Текст книги "Краути (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Кие тоже отметила странную реакцию госпожи, но в отличие от слуги, она кое-что понимала.

Аурин довольно взлохматила свои многострадальные волосы и посмотрела на служанку:

– У меня есть для тебя одно небольшое поручение, Кие.

– Да, конечно, госпожа.

– Так как сегодня мне запрещено выходить куда-либо, но дело не терпит отлагательства, то сходишь ты. Отправляйся к Фодэ, помнишь ее? И договорись с ней о покупке мангуста.

– Мангуста, госпожа? – недоуменно спросила служанка, – зачем?

– Как зачем? Ты забыла о змеях. А кто лучше всего сумеет обнаружить и обезвредить змею, как не мангуст?

– Да, вы правы, – признала та.

– Так вот, мне нужен мангуст, а Фодэ как-то предлагала мне помочь его достать. Только очень подробно выспроси у нее все, что касается этого зверя, что он там ест и так далее.

– Змей он ест, – не очень уверенно ответила Кие.

– Да, но где я ему столько змей наберу? Его ведь надо чем-то кормить в промежутках между охотами. И еще одно, насчет размеров. Она говорила, что взрослый мангуст стоит дороже. А ты выясни, может ли маленький тоже ловить змей.

– А не лучше ли купить сразу большого, госпожа?

– Да, лучше. Но ты все равно узнай.

– Да, но…

– Что?

– А вы как же, госпожа?

– Я буду здесь, – Аурин пожала плечами, – займусь чем-нибудь. Порисую, например. Доктор настоятельно советовал мне этим заняться.

– Ну, а если…

– Для того, чтобы рисовать, мне не требуется твоя помощь. Ступай.

Кие немного поколебалась, но все-таки решила выполнить ее просьбу, посчитав, что ничего особенного в ней нет.

Когда звук шагов затих, Аурин распахнула дверь и выскочила в корридор. Довольно с нее нянек. Она чувствует себя неплохо. Не то, чтобы очень хорошо, но и не паршиво. Провожатые ей не нужны. Девушка терпеть не могла, когда ее брали под ручку и вели на прогулку, либо подкладывали подушку на сиденье, не успевала она сесть. Ее раздражала такая забота, то ли от непривычки, то ли ей просто не нравилось, когда с ней носились. А в последнее время этим занимались все, кому не лень. И более того, создавалось впечатление, что ленивых в этом доме не водилось сроду.

Аурин уже не помнила, когда делала то, что ей нравится и гуляла там, где ей хочется. Это было давно. Слишком давно. А может, и не было вовсе? Девушка некстати вспомнила рыбацкую деревеньку. Если разобраться, то и там она не была свободна, достаточно припомнить вопли Иоти по любому поводу. Куда пошла, где села, что съела и зачем ты вообще открыла рот, дылда здоровая. Иоти умела выражаться образно, когда хотела. А хотела она этого достаточно часто.

Так откуда в ней такая тяга к свободе? Что за странное желание, ты ведь его никогда не испытывала? Что за глупость, в самом деле? Никто не может быть абсолютно свободным от всего.

Отмахнувшись от ненужных мыслей, Аурин осмотрелась по сторонам. Сейчас она хотела воспользоваться предоставившейся возможностью и как следует осмотреть дом. Она неплохо здесь ориентировалась, во всяком случае, твердо знала, где находятся покои госпожи Томин и половина управляющего Хэйтаро, немного хуже – где комнаты князя и его наложниц. Но это ей и не было нужно, девушка вовсе не собиралась наведываться туда. Хоть немного хотелось побыть в тишине и покое, поэтому целью своих прогулок Аурин выбрала другое крыло.

Это место оказалось очень удачным, так как там никто не жил. Эти помещения использовались в тех случаях, когда в дом приезжали гости и их нужно было как-нибудь разместить. Но в данный момент гости отсутствовали.

По пути навстречу девушке попадались лишь слуги, которые мельком глядели на нее, но никто, хвала богам, не спрашивал, куда это она собралась. И у Аурин появилась надежда, что она успеет осмотреться, прежде чем ее возьмут за ручку и поведут на место.

