Текст книги "Вампиры на Каникулах (СИ)"
Автор книги: Екатерина Коути
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Глава 22
Существует много способов проверить эффективность работы слуг. Например, с помощью белых перчаток. Для этого нужно надеть вышеупомянутые перчатки, а после провести пальцем по какой-нибудь труднодоступной точке в гостиной – под диваном или за комодом. В идеале перчатки должны остаться безупречно чистыми, а вот если на них появится налет пыли, то нерадивой горничной можно смело урезать жалованье.
Когда граф фон Кролок окинул взором библиотеку, то понял, что перчатки ему даже не понадобятся.
В комнате подозрительно пахло свежей краской. Навощенный паркет сиял как зеркало, кресла были тщательно вычищены, а их спинки и ручки – украшены кружевными салфеточками. Служанка протерла и корешки книг, так что на них в кои-то веки можно было разобрать имя автора. Даже если перевернуть все вверх дном, в библиотеке не найдешь ни пылинки. И неудивительно, ведь во время уборки Магда разбавляла воду своим любимым самогоном. Одной капли этого чудовищного варева хватало, чтобы микробы, отчаянно шевеля жгутиками, расползались по сторонам.
Так что графская библиотека в настоящий момент воплощала чистоту.
И это было ужасно.
Вампир устало вздохнул. Сколько можно объяснять упрямой девчонке, как важен толстый слой пыли в вампирском замке! Он ведь не просто так лежит, а способствует звукоизоляции.
Поскольку Магда пока что была человеком дольше, чем вампиром, она еще не успела раздружиться с гигиеной. Увы, в ее список «вещей, которых просто не может быть в благородном доме» входила и паутина. Фон Кролок вздохнул вторично. Своих пауков граф когда-то выписал из Индии. Это был редкий гибрид, полученным путем скрещения с шелкопрядом. Паутина их авторства была произведением искусства – прочная, легкая, красиво танцующая от дуновения малейшего ветерка. Помимо эстетической, от пауков была и практическая польза. Они ловили крыс. Неудивительно, что граф был удручен, когда однажды вечером исчезли и пауки, и паутина. На его расспросы Магда честно ответила, что обменяла «этих паразитов» госпоже Эржбете на два куска мыла. Обе стороны были довольны сделкой, но в особенности Эржбета, которая давно ломала голову, как бы присвоить такую диковинку, не попавшись на глаза бдительному родственнику.
Но китайская ваза была последней каплей.
Привезенная Кармиллой из восточного вояжа, эта ваза являла собой краткую энциклопедию китайской живописи. На розовом с позолотой фоне было изображено решительно все – пучеглазые драконы, павлины с хвостами, изогнутыми как вопросительный знак, цветы, облака, стрекозы, снова цветы, играющие дети и животные неопределенной видовой принадлежности. Но подарок есть подарок, выбросить его просто немыслимо. Зато его можно разбить… по неосторожности. Для начала граф поставил вазу на буфет в кухне, где Шагал в тот момент проводил химические эксперименты со своей отравой. Через пару минут раздался оглушительный взрыв и звон разбитого стекла. Но довольное выражение его лица сменилось на противоположное, когда фон Кролок увидел, как Шагал, весь перемазанный сажей, заботливо вытирает полой кафтана спасенную вазу.
После этого происшествия злополучный сосуд переместился в парадную залу. Герберт и Альфред собрались сыграть там в новую североамериканскую игру «бейсбол.» Графа обрадовало, что в названии этой игры присутствует повелительное наклонение глагола «бить.» Он возлагал на этот матч большие надежды. Действительно, мальчики пробили каменную стену в нескольких местах и остановили игру, лишь когда мяч вылетел из окна и, пролетев несколько миль, расколол надвое колокол деревенской часовни. Парадная зала напоминала поле после артиллерийских маневров, но среди руин гордо возвышалась одна-единственная нетронутая вещь.
Оставалась последняя надежда – библиотека. Сейчас ваза балансировала на самом краю узкой мраморной колонны – стоит только подуть и треклятый черепок обрушится вниз. Но во время генеральной уборки, включавшей в себя катание по полу на щетках, прикрепленных к ступням ног, Магда ее даже не задела!
– Ваше Сиятельство?
Легкая на помине, горничная появилась в дверях и присела в глубоком реверансе, заставив графа поспешно отвести глаза. Глубокий реверанс и глубокое же декольте – от такого сочетания закружится голова у любого мужчины, смертного или нет. Увы, вампиресса с трудом отвыкала от прежних замашек. А трактирная служанка зачастую отличается от куртизанки лишь тем, что последней не приходится драить полы в придачу к остальным своим обязанностям.
