Текст книги "Новая русская сказка"

Автор книги: Екатерина Квашнина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ну и как, готов? – послышался насмешливый голос. Я взглянул на часы: Анабелла явилась раньше срока на десять минут.

– Готов, – отвечаю, а сам ничего не беру.

Княжна удивилась:

– А тебе что, ничего не нужно?

– Адрес парка нужен, – обаятельно улыбнулся я.

Какой-то очень странный, заметно потеплевший с нашей первой встречи взгляд Анабеллы обежал меня с головы до ног. Она молча протянула мне карточку с адресом и, снова скосившись на меня, вышла.

– Что это с ней? – озадаченно пробормотал я, уходя. Отродясь такого теплого взгляда не встречал, только от Васиного теплей стало. – Приворотного зелья заместо чая хлебнула?

Царевна безразлично пожала плечами и пожелала мне ни пуха ни пера.

– К черту, – выдохнул я и собрался выйти.

– Эй!

Я обернулся.

– Ты телефон забыл, – Василиса протягивала мне мобильник.

– Он выключен? – на всякий случай спросил я.

– Да, а зачем?

– Да потому что дебильник это, а не мобильник. Не хватало еще, чтоб он снова меня выдал. Спасибо, – я принял телефон у нее из рук. Секунду она еще подержала мою руку, затем снова пожелала удачи и отошла.

– Сыграем в карты? – предложил ей Волк.

– Не откажусь, – и Васька достала колоду.

Я, наконец, отошел от легкой эйфории, непонятно с чего вдруг на меня нахлынувшей, и, не хлопнув дверью, ушел.

С пустыми руками.

Ну не задание, а сплошное удовольствие! Идешь себе по солнцем залитому парку и балдеешь. Птички поют, вокруг детишки играют, девочка через скакалку прыгает, мальчишки в сотки режутся; листва липовая над головой под ветром шумит, тепло, благодать… ищу взглядом красу писаную – Елену Прекрасную, описанием руководствуясь. Ага, вон какая-то девушка идет, черноволосая, синеокая, красивая как корова сивая. Подошел я к девушке, притулился рядом и стал ждать, пока она на меня внимание обратит.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался я, улыбнувшись девушке. – Как вас зовут?

– А меня не зовут, я сама прихожу, – отшутилась та. Но от меня отделаться непросто.

– Девушка, а, девушка… ну скажите, как вас зовут?

– Ну Ира, Ира! – рассердилась девица.

– Извиняйте, обознался, – я улыбнулся ей еще раз и ретировался.

А вот еще одна по дорожке идет. Догнал ее, говорю:

– Привет, Лена!

Она обернулась, посмотрела на меня как на очумелого и фыркнула:

– Вы ошиблись, молодой человек. Я – Аня.

Короче, с два часа гулял я по парку в поисках Елены Прекрасной. Ошизеть успел. Оказалось, что не так-то уж и мало красивых синеглазых брюнеток бродит по Вязьме. Скоро я умаялся, хотел было присесть, не глядя, на скамеечку под ясенем, да тут кто-то как заговорит сзади:

– Смотри, куда садишься, хам!

Я оглянулся и увидел красавицу искомую. Сидела она на скамье, выбранной мною для отдыха, окруженная с боков охранниками. И впрямь краса писаная: волос черный, смоляной, шелковистый, брови соболиные, ресницы, тушью накрашенные, – аки пух, уста алые помадой суперстойкой подчеркнуты, белолика, очи синющие. Одета в сарафан расписной да кокошник, уж немодный давно. Улыбочка на губах ехидная играет, в глазах живой интерес написан.

– Да садись, садись, добрый молодец. Знакомиться будем. Ты откуда такой красивый?

Это я-то красивый?! Я тут же заподозрил Елену в неправильном использовании контактных линз.

– Из столицы я!

– А-а, то-то гляжу – хамоватый такой. Как зовут-то?

– Ваня, – а чего мне тут лгать? – А тебя?

– Елена Прекрасная.

