Текст книги "Дом с белыми клибисами (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бунькова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
– Чушь! Чушь-чушь-чушь!
«Чух-чух-чух!» – тепло откликнулся закипающий котел, но двое разошедшихся горе-механиков его не услышали. Устройство для сброса давления попыталось исполнить свою функцию, но рядом никого не было, чтобы помочь ему. Котел принялся угрожающе потрескивать. Он раздувался от злости и пытался дотрещаться до своих создателей, но те не обращали на него внимания. Тогда котел все-таки отыскал себе щель и слегка приспустил пар. Попавшие под струю листочки с чертежами сдуло в сторону. Один из них крутанулся и прилип к единственному в комнате маленькому окошку. В помещении потемнело. Но спорщики, вместо того, чтобы разобраться с проблемой потери освещения, просто ухватили чертеж и, не переставая галдеть, поспешили с ним наверх – под яркое солнышко, подписывая котлу смертный приговор.
Взрыв раздался пару секунд спустя. Обшитый металлическими пластинами дом изобретателя вздрогнул и плеснул во все стороны брызгами стекол. Отовсюду сразу рванулся пар, и грохот быстро сменился шипением.
Авис, которому мотнувшаяся дверь придала неплохое ускорение, летел недолго. Ровно до словно бы выросшей из-под земли фигуры мастера Кана. Тот привычно увернулся от летящих в него осколков, ухватил парня поперек тела и крутанул, гася инерцию: точно также прошлой ночью Авис поступил с Сайкой, когда та прыгала с дерева на крышу.
– Здрасьте, – неловко пробормотал парень. Белый мастер поставил его на землю и поморщился, оглядев свои испачканные одежды. Авис смущенно помялся с ноги на ногу. В одном ухе у него шумело, ушибленные дверью копчик и правая пятка болели, а из глаз почему-то все еще сыпались искры. Спохватившись, он принялся оглядываться в поисках Калеба. Но тот оказался более везучим и приземлился в кучу соломы, сваленной возле сарая: будто специально ее там подстелил.
– Я тебя, вроде бы, просил мне больше на глаза не попадаться, – сурово сдвинув брови, заметил мастер Кан.
– Угу, – буркнул Авис.
– Если ты не понял, это значало, что ты не должен нарушать мир и покой в этом городе, – добавил мужчина.
– Я понял, – хмуро отозвался Авис.
– Учитывая это, будь добр, сделай вывод: как я должен с тобой поступить, уважаемый рецидивист?
– Посадить в тюрьму, – со вздохом резюмировал парень, нехотя протягивая стражнику руки, чтобы тот их связал. Белый мастер оглядел его насупленный вид, хмыкнул и повернулся к старику:
– Господин Калеб, начальница городской стражи направила меня к вам, чтобы убедиться, что вы еще помните о заказе на мельницу. Вы о нем помните?
– Что? Мельница? Ах, да. Некрутящаяся мельница. Помню-помню. Вот же ее чертеж!
Старик приподнялся: под его животом обнаружился почти целый лист бумаги, густо покрытый разнообразными схемами и чертежами.
– Отлично. И будьте добры: соберите осколки от ваших окон. Люди могут пораниться. А ты, – мастер Кан снова повернулся к мальчику. – Иди за мной.
Авис поиграл желваками, но все-таки пошел за стражником. Уже успевшая сбежаться на шум толпа разочарованно выпустила их.
– У вас тут за каждую мелочь наказывают? – с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на язвительный тон, поинтересовался Авис.
– Нет. У нас тут воздается по заслугам и никак иначе, – улыбнулся Белый мастер, кивая встречным дамам. Девушки разулыбались в ответ и с глупым хихиканьем промчались мимо.
– В таком случае, почему господин Калеб должен лишь собрать стекла, а я – опять в тюрьму? – возмутился Авис.
– Разве мы идем в сторону управления? – Кан поднял брови, намекая Авису, чтобы тот огляделся.
– А куда же тогда? – растерялся парень.
– Мы направляемся в дом с белыми клибисами, где живет леди Ветта, – безмятежно пояснил мастер Кан.
– Зачем?
