Текст книги "Вампиры на Каникулах (СИ)"

Автор книги: Екатерина Коути

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Потому что трудно уловить нить разговора, если твой собеседник не отражается в зеркале. Это отвлекает.

Мадемуазель Даэ поправила волосы, коснулась носика пуховкой и оглядела себя со всех сторон. Закончив подражать Нарциссу, взяла со стула плащ с пелериной и застыла как вкопанная. Посмотрела на гостя. Перевела взгляд на зеркало. Снова на Герберта и снова на зеркало, словно решая, какой из объектов заслуживает ее внимания.

Ну вот, сейчас она начнет истошно визжать, а в комнату ворвется Призрак и огреет виконта чем-нибудь тяжелым. Но если это цена, которую требуется заплатить, чтобы больше никогда не видеть м-ль Даэ, Герберт был обоими руками за.

Осторожно, чтобы не размазать пудру, Кристина потерла глаза. Но и в этот раз зеркало полностью проигнорировало присутствие белокурого юноши.

Захлопав в ладоши, певица залилась счастливым смехом.

Наконец-то она нашла его – идеальное зеркало, которое не придется ни с кем делить.

В котором не отражается никто, кроме нее самой!!!

Глава 12

– Воля ваша, Куколь, но служба у немертвых – это нечто противоестественное, – заметил Эрик, ступая на площадь перед Оперой. Сумерки сгущались, словно в стакан с водой медленно подмешивали чернила. В полутьме две странные фигуры не вызывали возражений у прохожих.

– Как сказать, как сказать, – горбун переложил купленные книги из одной руки в другую. – В отличии от слуг в прочих благородных домах, я, конечно, не могу рассчитывать, что когда-нибудь мне достанется гардероб моих господ. Не стоит питать иллюзий, что я их переживу. И на просьбы о прибавке жалования вампиры неизменно отвечают, что уже подарили мне величайший дар – мою жизнь. С другой стороны, это тихая и спокойная работа. Остается много свободного времени, например, для чтения развивающих книг. Ведь не нужно даже протирать пыль, не говоря уже о том, чтобы ежедневно начищать столовое серебро. Взять к примеру их рауты – не требуется вощить паркет, или составлять композиции из орхидей, или даже готовить обед с несколькими переменами! Достаточно купить свечи, чтоб гости друг другу ноги не оттоптали. Кроме того, вампиры хорошие хозяева. Очень вежливы с прислугой.

Здесь Куколь не покривил душой. Вампиры могут любезно улыбаться и беседовать с вами о погоде, не забывая крутить колесо дыбы, на которой вы распластаны. А вот насчет спокойной работы можно было поспорить. Пару раз гостей, кричащих и вырывающихся, приходилось силком заталкивать в гробы. Все это напоминало кошмар подвыпившего Эдгара По. Впрочем, когда штат прислуги пополнился Магдой, ситуация изменилась. Ведь в таверне Шагалов девица подрабатывала вышибалой на полставки. По округе гуляли слухи о том, как она проломила кому-то череп связкой сосисок. Поэтому когда ровно в три часа ночи Магда твердым голосом возвестила «Закрываемся», упыри без пререканий отправились восвояси.

За исключением тех, кого она попросила задержаться, чтобы помочь с посудой.

– А что же входит в обязанности оперного привидения? – поинтересовался горбун.

Призрак замедлил шаг.

– Во-первых, я занимаюсь подбором актеров. Стараюсь, чтобы контракты заключали с талантливыми певицами, а не только с теми, чьи покровители называют императора на «ты.» И чтобы балерины не просто обладали стройными ногами, но и умели ими перебирать быстрее, чем пожилая черепаха.

На самом деле, этот взгляд несколько предвзятый. Именно в театре многие мужчины – по крайней мере те, кому на это Рождество впервые подарили бритвенный набор– могли наконец-то увидеть обнаженные женские ноги. Приятный шок от этого открытия сравним разве что с тем, который испытали наши предки, когда молния на их глазах ударила в сухое дерево и появилась странная красная штука, на которой так вкусно готовить бифштексы из мамонта. Восторг вперемешку с ужасом. Так что когда дело доходило до ног, мастерство отступало на второй план. Важен был сам факт их наличия. Ведь под бесчисленными нижними юбками могло скрываться все что угодно. Ласты, например.