Открыв тяжелую дверь, девушка вошла в новый корридор и остановилась. Здесь было тихо, пусто и сумрачно. И если уж на то пошло, не особенно чисто. Пыльно. Аурин сделала несколько шагов вперед, подумав, стоит ли ей это делать. Уж слишком здесь было тихо по сравнению с остальными помещениями. Создавалось впечатление, что дом просто вымер.

Помявшись немного на одном месте, девушка все же продолжала свой путь. Глупо останавливаться на полпути. Раз уж она сюда пришла, то почему бы и не взглянуть. А что здесь никого нет, даже хорошо. Никто не будет отвлекать и мешаться под ногами. А также суетиться, предлагая подушечку, скамеечку, табуреточку, стакан воды, понести на руках, покормить с ложечки и так далее и тому подобное.

Аурин зашагала по коридору, хмыкнув от пришедшей ей в голову мысли. Зачем строить такой большой дом, если почти все время половина его пустует? Только на случай гостей, которые приезжают от случая к случаю? Какое непомерное транжирство! Да и что взять с князей!

Впереди показалась дверь и Аурин ускорила шаг, чтобы поскорее оказаться с ней рядом. Она уже не думала, стоит ли ей это делать, теперь это было даже интересно. К тому же, дверь была полуотворена, как бы приглашая войти.

Девушка вошла и огляделась. Перед ней был просторный зал с огромными окнами, завешанными так, что шторы почти не пропускали света. Было слишком темно, чтобы как следует осмотреться и Аурин не долго думая, шагнула к одному из окон и отодвинула тяжелую пыльную штору. Яркий луч солнца осветил некоторую часть комнаты, девушка обернулась и тут же вытаращила глаза.

На противоположной стене висела засушенная голова какого-то чудовища. У него была страшная, вытянутая вперед морда с широкими ноздрями и полураскрытая пасть, в которой много острых кривых зубов, от времени не ставших хуже.

– Вот это да, – протянула Аурин, наклоняя голову набок и окидывая голову критическим взглядом, – ну и морда.

– Эту голову привез из походов прадед нынешнего князя, – произнес чей-то голос у нее за спиной.

Аурин стиснула зубы, чтобы не заорать и резко обернулась. Неожиданно прозвучавшая речь напугала ее куда сильнее, чем лицезрение засушенного чудовища.

Перед ней стояла Рэкти с вежливой, холодной улыбкой на губах.

– Добрый день, гимин, – поклонилась она, – если, конечно, так можно выразиться.

– Почему бы и нет? – пожала плечами Аурин, но тут же исправилась, – добрый день, гимин.

– Что, не ожидали меня здесь встретить?

– Да нет, не ожидала. Ни здесь, ни в любом другом месте.

Глаза у Рэкти оставались такими же ледяными, как ее тон и улыбка. Она ничем не показала, что слова языкатой чужеземки произвели на нее впечатление.

– Как ваше здоровье, гимин? – продолжала она светскую беседу.

– Превосходно, гимин, спасибо, – поклонилась и Аурин.

– Я рада. Ведь в этом доме все только и делают, что пекутся о вашем самочувствии. Было бы невежливо чувствовать себя плохо.

– Обычно, я именно это себе и говорю. Так пекутся, что просто неудобно становится болеть.

– Да, разумеется. Ведь и без того с вами постоянно приключаются какие-то неприятности. Вчера, как я слышала, вас едва не укусила кобра?

– Как, вы тоже слышали?

– Это все слышали. Странно, что любая мерзость так стремится вас укусить. Это о чем-то говорит.

– Вам лучше знать, гимин.

– Конечно. Так, значит, с вами все в порядке, гимин?

– Лучше не бывает.

– Прелестно, – заключила Рэкти в том же духе.

Несколько томительных секунд они стояли друг напротив друга и молчали. Потом наложница произнесла:

– Я вижу, вы любите гулять в одиночестве, гимин?

– Люблю, но очень редко удается это сделать.

– Уже бывали здесь?

– Не приходилось.

– Но я вижу, вам понравилось. Знаете, чья это голова?

– Нет.

– В самом деле? – Рэкти усмехнулась, – странно, а я слышала от госпожи Томин, что вы из хорошей семьи. Благородные девушки должны знать, кто это.

– Вы говорите, как госпожа Томин.

Наложница позабыла усмехнуться с видом превосходства, так как пораженно уставилась на Аурин. Потом она поморщилась, видимо, сравнение было для нее нелестным.

