Текст книги "Магиран из Прошлого (СИ)"

Автор книги: Екатерина Русак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Это разумное решение! – они не долго думали. – Давайте составлять план боевых действий.

План боя, который мы разработали, оказался не сложен. Мы в спешном порядке подогнали поближе к блокпосту два БТРа, спрятав их за деревья, отправили примерно тридцать казаков в лес, в засаду под командованием есаула и стали ждать неприятеля. Как раз наступало обеденное время.

Светлячок не опоздал. К блокпосту он действительно подъехал на трёх дешевых автомобилях класса С. Из машин вылезли «братки». Но я никогда бы не назвал таких чудиков этим словом, внушавшим страх в людей в девяностые годы двадцатого столетия. Это были мужички, довольно потрепанные на вид, больше похожие на гастарбайтеров того же времени. Трое держали в руках охотничьи ружья. Возглавлял их какой-то опереточный бородач, имевший определенное сходство со спившимся капитаном дальнего плаванья, потерявшим свою курительную трубку. Он лениво осмотрелся вокруг и показал пальцем на дорогу ведущую в Карымск, которую мы перегородили парой небольших брёвен.

Но не успели «братки» подойти к брёвнам, что бы убрать их, как с нашей стороны появились два БТРа. Братки опешили, увидев их и мгновение спустя, издавая крики ужаса, бросились к своим  машинам.

Они ещё успели заметить, как у них в тылу из леса вышла густая цепь людей, одетых в камуфляжную форму, вооружённых автоматами и штурмовыми винтовками. Бандиты торопливо захлопали дверями автомобилей, спеша сесть в них и уехать. Они поняли, что тут им крепко дадут сдачи.

Всё сражение с бандитами заняло не больше минуты. Штык, сидевший в головном БТРе, сделал один за другим три метких выстрела, превращая машины «братков» в груды разбитого метала. Три взрыва, разбрасывая куски автомашин и останки тел бандитов, за считанные секунды полностью уничтожили банду Светлячка.

Всё было кончено. Мы праздновали победу.

Эта победа сдружила нас с местным населением. Местные сначала считали, что мы такая же банда, но проведав о том, кто мы, и узнав о славном сражении под Карымском, переменили к нам отношение. Мы никого не грабили и не трогали. Многие окрестные жители теперь приходили и приезжали в Карымск. Они почувствовали, что мы не только власть, но и защита. Человек – это существо, которое ищет себе подобных и всегда ищет, чем занять себя.

Некоторые находят успокоение в коллекционировании, другие соблазняются программой какой-нибудь партии или народного движения, часто даже не понимая его смысла. Мы став казаками, стали для местных неким маяком, который показывает путь в это смутное время. Война, разрушения, неизвестность, всё это в совокупности вселяло страх. Мы же в данной ситуации оказались той соединяющей силой, которая двигает народными массами.

В казаки, в течение недели после этого, изъявили желание вступить ещё человек двадцать пять местных жителей. Так незаметно начался наш рост.

Больше всех был рад Валера Штык, которому я присвоил звание хорунжий, которое соответствовало лейтенанту. Его поздравляли казаки, кое-кто немного завидовал. Но все понимали, что, в общем-то, своё звание он честно заслужил в бою.

18 сентября 2134 года.  17 часов 04 минуты по местному времени.

Иркутская область, Казацкое поселение Карымск.

                                      ***

Неожиданный приезд Максима Ледового в Карымск меня приятно удивил. Увидев его, одетого в обычную одежду гражданского человека, в сопровождении жены, держащей за руку ребёнка, я шагнул к нему навстречу:

– Какими судьбами? – я был искренне радушен.

– Насилу нашёл тебя, – отвечал Максим пожимая мне руку. – Но про тебя тут в области уже такой слух прошёл, что ошибиться я просто не мог. Говорят, что ты банду злодеев уничтожил, которая никому жизни не давала?

– Было дело, – отозвался я. – Как ты? Что, решил к нам присоединиться?

– Решил. Но только в том случае, если ты меня к себе примешь?