– И много в театре подающих надежды балерин?

– Достаточно. Вот, к примеру, Мег Жири, – голос Призрака потеплел. – Помимо таланта, она обладает еще и похвальным усердием. Однажды так долго крутилась на носках, что просверлила сцену насквозь.

– Стало быть, вы присматриваете за труппой?

– Не только. Иногда я выгуливаю лошадей. Им тоскливо день-деньской топтаться в стойле, так что они рады размяться в подземельях. Ну и декорации ветшают, а канаты перетираются. Все это необходимо инспектировать, а если понадобиться, и чинить. Ремонт здесь не проводили уже много лет! Якобы финансовое положение не позволяет! О, если бы господа директора ездили в Монте-Карло реже двух раз в год, такие трудности и на горизонте бы не маячили! – возмущенно воскликнул оперный дух. Сейчас он напоминал квартирного хозяина, увидевшего, что его арендаторы развели посреди гостиной костер из обломков мебели, вымазали потолок ваксой и курят папиросы, свернутые из кусков обоев.

– Можно представить, как вы заняты, Эрик, – посочувствовал горбун. – Наверняка у вас нет времени проверить каждое крепление.

Черная маска полностью скрывала лицо, но поскольку Призрак принялся разматывать шейный платок, можно было понять – он смущен.

– Вы, верно, имеете в виду злосчастный инцидент с люстрой? Она висела только по недосмотру силы притяжения! Я заметил, что люстра вот-вот рухнет, лишь за день до представления. И нельзя сказать, что я не принял меры! Ведь просил этих олухов поставить Кристину Даэ вместо Карлотты!

– Просили?

– Ну, требовал. А зачем мне с ними миндальничать, если они оттяпали мою ложу? Да, мне пришлось прибегнуть к шантажу. Неужели вы думаете, что Призрак Оперы станет разъяснять такие подробности, как несущие поверхности, скобы и прочая чепуха? Согласно популярному мнению, единственная конструкция, с которой может управиться привидение – это парочка ржавых цепей. Поэтому в письмо я добавил колорита, – сказал Эрик, несколько самодовольно. – В любом случае, устранить Карлотту было необходимо. И еще балерину Сесиль Жамм.

– Канаты не выдержали бы…хмм… акустического цунами?

– Еще бы! Ведь Сесиль Жамм это шестибалльное землетрясение в пуантах. Во время ее пируэтов зрители кидаются в дверные проходы. Ну а когда пару лет назад Карлотта выступала в Ковент Гардене, треснули часы на Биг Бене. Зато мадемуазель Даэ своим голосом мухи не убьет. Разумеется, никто меня не послушал. Но и во время представления я не оставлял попыток все исправить.

– Неужели?

– Конечно. Я ведь даже крикнул – осторожно, из-за пения Карлотты сейчас люстра рухнет. Мол, бегите отсюда.

– Боюсь, в театре ваши слова истолковали несколько иначе, – дипломатично заметил Куколь.

– Не могу сказать, что я недоволен такой интерпретацией… Постойте!.. Если глаза мне не изменяют – а изменяют они мне крайне редко, так что эту версию можно отмести сразу – сейчас на крыше находится моя… ученица, Кристина Даэ. Так, кто это с ней?

Рядом с женской фигурой, восторженно воздевавшей руки к небесам, появилась еще одна, мужская и довольно понурая.

– Мой хозяин, – упавшим голосом отозвался Куколь.

– И он вампир?

– Да, но…

– Боже! Кристина отправилась на крышу с вампиром?!

– …но у виконта фон Кролока специфические предпочтения. Говорит, женская кровь по вкусу напоминает остывший кофе. Так что он принципиально не кусает представительниц противоположного пола.

– Что, даже в качестве самообороны?

Не мигая, горбун посмотрел на своего собеседника. Тот смущенно потоптался на месте. В определенной степени он нес ответственность за безопасность в Опере. Но кто мог подумать, что Кристина доберется до гостей? Со времен помолвки с юным де Шаньи, ее поведение было таким стабильным!