– И чья же это голова, гимин? – спросила девушка, – простите мне мое невежество.

– Это страшный зверь, от которого нет спасения.

– Краути? – вырвалось у Аурин.

– Почему же краути? – удивилась Рэкти, – это кро-ко-дил, – слово это она произнесла по слогам, – понятно, что эти твари не водились в той речке, где вы предпочитали ловить рыбу, гимин.

– Это была не речка, а море, гимин, – уточнила Аурин, – но вы правы. Там они не водились.

– Что касается краути, – хмыкнула Рэкти, – то их не существует. Полагаю, это должны знать даже вы, гимин.

– Возможно, но представьте на мгновение, что даже я этого не знаю.

Наложница скривила губы и продолжала:

– Князь любит различные диковинки. Все странное, необычное. Иногда он вешает это на стену, иногда сажает в клетку.

– Очаровательно, – скопировав ее манеру говорить, отозвалась Аурин.

Рэкти и бровью не повела.

– Все знают, как он любит диковинки. И многие этим пользуются. Но нужно знать, что рано или поздно любая диковинка оказывается здесь.

– В качестве экспоната?

– Непостоянство – отличительное качество любого мужчины и это так понятно.

– Совершенно верно, гимин. Вы абсолютно правы.

Аурин шагнула к двери. Она не боялась Рэкти, но в той было что-то настолько настораживающее, что девушка ощущала это кожей.

– Уже уходите? – осведомилась Рэкти, – не хотите посмотреть на последнюю диковинку в коллекции князя?

– И что там – задница бегемота? – съязвила Аурин.

Рэкти не отреагировала на это. Она протянула руку и указала на противоположную стену. Аурин машинально проследила за ней взглядом.

На стене висел аккуратно сложенный волосок к волоску и перевязанный розовой ленточкой пучок золотых волос. Ее волос, в этом Аурин не сомневалась. Она несколько секунд смотрела на это, а потом взглянула на наложницу. Рэкти мило улыбалась, но от ее улыбки волосы становились дыбом.

– Для начала неплохо, – сказала она, – но только для начала. Вы ведь понимаете, гимин, здесь может висеть и кое-что еще.

На мгновение Аурин представила под пучком волос свою голову. Она не питала иллюзий и прекрасно понимала, на что намекает ей Рэкти.

– Вы путаете, гимин, – проговорила девушка самым безразличным тоном, на какой только была способна, – это ведь ваш трофей, а не князя. А что касается всего остального, то позвольте поздравить вас с прекрасным вкусом. Здесь мои волосы смотрятся великолепно. До свидания, гимин.

– Прощайте, гимин, – склонила голову Рэкти.

Аурин открыла дверь и вышла. Для начала следовало перевести дух. Как ни храбрись, а эта женщина сумела нагнать на нее страху. Пожалуй, ей следует уйти отсюда и как можно скорей.

Она шагнула вперед, но тут какой-то шорох привлек ее внимание. Шорох откуда-то сбоку.

Аурин медленно повернула голову. Ее нервы были настолько напряжены, а воображение работало на полную катушку, что она не удивились увиденному.

В углу стоял человек. В темноте трудно было разобрать очертания и подробности фигуры, но девушка успела заметить блеск белков его глаз и еще один странный блеск, исходящий из предмета, который он держал в руках.

А в следующее мгновение Аурин бросилась бежать. Она двигалась быстро и легко оказалась у двери в считанные секунды. Схватилась за ручку. Что-то просвистело у нее за спиной, но она уже оказалась в коридоре и захлопнула дверь, успев услышать негромкий стук, который издает кинжал, попавший в дерево.

Аурин помчалась вперед, не чуя под собой ног. Она слышала позади хлопок двери, потом быстрый топот, но даже не оглядывалась. Останавливаться было нельзя ни в коем случае.

Девушка добежала до своей комнаты в рекордно короткое время. Она распахнула дверь, заскочила вовнутрь и захлопнула ее за собой, для верности еще и навалившись на нее спиной. Она тяжело дышала, а ноги подкашивались от слабости и страха.