– Рад тебя видеть, Магда. Кстати, все собираюсь тебе сказать – твои попытки сэкономить на ткани для платья, конечно, заслуживают всяческих похвал. Но если тебе захочется сшить менее тесное платье – с бОльшим количеством ткани – я с радостью профинансирую сие предприятия. Поверь, наш бюджет это потянет.
Магда попыталась понять, что только что сказал ее наниматель, но смысл пока что прятался за частоколом непонятных слов.
– Благодарствуйте, Ваше Сиятельство, – на всякий случай сказала она. – А к вам там смертный пришел. Говорит, что по важному делу, – служанка ухмыльнулась. – Когда вы закончите с ним, оставьте и нам немного крови.
На крыльце топтался парнишка лет 16ти, щуплый и веснушчатый. Увидев графа, он поспешно стянул картуз, обнажив яркие вихры. Фон Кролок смерил его взглядом с головы до ног. К походу в «рассадник нежити» юноша подготовился со всей тщательностью. Гирлянды чеснока свисали с его шеи, с пояса, торчали из карманов, выглядывали из сапог. Вдобавок он ожесточенно жевал сразу несколько зубчиков.
– Это, надо полагать, новая услуга зеленщика – доставка чеснока на дом? Тебе дали неправильный адрес, – вампир подмигнул служанке. – Магда, дай мальчику пару монет за труды. Пусть купит себе зубной порошок.
– Вы не так поняли! – воскликнул рыжий парнишка и на всякий случай сунул за щеку еще зубчик. – Я помощник почтальона, меня Янеком кличут. Вам телеграмма, аж с самого Парижу!
Не перешагивая порога, он протянул телеграмму – удивительно, как в экстремальных ситуациях у смертных могут вытягиваться руки! – и вампир взял ее двумя пальцами. Прочитав, аккуратно сложил и сунул в нагрудный карман. На его лице не дрогнул ни один мускул.
– Теперь вам нужно расписаться. Я нарочно припас много бланков! – прихвастнул Янек, протягивая аккуратную стопку бланков и новый, никем еще не погрызенный карандаш, который использовали исключительно для торжественных случаев.
Граф чиркнул что-то на верхнем бланке и, развернувшись, прошествовал прочь. Магда и Янек, столкнувшись лбами, посмотрели на бумагу. Потом друг на друга. И снова на бланк.
«Фон Кролок», читалась роспись. И все.
– Даже виньетку не нарисовал. Ой, мамочки! – подхватив юбки, Магда бросилась догонять хозяина. – Ваше Сиятельство, скажите на милость, стряслось что ли чего?!
На лестнице она столкнулась с Шагалом, прибежавшим на ее крик, и вместе они понеслись в библиотеку, толкнули дверь, задев мраморную колонну. С глухим стуком китайская ваза упала на пол и раскололась на несколько черепков.
Граф фон Кролок, стоявший у раскрытого окна, обернулся на шум. Тень улыбки появилась на его лице, но исчезла так же мимолетно.
Он прыгнул.
Через мгновение Магда с Шагалом уже были у окна, высунули головы…
… и посмотрели, разумеется, вверх!
– Может, у них в том Париже гулянка какая, – не слишком уверенно начал Шагал, – и господа решили, что без графа всего не допьют. Или… или им срочно понадобился партнер для игры в карты. Знаешь, есть такие игры, в которых счетное количество персон. Да, это самый подходящий вариянт… Ну а пока хозяева веселятся, мы тоже можем неплохо провести время, как думаешь, Магдалайн, дорогуша? Не спуститься ли нам в погребок, за винцом?
Присев на корточки, Магда инспектировала усопшую вазу. Повертев в руках осколки, вампиресса осторожно сложила их вместе.
– Винцо – дело хорошее, – отозвалась она, – только сначала склеим эту вазу. Хозяин очень к ней привязан. Все время за собой таскает.
* * *
Графу было не привыкать к бессонным ночам. Более того, если бы он взял привычку почивать ночью, обеспокоенные родственники пригласили бы врача (и чем упитаннее, тем лучше). Но и остальные герои нашего повествования в эту ночь не сомкнули глаз.