– Боюсь, мы уже опоздали, – виновато пробормотал Призрак, – но пойду посмотрю, можно ли чем-нибудь ему помочь.

* * *

Над городом взошла луна, белая и круглая, без единого изъяна. На вельветовом небе высыпали крупные звезды. Ветер пробежался по площади и, ликуя будто щенок, зажавший в зубах хозяйский тапок, принес на крышу ароматы цветов. Одинокая птица присела на лиру статуи Аполлона и защебетала песню о любви.

Виконт фон Кролок швырнул в нее куском штукатурки, заставив глупую тварь замолчать.

– Какая чудная ночь! Мне так и хочется взмахнуть крыльями и полететь, – мадемуазель Даэ перегнулась через парапет, но Герберт, все еще настороже, вовремя схватил ее за капюшон.

И почему бы им не отправиться на прогулку по бульвару? Но нет, Кристина настаивала, что разговаривать будет только на крыше. Поближе к звездам. Хотя Герберт так и не понял, какую роль сыграют лишние 10 метров, раз уж звезды все равно находятся на расстоянии миллиардов миль от земли.

С другой стороны, ссориться с м-ль Даэ себе дороже. На ее пушистых ресницах тут же появлялись слезы, будто росинки на траве, а из груди вырывался столь печальный вздох, что Герберт чувствовал себя законченным злодеем.

Вернее, он и так был законченным злодеем, но кому понравится, когда этим тычут в лицо?

– И что же произошло дальше? – вампир вцепился в нить прерванной беседы с энтузиазмом пряхи-рекордистки. Чем скорее он дослушает эту историю до конца, тем быстрее отправится домой, к Альфреду. Жаль, конечно, что другу всего не перескажешь. Иначе он будет просыпаться от полуденных кошмаров.

Об ухаживаниях за прекрасным полом виконт фон Кролок знал мало, но даже он смутно представлял, что в игру должны вступать котята в корзинах с цветами. Хотя извлекать из корзины мокрое, перемазанное пыльцой животное – удовольствие из сомнительных, но так правильно. Традиционно. В отличие от того способа, который избрал Призрак Оперы. Загипнотизировать девицу, вытащить из теплой гримерки в промозглый коридор, а потом покатать ее на лошади, чтобы в случае чего разделить с ней обвинение в конокрадстве! Где французы берут такой абсент?

– Затем мы немного покатались на лодке. Ангел Музыки хотел воспользоваться веслами, но фи, это так заурядно. Я настояла на шесте! Ничего ведь сложного, берешь палку и колотишь ею по воде. Так что не зачем Эрику было на меня ворчать. Кроме того, никто не может оспорить пользу водных процедур. И не такая уж холодная была вода. И вовсе не долго он искал шест на дне. И какая разница, что наощупь – наоборот, это развивает чувство осязания. После он привез меня в свои подземные чертоги. Они были заставлены нелепыми корзинами цветов. Такие дары мы, певицы, часто находим в грим-уборных. Ах, это было так трогательно! Я сразу же поняла, что бедный Эрик ухаживает за барышней в первый раз, поэтому даже не знает, какие цветы нужно дарить, – мадемуазель Даэ чуть насупилась. – Хотя признаюсь, ему все же следовало убрать из той корзины записку «Милой крошке Сорелли от пупсика Филиппа Ш.» Ну а потом Эрик опустился передо мной на колени и сказал, – девушка пробасила заупокойным голосом, – «Кристина! Вам не нужно опасаться меня, если только вы не прикоснетесь к моей маске!»

Даже если бы Призрак приставил к ее голове револьвер и потребовал снять маску, он не смог бы скорее добиться этого результата! В памяти всплыла сказка о Синей Бороде. Кажется, там главный герой сказал своей жене «Завтра, пока я буду на охоте с 14:00 – по 17:00, пожалуйста, не открывай вот этим медным ключом, который я держу в нижнем левом ящике секретера, ту большую красную дверь, которая находится в правом крыле замка на втором этаже и открывается на три поворота.»