Я с ней говорил, а сам разглядывал. Разглядывал-разглядывал, да так и понял, что Вася раз в сто красивей будет: у этой вон и нос пимпой, и "клыки" торчат – того и гляди цапнет, и уши лопухами под косою скрыты. Поди, смой косметику – уродина будет. Ну да о вкусах не спорят.

Мы полчаса трепались о том о сем, плотно так познакомились. Наконец я улыбнулся ей. Улыбался долго, еще и в глаза заглянул. Она и растаяла.

– Слушай, Ваня… а у тебя девушка есть?

Я обрадовался: все идет по плану.

– Есть, – наготове была шутка.

– Какая? – напряглась Елена.

– Кукла Барби!

– Честно?

– Честно!

– Тогда давай встречаться?

– Давай! Только я из бедной семьи, а тебе уже наверняка богатого мужа прочат…

– Как ты догадался?

– Дедукция – мать детектива! – изрек я. – И, подозреваю, этот жених вряд ли тебе нравится… да? Тогда у меня есть дельное предложение. Давай убежим!

– Ты что? Я… я боюсь с тобой бежать, – насупилась она. – Мало ли что может сделать плохого топ-модели столичный мужик!

– Э, э, – я, в свою очередь, тоже нахмурился. – Я не какой-то там…

Короче говоря, подозрительно быстро все обстряпалось. Мне, правда, это осторожности не добавило. И вот, когда Елена отослала своих секьюрити принести нам по пачке чипсов, мы, держась за руки, побежали к открытым воротам парка. Однако, Елену, видимо, очень берегли: завидев, что она бежит куда-то без верных охранников с каким-то подозрительным типом, сторож запер южные ворота на замок. Мы ринулись к северным; но их перегородил милицейский пост. Тогда я потянул топ-модель в кусты, где скрывался забор, через который было удобно перелезть. Все шло просто отлично!

Но только я собрался перелезть, как вдруг Елена скуксилась.

– Вань, я не могу.

– А что такое? – насторожился я, помня наказ Анабеллы.

– Я… косметичку забыла. А без нее я никакая не Прекрасная…

– Что же теперь? – деланно опал с лица я.

– Вань, слушай. А ты не мог бы мне ее принести, а?

– А где она? Дома?

– Нет-нет! Не ходи в дом, там сигнализация! Она на скамейке осталась.

Я быстренько прикинул в уме. Анабелла сказала, что Елена будет требовать принести косметичку из дома, а в доме сигнализация. Значит, раз косметичка лежит на лавке, а не в доме, взять ее можно… и кивнул.

Довольно быстро я добежал до нашей скамейки. Охранников все еще не было. На скамейке сиротливо валялась кошелочка, из которой торчала тушь и помада. Как я понял, это и была косметичка. Воровато оглядевшись, я схватил ее и…

И вот опять посетовал, что не послушал Анабеллу. Сигнализация взвыла не хуже ультразвука, понабежали охранники, едва меня не схватили, но я вовремя улизнул при помощи все того же нехитрого приема, с которого начиналось повествование, и помчался вместе с косметичкой, нашпигованной, оказывается, уже оборванными мной проводами, в сторону девушки. Елена же в замешательстве глядела на погоню. Ну, я ее понимал. С одной стороны, ей и со мной убежать очень хотелось, а с другой она уже догадалась, что я послан ее похитить для князя, и ужасно не желала оказаться замужем за Владимиром. Если она убежит со мной, то рискует оказаться в невестах у князя. А если позволит меня схватить – то девичье сердце сожмется от жалости… разбивая ее сомнения в прах, я, подбежав, схватил ее за руку:

– Бегом!

Она бежала медленно, запутываясь в собственном сарафане, и я, плюнув на все, подхватил ее на руки. Выскочил к забору, поставил Елену на землю, перемахнул через забор, помог перемахнуть девице, снова подхватил на руки – и снова убегать.

У самого терема князя Владимира я вернул дочери бизнесмена Козлова вертикальное положение, и мы заскочили внутрь. Я помог похищенной топ-модели подняться по лестнице к Анабелле, но княжна приказала:

– Пересидите погоню в подвале. Не волнуйся, агент, в этот раз туда не полезут.

