Текст книги "После развода в 40. Между нами твоя истинная (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гераскина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 54

Я взяла Кристофера на руки. И мир сузился до этого мгновения.

Сын был тёплым, от него пахло медом и кедром. Я прижала его к себе – неуверенно, осторожно, я так боялась. Двадцать лет бездетного брака и вдруг такое чудо.

Слёзы хлынули новой волной. Они текли по щекам, падали на его покрывальце, на мои пальцы, и я не пыталась их сдержать.

Я чувствовала потоки. Колыбель питала его магией фейри. Она держала его, обнимала, защищала. И я… я просто не смогла остаться в стороне. Моя магия потянулась сама – тихо, осторожно, с благоговением.

Я переплела потоки. Свои и те, что шли в него из пространства.

Кристофер шевельнулся, его пальчики сжались.

– Я здесь… – прошептала я, прижимаясь к нему щекой. – Я рядом.

Я дрожала. От счастья. От боли. От того, что всё это наконец было настоящим. Арден встал с другой стороны.

Я не могла оторваться от Кристофера. Я начала укачивать его, и лишь спустя какое-то время я почувствовала, что мы не одни.

Я подняла глаза. У дальней стены стояла леди Анна. Я не заметила её сразу, она словно не хотела вмешиваться. Она плакала тихо, прижимая ладони ко рту, и в её взгляде было столько любви, что у меня защемило в груди.

– Леди Анна… – выдохнула я.

Она не выдержала. Рванулась вперёд и обняла меня – осторожно, боясь задеть ребёнка, и всё же отчаянно, как обнимают только тех, кого чуть не потеряли навсегда.

А потом я увидела и вовсе невозможное. Чуть в стороне, у самой стены, была… леди Евангелина.

Она была прозрачной, светлой, почти невесомой. Она не приближалась. Просто смотрела взглядом, полным теплоты.

– Боги! Как это возможно?

– Я расскажу тебе всё, – прошептал на ухо Арден. Я кивнула ему.

– Я не знаю, как так получилось, но я вам так рада.

– И я, моя девочка, рада тебя видеть. Всех вас рада видеть вместе. Так и уйти можно со спокойным сердцем.

– Куда же уйти? – с улыбкой прошептала я, вытирая слезы. – Мы ведь только встретились.

Евангелина тоже уронила свою призрачную слезу.

Леди Анна снова прижала меня к себе.

Её плечи дрожали, слёзы катились по щекам, она не пыталась их скрыть – и в этом было что-то удивительно живое, настоящее. Не сдержанная леди, не мать генерала, не женщина с положением.

– Я так рада… – прошептала она, и голос у неё сорвался. – Боги… Кристина, я так рада тебя видеть. Живую.

Я не нашла сил ответить сразу. Только кивнула, уткнувшись ей в плечо, и позволила себе заплакать рядом с ней. Эти слёзы были другими – не от боли, не от ужаса, а от той редкой, острой благодарности, когда понимаешь: ты не одна. Семья Драквеллов всегда поддерживала меня и все эти полгода, что я пряталась, мне их не хватало.

– Я тоже, – наконец сказала я глухо. – Я так рада, что вы здесь.

Она осторожно провела пальцами по щеке Кристофера, а потом поцеловала меня в лоб.

Мы стояли все вместе. Я, она, Арден, Евангелина – и Кристофер между нами всеми.

И только спустя мгновение я поняла, что Ардена рядом больше нет.

Он исчез тихо. Я даже не заметила, была слишком поглощена теплом этого мгновения, этим хрупким, почти невозможным счастьем.

Я хотела спросить, но не успела.

Пространство дрогнуло, и Арден вернулся. Не один. Он привёл отца.

– Кристина… – произнёс Гарольд и, растолкав всех, чтобы подойти, осторожно меня обнял. А потом всплеснул руками. – Ты в положении!

Он взял меня за плечи и окинул внимательным взглядом, а потом погладил Кристофера по щеке.