– Ты испачкал мою одежду, – Белый мастер продемонстрировал следы угольной пыли на своем безупречном костюме. – Так что будешь ее стирать. И сам заодно вымоешься, грязнуля. К тому же, как я понял, ты живешь у Калеба-изобретателя, но сомневаюсь, что в его доме сейчас можно жить: там, как минимум, требуется большая уборка, не говоря уже о ремонте. Если хочешь, можешь переночевать у нас, а завтра вернешься к старику помогать.
– Э… – Авис растерялся. – Спасибо.
– Пока не за что, – беспечно отозвался мастер Кан. – Ты даже не представляешь себе, каково это: отстирывать угольную пыль от белой ткани.
Белый мастер подмигнул ему, сцепил руки за спиной и засвистел какую-то жизнерадостную мелодию.
Улица была кривой: Слияния обезобразили ее облик. Тут и там возвышались руины чужеродных строений, которые горожане так и не смогли применить к делу. Брусчатка то и дело сменялась голой землей, а в одном месте даже кусочком морского берега: ракушки из него ребята уже повытаскивали, а вот песок никто так и не растащил. Впрочем, он и сам неплохо «растаскивался» за колесами увязавших на этом участке карет. Местные проложили над ним деревянные мостки, но это слабо помогало. Еще улица Ключников была счастливым обладателем сразу трех гнезд виверн, одно из которых даже было запечатанным, и городская стража была вынуждена ежедневно проверять, не вылупились ли гадкие твари.
Это был один из самых дурных районов города. И потому двухэтажный дом с большим внутренним двором, для надежности огороженным кирпичным забором высотой больше человеческого роста, достался новым хозяевам за сравнительно небольшую цену. Дом был добротным – надежным, теплым и просторным, ведь предыдущий жилец, ныне покойный, посвятил свою жизнь заботе о жилище. Все здесь было сделано с умом: от мощеной площадки для отдыха на заднем дворе до козырька над калиткой, защищающего посетителей от дождя. Белые клибисы – тонкие вечноцветущие деревца – нависали над забором, радуя глаз. Но Авис не успел толком оценить достоинства этого строения.
– Кто это? – взглядом леди Ветты можно было туши свежевать. Она стояла, прислонившись к косяку двери и сложив руки на груди.
– О, миледи, – улыбка Кана вспыхнула и стремительно увеличилась в размерах, словно кто-то поджег дорожку из масла. – А я думал, вы еще в управлении.
– А я думала, ты на дежурстве, – парировала она.
– Да вот: испачкался немного, – Кан доверчиво ткнул пальцем в свой бок, показывая госпоже темные пятна. Леди Ветта цыкнула и возвела глаза к небу: это был далеко не первый случай, когда Белый мастер покидал свой пост, чтобы переодеться. Правда, при этом он всегда оставлял кого-нибудь на замену, так что упрекнуть его было не в чем.
– А вы почему здесь? – тут же поинтересовался он.
– Герцог приехал, – леди Ветта сплюнула себе под ноги. – Ходит по управлению, как у себя дома. У него сегодня день посещений.
– Точно. Я совсем забыл, – беспечно отозвался мастер Кан, и не думая вернуться обратно на службу.
– Так кто это с тобой? – леди Ветта кивнула на слегка растерявшегося Ависа.
– Наша временная прачка. Или наш прачка. У слова «прачка» есть мужской пол?
– Мужской род, – поправила его леди Ветта. – Когда ты уже запомнишь? Столько лет тебе твержу одно и то же.
– Наверное, тогда же, когда вы научитесь ставить блок так, чтобы вам не прилетало по правому плечу, – ответил мастер Кан, танцующим шагом взлетая на крыльцо. Возле леди Ветты он сделал поворот, чтобы преодолеть преграду и при этом показаться начальнице со всех сторон, словно бы красуясь. Миледи раздраженно шлепнула его по спине. Белый мастер привычно увернулся и, довольно рассмеявшись, скрылся в доме. Авис остался стоять во дворе – чумазый и жалкий. Сильный порыв ветра содрал с ближайших клибисов облако белых лепестков. Один из них пощекотал Авису нос. Парень не сдержался и чихнул.
