Текст книги "Вампиры на Каникулах (СИ)"
Автор книги: Екатерина Коути
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Глава 26
– Ничем не могу помочь, – опустив за ненадобностью обращение «сэр», продавщица сквозь приоткрытую дверь посмотрела на странного незнакомца. Судя по его плащу, он только что вернулся из театра. Судя по копоти, он служил там кочегаром.
Мужчина не двинулся с места.
– Мы уже закрыты, – бросила продавщица с неприязнью, – возвращайтесь завтра утром.
– Очень жаль, – вздохнул покупатель, – потому что к завтрашнему утру я уже найду, где потратить вот эти деньги.
И подбросил на на ладони несколько монет. Такие деньги моментально превращали «подозрительного типа» в «загадочного эксцентрика.» Продавщица уставилась на них, как зачарованная. Oh, blimey! Монеты были крупнее соверенов и мерцали дорогим, невероятно притягательным блеском. За все свои 20 лет девушка не видела ничего подобного. Разве что в книгах про пиратские сокровища. Возможно, этот господин – кем бы он ни был – раскопал клад на своем огороде, и быстрые деньги жгут ему руки.
– Что угодно джентльмену? – подобострастно улыбаясь, продавщица распахнула дверь и торопливо зажгла газовый рожок.
– Мне угодно женское платье.
– Размер, фасон, материал?
– Не имеет значения. Это подарок даме, которую я никогда не видел.
Продавщица удивленно приоткрыла рот, но ее руки, которым не терпелось ощутить приятную тяжесть монет, механически достали из-под прилавка огромный сверток, обернутый золотистой папиросной бумагой. Девушка так и не узнала, что именно тонкая, шуршащая бумага, в которую так быстро впитывается… любая жидкость спасла ей жизнь. Кому приятно, если на подаренном платье будет хоть капелька крови? А уж тем более вампирессе. Все равно что открыть коробку конфет и увидеть, что самые вкусные уже кем-то выковыряны.
– Позвольте показать вам вот этот образец, сэр, он премилый…
– Да.
– Что да?
– Да, я его покупаю. Еще туфли, чулки, нижнюю юбку или что там сейчас носят дамы, а так же шляпу и вуаль, – добавил он. Густая вуаль – это хорошая идея. После многолетнего сна вампирши обычно пребывают в отвратительном настроении, а смотреть на чье-то хмурое лицо ему хотелось меньше всего. Пожалуй, еще лучшей идеей была бы паранджа.
Подойдя к кладбищенским воротам, вампир осторожно поставил покупки на землю и рванул массивный замок, швырнув его за забор, после чего ногой толкнул ворота, которые отворились с громким, скребущим душу лязгом. Замечательно. Подхватив коробки, он пошел по скрипучему гравию, стараясь создавать как можно больше шума. Всегда есть шанс, что кладбищенский сторож придет посмотреть, что здесь происходит. Тогда вопрос об ужине решится сам собой.
(Фон Кролок не знал, что сторож заметил его, как только он подошел к воротам. Но вместо того, чтобы проучить нарушителя мотыгой, старик бросился в свой коттедж, где выключил свет и забился под койку. Есть вещи, о которых он предпочитал не знать. И причина, заставляющая кого-то тащить на кладбище шляпную коробку, возглавляла этот список.)
Вампир уверенно зашагал по аллее, следую слабому, еле уловимому ощущению. От склепа мисс Вестенр тянулась нить, не тоньше паутинки, словно нить Ариадны по критскому лабиринту, вот только граф не был героем, о нет! Он – то самое чудовище, что рыщет в темноте в поисках заблудившейся жертвы. А на кладбище чувствует себя как дома.