– Давай мне внука. Тебе нельзя держать тяжёлое.

Я рассмеялась сквозь слёзы.

– И кого же мы ждём? – нетерпеливо спросил он, устраивая Кристофера на руках. Сын на удивление молчал, только внимательно с детским интересом всех рассматривал.

– Девочку.

– Ох! Кристина, поздравляю!

И тут началось. Семейные объятия, расспросы, уверения, что со мной всё в порядке. Потом Арден ещё раз уверил всех, что нашему сыну ничего не угрожает. Евангелина тоже говорила, что Сиятельная сказала, что Кристофера можно забирать, но лучше, чтобы он жил в Холме.

Но ведь у нас есть Холм!

Арден перенёс всех в мой фейри дом. Устроил там диван побольше, «вырастил» три кресла. Мы все расселись. Пока Арден со списком от бабушки Евангелины отправился на рынок – за едой и одеждой для малыша, мы просто говорили. О хорошем и плохом, о горе, о счастье. Все это мешалось, мы то плакали все вместе, то смеялись.

Мы покормили Кристофера в шесть рук. Причем у Гарольда было очень сложно отобрать внука. Так тот с ним гулил. Арден еще пару раз пропадал и возвращался и каждый раз с покупками. Хотела бы отправиться с ним по лавкам, но просто не могла заставить себя оторваться от Кристофера.

Потому после того, как Арден принёс одежду не того размера для Кристофера, леди Анна строго сказала:

– Так. Перенеси меня в столицу. Через два часа заберёшь! Ну, хоть еду принёс – и то ладно. Остальное я сделаю сама. Мама – за мной!

И женская половина нашей большой семьи ушли. А когда вернулся взмыленный Арден и упал рядом со мной на диван, я спросила:

– А где Сиятельная? Почему я её не видела?

Арден нахмурился.

– Я не чувствую ее.

Мы переглянулись.

Глава 55

Арден

– Я… не чувствую её.

– Я ведь все вспомнила… хочу с ней поговорить. А еще… я ведь скрываюсь от Чарльза.

– Знаю, – я придвинулся к Кристине ещё ближе. – Я защищу тебя. Сиятельная рассказала мне свою историю. И рассказала, что этот старый ящер хочет продлить свой род. Но не только этого он жаждет. Ребёнок ему нужен скорее затем, чтобы отдать излишки старой фейри-магии. А ты нужна для того, чтобы поддерживать жизнь в нем.

Я сжал зубы.

– Старый дракон подыхает. Ему столько лет, что впору называть его нежитью. Я сомневаюсь, что в нём осталось хоть что-то человеческое.

Кристина молчала, слушая внимательно.

– Я зла на Сиятельную, – продолжила она тише. – Но то, что она сделала с Кристофером, – настоящее чудо. Её методы мне непонятны. Фейри… такие фейри, – осуждающе покачала головой.

– Мы теперь тоже принадлежим к этому народу, – сказал я. – Но я не хочу быть как они.

Она посмотрела на меня внимательно.

– Мы и не будем, – ответила она. – Мы не рождены ими. Мы будем более человечными.

Это задело глубже, чем любое признание.

Я на секунду забылся и подался к ней, коснулся губами виска. Совсем легко. Невесомо.

Кристина отстранилась. Она шагнула ближе к колыбельке, что стояла рядом с диваном, будто ей нужно было убедиться, что сын рядом. А еще она просто сбежала от меня, от моих прикосновений. Это ранило, но я это заслужил.

Мы сейчас были одни в ее Холме. Все остальные оставили нас.

– Сиятельная будет хорошим союзником для нас, – тихо проговорила Кристина

– Да.

Кристофер зашевелился, захныкал – тонко, требовательно. Я подошёл раньше, чем Кристина взяла его на руки.

– Я возьму, – сказал я.

Она посмотрела на меня пристально, словно взвешивая, стоит ли соглашаться.

– Ты уверен? – спросила она тихо.

Я кивнул.