– Ох уж этот Кан, – пробурчала леди Ветта, отлипая от косяка и освобождая проход внутрь. – Вечно тащит домой всякую дрянь.
Авис скрипнул зубами, но ничего не сказал.
– Закрой калитку, – бросила ему через плечо леди Ветта. – Не люблю гостей.
«Уверен, гости тоже не в восторге от столь радушного приема», – подумал Авис, возвращаясь к высокой кирпичной ограде и задвигая засов на прочной дубовой калитке без каких-либо щелей: не ограда, а настоящий бастион.
Сделав это, он повернулся и огляделся. Двор, непривычно большой и просторный, был слишком велик даже по местным меркам, не говоря уже мерках элакийца. От калитки к крыльцу вела дорожка, выложенная кирпичом. Справа и слева от нее располагалось пустое пространство, но ближе к ограде двор был густо засажен клибисами.
Этих деревьев Авис у себя на родине не встречал. Их название ему сообщила Сайка еще в первый день, когда они оттирали слой золота с его лица: тонкие длинные ветки, усеянные мелкими цветками, спускались к самому ручью, у которого они сидели. Авис тогда удивился, что вокруг все зеленое, а на клибисах еще нет листьев, но Сайка пояснила, что так и должно быть: на самом деле на этих странных деревьях не было именно цветков, а белые нежные лепестки и были теми самыми листьями, у основания сплетавшимися в розетку на небольшой розовато-коричневой ножке. Это противоречило тому, что Авис знал о растениях, но спорить он не стал.
Во дворе дома начальницы городской стражи, кроме клибисов, других деревьев не росло, и черно-белые растения резко контрастировали с травой сочного зеленого цвета. За лужайкой явно никто не ухаживал, и она не заросла сорняками лишь потому, что только ими и была покрыта: пырей и мятлик выселили оттуда даже вездесущие одуванчики. Пышная грива травяного ковра довольно покачивалась от летнего ветерка и зудела кузнечиками. Посреди этого буйства высился простой, но большой двухэтажный дом. Он был старым, почерневшим от времени и выглядел уютным. Авис вздохнул, набираясь храбрости, и шагнул внутрь.
– Где мой гребень? – донеслось сверху.
– Там, где вы его оставили, – отозвался голос справа. Оттуда же послышалось звяканье крышки о кастрюлю и дробный перестук кухонного ножа. Авис огляделся, увидел полку с обувью и несколько крючков для одежды. Коридор, в котором он оказался, был длинным и темным, но по обе стороны было несколько дверных проемов. В двух ближайших дверей не было. Авис разулся и тихо прошел вперед, крутя головой. Слева оказалась небольшая гостиная, справа – кухня и столовая.
Возле старой тумбы стоял Кан с поварской повязкой на лбу. Он по-прежнему был в белом, но никаких пятен на боку не наблюдалось: видно, уже успел переодеться, сменив наряд на точно такой же, но чистый.
– Глянь, что там в печке делается, – велел он, доставая из ящика луковицу и принимаясь ее чистить. Авис послушно снял заслонку и заглянул в печь. Только что разожженный огонь лишь едва-едва обглодал красноватые ольховые поленья, но держался уверенно и гаснуть не собирался. Парень для вида поворошил его немного кочергой и поставил заслонку на место.
– Ты голодный? – спросил его Кан, не отрываясь от своего занятия.
– Не очень, – ответил Авис, хотя уютный вид кухни пробудил в нем аппетит.
– Умойся пока. Миледи не любит грязнуль. И я тоже.
Авис осмотрелся и в углу у дальней стены обнаружил умывальник. Потолок над ним был наклонным: видимо, один из темных проемов в коридоре вел на лестницу. Отыскав кусок желтого, растрескавшегося мыла, Авис принялся оттирать грязь и копоть с лица.
– Давно у Калеба поселился? – поинтересовался Кан.
– Позавчера.
– И как не побоялся? У него же вечно что-то взрывается, – заметил Кан, ставя кастрюлю на плиту.
– А вы его так хорошо знаете? – удивился Авис.
– Ну, не то чтобы хорошо, – Кан поднес ложку к губам и швыркнул, пробуя бульон на соль, – но пару раз в управление он уже попадал. И ты, похоже, пошел по его стопам.