Комната была пуста, Кие еще не вернулась. Аурин едва не застонала от разочарования, начиная тихо паниковать. Что же ей делать? Может быть, завизжать? Неплохая мысль, как ни посмотри. Кто-нибудь да услышит. Но Аурин не завизжала. Что, если уже поздно? Убийца понял, что она убежала и оставил попытки преследования. А она будет визжать как последняя дура, соберет здесь весь дом, все начнут ее успокаивать, утешать, гладить по голове, пичкать лекарствами… Фу-у-у.

Но тут девушка услышала чьи-то шаги за дверью. Чьи-то? Глупый вопрос. Она прекрасно знала, чьи. Его шаги. Убийца.

Аурин мгновенно покрылась потом от страха. Ее глаза заметались по комнате в поисках хоть чего-нибудь, чем она могла бы себя защитить. Ничего, кроме большой напольной вазы она не обнаружила. Но девушка больше не стала мешкать, время поджимало, шаги приближались.

Схватив вазу и не почувствовав ее тяжести, Аурин прижалась к стене около двери и занесла ее повыше.

Шаги на мгновение прекратились, а потом дверь стала открываться. Стиснув зубы, Аурин изо всех сил вцепилась в вазу.

Чья-то голова просунулась в щель между дверью и косяком. Потом щель начала расширяться. Девушка поняла, что медлить нельзя.

Тяжелая ваза обрушилась на голову, но в последнее мгновение Аурин успела задержать удар, хотя и не предотвратила его. Голова принадлежала кому-то, очень знакомому. Именно поэтому удар был относительно мягким, если к удару вообще применимо это слово.

Ваза грохнулась на пол и разлетелась на куски. Человек, наполовину вошедший в комнату, несколько секунд изумленно смотрел на нее, а потом рухнул.

– Боги, – простонала Аурин, – нет, только не это.

8 глава. Отравление

Она упала на колени перед князем, вид у нее был совершенно безумный, а цвет лица стал схож с цветом глаз. Аурин было жутко страшно, только тот способен понять ее, кто испытывал очаровательное ощущение занесенного над головой топора.

Чуть придя в себя, девушка убедилась, что голова князя цела, а спустя пару минут он открыл глаза и поморщился, поднял руку, дотронувшись до головы.

– Простите меня, я вас умоляю, – залепетала Аурин, уже ни на что не надеясь, – я не хотела, клянусь, честное слово, я не хотела. О, я так виновата! Боги, это ужасно! – и она закрыла лицо руками.

Ничего не отвечая, князь поднялся с пола, снова потер пальцами ушибленное место и негромко выругался. Потом повернулся к окаменевшей девушку, шагнул к ней и рывком поставил ее на ноги.

Аурин в ужасе зажмурилась и съежилась, ожидая самого худшего. Сейчас он ее поколотит. Или нет, не поколотит, князю не по чину пачкать руки о простых смертных, позовет слуг и они ее так отколошматят, что она своих не узнает. А потом в тюрьму.

– О-о, – простонала она, представив свое мрачное недалекое будущее, – мне голову отрубят, да-а?

– Хватит, – велел ей князь, – отвечайте внятно: зачем вы стояли с вазой под дверью? И кого вы хотели ударить?

– О, не вас, клянусь!

– Это я уже понял. Кого?

Переведя дух и стуча зубами, Аурин, спотыкаясь на каждом слове, кое-как объяснила, кого именно она хотела ударить и за что.

Воцарилось молчание. Девушка довольно долго ждала хоть какой-то реакции со стороны князя, но не дождалась и отважилась взглянуть на него из-под полуопущенных ресниц.

То, что она увидела, ей совершенно не понравилось. У князя было такое мрачное лицо, что любой бы на ее месте умер бы от страха. Аурин опустилась на циновку, приготовившись покорно дожидаться своей печальной участи.

– Где вы его увидели? – вдруг спросил князь.

– Кого? – вытаращила девушка глаза от неожиданности.

– Того, кто на вас бросился.

– А-а. В Восточном крыле, господин.

– Что вы там делали?

– М-м-м… н. ничего. Просто прогуливалась.

– Ясно.

– Поверьте, господин, я не хотела, я понимаю, как это все…

– Оставьте это, гимин. Ничего страшного.

"Ничего страшного?!" – молнией пронеслось у нее в голове. Боги, она ударила его слишком сильно! Аурин с опаской покосилась на осколки вазы. Ну еще бы, такая тяжелая штука. Кажется, у него помрачение рассудка. На удар по голове сказать всего лишь, что "ничего страшного"?