– Приму, о чём вопрос, – ответил я. – Для тебя всегда у меня местечко найдётся.

Неожиданно вмешался Штык:

– Зачем нам нужен этот полицай? – спросил он, с неприязнью смотря на Максима. – Это же бывший начальник ИТЛ, в котором мы сидели!

– Верно, – согласился я. – Но он не полицай, а бывший полицай. Класс Д по-старому. Чуешь разницу?

– Вот это да! – ахнул Штык. – За что же так?

– А это он тебе сам расскажет, когда ты перестанешь на него волком смотреть, Валера. Максим – мой друг и не нужно пытаться обидеть его не за что. Ты в ИТЛ плохо жил? Нет. За это Максиму спасибо скажи, – высказал я ему.

Штык сдвинул кепи набекрень, смущённо почёсывая голову. Но, что нельзя было отнять у Штыка, так это его веры в правильности моих действий. Он уже много раз убедился, что всё, что я делаю, имеет какой-то тайный, может быть даже мистический смысл, но всё это, в конечном итоге оказывается своевременно и полезно. Поэтому он сразу умолк и даже извинился перед Максимом.

Мы засиделись в моей квартире допоздна, увлечённо рассказывая друг другу о своих приключениях. Мы разговаривали о многом, но никто из нас не коснулся темы о поисках Штерна. Разговаривая с Максимом, я вдруг понял, что у меня очень много неотложных дел, все они важные и от сроков их выполнения многое может зависеть в будущем. Я был рад его приезду. Он казался мне порядочным человеком, он был среди нас единственным юристом и мог возглавить милицию. Наконец, он с женой оба были родом с Иркутской области, и через него я надеялся выйти на его родной посёлок охотников и золотодобытчиков. Меха и золото – всегда нужный и очень дорогой товар.

Я смотрел на Максима, на его жену и искренне радовался их счастью. Они были нежны друг с другом, обходительны, понимали каждый другого по одному движению губ, прочитывали просьбу по одному взгляду. Жаль, что у людей, живущих в браке, редко такое бывает.

Спать я уложил их всех в соседней комнате. Благо у меня дома нашлись две сбитые из досок кровати. Завтра помогу им с жильём.

Глава 25. Симеон Штерн.

23 сентября 2134 года.  11 часов 56 минут по местному времени.

Иркутская область, Казацкое поселение Карымск.

                                      ***

Я, сидя за столом, просматривал заметки с текущими делами, когда ожила рация:

– Атаман, на дороге нами задержан водитель, – произнёс Штык. – Он транзитный. Отпустить его? Приём.

– Куда он едет? – спросил я.

– Он ищет какого-то Штерна...

– Кого он ищет!? – я даже подскочил он неожиданности.

– Штерна! – повторил Штык.

– Валера, немедленно задержите его! Не разрешай ему уехать! – прокричал я в рацию. – Сейчас же передай  рацию Николаю.

Я обратился к Есаулу:

– Николай,  кто этот человек, который ищет Штерна? Может быть это тот, кто мне нужен и он знает побольше других. Привези его сюда! Но проверь сначала, не андроид ли он. Я уже достаточно наслушался про дела этих разведчиков и камикадзе...

Едва взглянув на незнакомого мне молодого человека, которого доставил ко мне  есаул Кривошеев, я сразу понял, что вижу перед собой еврея. И он тоже сразу понял, кто перед ним и его бесстрастное лицо сразу заиграло красками жизни.

– Шалом! – поздоровался он.

– Шалом! – ответил я.

– Это человек! – доложил вошедший следом Ледовый и присел на лавку. – Не андроид.

Я кивнул и показал молодому человеку место слева от присевшего напротив меня Кривошеева. Когда он сел, я назвался и спросил его:

– Кто ты, откуда?  Рассказывай.

– Меня зовут Симеон Штерн, – представился он.

– Самуил Александрович Штерн, олигарх, не твой случайно родственник? – быстро спросил я.

Но эффекта разорвавшейся бомбы не вышло.