– Это была случайность, – насупился парень.
– Человек, вляпавшийся в дерьмо случайно, воняет так же, как и человек, вляпавшийся в дерьмо по собственной воле, – раздалось из коридора. Послышался звук шагов, и в проеме двери материализовалась леди Ветта. Она тоже переоделась, и теперь была в мягком домашнем платье, похожем на те, что носила мать Ависа. Парень окинул хозяйку дома осторожным взглядом и пришел к выводу, что к ее шрамам все-таки больше подходит форма городского стражника. В драку с такой однозначно лучше не лезть. Вон, даже шея у нее куда шире, чем требуется, а крепкие ладони быстрее сложатся в тяжелый кулак, чем в изящную щепоть для приветственного королевского танца. Ну и лицо, само собой разумеется, привлекало внимание вовсе не красотой.
– Миледи, фу, что за выражения! – возмутился Белый мастер, притворно морща нос. – Мы же в столовой.
– Да хоть на приеме у герцога, – ответила та, приземляясь на стул и вытягивая ноги. – Обед скоро?
– Еще только закипает, – ответил Кан, ссыпая в кастрюлю шинкованные овощи. – Если б вы сразу разожгли огонь, как только пришли, все было бы намного проще. В конце концов, вы же женщина! Где ваша хозяйственность?
– Да, я – «жеженщина», – передразнила его леди Ветта. – И я не умею готовить, о чем ты прекрасно осведомлен. Так что вари давай быстрее. Я есть хочу.
– От того, насколько сильно вы хотите есть, овощи быстрее не сварятся, – хмыкнул мастер Кан.
– Ну, если их сначала обжарить в масле, то можно ускорить процесс: температура кипения масла намного выше, – неожиданно для самого себя заявил Авис. Леди Ветта и мастер Кан, как по команде, повернули к нему головы.
– Если такой умный… – начала миледи.
– … то ужин готовишь ты, – закончил мастер Кан.
Парень открыл было рот, но сразу закрыл. Обитатели дома отвернулись от него, продолжив свой спор о готовке, из чего Авис сделал вывод, что это просто такой способ скоротать время до обеда.
– Садись, чего встал? – леди Ветта заметила, что он все еще растерянно стоит возле умывальника и махнула ему на соседний стул. Авис послушно сел и покосился на хозяйку дома. Она сидела к нему вполоборота, и изуродованная половина лица была видна во всей красе.
Шрамы были ужасными. Они начинались от самого уха, верхняя часть которого была порвана, тянулись через щеку, переносицу, и заканчивались на середине другой щеки. Левая половина лица напоминала свежераспаханные борозды на полях – бело-розовые, как кровавая пена. Когти неизвестного зверя чудом не задели глаз, пропоров лоб над самой бровью. Шрамы были грубые, выступающие гребнями, и тем более неприятно сочетались они с когда-то ухоженной кожей. Страшнее и глубже всего был шрам, идущий от мочки уха к ямке под губой: судя по поперечным отметинам, его даже зашивали. Авис вздрогнул.
– Что, так страшно? – с усмешкой спросила его женщина, как раз повернувшая голову и обнаружившая, что ее разглядывают.
– Нет, – покачал головой Авис. – Просто представил, как это должно было быть больно. Кто вас так?
– Сестренка, – спокойно ответила женщина, наливая себе вина из стоящего на столе графина. – Правда, случайно и не своими руками, но это больше не имеет никакого значения. Еще вопросы есть?
Фраза прозвучала так, что Авису сразу стало понятно: это не его дело. И он не стал больше встревать в разговор.
Обед прошел спокойно, будто Авис каждый день сюда приходил, чтобы покушать. Белый мастер безостановочно сыпал городскими сплетнями. Леди Ветта время от времени хмыкала и отпускала язвительные комментарии. На сидящего рядом парня они не обращали никакого внимания, как не обращает внимания медведь на воробья.
– Ну что? – сказал ему Белый мастер, когда они закончили. – Мы тебя покормили, теперь давай: исправляй содеянное. Вот тебе таз, вот мыло. Баня на заднем дворе. Приятного тебе вечера.
