Текст книги "Вампиры на Каникулах (СИ)"
Автор книги: Екатерина Коути
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
Наступило молчание, прерываемое лишь нетерпеливым сопением Сары, мычанием Альфреда и шуршанием бандитов, которые ненавязчиво, миллиметр за миллиметром, уползали с поля битвы.
– Наверняка это длинная и нудная анкета, – нехотя отозвался Герберт.
– Нет, короткая и веселая.
– Так и быть, я ее заполню. Потому что снисхожу к твоей мольбе. А где мы встретимся? Как понимаешь, к нам я тебя пригласить не смогу.
Виконт был прав, ибо во все времена квартирные хозяева строго-настрого запрещали жильцам водить на квартиру девиц. Зато визиты молодых людей не вызывали подобных запретов. Это еще раз доказывает, что лендлорды отличаются ограниченным воображением.
– Мы можем встретиться на нейтральной территории. Например, в двух кварталах от моего отеля есть кафе «Орхидея». Там и соберемся, но только не завтра, а послезавтра – мне нужно подготовить материалы. Есть вопросы?
Некоторое время виконт разрывался между желанием избавиться от нее поскорее и любопытством. Второе чувством, как водится, побороло.
– И как ты только нас выследила? Наверное, весь город обыскала?
– Нет, я просто покинула отель и поняла, в каком направлении следует идти. Когда-нибудь слышал про лозоходство? Это когда ищут воду с помощью рогатины. А теперь представь, что вампиры – вода, а я – палка. Нежить притягивает меня, Герберт.
Виконт понимающе покивал. Палка – это хорошее сравнение. Недаром каждая встреча с Сарой была подобна порке.
– Да и я, похоже, притягиваю упырей, – буркнула девица. – Дома редко удавалось принять ванну, чтобы за окном не маячил кто-то из ваших.
Попрощавшись с фрау Абронзиус, Герберт нежно, но твердо взял под руку Альфреда, который тихонько напевал арию Маргариты, и повел его в сторону Оперы. Вскоре виконт заметил, что тоже подпевает другу – все лучше, чем думать о неизбежном.
…А из темноты за ними следили две пары глаз, расположенные на разном уровне.
– Давай убьем этих! – потребовала обладательница тех глаз, что пониже.
– Еще чего. У них по жилам течет не кровь, а разбавленный алкоголь, – отозвался ее спутник, высокий мужчина во фраке. В руках он сжимал кружку с изображением Версаля, литографию императрицы Евгении, миниатюрную копию Триумфальной Арки, дюжину путеводителей, коробку с эклерами и бумажный флажок.
– Будь здесь другие вампиры, они бы так не занудствовали!
– Великолепно! Вот пусть другие вампиры и приводят в отель маленькую девочку, пьяную вдрызг! Пусть они потом объясняются с местным шерифом…
– Это Старый Свет, здесь нет…
– Да какая разница, Клодия! Давай лучше пойдем в Лувр и посмотрим на… – он быстро пролистал брошюрку, стараясь не уронить сувениры – …на Мону Лизу кисти великого Микеланджело и ее улыбку. Представляешь, как нам повезло, что мы идем в музей ночью? Во-первых, на билете сэкономим, а во-вторых, в очереди стоять не придется. А то там такие очереди – о-го-го!
Девочка по имени Клодия печально вздохнула. Париж, должно быть, очень унылый город, если люди готовы стоять в очереди, чтобы увидеть женскую улыбку.
* * *
Тем временем у Его Сиятельства графа фон Кролока появилось столь сильное желание собрать чемоданы, что он покинул библиотеку и направился в спальню. В конце концов, почему он не может отдохнуть в Париже в то же самое время, когда там находится его сын?
У которого, похоже, серьезные неприятности.
Вампир помассировал виски, пытаясь понять, что же так насторожило его. Кажется, кто-то собирается надрать Герберту уши. Ничего странного. Такое желание возникало у каждого в первые 5 минут знакомства с виконтом. А кто-то еще хочет заставить его заполнить стопку анкет размером с Вавилонскую башню. Опять мимо! Герберт только обрадуется, даже в детстве он с удовольствием возился с прописями. Обожает хвастаться своим красивым почерком.