Добравшись до нужного склепа, фон Кролок лишь мельком взглянул на надпись, выбитую над входом. Склеп был в изобилии украшен колоннами, безутешными ангелами, венками и орнаментом в виде лилий. Иными словами, он относился к категории «Герберт был бы в восторге.» Вздрогнув от такой безвкусицы, граф пробормотал что-то насчет падения культуры. Он дотронулся до решетки и замер, решив снова пробежаться по фактам. Итак, он собирается спасти вампирессу, сотворенную Владом, чтобы впоследствии обменять ее спятившему охотнику на любовника своего сына. Как мило! Жаль только, что ни один нотариус не заверит его завещание, потому что здравый ум и трезвая память даже на горизонте не брезжили. Это было безумие, дистиллированное и сконцентрированное. Безумие чистое, как слеза младенца.
Чтобы отворить двери, ключ ему не потребовался, как не и понадобился лом, чтобы поднять тяжелую крышку саркофага. Увидев его содержимое, граф невольно отвернулся, но совладал с собой и произвел все необходимые действия – вынул обломок кола из груди, присоединил отрубленную голову к шее, – стараясь при этот сохранять бесстрастное выражение лица. Покончив с первым этапом реабилитации, он вылил в провал рта половину содержимого фляги. Когда из саркофага повалил дым, вампир поспешно ретировался, оставив подарки у изголовья. За эти годы одежда Люси успела полностью истлеть. А если дама просыпается дезабилье, при этом не помня, как именно она провела ночь, и видит перед собой незнакомого мужчину, первым ее действием будет швырнуть в него то, что по руку подвернется. А под руку подвернуться могла лишь крышка саркофага. Фон Кролок решил не рисковать.
Прислонившись к стене склепа, граф замер в позе терпеливого ожидания. Вскоре его настойчивость была вознаграждена – внутри раздались шаркающие, неуверенные шаги, словно кто-то впервые за долгое время начал пользоваться ногами. Вампир приготовился к череде закономерных вопросов – «Где я? Какой сейчас год?» – но вместо этого услышал девичий голос, удивленный и несколько разочарованный.
– Well, dash it! Я так и знала, что мода в конце концов дойдет до ручки. Они ЭТО называют турнюром?! Вот ужас-то, будто вагончик за собой тащишь… Хэллоу? Есть тут кто-нибудь?
Поскольку в данной ситуации разговаривать с девицей, не будучи ей представленным, не было таким уж серьезным нарушением этикета, граф фон Кролок постучал в дверь.
– Простите, что нарушаю уединение вашего склепа, леди Люси…
– Просто Люси, – перебила его англичанка, – папенька так никогда и не получил рыцарство, несмотря на его вклады в благотворительность и пожизненное членство в обществе трезвости. А вы кто такой?
– Граф фон Кролок, – представился вампир. – Ваш покорный слуга, мисс.
– Ого! – присвистнула девушка. – Какие у меня слуги! А я-то думала, что у Мины совесть проснулась и она решила меня откопать. Хотя вряд ли, иначе ей пришлось бы вернуть норковую пелеринку, которая досталась ей по завещанию. Погодите, сэр, сейчас я поприветствую вас со всеми почестями.
Со скрежетом, ласкавшим ухо любого вампира, дверь склепа отворилась и на пороге появилась женская фигура, тут же склонившаяся в жеманном реверансе. Несмотря на сероватую кожу, словно ее обладательница смешивала белила с пеплом, Люси и вправду была хороша. К досаде графа, темно-зеленое шелковое платье висело на ней мешком, но если очень постараться, можно было разглядеть ее точеную фигуру. Волосы вампиресса гладко зачесала и убрала под шляпку, которая держалась на голове при помощи муаровой ленты, завязанной под подбородком в пышный бант. При жизни мисс Вестенр была, конечно, еще прекрасней. Можно представить, как мужчины восхищались тонкими чертами ее лица, чуть вытянутого и с высокими скулами, ее сияющими зелеными глазами, ее полными, четко очерченными губами. Как их взгляды спускались ниже, стекая по ее груди. Как они мечтательно улыбались, чувствую, что к аромату ее духов примешивается запах свежеотпечатанных ассигнаций, слыша перезвон монет в ее смехе.
Вампир вежливо поцеловал ей руку, отметив, что кожа была ледяной. Ох, выдержит ли бедняжка длительный перелет?