– И когда же вы сняли с него маску? – поинтересовался Герберт.

– На следующий день.

Вампир подивился ее выдержке.

– Но об этом чуть позже, – продолжила Кристина. – Ту ночь я провела в спальне, оформленной в стиле императора Луи-Филиппа, а когда проснулась, Ангела Музыки в подземной квартире не было. Эрик оставил мне записку, из которой следовало, что он ознакомился с моим списком необходимых вещей и отправился за покупками. Ах да, список я написала в первый же вечер, на листке бумаги, который валялся на полу. Правда, он был весь исчиркан какими-то нотами, так что мне пришлось писать на полях. Бедный Эрик чуть не разрыдался и все умолял меня вернуть ему тот листочек, очевидно считая, что я достойна лучших письменных принадлежностей, но ничего, я привыкла довольствоваться малым… Так, о чем это я? Ах да, из моей спальни открывалась дверь в уютную ванную с горячей и холодной водой, куда я и направилась, предварительно захватив с собой ножницы – чтобы сделать маникюр, ну и на случай, если Эрик перестанет вести себя как джентльмен.

– Вы хотели себя убить?

– Нет, конечно. Самоубийство это грех, – певица набожно перекрестилась и, покрутив головой, поманила вампира, который ни с того ни с сего вскарабкался на статую, – Но если бы Эрик позволил себе лишнего, я бы сняла с него скальп.

Надо предупредить отца, подумал Герберт. Из всех возможных мест для первого – а зачастую и последнего – свидания, вампиры предпочитают ванную комнату. Ведь обнаженная девица, выходящая из ароматной пены подобно Афродите, очень приятна для глаз. Но помимо эстетической составляющей присутствовал еще и здравый смысл. Даже если барышня прокладывает свое белье чесноком вместо лаванды, после тесного общения с мочалкой ее кожа хотя бы на время лишена омерзительного запаха. Да, нападение в ванной было идеальным вариантом. До настоящего времени. Если остальные девицы переймут технологии мадемуазель Даэ, то упырям придется быть настороже. А то какая-нибудь экзальтированная особа воткнет ножницы в глаз незнакомцу в черном плаще, который пролез в слуховое окно исключительно с мирными намерениями!

– Пробыв в благоуханной воде пару часов и восстановив доброе расположение духа, я вышла в столовую, где меня уже ожидал завтрак – раки, курица и токайское вино. Знаете, когда я увидела это скромное подношение, то слезы чуть не брызнули из моих глаз! Именно в тот момент я поняла, как тяжело Эрику живется без женской ласки, как бесцельно его существование, как он губит свое здоровье понапрасну…

– Здоровье?

– Да! – воскликнула Кристина. – Ведь не секрет, что мясо и морепродукты на завтрак – это прямой путь к язве желудка. Мне об этом рассказывала матушка Валериус, моя воспитательница и дама невероятной доброты. Однажды она открыла в нашем квартале столовую для нищих – вы бы видели, как по загрубевшим лицам бедняков катились слезы благодарности, когда они вкушали ее суп из пророщенного овса, как тщательно он жевали ее ржаной хлеб с добавлением корня солодки. Быть может, мадам Валериус – всего лишь простая женщина, но она сумела изменить мир! Уже через неделю после открытия кухни все попрошайки в нашем квартале остепенились и нашли работу, а проходя мимо столовой всегда читали «Отче Наш»… Ну так вот, я сказала Эрику, что отныне приму самое живейшее участие в его судьбе. Больше ему не придется готовить самому, ведь об этом позаботится его маленькая Кристина. О да, теперь каждое утро он найдет на своем столе стакан брюквенного сока и тарелку холодной овсянки!

– Почему х-холодной?