…Кристина Даэ ворочалась в кружевной, пропахшей лавандой кроватке, предвкушая Самый Важный День в Жизни Девушки. Наконец-то их души сольются в сладостном дуэте и Эрик обретет все то, чем его так долго обделяла судьба – любовь, заботу, понимание и суп из пророщенной пшеницы. Когда девушка все же задремала, убаюканная мечтаниями, окно отворилось и в комнату, пыхтя, забрался подозрительный тип. Он огляделся. Не секрет, что у оперных примадонн бриллиантов немерено, не говоря уже о таких мелочах, как золотые кольца и цепочки. Но пока что он видел только белого котенка, который, лениво спрыгнув с кровати, подошел и потерся ему о ногу. Грабитель невольно нагнулся, чтобы почесать пушистый комочек за ухом… после чего ему одновременно понадобились услуги портного, хирурга, а так же продавца париков.
…Когда его постояльцы так и не вернулись, Призрак только развел руками. Ничего удивительного, что они удрали, не попрощавшись. Вполне закономерное происшествие. Причем они даже не видели его лица под маской, так что их предусмотрительность заслуживает аплодисментов! А в качестве ренты они оставили Призраку план действий, настолько безумный, что он вполне может сработать. Эрик подошел к столу, на котором лежали две медные фигурки, скорпион и сверчок, и принялся задумчиво полировать их кусочком замши.
… Это был идиотский обычай. Зажженная свеча никого не вернет домой – люди все ж не мотыльки, – зато пробьет солидную брешь в бюджете. Оставлять свет всю ночь напролет – непозволительная роскошь. Кроме того, это просто глупо, подумала мадам Жири, ставя на подоконник третью свечу. Девчонка отправилась на поиски приключений, прихватив с собой деньги, причитающиеся бакалейщику. И завтра же вернется, да только мать ее на порог не пустит! Кому нужна гулящая дочь! Через полчаса мадам Жири поняла, что гулящая дочь нужна именно ей. Еще через час она была согласна даже на Мег с двойней в подоле.
Свечи оплыли, а на небо начало светлеть. Сжимая обломок коралла, подаренный на счастье Ла Сорелли, билетерша читала молитву к Св. Антонию, помощнику в нахождении пропажи. Заручиться помощью святого всегда важно, но вряд ли Антоний сам станет приставать к прохожим, спрашивая, не видел ли кто худенькую смуглую девочку. Так что мадам Жири могла рассчитывать в основном на себя. И, возможно, на еще одного… человека?
* * *
Раздраженная донельзя, Сара потерла красные глаза. Не спать всю ночь это само по себе противно, но когда еще и утро начинается с брюзжания!
– Своих не сдают, – безапелляционно заявила совесть.
Саре она представлялась противной девчонкой-задавакой. У совести были растрепанные рыжие косы и пальцы, синие от въевшихся чернил. От нее пахло мелом и уверенностью в собственной правоте. Уперев руки в бока, совесть нетерпеливо постукивала ногой в сползшем чулке.
Фрау Шагал-Абронзиус поморщилась.
– Сдают, и еще как. Совершенно нормально – начать карьеру с предательства своих друзей. Так все поступают. Присвоить авторство статьи, над которой трудились несколько человек сообща. Узнать тему диссертации коллеги и защитить свою на ту же тему, только быстрее. Сплагиатить что-нибудь. Это общепринятый кодекс поведения. Я просто вырабатываю навыки, которые потом пригодятся много раз.
– Они ведь твои друзья!
– Фон Кролоки, что ли? Ха! С такими-то друзьями, врагов захочется крепко обнять. Хороши приятели, ничего не скажешь. Между прочим, они убили моего отца!
– К его вящей радости.
Саре пришлось принять этот аргумент. Ведь упыри не могут войти в дом без приглашения. Таков кодекс чести. Но Шагалы не просто открыли им двери и поманили внутрь, но даже расстелили красную дорожку. Когда жизнь настолько СКУЧНА, даже упырь, мельтешащий за окном, – это уже приятное разнообразие.
Если сложить вместе черепки той посуды, которую родители расколотили во время семейных ссор, можно взобраться на Луну. Зато после смерти отца проблемы разрешились сами собой. Ну и пусть его душа не упокоилась. Окажись старик Шагал в раю, и ангелам придется пройти краткий курс по использованию лютни в качестве орудия самообороны. В аду – что более вероятно – и черти забросят своим прямые обязанности, потому что Шагал научит их гнать самогон из кипящей смолы. Так что «немертвый» вариант был выгодным для всех вовлеченных сторон. Кроме того, папаша был счастлив. Он сам говорил об этом. Каждую неделю отец присылал ей письмо с описанием прелестей вампиризма и горячими приветами от новой мачехи.
Письма были написаны аккуратным, старательным почерком вампира, за спиной у которого стоит граф фон Кролок с кнутом.