– Я помогу если что, – согласилась она. – Только сними куртку и вымой руки.

– Конечно.

Я быстро выполнил всё то, что сказала Кристина, пока она гладила сына по животику. Потом я подхватил его. Он был тёплый и такой маленький. От него пахло сладостью и чем-то, присущим только детям. Мои пальцы по сравнению с его казались такими огромными и грубыми, настоящими толстыми сосисками. Я положил его на диван, где Кристина уже расстелила простынь.

Мне нужно было его раздеть и обмыть.

Я посмотрел на Кристину. Так вскинула изящную бровь и просто наблюдала. Я принялся всё делать. Кристофер морщился, явно выражая свое мнение о моей неловкости. Лежать в мокрых штанах было не по-мужски и я торопился.

Снял рубашку, а потом пришло время менять ему содержимое штанов. И… я завис, потому что не знал, что и как нужно делать.

Кристина рассмеялась.

Я повернулся к ней, придерживая Кристофера, чтобы тот не свалился с края дивана.

Кристина с помощью магии оборудовала место для купания. И даже фонтанчик с водой сделала – бросила туда артефакт для тёплой воды, который купила моя мать в столице.

Она создала корзину, куда я бросил использованную одежду, а потом пригласила к мытью жестом. Я закатал рукава рубашки. Подхватил сына, держа того на вытянутых руках, Крис с интересом рассматривал меня и дергал ногами, я кое-как приладился, чтобы помыть его.

Это был мой первый опыт. И я правда старался. Это, пожалуй, главное, что можно было сказать обо всём происходящем.

Сначала я его обмыл, а уже потом опустил в ванночку, которую сделала Кристина. Я осторожно его держал, боялся, что выскользнет. Кристина улыбалась.

– Я делаю правильно? – тихо спросил я, не отрывая от сына взгляда.

– Пока он не кричит – да, – спокойно отозвалась Кристина. – Поддерживай голову. Вот так.

Я немедленно поправил руку. Чуть левее. Нет, правее. Слишком резко – сын нахмурился. Кажется, собрался заплакать. Но тут Кристина спасла меня, запела тому песню и складки на лице сына разгладились. Тот завороженно слушал детскую считалочку.

– Прости, – пробормотал я сыну. – Я… только учусь.

Потом я взял небольшую пиалу, черпнул воды и аккуратно полил сыну на животик. Кристофер моргнул, потом ещё раз и вдруг активно задвигал ногами и руками, расплескивая воду. Моя рубашка сразу вымокла.

– Кажется, ему нравится, – сказал я с удивлением.

Он так зашевелился, что я испугался как бы его головка не соскочила с моей руки.

– Кристина!

Та снова отвлекла сына на погремушку, и он замер, уставившись на неё.

Я выдохнул.

Когда мы закончили, я завернул его в мягкую ткань, снова не сразу разобравшись, какой угол куда идёт. Сосредоточенно всё подгибал и выравнивал. Сын хмурился – и я тоже.

Папка ему достался не самый умелый.

– Тут, – подсказала Кристина, наклоняясь ближе и поправляя складку. – Вот. Видишь?

– Теперь вижу, – признал я.

Пока я держал Кристофера, она занялась бутылочкой. Движения её были уверенные и спокойные. Из нее выйдет замечательная мать. Кристина подогрела молоко, проверила температуру на запястье, слегка покачала сосуд, чтобы всё было равномерно.

Потом подошла ко мне и протянула бутылочку.

– Попробуй ты, – сказала она.

Я взял её осторожно.

– Если он не возьмёт…

– Он возьмёт, – уверенно сказала Кристина. – Но, возможно, не сразу. Терпение, Арден.

Я кивнул и, не думая долго, сотворил жестом рядом кресло, обтекаемое и удобное. Я сел, устроился поудобнее и уложил сына на сгиб руки.

Кристофер посмотрел на меня очень серьёзно. Потом – с интересом. Потом – с явным сомнением. Или маленькие дети не могут так смотреть и мне это кажется?