Мы с Еленой медленно спустились в подвал, я отворил дверь, пропуская ее вперед, следом зашел сам. Усадил Елену на свое обычное место, придвинул ей термос и бутерброды. Елена одарила меня теплым взглядом, Василиса – строгим, Волк – удивленным. Я, не говоря ни слова, отодвинулся от топ-модели и принялся расспрашивать Серого Волка, как-то они тут без меня. Волк отвечал охотно:

– Кобзон нам, Ваня. Кобзон. Мы тут… короче… подслушивающим устройством твоим попользовались… и услышали, что Анабелла – колдунья. Она нас так просто не отпустит, придется с ней драться.

– Но я же выполнил три задания?

– Ну и что? Ей-то что? У ведьм ни чести, ни совести нет. Плевала она на свои обещания.

– Может, Василиса что-нибудь придумает?

И тут подала голос Елена:

– Вот вы и попались, – тихим, но уверенным голосом заявила она. – Мы с Беллой вместе продумывали этот гениальный ход, способный заточить даже самого Его Величество, государя нашего и покровителя Кощея свет Бессмертного, поручившего нам это задание.

Сначала Белла пыталась натравить на вас призрак сестры боярина Покрышкина, вызвав его к жизни при помощи Перстня Некроманта; но это не удалось из-за удивительной удачи Ивана. Тогда она пустила по вашему следу двадцать дружинников; но вы и с ними справились играючи благодаря совершенно неожиданно подоспевшей Василисе Гороховне, на диво ловко дерущейся. Я по поручению Беллы заранее опрыскала ваш поезд волшебным раствором; но вам снова повезло с тремя богатырями. Кощей бы все, все отдал, даже нас, чтобы только узнать секрет везения русского парня Ивана по прозвищу Дурак.

– Я бы и рад, – оскорбленно осклабился я, не без ехидства в голосе, – Да сам не знаю!

– … и последней нашей ловушкой должна была стать эта. Ты мог погибнуть во время первого задания, когда тебя едва не поймали. Ты даже не удивился, насколько ломаной и ненатуральной выглядела версия причины похищения Жар-птицы, любезно подсунутая Анабеллой. Но тебе повезло. Мы не учли скорости твоего зверя… Ты мог погибнуть во время второго задания – никакой царь тебе не звонил. Знаешь, как легко подделать голос? Но тебе снова подфартило! Третье задание… легкое, не правда ли? Именно оно и заманило тебя в ловушку. Ведь у тебя же была возможность бросить друзей и в одиночку закончить свое дело, сбежав. Но тебе это даже в голову не пришло! И не пришло бы, мы видим тебя и твои задумки насквозь, – Елена стерла грим. Однако симпатичной, вопреки моим ожиданиям, быть не перестала. Теперь она, правда, один-в-один походила лицом на Анабеллу, только выглядела более женственно. – Так что теперь вы трое в ловушке. Из которой вам не выбраться. А пока… разрешаю вам погулять в садике за теремом, обнесенном каменной стеной – через нее лезть еще бесполезнее, чем пилить эти стены алмазным лезвием…

– Кто ты? – спросила Василиса.

– Елена Прекрасная, дочь настоящего князя Вязмеского! – расхохоталась она нам в лицо. – Будем знакомы! А теперь – вон отсюда в сад, вас там уже ждут!

Альтер-княжна хлопнула в ладоши. На наших глазах часть стены отъехала, открыв проход в сад. В саду, обнесенном фантастически крепкой стеной, перебрасывались молоньями и фаерболами Анабелла с отцом. Увидев нас, они прекратили свою тренировку. Я не успел и слова сказать, как князь-колдун Владимир вытянул руки перед собой, посылая магический импульс. Мои спутники застыли ледяными статуями. Анабелла медленно подошла ко мне и неожиданно ласково заговорила:

– Кощей свет Бессмертный велел тебя убить… Иван… но вчера я поняла: ты мне… нравишься. Останься со мной…

Я нахмурился. Она, чаруя меня своим стальным взором, прижалась ко мне, заглянув в глаза, продолжила:

– Согласись, лучше дожить свой век мужем лучшей Ведьмы Нью-Йорка, да еще и живым, чем быть тайным агентом захудалого царька, к тому же мертвым. Женись на мне, мы будем жить долго и счастливо, и… если Перстень Некроманта подсобит – то даже смерть не разлучит нас! Я уже испросила разрешения у отца, он согласен… я люблю тебя! Женись на мне!