Но откуда взялась тревога? Граф готов был поклясться, что почувствовал вкус ненавистного металла на клыках.
«Ты ему не поможешь».
Фон Кролок тихо выругался. Не следовало возвращаться через портретную галерею. Теперь не разберешь, пришла ли эта мысль ему в голову… или он ее услышал.
Хотя какая разница. Его стихия хаос, и он не сможет никого спасти. Однажды он уже попробовал, но получилось только хуже.
Глава 15
Представьте себя, что счастливая помолвка – это флакон духов. Тогда начальной нотой – тем ароматом, который вы ощущаете в первую очередь – будет веселый смех, поздравления и робкие рукопожатия, готовые перерасти в чмоканье, стоит только отвернуться бдительной родне. Нота «сердца» это, пожалуй, шуршание шелка, пререкания с модисткой, споры о том, кого пригласить на свадьбу и во сколько обойдется сие мероприятие. Если обе стороны сумеют благополучно пройти этот этап, не прибегнув к открытому насилию и сохранив остатки дружелюбия, наступает время для конечной ноты – нотариус, подслеповато щурясь, зачитает обрученным пункты брачного контракта. Ну а эссенциями в таких духах служат дым дорогих сигар, шипение шампанского, приторный запах свадебного пирога…
… но никак не нашатырь или валериановые капли!
Когда, переступив порог, немертвые друзья учуяли именно этот коктейль из ароматов, то обменялись озадаченными взглядами. Сейчас они походили на парочку римских полководцев, возвращающихся с щедрой добычей лишь для того чтобы увидеть, как сенаторы демонстративно закрывают ворота, да еще и корчат рожи из-за решетки.
Что, ангел побери, здесь происходит?
Тем временем в прихожую приковылял горбун и сделал предупредительный жест.
– Господа, дальше идти вы не хотите.
– Не хотим?
– Именно. Иначе Эрик помнет вам воротнички.
– Как это?
– Пенджабской удавкой, – Куколь печально покачал головой, – а ведь они из лучшего батиста, 60 франков за пару. И мне стоило таких трудов их накрахмалить.
Герберт вытянул шею, старясь заглянуть слуге через плечо. В комнате что-то булькало.
– Он там что, суп варит?
– Не совсем. На случай, если вы захотите сбежать, обернувшись летучими мышами, Эрик решил вас заспиртовать. Сейчас готовит раствор. Вот и славно, занятие химией очень успокаивает.
– Значит, Призрак готовит бульон, в котором нам отведена роль мяса? За все, что мы сделали?!
– Именно так и сказал наш любезный хозяин – за все, что вы сделали.
– Мы с Альфредом битую ночь налаживаем ему личную жизнь, а он вознамерился нас упокоить? Но почему?
Единственное подходящее объяснение заключалось в том, что Призрак последовал примеру древних и собрался принести богам жертву в благодарность за внезапно обрушившееся на него счастье.
– Согласно утверждению Эрика, вы превратили его и без того невеселое существование в кошмар. Как только с вами будет покончено, он обещал повеситься. Эрик так же выражает надежду, что по дороге в ад он еще успеет отвесить вам несколько дополнительных подзатыльников.
– Да как он смеет! Мы всего-лишь вернули его возлюбленную, фроляйн Даэ!
Горбун повертел в руках флакончик нюхательных солей.
– Благие намерения, безусловно, заслуживают всяческих похвал, – деликатно сформулировал он свою мысль, – но беда в том, что избранницу Призрака зовут Жири.
Вампиры сделали паузу, чтобы обдумать услышанное. Минутой позже Альфред, внезапно протрезвевший, решительно дернул друга к двери.
– Пойдем, Герберт, мы покидаем этот вертеп! Нет, подумать только – ей наверняка и 15ти нет, бедный ребенок!
– Боюсь, что снова случилась ошибка, сударь, – вмешался Куколь. – Вы, верно, имеете в виду малышку Мег?
– Кого ж еще! Да как он мог на нее глаз положить! Ей бы еще с гувернанткой гулять…
– А ведь дамой его сердца является старшая мадам Жири, ее матушка.
– Чтооо?