И тут Люси преподнесла ему первый в долгой череде сюрпризов.
– А вы не из наших краев, правда? Я по акценту догадалась! – торжествующе воскликнула она. – Картавите слишком сильно.
Граф фон Кролок учил английский по сочинениям Шекспира. Попробуй-ка уследи за произношением, если изо всех сил стараешься не вставлять в разговор словечки вроде «thou,» «dost» или «sayeth». Но сейчас ему не требуется репетитор!
Знакомство с Люси длилось всего-то несколько минут, а она уже начинала действовать ему на нервы. Чувствуя что вскипает, он решил охладиться при помощи логики. Раз воспитание мисс Вестенр сводилось к тому, чтобы превратить ее в украшение гостиной, то с нее все взятки гладки. Нельзя же дуться на статуэтку с каминной полки!
– Из Трансильвании, – холодно сообщил граф.
– Вот это да! От Трансильвании до Островов – тот еще крюк! И вы проделали такой длинный путь – почему? Вас попросили, да?
Ох, только этого разговора не доставало!
– Нет, мисс.
– Значит, до вас дошли слухи о моей красоте и богатстве? Или вампиры не бросают в беде своих соплеменников?
Интересно, чего она ожидала? Что целая толпа местных упырей по-добрососедски постучится к ней в дверь и угостит вишневым пирогом?
– Еще как бросают, – ответствовал граф фон Кролок. – Просто в настоящий момент мне требуется ваша помощь. А когда с делами будет покончено, наши дороги вновь разбегутся в разные стороны. Мне жаль, если я разочаровал вас, мисс Вестенр.
Люси пожала плечами.
– Так даже лучше. Значит, я ничем вам не обязана.
– Вы – украшение немертвой расы, мисс, – улыбнулся фон Кролок. – Как вы себя чувствуете?
Вампиресса затеребила концы ленты.
– По правде, так ужасно голодна. Лошадь бы сейчас съела… то-есть, выпила.
– Вас ожидает сытный ужин, вот только стол накрыт в Париже. Надеюсь, у вас хватит сил на перелет.
– В Париже? Сто лет там не была! – увидев, как вампир поднял бровь, она поправилась. – Фигурально выражаясь. Интересно, открыт ли еще тот миленький шляпный магазин на бульваре Капуцинов? А насчет полета не беспокойтесь. Как говорила моя гувернантка, перед едой всегда нужно совершать моцион. Правда, однажды прогуливаясь перед завтраком она подскользнулась, скатилась в канаву и сломала ногу. Зато в это время по проселочной дороге ехал наш местный лорд – он увез ее в свое поместье, выпестовал, а потом женился на ней, а я была свидетельницей на их свадьбе, и по этому поводу мама купила мне синее бомбазиновое платье и новое колье с действительно большими рубинами…
– Перед путешествием вам все же следует подкрепиться, – фон Кролок вынул из кармана фляжку с остатками крови. Сейчас он позволил бы Люси укусить его собственную руку, только бы пару минут не слушать подробностей гувернанткиной женитьбы.
Жадно вцепившись в горлышко, вампиресса сделала пару глотков, но зачмокала губами, а лицо ее сморщилось, будто она только что отведала касторки.
– Ой, гадость! – жалобно простонала Люси. – Когда эти олухи отрезали мне голову, то и рот чесноком набили! Тьфу! До сих пор вкус во рту стоит.
Граф протянул ей коробочку мятных леденцов.
– Благодарю. А у вас, случайно, не завалялось пары женских перчаток? Я не привыкла путешествовать без оных.
Вампир раздраженно развел руками. Один ангел знает, что происходит сейчас в Париже, а ему приходится ублажать капризную девчонку.
– Мое упущение, позабыл купить. Если вам угодно, воспользуйтесь моими.
– Обойдусь как-нибудь, – Люси сморщила носик, разглядывая его перепачканные перчатки словно нечто, только что выползшее из болота. – А в Париже у нас будет время заскочить к модистке? Это платье широковато в талии и полнит меня.
– Ни единого шанса, мисс. И нам нужно спешить.
