Текст книги "Краути (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

От первой трескучки Аурин отмахнулась, вторую чувствительно стукнула по голове. На несколько мгновений животное потеряло ориентацию и упало на землю. Потом встало и покачиваясь из стороны в сторону, хотело ретироваться, но его нагнало безжалостное копье госпожи Томин.

– Будь внимательна, гимин, – вполголоса сказала она, – иначе и с жизнью проститься недолго. От укуса трескучки умирают почти мгновенно.

Аурин покрепче вцепилась в копье.

Из всех охот эта охота была самой отвратительной. Собственно говоря, это даже охотой назвать было нельзя. Разве что, истреблением. Глупые трескучки лезли на рожон, не понимая, что должны сидеть тихо и не высовываться. Убитых становилось все больше и больше.

Наконец, последняя попала на копье к Рэкти и задергалась в агонии.

– Отлично, – сказал князь, – на сегодня хватит. Остальные расползлись по норам.

– Разворачиваемся? – осведомилась госпожа Томин.

– Мне кажется, сперва нужно объехать это место и еще раз проверить.

Аурин, чувствуя отвращение и неуместную жалость к убитым созданиям, тронула вожжи и последовала за госпожой. Она полагала, что гораздо лучше будет, если они уедут отсюда, но с другой стороны, князю лучше знать, ведь он не впервые охотится. Кто их знает, этих трескучек. Следом за ней пристроилась Рэкти, состроив презрительную гримасу, а за последней – Фодэ, жалостливо морщась.

Вдруг лошадь под Аурин, до сей поры ведущая себя спокойно, заржала, дернула крупом и встала на дыбы. Все это произошло столь быстро, что Аурин, не имеющая большого опыта, не успела сориентироваться. Она сжала руками вожжи, но недостаточно сильно. Новый толчок выбросил ее из седла и Аурин упала на землю, причем, пролетев порядочное расстояние.

Удар оглушил ее на пару секунд, но был вполне удачным, если так можно выразиться. Аурин не свернула себе шею, не повредила рук и ног, она лишь ударилась и вполне могла бы отделаться лишь синяками.

Но в шаге от нее лежала умирающая трескучка. Продолжая испускать еле слышное шипение, она со скрипом открыла пасть и острый язык метнулся в сторону Аурин

Девушка откатилась в сторону, но недостаточно быстро. Сильная боль обожгла ее лодыжку. Охнув, Аурин одернула ее и хотела привстать, чтобы посмотреть, в чем дело. Но не смогла.

– Боги, она укусила ее! – завопил кто-то.

Аурин не могла пошевелиться, она лишь смотрела прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Ее уходящее сознание бесстрастно отметило человека, наклонившегося над ней, ноги нескольких лошадей, окруживших место происшествия. Потом она почувствовала, что куда-то летит и даже не успев это осмыслить, отключилась.

И тут же на нее обрушились старые видения, как будто ждали именно этого случая. Тяжелый жар, давящий сверху, словно колпак, потрескивание и неприятный запах, заползающий в ноздри. Это не был запах пожара, хотя все остальное указывало на это. Этот запах был слишком въедливым и противным. Потом все кругом сотряслось от страшного грохота. Аурин закрыла лицо руками и завизжала. Вокруг нее кто-то бегал, кричал, падал и ронял вещи. Слова казались ей странно знакомыми, но девушка не могла понять, что же они значили. Куда более странным было то, что она сама кричала что-то очень похожее.

Потом Аурин оказалась в абсолютной темноте, которая окружала ее со всех сторон. И она в этой темноте плыла, словно в воде. Впрочем, возможно, здесь было темно, но не пусто. Где-то впереди тусклыми точками мерцали огоньки, а навстречу ей неслись огромные камни неправильной формы.

Пару раз сознание возвращалось к ней, но звуки, которые она слышала, оглушали ее. Девушка не могла различить ни одного слова, только однообразный и бьющий по ушам гул.

В третий раз Аурин очнулась и даже приоткрыла глаза. Приоткрыла потому, что сильная головная боль помешала ей это сделать. Но она уже могла различать звуки. Над ней говорили двое.

– Это немыслимо, – вещал один голос с явной долей изумления, – совершенно немыслимо. На моей памяти еще никто не выживал после укуса этих тварей.