Позабыв закрыть рот, виконт фон Кролок уставился на камердинера. Проще было поверить, что Земля треугольная. Он вспомнил дородную даму в таком выцветшем платье, будто его вымачивали в лимонном соке, потом долго сушили под июльским солнцем, после чего на полгода положили в сундук, для верности придавив кирпичами. Неряшливые волосы, выбившиеся из пучка на затылке. Зычный голос, который надолго обеспечивал нервным тиком любого, кто осмелился вырезать на подлокотнике кресла невинную фразу «Здесь был Жак из Блуа.»
Но как же юная певица? Казалось, если открыть энциклопедию на статье «Призрак Оперы», то увидишь «см. Кристина Даэ.» Они ведь просто неразлучны!
– Невероятно, – прошептал вампир, бессильно прислонившись к стене.
– Вы не одобряете мой выбор? – у самого его уха раздался голос, коим можно было резать стекло.
Хотя бедный виконт вздрогнул и подобрался, он все же был в относительной безопасности. Мужчина в маске, появившийся в дверном проеме, сжимал петлю в столь дрожащих руках, что сейчас он не смог бы накинуть ее даже на пивную бочку. Не говоря уже о двух резвых вампирах, которые немедленно спрятались за спиной Куколя.
– Быть может, вы объясните моим господам причину своего недовольства? – миролюбиво обратился к нему горбун. – А потом мы вместе подумаем, как все исправить. Четыре головы лучше, чем одна.
– Не четыре, а две с половиной, – поправил его Призрак, но все таки свернул петлю и засунул ее в карман. С третьей попытки.
Кивком он приказал гостям следовать за ним в гостиную. Когда те присели на диване, поближе к двери, Призрак опустился в кресло, смахнув с него «Энциклопедию Сверхъестественных Существ и Способы Истребления Оных», раскрытую на разделе «Как выстругать кол из ручки метлы.»
Помолчав, он взглянул вампиров уже с меньшим раздражением. В конце концов, он сам виноват. Рано радовался. Увидел в небе падающую звездочку, загадал желание, а это оказалась Звезда Полынь.
– Началось все с того, – нехотя начал Эрик, – что Мег обмолвилась матери про новую хористку, только что поступившую в Оперу. Девушка прежде занималась в консерватории, но талантами не блистала, а на учителя пения средств не было. Мадам Жири принялась сокрушаться о бедняжке – вы бы знали, какое у мадам Жири заботливое сердце! – и тогда мне в голову пришла одна идея. Ох, если б я знал, чем все обернется, но тогда эта мысль показалась мне счастливой. Вероятно, вы уже убедились что Кристина Даэ… как бы мне выразиться… отличается словоохотливостью?
Виконт искренне согласился. Рядом с ней даже Цицерон казался букой со скудным, моносиллабическим словарным запасом.
– Ну так вот, мне и подумалось – если я начну бесплатно преподавать ей вокал, то она по всей Опере об этом разболтает. Слухи дойдут и до мадам Жири, которая поймет что Призрак, вообще-то, не так уж плох. Ведь ничто так не смягчает женское сердце, как склонность мужчины к благотворительности. Я стал давать Кристине уроки, разумеется, строго-настрого запретив ей кому-либо рассказывать о наших занятиях – видите мою стратегию, да? – поэтому уже через неделю вся Опера была наслышана об Ангеле Музыки Кристины Даэ. Признаюсь, я был только рад, что она сочла меня небожителем, ибо наше общение было весьма двусмысленным, но ангела все таки не потащишь к алтарю. Разве что предварительно крылья придется ощипать, и стянуть ему руки за спиной его же собственным нимбом… О, как я ошибался!
– Надо полагать, юная особа употребляла сей термин в переносном смысле? – догадался Куколь. – Например, как «душенька» или «прелесть»?
Обрадованный тем, что ему не суждено было прослыть «Прелестью Музыки», Призрак Оперы позволил себе улыбку.
– Именно. Увы, в наш прагматичный век даже барышни не верят в чудеса и знамения. Вот живи Орлеанская Дева сейчас, услышав голоса святых она побежала бы лечиться от истерии. А жаль, нам пригодилась бы еще одна Жанна д'Арк в войне с Пруссией, ох и начистила бы она Бисмарку каску… Простите, отвлекся. Итак, однажды моя ученица попросила, чтобы я показался ей на глаза. Вы понимаете, что это значит? Чтобы я посетил ее гримерку!