Тем временем, князь хлопнул в ладоши. Вошел слуга. Ему велели убрать осколки и привести двоих стражников.

– С этого момента, гимин, вы никуда не пойдете без охраны.

– Меня хотят убить? – спросила она и тут же вспомнила жуткую улыбку Рэкти.

"Прощайте, гимин", – сказала она тогда. А что, если это неспроста?

– И не в первый раз, – отозвался князь.

Аурин, позабыв о хороших манерах, сунула в рот ноготь большого пальца.

– Нужно быть осторожнее, гимин, – продолжал он, – пусть у дверей стоят обученные люди с оружием, а не с вазой, хотя, конечно, она была очень тяжелая.

Девушка сконфуженно вздохнула. Ну вот, теперь ее до конца жизни будут попрекать этой проклятой вазой. И правильно, так тебе и надо, нужно было сначала посмотреть, кого ею бьешь. Впрочем, продолжаться это будет недолго, раз ее хотят убить и уже предприняли столько попыток, то рано или поздно… Тут Аурин вздрогнула. Лучше об этом не думать, особенно, столь пессимистично. Иначе и беду накликать недолго.

– Кобра, – сказала она утверждающе, – и волосы.

– Правильно, кобра. А волосы… какие волосы?

– Мои волосы. Их отрезали. Вы разве не заметили, господин, что у меня теперь очень короткие волосы?

Князь бросил взгляд на ее голову. Он, разумеется, заметил это давно, но во-первых, думал, что это ее совсем не портит, а во-вторых, что виной тут яд трескучек, до сих пор сохранившийся в ее организме. Выходит, яд тут не причем. Князь уже открыл рот, чтобы озвучить одно имя, но пресек это действие. Вместо этого, он спросил:

– А скажите, гимин, вы никого не встречали в Восточном крыле?

– А…я…, – Аурин запнулась, не зная, что именно на это нужно отвечать.

Госпожа Томин велела бы ей немедленно замолчать и придумать первую попавшуюся причину этой паузы. Но так быстро врать девушка не умела.

– Значит, встретили, – уточнил князь, – кого?

– Женщину, – обреченно отозвалась Аурин, – такая черненькая, – она подумала, что это ни о чем не говорит, и решила уточнить, – кажется, ее зовут Рэкти.

У князя сузились глаза, не предвещая ничего хорошего и раздулись ноздри прямого, красивого носа. Он шумно втянул в себя воздух.

Аурин на всякий случай отодвинулась подальше, прижав к себе колени, но ничего особенного не последовало. Видимо, князь взял себя в руки.

– Очень хорошо, – сказал он как ни в чем не бывало, – и что она вам сказала?

– Она была очень вежлива, господин.

– Я спросил, кажется, что она сказала.

– Ой, ничего хорошего и ничего особенного. Просто у меня создалось впечатление, что я ей не нравлюсь.

Проговорив эдакую глупость, девушка напоследок пожала плечами, наверняка вызвав бы в любителе хороших манер недоумение напополам с отвращением.

– Отлично, – сказал князь, но судя по его тону, все было как раз наоборот, – а человек с ножом встретился вам, если я не ошибаюсь, сразу за дверью?

– Да, ка. ажется, – кивнула Аурин.

– Чудесно.

Развернувшись, он направился к двери. Девушка смотрела ему в спину, ожидая, что теперь наконец он скажет мимоходом что-нибудь вроде: "двадцать палок этой дрянной краути". Или двадцати маловато будет за ушибленную голову? Но князь сказал совсем другое. Посмотрев на сторожей, он произнес:

– За ее жизнь отвечаете головой.

– А, э-э, – не выдержала Аурин, она не любила неизвестности, – меня что, бить не будут?

Князь повернулся, окинул ее заинтересованным взглядом, и вдруг хмыкнув, отозвался:

– Пока нет.

И вышел за дверь.

И тут Аурин испугалась по-настоящему, до дрожи в коленях. Ну все, она погибла. Наверняка жить ей осталось самую малость. Пора бы уяснить, что князя просто так по голове не лупят. Без последствий не обойтись.

Слуга смел остатки вазы и с поклоном удалился. Справившись с желанием упасть на пол и громко зареветь, жалея свою молодую жизнь, девушка взглянула на стражей и спросила:

– Вы так и будете здесь стоять?