Недовольно вздохнув, юная вампиресса последовала за графом.
– Спрашивайте! – фон Кролок вдруг бросил через плечо.
– О чем?
– Вопрос так и вертится у вас в голове, я же чувствую. Жужжит, точно муха. Хотите покончить со всеми недомолвками сразу, не так ли? Но вопросы в лоб недостойны леди? К счастью, за порогом смерти гораздо меньше формальностей.
Будь Люси не такой голодной и усталой, ее щеки бы запылали. И скорее уж от гнева, чем от стыда.
– Влад ничего не просил мне передать?
Следовало догадаться, что маленькая гордячка сочтет его лакеем Влада, принесшим визитную карточку на подносе.
– Нет, мисс Вестенр. Ни весточки. Он даже не упоминал ваше имя. Но если вы мне поможете, я приволоку его в кандалах и брошу у ваших ног, – галантно пообещал фон Кролок.
– Незачем, – отозвалась Люси, – я в нем более не нуждаюсь. Он пройденный этап.
Они опять помолчали. Наконец вампир задал вопрос, который мучил его еще с Парижа.
– Я, конечно, все понимаю, но почему именно Влад?
– Он был не такой, как все.
Граф фон Кролок удовлетворенно хмыкнул. «Не такой как все» – этот эпитет очень точно описывал Влада Дракулу.
– Он соблазнил вас?
– Еще чего! Я не горничная, чтобы меня соблазняли, а потом выгоняли на улицу. Я сама этого захотела. Отчего вы так на меня смотрите? Я знала, что по ночам мужчины с женщинами не только соловьев слушают. Иллюстрации к арабским сказкам были очень познавательными.
– Но почему вы сошлись с ним?
– Хотелось написать об этом в дневнике. А потом спрятать его в тайник под кроватью, чтобы добродетельная Мина совершенно случайно наткнулась на него, прочла и раскудахталась. Так весело! – вампиресса захихикала, прикрывая рот ладонью. – Ах, граф, вы бы видели ее глаза! Старушка Виктория отреагировала бы спокойнее, случись ей застукать одну из принцесс за курением сигары.
С озорной улыбкой Люси опередила своего спутника и вприпрыжку побежала по дорожке, походя пиная гравий. Она казалась воплощением беспечности. Поскорее бы добраться до Парижа, не потеряв эту глупышку по дороге, разобраться с делами, а потом отпустить ее на все четыре стороны! Лучше в паре с Сизифом толкать камень, чем слушать ее назойливое щебетанье.
Время от времени оборачиваясь, она продолжала нести какую-то чепуху, в основном о моде, погоде и скачках. Классический образец салонной беседы, созданной, чтобы скоротать время между переменами блюд или заполнить неловкую паузу во время тура кадрили. Смысла меньше, чем в стрекоте кузнечика. Но было в Люси что-то еще, нечто неуловимое, поймать которое было сложнее, чем выудить форель голыми руками. Графу показалось, будто она поигрывает веером, то являя свою ослепительную улыбку, то вновь прикрывая лицо, оставляя видимыми лишь глаза, которые вовсе не улыбались. Эта неопределенность раздражала безмерно. От нее свербело в мозгу. Вампир понял, что еще немного и он взорвется, схватит Люси за плечи и будет трясти, пока она не выдаст все свои секреты, вплоть до того, как в 8 лет обмазала патокой гребень гувернантки.
Поравнявшись с вампирессой, граф посмотрел на нее искоса. Заметив это, она послала ему взгляд, долгий и томный.
В тот же миг кокетливая улыбка сползла с ее губ.
… Он оказался в будуаре, где каждый предмет был эталоном кричащей роскоши. Стены, затянутые шелковыми обоями с арабесками, позолоченная лепнина на потолке, японские ширмы рядом с мебелью в стиле барокко, тигриная шкура у камина… Хозяйка этой комнаты шла по магазину и сгребала все, что попадалось на глаза. В распахнутом шкафу виднелись платья, старавшиеся перещеголять друг друга блеском и обилием кружев, шкатулки на туалетном столике изрыгали драгоценности. И повсюду, на любой поверхности, стояли открытые коробки конфет. Фон Кролок поморщился и собрался закрыть дверь, покуда запах шоколада не въелся ему в кожу.