– Горячая вредна для стенок желудка. Сраженный моим великодушием, Эрик пошатнулся, но вскоре оправился от этого приятного потрясения и предложил мне экскурсию по подземельям. Подведя меня к одной из дверей, он сказал «Это моя спальня. Хотите посмотреть? Здесь довольно любопытно.» Можете ли вы представить смятение моих чувств? Входить в спальню к мужчине очень неприлично! Конечно, я не могла не сказать об этом Эрику. Но уже через полчаса – когда слова негодования у меня иссякли, а любопытство начало одерживать верх – я согласилась осмотреть и эту комнату. И ах, что ожидало меня там! В центре комнаты под балдахином стоял гроб, а неподалеку – огромный орган, с нотами на подставке. Это зрелище ввергло меня в пучину ужаса. «В этом гробу я сплю» – пояснил Эрик, заметив бледность моего лица. Удивительно, но он произнес эти слова так спокойно, с улыбкой, и даже пару раз похлопав крышкой. Когда ко мне вернулась способность говорить, я сообщила несчастному, что больше так продолжаться не будет. Нет, я понимаю что гроб – это очень романтичное ложе, но нельзя ведь держать в спальне и кровать, и орган. Спальня предназначена исключительно для отдыха, а наличие там музыкального инструмента здорово отвлекает. Что-нибудь придется выбросить. И лучше если орган. Это настоящий пылесборник. Ах, мой бедный Ангел Музыки! Растроганный моим милосердием, он разрыдался в голос и ползком выбрался из спальни. Затем мы приступили к занятиям музыкой. Уж не знаю почему, но Эрик выбрал дуэт из 4го акта «Отелло.»

– Это там, где Отелло душит свою жену? – уточнил Герберт, – Действительно, странный выбор.

– Вы бы только слышали, мсье, как его голос звенел ненавистью, как он обрушивался на меня подобно лавине! Для пущей убедительности Призрак даже положил руки мне на шею. И в этот момент все мое существо охватило желание…

«Сделать ему ответную гадость?» чуть было не вырвалось у виконта.

– … Узнать, что же скрывается под черным бархатом? Одним быстрым движением я сорвала с него маску… О ужас! – воскликнула Кристина и повторила это слово еще пару раз для пущей гиперболизации.

– Он…эммм… неправильно отреагировал? – спросил виконт.

   Если пускаться в аналогии, то любая девушка, посмевшая стащить с вампира его главный атрибут, плащ, незамедлительно познакомилась бы с продуктами испанской обувной промышленности. Причем с теми моделями, которые лично разрабатывал Торквемада.

– Нет. Я имею в виду, что его лицо было ужасным. Вы когда-нибудь видели черепа, высохшие от времени?

– Случалось.

– Но те черепа были неподвижны, и их безмолвный ужас не был живым, не так ли?

– Смотря кому они принадлежали, – вампир категорично покачал головой.

   Вот, например в черепе, прапрадедушки Ульриха нижняя челюсть такая подвижная, что общаться со стариком просто невыносимо – он может перекричать любую компанию, произнося слов двести в минуту и одновременно прикладываясь к кубку с вином.

Кристина подождала пару секунд, надеясь, что в глазах собеседника появится хоть толика страха… из вежливости, что ли. Уверившись в его толстокожести, она продолжила:

– Итак, я испугалась его лица, мы поскандалили и разошлись дуться по разным комнатам. Но вскоре в моем сердце зашевелился стыд – почувствовав себя неблагодарной девчонкой, я подошла к спальне, где заперся Эрик и откуда доносились звуки его музыки. Я распахнула дверь, а мой Ангел Музыки встал, услышав мои шаги, но боялся обернуться… Вообще, у меня постоянно было ощущение, что он меня боится, но это заблуждение, конечно. С чего бы ему меня бояться? Я ведь к нему так добра… Увидев, что он весь дрожит, я сказала «Эрик! Вы великий человек, хотя у вас есть ужасная привычка успокаивать нервы игрой на органе, в то время когда следует расслабиться и глубоко подышать. Но об этом мы в другой раз поговорим. А сейчас можете посмотреть на меня без страха!» Он упал к моим ногам, поцеловал кромку моего платья и прошептал, что в награду за мое великодушие отпустит меня домой вот прямо сегодня. Даже до двери проводит. Но я настояла на том, чтобы остаться на две недели, в течение которых он мог вкушать плоды моей заботы. Я даже сожгла его бархатную маску, хотя он бормотал что-то про «изготовлена на заказ» и «100 франков за метр.»