– Да, госпожа.

– Весь день?

Они кивнули.

– И всю ночь?

Опять кивок.

– Боги! – застонала она, – что, вот так и будете стоять словно два столба, посреди комнаты? Может быть, хоть немного к двери отодвинетесь?

Стража переглянулась и послушно отступила к двери.

Аурин тяжело вздохнула. Так тебе и надо. Вот они теперь и будут стоять над душой, чтобы не сбежала. А сбежать очень хотелось, просто пятки чесались.

Где же Кие? Что-то она там задерживается со своим мангустом.

Сидя на циновке и изредка поглядывая на стражу, она размышляла. А ведь теперь бегство было бы самым что ни на есть лучшим выходом для нее. Здесь стало небезопасно. Так небезопасно, что того и гляди, можно с жизнью распрощаться. Но именно сейчас бегство стало для нее невозможным из-за этих двух дюжих парней с мечами и тяжелыми дубинками. Они не выпустят ее. А если и выпустят, то последуют за ней по пятам. Князь ясно сказал: "отвечаете головой". Никому не хочется терять свою голову.

Жаль, что их с Рэкти разговор был полон иносказаний. Нужно было прямо сказать ей, что она сама не хочет здесь оставаться и была бы очень даже не прочь оставить этот дом. Правда, покинуть его своим ходом, а не вперед ногами. Возможно, тогда Рэкти из соперницы превратилась бы в союзницу. Возможно.

Аурин размышляла подобным образом достаточно долго, так долго, что прошел не один час после уходя князя. Плавное течение невеселых мыслей прервал приход Кие, держащей в руках какой-то сверток. Она увидела стражников и вздрогнув, остановилась.

– Что это? – прошептала она.

– Проходи, – сказала ей девушка, – это моя охрана.

– Охрана, – повторила служанка неуверенно, – ах, охрана, – ее лицо прояснилось, – ну конечно. Я понимаю.

Подойдя к Аурин, она поклонилась.

– Госпожа, я прибыла с известием от госпожи Фодэ. Она говорит, что сможет достать мангуста для вас лишь к исходу этой недели, никак не раньше.

– Хорошо, – кивнула Аурин, не выспрашивая подробностей.

В данный момент они ее не интересовали. Напротив, она была бы рада, если б Кие позабыла о них. Заметив в руках служанки сверток, девушка осведомилась:

– Что ты принесла?

– Это укрепляющие травы, госпожа. Их передали мне от доктора Илли. Сейчас я заварю их. Но сперва вам нужно пообедать.

Пообедать. Конечно, Аурин, как обычно, забыла о том, что ей нужно принимать пищу три раза в день. Хорошо, что сама Кие помнит об этом, иначе могло бы случиться как вчера. Она мельком взглянула на перебинтованные руки. Хотя происшедшее сегодня никак нельзя назвать скучным. Точно. Везет ей в последнее время на события.

Аппетит, который приходит во время еды, так и не пришел. Похоже, он вообще забыл сюда дорогу. Аурин вяло ковырялась в тарелке и заставляла себя глотать. Нет, ну какая же гадость! Почему в княжеском доме так отвратительно готовят! Просто в рот взять невозможно!

Сменив крамольные мысли на более лояльные, девушка уже более справедливо решила, что дело не в качестве пищи, а в ней самой. Она не видит в приеме пищи ничего привлекательного. Если подумать, то многие более тучные красотки согласились бы подставить свою ногу трескучке, чтобы добиться такого результата. Но ей-то этого не нужно. Совсем, если вдуматься. Ее и без того здесь собирались откармливать, находя, что ее фигура несколько отступает от совершенства. Да, ей бы не помешало немного потолстеть, а то она уже не на шутку похожа на бестелесный призрак. Кажется, еще чуть-чуть – и воспарит к потолку и заоблачным далям.

Аурин отодвинула от себя тарелку, но неумолимая Кие не зевала и вернув посуду на место, сказала:

– Доедайте, госпожа.

– Не могу.

– Можете. Вы съели всего три ложки.

– Три ложки?! – ужаснулась девушка, – а кажется, что три тарелки. Ох.