Я поднёс бутылочку к его губам. Он тут же отвернулся и издал неопределённый звук, явно означающий отказ.

– Нет? – тихо спросил я. – Совсем нет? Я понимаю, – кивнул я серьёзно. – Ты хочешь сказать, что я держу неправильно.

Я слегка изменил угол. Кристофер растянул беззубый рот в улыбке, ведь так ему стало удобнее смотреть на маму, что сидела рядом на диване.

Какой маленький, а такой хитренький. Кристина прикрыла ладонью свою улыбку.

Я снова аккуратно поднёс бутылочку. Он взял соску в рот – на секунду – и тут же выплюнул.

– Ну же, – сказал я мягко. – Послушай… я правда стараюсь.

Он уставился на меня долгим взглядом, словно изучал. А потом все же принялся есть.

– Вот, – выдохнул я. – Видишь? Мы договорились.

Кристофер сосал медленно, время от времени отрываясь. Я не двигался. Даже дышать старался тише.

А потом его глаза начали закрываться.

– У тебя хорошо получается, – сказала Кристина уже тише, подходя ближе.

Я взглянул на неё. Раскрасневшаяся, счастливая, такая изящная – её отросшие волосы казались золотым водопадом. Бежевое, свободное платье обнимало пышную грудь, ниже был тонкий поясок, а юбка, мягко обтекая живот, падала вниз.

Какая же она была красивая.

Её огромные зелёные глаза смотрели на сына с любовью и обожанием.

Как бы мне хотелось, чтобы она смотрела на меня так же.

– Кристина… – начал я и осёкся.

Она знала этот тон. И сразу обозначила границу – спокойно, без упрёка.

– Я не хочу сейчас обсуждать нас.

– Хорошо, – сказал я после короткой паузы. – Тогда не будем.

Она подняла брови, удивленная моей уступчивостью. Но я и правда не собирался давить на нее.

– Я не могу оставаться здесь на ночь, – сказал я прямо. – Я под мороком. Для всех я – один из воинов Чарльза. Я должен ночевать в лагере. Если меня не будет – это заметят.

Кристина не перебивала.

– Но я хочу, чтобы ты и с Кристофером оставались здесь, – продолжил я. – В Холме. Это самое защищённое место из всех возможных. В Элисе слишком много глаз. Слишком много полукровок, слишком много откликов на твою силу. Ты с ребёнком на руках и беременна – это может привлечь ненужное внимание.

Она помрачнела.

– Я усилил тут защиту. Никто здесь тебя не найдет.

Я сглотнул.

– Я буду приходить днём. Столько, сколько смогу. Помогать с Кристофером и с Холмом. Напиши мне что нужно будет еще принести. Я все куплю.

– Хорошо.

Потом я встал, укачивая Кристофера на руках и уложил наконец его в кроватку, укрыв одеялом. Он крепко спал.

Кристина плела потоки магии – так, как это делала Сиятельная. А потом повернулась ко мне.

– Ты устал, – неожиданно сказала она.

Я хотел возразить. По привычке. Сказать, что всё под контролем, что я справляюсь. Но вместо этого просто кивнул.

– Немного.

Кристина подошла ближе и осторожно поправила складку на моей рубашке.

– Береги себя, – сказала она негромко. – Ради нас.

Я поймал её взгляд.

– Я вернусь завтра, – сказал я.

Она кивнула.

Я задержался ещё на секунду, глядя на неё и на сына, словно впечатывая этот образ в память, как якорь.

Потом сделал шаг назад.

И ещё один.

А вышел уже за границей лагеря.

У меня был план, к которому нужно было готовиться. И главное, поговорить с генералом Горленхаратом.

Глава 56

Кристина

Вот уже неделю мы жили в Холме почти безвылазно. Время здесь текло словно застыло. Утро начиналось не с тревоги, а с дыхания Леса: шороха листьев над куполом, тонких пробуждающихся звуков фей, света, который не врывался резко, а будто осторожно касался кожи.