На меня нахлынуло какое-то наваждение, внутренний голос шептал: "Согласись! Согласись!" Я, едва передвигая полупарализованными от чар конечностями, обернулся на своих друзей, ища поддержки. Василиса сквозь корку льда глядела на меня умоляющим взором, непонятно, как еще не растопившим лед. Сердце заколотилось, в нем смешались многие чувства: тревога за друзей, страх за себя, магическая тяга к колдунье и искренняя – к… к друзьям, к работе, к родине, наконец!

– Я не могу! – взвыл я, чувствуя, как будто какая-то колдовская цепь, сковывавшая мое сознание, порвалась, с треском лопнула.

– Тогда тебе придется умереть! – нечеловеческим голосом рыкнула княжна.

– Бей его, доча! – поддержал князь.

Они разом всадили в мою сторону по разряду молнии. Пахнуло озоном, и я отскочил, каким-то чудом не попав под них. Тогда в меня полетело, как я его окрестил, заклятие Ледяной Стрелы, файербол и водяное копье. Потом – земляной голем, потом – стая хищных нетопырей, потом – какое-то некромантское заклятие… я чудом успевал уворачиваться. Все деревья в саду вскоре были сожжены.

Через несколько минут меня оттеснили к стене и приготовились добить… я с отчаянием бросил взгляд в сторону замороженных друзей. Волк скулил сквозь лед, Вася, не теряя времени даром, указала мне взглядом на торчащий из сумы красный пузырек. Я, поняв намек, поднырнул под руками у колдовской семейки и, достав пузырек, откупорил его. Вася глазами сделала знак: "Выпей!" Я выпил. Внутренности обожгло, но зато теперь я почувствовал, что могу отвечать колдунам на их магические выпады тем же. Моему сознанию оставалось лишь одно: выбирать чары. И вот тут-то я возблагодарил себя за то, что не просиживал штаны за вырезанием по дереву, как Демьянко, а резался в компьютерные игры вроде "Diablo" и "Sacred: Князь Тьмы". Ибо, похоже, сейчас именно с таким князем я и сражался. Хотя четко понимал, что до Кощея Владимиру далеко.

Однако действие зелья быстро кончилось, и меня снова оттеснили к стене. Я уже приготовился геройски умереть за друзей и Родину, как вдруг в небе послышался стрекочущий звук, и голос, усиленный громкоговорителем, возвестил:

– Агент Иван! Как слышите? Берите напарников, сейчас мы спустим вам лестницу!

Я поднял глаза наверх. Над нами вращал винтом допотопный лётный агрегат – геликоптер. Прямо мне на голову свалилась веревочная лестница, как только вертолет опустился достаточно низко. Колдуны испуганно отскочили. Я, пользуясь их замешательством, бросился к Волку и Василисе, быстро выхватил из сумы горелку и наспех растопил лед. Все в ледяных крошках, дрожащие от холода, друзья полезли вверх по лестнице; выждав немного, я полез вслед за ними. Геликоптер начал подниматься. Мы уже почти скрылись за облаками, когда Анабелла послала вслед свой прощальный привет нам: раскаленный до температуры плазмы, в лестницу прямо за моей спиной вонзился фаербол. Я принялся нервно поторапливать Волка и царевну: жить-то хочется. Подошвы уже обжигало, когда мы, наконец, доползли до кабины. Пришлось обрубить за собой лестницу, чтобы огонь не пробрался в салон.

