Текст книги "Магиран из Прошлого (СИ)"

Автор книги: Екатерина Русак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Я скосил глаза в салон автомобиля. Там действительно сидели две молодые девушки, женщина в возрасте, должно быть их мать и совсем старая женщина. Мне подумалось, что, возможно, этот мужчина прав по-своему. Погибнуть, защищая семью, для мужчины священный долг, но при этом знать, что твоя семья переживет тебя на несколько минут, не придаёт мужества...

– Куда же вы решили уехать? – спросил Штык, тоже посмотрев в салон автомобиля.

– Подальше отсюда, – ответил водитель поправляя очки. – Всё равно куда. Пока всё это не закончится...

– Уехать можно. Но куда? – Штык сплюнул. – Везде происходит одно и тоже.

– Отпустите нас пожалуйста, господин офицер! – умоляюще смотря на меня, попросил этот напуганный пожилой водитель. – Мы ничего не сделали плохого.

Речь этого человека была не засорена жаргонизмами, звучала вполне интеллигентно. Поэтому, отметив всё это, я задал ему вопрос:

– Кем ты работал раньше, отец?

– В больнице. Врачом. Видите, это совсем мирная специальность.

– Врачом!? – я даже сначала не поверил своим ушам. – Неужели врачом?

– Хирургом, – отозвался он. – Я всю жизнь лечил больных людей. И моя жена тоже врач. И старшая дочь.

Удача прямо сама шла ко мне в руки!

– Чего же ты молчал, батя! – я не пытался скрыть свою радость. – Ты уже приехал туда, куда тебе было нужно! Видишь эти БТРы? Они защитят тебя и твою семью от любых пьяных громил.

– Как защитят? – не понял он, беспомощно поводя глазами вокруг.

– Лилиана! – позвал я девушку и отдал приказ: – Младший урядник, объясни господину доктору и всему его  семейству, кто мы, куда и зачем направляемся. И пусть он не думает, что мы совсем потеряли совесть и человеческое достоинство. Пусть он и его семья знает, что нам нужны врачи, и мы готовы о них позаботиться. А что бы он не думал, что мы его обманываем, то намекни, что просторный и мощный автомобиль полицейского, которого мы пленили час назад, куда лучше его ржавой колымаги и может стать его собственным. В нём, кстати, ему и его родным будет намного удобнее путешествовать с нами.

– Будет выполнено, Атаман! – чётко, по-военному ответила Лилиана, весело сверкнув светло-карими глазами.

– Атаман? – прошелестел ничего не понимающий доктор.

Уговаривать доктора нам долго не пришлось. Он, узнав, что нас уже намного больше ста человек, что мы хорошо вооружены и представляем собой сплочённую силу, способную дать отпор, согласился с большой охотой ехать с нами. А когда я подарил ему мощную и удобную машину, то он чуть не прослезился от радости.

Я завёл с ним деловой разговор, сразу объяснил, что я от него жду в дальнейшем. Он подтвердил, что работал в операционной много лет и по-прежнему может выполнять обязанности хирурга. Я сообщил, что мы имеем проблемы с медицинским оборудованием, инструментарием, медикаментами, точнее всего этого у нас просто нет. Но всё это необходимо достать. Он сказал, что этот вопрос разрешимый, но нужно будет снова вернуться в Ливны и там он сможет многое найти и взять с собой. Но, прибавил он, для этого ему нужна машина и охрана. Я пообещал, что организую надёжную охрану и найду машину под загрузку медикаментов, необходимых инструментов и аппаратов.

Я тут же попросил доктора осмотреть нашего раненого.

– Пулевое ранение в ногу, – объяснил я. Он сразу согласился, спросил деловым тоном:

– Где больной? Показывайте э... Атаман!

Кажется, наше становление нового Российского казачества потихоньку налаживалось. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

15 августа 2134 года. 22 часа 07 минут по местному времени.

Орловская область. Посёлок Крутое.