Потом он увидел птицу на подоконнике. Она пряталась за стопкой модных журналов.
Орнитология не была его сильной стороной, но птица напоминала малиновку, только взъерошенную и совсем тощую. Чуть повыше, на оконном стекле, прилипли несколько красных перьев.
Повернув головку, птица посмотрела на него глазами-бусинками и начала верещать…
Внезапно дверь с грохотом захлопнулась у самого лица. Не успев увернуться, вампир схватился за горящую щеку.
– Да что вы себе позволяете?! Это просто низко! Как у вас только наглости хватило!
Потирая щеку, Фон Кролок смотрел на взбешенную вампирессу со спокойной, вежливой скукой.
– Поздравляю, мисс Вестенр, почти получилось. Лжете вы отлично, Сатане нужно брать у вас уроки.
– Если думаете, что после этого я стану вам помогать, то не дождетесь!
– Она пыталась улететь, но ничего не вышло, – тихо проговорил вампир, будто рассуждая сам с собой. – Только почему она голодает, там же полно еды?
Люси прикусила губу.
– Да нечего там есть. Конфеты слишком крупные, застревают в клюве. Шоколад ей вообще противопоказан, – промямлила она, опустив голову.
– Если я снова спрошу, вы опять солжете?
– Сначала спросите, а я посмотрю.
– Почему вы позвали вампира, мисс Вестенр? Чего вам не хватало?
Она продолжала шагать по дорожке, упрямо глядя себе под ноги, читая на гравии одной ей видимые письмена.
– Мир был ненастоящим, – проронила она. – Всю жизнь мне казалось, будто я в кондитерской лавке, а по карманам у меня рассована тысяча гиней. Мужчины были… ну… как леденцы в корзинках, выбирай что хочешь – шоколад или лакрицу, нугу или марципан, карамель или турецкие сладости. Я набивала рот, пока не разболелись зубы. Конечно, не в моем положении привередничать и жаловаться на судьбу. Но я устала ни о чем не мечтать. Чего бы я не пожелала, назавтра это оказывалось в моей комнате, в коробке перевязанной ленточкой. С дополнительной порцией конфет. И все улыбались мне, улыбались и говорили только то, что я хотела услышать!
– А вам нужно было, чтобы вас любили не только за стук монет о прилавок?
– Да. А еще я хотела перемазаться сажей и бегать по лужам с уличными мальчишками, помогать кухарке готовить рождественский пудинг, облизывая ложку украдкой, бродить по лесу босиком и смотреть на птиц, настоящих птиц, а не тех, которыми украшают шляпки. Улететь отсюда. Быть свободной. Знать, что люди говорят мне правду в глаза, потому что не считают меня идиоткой, чей мозг размером с бисерину не вместит правды. Хотела, чтобы меня стерли и нарисовали заново. И я позвала! Попросила, чтобы кто-нибудь отряхнул с меня сахарную пудру, разбил окно лавки и вытащил меня наружу. Все равно кто. Все равно куда.
Граф только руками развел. Ох, Люси, Люси. Фарфоровая статуэтка, которая мечтала спрыгнуть с каминной полки, не ведая, что разобьется. Ох уж этот бессмысленный человеческий оптимизм, глупая вера в то, что все перемены только к лучшему.
– Ну и что вы думает по поводу моего рассказа? – девица опять сменила тон. – Как видите, я оказалась заложницей своего богатства и положения. Никто не вправе меня осудить.