Холм оберегал меня и сына, питал своей магией.

Арден появлялся каждый день. Иногда – ближе к рассвету, иногда – ближе к полуночи. Всегда с чем-то нужным: едой, одеждой, лекарствами, редкими настоями для меня, игрушкой для Кристофера, которые он неизменно выбирал сам и всегда – неожиданно удачно.

Сын тянулся к нему.

Рядом со мной всё время были Анна и Евангелина. Когда они давали мне возможность заняться обустройством Холма и немного отдохнуть, я рисовала то, как хотела бы обустроить это жилище. А Арден, когда приходил, превращал мои задумки в реальность.

Магия так легко текла по его венам, будто он всегда был частью этого места.

Под ногами был тёплый, деревянный пол. На стенах – деревянные панели, по краям которых вился плющ. Потолок выглядел как произведение растительного искусства.

Теперь в это Холме у каждой из нас была своя комната. У Анны и Гарольда. У Евангелины. Меня и Кристофера. И отдельная у Ардена.

Но вместе с тем, я чувствовала, как магии с каждым днём становится всё больше за пределами Холма. И замечала, как хмурился Арден, когда я об этом говорила.

– Магия василисков истощается, – сказал он однажды. – Забвение скоро падёт.

– И Чарльз позволит этому случиться? – спросила я. – Ведь это грозит ему смертью. Его просто никто не пощадит.

– Нет. И он скоро сделает свой шаг.

– А что же мы?

– И мы тоже, – ответил Арден спокойно.

Он ненавязчиво пытался касаться меня – взглядом, жестом. Хотя я и сторонилась его, всё ещё держа дистанцию, я наблюдала за ним.

Иногда мне казалось, что всё произошедшее – лишь плод моего воображения. Будто не было той самой встречи с истинной, после которой всё пошло под откос. Ведь Арден вел себя так же, как и в браке. Был внимателен к моим желаниям и словам. Я чувствовала его заботу, его желание быть со мной, его любовь, видела печаль на дне его глаз, когда он украдкой смотрел на нас с сыном.

– О чём задумалась? – спросил он.

– Да так… – я ушла от темы, и отвернулась от него, пряча свое лицо.

– Я люблю тебя, – сказал он тихо. – И нашего сына. И детей, что будут ещё.

Я отвернулась к новому комоду, который Арден воплотил в моей комнате, давала себе время перевести дыхание.

А потом почувствовала, как он подошёл сзади. Просто обнял, осторожно положив руку мне на живот. Наклонился и вдохнул запах моих волос.

– Они как шёлк, – прошептал он. – И от тебя так сладко пахнет.

Я промолчала. Хотя от его слова по телу побежали мурашки.

Прошла еще одна неделя. Я всё это время наблюдала за Арденом. Однажды, под вечер, когда Холм наполнился мягким желтым светом, я заметила, темны круги под его глазами. Он магически был истощен.

– Ты снова накладывал щиты? Зачем?

Я подошла ближе. Сотни светлячков освещали высокую, жилистую фигуру моего бывшего мужа.

– Арден… ты истощил свой резерв.

Он отозвался не сразу, будто был глубоко погружён в свои мысли.

– Так нужно, Крис.

– Ты влил слишком много маги, – сказала я, касаясь его щеки. – К чему ты готовишься?

Арден склонился и лбом коснулся моего. Он молчал.

– Это все из-за Чарльза?

Он не стал юлить.

– Да, – ответил честно. – Не могу вами рисковать.

Я сглотнула.

– Расскажи мне…

– Я не хочу волновать тебя… ты в положении, – он понизил голос до шепота.

– И все же… Арден.

– Скоро состоится встреча Чарльза с василисками.

Его тело напряглось. Едва заметно, но я почувствовала. Я смотрела на него и вдруг остро поняла, как много он несёт на себе.