Да и за маму волноваться не приходилось. Время от времени Куколь помогал ей по хозяйству: наколоть дрова, починить прохудившуюся крышу, залатать дыру в заборе, составить компанию для ужина при свечах и с бутылочкой вина…
– Какая разница? Суть в том, что вампиры охотятся на людей, так почему бы людям не отплатить им той же монетой? Мой муж будет обоими руками за.
– Так почему ты не пошлешь Профессору телеграмму? Вот и порадовались бы вместе.
– Сегодня же ему сообщу! – сказала Сара, понимая, что извещать мужа ей совсем не хочется.
Дело в том, что Абронзиус был ламиеологом старой закалки. Идеалистом, иными словами. Если провести аналогии, Профессор был из тех охотников, которые идут на медведя с рогатиной, а не роют ямы с острыми кольями на дне, не ставят капканы, не используют медвежат в качестве приманки. Ловить вампиров в их же собственном замке это совсем другое дело, нежели заманивать врагов в западню, воспользовавшись их доверчивостью. Так же нечестно! С другой стороны, есть ли у вампиров понятие о справедливости?
Теперь все сводилось к одному вопросу.
Когда люди сгрудились во дворе, ожидая кровавой бойни, открыл ли фон Кролок ворота?
Откинув голову, Сара заскрежетала зубами. Почему ей так не везет? Почему ей в руки не попадалась ну хоть та же Эржбета! Из-за своеобразных гигиенических пристрастий этой госпожи, девственность в ее владениях стала серьезной проблемой, которую крестьянки старались устранить при первой же возможности. Ох, с каким удовольствием Сара угостила бы чесноком старую перечницу! Увы, ей суждено было напороться на поборников честной охоты.
Ну конечно фон Кролок открыл те чертовы ворота!
Сара попыталась представить себе эту сцену.
Вот граф подходит к тяжелым створкам ворот, отворить которые под силу лишь нескольким мужчинам, и толкает их одной рукой. Оборачивается к слугам, которые сжимают распятия, будто утопающие – щепки от корабельной мачты.
– Но раз уж мы затеяли эту игру, то будем играть по правилам, – раскатился его голос. – Можете идти. Ну же! Здесь нет подвоха. Уходите! Оставьте в покое поклоны – сейчас не до церемоний. Чувствую, что долго мне не продержаться. Поторапливайтесь! А когда вернетесь в свои дома, заприте двери и особенно ставни. Не выходите на улицу после захода солнца, никогда. И детей не выпускайте. Для нас, вампиров, дети это та же еда, только порцией поменьше… И вот еще что – я даю всем вольную. Если я прикажу, вы больше не обязаны приходить по моему зову. Теперь прощайте. Я не требую, чтобы вы забыли обо мне, потому что я еще не раз напомню о своем существовании. Просто будьте осторожны… Пожалуйста.
В самом конце плетется маленькая судомойка, заправляя выбившиеся кудри под чепчик. Уходить из замка ей нелегко. По нескольким причинам. Во-первых, здесь она не видела ничего кроме ласки. А во-вторых, поскольку она утащила серебра больше, чем остальные слуги, ей приходится передвигаться черепашьими шагами, грохоча при этом, как ожившие доспехи. Проходя мимо, она боязливо смотрит на графа, но тот не обращает на нее внимания. Взор его прикован к крыльцу, где сейчас стоит его сын. В белоснежной ночной сорочке и с длинными волосами, серебристыми от лунного света, виконт фон Кролок похож на привидение. Но вряд ли глаза привидений светятся таким торжеством, даже если они сыграют целую симфонию на ржавых цепях.
– Ты позвал меня только ради этого, papa? – произносит виконт скучающим тоном. – Право же, ночные сборища так утомительны.
Неторопливой походкой он направляется в дом.
– Надеюсь, ты идешь переодеваться! – рычит граф ему вслед.
Обернувшись, виконт демонстративно зевает.
– Я спать иду. Доброй ночи.
И тогда Фон Кролок захлопнул ворота с такой силой, что по ним пробежала трещина. Маленькая судомойка постояла на месте, но так и не дождавшись будоражащих воображение звуков, направилась за остальными в деревню.
Это была прабабка Сары. Вернее, прабабка с таким колчиством «пра», что только у заики хватило бы терпения выговорить их все. Ее рассказ передавался из поколения в поколение. Кто ее знает, может, чего и приврала. Но факт оставался фактом – Ребекка Шагал по сей день помешивала чай ложечкой с вензелем «VK».
Вот теперь все встало по своим местам. Раз уж граф фон Кролок когда-то спас ее прабабку – от себя самого, но какая разница? – Сара Шагал-Абронзиус спасет его сына.
Хотя Герберт и не заслуживает ее усилий. Более бесполезное создание трудно отыскать.