Развернувшись, вампир заглянул в зеленые глаза, в которых одновременно читалась насмешка, вызов и мольба, столько мольбы… Проще всего с ней согласиться, а не взваливать на себя новое бремя. Зачем ему такая ответственность? Но именно поэтому он сказал:
– Люси Вестенр, вы самая избалованная девчонка из всех, знакомством с которыми меня когда-либо наказывала судьба. Голова у вас забита лишь обновками да танцами. Что бы вам ни давали, вы все равно стучали ложкой по столу и требовали или того же, но побольше, или чего-то иного. Хочу, хочу, хочу! Еще, еще, еще! Мне, мне, мне! Вы наломали таких дров, что хватило бы на растопку целой деревни в лютую зиму. Вы сами причина всех своих несчастий. И получили по заслугам. Из-за своего легкомыслия вы подвели друзей, да, ваше поведение было непростительным… А сейчас снимайте туфли и чулки!
– Д-для чего? – спросила испуганная Люси, но когда вампир грозно нахмурился, нагнулась и начала торопливо развязывать шнурки.
– Для того, разумеется, чтобы ветер щекотал ваши босые ноги, когда мы полетим в Париж. То-то вы распугаете других птиц по дороге, – поймав ее недоуменный взгляд, он добавил. – Люси, вы испорчены абсолютно. Но поскольку вы сами признаете это, значит, не все потеряно. Вечность – достаточный срок, чтобы из вас получилось что-нибудь толковое.
Люси повертела в руках изящные туфельки, затем, размахнувшись, со всей силы зашвырнула их в кусты.
– Спасибо, – прошептала она, – спасибо!
* * *
– Если существуют вампиры, – Мег сосредоточенно сдвинула брови, словно собирая сложную мозаику, – то должны быть и другие сверхъестественные существа?
В ответ Сара разразилась хихиканьем. Это вампиры-то сверхъестественные? По ее мнению, они зауряднее мочалки. Кроме того, согласно словарю, «сверхъестественное – это нечто необъяснимое естественным образом, небывалое, удивительное.» Ergo, в их краях сверхъестественным можно назвать только трезвого мужчину воскресным вечером.
– А ведьмы тоже есть? – не унималась девочка.
– О, это ты про тетку Марицу! Она наша главная конкурентка по производству самогона. Как приготовит новую партию, в ту же ночь летает на метле. С крыши, в основном. Хорошо если зимой или осенью, когда можно приземлиться в сугроб или в кучу палых листьев, а вот летом она колено повредила. Но ты не сомневайся, она самая настоящая ведьма, – Сара дружески похлопала Мег по плечу. – Однажды она сглазила нашу корову и та начала доиться кровью. Правда, перед этим тетка Марица пнула ее в вымя.
– А оборотни? – балерина решила пройтись по всему пандемониуму.
– Существуют, конечно, – Герберт скорчил презрительную гримасу. – Мерзкие дикари. Когда-то отец пригласил семью оборотней погостить, но уже через три дня пришлось отказать им от дома. Еще полбеды, что они погрызли мебель, но когда они начали метить углы..!
– А призраки? – тихонько спросила Мег. – Как насчет них?
– Привидения, что ли? – переспросила Сара. – Куда ж от них денешься. Например, дух моего деда после смерти отказался покидать дом. Поэтому когда к бабушке приходили мужчины, чтобы выпить чашечку чая… нагишом в постели… его призрак начинал бить на кухне посуду. Ревнивый был старикан.
У Сары Шагал-Абронзиус было еще одно неприятное знакомство с потусторонним миром. Однажды в пансионе девочки раздобыли «доску Уиджа»– т. е. планшетку с буквами, по которым вызванный дух водит указателем – и на радостях пригласили Джеффри Чосера, про которого сестра Урсула рассказывала на уроке английского. Классик послушно водил указателем, отвечая кто когда выйдет замуж, но в дело встряла отличница Гертруда Штайн. На Рождество ей подарили словарь английского языка, так что девочка придралась к ошибкам в правописании. Указатель с бешеной скоростью закружился по доске, и Чосер сообщил, что он, между прочим, основоположник современного английского языка. В свою очередь Гертруда ответила, что с таким спеллингом он завалит даже экзамен в начальных классах. Обиженный дух назвал ее козой. Гертруда ответила, что теперь всю жизнь будет сознательно уничтожать копии «Кентерберийских Рассказов.» Чосер бросил в нее доску, но девочка вовремя пригнулась, а в этот момент дверь открыла сестра Урсула, узнать, что за возня посреди ночи. Еще две недели ее лоб украшал синяк в форме буквы W, а воспитанницы в наказание отмывали дортуар от эктоплазмы.