– Но она жива, я это вижу, – произнес второй не менее изумленно.

– Да, она жива. Не знаю, правда, сколько это состояние продлится, господин. Она дышит, сердце ее бьется, но она ни на что не реагирует.

"Эй, что вы хотите этим сказать?" – хотела спросить Аурин, но из ее рта вырвался лишь неопределенный хриплый звук. Стоящие над ней отшатнулись, словно увидели призрак.

– О Боги! Вы слышали? Она что-то сказала! Аурин! Аурин, вы меня слышите?

Напрягшись, Аурин пыталась раскрыть глаза пошире, чтобы узнать, кто это. Ей удалось увидеть сперва расплывчатую фигуру, но спустя несколько секунд изображение начало улучшаться.

Девушка разглядела небольшую комнату, освещенную парой светильников и двоих людей, наклонившихся над ней. Одним из них был князь. Другой, маленький, сморщенный старичок с бородкой был ей незнаком.

– Кто… это? – хрипло спросила Аурин.

Ей почему-то показалось, что узнать данный факт было самым важным делом, а все остальное не заслуживает и сотой доли ее внимания.

Никто не спешил отвечать на ее вопрос. Оба смотрели на нее с изумлением, лишившись дара речи. Тогда она протянула руку и ткнула пальцем в старичка, который вздрогнул и отпрянул в сторону.

– Это кто?

– Это доктор, – пояснил князь, пришедший в себя после первого шока.

– Это невозможно, – пролепетал доктор, затрясши головой, отчего стал смахивать на старого козла, – невозможно. Госпожа, вы меня слышите?

Госпожа издала тихий смешок и отозвалась:

– Да. Я прекрасно вас слышу. Вижу, правда, гораздо хуже. Что-то с глазами приключилось.

– Позвольте, – пробормотал доктор, деликатно обходя князя и подступая к больной, – позвольте мне осмотреть вас, госпожа.

Девушка кивнула. Внушительная речь, которую она произнесла минутой раньше, совершенно исчерпала ее силы.

– Как вы себя чувствуете, госпожа?

– Как-то странно, – отозвалась она.

– Да-да, разумеется. Я понимаю, – бормотал доктор, прощупывая ее пульс и качая головой, так как был не удовлетворен результатом, – но как именно?

– Противно.

– Вам плохо? Вас тошнит? – встревожился он.

– Нет. Просто противно. А где я?

– Вы в комнате, госпожа. Лежите на кровати.

– Это я знаю. А где то, что было? Куда оно делось?

– Что вы имеете в виду? – врач приостановил осмотр и уставился на нее.

Но потом до него что-то дошло, и он просветлел лицом.

– А-а. Вы имеете в виду охоту. Она давно закончилась, госпожа.

Он взял со стола какой-то маленький пузырек и откупорил его. По комнате пополз приторный, неприятный запах и Аурин поморщилась.

– Что это?

– Лекарство, госпожа. Для укрепления сил.

– Фу, – отреагировала девушка, – не хочу.

– Это вам поможет прийти в себя, госпожа. Я понимаю, что на вкус он… не очень приятен.

Аурин поверила ему на слово, но выяснилось, что совершенно зря. Когда доктор поднес к ее губам чашку, в которой плескалось изрядное количество воды и несколько капель лекарства и она сделала глоток, то почувствовала, как ее внутренности выворачиваются наизнанку. Она чисто рефлекторно выплюнула все это обратно, обрызгав врача и собственное одеяло.

– Дерьмо.

– Госпожа, госпожа, – доктор едва успел спасти чашку, которая едва не упала на пол, – я понимаю, но надо. Понимаете, надо. Это для вашего блага.

Аурин отдышалась от необыкновенно насыщенного ощущения и со зверским выражением лица посмотрела на него. Потом решительно выхватила из рук доктора чашку и осушила ее одним глотком. Схватилась за горло и закашлялась.

– Редкостная гадость, – сообщила она, когда смогла.

– Что это такое? – спросил князь, о существовании которого все как-то позабыли.

Он взял в руки пузырек и повертел его в пальцах. Поморщился, уловив запах.

– Уверен, теперь вам точно станет полегче, – заметил врач, обращаясь к Аурин.