Леди Ветта фыркнула. Авис со вздохом взял выданные ему вещи и поплелся работать.
Как и обещал мастер Кан, угольная пыль плохо отходила от белой ткани. Усилий прилагалось множество, а эффект был минимальный. Авис, возможно, и довел бы дело до конца, но спустя несколько минут он обнаружил, что стер кожу на костяшках.
«И чем я только занимаюсь, – подумал он, разглядывая свои покрасневшие пальцы. – Я же не прачка, я – потомственный Инженер. Мы работаем головой, а не руками!»
Подумав так, он вдруг хлопнул себя по лбу, вскочил и огляделся. Предбанник, как и все остальные нежилые помещения старого дома, был не просто завален, а забит разнообразным хламом. Без особых усилий за каких-то полчаса Авис собрал простенькое устройство, которое само могло стирать белье. В кармане у него лежали несколько энергонакопителей – он всегда их носил с собой, благо они маленькие. Прицепив приборчик на место двигателя, Авис активировал его и стал ждать, пока магическая энергия, витающая вокруг, не заполнит машину и не приведет ее в действие. Вот вздрогнул первый узел, вот шевельнулись колеса и мелко-мелко затряслась основная деталь, принявшись стирать белье вместо человека. Авис был доволен: впервые в жизни он собрал что-то на скорую руку, без чертежа, а его творение все равно заработало! Правда, оно сильно шумело и плескало во все стороны мыльной водой. Но зато с каждой минутой набирало обороты: видно, магической энергии вокруг было куда больше, чем в его родной Элакии. Красота!
– Останови. Эту. Штуку, – раздался у него за спиной рык леди Ветты. Авис вздрогул, обернулся и встретился с ней глазами. Миледи была взбешена, но держала себя в руках.
– Это просто машина для стирки, – попытался оправдаться Авис, неосознанно загораживая свое детище.
– Останови, я сказала! – потребовала леди Ветта, делая шаг к нему.
– Но она ведь не делает ничего пло…
– Останови, или я ее разнесу к чертям собачьим! – все-таки вышла из себя леди Ветта, перейдя на крик. На звук ее голоса в предбанник влетел и мастер Кан. Подавленный численным превосходством противника, Авис вздохнул и выдернул энергонакопитель. Машина сразу стихла, снова превратившись в груду кое-как скрепленного хлама.
– Дай сюда, – велела леди Ветта, протянув руку. Лицо у нее было напряженным, глаза блестели.
– Это мое, – насупился Авис. – Вы не можете отбирать чужие вещи. Это незаконно!
– Ты колдовал в моем доме, – жутковато прищурившись, сказала она. – Скажи спасибо, что я не засунула тебе эту штуку в…
– Миледи, не надо, – перебил ее мастер Кан, вставая между госпожой и Ависом. – Мальчик все понял. Он больше не будет пользоваться магией. Не будешь ведь?
Белый мастер повернулся к Авису. Тот замотал головой.
– Вот и отлично, – сказал Кан. – Давайте сделаем вид, что ничего не было. Авис все разберет и поставит на место. Белье, как я вижу, уже отстиралось, осталось только прополоскать. Конфликт исчерпан, не правда ли?
Леди Ветта посмотрела на Кана таким взглядом, словно хотела его убить, но мужчина не дрогнул. Тогда миледи громко цыкнула, развернулась и ушла.
– Как она узнала? – спросил Авис, убедившись, что буря миновала.
– О чем? – не понял Кан.
– Что машина работала на магии, – пояснил парень, пряча энергонакопитель обратно в карман. – Она хорошо разбирается в механике?
– Она хорошо разбирается в магии, – улыбнулся мастер Кан. – Большего сказать не могу: я и сам не знаю. Но в этом доме не колдуй никогда – убьет. У нее на этом…
Мастер Кан понизил голос, тихонько прокашлялся и закончил:
– … пунктик.
Авис уныло оглядел предстоящий фронт работ. Оглянулся на дверь, в которой скрылась миледи, и подумал, что у этой женщины не просто пунктик, а полный абзац.