– Да, это мой родной дядя. И я его разыскиваю, – спокойно ответил Симеон. – Я езжу по России и пытаюсь найти его местоположение. Но пока безрезультатно. Вам что-нибудь известно о нём, Михаил Аркадьевич?

– Очень немного.  К сожалению, сказать, где он сейчас я не могу. Не знаю.

– Но может быть, у вас есть какие-то предположения, относительно его планов?

– Кое-что мне, действительно, известно, – подтвердил я. – Только  сначала вы расскажете нам о том, что знаете вы? Кроме всего прочего, мой вопрос повис в воздухе.

– Хорошо, – не раздумывая, согласился Симеон.

От него я узнал о последних днях Москвы перед ядерной бомбардировкой, о правительственном бункере, о подземном путешествии Симеона от Кремля до Солнечногорска. Он описал мне, как силами Российской армии был уничтожен выход из туннеля, об убийстве второго заместителя Министра обороны, о том, как гусеничная и колёсная техника начала взрываться после отъезда группы офицеров. Он рассказывал обо всём им увиденным спокойным, ровным голосом.

– О моём дяде что-то интересное знал президент, – закончил рассказ Самуил. – Но теперь, к сожалению, он уже ничего нам не расскажет.

– И что всё это, Симеон, по-твоему, может означать? – спросил я.

– Только одно. В России действует неизвестная мне группа оппозиции, и она физически уничтожает всех оставшийся в живых людей из аппарата президента.

– Здесь я с тобой соглашусь, Симеон, – ответил я. И в свою очередь рассказал, что андроиды в Катыне предлагали мне возглавить мятежную бригаду для уничтожения в Солнечногорске уцелевших представителей класса "А". Симеон выслушал меня с интересом. Он задумчиво смотрел на свои кисти рук, наконец, сказал:

– Это лишь подтверждает моё предположение о каком-то заговоре, но никак не связано с моим дядей. Он всегда делился со мной мыслями, но никогда не намекал, что связан с какой-нибудь оппозиционной группой. Дядя никогда не был опасным радикалом и экстремистом. И ему совсем не к чему поддерживать террористические направления каких-то опасных фанатиков, которые выражаются в том, что физическое устранение нескольких десятков людей будет способствовать принятию его предложений в Государственной думе. И мстить всему миру таким отвратительным образом он бы не стал, поверьте мне. Тем более что сейчас, это вообще потеряло всякий смысл. Весь мир находится в руинах, мы наблюдаем крах цивилизации, её агонию, которая продлится несколько лет. По пути сюда я видел больницы, переполненные людьми, поражёнными лучевой болезнью. Но им никто уже не может помочь. Лекарств нет. Они все обречены. Бедняги. Кругом происходят безобразия. Магазины и склады во многих населенных пунктах уже полностью разграблены. На дорогах горят машины, трупы людей можно встретить в самых неожиданных местах. При этом у людей, которые их видят, на лицах читается полное безразличие. Всё это страшно, очень страшно.

Некоторое время мы молчали.

– У меня вырисовывается очень интересная ситуация, – вмешался в наш разговор, молчавший всё это время Ледовый. – Обратите внимание на следующие факты. По стране разгуливают десятки дорогостоящих андроидов, которых явно запрограммировали заранее. То есть, ещё до начала войны. Эти неизвестные нам люди уже знали о войне впредь и готовили андроидов. Быстро их запрограммировать не получится. А мы точно знаем, что целых три запрограммированных андроида появляются под Смоленском. Они ищут Самуила Штерна и людей, связанных с ним, что бы их уничтожить. Нападение на автоколонну было напрямую связанно с похищением нашего Атамана. Но, как становиться очевидным, эти андроиды преследуют не только оппозиционеров и их доверенных лиц, они преследуют и уничтожают абсолютно всех людей класса "А", которые каким-то образом были облечены властью. Людей, которые раньше относились к С-классу, они не трогают. Из чего я делаю вывод, что какое-то зарубежное правительство, имеющее неограниченные финансовые возможности, занимается истреблением в России правящего класса. Кто этим занимается, какие разведки задействованы, сказать я не берусь. Или этим занимается один из могущественных Б-кланов России, пытающийся таким образом незаметно совершить государственный переворот и захватить власть. Как я понял, исполнителей тоже сразу уничтожают. Такое вполне реально.