– И почему ты так заинтригована сверхъестественными существами? – спросила Сара, пытаясь разглядеть в темноте, на какой улице они очутились. – Неужели тебе кажется, что если их станет больше, жизнь будет интереснее?
– Нет. Наоборот. Я хочу, чтобы некоторые сверхъестественные существа оказались не такими уж потусторонними. В общем, чтобы на самом деле они были людьми.
Понимая, куда она клонит, виконт с деланным равнодушием отвернулся, зато Сара искренне удивилась.
– Какие странные фантазии для твоего возраста.
Мег вспыхнула.
– Это не фантазии! – возразила она. – Это все из-за веера.
– Ты слишком долго обмахивалась и застудила мозги?
– Нет! Просто Призрак Оперы как-то забыл веер в своей ложе, а мама принесла его домой. Я сидела в комнате, а мама на кухне и просто смотрела на этот веер, минут двадцать смотрела. А потом начала мыть посуду!
– А что такого странного в мытье посуды? – осторожно уточнил виконт. Сам он был знаком с этим процессом лишь понаслышке, так что теперь опасался, вдруг упустил какую-нибудь мрачную или, наоборот, пикантную деталь.
– В то время на кухне уже не оставалось грязной посуды. Она перемыла чистую! Четырежды.
– Наверное, было много плеска и стука? – спросила Сара.
– Еще бы.
– И она мыла посуду долго-долго?
– Два часа напролет.
Сара присвистнула.
– Тяжелый случай.
Некоторое время они вслушивались в цоканье копыт. Лошадь бежала резво, ведь на смену бездорожью пришли мощеные улицы.
– Мсье виконт? – Мег подергала Герберта за рукав. – Вы ведь знакомы с Призраком, правда? Каков он из себя?
– Под маской не разберешь, – сказал Герберт и посмотрел на нее с немой просьбой. «Ну пожалуйста будь взрослой! Пойми наконец, что маску он носит не для того, чтобы восхищенные взгляды окружающих не заслюнявили его прекрасное чело!»
– Я не это имела в виду, – еле различимо прошептала девочка.
– Все, приехали!
Экипаж остановился на улице Скриба, где согласно сведениям Герберта находился еще один вход в подземелье. Пока виконт искал дверь, Сара решила привязать лошадь к фонарю. Она же не воровка! Обязательно вернет экипаж тем вампирам, а в подарок даже оставит компресс со льдом.
– Слушайте мои инструкции, – не оглядываясь, девушка продолжала возиться с узлом. – Я войду первой и, в зависимости от ситуации, постараюсь обезоружить того гада, который окажется ко мне ближе. Потом ты, Герберт… Герберт? Мег?!
Глядя на распахнутую дверь, Сара почувствовала противную, тянущую боль в груди, будто ее ударили со всей силы. Она ринулась в темный коридор, ведший вниз, сбежала по лестнице, толкнула еще одну полуоткрытую дверь и оказалась в обычной гостиной, столь неуместной в подземелье. Девушка едва сдержалась, чтобы не взвыть от обиды. Опоздала! Герберт и Мег стояли посреди комнаты и смотрели, соответственно, на Гримсби, направлявшего ружье на Альфреда, и Сьюарда, который держал на прицеле мужчину в черной маске. Но Сара не сдавалась так просто. Полная решимости, она двинулась вперед, но вдруг ощутила, как на ее руке захлопнулся капкан. Обернувшись, она увидела, что Герберт вцепился ей в запястье, и хотела запротестовать, но выражение его лица лишило ее дара речи. Почудилось, будто на нее смотрит сам граф фон Кролок, глазами полными гнева и запредельного отчаяния.