О да, за время своего пребывания в замке она успела на него насмотреться. Граф хотел, чтобы Сара вернула его сына на путь истинный, но ничего хорошего из этой затеи не получилось. И слава Всевышнему! Сара поймала себя на мысли, что ей никогда не нравился виконт фон Кролок. Он раздражал своей неопределенностью. Разглядеть в нем мужчину было нелегкой задачей. Ведь по местным стандартам в понятие «мужественность» входило умение рыгать так, чтобы в трактире гасли свечи, плевать дальше всех и отпускать сальные шуточки, когда мимо проходит Магда. Виконт же мог часами валятся на кушетке и читать стихи, лениво обмахиваясь веером. А еще он закатывал истерику, если принесенные щипцы для завивки были слишком холодными. Капризный барчонок, не проработавший в своей жизни ни дня. Эгоист, изнеженный и слабый.
В глубине души Сара понимала, что ошибается. И это злило ее еще пуще, потому она терпеть не могла ошибаться.
– Вспомни стук молотка, – скомандовала совесть и Сара стиснула кулаки.
Папа заколачивает дверь, ведущую из ее спальни в ванную. Мол, негоже смывать с себя магический запах чеснока. Родители бьются изо всех сил, чтобы заработать на чеснок для дочки, но нет, она ничего не ценит… Неблагодарная дочь сидит на кровати, скрестив ноги, и чувствует, как в ее груди поднимается горячий туман, окутывает мозг и паром валит из ушей. Родители просто невыносимы! Как они смеют обращаться с ней как с крохой, шлепать и запирать в комнате, когда им вздумается? Сара клянется, что смотает удочки при первой же возможности. Да, уйдет к упырям – пусть папа с мамой поймут, до чего они ее довели. А если успеет, то еще и трактир подожжет. А нечего было ее обижать!
И судьба действительно предоставила ей шанс. Сара сделала рывок и не погрязла в болоте. Она гордилась собой. Она чувствовала себя бесконечно умной и сильной.
Теперь Сара представила, будто не отец заколачивает дверь, чтобы не выпускать ее наружу, а она сама прибивает доски, чтобы он не проник к ней в комнату. Как это – с открытыми глазами лежать в постели, вслушиваясь в тишину, ожидая, когда в коридоре раздадутся шаги и дверная ручка задергается. И так каждый раз, ночь за бессонной ночью. Знать, что ничего не изменится, и оставаться на месте. Почему, почему?
– Он боялся, что его поймают и накажут за побег! – почти выкрикнула девушка.
– Сара, ты глупая курица. Граф так и не запер ворота.
Девушка молчала.
– Просто признай, что он сильнее, – ввернула советь, – а что касается любви, тут Герберт даст тебе фору в сотню миль. Ты никогда не любила своих родителей. Ты была рада, что они остались позади. Ты мечтала об этом с тех самых пор, как вернулась из пансиона с сундучком книг и увидела, как они квасят капусту, и поют глупые песни, и не интересуются ничем, кроме цен на сахар. Ты вообще не можешь любить людей, только идеи – равноправие, успешная карьера, всеобщее признание. А Герберт по-крайней мере любит своего отца и Альфреда. Его любовь подобна зыбучим пескам – он стремится удержать то, что ему дорого. А тебе что дорого, Сара? Хоть что-нибудь тебе дорого?
Фрау Шагал-Абронзиус высморкалась в подвернувшуюся анкету и, схватив ридикюль, стремглав бросилась из комнаты.
На самом деле, оба фон Кролока здесь ни при чем. Просто если она не сделает этого, то сама, подобно вампиру, всю жизнь будет шарахаться от зеркал. Потому что никогда не посмеет посмотреть себе в глаза.
* * *
– Пинту крови, пожалуйста.
Мясник вытер руки о фартук. Это был чисто символический жест, потому что от прикосновения к побуревшему полотну руки могли стать разве что грязнее.
– А зачем вам… так мало?
Вопрос застиг Сару врасплох. Хотя чему удивляться, покупка пинты крови любому покажется странной, чтобы не сказать зловещей. Попроси Сара несколько галлонов и сразу же стало бы понятно, что она будет готовить кровяную колбасу. Но пинты хватит разве что на худосочную сосиску.
– Чтобы сделать маску для лица по рецепту австрийской императрицы, – нашлась девушка. – А вы разве не слышали? Весь высший свет с ума сходит по этому средству! Такая маска придает коже блеск и сохраняет ее первозданную красоту!
…Когда час спустя в лавку заявился уродливый горбун и обратился к нему с той же просьбой, мясник уронил разделочную колоду себе на ногу.