Трое слушателей, скованные ужасом, замерли, покуда виконт, сочувственно улыбаясь, не протянул Эрику надушенный носовой платок. Отвернувшись, мужчина вытер глаза.
Расстройство хозяина подземелий можно было понять. Так чувствует себя английский школьник, когда директор назначает ему время для свидания с тростью. Беспомощный ужас. Ведь всем известно, что грозит мужчине, появившемуся в будуаре дамы. Даже если бедняга забрел туда ненароком, перепутав с собственной спальней после того, как упомянутая леди украла его очки.
– Вы не пробовали сослаться на занятость? – поинтересовался Герберт, – Мол, сегодня не могу, зато когда приедут четверо моих друзей на бледных конях, они меня к вам завезут. Что-нибудь в этом роде?
– Да пытался, но все бесполезно! Слышали выражения «умоляющий взгляд прозрачных голубых глаз» или «слезинки жемчужинами повисли на пушистых ресницах»?
– Ну а пригласить кого-то, чтоб встретиться не наедине?
– Тоже не получилось. Я предложил, чтобы она позвала еще и мадам Жири – заодно и познакомила бы нас – но по мнению Кристины, это нарушило бы восторг первого свидания. В конце концов она снизошла и выдвинула другой вариант – если я в силу священного трепета не смею переступить порог ее комнаты, то она сама навестит мое жилище. Как вам это нравится?
– Вполне логично, что девица хочет узнать, в каких апартаментах ей предстоит жить после свадьбы, – отозвался Куколь. Судя по судорожному вздоху, эти слова поразили Призрака в самое сердце.
– Да, помолвка уже реяла над моей головой, будто стая грифов, поэтому я решил сделать все в моих силах, чтобы ее не допустить. Нет помолвки – нет проблемы! И я решил прибегнуть к помощи…
– Теории эволюции? – спросил Альфред, в ужасе прикрывая рот.
– Да причем здесь эти глупости! – отмахнулся Призрак, – К помощи романов. Особенно тех, где небо раз в полчаса разрезают молнии, девушки в кружевных пеньюарах вскрикивают от ужаса, а старухи, подняв указательный палец, шепчут «Это дурной знак.» В конце героиня всегда воссоединяется с возлюбленным рыцарем, который все свободное время надраивает доспехи, пока в них не отражается его румяная физиономия. А злодей, глядя вслед этой парочке, возвращается в замок, откармливать еще одного дракона. Надеюсь, моя мысль ясна? Я решил, что если произведу впечатление отъявленнейшего злодея, то Кристина оставит меня в покое. И направит взор на Рауля де Шаньи, который и так обивал порог ее гримерки.
Это сообщение заставило Альфреда смущенно заерзать на месте.
– К сему делу нужно было приступать со всей тщательностью, так что я начал с теории. Вот, посмотрите что я приобрел у антиквара – обошлось в пару тысяч франков, но книга того стоит! Очень серьезный труд.
Он проследовал к шкафу, снял с полки такую потрепанную книгу, словно ею отбивались от стаи крокодилов, и любовно погладил обложку. Тотчас книга оказалась на журнальном столике, и гости изобразили вежливое любопытство, что появляется на лицах, когда кто-то хвастается, например, гербарием, собранным его детьми 20 лет назад.
Но стоило Герберту прочесть название, как его подбородок и брови поползли в противоположные стороны, а щеки заполыхали. Ибо труд сей был озаглавлен «Альманах Готического Злодея,» а внизу страницы змеилась надпись – «сочинение графа Маледиктуса Валахского.» Троюродный дядя Герберта, прозванный в семье «Проказником,» проводил в саркофаге весь год, за исключением праздников, а чтобы скоротать вечность, занимался литературой. Из под его обгрызенного пера выходили такие опусы, как «Носферат и методы истребления его» или «Правила поведения при встречи с вервольфом» («Вопреки расхожему мнению, укус оборотня не опасен. Просто обработайте йодом обглоданную конечность…»)
– Да уж, представляю как помогла вам эта книга! – виконт фон Кролок скорчил недовольную гримасу. Он до сих пор дулся на дядю за то, что 64 года назад он засунул Эржбете крысу в слуховой рожок, причем именно в тот момент, когда Герберт уселся за клавесин. Угадайте, кого потом отругали за отвратительно сыгранную кантату?
