Текст книги "После развода в 40. Между нами твоя истинная (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гераскина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 6

Воздуха не хватало. Лёгкие словно наполнились свинцом. Перед глазами вспыхивали искры. То темнело, то снова прояснялось. Я всеми силами старалась остаться в сознании.

Я корчилась, извивалась на полу, перевернулась со спины на бок, пытаясь хоть как-то ухватить ртом воздух.

Тело не слушалось, пальцы дрожали, я скребла ногтями ковёр.

И затуманенным от нехватки воздуха сознанием я услышала, как открылась дверь.

Тяжёлый подол длинного тёмно-синего платья мелькнул перед глазами.

Это была Гертруда.

Но тут мысль пронеслась внезапно, как вспышка: «А если это она?.. Если это Гертруда меня отравила?»

Ну нет!

Она ведь с нами уже двадцать лет. Как мы поженились – так сразу наняли женщину помогать мне по хозяйству. Я была в ней уверена, как в себе…

Я попыталась вдохнуть – рвано, мучительно, как будто острый нож полоснул лёгкие. Попыталась подняться, оттолкнуться ладонями от пола. Сопротивляться яду.

Но тело предательски оседало вниз, а силы вытекали вместе с ускользающим дыханием.

– Герт… – хрипела я. Внутри поднималась волна. – По-мо-гхи…

Экономка присела на корточки. Она медлила. Я подняла глаза и увидела, что её руки держали серебряный поднос с красно-оранжевыми гроздьями рябины.

– Ш… штоо… Арх… ты?..

То, что я увидела в её глазах, сразу дало понять: она здесь не для спасения. И не было на её лице удивления от того, что её леди корчится в муках.

Я смогла найти в себе силы встать на четвереньки. Потянулась к креслу, с которого упала, чтобы найти опору и встать. Отыскала в себе ту самую пугающую меня силу внутри – и сделала глоток живительного кислорода. Ощущение отравления сошло на нет. Пищевод больше не жгло.

Я почти выпрямилась. Нависла над Гертрудой. Почувствовала, как моя верхняя губа поднимается, и я скалюсь. Тяну руку к ней, чтобы выбить поднос из ее рук.

Но… та кинула в меня гроздья рябины, и я упала на колени, а потом и на бок, корчась от ожогов. Рябина там, где касалась открытых участков тела без шёлкового халата, обжигала и ранила.

Как это возможно?

И тут я услышала:

– Ещё кидай! – звонкий, торжествующий смех раздался из коридора. – Ещё кидай!

Я увидела, как в дверях комнаты, не имея возможности войти, почти пританцовывает темноволосая девчонка в цветастом платье. Она кривляется, смеётся по-звериному. Её кожа серо-белая, глаза почти стали серебряными. И казалось, что зрачок то сужается, становясь похожим на лезвие, то снова возвращается в человеческий.

– Ты… – прошипела я и потянулась к Гертруде, которая застыла рядом. Но та снова кинула в меня ветки рябины. Я зашипела, стала отползать, каждая ягода жгла тело.

Это была служанка Орелии. Истинной Ардена.

– Я! Я! – хлопала в ладоши девчонка, пританцовывая, как одержимая. Её глаза сверкали безумием. – Бросай! Бросай! Ах-ха-ха!

Но тут из коридора донесся стук каблуков.

Равномерные, размеренные, действующие на нервы.

А потом раздался мелодичный голос, от которого всё внутри похолодело:

– Сандра, дитя. Не переборщила ли ты?

– Она сопротивляется, Ваша Сиятельная Тьма! Надо больше! – с восторгом произнесла служанка истинной Ардена. – Ха!

И тут в поле зрения появилась… Она.

Та самая – Сиятельная Тьма.

И впрямь полностью соответствовала описанию.

Я застыла, подчинённая её взгляду.

Тёмно-зелёные, нереально сияющие глаза пронзали меня насквозь. Серо-белёсая кожа, чёрные волосы, блестящие, как ночное небо.

Странная женщина замерла в дверях. И казалось, только заклинание моего мужа удерживало ее и эту Сандру от того, чтобы войти в комнату.

Зато оно не удержало Гертруду, застывшую с подносом в руках.

Я почувствовала, как воздух в комнате стал гуще, тяжелее, будто налился свинцом.

Высокая, изящная женщина была в чёрном платье – не по моде, слишком облегающем, вызывающем, с кружевом и шёлковыми вставками. Черные волосы спадали до самых колен, переливались блеском.