– Вот теперь меня точно тошнит, – отозвалась она.

Она легла обратно на подушку и глубоко вдохнула в себя воздух, стараясь прогнать это ощущение. До сих пор у нее не было времени как следует обдумать происшедшее с ней, но теперь Аурин подумала, что совершенно не помнит, отчего она вдруг оказалась здесь, лежа в постели. Ясно, что она заболела, раз около кровати стоит доктор. Но что способствовало этому? Она ведь должна что-то помнить. Кажется, он говорил что-то об охоте. Это сообщение не было для девушки пустым звуком, но никаких подробностей припомнить не могла. То есть, она могла согласиться, что охота имела место, но вот что там происходило, было покрыто мраком. Перед тем, как очнуться, Аурин слышала, как эти двое говорили об укусах. Значит, можно решить, что ее кто-то укусил и от этого она оказалась здесь. Но кто и зачем? Девушка хотела спросить об этом у доктора, но тот как раз что-то обсуждал с князем. Кстати, то, что этот человек был именно князем, она нисколько не сомневалась. А если еще поднапрячься, то можно было вспомнить и госпожу Томин, хотя эти воспоминания не доставляли ей удовольствия. Госпожа Томин – та женщина, которая постоянно называет ее неприятными прозвищами и упрекает в тупости, скудоумии, лености, несообразительности, невоспитанности и многих других недостатках. Этот список можно было продолжать до бесконечности.

– Вам легче? – неожиданно обратился к ней доктор.

– Ага, – тихо согласилась Аурин, кивая головой и понимая, что это ей еще слишком больно делать.

– Теперь лучше всего для вас было бы поспать, госпожа. Кстати говоря, лекарство, которое вы выпили, обладает усыпляющим действием.

– Для того, чтобы уснуть, мне никогда не требовалось такое лекарство, – вяло возразила девушка.

– Я и не сомневаюсь, госпожа, что вы всегда спали крепким и здоровым сном, но сейчас немного иные обстоятельства. Вы больны и вам требуется сон.

– Ладно, – признала Аурин очевидную вещь.

Глаза у нее и в самом деле начинали слипаться.

Врач еще что-то говорил ей, но его голос странным образом куда-то отдалялся, пока не пропал совсем.

Когда Аурин очнулась в другой раз, в комнате была служанка. Увидев больную, сделавшую какое-то движение, она бросилась к ней.

– Госпожа, – пролепетала девушка, – вам что-нибудь угодно? Пить?

Аурин нахмурилась, пытаясь ответить. На какое-то мгновение она напрочь позабыла все кетлинские слова и не могла сформулировать свой ответ. Но это длилось недолго.

– Да, спасибо, – отозвалась она слабым голосом.

Служанка метнулась в сторону и в скором времени поднесла к губам девушки чашку.

Аурин сделала несколько глотков и откинулась на подушки.

– Давно? – спросила она, избегая длинных фраз.

– Что? Что, госпожа? – встрепенулась служанка.

– Давно я здесь?

– Две недели, госпожа.

– Две недели, – безучастно повторила девушка, – это много. А что со мной было?

– О-о, – протянула служанка, – ужасное происшествие. Вас укусила трескучка.

– Что это такое? – Аурин попыталась приподнять брови, но у нее снова заболела голова.

Служанка посмотрела на нее странным взглядом, но очень скоро поняла, что спорить в этом случае не следует и прилежно ответила:

– Это такие… такое животное, знаете ли… с жалом.

– Змея, что ли?

– Нет, это не змея. Это… это… скорее похоже на собаку.

– Собака с жалом, – пробурчала Аурин, – жуткий кошмар опийного курильщика.

Она снова удостоилась взгляда, говорящего о том, что следует без промедления бежать за доктором, так как госпожа повредилась в уме.

– Как тебя зовут? – спросила девушка вяло.

– Кие, госпожа. Хотите еще чего-нибудь?

– Нет. То есть, да. Спать хочу.

После чего, Аурин закрыла глаза и снова заснула.

5 глава. Запах фенхии

На исходе месяца девушка была уже в состоянии встать, но была еще столь слаба, что доктор не позволял ей этого.