Девушка поправила золотые локоны, которые мерцали даже в темноте, словно в них запуталась стая светлячков. Сейчас она как никогда походила на ангела. На Герберта навалилось острое желание самому спрыгнуть с крыши. Останавливало его лишь то, что м-ль Даэ поймает его за ногу и утащит к себе, отпаивать чаем с прополисом. В конце концов, она олицетворяла добро с кулаками. Саре придется потесниться в личном пандемониуме Герберта фон Кролока, у нее только что появилась компания.

– Так какие же чувства вы испытываете к Эрику? – он осторожно подобрался к цели своего визита.

– Ужас! Такой бывает, когда читаешь роман и боишься перевернуть страницу, но в то же время хочешь узнать, чем же дело закончилось. Раз уж все равно за книгу деньги уплачены, – глубокомысленно заметила она.

– Но почему тогда вы помолвились с виконтом де Шаньи? – почувствовав приступ аристократической солидарности, Герберт добавил, – Который наверняка очень хороший молодой человек.

– Ах, Рауль! Он пронес свою любовь сквозь годы, с того самого момента, как в детстве достал мой красный шарфик из моря. Когда через много тяжких, исполненных невзгодами лет, мы наконец встретились, я не могла остаться равнодушной к его любви. Да, Рауль славный мальчик, но Эрик – мой Ангел Музыки, вознесший меня к вокальным вершинам. Так что если честно, я даже не знаю, кого и выбрать. Быть может вы, мсье, распорядитесь моей судьбой и…

– Выбирайте Призрака, – выпалил виконт.

– Вы так думаете? – Кристина поколебалась, разочарованная столь быстрым ответом. – Что ж, быть может ваши слова – это перст судьбы. Конечно, у Эрика много недостатков – он замкнут, агрессивен и совершенно не умеет готовить – но не сомневаюсь, что моя любовь и забота исправят недочеты его характера.

Девушка произнесла последнее слова таким тоном, что вампиру представилась исправительная колония и робы в полоску, щипание пеньки и работы в каменоломнях.

Сняв с пальца кольцо с рубином, Кристина посмотрела на него с сожалением.

– Это подарок от виконта де Шаньи. Теперь придется сбросить его с крыши. То есть, кольцо, а не Рауля.

– Лучше просто верните, – посоветовал Герберт, в котором взыграла тевтонская бережливость.

– Тоже можно, – согласилась Кристина, – а теперь пойдемте в театр, потому что эта ночь полна стонов, а у меня вот-вот начнется гайморит.

Только тогда вампир заметил, что неподалеку как будто раздавались печальные вздохи. Ветер, наверное, разыгрался. С другой стороны, неужели французский ветер умеет хлюпать носом?

Но в любом случае, виконта фон Кролока это уже не касалось. Мысленно он вручил себе медаль. Непросто, ох непросто было наладить отношения между Призраком и его ученицей! Гордиев узел показался бы бантиком на коробке конфет.

Приближаясь к грим-уборной, Герберт чуть не вскрикнул от удивления. У двери их уже поджидал Альфред, который помахал другу и неуклюже поклонился певице, получив от нее снисходительный полуреверанс.

Затем произошло то, чего виконт боялся уже почти час, но упорно загонял страх в подсознание.

– Мсье, но что же я все о себе, да о себе? – просияла Кристина Даэ. – Настал ваш черед рассказывать. Поведайте, кто вы, откуда и где служите?

Герберт растеряно улыбнулся. Он подпишет приговор сразу троим, если скажет «Я вампир, проездом из Трансильвании, нигде не служу, ибо в средствах не стеснен. В свободное время летаю в ночных небесах, а на моем плаще оседает звездная пыль». В этом случае Призрак потеряет невесту, Альфред – друга, а сам Герберт утратит свободу. Потому что прогулка по крыше ночью – уже достаточный повод для помолвки. И ведь нет свидетелей, чтобы подтвердить, чем именно они там занимались!

В настолько идиотскую ситуацию ни один фон Кролок не попадал, пожалуй, с тех пор, как дядя Отто случайно пронзил себе грудь бильярдным кием! Но делать-то что?!