– Ваш скепсис неуместен, – огрызнулся Эрик, – это отличная книга. И от нее было бы еще больше пользы, сумей я выполнить все предписания в точности. Но честное слово, я старался! Например, в 5й главе написано, как должна выглядеть спальня злодея. Ну так вот, после долгих поисков я нашел бархат нужной текстуры, затянул им стены и расписал их строками из похоронной мессы. Белое на черном, просто загляденье! Правда, книга рекомендует вместо белой краски взять сметану, а вместо латинских стихов написать лимерики, но мне кажется, это просто длинная опечатка. Потом пришлось выкрасить потолок чернилами, в 10 слоев. Я решил обойтись обычной кистью, а не зубной щеткой, как советует автор. И дверь гирляндами из моркови тоже не стал украшать. Затем наступила очередь выбросить мебель, дабы ничто не отвлекало посетителей от созерцания гроба… Да, гроб нужно было выдолбить из массива дуба, проплававшего сто лет в Индийском океане, но я выбрал более экономичный вариант. Обои из бархата и так съели почти весь бюджет. Хотя, оглядываясь назад, я думаю – наверное, зря сэкономил? Может, тогда все это по-настоящему напугало бы Кристину?.. Может, действительно стоило насыпать в гроб конфетти?
– Автор ничего не упоминал про ванные комнаты и слуховые окна? – поджав губы, спросил Герберт.
– Нет, а что?
– Ничего, – сказал обрадованный виконт.
По крайней мере, у дяди хватило ума не выдавать секреты цеха.
– Когда с ремонтом было покончено, я поработал над манерами готического злодея. К счастью, и тут «Альманах» пришелся как нельзя кстати. Например, я узнал что при встрече с дамой злодей не может беседовать о погоде. Отнюдь! Он должен опуститься перед ней на колени и многозначительно молчать – пусть девица думает, что стоит ей пошевелиться и ее схватят за ногу! А говорить следует отрывистыми фразами, с завываниями вместо знаков пунктуации. Еще должны быть постоянные угрозы, шантаж и крики, желательно со швырянием вещей – в книге написано, что чем дороже швыряемые предметы, тем лучше. А участие фамильного сервиза придает ссоре особую пикантность… Кроме того, внешний вид тоже очень важен. Когда-нибудь видели демона в фетровой шляпе и в подтяжках, расшитых маргаритками? Вот-вот. Нужно было обзавестись таким плащом, при одном взгляде на который вспоминаются «крылья ночи.» Еще им нужно постоянно махать, – Эрик задумался, – наверное потому, что в нем чертовски жарко, особенно в августе. А так хоть какая-то вентиляция.
– Маску вы тоже надели по совету автора? – спросил Альфред с надеждой и тут же ойкнул, почувствовал на запястье острые ногти виконта.
Призрак провел пальцами по маске. Ох, если бы! Если бы можно было снять и ее, и то, что под ней, а за этими двумя слоями оказалось бы лицо. Пусть самое заурядное, но все же лицо.
– Нет, маска всегда была частью моего гардероба, – обронил Эрик. – И она пришлась как нельзя кстати, не находите? Я запросто сойду за злодея и без всех этих ухищрений…
– Была ли мадемуазель Даэ напугана тем, что ее Ангел Музыки оказался Призраком из подземных недр? – вмешался горбун, не желая обострения конфликта.
– Не сразу. То-есть, я все таки пригласил ее погостить в моем доме – подробности о ее пребывании вам расскажет виконт. Чего стоило только ежедневное катание на лодке! Терпеть не могу управляться с шестом – все равно что есть кашу зубочисткой! Особенно когда он за дно цепляется… А обеды! Ох, ну за что мне это?!
– Надо полагать, мадемуазель Даэ, все еще пребывая в нежном возрасте, не умеет готовить?
– Что вы, очень даже умеет! Каждый день на столе меня ждал обед из трех блюд – овощной бульон на первое, сельдерей под шпинатным соусом на второе, а на десерт, – Призрак шмыгнул носом, – засахаренные фиалки. Неудивительно, что все костюмы на мне теперь просто висят.