– Вам нужно прийти в себя, госпожа, – сказал он серьезно, осмотрев ее, – вам необыкновенно повезло, вы остались живы. Но дело в том, что я никогда раньше не сталкивался с такими случаями. Еще никто не выживал после укуса трескучки. Поэтому, я не могу предсказать действие яда.

– Мне уже лучше, – отозвалась Аурин, – и я уже не хочу так часто спать. Напротив.

– Да, это тоже очень странно, – он слегка нахмурился, – поистине странно подействовал этот яд на ваш организм. Сперва вы ни на что не реагировали, потом начали странно бредить, а потом засыпать слишком часто, чтоб это можно было счесть нормальным.

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что я бредила странно? – поинтересовалась Аурин.

– Я не мог понять ни слова, госпожа. Никогда не слышал столь странного языка. А уж поверьте, я бывал в самых различных местах.

Девушка приподнялась на локте, глядя на него с интересом:

– Вы знаете много языков, доктор?

Пожевав губами и подсчитав что-то на пальцах, он сообщил:

– Двадцать пять.

– Двадцать пять! – ахнула Аурин.

Она даже рот раскрыла, не в силах представить, как это возможно, выучить столько языков и не сойти с ума. Подумав, девушка села на постели и отбросила от лица волосы.

– Значит, вы никогда не слышали этого языка, доктор?

– Никогда. И ничего, похожего на него. Поэтому мне кажется, что это был совсем не язык, а просто набор звуков. Кстати, больные очень редко бредят так.

– Я уже поняла, что я редкий случай, – хмыкнула Аурин.

Старичок закончил смешивать ингредиенты в чашке, помешал их тонкой палочкой и протянул девушке:

– Выпейте, госпожа. Это поможет вам восстановить силы.

– А-а, – протянула она, – это то самое…

– Не совсем. То лекарство усыпило вас, а это напротив…

– А это придаст мне столько бодрости, что я начну носиться вокруг дома кругами.

Она сделала глоток и поморщилась:

– Теперь эта возможность вовсе не кажется мне притянутой за уши. Какая редкостная гадость!

– Зато полезная, – усмехнулся в бороду доктор, – пейте, пейте.

– А куда я денусь, – проворчала Аурин, допивая единым махом настой.

– Вот и хорошо, госпожа. Теперь ложитесь. Кстати, должен заметить, что мне редко попадаются такие больные, как вы.

– Да ну? – хмыкнула она.

– Больные с чувством юмора встречаются еще реже, чем укушенные трескучкой и после этого выжившие. Обычно, во время болезни чувство юмора отказывает напрочь.

– Я польщена.

Когда врач ушел, Аурин не выдержала и села. У нее кружилась голова и ее слегка мутило, но все равно состоянии было гораздо лучше обычного. Она примостила подушку поудобнее и хлопнула в ладоши. Таким жестом госпожа Томин всегда подзывала к себе прислугу. Может быть, это и у нее сработает.

Отворилась дверь и в комнату вошла Кие. Она низко поклонилась. Аурин возликовала про себя. Сработало!

– Госпожа чего-нибудь желает?

– Желаю. Принеси мне бумагу и грифель. Я буду рисовать.

– Но госпожа, доктор сказал, что вам нельзя вставать.

– Я и не буду вставать.

Помедлив, Кие ушла. Спустя десять минут вернулась, но не одна. С ней шла госпожа Томин. Она широко улыбалась. Аурин уже хотела изумиться, что из-за капризов больной слуги бегают за господами, чтобы они ее увещевали, но вскоре сообразила, что это наверняка всего лишь совпадение.

– Аурин! – пропела госпожа Томин, величаво присаживаясь рядом, – как я рада, что ты очнулась! Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, госпожа, спасибо, – слегка улыбнулась Аурин.

– Судя по твоему виду, этого не скажешь. Ты даже бледнее, чем обычно.

– Обычно, это цвет моей кожи. Понимаю, как это удручающе.

– О да, теперь я вижу, ты поправляешься. Кие, глупая девчонка, встретила меня у входа и тут же пожаловалась, что ты хочешь рисовать. Это правда?

– Да, госпожа. А вы считаете, что это может мне повредить?

– Почему? – она приподняла брови, – какие глупости! Я с удовольствием даю тебе это разрешение, если это так нужно. Хотя на мой взгляд, это решать тебе, а не мне.