– Арден… – я снова положила ладонь на живот. – Я беспокоюсь…

– Все будет хорошо. Ты главное береги себя и наших детей. Всё остальное – моя забота.

Он обнял меня. А я впервые не отстранилась. Внутри все сжималось от тревоги.

– А что же Сиятельная? Ты так и не нашел ее?

– Нет. Но это и не важно. Я всё решу, – произнёс он мне на ухо. – Клянусь. Я хочу, чтобы наши дети росли в безопасности.

Я прижалась к нему, Арден положил одну руку мне на живот. Мы оба чувствовали, как шевелится малышка.

Больше не хотелось говорить. Хотелось остаться в этом моменте.

Я всё чаще ловила себя на мысли, что прощение – это не слабость. Это выбор. Осознанный, тяжёлый, иногда болезненный. Не стирающий прошлого, но позволяющий не жить в нём постоянно. Позволяющий идти дальше.

Я видела, как Арден старается. Не напоказ, не ради слов. В нём было столько терпения, какого могло не быть даже во мне. Он будет замечательным отцом – не грозным, не холодным, а надёжным. Тем, на кого можно опереться.

Мы прожили вместе больше двадцати лет. Этот факт нельзя перечеркнуть одной трагедией. Бывает целая жизнь, а бывает один надлом – и он не обязан уничтожить всё. Иногда мне казалось, что этой Орелии и вовсе не было. Что мы просто сбились с пути и слишком долго шли порознь.

Сила, не в том, чтобы закрыть сердце навсегда. Сила в том, чтобы дать второй шанс тому, кто действительно его заслужил. И, возможно, самый сложный шаг – это не только простить кого-то другого, а позволить себе снова верить в светлое будущее с ним.

Я знала, он виноват и не виноват одновременно. Слишком много было сказано и сделано, чего нельзя отменить. Слишком много решений он принял один, не оставив мне выбора. Эту вину невозможно стереть или оправдать, как бы ни хотелось сделать вид, что всё было иначе.

Я помнила каждое его слово… и видела по нему, что он готов платить за свои ошибки каждый день.

Казалось, мы выиграли себе еще месяц тишины. Но Сиятельная начала новую партию – и я оказалась её решающей фигурой.

Глава 57

Кристина

Вечером в Холме было особенно тихо.

Я только что искупала Кристофера. Его кожа ещё пахла травами, которые леди Анна настояла специально для него. Он лежал у меня на руках – расслабленный, сонный, с едва заметной складкой между бровей.

Я осторожно уложила его в кроватку рядом с диваном, поправила одеяльце, провела пальцем по крошечной ладони. Он сжал его – крепче, чем ожидалось, – и я улыбнулась.

На диване сидела леди Анна. Рядом, чуть в стороне, была Евангелина, не касаясь пола, она парила. Они разговаривали.

Я отвернулась, чтобы убрать ванночку. Леди Анна встала, чтобы приготовить питательную смесь для внука.

Ардена не было целый день. Я волновалась. Да что там… каждая из нас волновалась, но мы старались не нагнетать и отвлекали себя как могли.

Гарольд тоже был здесь сегодня, оберегал нас. Арден ещё пару дней назад перенёс отца.

Мы говорили негромко. О простых вещах. О том, как Кристофер морщится перед сном. О том, что он любит, когда ему поют. О том, что магия Холма мягкая, текучая и действительно отличается от жесткой, агрессивной магии драконов. И как сказал Гарольд, Холм в целом хорошо влиял на его состояние и на его колени, что вызывало у нас улыбки и ехидные замечания Евангелины.

Всё было нормально… и казалось, что так и продолжится, и именно в этот момент я почувствовала колебание. Пространство… дрогнуло.

Я выпрямилась и подумала, что это вернулся Арден.

Но отчего-то сердце сжалось. Анна замолчала на полуслове.

В центре комнаты появилась Сиятельная.

Чёрное платье струилось, словно сотканное из самой ночи. Длинные волосы падали по спине живой волной. Зелёные глаза светились зеленью. От нее тянуло… опасностью.