Глава 6. Небесный глас
Ящик с браслетами показался Сайке большим только на первый взгляд. На второй взгляд он показался ей бездонным. Один за другим девочка брала потемневшие от времени и покрытые пылью железяки и принималась их тереть, размышляя, сколько человек они уже пережили. Сайка знала, что браслеты с послушников снимали только после смерти и возвращали в монастырь, где их либо надевали новому человеку, либо отправляли в этот вот ящик. Если магия и правда скапливалась внутри этих странных устройств, то за все прошедшие столетия ее, наверное, столько скопилось…
Впрочем, нет. Сайка потрясла головой, снова принимаясь активно тереть. Те двое же говорили, что браслеты – поддельные, и давно уже не накапливают магию, а только передают. И ничего не подозревающие послушники безропотно отдают свои силы, даже не догадываясь об этом. Но кому они ее отдают?
Сайка отложила почищенный браслет и задумалась. Кто они, эти Теневые лорды? Неужели им недостаточно собственных сил? Зачем воровать у храмовых послушников, ведь это же кощунство! Хотя, разве она слышала о Теневых лордах хоть одну действительно хорошую историю? Нет. Все восхищаются их могуществом, говорят о них только днем и только шепотом. Потому что боятся. Потому что как бы ты ни бахвалился своим богатством или титулом, они – настоящие хозяева города. Да и пользоваться их услугами – себе дороже. Поговаривали, что Слияния чаще случались в тех местах, где орудовали Теневые лорды. И никто им не указ, даже герцог. Кто он такой, этот герцог, перед теми, по чьему велению рушатся горы и плавится камень? Разве что денег у него дополна. Наверняка он все еще на плаву лишь потому, что заключил с Теневыми лордами сделку.
Сайка представила герцога Вадера (важного, но лысоватого и слишком круглого мужчину со смешными седыми усиками) лебезящим перед высокой фигурой в черном плаще. Зрелище получилось комичным – как на ярмарочных лубках – и Сайка даже позволила себе похихикать: все равно же никто не узнает.
Веселье придало ей сил, и оставшуюся гору браслетов она все-таки одолела. К тому времени солнце уже почти село, и она принялась бродить по молитвенной в поисках подходящего для ночлега места.
Раньше молитвенная ее пугала, как и всех остальных детей, ведь это была комната для наказаний. В ту ночь, когда на Сайку должны были надеть браслеты, молитвенная показалась ей еще более жутким местом: голодная из-за двухдневного поста, забытая всеми, она стояла перед алтарем на коленях, прислушивалась к жутких шорохам и не понимала, почему никто не идет к ней. Боясь нарушить таинство обряда, она не сошла с места, даже когда по монастырю стали разноситься тревожные крики: ей казалось, что все это происходит в ее голове. Лишь под утро монашки спохватились и пришли сообщить ей, что посвящения не будет. До того, как ей сказали, что мать-настоятельница скончалась, молитвенная казалась жутковатым пристанищем тайн и призраков. А после этого известия она вдруг резко стала просто холодным и пустынным помещением.
Вот и сейчас Сайка бродила по нему, лениво перебирая гобелены и покрывала и примериваясь, нельзя ли превратить их в одеяла. Пальцы ее непроизвольно ощупывали предметы: статуэтки, свечи, чаши, книги. Наконец, рука наткнулась на что-то маленькое и непонятное. Сайка опустила взгляд. Это была старенькая заколка: обычное кольцо и спица, прикрепленная к нему тонкой цепочкой. Сайка поднесла ее ближе к лицу и сразу узнала: эту безделушку когда-то носила мать-настоятельница. В груди у девочки вдруг что-то сжалось, а на глаза навернулись слезы. Стиснув заколку в кулаке, она улеглась прямо на ящик с браслетами, хоть тот и напоминал гроб, и укрылась вышитым покрывалом с алтаря.
«Ты ведь все знала, – подумала она, подтянув находку к лицу и осторожно поглаживая ее пальчиком. – Знала, что браслеты вытягивают магию, и все равно носила их и надевала остальным послушникам. Почему?»
Никто не ответил ей на невысказанный вслух вопрос. Шмыгнув носом, девочка поплотнее закуталась в покрывало и попыталась заснуть.