Она еле заметно махнула рукой, словно отгоняя муху. Но Кие тут же поклонилась и ушла.

– Возможно, с моей стороны это будет эгоистично, но я не могу удержаться. Все идет как нельзя лучше. Мой сын почти забыл о существовании Рэкти.

Аурин приподняла брови:

– Странно, госпожа, меня это удивляет. Почему? Ведь не потому же, что я лежала здесь неподвижная, как бревно.

Госпожа Томин нахмурилась, окинула девушку грозным взглядом и сказала:

– Ты дерзкая девчонка, Аурин. Тебя даже укус трескучки не в силах исправить. Мне никогда не научить тебя почтительности и послушанию, из тебя так и лезет рыбацкая деревня. Не знаю, почему я терплю это так долго, – она сделала паузу и уже мягче добавила:

– Наверное, потому, что мне всегда нравились смелые люди.

– Простите, госпожа, – сказала Аурин для проформы.

– Не думаю, что это было сказано искренне, – она встала, – я вовсе не жду никаких извинений от тебя, деревенщина. Ты ведь уверена, что не сказала ничего возмутительного, – но направляясь к двери, госпожа Томин улыбалась.

Остановившись у двери, она повернулась к больной:

– Надеюсь, ты не будешь грубить моему сыну слишком часто, иначе он это заметит.

– А что, он еще не заметил? – невинно осведомилась Аурин и фыркнула.

Госпожа Томин покачала головой и ушла.

Девушка взяла лист бумаги и грифель. Задумчивым взглядом окинула комнату. Что же ей нарисовать? Ну, не это же помещение и себя саму на постели. Очень приятное зрелище, ничего не скажешь. Нет уж, хватит того, что на нее из без того пялятся все, кому не лень. Нужно подумать. И девушка думала столь усердно, что прошло немало времени. Наконец, когда ее глаза совсем затуманились, она провела грифелем одну линию, потом другую, оценила произведение рук своих и грифель уже заскользил по листу гораздо быстрее.

Изредка она останавливалась, оценивая нарисованное и снова принималась за работу. Девушка так увлеклась этим занятием, что у нее раскраснелись щеки, а в глазах появился блеск.

Прервал ее скрип двери. Раздосадованная шумом, она подняла голову и увидела Кие.

– Ну, в чем дело? – недовольно спросила Аурин.

– О, простите, что отвлекаю вас, госпожа. Но там князь, он хочет вас видеть.

– Что-то сегодня все хотят меня увидеть. Может быть, позже?

Но заметив выражение ужаса на лице служанки, добавила:

– Ладно, пусть заходит.

– Да, госпожа. Вы хотите, чтоб я уложила вам волосы?

– Не надо, – махнула рукой перемазанная грифелем Аурин, – я сама справлюсь с этим нехитрым делом.

Она быстро скрутила волосы жгутом и связала их, именно так девушка всегда и поступала со своими волосами. Не доставало лишь платка для полного сходства.

– Я все равно ужасно выгляжу, так что, какая разница.

Кие, фыркнув, убежала. Аурин устремила взгляд на дверь. Следует ли ей встать и поклониться? Или может быть все же князь сделает скидку на ее плохое самочувствие? Впрочем, пожалуй, лучше не вставать. Она не одета. Не стоит вводить его в искушение. Хотя… Аурин с сомнением посмотрела на свои излишне тонкие руки и представила, в каком состоянии все остальное. Какое уж тут искушение! При взгляде на живой скелет подобных мыслей не возникнет, это просто невозможно.

Когда князь вошел, Аурин низко наклонила голову, надеясь, что это сойдет за поклон и понимая, что надеяться глупо.

– Добрый день, господин, – сказала она, – прошу меня простить, что я не могу встать и поприветствовать вас, как подобает.

– Не надо, – он махнул рукой, – я всего лишь пришел узнать, как вы себя чувствуете, гимин.

– О, очень хорошо, господин.

Князь подошел ближе и сел на то место, где некоторое время назад сидела его мать. Аурин сидела, сложив руки поверх одеяла с таким чинным видом, словно находилась на каком-нибудь высоком сборище. Неоконченный рисунок лежал рядом.