Она продолжила пытку. Наконец, с грехом пополам тарелка опустела. После чего Кие поднесла ей большую чашку с дымящимся настоем. Окинув взглядом внушительную емкость, Аурин закатила глаза и малодушно подумала, что неплохо было бы сейчас грохнуться в обморок. Но тут же передумала. Суматоха поднимется, Боги ахнут. А доктор Илли вольет в нее все три чашки, вместо одной.

– Я с успехом могу здесь утопиться, – проворчала Аурин, душераздирающе вздохнув.

– Госпожа, доктор велел, а он плохого не посоветует. Сами знаете, до сих пор все его советы приносили вам только пользу.

– Знаю, знаю. Ладно. Ох.

С кружкой настоя девушка сидела куда дольше, чем над тарелкой. Но все когда-нибудь заканчивается, даже такая гадость, как это.

Убедившись, что кружка пуста, Кие забрала ее и унесла поднос с посудой.

– Госпожа Фодэ сказала, что если вы намерены купить маленького мангуста, то вам придется ждать, пока он не подрастет. Ведь детеныши должны учиться ловить змей.

– А разве у них это не заложено?

– Куда? – приподняла брови Кие.

– Ну, инстинкт. Они охотятся на змей согласно инстинкту. Разве нет?

Служанка пожала плечами.

Аурин чувствовала себя отяжелевшей и не способной даже встать на ноги. Ужин и кружка настоя разморили ее так, что не хотелось двигаться и говорить. Она свернулась клубочком на циновке и закрыла глаза.

– Госпожа, что это вы делаете? – прозвучал над ней укоризненный голос служанки, – позвольте, я вам помогу дойти до постели. Вставайте. Вот так.

Девушка не спорила, позволив довести себя, куда было указано, едва не засыпая на ходу. Все эти волнения плюс обильная пища сделали свое дело. Она закрыла глаза и почти мгновенно уснула.

Кие укрыла ее одеялом и шикнула на стражу.

– Не вздумайте шуметь, – прошипела она, – госпожа отдыхает. И железом своим не бряцайте без толку.

Дюжие молодцы кивнули. При всей своей бравости и вооруженности, они побаивались строгую служанку и не были склонны ей перечить.

Аурин не проснулась к ужину. Забеспокоившаяся Кие хотела было ее разбудить, но пришедший доктор Илли остановил ее.

– Не надо, – сказал он, – пусть спит. Здоровый сон лечит не хуже лекарств. Не поужинает… Что ж. Но с другой стороны, это все равно не доставило бы ей удовольствия. Тем более, когда человек спит, ему не требуется еда.

Кие выполнила его указания и не стала будить госпожу, про себя жалея бедняжку. Как же ей пришлось умаяться, чтобы так долго приходить в себя!

Вопреки ее подозрениям, стражники вели себя тихо и отличались редкой организованностью. Они спали по очереди, видимо, очень опасались за свои головы.

Утром Кие позволила госпоже поспать подольше, хотя в доме было принято вставать рано. Но Аурин была больна и это правило на нее не распространялось.

Но когда солнце перевалило за полдень, служанка оставила свои дела и решительным шагом направилась к Аурин. Все должно быть в меру. Столько спать уже не полезно, а очень вредно.

Она наклонилась над госпожой и осторожно тронула ее за плечо.

– Госпожа, – сказала она, – пора вставать. Вы уже и завтрак проспали.

Аурин не шевелилась. Тогда Кие тряхнула ее сильнее. Потом, встревоженная неподвижностью, повернула к себе. Тело послушно легло на спину. Посмотрев в белое, застывшее лицо, на котором лежала печать умиротворенности, служанка поспешно одернула руку и завизжала на весь дом.

– А-а-а-а!!! О-о-о-о, боги! – вопила она, – боги, что же это?! А-а-а-а!!!

Она вскочила как ошпаренная и метнулась к двери, но была задержана охраной, сбитой с толку ее воплями.

– А ну, стой!

– Пустите меня, пустите! А-а-а-а!!! Остолопы! Заснули, проворонили! О-о-о-о!!!

– Что случилось? – спросил один из них, заметно встревожившись.

– Плаха по тебе плачет, вот что! – вопила Кие, лишившись соображения, – и по тебе тоже! И по мне, и по мне! О-о, боги, где же вы были?

– Перестань орать, – стражник тряхнул ее за плечи, – а то так рыло начищу, в зеркало взглянуть побоишься.