– Логично, но есть одно маленькое «но», – возразил я.

– Какое же? – слегка смутился Ледовый.

– Никто во всём мире, не один человек, не имел никаких данных о том, что я знал Штерна! – чётко разделяя слова, произнёс я. – Никто, кроме тебя, Максим!

– Что? – Ледовый поперхнулся и уставился на меня. – Но я никому ничего не сообщал о нашем разговоре!

– Возможно ты говоришь правду, а возможно и нет, – сказал я.

– Я не предатель! – глухо вымолвил Ледовый.

– Я этого не говорил, – быстро ответил я. – Скорее всего, Максим, дело вовсе не в тебе.

Максим, Симеон и Николай посмотрели на меня, ожидая от меня чего-то интересного, моя фраза их заинтриговала.

– Помните, что я говорил, что родился в Сибири? – спросил я всех и сам же ответил: – Это на самом деле так. И микрочипа у меня в теле нет. И это правда, потому, что там, где я жил их действительно никому не ставили.  Но вот Самуила Штерна в Кремле я никогда не видел, потому, что не только там не работал, но и никогда не был в Москве. И это правда. Меня действительно зовут Рабер Михаил Аркадьевич, в чём подтверждает мой документ. Но одна оплошность, допущенная при составлении документа сделала меня другим человеком. Её не сложно распознать, если за дело взялись бы специалисты. И они без особого труда смогли бы вычислить, что я – совсем другой Рабер, не москвич, а сибиряк из города Иркутска. Но это все почему-то оставляют без внимания, операция начинается и идёт полным ходом. Минимум четыре дорогостоящих андроида пущены по моему следу. Вот во всём этом и скрыта загадка. Зачем спецслужбам, оппозиции или иностранной разведке – кто это, я тоже не знаю и даже не представляю – охотится за обыкновенным, ничего не значащим в масштабах страны человеком, дважды засылая к нему андроидов? Но и тут есть странности. В первый раз меня пытаются «завербовать», для уничтожения олигархов в Солнечногорске, словно не зная, кто я такой. Во второй раз меня уже хотят не убить, а похитить, скорее всего, для получения какой-то информации. Но что я могу интересного рассказать, если ничего не знаю?

– Ого! – выдохнул Кривошеев. – Интересный вопрос ты нам задал. Но может, именно всё так и было в действительности? Предположим, некоторые группы андроидов, представляясь высокопоставленными чиновниками, ищут любые воинские подразделения, которые им помогут выполнить задачу: уничтожить выживших олигархов и членов правительства после ядерной атаки. Это чистое совпадение. После того как в наших руках оказалась объёмная карта, нас прослушали и ошибочно определили, что ты – Рабер, связанный со Штерном. Ошибка произошла в связи с недостатком времени. И наши тайные противники приняли решение захватить тебя и допросить. Для чего и использовали группу захвата.

– Очень странно, хотя вполне вероятно! – согласился Максим и добавил: – Но глупо. Штерн. Ну и что? Он интересовал правительство лишь как государственный преступник, которого нужно посадить в тюрьму. Всё имущество в России у Штерна было конфисковано, а после начала войны он также лишился имущества за рубежом. Кому после этого может быть опасен человек, не располагающий возможностями что-то сделать?

– Он может быть очень опасен, если он знает что-то важное, – возразил я.

– Михаил, ты тогда сказал мне неправду? – спросил Ледовый.

– Не верно, – возразил я. – Только немного изменил факты.

– Теперь я сомневаюсь в этом, – ответил он. – Вы назвались мне, насколько точно я помню агентом Штерна по каналам экономической разведки. Разве не так?

– Так, – вынужден был согласиться я. – Но когда вы навели на меня пистолет, я был готов назваться даже папой Римским, а не только агентом Штерна!

– Допустим, – принял моё объяснение Ледовый. – Но ты, Атаман, назвал мне точную дату Третьей мировой войны за две недели до её начала. Могу ли я поинтересоваться, каким образом, заключённый в лагерь сибиряк Рабер мог знать вещи, которые были известны лишь узкому кругу военных?

– Её я узнал от Самуила Штерна, – спокойно ответил я.

– Тогда, Михаил, мы ждём твоего объяснения дальше.

– Так значит, вы Михаил Аркадьевич, всё-таки знали моего дядю? – спросил Симеон.

– Терпение, я ещё не всё вам рассказал, – ответил я. – Штерна Самуила я встретил в городе Чита в начале лета и действительно разговаривал с ним однажды. Но, я не знал тогда о том, что – он опальный олигарх и государственный преступник. Штерн намекнул мне, что бы я смотрел и слушал. Что именно? Не знаю. Он сказал именно так: «Смотри и слушай»! Больше я его не видел и никак не связывался с ним. Потом я очутился в подмосковном Лыткарино. Не прошло и суток, как я попал в тюрьму. Остальной мой путь легко проследить. Я не расставался с тех пор со Штыком и Лукой.

– И он сообщил в разговоре незнакомому человеку о начале войны? – не отставал Ледовый.

– Да, – подтвердил я.

– Но зачем? – Ледовый вцепился в меня мёртвой хваткой.

– Этот вопрос нужно адресовать не мне, – выкрутился я. – Я же говорил, что тогда не знал, кто это такой.

– Но может этот разговор со Штерном и является той точкой, с которой на тебя началась охота? – предположил Ледовый.

– Сомневаюсь, – я покачал головой. – Штерн, наверное, принял все меры необходимой предосторожности, что бы сохранить свое инкогнито и тут же поменять место пребывания. А я вообще нигде и никогда не упоминал его имя.

– Теперь мне понятно, что для нас следы утеряны, – с огорчением произнёс Ледовый.

– Вы считаете, что мой дядя находится где-то здесь, потому, что вы встретили его в Чите? – снова подал голос Симеон.

– Вероятнее всего, – подтвердил я, скрыв от всех, что Штерна видел местный охотник «Филин». – Он вполне может находится где-то в этом регионе. Поэтому отчасти я и приехал сюда.

– Тогда мы его точно найдём! – уверенно произнёс Ледовый. – Тут совсем мало населённых пунктов. Если только он не погиб во время бомбардировки.

– Надеюсь, – устало сказал я. – Но кто за мной ведёт эту странную охоту? Кто мне ответит?

Ледовый промолчал, погрузившись в свои мысли. Кривошеев повернулся к Ледовому:

– Максим, а зачем тебе понадобился Штерн?

– Почему? Он занимался вопросами генетики...

– И что?

– Я когда-то случайно прочитал докладную записку президенту составленную моим покойным тестем, в которой указывалось, что Самуил Штерн в одной из лабораторий Иркутской области занимается научным вопросом по изучению искривлённого пространства.

– Ты хотел стать физиком?

– Нет, – возразил Ледовый. – Штерн имел возможность создать перемещение вещества в другой мир. Машина времени. Он создавал её. Экспериментировал. И был близок к успеху. Я считаю, что у него это получилось. И что бы у вас больше не возникало вопросов, сообщу вам всем, что я хочу найти Штерна и уговорить его, что бы он помог мне уйти отсюда, из этого мира навсегда вместе с женой и ребёнком...

Теперь Ледовый ответил правдиво, зачем он искал Штерна. Максиму, оказывается, просто не нравился мир, в котором он жил. Но теперь-то всё по-другому…

– Это невозможно! – не поверил ему Кривошеев. – Машина времени? Ты, Максим, веришь в подобные смешные фантазии?

– Это правда! – вмешался Симеон. – Не фантастика, правда. Мой дядя действительно построил этот аппарат и апробировал его.

Кривошеев умолк.

– А он не говорил, где этот аппарат находиться? – тут же спросил Ледовый.

– Не знаю, – Симеон печально вздохнул.

После недолгого совещания, мы решили оставить Симеона у себя. Пусть он немного отдохнёт, придёт в норму. Тем более он оказался химиком. Такой специальностью у нас не владел никто. Пригодиться. Для будущего казаков Симеон мог стать незаменимым специалистом своего дела. Мог в школе преподавать. Или, например, он мог приготовить пороховой заряд. Что это такое и для чего это нужно всем и так понятно.

Глава 26. Лаборатория Штерна.

29 сентября 2134 года.  15 часов 23 минуты по местному времени.

Иркутская область, Казацкое поселение Карымск.

                                      ***

Наш посёлок Карымск стал достаточно известен в Иркутской области.

После того как мы в течение недели уничтожили ещё две подобные банды, желающих разбойничать на больших дорогах вблизи нашего поселения больше не оказалось. В Карымске стали появляться местные жители, которые от казаков выслушивали новости, давали советы по зимовке, рассказывали о местной флоре и фауне. Кое-кто из местных искал у нас работу. Мы не отказывали им, потому что после многочисленных рейдов по различным окрестным складам, у нас рабочих рук не хватало. Мы свозили всё, что считали нужным. В Карымск были перевезены и несколько вагончиков специальной планировки, При сдваивании их получалась крошечная квартирка. Они тоже были использованы под складские помещения.

Часть складов, находящихся вне Карымска, мы вообще не тронули, но считая, что их ждёт неминуемое разграбление, вынуждены были выставлять посты.

У нас появился свой, небольшой пошивочный цех. В нём теперь трудились три постоянные швеи. Мы смогли раздобыть устаревшие швейные машинки, оверлоки, запасы ниток.

Один из казаков немного понимал в сапожном ремесле, и ему была поставлена задача по оборудованию сапожной мастерской.

Я считал, что нам необходимо иметь пусть небольшое, кустарное, но своё производство. Такое дело, как починка обуви кажется мелочью, но если у тебя отвалиться подмётка ботинка, то сапожник сразу превращается в нужнейшего человека, от которого зависит твоё дальнейшее благополучие.

Пока работы для пошивочной мастерской было мало, я озадачил наших швей работой по производству погон, шевронов и лампасов. Если погоны и шевроны вышивались с помощью различных ниток, то красные лампасы в виде двух широких полос просто пристрачивали на камуфляжную форму.

Теперь Карымские казаки начали щеголять своими лампасами и новыми погонами. Небольшое новшество, но оно было воспринято не как блажь, а на полном серьёзе.

Казачки тоже не остались в стороне, приложив нездоровый интерес к женской одежде прошлого. Многие нарядились в длиннополые юбки, сапожки без каблуков и стали украшать шею бусами.

Карымская казачья община сплотилась за очень короткое время и теперь уже никто не делил казаков на своих и чужих.

Нас стало намного больше. В Карымск постепенно стекались и другие переселенцы, которые имели желание остаться у нас. В основном это были люди из-под разрушенного войной Иркутска и соседней области – Красноярской. До начала холодов в население Карымска возросло ещё человек на двести. А общее число людей приближалось к шестистам.

Заготовку дров на зиму мы закончили уже к середине октября. А пилорама уже начала давать первые доски через три недели после нашего приезда. И они, хотя и не были, как следует, просушены, сразу пошли в дело. Кое-где меняли полы, но в основном их пустили на производство топчанов. Мебели у нас почти не было. Поэтому решили в первую очередь обеспечить всех людей кроватями. Они, может быть, были не очень красивыми, но зато намного прочнее, чем мебель из прессованных опилок в моём времени. Работа шла быстро: их делали однотипно, по шаблону.

Среди казаков появились и свои, неформальные лидеры, которые стали хорошим подспорьем для старшин.

Больше всех работы было у Евгения Ежа, который к вечеру уже падал от усталости. Он руководил так же сборкой мебели.

Со всех сторон поступали различные грузы, которые частично раздавались казакам, а частично оприходовались на склады. Еж всё это подсчитывал, определял степень нужности, делал отметки. Но со своей задачей он справлялся. Так как Ёж был тихим, незлобным человеком и, что бы его авторитет не упал в глазах бойких казаков, я своей властью присвоил ему звание сотника.

А между тем звания казаков, носящих погоны в Карымске и его окрестностях стали значить очень многое. Люди поняли, что теперь будет не так, как раньше при классовой системе. Они поняли, что любой человек может подниматься по карьерной лестнице и всякий, имеющий талант, может быть отмечен.

В общем, забот у нас, у всех нисколько не уменьшилось. Все дела были срочные, и приходилось их решать немедленно.

                                 ***

– Что вы думаете о боге? – обычно задают первый вопрос Свидетели Иеговы, когда вы открываете входную дверь своей квартиры и видите на пороге совершенно незнакомых людей. Такой вопрос может вас подстерегать на улице, когда вы гуляете один или со своей женой. Наверное, редкий человек не подвергался подобной назойливой атаке со стороны этих людей. Спорить с ними бесполезно. Они фанатичны в своих убеждениях. Всё, что вы им сможете противопоставить, они сразу объявляют ересью, если это не вписывается в их доктрину. Ругать их и грозить им бесполезно, они уходят с гримасами довольства на лицах, считая себя возвышенным существом, а вас моральным, разложившимся уродом. Правда, их можно легко вывести из себя ответив на их извечный вопрос следующими словами: «Что я думаю о себе? Вас это не касается, вы не в состоянии проникнуть в промысел Божий». То есть надо разговаривать с Иеговистом с позиции Бога. Может это и кощунство, но они сразу теряются или с криком: «Антихрист!», испуганно, но задыхаясь от ярости, бросаются наутёк.

Иеговисты страшно не любят буддистов, ламаистов и мусульман, с которыми вообще пытаются не иметь дел. В этом они не признаются, но это факт. Узнав, что вы мусульманин-сунит или буддист-махаянист, они теряют к вам всякий интерес.

Почему это происходит? Познание чужих религий для них запретная тема, и они просто не знают, как можно бороться с вашим духовным миром цитатами из их журнальчиков.

Примите это к сведению, уважаемый читатель, если они постоянно достают Вас. Зачем я рассказываю это? Потому, что ко мне в Карымске подошла какая-то незнакомая женщина и задала мне именно этот вопрос:

– Что вы думаете о боге?

– О Боге? – я даже сразу не нашёлся что ответить. – Что я должен думать о нём?

– Бог любит нас и он присутствует вокруг! – нравоучительно произнесла женщина и начала объяснять мне, что каждый человек должен иметь бога в своём сердце и помнить о загробном спасении. По её доктрине, я должен был забросить все дела, пожертвовать общине своё имущество, а сам целыми днями и ночами молиться богу, испрашивая для себя в раю тёплое местечко среди святых и мучеников.

Мне надоело её слушать, я повернулся и, невзирая на её бормотание о вечной жизни, которая ждёт не всех, а лишь избранных, ушёл прочь.

После чего вызвал к себе всех старшин и решил выяснить, что в Карымске делают религиозные фанатики.

На следующий день ко мне пришли Кривошеев и Штык с полученными отовсюду данными разведки:

– Это однозначно Свидетели Иеговы! – доложил Кривошеев. – Они действительно организовали своё собрание, вытеснили из одного небольшого местечка всех местных жителей и теперь живут в нём замкнутой общиной.

– Сколько же у них народа? – спросил я.

– По нашим данным человек тридцать, не больше.

– Они нам как-то могут помешать?

– Только в том случае, если начнут свою программу вербовки местного населения в свою секту. Задурят всем напрочь головы своей религией о Конце Света. Ничего хорошего от них нам ждать не придётся.

Я на короткий миг задумался, потом принял решение:

– Свидетелей Иеговы в посёлок больше не пускать, – распорядился я. – Никакой помощи им не оказывать. Продукты питания не давать. А к ним отправить человека, который должен их жёстко предупредить о следующем: если до меня дойдут слухи об их пропаганде и агитации, то я, носящий имя Михаил, подобно Архангелу Михаилу1 сделаю всё возможное, что бы они побыстрее оказались в царстве Божьем! Всё! Разговор окончен!

01 октября 2134 года.  10 часов 43 минуты по местному времени.

Иркутская область, Казацкое поселение Карымск.

                                      ***

Я вышел из подъезда. Старый, незнакомый мне тофалар, присев на штабель досок, сложенных во дворе, учил мальчишек играть на ыяш-хомусе. При этом он хмурил брови и назидательно выговаривал:

– Однако ты не правильно играешь. Что у тебя получается? «Плям-плямс-плям». А надо «Плюмс-плямс-плямс»! Э, совсем не похоже!

Но увидев меня, он бросил возиться с ребятами, поздоровался и спросил:

– Атаман?

«Да это Филин!» – догадался я и отозвался:

– Он самый!

И, не считая удобным величать своего собеседника именем «Филин», осведомился, как мне называть его?

– Называй меня Манзырыкчы.

– Хорошее имя, – похвалил я. – Сильное!

– Атаман знает, что оно означает? – спросил он недоверчиво.

– Знаю, отец мой2.

Он, остался невероятно доволен моим учтивым ответом, уважающим честь простого старика старинного рода Хори-туматов. Древний тюркский обычай. Хотя, если разобраться, не только тюркский. Это был древнейший обычай многих старых народов и племён, в том числе и монголов.

Мы немного поговорили о погоде, которая радовала нас последним осенним теплом. Потом я немного порасспросил его о жизни в тайге:

– А еду, Манзырыкчы,  где достаёшь?

– Мы мясом питаемся, – ответил он. – Охочусь всегда. Много едим.

– Это летом. А зимой где еду берёшь?

– И зимой мясо едим.

– Как же ты охотишься зимой? Снега в тайге по пояс наметает. Какая тут охота?

– Атаман, ты человек не глупый, – дипломатично начал Манзырыкчы. – Но в моих делах ты совсем не учёный. Для этого у меня в тайге домики стоят. На сваях. Любого крупного зверя словить не просто. За ним идти далеко надо. Вот я пошёл на охоту и зверя крупного добыл. Медведя там убьешь или лося. Они, туши большие, тяжёлые. Домой мяса триста килограммов на плечах сразу не унесёшь. А бросишь – другие хищники тут же съедят. Я туши зверей там же на месте разделываю, а мясо на ледник в свайных домиках складываю. Зимой я не охочусь – я лишь за мясом хожу, которое летом и осенью добыл охотой. То туда на лыжах, то сюда. На санках за раз много увести можно. Так, что всю зиму я с мясом живу сытно.

– Хорошо придумано, – заметил я.

– Это не я придумал, – ответил Манзырыкчы. – Это все охотники-зверовщики с давних пор так делают.

Исчерпав эту тему, Манзырыкчы спросил меня:

– Здесь, значит, решили поселиться? Хорошее место!

– В Карымске, – подтвердил я. – Я в этом городке раньше не жил, но родом я из Иркутска.

– Так ты, выходит, местный! – обрадовался старый тофалар. – Это хорошо! Значит, жизнь в этих краях не понаслышке знаешь. Очень хорошо!

– Мне рассказывал о тебе хакер, которого ты называешь «дед», а он меня в шутку называет «Филин», – с хитрым прищуром сказал Манзырыкчы. – Я слышал, что ты сильно интересуешься человеком по имени Штерн?

– Интересуюсь, – не стал скрывать я. – Хотел у тебя узнать про него подробнее. Когда встретимся.

– Много я не расскажу,  мне совсем мало известно. В этих краях я живу, мой отец жил, мой дед жил, мой прадед, все жили. Я тут на сто километров вокруг всё и всех знаю. Кто где живёт… Город Карымск существует очень давно, но уже давно совсем обветшал и разрушился. Люди разъехались, кто куда. Совсем город плохой стал. Но лет двадцать назад клан Штернов купили эту землю. Вот тогда и началось строительство этих домов. Старший Штерн приказал снести всё, что от города осталось и на его месте построить новый. Дома эти были построены за год.  В них поселились рабочие, которые в тайге работали.