– Вы рисуете?

– Да, господин, – подтвердила девушка очевидную вещь, – я подумала, что в этом нет ничего плохого.

И тут же подумала еще об одной вещи: как глупо звучит то, что она сказала. Князь, вероятно, подумал о том же, но вслух сказал:

– Ничего плохого. Но что это?

Он взял лист бумаги в руки и принялся его внимательно рассматривать. Аурин тем временем раздумывала, что же ответить на этот вопрос. Она и сама точно не знала, что это

– Что это? – повторил князь.

– Камни, господин.

– Я вижу, что камни. Но почему они летают?

– Не знаю. Мне показалось, что это будет интересно, господин.

По-видимому, это объяснение его не удовлетворило.

– Ваш рисунок слишком мрачен. Все черное.

– Но там нет солнца.

– Где?

– Ну… там, – девушка указала на рисунок.

Хмыкнув, князь вернул ей лист бумаги.

– Вы очень странная девушка, гимин. Где вы это видели?

– Во сне, – ответила Аурин, – я летела в полной темноте, а навстречу мне летели огромные валуны.

Он ничего не сказал на это, но подумал, что после укуса трескучки может присниться и нечто похуже.

– Очень хорошо, гимин, – князь поднялся с места, – я рад видеть, что вы поправляетесь. Надеюсь, что совсем скоро вы будете здоровы.

Аурин поклонилась в ответ на это и проводила его взглядом до двери. Потом снова посмотрела на рисунок. Этот сон в последнее время снился ей с пугающей регулярностью. Но она предпочитала видеть его, чем тот, другой, в котором слышится потрескивание огня, крики, а потом страшный грохот и полная темнота. Почему-то от этого сна ее трясло, как в лихорадке.

Принесенный служанкой обед не вызвал в ней энтузиазма. Она вяло ковырялась в тарелке и через силу проглотила несколько кусочков, но зато выпила две полные чашки чаю. Кие, увидев, что почти все осталось на подносе, всплеснула руками и помчалась за доктором.

Запыхавшийся старичок осторожно присел на циновку, расправив спину и покачал головой:

– Нужно есть, госпожа. Нужно поддерживать силы.

– Но мне не хочется, – возразила Аурин, – я совсем не голодна.

Вздохнув, доктор задумался, а потом сказал:

– Я приготовлю вас настой из трав, улучшающих аппетит.

Кряхтя, он поднялся на ноги, приговаривая:

– Не нравится мне это. Совсем не нравится. И все же, госпожа, попробуйте съесть еще что-нибудь. Проглотите через силу, как лекарство.

– Ну хорошо, – согласилась Аурин, – я попробую.

Она почти не жуя, проглотила два кусочка мяса, потом, поймав укоризненный взгляд доктора, еще один.

– Уже лучше, госпожа, – кивнул он, – если у вас нет аппетита, это очень плохо. Но будет гораздо хуже, если вы будете потакать этому желанию. Лучше будет, если вы попробуете съедать хотя бы половину принесенного, даже если чувствуете, что совершенно сыты. Считайте это лекарством, госпожа и моей настоятельной рекомендацией.

– Хорошо, доктор, – кивнула девушка в ответ, – вы считаете, что это все еще действие яда?

– Я не знаю, как действует яд трескучки, госпожа. У меня не было возможности его изучить. Все укушенные умирали спустя несколько минут. Сперва наступало полное оцепенение, а потом смерть, надеюсь, безболезненная. Я не понимаю, почему вы остались живы.

Аурин пожала плечами, словно хотела сказать: "Кто из нас доктор?"

– Но вполне возможно, что действие яда еще не закончено, госпожа. Поэтому вам следует быть очень осторожной.

Девушка приняла все его рекомендации к сведению и перед ужином выпила кружку настоя, который должен был повысить ее аппетит.

Возможно, доктор неправильно рассчитал дозу. Еда после настоя показалась Аурин еще более отвратительной. Но она все же осилила половину, помня о словах врача. Хотя бы потому, что поддерживать и без того слабые силы все же было нужно.

После ужина Кие помогла ей принять ванну и уложила в постель. Девушка была еще слишком слаба, чтобы делать это самостоятельно. К тому же, Кие считала свои действия вполне обычными, по ее мнению, господа не делали этих вещей сами даже будучи здоровыми.