Я ощущала всем своим существом: передо мной хищница. Опасная соперница. Красивая и страшная одновременно. Кровожадная, но… довольная.

Она смотрела на моё изуродованное рябиной тело с тем наслаждением, с каким палач любуется удавшейся казнью.

Её губы тронула улыбка, искажённая, жёсткая.

– Много рябины, – произнесла она, и в её голосе проскользнуло что-то едва уловимое. Намёк.

Глупышка рядом захлопала в ладоши, закивала.

– Да-да! Много, много! – запрыгала Сандра игриво. – О! Я поняла!

Смысл уловила не только девчонка, но и я. И кровь похолодела: она знает, что я освобожусь. Я сбрасывала рябину, обжигалась до волдырей, но силой воли отбрасывала гроздья. Прикусывала губу до крови, но пыталась освободиться. Отползала от Гертруды ближе к камину. Но экономка кидала гроздь за гроздью.

– Гертруда! – завизжала девчонка. – Немедленно наступи на ягоды! Разомни! Залей её соком!

И та, покорно приподняв подол платья, начала наступать в чёрных туфлях на гроздья, разбрызгивая красно-оранжевый ядовитый сок.

Я шипела от боли и слабости.

Я чувствовала, как липкий сок втирается в мою кожу, разливаясь новыми вспышками боли. Я выгибалась на полу, и каждый вздох был пыткой. Я пятилась ползком все дальше, пятками перебирала по полу, но Гертруда покорно выполняла приказ, шла за мной.

– Сандра, – голос королевы прозвучал мягко, почти ласково, и оттого ещё страшнее. – Не боишься, что можешь получить ответ?

– Нет, конечно, Ваша Сиятельная Тьма! – радостно выпалила девица. – Вы ведь наведёте на неё морок. Она ничего и не вспомнит.

Королева чуть склонила голову на бок, и её взгляд стал острее клинка:

– Чем больше рябины требуется, тем сильнее дар, дитя. Будь осторожна. Иногда полезно нести ответственность за свои поступки. Это тебе мой ещё один урок.

Но та даже не заметила – проморгала, пропустила слова мимо ушей.

А я, корчась на полу от рябинового сока, слышала каждую ноту, каждую тень смысла.

И понимала: урок предназначался не только ей.

И я знала, что при первой возможности эта безумная девчонкой понесет наказание.

А еще поняла: они собирались что-то сделать, а потом лишить меня памяти.

– А если она вспомнит? – голос женщины прозвучал мягко, но в нём сквозил холод.

– Фи! – девчонка фыркнула, с вызовом вскинув подбородок. – Тут столько рябины, а вы так сильны, моя госпожа. Заморочите ей голову – и дело с концом. Нужно торопиться. Этот дракон скоро накувыркается с истинной…

Девчонка сразу метнула в мою сторону взгляд, наблюдая, как ранят меня эти слова. Она впитывала не только мою телесную боль от рябины, возбужденно облизывая губы, но и душевную от ее слов.

– … и явится. Испортит ваши планы, Сиятельная Тьма.

Женщина чуть склонила голову, и её губы тронула хищная улыбка.

– Ну, как знаешь, Сандра, – прошептала она, и в её голосе слышалась хитрая насмешка.

– Да она такая правильная, до тошноты чистая! – хихикала она. – Она не из нашего Дома, госпожа. А такие не мстят.

– Неразумное дитя ты, Сандра, – голос прозвучал мягко, но в нём была сталь. – Нет страшнее силы, чем сила женщины, не раз познавшее горе. И нет сильнее женщины, что будет защищать своё… зерно до самого конца.

Я, обожжёнными до волдырей руками, смогла дотянуться до тяжёлого подсвечника у камина. Чтобы не вскрикнуть, закусила в кровь губу, и горячая струйка скатилась по подбородку. Я со всей силы ударила Гертруду.

Та рухнула, перестав давить ногой рябину. Я же стала стягивать с себя халат.

Эти гадины не могли пройти через дверь. Я собиралась этим воспользоваться. Халат соскользнул с плеч.

А в это время… Сиятельная Тьма сделала шаг в комнату, преодолевая магию мужа так легко, словно ее не существовало.

Я метнула взгляд на девчонку – та скакала по границе, не в силах войти.

– Она ещё молода, – раздался шелковистый, ядовитый голос. – Только прошла своё первое совершеннолетие. А ты… только что второе.