– Скажите, господин, а почему вас называют Белым мастером? – спросил Авис, помешивая ложкой в большой сковороде, с края которой время от времени падали не помещавшиеся внутри кусочки картофеля. Белый мастер, занимавшийся полировкой меча и выглядевший весьма серьезным, при этих словах вдруг словно бы преобразился.
– О, это очень интересная история, – сказал он тоном сказочника. – Вот, послушай. Однажды в полнолуние я вышел во двор, где цвели белые клибисы. Все было тихо и спокойно, будто весь мир замер в ожидании. Звезды таинственно подрагивали в небе, а в воздухе пахло жасмином. Вдруг в полной тишине раздался чудесный звук флейты. Я обернулся и…
– … и тебе дали дубинкой по голове, – перебила его леди Ветта, появляясь в столовой с пустым графином и ставя его на кухонную тумбу: на дне графина темнели остатки вина, а глаза у леди Ветты чуть поблескивали. – С тех пор ты рассказываешь детям всякие небылицы. Авис, как дела с ужином?
– Скоро будет готово, – отозвался парень, стараясь не встречаться с ней взглядом и вообще держаться подальше.
– Миледи, вы испортили мою историю, – притворно возмутился мастер Кан, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула.
– А ты хоть раз расскажи правду, – предложила она. – Не вижу в этом ничего зазорного.
– Да ну, – отмахнулся Кан. – Правда – это скучно.
– А мне интересно, – осторожно сказал Авис, косясь на миледи, но та, словно забыв о недавней стычке, брезгливо ковырялась в блюде с сухариками.
– Давай, я расскажу, – предложила она.
– Миледи! – возмутился было мужчина, но тут же был прижат к стене его же собственным мечом. Крепкая ладонь леди Ветты быстро и ловко зажала ему рот. Мастер Кан принялся что-то активно объяснять, размахивая в воздухе руками и двигая бровями, но миледи была неумолима.
– Когда мастер Кан был юн и заносчив и учился в военной академии, он поспорил с друзьями, что сдаст экзамен по владению мечом, не испачкав одежд, – начала она, не обращая внимания на притворные попытки мастера освободиться. – Для этого той самой лунной ночью он пробрался в монастырь и бесцеремонно ограбил монахинь, стащив их белые праздничные наряды. Вырядившись в женские платья, он опоясался мечом и в таком виде играючи сдал экзамен, действительно не испачкав одежд. Это очень понравилось дамам, наблюдавшим за экзаменом, и его прозвали Белым Мастером – за выдающийся талант и странный костюм. С тех пор он и носит белые шелка – уже из принципа. И зачем-то придумывает сказки всякий раз, как его об этом спрашивают.
Леди Ветта наконец-то отпустила мастера. Тот сделал вид, что обиделся, и шутливо надул губы.
– Фу, у меня рука теперь мокрая, – леди Ветта поморщилась и обтерла ладонь о белые одежды Кана.
– Эй, миледи! – возмутился тот, отскакивая в сторону. – А нельзя просто руки помыть? Умывальник же рядом.
– Да, ты прав, – согласилась миледи, невозмутимо продолжая обтирать ладонь о его плечо. – Твои слюни – довольно неприятная вещь. Такое надо мыть с мылом. Так что ты их не распускай почем зря. И вообще, почаще держи рот закрытым: болтаешь что-то многовато. А за «миледи», кстати, я тебя когда-нибудь заставлю и рот с мылом вымыть.
– Вы жестокая женщина, – театрально приложив ладонь ко лбу, сказал мастер Кан.
– А ты – болтун, каких мало, – парировала она, усаживаясь за стол. – Авис, где там наш ужин?
– Сейчас-сейчас, – торопливо забормотал парень, пытаясь одной рукой приподнять над плитой сковородку с подгорающим картофелем, другой – посолить, животом – удержать падающую с края крышку, а коленом – не попасть в щель приоткрытой печной дверцы, откуда то и дело выскакивал жадный огонек, облизывая известь.
– Хорош, правда? – заметил мастер Кан, любуясь его акробатикой. – Может, оставим парня себе, а? Смотрите: он и стирать, и готовить может.
– Ты тоже можешь, – разрушила его надежды леди Ветта. – Так что иди и режь сыр. Сегодня, так уж и быть, я его потерплю, а дальше посмотрим. Хотя, нет. Мне и тебя хватает.