                                 ***

Присев в тенёчке и не спеша покуривая сигарету, я для себя сделал небольшое открытие. Если в небольших городах использовали роботов-полицейских, то это означало лишь то, что класс Б во всех крупных городах вследствие атомной бомбардировки практически уничтожен полностью. Из этого следовало, что нам никто не помешает передвигаться по дорогам. Но, как заведено, всегда есть оборотная сторона медали. Не пройдёт и нескольких дней, как повсюду, как грибы после дождя, возникнут различные вооружённые формирования, которые будут сильно разниться своими задачами и целями на будущее. Только в одном лозунге они будут схожи между собой: «Бей чужаков!» Поэтому в запасе у нас времени не более недели. Мало, но я не волшебник, повернуть время вспять. Для подготовке к зиме у нас останется месяц, от силы полтора. Но всё надо успеть в срок. Потому, что помощи нам ждать неоткуда. Хорошо, если никто мешать не будет...

Мой есаул целый и невредимый вернулся в Крутое вечером. Никто из наших людей, отправившихся с ним, тоже не пострадал. Уже на въезде, когда я только увидел их, то уже понял, что разведка прошла больше чем успешно. За броневиком Кривошеева следовал вместительный автобус. За автобусом степенно урча, двигался бензовоз. За бензовозом шли два мощных грузовика-фургона, у которых вместо кузовов находились железные восьмидесятикубовые морские контейнеры. Насколько я помнил, с Николаем отправились Лука и двое казаков, а тут я насчитал пять машин. Значит, ещё кто-то присоединился к нашему отряду. Это совсем неплохо!

В августе темнеет рано.  В Крутое сгустились сумерки. Электричества, можно сказать, уже почти нигде не было. Не только Крутое, но и город Ливны погрузились в темноту. Линии электропередач уже не действовали, почти все электростанции мира перестали вырабатывать электроэнергию.

Как должна выглядеть ночь?  Мрак, крик птицы в ночи, яркие звёзды в небе, проглядывающие из-за облаков, холодный ветерок. Ничего не видать вокруг. Темень такая, хоть глаз выколи!

Теперь ночь выглядела именно так, больше ничем не напоминая мне ярко освещённые фонарями и фарами машин, залитые мягким неоновым светом витрин и яркими огнями реклам улицы городов.

Мы использовали для освещения свет автомобильных фар и панели солнечных батарей. К моей радости в карманных фонарях использовалась атомная мини батарея, рассчитанная на много лет, и не нужно было переживать, что она в любой момент сядет.

Есаул Кривошеев, остановив колонну, подошёл ко мне и рассказал, что произошло в городе. Он, опуская ненужные подробности, повторил рассказ доктора, прибавив, что дом начальника полиции в конечном итоге был взят штурмом, в городе полицейских больше нет, но нет и порядка. Город захлестнула волна анархии, разгула и празднования провозглашённых кем-то свобод. Магазины полностью разорены и разграблены, на улицах очень неспокойно. Кое-где в городе слышна стрельба. Уже есть убитые. Он лично видел трупы.

Бензовоз, группа Кривошеева обнаружила на одной из городских автостоянок, подогнав к заправочной станции, они его полностью заправили. Там же, на автостоянке, казаки без шума реквизировали два контейнера. Проще говоря, угнали. С автобусом тоже всё получилось гладко. И с водителем автобуса, который, по примеру доктора, тоже вместе с семьей поспешил покинуть город и согласился ехать с нами.

Таким образом, за одни сутки наша автоколонна выросла до одиннадцати транспортных средств, в число которых входили теперь:  четыре фургона, два автобуса, два БТР, бензовоз, броневик, внедорожник. Мы теперь были готовы с утра продолжать свой путь.

–

1. Компьютерный сленг. Файлы, без которых невозможно запустить программу.

ГЛАВА 18. Бункер Президента.

16 августа 2134 года. 17 часов 12 минут по Московскому времени.

Москва. Подземный бункер на территории бывшего Кремля.