– Не вздумай и шелохнуться, – отчеканил вампир, все сильнее впиваясь ногтями в ее кожу. – Если ты спровоцируешь их и мой любимый пострадает, боль моя будет столь нестерпима, что я не справлюсь с ней в одиночку. Ты разделишь ее со мной, Сара.
Холод его руки передался ей, пробежал по венам и сосудам, превратив их в хрупкие сосульки. И Саре стало страшно, как никогда. Сьюарду уже не нужно нацеливать на нее револьвер. Достаточно нацелить Герберта.
Тем временем виконт повернулся ко второму вампиру, который смотрел на него с испугом.
– Видишь, Альфред, я обещал вернуться за тобой. Ты же помнишь, что я это обещал?
Тот выдавил жалкое подобие улыбки.
– Да, только не делай ей больно! Только пожалуйста не делай ей больно!
За свою практику доктор Сьюард научился уделять внимание деталям.
– Альфред? – произнес он с нарастающим раздражением. – Получается, все это время вы нас морочили?
– Вы сами себя морочили, – пожал плечами Герберт.
– Но это уже не имеет значения. Вы лишь в который раз подтвердили, что вампиры такие же лживые твари, как и дьявол, их создатель… Так, а что происходит здесь?
Мег Жири ела Призрака глазами, а тот опустил голову и отвернулся. Казалось, он выдохнул и боялся вдохнуть. Всем своим видом он напоминал ученика на экзамене, вытянувшего самый сложный билет.
– Ой, я так рада, что наконец с вами встретилась, мсье Призрак! – воскликнула Мег, прижимая руки к груди. – Я всегда мечтала об этом, у кого угодно спросите! Я ваша самая горячая поклонница, мсье, честно-честно! Вы же напишите что-нибудь в мой альбом?
– Как я и подозревал, вы друг другу под стать, – поморщился англичанин.
Глаза Мег заблестели так, словно великая Тальони похвалила ее выступление.
– Благодарю за комплимент, мсье доктор, – девочка одарила его намеренно дерзкой улыбкой. – Я только рада, если мы похожи.
– А вот это вряд ли, мадемуазель. Потому что тот, кого вы считаете своим ангелом-хранителем, на деле шантажист и убийца. А душевные качества нередко проявляются в физических чертах. Снимите маску, Эрик, пусть девочка узнает правду.
– Да как у вас язык повернулся, – выкрикнула Сара, но Герберт сильнее сжал ее руку. Еще не хватало, чтобы из-за нее эта пороховая бочка взлетела на воздух. Безопасность Альфреда превыше всего.
Призрак выпрямился. Его поза стала почти театральной, как будто он стоял на сцене, а его окружали зрители, сполна заплатившие за билет.
– Отчего же, я сниму маску. Сниму не потому, что иначе мне прострелят лоб. Я предпочел бы умереть, чем в который раз увидеть то, что я сейчас увижу. Но это было бы слишком легким наказанием. А ты, Мег, прости меня за то, что я умудрился привязать к себе и тебя, и твою маму. Не думал, что дойдет до этого. Мне следовало вести себя как подобает чудовищу, а не играть в человеческие отношения. Ведь сидят же вампиры в тени и не рыпаются. А я вот совсем заигрался. Мне-то что, я уже привык, но теперь ты будешь разрываться между жалостью и отвращением. Бедная девочка.
Резким движением он сорвал с себя маску, что скрывала лицо более похожее на череп, обтянутый желтоватой и сухой, как у египетской мумии, кожей, с темным провалом вместо носа и такими тонкими губами, что создавалось впечатление, будто их и вовсе нет. Волосы свисали редкими, неопрятными прядями. Глазницы казались пустыми, но когда Призрак отвернулся от канделябра и в упор посмотрел на Мег, его глаза вспыхнули золотом, будто монеты на дне колодцы.
Хотя девочка старалась держать себя в руках, было заметно, как она дрожит. Губы беззвучно шевелились, она то ли шептала что-то, то ли глотала воздух. Наконец, собравшись с силами, она подняла глаза на Призрака. На мгновение их взгляды сомкнулись.
Мег закричала.