Сны на сей раз пощадили Аурин. Ей ничего не приснилось и наутро она чувствовала себя бодрой. Настолько бодрой, что решила встать и самостоятельно умыться, не призывая Кие.

Она откинула одеяло и поднялась, но в это время почувствовала, что с нее посыпалось нечто мягкое, легкое, почти невесомое. В недоумении замерев, Аурин оглянулась.

Сначала она ничего не поняла, но потом ее взгляд уперся в подушку. Там лежал ворох золотистых волос. Пока девушка смотрела на это расширенными глазами и недоуменно моргала, еще несколько прядей упало с ее плеч.

– Что это такое?

Холодный ужас наполнил ее, у Аурин даже перехватило дыхание. Неужели и это – действие яда? У нее уже волосы начали выпадать. Что дальше будет? Обеими руками она схватилась за голову.

Волосы были на месте. Точнее, то, что от них осталось.

Вошедшая Кие с грохотом выронила из рук поднос и вскричала не своим голосом:

– О госпожа, госпожа, что это с вами?

Аурин, позабыв о своей слабости, кошкой прыгнула к зеркалу. Ее глазам представилось нелепое зрелище. Одна половина головы была нетронутой, длина волос обычна, зато со второй случилось нечто ужасное. Волосы едва прикрывали мочку уха.

– Я не понимаю, – изумленно спросила Аурин, – как это? Это ведь не болезнь, нет?

Она не заметила, что осталась одна. Кие убежала. Правда, ненадолго. Спустя несколько минут она вернулась с доктором.

Тот сперва застыл на пороге, отшатнувшись от увиденного, но потом заинтересованно прищурился:

– Ну-ка, ну-ка. Любопытно. Госпожа, позвольте.

Он осторожно взял ее за руку и медленно повернул из стороны в сторону.

– Так, так. Госпожа, я понимаю ваш испуг. Но здесь медицина бессильна.

– Я понимаю, но…, – она осеклась и уже более внимательно посмотрела на себя в зеркало.

– Это не яд, – хмыкнул доктор, – это острый кинжал, госпожа.

Только теперь Аурин увидела, что с правой стороны ее волосы безжалостно отрезаны.

Покусав нижнюю губу и раздумывая, она повернулась, заметила Кие и велела ей принести острый кинжал. Доктор понимающе кивнул головой и вышел.

Девушке пришлось достаточно долго потрудиться над своей головой. Когда все было закончено и она осмотрела себя в зеркало, то признала, что получилось не так уж плохо. Короткие волосы придавали ее лицу некоторую беззащитность и в то же время странную притягательность. Впрочем, беззащитность всегда была притягательна. В довершение своего туалета Аурин повязала голову ярким шарфом и осмотревшись, решила, что так ей идет еще больше.

Она не задавала вопросов, кто это сделал. В этом доме у нее был лишь один недоброжелатель. Об этом она узнала совсем недавно и не без помощи госпожи Томин, которой пришлось потрудиться, чтобы вдолбить эту мысль в ее тупую голову.

Что ж, Рэкти сумела замечательно ей досадить, не сказав при этом ни единого слова. Раз наложница перешла к более решительным действиям, значит для этого была причина. Что там говорила госпожа? Князь почти позабыл о ее существовании. Вот, она и решила напомнить, не ему, а ей, что ее рановато списывать со счетов.

– Я хочу выйти во двор, – сказала Аурин служанке.

– Но госпожа, разве вы не будете завтракать?

– Ах, да. Буду, конечно. Совсем забыла.

Сев на место, девушка задумалась. Она снова забыла о завтраке. Следуя предписания доктора, Аурин выпила настой и проглотила пищу, не ощущая ее вкуса. Все-таки, это странно. Раньше она частенько испытывала голод, а теперь просто забывала, что на свете существует еда. Как это можно объяснить?

Кие убрала поднос и решительно взяла Аурин под руку.

– Вы еще слишком слабы, госпожа. Я помогу вам.

– Помоги, – равнодушно согласилась девушка, согласная с ее утверждением.

На ногах она в самом деле чувствовала себя не слишком хорошо.