– Но если Кристина ввергает вас в такой ужас, то зачем вы последовали за ней на кладбище? – спросил Альфред, смутно припоминая давешний разговор с Раулем.
– Опять же из-за мадам Жири. Убираясь в моей ложе, она завела монолог о том, как вредно молодой девушке путешествовать одной, особенно в такую языческую глухомань, как Бретань. Мне ничего не оставалось, как согласиться ее сопровождать. Ну и скрипку захватил, чтоб быстрее ночь скоротать. Кто же знал, что Кристина уже позаботилась о компаньоне? Бедный мальчишка де Шаньи, когда он увидел меня, то даже чувств лишился. Небось подумал, что сам бретонский Анку вышел его поприветствовать. И почему таких слабонервных во флот берут? Но в любом случае, он выигрывает в сравнении с таким готическим злодеем, как я! – Эрик было приосанился, но его плечи вновь опустились. – Пока вы не пришли и все не испортили! Она уже спрашивала у примы Сорелли, бывает ли флер д'оранж розового цвета, а теперь заперлась в гримерке и учит котенка носить шлейф. Все пропало! И мне уже никогда не быть вместе с… впрочем, какая теперь разница.
Несмотря на хромоту, Куколь проворно сбегал в кухню и вернулся с бутылкой коньяка.
– Давно вы знакомы с мадам Жири, Эрик?
Призрак Оперы залпом опрокинул рюмку.
– Уже несколько лет, с тех самых пор как она поступила служить сюда.
* * *
…Сначала его ужасно злило, что в ложе крутится какая-то неопрятная старуха – наверняка подглядывает и вынюхивает, чтобы поделиться с товарками свежей сплетней. Следовало бы сказать директору Полиньи, чтобы во время представлений в ложу номер пять вообще никто не совался. Подставка для ног ему не нужна – у привидений априори нет ног – а либретто опер он и так знает наизусть. Ну да пусть себе работает, негоже лишать женщину места из-за каприза пожилого мизантропа.
Иногда она говорила в пустоту, что если мсье что-то понадобиться, пусть только скажет. Иногда мурлыкала себе под нос оперные арии, отчаянно фальшивя – зато и на сцену не рвалась, а ведь Опера знавала примадонн, что пели куда хуже нее.
Однажды в зале проводилась генеральная репетиция «Сильфиды,» а мадам Жири, подметавшая в ложе, вдруг задернула штору и опустилась в кресло, что билетершам было строго воспрещено. Призрак уже приготовился отчитать нахалку, но женщина быстрым движением отколола шляпные булавки и сдернула чепец. Интуиции вопреки, волосы ее были не седыми, а темно-каштановыми, густыми, хотя и слегка засаленными. Чуть покачивая головой в такт музыке, она пропускала пряди сквозь пальцы, а Эрик почти с ужасом заметил, что смотрит на нее, не в силах оторваться. В кои-то веки ему не было дела до того, что арфист тянет струны точно обезьяна лиану, а трубач опять налил в валторну ром и попивает его каждый раз, когда подносит инструмент к губам.
Мир сжался, сконцентрировался на кончиках ее пальцев. И можно было отдать все что угодно – даже миг, когда он услышал первую мелодию в бренчании колокольчика над колыбелью – за то, чтобы эти пальцы погладили его… ну хотя бы по плечу.
Эрик попытался отогнать желание, дать ему пинка, словно собаке, что пытается стянуть лакомый кусок с хозяйского стола. Швырнуть палкой, пусть убирается обратно в конуру! Он Призрак, и человеческие отношение не про него. Если даже собственные родители…! А тут женщина, такая чужая…
… но которая вместе с тем сидит в его ложе. Фактически у него в гостях, правда? Ее лицо блестело от пота, на щеках играл румянец, а когда в дальнем углу сцены показалась малышка Мег, переступая с ноги на ногу, женщина подалась вперед, не зная, что совсем рядом незнакомец повторил ее движение. И оба они следили за неловкими па девочки, словно она была их общей.
По окончанию репетиции, она вновь напялила бесформенный чепец, запахнулась в шаль и принялась размашисто протирать перила. Призрак наблюдал за ней, мысленно величая себя дурнем. Почему он не понял с самого начала? Он, который знал о масках больше, чем завсегдатай венецианского карнавала? Это каким же нужно быть идиотом.