– О своем бы рыле побеспокоился, дубина!

Второй стражник, не склонный вступать в перепалку, оставил пост и направился к постели госпожи. То, что он увидел, привело его в состояние, подобное Кие, с той лишь разницей, что он не стал голосить, лишь затрясся как осиновый лист.

Первый стражник все еще отпихивал Кие от двери и уворачивал голову от тумаков и оплеух, которыми она его награждала.

– Уйми ты ее! – рявкнул он своему напарнику, – что ты там стоишь, как столб? Видишь, баба свихнулась! Ай! – это Кие, воспользовавшись секундной заминкой, особенно сильно стукнула его по носу, – хватит, дура! Сейчас голову откручу! Ну где ты там, Хайси?

Бледный как бумага Хайси вернулся к двери и прошептал:

– Госпожа-то того, преставилась.

– Че-е-го-о?! Не проспался, что ли? Что несешь?

– Померла она.

Стражник опустил руки, позабыв про беснующуюся Кие.

– Померла? – переспросил он с ужасом.

– Ага. Нужно уходить поскорее, Торо.

– Уходить? Куда?!

– Куда-нибудь, хоть к демонам. Здесь оставаться нельзя.

– Вас не выпустят, – вмешалась Кие, – вы, идиоты, что, не понимаете этого? Нас никого отсюда не выпустят! О, мы пропали! Мамочка!

Взглянув друг на друга с неописуемыми выражениями лиц, они рухнули на пол в молитвенных позах и закрыли головы руками, отгораживаясь от всего мира.

Кие уже не кричала, она рыдала, присев на корточки и раскачиваясь из стороны в сторону.

Такое положение вещей сохранялось довольно долго, пока в комнату не влетел переполошенный доктор Илли и не споткнулся о распластавшегося Хайси. Не удержавшись на ногах, он упал, но тут же вскочил. Окинув взглядом представившуюся ему картину, доктор не стал задавать глупых вопросов и нелепыми прыжками, словно хромающее кенгуру, помчался к Аурин. У ее постели он притормозил, а потом и вовсе остановился. Того, что он увидел, ему хватило с лихвой, но все равно, словно не веря собственным глазам, он упал на колени, схватил безжизненную руку, проверяя пульс.

– О боги, – простонал он, – нет. Только не это.

Илли обхватил голову руками.

– Как же так? Почему? Почему, боги?

Некоторое время он раскачивался, бормоча одну и ту же фразу, но потом, понимая, что уподобляется остальным, с трудом взял себя в руки. Побледнев так, что цветом лица стал схож с покойницей, доктор встал и пошатываясь, направился к служанке.

– Когда это случилось? – спросил он дрожащим голосом.

Кие ни на что не среагировала. Тогда Илли рывком поставил ее на ноги и влепил звучную оплеуху.

– Я спрашиваю: когда? Ну?

– О господин, – прошептала служанка, – ничего не знаю. Ничего, клянусь вам, господин! Я не будила ее, как вы велели! А утром, уже солнце давно взошло… Я не хотела ничего плохого! Я только немного потрясла ее за плечо. Она была такая холодная! О-о-о!!!

Кие опять зарыдала. Доктор, забывшись, сунул в рот край бороды и долго жевал ее, глядя сквозь служанку.

– Это неспроста, – прошамкал он невнятно, – неспроста. Ее в сон клонило? Она хотела спать?

– Вчера, да, господин. О, я не виновата!

– Хватит выть! – рявкнул доктор так, что борода выпала изо рта, – допекла ты меня, дура! Палка по тебе плачет!

Палка Кие не пугала. Она утерла слезы и с надеждой посмотрела на него. Палка плачет, это просто чудесно. Лишь бы не топор.

– Что она ела?

– Как обычно, господин, – и Кие скрупулезно перечислила все ингредиенты блюда.

– Кто принес еду?

– Я, господин.

– К ней кто-нибудь прикасался?

– Только я и госпожа, – она всхлипнула.

– Потом поревешь. У нас для этого будет много времени. Очень много, – совсем тихо добавил доктор, – она ела что-нибудь еще? – это было сказано вовсе безнадежно, поскольку он знал, что ничего сверх того, что ее заставляли съедать, Аурин не съела бы ни за какие блага в мире.