Я не успела сместиться, чтобы встать между ней и кроваткой. В комнату вбежал Гарольд и… Сиятельная, окинув всех взглядом, пропала, разорвала пространство и оказалась рядом с Кристофером.

– Отойди от него! – крикнула я и… не успела просто ничего сделать.

Сиятельная подхватила Кристофера и сделала переход.

Она выкрала моего сына!

* * *

Арден

Лагерь был поднят по тревоге. В лесу были замечены василиски. Мы вышли сразу после захода солнца. Я, десяток солдат во главе с генералом Горленхаратом… и Чарльз с двумя лучшими воинами. Диком и Риком.

Генерал тихо, почти шёпотом пытался отговорить Чарльза от этой разведки, но тот стоял на своем. И это был знак. Мы переглянулись с генералом.

Мы углубились в чащу. Лес был… слишком тих. Туман стелился по земле. Ночное зрение помогало. Наш отряд рассредоточился. Чем глубже мы заходили, тем гуще над нами смыкалась тьма. И вскоре в лесу и вовсе стемнело. Помогало ночное зрение.

Я заметил первым: мы незаметно, всё время уходили в сторону вместе с Чарльзом. Он осторожно, будто бы намеренно, отводил свою личную охрану в сторону от основного маршрута.

Дик, шагая рядом, мельком взглянул на меня и едва заметно кивнул, говоря тем самым, чтобы я не отставал. И чем дальше мы уходили, тем меньше становилось солдат вокруг.

Воздух менялся. Туман становился плотнее, холоднее. Лес шумел негромко, чуждо, будто предупреждал.

И именно тогда я понял: Чарльз ведёт нас не туда, куда говорил генерал. Он ведёт нас туда, куда хочет сам.

Дик снова обернулся – уже настороженно. Я почувствовал, как заныло в ладонях – слишком много магии шевелилось вокруг, слишком много следов чужой силы было разлито в воздухе. Василиски всегда оставляют за собой мерзкий привкус магии на языке, но сейчас… я ощущал все острее.

Мы углубились в чащу почти бесшумно, и отряд растворился в темноте позади.

Остались только мы. Дик, Рик, Чарльз и я. Бывший Император-Дракон шёл вперед уверенно, быстро, он знал путь.

– Куда мы? – спросил я тихо, когда мы отошли достаточно далеко от остальных.

Чарльз даже не повернул головы.

– Не задавай вопросов. Ты поклялся в верности – так и служи.

Вот так. Коротко. Холодно. Как будто я молодой идиот, который ничего не понимает. Я сжал рукоять меча, но промолчал. Лес всё больше давил на виски – липкий воздух, запах гнили, земли, чего-то змеиного.

И вдруг… Я почувствовал василиска.

Холод пронзил позвоночник. Та самая склизкая энергия, противная, тянущаяся, как влажные нити – она всегда предшествует появлению этой твари.

Я выхватил меч.

– Стойте! – предупредил я остальных.

Но Чарльз ничего не сказал. Он просто продолжал идти, рассекая туман, будто следовал за невидимой нитью.

А потом всё переменилось.

Тварь выскочила резко из-под корней вывороченного дерева.

Глаза – светящиеся, жёлтые. Пасть – широкая, с ядовитыми клыками.

И я, не думая, бросился вперёд. Мы закружились в смертельном танце. Я чувствовал, как клинок срезает чешую, как яд брызжет на землю, как воздух режет лёгкие. Тварь попыталась обвить меня, ударила хвостом, но я нырнул вбок и полоснул ей по горлу.

Василиск рухнул.

Я стоял над ним, тяжело дыша… Потом обернулся к группе.

Никто не двинулся.

Никто не помог.

Они просто смотрели. Проверяли меня.

И в ту же секунду, пока я пытался отдышаться, я услышал ещё один звук.

Тут был еще один василиск.

Я поднял меч, но Чарльз вскинул руку, резко, властно:

– Нет. Стой.