Она замолчала. Потом взмахнула рукой, и я замерла.

Сиятельная была в начале комнаты – и вдруг уже оказалась прямо перед моим лицом. Я не заметила, как это произошло.

Её пальцы сомкнулись на моей шее сзади. Она опустила меня на ковёр. Из её ладони выскользнул камень. Откуда она его взяла, я не поняла. Я не могла пошевелиться.

– Спишь, – её голос был тягучим, как колдовская песнь. – Ты спишь. Тебе всё кажется. Ты убита горем. Твой муж встретил истинную. Он спит с ней, пока ты здесь мучаешься одна. Пока он берёт свою истинную, пока зверь, предатель, поклоняется той, что недостойна… но так сладка – ты страдаешь, закрытая здесь.

Она пела. Каждое слово ложилось на меня тяжестью. Я чувствовала силу, обрушивающуюся на моё сознание. Боролась. Сопротивлялась.

Но…

Она прижала камень к развилке моих бёдер.

– Ты отдашь мне… си-лу…

Глава 7

Проснулась с тяжёлой головой.

Видимо, после того как ушёл Арден и запер меня, я, устроив бесчинства с его одеждой, выместила свой гнев и устала. Потом выпила чаю и уснула.

Надо же – я всё изрезала, хотя для меня не свойственно настолько яркое проявление эмоций.

Я села в кровати, свесила ноги. Пальцы утонули в высоком ворсе ковра. Я была укрыта тонким одеялом. Опустила глаза. На мне был чёрный шёлковый халат.

Хм.

Я ведь надевала бежевый.

Отчего-то фантомно болели руки. Я посмотрела на них. Розовая нежная кожа покрывала их.

В голове звучало эхо чужих слов, путалось, накатывало. Сначала – каркающий голос старухи: «Беги от проклятого…» А потом – звонкий, мелодичный: «Твой муж встретил истинную. Он спит с ней, пока ты здесь мучаешься одна. Пока он берёт свою истинную, пока зверь, предатель, поклоняется той, что недостойна… но так сладка – ты страдаешь…»

Тук-тук… В голове бил набат.

Я согнулась почти пополам. Закрыла руками лицо. Горечь от этих слов охватила меня.

А потом я протянула руку к своему животу.

Туда, где так и не было жизни, где она не зарождалась, сколько бы мы с Арденом ни пробовали.

Провела ладонями по лицу. Слёзы снова покатились из уголков глаз. Я всхлипнула, а потом посмотрела в окно. Там стояла глухая ночь. Сколько же я проспала?

На столике у камина был чай и остывший пирог.

В животе запекло, заставило сморщиться. Я встала и подошла к тарелке.

На тарелочке лежал кусочек яблочного пирога, надломленный. Но ощущение, что тут… было что-то иное, не покидало меня.

Я смотрела на него, смотрела и перебирала в голове ягоды… Только вот перед глазами всё время вспыхивали оранжево-красные гроздья рябины.

И снова ощущение жжения приходило ко мне. Я посмотрела на руки – ничего там не было. Но кожа была очень чувствительной. Я распахнула халат. Кружевное бельё было на месте. Я стала осматривать себя. Кое-где были едва заметные розовые пятна, словно тут были ожоги… а потом они исчезли.

Я подошла к зеркалу в ванной комнате.

Там на меня смотрела я.

Ничего не изменилось. От той сверхъестественной внешности, словно насыщенной магией или… гламуром, не было и следа.

Я запахнула чёрный халат и прошла в гардеробную, минуя просторную спальню. Там горой лежали изрезанные вещи Ардена.

Моё внимание привлёк его военный камзол. Я подошла и подняла его за плечи. Кажется, только он уцелел после моего мородёрства.

Взгляд упал на простые железные пуговицы.

Я вспомнила, как было больно…

Провела одной рукой по камзолу. Другой коснулась пуговицы. Она не жгла.

Что за ерунда?..

Снаружи раздался стук копыт лошадей. Я отбросила камзол, вышла из гардеробной и подошла к окну. Ночь была темной и густой, и только тусклые фонари освещали подъездную дорожку к нашему особняку.

Арден только что приехал. На часах была полночь.

«Пока он берёт свою истинную, пока зверь, предатель, поклоняется той, что недостойна… но так сладка – ты страдаешь…»

Я смотрела, как муж идёт к дому, и слегка пошатывается. Походка его была нетвёрдой.

Я поспешила в гардеробную, чтобы надеть платье, но… запнулась о кресло у камина. Под него закатилась… ягода рябины.

Я подняла её и стала рассматривать.

Накатило ощущение, что я что-то забыла. Что-то важное. Меня накрыло неприятными предчувствиями, по телу прокатилась фантомная боль, но… это ведь всего лишь рябина.

Но ведь ей нечего делать в моей комнате!

Так как же она оказалась здесь?

– Кажется, Гертруда говорила, что приготовила… рябиновый пирог. Странный выбор… – прошептала я в воздух.

Мой взгляд метнулся к столику. Там стоял яблочный пирог.

А при мысли о Гертруде всплыл перед глазами подол её строгого тёмно-синего платья и серебряные пряжки на носках чёрных туфель.

А ещё захотелось приподнять верхнюю губа и оскалиться, зашипеть на нее. Потому что в моих мыслях она держала поднос с гроздьями рябины.

«Ещё кидай! Ещё кидай!»

И тут же возникли еще одни обрывки, то ли видений, то ли воспоминаний. Но их круговорот прекратило звериный рык дракона внизу.

Громогласный, опасный, жуткий.

А потом – грохот.

Я знала: в такое позднее время в доме мы оставались одни. Только я и муж.

Вся прислуга жила в городе.

И сейчас в доме точно никого. Некому задать вопросы о том, что произошло.

А внизу муж продолжал бесноваться. Что-то полетело в стену, раздался глухой удар. А потом звонкий треск. Кажется, это моя любимая ваза разлетелась на осколки.

Я тут же посмотрела на тяжёлый напольный подсвечник у камина, где мы любили лежать на ковре перед пламенем. И заметила – на серебре что-то красное.

Я подошла, присела, потрогала кончиками пальцев.

Там были капельки крови.

Но тут раздались тяжёлые, нестройные шаги по коридору – и дверь распахнулась.

Ящер явил меня себе в теле моего мужа.

Глава 8

– Кр-р-ристина, – прорычал Арден.

Взмахом руки, даже не глядя, он разрушил собственное заклятие на двери.

А меня снова тряхнуло от воспоминаний. Показалось, что кто-то уже проходил через эту дверь, и это была… не Гертруда. Не остановила даже магия мужа, ведь та была сильна. Очень сильна.

Арден был сильнейшим драконом Империи.

В прошлом – военачальник, генерал, сражавшийся на передовой с василисками, которые десятилетиями пытались захватить окраины драконьих территорий.

Василиски – раса воинственная, немилосердная. Но той войне пришёл конец. Пять лет кровавых боёв и всё было завершено.

Повинуясь хищным инстинктам, он втянул запах, широко раздувая ноздри. На меня смотрел его зверь жёлтыми, хищными глазами. А я смотрела на него.

По скулам проступали чешуйки, ногти начали вытягиваться в когти. Рубашка была расстёгнута до середины груди, камзола не было, рукава закатаны. Узкие брюки, высокие сапоги.

Я тоже втянула воздух. К его горьковатому запаху полыни и пряного муската примешался другой.

От которого меня тошнило.

Душистые розы.

Он был у неё. А теперь приехал домой.

Арден сделал ещё два шага, продолжая вдыхать.

Зверь был зол и недоволен. Бросил мимолётный взгляд на гардеробную, потом резко повернулся ко мне. Приподнял уголки губ и оскалился. В его глазах мелькнула звериная ярость.

Я поднялась.

Шёлковая ткань халата сползла с плеча, я поправила её. На этом движении Арден словно завис.

Его взгляд – полный жадности – скользил по моему телу, затянутому в длинный чёрный халат.

Я видела, как он сжимает кулаки, пытаясь принудить дракона к порядку. Но зрачки то сужались до тонких лезвий, то снова становились человеческими. Это выглядело безумно.

Я перевязала пояс и нащупала сзади рукой высокий подсвечник. Не то чтобы я хотела ударить, но в муже сейчас явно преобладало звериное.

Он посмотрел на меня исподлобья:

– Твоя ревность так сладка, – прорычал он.

В конце концов, Арден задавил ящера, отодвинул его и посмотрел на меня по-другому.

Бесшумной тенью он метнулся ко мне. Я вскрикнула, сделала полшага назад, подсвечник упал с грохотом на пол. А я оказалась лицом к лицу с мужем.

Ящер снова скрылся. Его не было. Но Арден ревниво обвёл глазами моё лицо, ключицы, которые всё равно были видны в разрезе шёлкового халата.

– Моя, ты моя Крис, – произнёс он глухо.

Он поднял руки, запустил их в полы запахнутого халата на груди, развел ладони в стороны, чтобы снять с меня халат. Я перехватила его руки. Халат почти соскользнул с плеч.

– Прекрати, Арден. Ты только что был у неё, а теперь пришёл ко мне. Я не буду с тобой спать.

Я слышала, как он стиснул зубы.

– Ты не будешь сопротивляться. Ты моя.

– Арден, невозможно жить на две семьи! Ты делаешь несчастными нас обеих. Ради всего святого и того светлого, что между нами было, не заставляй меня ненавидеть тебя! Знал бы ты, как мне плохо слышать и знать, что ты был у неё! От тебя за версту воняет розами.

– Я схожу в душ, – рыкнул Арден.

Он злился. Злился на меня за то, что я знала о его любовнице.

А дракон тут же воспользовался потерей контроля и начал пробиваться наружу. Судорога прошлась по плотно стиснутой челюсти. Его скулы задрожали, мышцы шеи натянулись, кожа будто пошла рябью.

– Нет. Это не поможет. Это не сотрёт мне память.

Но он всё равно подхватил меня на руки, не спросив разрешения. Пересек комнату, опустил на кровать.

Толкнул на холодную простыню и сам навалился сверху. Его волосы водопадом упали вокруг моей головы, скрывая остальной мир.

Я смотрела на него. Он смотрел на меня.

– Я схожу с ума. Я не хочу тебя отпускать. Мы столько вместе… мы через многое прошли. То, что ты меня с фронта ждала, залечивала мои раны, была рядом. Ты только ты…

– Но теперь пришло время всё отпустить, Арден. Правда. Прими это решение. Ты мучаешь себя, мучаешь меня и её. Возможно, боги не зря обласкали тебя. Ведь уже слишком давно не появлялись истинные. Возможно, они смилостивились и стали снова посылать их драконам.

– Не хочу ничего знать. Ни о какой воле богов, – рыкнул он.

– Нет, Арден, ты должен, – я подняла руку, провела по его небритой щеке, погладила. Он прикрыл глаза, потёрся о мою ладонь. Я запоминала, каково это – последний раз ощущать тяжесть его тела, колкость щетины под кончиками пальцев.

Он прикрыл глаза, тяжело дышал.

– Выпусти дракона.

– Нет, Крис, – почти грубо сказал Арден.

– Вот в этом и весь ответ, Арден. Ты и дракон неотделимы. Как долго ты будешь сопротивляться? – прошептала я, вглядываясь в его лицо. – Я уже поняла, что ты явился сюда в таком состоянии не просто так. Дракон правит балом. Он требует, чтобы ты был с истинной, слился с ней и не уходил от неё. А ты возвращаешься ко мне своей человеческой частью.

– Он зверь, и ему не понять.

Я сглотнула ком горечи. Мне было больно, но я продолжила.

– Он сведёт тебя с ума. Мощь твоего дракона велика. И что будет, если он возьмёт верх? Убьёт меня? Избавится от той, что не даёт другой твоей части быть с его самкой? Ты ведь не откажешься от него. Нет такого заклинания.

Арден молчал, глубоко дышал. Я видела, как чешуйки снова побежали по его скулам.

– Дракон берёт над тобой верх. Ему не нравится здесь. Выпусти его.

– Не хочу, – рыкнул он.

Я схватила его голову обеими ладонями. Он дёрнулся, хотел подняться с меня, но я не позволила.

– Что ты прячешь от меня, Арден? Почему ты его от меня прячешь⁈

Он открыл глаза, смотрел прямо на меня, но не отвечал.

И тогда я горько рассмеялась, потому что всё поняла.

Всё.

Как он ворвался в комнату. Как жадно втягивал запах. Как ярился внизу. Как был не трезв.

– Ему не нравится мой запах, – выдохнула я, и горький смех вырвался вновь.

– Глупое животное. Он заткнётся.

– Нет… нет, Арден. Так это не работает. Я не хочу жить, зная, что не привлекаю тебя как женщина. В конце концов я вовсе стану тебе обузой. Так что – нет.

Я толкнула его в плечо. Он отпрянул, слез с меня и сел на краю кровати. Я тоже села рядом, запахнула халат, а он запустил пальцы в волосы, опустив голову.

Дракон его брал вверх. Арден встал.

– Куда ты?

– Мне нужно уйти, – зло рыкнул муж.

– Ему отвратительно быть рядом со мной, – мой голос предательски дрогнул.

Глаза Ардена стали жёлтыми, чешуя скользнула по скулам. Он сжал кулак, когти прорезали кожу, и капли крови закапали на белоснежный ковёр в спальне.

Арден молчал, яростно сжимал челюсти, смотрел исподлобья и пятился к двери. А потом оскалился, обнажая клыки, приподняв верхнюю губу.

Казалось, его дракон и впрямь сейчас набросится на меня.

Меня это напугало. Я застыла, не смея шевельнуться, мое сердце обливалось кровью.

А потом… моя душа разорвалась в клочья.

– Моя самка бер-ременна… – рыкнул он.

Глава 9

Арден ушёл, громко хлопнув дверью. А потом я расслышала, как внизу он начал всё громить.

Вполне естественно, что если он спал с истинной, то она забеременела.

Да. Вполне себе нормально…

Но сколько бы я ни прокручивала это в голове, представляла Орелию с счастливой улыбкой и округлым животом, а Ардена рядом, понимала, что мне обжигающе больно.

Я положила руку на свой пустой живот.

Я так хотела детей от мужа. Так хотела. Видят боги, как я хотела…

Я посмотрела на пол. Там остались капли его крови… словно ягоды рябины. Снова накатило ощущение, что я забыла… нечто.

Я опустилась на колени прямо на пол. Чёрный подол халата растёкся вокруг меня. Мой взгляд был пустым.

Это конец.

Ночь мы провели в одном доме. Я слышала, что он всё ещё тут. Внизу то и дело раздавались его тяжёлые шаги. Но в основном он сидел в кабинете.

А я проводила время в спальне и никак не могла уснуть.

Я свернулась калачиком на краю супружеской кровати. Держала руки на животе и плакала.

А утро встретило меня неизбежностью. Я встала с первыми лучами. Поплелась в ванную. Я не узнавала себя в зеркале. Опухшая, с красными глазами, с отёкшим лицом.

Пришлось постараться, чтобы привести себя в норму. Я не хотела, чтобы кто-то видел мои слёзы.

Мою боль. Печаль. Горе.

Почти два часа я потратила на то, чтобы прийти в себя, замаскировать все следы недосыпа. Нанесла сдержанный макияж. Убрала волосы в простую высокую причёску.

Сегодня новый день. Я начну его по своим правилам.

Прошла в гардеробную, переступила через бесформенную кучу одежды. Перебрала свои вешалки и выбрала подходящее по погоде платье. Закрытое, изумрудного цвета, с кружевным верхом и длинными кружевными рукавами до самых запястий. Юбка была слегка расклешена и воздушна. На ноги я надела обувь на высоком каблуке.

Посмотрела на себя.

Симпатичный образ, и в целом неплохо. Краснота ушла, синяки под глазами я замазала, слегка припудрила щёки, добавила себе немного здорового вида.

Острые скулы и впалые щёки выдавали мою измученность и плохой аппетит. Но это я исправить так быстро не могла.

Напоследок тронула губы блеском.

Я взяла сумочку. Спустилась вниз.

Первый этаж выглядел как после войны с василисками.

Я оглянулась – в холле не осталось ни одной вазы, картины на стенах висели кое-как, а некоторые и вовсе упали. Столики опрокинуты, пол усеян осколками.

Я прошла в кабинет. Открыла дверь.

За столом, откинувшись на спинку удобного кресла, спал Арден. На полу валялись остатки его дорогой коллекции.

Я вздохнула. Осуждающе покачала головой.

Осторожно дотронулась до его плеча. Хотела уже убрать руку.

Но он приоткрыл глаза и уставился прямо на меня.

– Крис…

– Арден. Просыпайся. Я сделаю кофе и завтрак. А ты пока собирайся. Нам нужно оформить… развод, – я едва смогла произнести это слово вслух. – Чтобы не затягивать нашу агонию и… твоё воссоединение… с парой.

Я убрала руку из его захвата, дёрнула уголком губы и нарочито спокойно пошла на выход из кабинета.

– Буду ждать на кухне, – бросила я через плечо, скрываясь в коридоре.

Прислонилась спиной к стене. Прикусила губу. Вздохнула и сжала кончиками пальцев переносицу, только бы не расплакаться. Старалась дышать глубоко

Сегодняшний день я должна выдержать.

Я услышала, как Арден с силой ударил кулаком по столу и выругался. Я ушла, чтобы не мучить себя.

На кухне уже был повар. Он опасливо косился на меня.

Я отложила сумочку.

– Мистер Бримс… я сегодня сама приготовлю завтрак.

– Конечно, леди, – ответил он, склонив голову.

– Вы пока можете быть свободны. Придёте приготовить обед.

– Благодарю, леди.

Он вышел. Я все это время держала на лице отстранённую вежливую улыбку.

Я – леди. У меня всё хорошо. Даже если небо решило упасть мне на голову.

Простой омлет с беконом, помидорами и зеленью я сделала быстро. Посушила в духовке два брусочка хлеба, посыпала сыром. Ардену сварила чёрный кофе с кардамоном. Себе – кофе со сливками.

Я готовила и кусала губу.

Тяжело было осознавать, что это наш последний совместный завтрак.

Дальше будет только одиночество.

Я качнула головой, отбрасывая эти мысли. Не сегодня. Сегодня я не буду думать об этом.

Я с достоинством приму удар судьбы.

Через полчаса завтрак был готов. Я сервировала столик в малой гостиной.

Я пила кофе и смотрела в окно на свой розарий.

Тот самый, который я уничтожу первым делом, потому что меня тошнит от этого запаха.

Кончики пальцев закололо, пришлось сжать их, чтобы унять дрожь.

А вскоре я услышала шаги на лестнице. В дверях столовой появился Арден.

Я нервно рассмеялась до слёз.

Не выдержала.

Арден тоже улыбнулся. Потом стал медленно идти к столику.

– У меня остался только этот костюм. Отчего его ты не тронула?

Я пожала плечами.

– Форма тебе идёт. Сколько лет ты её не надевал?

Арден поправил лацканы военного мундира. Под ним была рубашка тёмно-зелёного цвета. Надо же… мы в одном цвете даже.

Я посмотрела на его железные пуговицы, а потом – в его глаза.

– Десять лет прошло, как кончилась война. И десять лет я не надевал его, – произнёс он.

– Тебе идёт мундир, – я сделала глоток кофе.

– Тебе идёт это платье.

Я улыбнулась, хотя внутри всё болело.

– Позавтракаем? – предложила я.

– Да.

Мы молча ели. Аппетит за это время так и не появился, но я старательно нарезала на мелкие полоски омлет и, не чувствуя вкуса, проглатывала куски.

Мне нужны были силы.

Не смотрела на мужа, просто не могла. Хотя чувствовала его взгляд на себе. Воспоминания обрушивались волной. Как я встречала его с фронта. Как тяжело нам тогда было.

Кофе мы пили тоже в тишине.

А потом, как бы мы ни оттягивали этот момент, он настал.

Арден встал первым.

Подал мне руку. Я отодвинула чашку, положила салфетку и вложила свою руку в его.

Он притянул меня к себе, но я, не поднимая глаз, мягко отстранилась.

– Я… – хрипло начал он.

Он хотел что-то сказать. Я качнула головой, посмотрела поверх его плеча.

– Ничего не говори. Не нужно. Ты сам понимаешь, где-то глубоко в себе, что всё верно. Ты ведь взял документы?

Отвела не последовало.

Стекла крошились под ногами, когда мы пересекали холл. Но, к моему удивлению, мне не было ничего жаль. Мы вышли из особняка, который раньше напоминал мне уютное гнёздышко. А теперь это были руины нашего брака почти в прямом значении этого слова.

Да и гори всё огнём!

Мы вышли на улицу. И по старой привычке, если нам нужно было куда-то отправиться за город, Арден всегда оборачивался. А я залезала к нему на спину. Вот и сейчас он отошёл от меня на достаточное расстояние.

Я не боялась его зверя – ведь сейчас мы делаем то, чего этот ящер и хотел.

Нам нужно было в императорский дворец. Там в канцелярии мы сможем оформить развод.

Арден обернулся.

Мощь его дракона поражала.

Он был так красив… Чёрная матовая чешуя поглощала свет, по спине тянулся шипастый гребень. Огромные кожистые крылья распахнулись, заслоняя собой небо. Рогатая голова, тяжёлая, величественная, медленно склонилась ко мне.

От него шла густая, почти осязаемая аура. Воздух задрожал, пропитанный жаром и силой. В груди у него зародился рык – низкий, звериный. Моя кожа покрылась мурашками. В нос ударил запах пепла и разогретого на солнце песка, горьковатый, обжигающий.

Я не могла оторвать взгляд.

Он был страшен и завораживающе прекрасен одновременно. Желтые глаза прожигали на сквозь.

Я сделала шаг к дракону, чтобы забраться по крылу. Ещё один раз почувствовать полёт. Прижаться к толстой, тёплой чешуе.

Хотела запомнить этот миг в последний раз.

Только… дракон не стал опускать крыло. Просто сидел, уставившись на меня.

Потом начал фыркать, мотать головой.

Арден спорил с ним. Я это поняла. Муж пытался подавить зверя.

– Не хочешь меня сажать себе на шею? – прошептала я. Дракон перестал мотать головой и просто смотрел. – Понимаю… Это место для неё, да?

Он смотрел.

Я не смогла сдержать слёз.

– Ничего. Доберусь на карете, – я через силу улыбнулась и быстро отвернулась. – А ты жди там. Улетай. Немедленно.

Ящер взревел и поднял вихрь пыли крыльями.

Мои волосы выбились из пучка. Я, пошатываясь, направилась к карете.

Ящер в теле Ардена становился всё сильнее.

Это ведь хорошо. Не так ли? Истинная должна даровать еще большую силу дракону.

Я села в нашу карету, которая всегда была наготове. Кучер тронул поводья. Я пустыми взглядом смотрел в окно. Не хотела, чтобы сейчас Арден сидел напротив меня. Поступок ящера ранил. Сейчас я была слишком уязвима. Мне нужно время побыть одной.

До главной резиденции дворца, которая находилась за городом, нужно было добираться около часа.

Но долго я одна не оставалась.

Карета резко затормозила. Меня качнуло вперёд, и я почти упала на сиденье напротив.

– Что такое?.. – не успела я крикнуть кучеру, как дверь распахнулась.

Передо мной предстал рассерженный Арден. Его глаза полыхали.

Он шагнул внутрь, тяжело захлопнул дверь за собой. Пространство сразу наполнилось им – запахом горькой полыни, пряного муската и… роз.

Я отвела глаза, упершись взглядом в окно. Расправила подол юбки.

Карета тронулась. Колёса мерно стучали по булыжной мостовой. Но тишина между нами была громче любого шума.

Он сидел напротив, опершись локтями о колени, широко расставив ноги, и смотрел прямо на меня.

Я чувствовала это кожей.

Каждый вдох давался тяжело, будто воздух стал густым.

Я вцепилась в сумочку пальцами, стараясь не выдавать дрожи.

Только бы не заплакать. Не сейчас.

Арден медленно выдохнул. Его кулак с когтями лег на сиденье, оставив царапину на коже обивки. Я скосила взгляд и заметила, как он сдерживается.

– Крис… – наконец произнёс он. Голос был низким, хриплым.

– Не говори, – перебила я резко. – Мы и так знаем, что будет дальше.

Его челюсть снова свело судорогой. Зрачки дрогнули, вытянулись в хищные щели.

Я отпрянула к стенке, но продолжала смотреть на него.

– Можно было оставить всё как есть, – прорычал он после долгой паузы. – Но ты упрямая.

– У тебя будет ребёнок! – взорвалась я, наконец показав ему, насколько мне больно.

– И мы бы растили его вместе!

– Что⁈ – ахнула я, вскинув голову. – Ты совсем озверел, что ли? А твоя истинная, значит, была бы кем? Нянькой ему? Жила бы с нами? Третьей?

– Дракон успокоится, как только она родит. И больше не посмеет довлеть надо мной.

– Твой дракон становится всё сильнее день ото дня! – крикнула я. – Мне сегодня стало страшно. А что будет потом? Он решит, что ему мало одного – он захочет целый выводок драконят! А я? Я буду смотреть на вас, на ваши улыбки? Так, что ли? А про то, что дети не заводятся по велению воли, ты тоже забыл? Или я должна буду слушать ваши стоны из своей спальни?

Я разозлила Ардена, потому что в следующее мгновение он навис надо мной. Его руки сомкнулись, словно капкан, по обе стороны от моей головы. Его колено раздвинуло мои ноги и встало между ними.