– Миледи! – взмолился Белый мастер.
– А мыло в зубы не хочешь? – поиграла она не тронутой шрамами бровью, и двое взрослых снова сцепились в словесной перепалке. Авис же тем временем облегченно выдохнул: ему вовсе не улыбалось быть слугой в этом доме.
Оставшуюся часть вечера Авис провел за уборкой отведенной ему комнаты: он не смог увильнуть от этого, когда Белый мастер, показывая ему свободное помещение, как бы случайно оговорился, что неплохо было бы тут прибраться. Когда кровать в комнатке на втором этаже, наконец, была застелена, пыль стерта, а пол вымыт, была уже ночь. Зевая до хруста в челюсти, Авис подошел к открытому окну, облокотился о подоконник и сделал глубокий вдох. Воздух был чист и свеж. Над городом сияла большая голубоватая луна. В ее болезненном свете лепестки белых клибисов горели странным огнем, словно это были и не деревья вовсе, а призраки. Луна подсвечивала не только их, но и весь город. Окна с этой стороны выходили как раз на гору, где стоял монастырь: где-то там сейчас отбывала наказание Сайка. Совершенно несправедливое наказание, причина которому – он, Авис. Но ничего. Завтра они снова увидятся и займутся чем-нибудь интересным. Да и Калебу бы помочь не помешало.
Авис потянулся, чтобы закрыть створки, и взгляд его на мгновение задержался на двух фигурах, ярко освещенных луной. Внизу, в плетеном кресле, стоящем на заднем дворе дома, сидела леди Ветта. Поза ее была расслабленной, в руке она покачивала бокал вина. Слева и чуть позади, сложив руки за спиной, стоял мастер Кан. Было очень тихо, только трещал где-то в траве одинокий кузнечик. Миледи смотрела на клибисы, мастер смотрел на нее, слегка повернув голову. Оба молчали. Авису показалось, что Белый мастер только что задал своей госпоже какой-то очень важный вопрос и теперь ждет ответа. Но пронизанный лунными лучами воздух был тих и недвижим. Миледи задумчиво потягивала вино. Авис не видел ее лица: она сидела спиной к дому. Мастер Кан же глядел на нее неотрывно – на ту самую щеку, что была так изуродована. И на лице его не было и тени улыбки.
Покрывало было жестким. Стоило Сайке чуть шевельнуться во сне, как оно тут же попыталось сбежать от нее на пол. Девочка хотела поправить его ногой, но ей было так лень шевелиться, что вскоре она смирилась с ночным холодком, гложущим ее лодыжку, и снова погрузилась в глубокий сон.
В монастыре царили тишина и спокойствие. Никто не ходил за дверью, проверяя, спит ли провинившаяся, никто не скребся в высокие окна. Только жемчужно сверкающий диск луны осторожно заглядывал внутрь, заливая помещение призрачным светом. Когда он показался в окне наполовину, в молитвенной раздался тихий шелест шагов. Кто-то подошел к спящей девочке, постоял над ней, подоткнул одеяло. Сайка шевельнулась, зевнула и открыла глаза.
– Авис? – спросила она, приподнимаясь на локте.
– Нет, что ты, девочка моя, – отозвался знакомый голос. – В такую ночь, да в молитвенной разве может тебе сниться какой-то мальчик?
Сайка вздрогнула, села и отодвинулась от собеседницы на другой конец ящика.
– Мать-настоятельница? – недоверчиво уточнила она, разглядывая женщину, словно бы сотканную из лунных лучей. Та ласково улыбнулась ей в ответ.
– Так вы не умерли? – нахмурилась девочка, разглядывая ее зыбкую фигуру.
– Умерла, конечно, – хмыкнула женщина. – Ну так ведь это же просто сон. Отчего бы во сне и не явиться той, которую я оставила на жизненном перепутье.
Сайка поежилась. Происходящее не было похоже на сон. Если только на очень реалистичный кошмар. Женщина покосилась на лунный диск, проплывающий мимо узкого окна так медленно, что это было незаметно человеческому глазу, но все-таки проплывающий мимо.
