожно спросила я.

Советник Ларнико пожал плечами.

– Конечно, вначале мы рассмотрим все обстоятельства твоей истории. Признаю, они несколько улучшают впечатление. Но ненамного – я продолжаю испытывать сомнения в чистоте его мотивов. Сейчас речь идёт о выборе между простым расстрелом – и казнью с предшествующим жёстким дознанием. Он многое знает – было бы глупо упустить такую возможность.

Я окаменела. В меня будто вытряхнули целый мешок льда… Нет! И это улучшение??!!

– Конечно, – продолжил за ним Лакиро Живой Ствол, – если мы учтём все смягчающие обстоятельства, решение Совета, вероятнее всего, склонится-таки к немедленной казни. К тому же, у меня, например, есть сомнения, удастся ли нам его сломать. Но коллеги моего пессимизма пока не разделяют, – он указал подбородком на главу Совета.

Неожиданно для себя я вскочила…

– Пожалуйста! – закричала я, – Не убивайте его..! не надо его пытать!!! – отец изумлённо глянул на меня, скрипнув зубами, я осеклась и с усилием перешла на деловой тон – ну, почти, – Вдруг он захочет сотрудничать..? – молила я, – ну, сам?! Ну не убил же он меня?! что-то же хорошее есть в этом человеке?! Его ещё можно переубедить!

– Деточка, такие люди, как спецоперу КСН, не сотрудничают. Они работают – или они мертвы, – в голосе Ларнико Лилового Света послышалось осуждение – ему приходилось втолковывать мне такие прописные истины!

У меня было ощущение, что я бьюсь головой о стенку. Но я не оставляла надежды хотя бы частично их переубедить. Собственные доводы казались мне достаточно серьёзными.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю