Текст книги "Магиран из Прошлого (СИ)"

Автор книги: Екатерина Русак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Примерно два километра они прошли без происшествий. Туннель, поражающий своим однообразием, неожиданно закончился большим завалом. Пути дальше не было.

– Вот невезение! – вырвалось у Чернова.

– Что будем делать? – спросил подполковник, подойдя вплотную к Семёну и встав рядом. Он тоже начал рассматривать завал: – Тут понадобится экскаватор!

– Подожди-ка! – остановил его Чернов, снимая рюкзак со спины. – Давай зажженную свечу!

На этот раз вопросов не прозвучало, напарник сам догадался, зачем она понадобилась. Семён со горящей свечой поднялся по завалу и тщательно обследовал пространство под потолком.

– Есть! – воскликнул он. – Завал можно попробовать расчистить вдвоём!

– Ты сумасшедший? – возразил напарник. – Тут двадцать или  сорок большегрузных машин земли и камней! Мы и в неделю не управимся вдвоём! Надо вернуться в бункер и привести сюда ещё несколько человек в помощь на расчистку.

– Но нам вовсе не нужно разгребать завал целиком! – возразил Семён. – Он тянется метра на четыре, может чуть больше. Мы сделаем в нём небольшой лаз, что бы через него смог ползком пролезть человек.

Подполковник сделал несколько гримас на лице, но согласился:

– Это... это нам под силу вдвоём...

– Тогда снимай с плеч бачок, передохнуть надо полчасика и за дело.

Завал поддавался легко. Офицеры, расчищая себе дорогу, дружно выгребали землю, извлекали небольшие камни и оттаскивали всё это в стороны. Подполковник при этом хрипло бранился, отплёвывался, когда земля попадала ему в рот и уши. Семён работал молча, но и он вдруг громко выругался.

– Ты что? – вопросил напарник.

– Смотри! – Семён бросил ему кость. – Это берцовая человеческая кость!

– Откуда она тут взялась? – тот смахнул с одежды землю. – Может быть, это кость подрывника, который устроил тут этот обвал?

– Может быть и так! – согласился Семён. – Видно, что кость старая...

Но они ошиблись. После того, как офицеры с землёй достали ещё несколько костей и один за другим, извлекли два полуразрушенных черепа, Семён догадался:

– Это кладбище!

– Кладбище? – не поверил напарник. – На такой глубине? Быть такого не может!

– Конечно, кладбище! – повторил Семён. – Могилы старые от времени просели, а потом провалились. А глубина здесь небольшая. Мы в пяти метрах от поверхности, не больше!

– Может быть тогда нам имеет смысл копать вверх? Кстати, где мы сейчас находимся?

Семён бросил выгребать руками песок и глину, спустился вниз.

– Мне и самому интересно, где мы, – произнёс он и потянулся. – Устал я!

– У меня тоже ноги устали с непривычки! – пожаловался напарник. – Может быть отдохнём?

– Надо заварить чай! – попросил Семён. – И давай ложиться спать. Ночь уже.

Произведя все необходимые вычисления, они установили своё местоположение. В дополнение к бумажной карте подполковник достал документ и включил голографическое изображение местности. Набрав запрос «старые и заброшенные кладбища северо-запада Москвы» он нашёл много быстрее Семёна их местоположение под землёй. Оказалось, что они уже миновали МКАД, и находятся под Химкинским кладбищем.  Тут ещё была зона поражения и поэтому выход на поверхность был нежелателен. Но это открытие вселило в них радость, поскольку это место позволяло выбраться на поверхность уже через три года, даже если всё остальное задуманное закончится полной неудачей.

Они впервые после начала войны почувствовали, что к ним возвращается любовь к жизни, всё стало казаться не таким мрачным и захотелось делиться этой радостью с другими людьми. Но кроме них тут никого не было, если не считать двух скелетов.

– Нам нужно будет спать по очереди! – напомнил Семён.

– Зачем? Господин полковник боится спать на кладбище? – пошутил напарник.

– Господин полковник вовсе не боится спать под кладбищем, – тоже шуткой ответил Семён. – Здесь встречаются крысы-мутанты! Вот чего я боюсь.

– Они что, с тремя головами? Обычные большие крысы! Мерзость, конечно! – сказал подполковник. – Но бояться их, имея оружие?

– Крысы ходят стаями, – рассказал Семён. – Иногда очень большими. Когда их много, они могут наброситься на человека. Будет очень неприятно, если это произойдёт с нами, когда мы спим. Тут, над нами, разрушенное кладбище и появление стаи крыс более вероятно, чем где-то ещё. Мы, конечно, отобьёмся от их атаки, но укус крысы может привести к летальному исходу. Не сразу, конечно. Кто знает, какая инфекция у крысы на зубах. А противостолбнячной сыворотки у нас с собой нет. Крысы разносят холеру и  ещё...

– Согласен, будем караулить друг друга, – больше не стал возражать напарник.

– Я пятнадцать лет занимаюсь диггерством, – сказал Семён. – И если бы не соблюдал правила безопасности, не воспитывал в себе дисциплину, то был бы мёртв уже раз десять. Под землёй всякие шутки и разногласия недопустимы. Пятеро ушли под землю, пятеро должны выйти на поверхность. Если обиделся на кого-то под землёй, отложи выяснение отношений до выхода на поверхность...

– Это ты уже мне объяснял! – сказал подполковник.

– Я напоминаю, что бы ты всё это покрепче запомнил, – ответил Семён, принимая в руки кружку с горячим сладким чаем.

– Расскажи лучше какую-нибудь интересную историю, которая с тобой под землёй приключилась, – попросил напарник, усаживаясь по-турецки.

– Историю? О чём же? О гигантских сороконожках, которые иногда встречаются в подземельях? Или о тараканах, размером почти с ладонь?

– И что, такие твари встречаются в подземельях?

– Иногда встречаются. Но увидеть такое чудовище – это везение, – ответил Семён и рассказал своему напарнику древнюю байку про «белого спелеолога».

Таких рассказов, в целом, в диггерской среде существует несколько. Они чем-то напоминают по содержанию старые детские ужастики про «Зелёную руку», «Чёрную простыню» или «Красное пятно». Весь сюжет легенд спелеологов трагичен изначально. Несчастный диггер, которого бросили в беде злые, трусливые друзья, погибает в подземелье. Но дьявольская сила катакомб даёт диггеру возможность отомстить предателям и трусам за свою смерть. И он, в виде мертвеца или как призрак ночи, выходит на охоту за бывшими друзьями и в конце-концов, справедливо наказывает их.

– Что это там светиться вдали туннеля? – вдруг спросил подполковник.

Семён быстро среагировав, отключил фонари, его напарник сделал тоже самое. Они остались в полном мраке и через некоторое время их глаза привыкли к темноте.

– Ничего не вижу, – сказал шёпотом Семён. – Что ты видел?

– Три огонька, похожие на искры, – так же шёпотом отозвался подполковник.

– Но шума шагов не ты и не я не слышали, – сказал Семён и включил фонарь. – Это «глюки».

– Что? Какие глюки? – возмутился напарник.

– Обыкновенные «глюки», – пояснил Семён. – Проще сказать ты видел призрак. Но его можно не бояться. Он не сможет нам ничего сделать.

– Призрак? – подполковник уставился в глубину тёмного туннеля. – Никогда не верил и не поверю в эту чепуху!

– Поверишь, когда сделаешь фотографию под землёй, а на ней вдруг обнаружишь лицо какого-нибудь неизвестного человека, выглядывающее из-за твоей спины, – усмехнулся Семён. – Мы двигаемся по туннелю, который построен по неизвестной технологии, неизвестно кем, неизвестно как и неизвестно когда. В туннель то ты веришь или станешь мне доказывать, что его не существует?

– Туннель я вижу, – буркнул подполковник.

– Вот и замечательно, – примирительно сказал Семён. – Я буду спать первым. Фонари не выключай. Пусть их свет будет направлен в проход туннеля. Не нужно слепить глаза, и если появятся крысы, то их сразу заметишь.

Семёну удалось поспать лишь два часа. Он был разбужен грохотом выстрелов, сопровождаемых многочисленным эхом, гулко разносившимся вокруг. Он вскочил, озираясь в поиске опасности, в его руке появился пистолет. Напарник его стоял, в центре туннеля и держа оружие тупо смотрел на стену.

– Что это было? – крикнул Семён.

– Там... там..., – голос подполковника дрожал, глаза готовы были выскочить из орбит.

– Что там? – Семён посветил фонарём на стену, но не заметил на ней ничего необычного.

– Из стены вышла белая женщина и пошла ко мне! – закричал подполковник. – Что здесь происходит, Семён?

– Обыкновенный призрак, – констатировал Семён. – Бывает...

– И ты так спокойно мне говоришь об этом? – взвизгнул напарник.

– Ты же не веришь в эту чепуху, – еле сдерживая смех, выговорил Семён.

– Поверишь тут! Тем более над нами кладбище и человеческие кости вокруг. Может быть, мы лучше не будем спать, а продолжим расчистку завала?

– Не возражаю! – отозвался Семён, немного подумав.

Они снова приступили к работе. Завал приходилось расчищать, посматривая наверх во избежание нового обрушения. К счастью, часть потолка туннеля при обвале образовала некое подобие щита, который создавал защиту при проведении подкопа.

Проработав около часа, они, наконец, выбрались с другой стороны завала, захватив с собой бачок с водой и вещевой мешок.

По расчётам идти по туннелю им предстояло ещё около сорока километров, которые они планировали преодолеть примерно за девять часов.

Семён Чернов не сказал своему напарнику всю правду о призраке белой женщины, появившейся в подземном коридоре. Это, по поверьям диггеров была плохая примета, но он не хотел его напрасно нервировать. Как себя чувствует человек, оказавшись под землёй? Можно сравнить с ощущением похороненного заживо. Не все это могут выдержать. И так все нервы напряжены до предела, а тут ещё нехорошее поверье...

19 августа 2134 года. 06 часов 07 минут по Московскому времени.

Солнечногорск. Окраина города.

                                      ***

Семён Чернов с трудом повернул круглую ручку входной двери и она, издав слабый скрежет, поддалась его усилиям.

– Пришли! – сказал Семён. – Задание выполнено!

– Давай быстрее выйдем на поверхность, – потребовал напарник.

– Ну, пошли!

После того, как дверь была раскрыта настежь, на них дунуло свежим ветерком, солнце ещё не взошло, но их глаза, ещё не привыкшие к дневному свету, подчиняясь инстинкту самосохранения, плотно зажмурились от яркого освещения.

– Мы видеть сможем? – с тревогой спросил офицер-подполковник.

– Сейчас пройдёт! – успокоил его Семён.

Действительно, через некоторое время их глаза перестали слезиться и постепенно привыкли к дневному освещению. Семён осмотрелся вокруг, сверился с картой.

– Мы вот здесь, – он ткнул в бумагу пальцем и его напарник согласно кивнул. Семён взял дозиметр из рюкзака, включил его.

– Индикатор радиоактивности показывает, что фон радиации чуть завышен, но находится в пределах нормы, – сообщил  он через несколько секунд.

– Нам нужно отдохнуть, – сказал напарник.

– Закроем дверь и отойдём отсюда, – решил Семён.

– А это не страшно?

– Что именно? Дверь снаружи выглядит как пласт песка.

– Нет. Если мы потом не сможем открыть её снова?

Заложим дверь камнем, – предложил Семён. – Не закроется!

– Нет, – напарник с ним был не согласен. – Я останусь здесь. И тебе советую тоже. Отдохнуть можно не отходя от двери.

– Можно и так! – подтвердил Семён. – Но воды на обратную дорогу раздобыть для питья нам не помешает.

– Так точно, господин полковник!

Семен, оставив напарника около входа в туннель, сам налегке, взяв с собой лишь пистолет, компас, бинокль и флягу, отправился на разведку. Он считал, что здесь воду найдёт без труда. Но пройдя около километра, он был удивлён тишиной, которая окружала его.

«Не может быть, что все люди погибли!» – подумал он. – «Тут нет следов радиации и нет разрушений. В чём же дело? Где люди? Это же населённый пункт! Может их куда-то эвакуировали?»

Семён ничего не понимал. Он шел, с недоумением озираясь вокруг. Тут должны были быть строения! Но тут почему-то ничего не было! А может быть, он заблудился под землёй и попал не туда? Возможно, но вериться с трудом. С его-то опытом! Нет, тут что-то другое.

Услышав рёв мощных моторов, Семён, повинуясь нахлынувшему на него чувству опасности, упал на землю в траву и затих. Скоро он увидел как в метрах ста пятидесяти он него промчались два БМП и два БТРа. За машинами следовал бронированный штабной автомобиль. Семён определил, что машины ехали прямо к месту выходу из туннеля, от которого он отошёл всего на полкилометра. Развернувшись в траве на сто восемьдесят градусов, он достал бинокль и подкрутил оптику, подстраивая под свои глаза.

Ветер до него донёс короткую пулемётную очередь. Семён смотрел в бинокль. Техника остановилась и из машин начали выпрыгивать солдаты. Из штабной машины вышли три офицера и генерал, в котором Семён признал второго заместителя Министра обороны России. Генерал что-то приказал солдатам и те торопливо забегали от машин к выходу туннеля, что-то таская тяжёлое.

«Да это же они минируют вход!» – догадался он. Через десять минут, когда работы были, по-видимому, закончены, солдаты снова залезли в боевые машины и отъехали от входа туннеля метров на триста. Семён видел в бинокль, как один из офицеров незаметно вытащил пистолет и выстрелил в спину генералу. Затем офицеры сели в бронированный автомобиль и поехали в сторону дороги. Семён почувствовал, как земля дрогнула от взрыва. Выход из туннеля перестал существовать. Но несколько секунд спустя он увидел и услышал ещё четыре мощных взрыва, которые опрокинули и зажгли БМП и БТРы. Бронированный автомобиль с офицерами невредимый благополучно достиг шоссе и неспешно поехал по нему дальше.

«Что это значит?» – подумал Семён. – «Врагов здесь нет. Значит, свои убивают своих? Зачем?»

Он выждал ещё минут десять, затем встал и побрёл подальше от этого места. Ему было противно.

ГЛАВА 22. Посёлок Карымск.

«Чиновники – это трутни, пишущие законы, по которым человеку не прожить. Почему у министров жалованье постоянно и независимо от того, хорошо или дурно живётся населению Пруссии? Вот если бы квота жалованья бюрократов колебалась вверх-вниз в зависимости от уровня жизни народа, тогда бы эти дураки меньше писали законов, а больше бы думали».

Отто фон Бисмарк.

25 августа 2134 года. 14 часов 33 минуты по местному времени.

Иркутская область, брошенный посёлок Карымск.

                                      ***

Сибирь. Для людей, которые не знают что это такое, Сибирь представляется в виде гор, сопок и бескрайних хвойных лесов тайги, страной снега, льда, трескучих морозов и бродящих медведей по улицам посёлков. Это ошибочное мнение. Край, в котором я вырос и жил, всегда казался мне прекрасным, самобытным и родным. Вы просто не видели красот озера Байкал, широкую Ангару, не вдыхали полной грудью воздух, наполненный смоляным запахом хвои. Согласен, что морозы у нас стоят сильные, что бывают обильные снегопады, а лето короткое, но очень жаркое. Ну и что из того?

Сибирь имеет очень большую протяжённость, поэтому она имеет различные климатические особенности. В Иркутской области, куда мы прибыли, до начала осени оставалось ещё две недели. Осень длиться тут месяц, а потом начинаются первые заморозки. Это и определяло наши сроки на подготовку к зимовке.

Зима в Иркутской области холодная, от минус 15 до минус 30 градусов по Цельсию, есть отдельные районы, где столбик термометра падает до отметки минус тридцать пять, но зато совсем нет сильных ветров, и поэтому низкие температуры не так заметны, мороз переносится намного легче, чем в других регионах. Но всякий мороз – враг человека, поэтому нам были крайне необходимы тёплые жилища, печи и топливо. Дрова. Об ином теплоснабжении не приходилось и мечтать.

Мы окончили свой путь в посёлке, который когда-то имел название Карымск. Он находился от Иркутска, полностью разрушенного бомбардировкой, на расстоянии триста километров. Расстояние это было вполне достаточным, что бы избежать радиоактивного заражения. К тому же я рассчитывал, что тайга примет на себя большую часть радиации. Конечно, мы могли бы переместиться на полуостров Таймыр, который не пострадал в экологическом плане в ядерной войне, только выжить там нам было бы чертовски тяжело. Тундра, ягель и снег не самые лучшие друзья человека. К тому же очаги радиоактивного заражения были разбросаны по всей земле и так или иначе гарантированного, безопасного места для проживания просто не существовало.

Посёлок Карымск был построен очень давно, но в описываемое время, он уже претерпел значительные изменения. Тот старый Карымск, который был в моём времени, уже не существовал. Когда мы приехали туда, нам открылся замечательный вид нескольких двух и четырёхэтажных домов, в которых никто не жил лет, наверное, пять-шесть. Они образовывали единственную улицу посёлка. Были видны останки и деревянных домов, которые я затрудняюсь назвать строениями. Дерево, из которых они были когда-то сложены, практически сгнило и превратилось в труху. Заборы и железные столбы порыжели от ржавчины. Но окна в уцелевших домах были в большинстве целые и отражали солнечные лучи своими стёклами. Единственными зданиями, кроме жилых домов, которые здесь сохранились ещё два одноэтажных, сложенные из кирпича. Они стояли отдельно, рядом с трассой и, скорее всего, были когда-то магазинчиками. Карымск очень напоминал город-призрак, который был брошен жителями. В общем-то, именно так всё и было в действительности.

Зато дорога, проходящая через посёлок, сохранилась прекрасно. Трава и растения не успели полностью захватить её. Каменное покрытие отчаянно сопротивлялось буйству растительного мира. Кое-где здесь от старой цивилизации в виде узких тропинок сохранился и асфальт.

Само собой, тут не было электричества, не работал водопровод и канализация. А чего вы хотели? Гостиницу-люкс со всеми удобствами?

Нам всё предстояло начинать сначала. Жизненные удобства мы создаём себе сами. К этому нужно лишь приложить руки. Так было всегда.

Я остановил БТР и вылез с водительского места. Чиркнул зажигалкой, прикуривая сигарету, и осмотрелся вокруг.

– Это и есть наш новый дом? – спросила Лилиана.

– Ты угадала, моя дорогая, – ответил я. – Это теперь наш дом. Навсегда. Мы приехали.

– Я думал, будет хуже! – сказал Валера Штык, выпрыгнув из бронетранспортёра и подойдя к нам. – Дома сохранились, нам легче: строить их пока не надо. Это бодрит. Сделаем внутри ремонт, доведём их до ума. Места хватит на всех. Мне нравиться, Атаман! Разбиваем лагерь?

Я, ещё раз посмотрев на всё вокруг, дал добро:

– Передай всем казакам, что бы приступали к разгрузке! Пусть ставят палатки!

Глядя на  суетящихся людей, слушая шум, который они издавали, я только здесь, в таёжном безмолвии, увидел, что общее количество казаков-переселенцев было совсем не маленькое.

При подсчёте людей мы определили, что мужчин разного возраста, включая и меня, у нас оказалось сто восемнадцать человек, женщин – сто двадцать шесть, детей и подростков – восемьдесят девять человек. Всего триста тридцать три человека. Кошка насчитывалась в единственном экземпляре и мы, посмеиваясь, занесли её в красную книгу.

Техники тоже оказалось немало: два БТР, три бронемашины и броневик, на котором изначально ехал есаул Кривошеев. Эти шесть колёсных военных машин составляли нашу передвижную механизированную армию. Кроме этого, мы привезли четыре автофургона, два военных грузовика, автокран, бензовоз и три автобуса. Не считая этого, в нашем распоряжении находились ещё пять легковых автомобилей разных марок и один малогабаритный закрытый пикап.

25 августа 2134 года. 16 часов 04 минуты по местному времени.

Иркутская область, брошенный посёлок Карымск.

                                      ***

– Бог в помощь, добрые люди! – услышал я голос, прозвучавший сзади.

Я занимался общим руководством обустройства. В первую очередь по приезду, были выставлены два поста. Уже привычные к ночёвкам, казаки быстро установили пять палаток, и наш лагерь сразу принял жилой вид. Вбили колья и протянули между ними верёвки – для просушки белья. Достали фляги с водой, складные стульчики и покрывала для сидения. Извлекли из машин консервы и запас дров.

Люди начали привычно заниматься своими делами.

Услышав произнесённую фразу, я обернулся и увидел одетого в старые, сильно поношенные вещи старика бомжеватого вида. Этого дедка я не знал и среди казаков его не видел раньше.

– Спасибо и тебе не кашлять, старче, – ответил я и спросил: – Ты кто такой?

– Местный я.

– Местный? – переспросил я. – А где остальные люди?

– Тут никого больше нет, – ответил он. – Я живу тут один.

– А куда остальные ушли?

– Не знаю, – он поправил на голове картуз. – Я живу тут третий год, но это место давно уже пустует. Филин говорит, что здесь уже лет шесть почти никто не живёт...

– Кто? – не понял я. – Какой филин?

– Так и говорит, – подтвердил старик. – Филин – это не птица. Я так зову одного тофалара1, охотника местного, который в тайге живёт. Он мне и рассказывал.

– Филин? – я решил обыграть его ответ: – Что же ещё Филин интересное рассказывал?

– Разное, – уклончиво ответил дед. – Он мне помогает иногда. Трудно одному тут жить.

– Что же ты, дед, в такую глушь забрался?

Он хмуро посмотрел на меня:

– А куда мне прикажешь деваться? Я из класса "Д". Человек без прав.

– Нет больше классов в России! – сообщил я. – О войне слышал?

– Дальнобойщики проезжающие сообщили, знаю…

– Вот поэтому теперь жизнь другая будет.

Он помолчал, искоса поглядывая на меня. Не поверил. Всем своим видом он словно говорил: «Твоими бы устами только мёд пить».

– А куда вы едите? – он первый нарушил возникшую паузу.

– А мы уже приехали. Здесь останемся.

– На совсем?

– Да.

–  И классов в России действительно теперь больше нет?

– Нет ни классов, ни полиции, нет правительства и олигархов, – разъяснил я и спросил:

 – Подскажи, дед, где ты тут воду берёшь?

– Тут речка есть. Ручей. Кимильтей её название. Вода в ней вроде кажется чистая, но я в ней воду не беру. Из скважины подземной набираю. Ее тут ещё до меня построили. Покажу где, идём со мной.

Дед привёл меня к роднику, бывшему из-под земли. Родник был уже облагоображен: из земли торчала старая труба, из которой бежала вода, обложен камнями. Я присмотрелся.

Из этой трубы вода вытекала примерно двадцать литров в минуту. Я быстро подсчитал: тысяча двести литров в час. Такого количества на триста человек вполне было достаточно.

– А зимой труба замерзает? – поинтересовался я.

– Только в сильные морозы, – ответил он. – Я зимой снег растапливал.

– Ну что же, – я остался доволен его ответом. – Давай сразу определимся с тобой, дед. Никто тебя гнать отсюда не будет. Живи, как жил раньше.

– А кто вы вообще такие? – спросил он.

– Казаки мы, вольные люди, переселенцы из разных мест России. А что это меняет?

– Мне показалось, что вы – военные.

– Бывшие, – поправил я. – Не все, правда.

– Значит, мне поспокойней будет. Я смотрю, у вас даже пушка на БТР есть. Ко мне два дня назад банда сюда наведывалась. Но меня они не видели.

– Что за банда? – заинтересовался я.

– С десяток их было. На трёх легковых машинах приезжали...

– Разберёмся, – пообещал я.

Когда мы с ним шли обратно, с попытался выяснить, за что деда перевели в класс Д. Моему вопросу он не удивился:

– Хакер я был, хакер в законе.

– Знаю, доводилось мне в тюрьмах посидеть, – проговорил я. И вспомнив о серверах, лежащих в моём БТР, спросил:

– Полицейский сервер сможешь взломать?

Он глянул на меня из-под колючих бровей:

– Так ты говорил, что полицаев уже больше нет.

– Полицаев нет, но серверы остались. Мы их с собой привезли.

– Может и смогу, – немного помедлив, он усмехнулся: – Не могу сказать, не взглянув на них.

– Ты, дед, пургу не гони, – я ввернул в разговор старое выражение. – Хакеров в Д-класс не переводят. Для этого нужно такое натворить, что волосы дыбом встанут! Чем-то не понравился ты полицаям, если они тебе Д-класс оформили.

– Да, взъелись они на меня, – он повздыхал. – Я полицейские серваки как раз и взламывал. Документы подделывал. Меня долго поймать не могли. Но добрались все-таки, арестовали. Двадцать пять лет я в тюрьме отсидел, вышел на свободу с Д-классом. Три года назад. И вот тут осел. Идти-то мне было некуда.

– Если не покривил душой, – сказал я. – То теперь, дед, будет у тебя постоянная работа. Серверы мы с собой привезли, а ключ к ним подобрать не можем. Но серверы взломать – это ещё половина дела. Надо с информацией, которая в них храниться разобраться. Это займёт очень много времени. Вот этим ты и будешь у нас заниматься. Дело нужное и ответственное. Библиотекой нашей заведовать станешь. Сыт, одет будешь.

25 августа 2134 года. 18 часов 22 минуты по местному времени.

Иркутская область, брошенный посёлок Карымск.

                                      ***

Пока ещё совсем не стемнело, я отдал распоряжение вкопать столб и подвесить на поперечную перекладину небольшой рельс. Такой нехитрый сигнал оповещения был почти в каждом лагере ГУЛага и я ещё не забыл об этом. Удары по рельсу слышны очень далеко. Даже в сильный снегопад, когда совсем не видно огней, по звукам от ударов, которые издаёт рельс, легко определить место маршрута домой и не заблудиться.

В сопровождении инженера и ещё целой толпы любопытных мы произвели осмотр снаружи и внутри двух близлежащих двухэтажных домов.

Лестницы и стены находились в удовлетворительном состоянии. Протёков на стенах я не заметил, что говорило о целостности крыш. Деревянные дощатые полы слегка поскрипывали при ходьбе, но доски ещё были крепкие, и настил новых полов можно было отложить до будущей весны. На многолетнюю пыль и мусор в квартирах вообще никто не обратил внимания.  Правда, многие двери от времени немного перекосило, зато подавляющее большинство рам сохранились, как и стёкла в них. Мы насчитали двадцать четыре квартиры и тут же сообща приняли решение заселить эти два дома полностью.

Квартиры в этих домах были просторные, имели по две-три комнаты. А так как мебели у нас практически не было никакой, а надвигающаяся зима ставила нам условия по отоплению квартир, то никто не стал возражать на уплотнении. Так было намного легче отапливать жилища и требовалось меньше дров.

Как известно дрова готовят в основном в июне месяце. Их пилят и колют, складывая в поленницы. За два жарких летних месяца они вполне успевают просохнуть. У нас на носу был сентябрь, а что это означает, объяснять не нужно.

В двухэтажных домах печи были, не русские, а каминного типа. Они более холодные, но тоже не самый худший вариант. Их надо было прочистить и обязательно попробовать протопить. Этим надлежало заняться в ближайшее время неотлагательно.

Таким образом, сорок восемь семей казаков, примерно треть наших поселенцев жильём была обеспечено.

Остальных решили расселить в трёхэтажных домах, которые мы должны были осмотреть завтра. Третий этаж в них не прельщал никого. Это понятно: высоко было носить воду, дрова и помои. Но и особой нужды селить на него людей у нас не было. Предварительно было решено оставить третьи этажи свободными и устроить на них склады не очень нужных, но необходимых всем вещей и предметов. Например, вещевой склад военной формы. Инструментальный. Да мало ли что нам придётся держать там в будущем.

В этот вечер в нашем полевом лагере царило необычайное оживление и веселье. Все люди без исключения радовались, что длинный путь окончен, они наконец-то обрели новое жильё. Все ожидали перемен к лучшему. В честь этого события были извлечены из запасов несколько ящиков с водкой и среди горящих костров люди поднимали кружки, славя своего мудрого и предусмотрительного Атамана.

Как вы правильно догадались – меня.

26 августа 2134 года. 08 часов 39 минут по местному времени.

Иркутская область, брошенный посёлок Карымск.

                                      ***

Первое совещание казацких старшин началось у нас уже с утра. Я, памятуя, что нам совсем непростительно терять время, пока трава и листва ещё зелёные, сразу после завтрака, отправил всех свободных людей на уборку и расчистку от мусора двух осмотренных нами вчера домов.

Кроме казацких старшин я пригласил в наш круг ещё доктора и инженера, которые в нашем поселении были просто незаменимыми людьми. Но атаманом казацким я себя чувствовал не до конца. Лично у меня создавалось впечатление, что я больше напоминаю председателя какого-нибудь колхоза, о которых, кроме меня присутствующие почти ничего не знали. Слишком много хозяйственных, а не военных вопросов стояло перед нами.

– Начнём? – спросил я. – Дел у нас с вами крайне много и все их необходимо срочно решать. Рации есть у всех?

– У всех, – в разброд ответили старшины.

– Связь постоянно держим через рации. Позывные есть у каждого. Вопрос первый я хочу адресовать нашему доктору.

Я умышленно не указываю имена многих людей, что бы у вас не создалось путаницы. Наш доктор, конечно,  имя и отчество, но мы все называли его просто и со вкусом: «доктор».

– Слушаю, вас, Михаил Аркадьевич, – отозвался он.

– Теперь Карымск стал казацким посёлком, – ответил я. – Пройдёт немного времени и он будет городом. Новым городом в России. Но пока мы не в состоянии ничего строить сами и вынуждены приспосабливать существующие постройки под свои нужды. У нас есть трёхэтажные жилые здания. Предлагаю для медпункта использовать одну или две-три квартиры на первом этаже одного из этих домов. Кроме того, одну квартиру рядом, доктор, будет занимать ваша семья. Таким образом, в лазарете, если у нас появятся больные или раненые всегда будет кто-то из врачей.

– Правильно, – подтвердил есаул Кривошеев. – Второй этаж не подходит. Раненым, например, будет трудновато подниматься выше…

– Я в принципе, согласен, – согласился доктор. – А моя вторая дочь? Она где будет работать?

– Она может быть медсестрой в медпункте. Санитаркой.

– Кем? – переспросил Штык. – Какой сестрой? Это ты о чём, Атаман?

Я сразу сообразил, что сейчас сморозил страшную глупость. В будущем вероятно медсестёр и в помине не было. Я замялся, пытаясь сообразить, как выпутаться из этой ситуации, но невольно мне помог доктор:

– Михаил Аркадьевич подразумевает существовавших давно врачей самой низшей квалификации, – произнёс он. – Или как я знаю, их сначала называли «сёстры милосердия».

– Совершенно верно! – обрадовано подтвердил я. – Не смог сразу вспомнить, подзабыл… Так, на чём я остановился? Ах, да! Значит вторая ваша дочь, доктор, побудет пока сестрой милосердия. Четыре врача на триста-четыреста человек нашего населения – вполне достаточно. Но надо иметь в виду, что и местное население тоже захочет лечиться у нас. Значит, число ваших пациентов может увеличиться. Поэтому, доктор, пройдите в эти дома, посмотрите и выберете себе подходящее помещение. Определите, где и какую аппаратуру нужно будет расставить, где можно будет оперировать. Не мне вас учить, согласитесь. Сожалею, но ничего лучшего у нас не будет несколько лет.