Хуже всего то, что он не может ей помочь. Разве что сделаться для нее чем-то вроде доброго духа? Оставлять щедрые чаевые? Помочь Мег попасть в основной состав кордебалета? Вот только зачем? Домовому оставляют миску молока в углу, никому не придет в голову пригласить его за стол.
Но попробовать все же стоило.
«Сударыня, вы не принесете мне скамеечку для ног?»
* * *
– Но неужели вы никогда не пытались рассказать ей про свои чувства? – спросил Герберт, поглаживая Альфреда, зарывшегося лицом в диванную подушку.
– Несколько раз я оставлял в ложе розы, а однажды положил на перила веер.
Он взял с каминной полке веер, щедро отделанный перьями и с ручкой из черного дерева.
– Я надеялся, что она подберет к нему платье, – объяснил Призрак.
– ?!
– Вы же знаете, женщины всегда это делают. Карлотта, например, поменяла в гримерке обои, чтоб они подходили под цвет пряжки на туфлях. Я подумал, может у мадам Жири возникнут свежие идеи. Бесполезно! Она его вернула, как и все остальные подарки. Она берет только шоколадные конфеты и чаевые, но не больше 20ти франков! Как-то я оставил в ложе тысячу, но она не взяла, хотя ей нужно было заплатить доктору, лечившему Мег от кори.
– Как вы думаете, почему она так ведет себя? – спросил Куколь.
– Хорошенький вопрос! Конечно потому, что я ей отвратителен. И можно ли ее винить?
– Вы преувеличиваете.
– Если бы! Дело в том, что у меня… у меня нет лица. Вообще нет. Ни одна женщина не захочет, чтобы такое чудовище находилось подле нее, и уж тем более рядом с ее ребенком. Увидев меня, Мег больше никогда не станет в аттитюд. Дрожь в коленях обеспечена ей на всю жизнь.
– На самом деле, это не так уж страшно. Ко всему можно притерпеться, – отозвался Герберт. – Взять, к примеру, моего прадедушку Фердинанда, у которого выпадает вставная челюсть. И ничего, мы привыкли, что он вечно ползает на четвереньках под столом, надеясь ее обнаружить. Правда, жертвы заходятся зевотой, покуда он вправляет челюсть, прежде чем укусить их…
В мгновения ока Призрак навис над ним и, крепко сжав за плечи, рявкнул.
– Какое мне дело до вашего дедушка, до всей вашей родни замогильной! Никогда не видел такого лицемерия! Вы затмили даже Марию-Антуанетту с ее пирожными! Как вы-то смеете меня утешать?! Да я сам не могу в зеркало посмотреться, чтоб не потерять аппетит на весь день!
– А я так вообще в зеркала не смотрюсь, – вампир отцепил его руки без видимых усилий.
– Да вам и не нужно, вы и так красивы!
– Правда так думаете? – заправив локон за ухо, Герберт кокетливо улыбнулся. – Спасибо! Ужас как приятно услышать от вас комплимент! Вот только руки незачем распускать. Если бы вы сказали, что я вам нравлюсь, я б и так понял. В следующий раз давайте просто обнимемся.
Отступив, хозяин подземелья украдкой вытер ладони о брюки. А то кто его знает, может это заразно.
– В любом случае, вам нужно объясниться с мадам Жири, – дипломатично заметил горбун, помогая виконту расправить измятую рубашку.
– Слишком поздно. Дело в том, что с завтрашнего вечера она больше не обслуживает мою ложу. Мадам Жири попросила директоров перевести ее, а те только рады были.
– Неужели? – Куколь задумчиво почесал плешь на затылке. – Пожалуй, прогуляюсь я завтра по Опере, может, чего и разузнаю. А пока что нам всем следует выспаться. Вечер тяжелый выдался, так что спать мы будет крепко и наверняка увидим хорошие сны.
– Вряд ли, – покачал головой Эрик.
Сны ему вообще не снились, а тем паче хорошие. В жизни давно уже не случалось ничего, что можно было бы отнести к разряду позитивного опыта. У него нет кормовой базы для хороших снов.
Горбун вопросительно посмотрел на молодого господина. Тот весело подмигнул.
– Хотите поспорить?