Виконту вовсе не хотелось играть в «догони меня суккуб», прячась от Кристины по всему театру. Эх, придумать бы какую-нибудь прозаичную профессию, чтобы м-ль Даэ отвязалась, но умные мысли обходили его перепуганный разум. Кроме того, он знал, за какой конец берут лопату только благодаря «мертвецам и могильщикам». Прозаичные профессии как-то не сочетались с графским титулом.

Вампир послал другу молящий взгляд.

И чудо произошло.

В течение многих лет Альфред откладывал здравый смысл по крупице, будто старатель золотой песок, ожидая момента, чтобы выдать весь запас на-гора. Даже он заметил блеск в глазах Кристины.

Глаза ее сияли подобно звездам.

Иными словами, подобно огромным сгусткам раскаленного газа, которые уничтожают все, что к ним приближается.

Юный вампир ответил небрежно:

– Мы с другом вместе квартиру снимаем, чтоб на ренте сэкономить. Я телеграфист, а Герберт служит клерком в канцелярии.

– Да! – виконт фон Кролок энергично закивал. – Мы там…эээ… канцелярские товары продаем!

К счастью, певица не расслышала последнюю реплику. Опустив прелестную головку, она быстро строчила что-то в записной книжке. Затем вырвала исписанный листок и протянула его Герберту вместе с кольцом.

– Будь добры, мсье, передайте это моему бывшему жениху, Раулю де Шаньи. Сама я не решаюсь. Мое хрупкое сердце не выдержит тех слез, которые он, безусловно, прольет, узнав об этом трагическом известии.

Поскольку Герберт с Альфредом неуверенно переглянулись, Кристина для пущей убедительности сложила руки на груди, а ее ресницы затрепетали с такой частотой, что порыв ветра впечатал друзей в стену.

– Ну что вам стоит? Это ведь ни капельки не сложно, он живет неподалеку. Главное, не забудьте потом бежать зигзагообразно и все будет славненько.

– Зигзагообразно?

– Рауль ведь человек военный, может и вспылить, и за пистолет схватиться. А так он не попадет ни во что жизненно важное. Разве что лодыжку прострелит, но это ведь неопасно при современном уровне медицины. Кроме того, я буду рада сделать вам перевязку. И приготовить бульончик. С хвощом.

Когда м-ль Даэ скрылась за дверями гримерки, друзья, взявшись за руки, дали деру. Только на ступенях Оперы они перевели дыхание, боязливо оглядываясь по сторонам. Виконт покрутил в руках конверт с запиской и кольцом, посмотрел на адрес. Отнести это ее жениху, как же. А если он такой же, как она?

Не хватало только переквалифицироваться из Купидона в Гермеса! Есть ведь и другие хорошие боги – Дионис например, а еще Приап. И Посейдон. Вот полежать бы сейчас в горячей ванне, чтобы сегодняшний опыт испарился из памяти.

– Знаешь что, Альфред? – ухмыльнувшись, виконт вручил оторопевшему другу письмо. – Хватит с меня на сегодня смертных. Даже в гастрономическом плане. Видеть их всех не могу. Так что сию эпистолу отнесешь ты.

– Но…

– И твой французский здесь не помеха. Наоборот, устроишь себе лингвистическое сафари. Если узнаешь новые ругательства, не забудь мне пересказать.

– А если он меня застрелит?

Виконт фон Кролок окинул друга критическим взглядом.

– Этот сюртук тебе все равно не идет.

* * *

Призрак Оперы сидел на статуе Аполлона, под холодным, равнодушным небом. Все его мечты и робкие чаяния обратились в прах. Можно прыгнуть с крыши прямо сейчас, но тогда его жаждущий мести дух будет целую вечность рыскать по оперным коридорам. А если ты сгусток эктоплазмы, то надрать кому-нибудь уши очень затруднительно. Эрик мечтательно улыбнулся. Ради этого стоило пожить. Сначала он задаст нахалу по первое число, а потом уже заколотит свой гроб изнутри. После смерти ему уготован ад, но если вдуматься, это сущие пустяки. Эрик был знаком с сочинением Данте, и ни в одном круге там не упоминалась холодная овсянка. Ад покажется курортом.