Свежий воздух на несколько минут оглушил ее. У Аурин перед глазами поплыли разноцветные круги и она была вынуждена вцепиться в Кие и почти повиснуть на ней. Глубоко вдохнув несколько раз, девушка пришла в себя и смогла утвердиться на собственных слабых ногах.

Они медленно прошлись по узкой извилистой тропинке. Завидев впереди знакомый бассейн, Аурин обрадовалась, что сможет немного посидеть на парапете. Но спустя мгновение она увидела, что он уже кем-то занят. Это была Фодэ, смотревшая на них расширенными глазами, полными ужаса.

Аурин бессознательным движением притронулась к голове и встревожено спросила:

– Что, все так плохо? Мне казалось, нет.

– Ох, нет, – выдохнула Фодэ, прижав ладони к щекам, – я не знаю… Простите, гимин. Я просто не могу поверить собственным глазам. Вы живы?

– А, вы об этом. Да, конечно. Со мной все в порядке. Не волнуйтесь, Фодэ. Я жива и здорова. Ну… не совсем здорова, но жива, это точно.

Аурин подошла ближе и смогла наконец осуществить свое желание, сев на парапет.

– Можно? – спросила она на всякий случай.

Фодэ перевела дух, не сводя с нее больших глаз.

– Н-да, – кивнула она, – да-да, конечно, садитесь. Знаете, я до сих пор не могу прийти в себя. От укуса трескучки еще никто не выживал. Никто, поверьте.

– Я верю, верю, – фыркнула Аурин, – мне это уже говорили. Доктор каждый день начинает осмотр с этой ключевой фразы, приговаривая при этом, что я редкий больной, которого до их пор еще ни у кого не было. Но никто до сих пор так и не объяснил мне, почему этого не произошло со мной.

– Слава Богам, что не произошло, – серьезно заметила наложница, – и я этому очень рада. Простите, что не сказала сразу. Я была немного… поражена.

– Конечно, – кивнула Аурин.

– Меня очень расстроил этот случай, гимин. Проклятая трескучка! Что ей стоило укусить Рэкти?

– Трудновато было бы ей туда допрыгнуть, – пошутила девушка, – ведь Рэкти, в отличие от меня, не упала с лошади. А я не очень хорошо езжу верхом. До сих пор у меня было маловато практики.

– Это поправимо, – успокоила ее Фодэ, – когда вы окончательно поправитесь, я с вашего позволения помогу вам разобраться в этой нехитрой науке. Как вы совершенно справедливо заметили, гимин, главное в этом – практика. Немного потренируетесь и будете ездить верхом гораздо лучше Рэкти. Заткнете ее за пояс.

– Было бы неплохо, – улыбнулась Аурин, – и не говорите со мной столь официально. Можете называть меня по имени. Если на то пошло, я в таком же положении, что и вы. Если не хуже.

– О, что вы, что вы! – замахала руками Фодэ, – ваше положение нельзя даже и сравнить с моим! Когда вас укусила трескучка, вам предоставили лучшую комнату в доме и ухаживали за вами словно за членом княжеской семьи. Это большая честь, которой я никогда не удостоюсь.

Аурин немного поморщилась. Она предпочла бы обойтись без столь высокой чести, так как всегда думала, что на свете ничего не делается просто так. За все приходится платить. А ей совершенно не хотелось расплачиваться за предоставленный ей комфорт и высокое обслуживание.

– Ох, – Фодэ присмотрелась к своей собеседнице и ее брови взлетели высоко надо лбом, – что с вашими волосами, Аурин?

– Ах, это, – девушка махнула рукой, – я ведь уже говорила, ничего особенного. Знаете, после всего, что случилось, они ужасно выпадали, вот и пришлось их обрезать.

– Как печально, – наложница покачала головой, – но по-моему, вам и так очень хорошо. Только непривычно немного.

– Это всего лишь волосы, – сказала Аурин, – они отрастут.

– Да, вы правы. Хотя жаль немного, такие великолепные волосы! Редкий цвет. Скажите, гимин если это не секрет, откуда вы родом?

Аурин вздохнула и покачала головой.

– Это не секрет, Фодэ. Если бы я знала, то непременно сказала бы вам об этом. Но я и сама понятия не имею, откуда я родом. Я ничего не помню о своем детстве.