                                      ***

Семён Чернов сидел в своём кубрике и с ненавистью рассматривал бетонные стены подземного бункера. Стены, лишённые всяких картин и репродукций, не позволяющие ни на чём задержать взгляд, действовали на него угнетающе. Тесное солдатское помещение бункера почти ничем не отличалось от тюремной камеры. Две кровати, заправленные полушерстяными одеялами, жёсткие подушки, полотенца на спинке кроватей. Маленький столик между кроватями. Узкий шкаф в углу у двери. Может это и походило на купе поезда, но окна в помещении не было и быть не могло. Зато не на миг не оставляла мысль, что над головой, за потолочным перекрытием находится громадная, многометровая толща земли. Ещё это помещение можно было сравнить с отсеком подводной лодки, лежащей без движения на дне океана. Но всякая подлодке рано или поздно всплывёт на поверхность, а здесь это сделать было никак невозможно. Там, на поверхности ничего не осталось живого, дома разрушены страшными взрывами. Радиоактивное заражение таково, что стоит оказаться в зоне  разрушения, ты без лишних слов получишь такую сильную дозу облучения, что можешь сразу прямиком отправляться на кладбище. И даже не это самое неприятное. Выйти на поверхность физически невозможно. Оплавленный метал и бетон под воздействием сверхвысоких температур наверху превратились в сплошную тысячетонную спёкшуюся массу, пробиться через которую к выходу на поверхность не хватит никаких человеческих сил и возможностей.

Семён не снимая обуви прилёг на койку и воткнулся взглядом в низкий потолок. Что такое радиоактивное заражение он хорошо себе представлял. Тридцать лет нужно, не меньше, что бы выйти наружу без угрозы для жизни. Тридцать лет! Совсем немного. Ха-ха, немного. К тому времени ему будет далеко за пятьдесят. Уже совсем не молодой, скорее пожилой возраст. Почти вся его жизнь пройдёт... в бункере. В этой долбанной комнате!! Нет, камере. Отсюда даже сбежать невозможно.

С утра он ничего не ел. Офицер из президентской охраны объявил, что пайка будет урезана в связи с длительностью их пребывания под землёй. Пайка... Концентрат не имеющий вкуса привычных продуктов. Какие-то отвратительные кубики. Чай, не похожий на чай. И так питаться тридцать лет? За что?

Семён невесело усмехнулся, вспомнив графа Монте-Кристо, просидевшего в замке Иф долгих четырнадцать лет. А ему, Семёну Чернову, предстоит провести здесь времени в два раза больше...

Соседнюю койку занимал офицер из полка охраны Президента. Семён невзлюбил его с первой минуты. Офицер, в звании капитана, теперь постоянно находясь в ближнем окружении президента, явно рассчитывал на карьерный рост. Глупец! Кому теперь нужна эта карьера? А президент? Разве человека, укрывшегося в подземном бункере и собирающегося просидеть тридцать лет под землёй, не имеющего связи с внешним миром, можно считать президентом? Едва ли. Для всех тех, кто пережил ядерную катастрофу, он уже мёртв. Через год о нём никто и не вспомнит. А через тридцать лет? Неужели сосед Семёна по комнате, капитан настолько глуп, что не понимает этого? Появление на поверхности старика-президента совсем не будет напоминать явление Христа народу. Его просто никто не узнает, а если и узнают, то отнесутся к нему с полным равнодушием.

Когда дверь открылась и на пороге появился капитан, Семён даже не пошевелился. К лешему свинячьему всю эту субординацию!

– Чернов! – капитан неодобрительно взглянул на валяющегося на койке младшего сержанта. – Почему вы лежите на кровати в обмундировании? Что вы себе позволяете в присутствии офицера?

– И что ты мне сделаешь? – не вставая с кровати отозвался Семён. – Хочу тебе напомнить, что я отношусь к классу "А", а ты, капитан, всего лишь к классу "Б". Поэтому усмири свой служебный пыл и заткнись!

Напоминание такого рода капитану явно пришлось не по вкусу. Но он попробовал спорить:

– Мы являемся военнослужащими, поэтому приказы и требования вышестоящих начальников не обсуждаются, а подлежат неукоснительному выполнению, младший сержант Чернов!

Семён нехотя спустил ноги на пол и смотря снизу вверх на капитана, спросил:

– Военнослужащими, какой армии?

– Армии России!

– И где она эта армия, капитан?

– На поверхности, оказывает сопротивление врагу, ведёт бой!

– Ты в этом уверен?

– Конечно!

Спорить с этим дуболомом у Семёна не было никакого желания. Но капитан всё-таки решил додавить строптивого младшего сержанта:

– Сержант, как вы вообще смогли попасть служить в полк охраны Президента, если вы отличаетесь таким вольнодумством и неуважением к власти?

Семён промолчал. Ему было противно.

– Почему вы не отвечаете, когда я спрашиваю? – наседал на него капитан.

– Что вы собственно от меня хотите? – вспылил Семён. – Как я попал сюда, это вас не касается!

– Что? Это бунт? – капитан налился краской гнева и вдруг стремительно выскочил из комнаты. Семён проводил его взглядом, пожал плечами и остался сидеть на постели, смотря в одну точку. Капитан вернулся через минуту. Он был не один. За ним следовали два солдата.

– Немедленно арестуйте этого предателя! – приказал им капитан, показывая пальцем на Чернова. – Младший сержант Чернов обвиняется в правительственном мятеже, шпионаже, оскорблении государственного флага и измене Родины!

Семён встал, снял с себя портупею, бросил её на постель.

– Куда мне идти? – спросил он с плохо скрытой насмешкой.

– Я запрещаю вам арестовывать этого солдата! – раздался голос из-за спины капитана.

Все присутствующие, кроме Чернова, дружно обернулись на голос с намерением узнать, кому он принадлежит.

– Господин Президент! – воскликнул капитан, увидев стоящего позади него главу правительства России.

– Я попрошу солдат охраны покинуть это помещение и идти заниматься своими делами, – сказал президент. Когда двое солдат козырнув, вышли, президент осмотрел капитана с головы до ног и произнёс: – Благодарю вас за службу, господин капитан! Но, – прибавил он, замечая, что офицер хочет что-то ответить, – этого сержанта я запрещаю вам трогать! Это мой личный приказ вам! С этого дня, господин капитан, вы переходите под командование этого сержанта. Не рассуждать и не задавать лишних вопросов, если хотите стать майором! Все его распоряжения вы будите неукоснительно выполнять! И последнее, вы лично отвечаете головой за его жизнь! Позже, вы сами поймёте причины такого приказа. А теперь, оставьте нас одних!

Капитан попятился к двери, при этом он тихо бормотал:

– Но вопрос безопасности вашей жизни, господин Президент... Слушаюсь, господин Президент...

Когда он исчез за порогом, президент России тяжело опустился на соседнюю постель и изучающе посмотрел на Семёна.

– Ха-ха-ха! – вдруг рассмеялся глава страны. – Он решил тебя арестовать? Занятно!

– Ничего смешного, – отозвался Семён и спокойно присел на свою постель.

– Действительно, ничего смешного, – подтвердил президент и снова засмеялся.

Только тут Семён заметил, что президент сильно пьян.

– Почему ты стал брокером? – перестав смеяться, спросил президент.

– Диггером! – поправил Семён.

– А я как сказал? Ну да, диггером. Оговорился.

– Интересное занятие.

– Чем же?

– Поиск нового.

– Что же нового может быть в туннелях, которые проложил в земле человек?

– Не все туннели созданы человеком, господин президент! – возразил Семён.

– Конечно, понимаю, – президент покрутил кистью руки возле своего лица, словно подыскивая нужные слова. – И много таких, нерукотворных туннелей?

– Достаточно! – коротко ответил Семён.

Президент облизал пересохшие губы и, сложив руки на столе, вдруг горячо заговорил:

– Скажу откровенно, как равный равному. Ты же, как и я, принадлежишь к классу А. Я знаю это. Значит мы, люди одного общественного сословия, должны, точнее обязаны поддерживать друг друга. Такие остолопы, как этот капитан, совсем ничего не смыслят в политике. Мы используем подобных людей лишь для исполнения наших замыслов, для диктатуры нашего клана. Они думают, что управляют обществом. Но, на самом деле, всё решаем мы – класс А. Мы определяем политику государства, мы диктуем свою волю, мы стремимся к сохранению и упрочнению нашей власти! Почему же ты, миллиардер и банкир стал квакером, а не захотел получить любой понравившийся пост в Государственном аппарате управления?

– Диггером, – поправил Семён.

– Что?

– Диггером я стал, а не квакером.

Президент не обратив внимания на поправку, повторил свой вопрос:

– Почему?

– От природной лени, наверное, – сообщил Семён.

– Так ты выходит отъявленный лентяй? Что же, человек, имеющий крупное состояние и миллиардные доходы, мог позволить себе ничего не делать, а заниматься чем его душе угодно. Но это было в прошлом. Теперь мы больше не можем позволить себе пребывать в состоянии праздности. Мы обязаны начать действовать, если не хотим остаться тут похороненные, в этой проклятой могиле, в полном забвении.

– Наверху сейчас настоящий ад, – тихо напомнил Семён. – Горячий пепел...

– Знаю, – подтвердил президент. – Но нам всем жизненно-необходимо выйти на поверхность.

– Этот шаг мы сделать не сможем! – Семён отрицательно качнул головой. – Вход в бункер заблокирован, завален. Даже видеодатчики вышли из строя. Об этом знают все, кто здесь находятся. Мы ничего не знаем о том, что твориться над нами.

– А что ты скажешь, если узнаешь от меня, что не только датчики, но и часть кондиционеров тоже вышли из строя? – спросил президент. – Качество воздуха в бункере будет с каждым днём становиться всё хуже и хуже. Кроме того, часть генераторов холода не выдержав нагрузок, сгорела сразу после бомбардировки. Значительная часть запасов воды и пищи испортятся до того, как мы выйдем на поверхность. Нас тут, года через три, ждёт неминуемая смерть от голода и жажды, или мы рискуем медленно задохнуться. Это очень страшная смерть, если мы к этому времени не сойдём с ума или не перебьём друг друга как дикие звери. У нас нет связи с главным бункером: двери соединяющих коридоров напрочь заклинило. У нас сгорели блоки силовой тяги. Мы отрезаны тут от всего мира.

Семён впился глазами в президента. Тот перехватил его взгляд:

– Всё что я сказал – это чистая правда. В бункере мы долго не выдержим... Месяц, два. Потом неизбежен первый массовый психоз.

– Всё так плохо? – Семён ощутил страх, который вдруг пробежал по его телу от ног к голове.

– Скверней и быть не может! – подтвердил президент. – Или может быть, ты думаешь, что президент струсил, всё бросил, спрятался, спасая свою шкуру. Нет!  Ты ошибаешься, сержант! Этот бункер – лишь временное убежище, в котором я и немногие близкие мне люди, должны были переждать первые дни после начала атомной катастрофы. Москва погибла, древнего Кремля больше нет. Это прискорбно сознавать. К сожалению, многие наши города повторили участь столицы. Но ещё жива Россия! Три четверти населения должны были уцелеть в этой бойне. И мы все, те, кто уцелел, обязаны вернуться к выполнению своего долга и обязанностей перед страной, возглавить оборону.

– Боюсь, что нам это сделать будет невозможно, – ответил тихо Семён.

– Возможно. Всё возможно! – президент шутливо погрозил Чернову пальцем. – И ты, ради будущего России, ты должен принять на себя задачу по спасению всех нас, всех людей находящихся в бункере.

Президент наклонился ближе, знаком поманил Семёна и дыша свежим запахом спиртного, прошептал:

– Из бункера на поверхность имеется секретный подземный ход. Но это, пока тайна для всех. О ней знают всего два человека: я, мой секретарь и теперь ещё ты. Завтра ты отправишься по этому ходу, проверишь его, пройдя полностью, и найдёшь выход на поверхность. Потом вернёшься обратно тем же ходом и выведешь нас всех из бункера. Никто, кроме тебя, не в состоянии это сделать! Понимаешь, на что я намекаю?

– Понимаю. Но есть такое страшное слово, которое меня пугает: «радиация», – произнёс Семён, бросая при этом вызывающий взгляд. Но президент, казалось, этого не заметил.

– Подземный ход из бункера тянется до города Солнечногорска. Это место находится вне зоны радиоактивного заражения...

– Это тридцать или даже все пятьдесят километров пути! – опешил Семён, быстро подсчитав расстояние в уме. При этом он сделал поправку на то, что туннели не всегда тянутся по прямой линии. Чаще, как раз наоборот.

– Совершенно верно, полковник Чернов! – подтвердил президент. – Завтра утром мы обязательно продолжим наш разговор. Жду вас к девяти утра в моих апартаментах..., хотя какие это апартаменты? Одно название! В общем жду вас у себя!

Продолжение этого разговора последовало незамедлительно. Сразу после ухода президента, в комнату вернулся капитан, который пряча глаза, старался не смотреть на наглого сержанта. А потом, минут через десять, миловидная девушка-андроид в белом передничке внесла в комнату поднос, на котором стояла бутылка очень дорогого коньяка и мясные нарезки на тарелочках.

– Это от господина президента вам лично, господин полковник! – сообщила она, поставив поднос на стол.

– Благодарю! – Семён вежливо кивнул. Когда девушка-андроид ушла, Семён посмотрел на ничего не понимающего капитана и дружелюбно сказал:

– Капитан, вы переходите в моё распоряжение. Приказываю вам пить коньяк и закусывать вместе со мной. Вам не должно быть стыдно выпить с полковником! Завтра у нас будет очень тяжёлый день и секретное ответственное задание, о задачах и целях которого я пока умолчу. От его выполнения зависит, какое у вас будет следующее звание. А о том, что у нас с вами произошло небольшое недоразумение, забудьте, как уже забыл я.

Семён уже догадался, что именно служаку-капитана президент определил ему в напарники. Чернов не хотел идти сто километров под землёй с человеком испытывающим к нему неприязнь.

17 августа 2134 года. 09 часов 03 минуты по Московскому времени.

Москва. Подземный бункер на территории бывшего Кремля.

                                      ***

В назначенное время полковник Чернов в сопровождении капитана прибыл на аудиенцию к Президенту. В маленькой комнатке, кроме президента, ещё находился государственный секретарь.

– Господа офицеры, прошу садиться! – разрешил президент и тоже сел в кресло. – Сейчас вы узнаете, в чём состоит ваше нелёгкое правительственное задание.

Капитан, услышав многообещающее начало, весь подобрался и обратился в слух. Секретарь достал карту и бережно расстелил её на столе. Семён, выслушав пояснения секретаря и изучив внимательно карту, поднял глаза и встретился с напряжённым взглядом президента:

– Как вы считаете, господин Чернов, насколько наш план выхода на поверхность через подземный ход реален? Только прошу вас, говорить абсолютно всё.

– Я могу задать несколько вопросов? – поинтересовался Семён.

– Конечно-конечно! – разрешил президент.

– Как давно этим ходом кто-нибудь пользовался?

Президент беспомощно пожал плечами. Секретарь, откинувшись на спинку кресла, сделал неопределённый жест:

– Понимаете, господин Чернов, этот подземный ход является государственной тайной высшей степени секретности... О нём почти никто ничего не знал и мы считали, что лишние посвящённые в эту тайну люди, неизбежно рассекретят эти сведения. Так, что этим ходом никто не пользовался, если я не ошибаюсь, уже лет сорок-пятьдесят.

– За такой период времени, подземный ход мог разрушиться, там мог произойти обвал, стенки могла подмыть какая-нибудь подземная речушка и затопить его наполовину или даже полностью на каком-то участке, – заметил Семён. – Такое вполне может случиться.

Президент со страхом посмотрел на Чернова, словно тот уже вынес окончательный отрицательный приговор плану выхода из бункера.

– Но я это не утверждаю, – поспешил успокоить всех Семён. – Я всего лишь рассказываю о трудностях, с которыми мы можем столкнуться.

– Лучше будет, если этих трудностей мы сможем избежать, – ответил Секретарь.

– Я того же мнения, – поддержал его Семён и задал следующий вопрос:

– Кто и когда строил этот туннель?

Президент опять промолчал, а капитан, за всё время не произнёсший ни одного слова, только слушал разговор. На этот раз секретарь ответил не сразу.

– Господин Чернов, это вторая государственная тайна, в которую мы готовы вас посвятить. Вас и вашего напарника, который в виду этого обстоятельства не может больше оставаться младшим офицером. Думаю, что погоны подполковника будут для него более подходящими...

Президент степенно кивнул. Лицо капитана, в одночасье ставшего подполковником, озарила радостная улыбка. Семён, которого не интересовала военная служебная лестница, терпеливо ждал ответа на свой вопрос.

– Итак, господа офицеры, на счёт того, кто и когда построили этот туннель... Этого к моему прискорбию, никто не знает.

– Что это означает? – потребовал Семён. – Любая, даже самая незначительная информация может спасти нам жизни. Спелеология – не увеселительная прогулка, смею вас уверить. Там может произойти всё, что угодно. Он скопления подземных газов, до внезапно появляющихся в стенах плаунов и грязевых потоков!

– Это мы всё понимаем, – секретарь сокрушённо развёл руками. – Но нам трудно, что-либо объяснить. Единственное, что нам достоверно известно, что этот туннель строили не во времена Ивана Грозного или ещё раньше. Этот туннель уже существовал. Сколько ему лет, никто не знает. На него совершенно случайно наткнулись строители этого бункера. Они оставили коридорчик, соединяющий бункер с туннелем. И перегородили его сверхпрочной дверью, которую вы видите в этом помещении. Это и есть вход в туннель.

– На карте обозначен лишь один ход туннеля, – сказал Семён. – Действительно ли, что этот туннель один, или он имеет где-то разветвлённую систему ходов на различной глубине?

– Мы не знаем, – ответил секретарь. – У нас имеется только эта старая карта, выполненная восемьдесят лет назад, с которой вам лично нужно будет сделать кальку.

– Как обстоят дела с оборудованием? – спросил Семён.

– Комплекты диггеров у нас имеются. Всё необходимое мы заготовили заранее, – ответил секретарь. – Хотите посмотреть? Всё самого лучшего качества.

– Посмотрим, – сказал Семён. – Попозже. Что ещё интересного вы можете рассказать нам про этот туннель?

Секретарь переглянулся с президентом. Семён чувствовал, что рассказывая о туннеле секретарь умышленно многое недоговаривает. Это Чернову не нравилось, но он был уверен, что узнает всё.

– Я никогда не был в этом туннеле, – признался секретарь и словно в раздумье произнёс: – но, судя по старым отчётам, с которыми мне довелось ознакомиться, он кажется мне творением не человеческих рук. Стенки его словно оплавлены. Люди, побывавшие в нём и составившие отчёты указали, что этот туннель не копали, а словно выжигали в земле каким-то приспособлением. Никаких древних и современных технологий, с помощью которых можно это выполнить, не мне и никому другому неизвестно.

– Я кое, что знаю об этом, – кивнул Семён. – Читал. Видел. И это для меня не секрет.

– Вам известно кто его строители? – спросил президент.

– Нет, не известно. Но с такими или похожими туннелями я уже сталкивался.

– Знаете, господин Чернов, – сказал президент. – Я в этом бункере нахожусь уже семь суток. Я ночую здесь, в этой комнате. Ничего такого я не замечал. Но вчера, вчера ночью я слышал неясный гул, который доносился из-за двери, ведущей в туннель. Ощущение по звуку было такое, что там будто бы двигались товарные поезда. Удивительно, как я вообще мог что-то слышать, эта дверь не пропускает абсолютно никаких звуков. Даже рёв авиационного двигателя, если он находился по ту сторону двери, я бы не услышал. Но тут...

– Это очень странно! – впервые подал голос напарник Чернова. – Откуда тут взяться поездам? Мы находимся на глубине восемьдесят метров!

– Не знаю, что это может означать, – произнёс Семён теребя свой подбородок.

– Вот всё это вам и надлежит выяснить, – подытожил секретарь. – Давайте обсудим детали, а потом займёмся вашим снаряжением.

– У меня есть ещё один вопрос, – сказал Семён. – Но он не относится к делу.

– Слушаю, – произнёс президент.

– Скажите, почему олигарх Штерн был объявлен государственным преступником?

– Я с большим удовольствием отвечу на ваш вопрос, – после секундной паузы проговорил президент. – Когда вы, господин Чернов, вернётесь обратно и примите соответствующую вам по праву рождения высокую государственную должность. Есть вещи, которые могут знать не все люди класса А, а лишь отдельные должностные лица.

ГЛАВА 19. Путь на восток.

16 августа 2134 года. 15 часов 43 минуты по местному времени.

Пензенская область.

                                 ***

Наш полевой передвижной лагерь уже начал приобретать определённую организацию в плане быта. Уже не возникало вопросов в плане того, где и сколько брать топлива для ночных костров. Проезжая мимо заброшенных деревень, мы неизменно находили или готовые дрова или сухие брёвна, которые казаки тут же на коротком привале превращали в распилы.

Вечером, разместив караулы, поставив машины в круг, таким образом, чтобы избежать риска от их умышленного угона,  мы готовили пищу на кострах и наслаждались заслуженным отдыхом.

Лично я ночевал в БТР. Рядом со мной спала Лилиана. Некоторые казаки считали, что у нас с ней существует близость. Вы всё правильно поняли, чего я недоговариваю. Но я утверждаю обратное. Мы спали с ней вдвоём, но одетыми, под разными одеялами и у нас с ней ничего не было. Многим покажется, что я, мол заливаю, кривлю душой. Но попробуйте встать на моё место. Начнём с того, что я уже не молодой мальчик, который едва завидев красивую девушку, начинает распускать хвост перед ней. Я, проводя за управлением БТР целый день, каждый вечер разбирая различные, постоянно возникающие вопросы, требующие немедленного решения, страшно уставал. Ночью я проверял караулы. При всём при этом, постоянное состояние повышенной боеготовности совсем не располагает к порханию амуров, вздохам влюблённых при луне и тому подобным вещам. Какая тут может быть романтика, спрошу я вас?

В лагере мы ставили небольшие десятиместные палатки, в которых на ночь размещались семьи казаков. Палатками мы разжились чисто случайно.

Подъехав к одной воинской части, которая была обозначена на карте, мы обнаружили в ней лишь с десяток полупьяных солдат, которые завидев толпу переселенцев поначалу начали геройствовать. Но вид наших БТР со стволами крупнокалиберных пулемётов, приведённых в состояние боеготовности и короткая автоматная очередь в воздух, сразу охладил их пыл. Казаки отобрали у солдат оружие, а их самих загнали в комнату дежурного по КПП. Один из допрошенных мной солдат, напуганный моей полевой формой подполковника, поспешил всё рассказать.

Большинство военнослужащих, в течение нескольких дней после начала войны, уже разбежалось по домам, остальные, наиболее робкие остались, боясь, что им придётся отвечать за дезертирство по закону. Они, оставшиеся в части, не знали, что им делать дальше. Я, посмеявшись, посоветовал им идти на все четыре стороны, прибавив, что в ближайшие тридцать или сорок лет никто не будет интересоваться их прошлым.

Мы сразу обнаружили, что продовольственный склад, уже частично разграблен, в оружейных комнатах было хоть шаром покати. Почти всё оружие и патроны дезертиры разобрали и унесли с собой. Защитные каски нам были не нужны, поэтому мы их тоже не тронули.