Волк потеснился, места не хватало, и на оставшееся рядом с пилотом сиденье приземлился я, вопреки возмущенному ворчанию Премудрой усадив ее к себе на колени. Усевшись, я тут же обернулся к пилоту. И узнал в нем боярина Родиона Валерьевича Тараканова, с которым подружился в тереме царя Гороха. Родион Тараканов был достаточно молод для думского боярина в общепринятом представлении этого слова. Он был всего на шесть лет старше меня и выглядел достаточно модным парнем в спортивном костюме.

– Здорово, Родион! Где ты откопал эту колымагу? – поинтересовался я.

– Где-где, в музее авиации! – буркнул он сквозь шум винта; я запоздало додумался захлопнуть дверь.

– А как ты узнал, что мы в беде?

– Легко. Мне поручил царь спасти вас.

– А он откуда знает? – вытаращилась царевна, вцепившись в мою шею (из-за боязни летать, как пояснила она).

– Он… Его Величество после вашего телефонного разговора полез искать в Интернете информацию о Анабелле Владимировне и князе Владимире. И знаете, что обнаружил?

– Ну?

– Анабелла и Владимир – это Анна Белла де Люсьен и Вольдемар де Люсьен, граф и его дочь, которые десять лет назад эмигрировали в Тридевятое царство и прославились там как Король Молний и Нью-Йоркская Ведьма. А ведьм в Тридевятом оч-чень-таки уважают…

– Уважают?! – скривились мы втроем. Да что же это за царство такое, коли там ведьм почитают?!

– Да-да, уважают! Кино про них снимают… так вот, и эти двое нанялись на службу к Кощею. Так что хорошо, что я вас вовремя спас.

– Ну еще бы! – вполголоса сказал Серый Волк, усмехнувшись.

– Батюшка не знает, что я… ну, тут? – обеспокоенно поинтересовалась у Тараканова Василиса.

– Нет, – отмахнулся тот.

– Вот и хорошо. Не говорите ему.

Вдруг мы приземлились на дороге к Чертову лесу.

– Ну все, тут мне придется вас высадить, – огорченно вымолвил Родион Валерьевич. – Дальше везти не могу.

– Почему?

– Экологи прибьют. Я ж тут топливо расходую. Да и пора мне, царю отчеты предоставлять, дела государственные вести…

Он распахнул перед нами дверь. Мы взяли наши вещи, сошли. Вежливо попрощавшись с нами, Тараканов захлопнул дверь, и геликоптер, обдав нас волной воздуха, взмыл в небо.

Я еще какое-то время махал вертолету рукой, а потом мы в чистом поле устроили привал – сил куда-то идти не было никаких. Волк встряхнулся, освободился от остатков ледяной крошки – и ему хорошо, шуба-то при нем. А вот вымокшая до нитки Василиса вся дрожала и клацала зубами, как ходячий скелет. Я подумал и накинул на нее покрывало. Потом еще подумал и, так как часть Васиного личного снаряжения осталась в "княжеском" саду, дал Василисе свою запасную рубаху, оказавшуюся ей до колен. Она, быстро сбегав в кусты и переодевшись, вернулась и зарылась с головой в спальник. Давно наступила ночь. Я снова подумал (прямо на меня не похоже – так много думать!) и тоже залез в свой спальник. Волк улегся между нами, согревая обоих, и так мы и заснули, измотанные за последние несколько суток.

* * *

Наутро, славу Богу, никаких приключений нас не ожидало, а ожидал вкусный завтрак, приготовленный Прекрасной, пока мы с Волком дрыхли без задних ног. Позавтракав, устроили совет. До Чертова леса оставалось около пяти километров; между нами и лесом лежала еще деревня и заброшенные торфяники. Вообще-то ни я, ни Василиса не хотели срезать путь по этой траектории; но Волк заявил:

– Чего-то не нравится мне ни слева, ни справа от торфяников: слева болото, и я там не пойду ни за какие коврижки, а справа располагается военная база, где… хм, как бы не больно хочется идти.

И мы решили срезать путь. Причем в роль Ивана Сусанина выбрали его тезку, то бишь меня. Сами понимаете, что проводник из меня никудышный. Но до деревни дошли более-менее нормально, только потеряли запасную одежду (о чем царевна сильно сокрушалась: ей пришлось остаться в мужских портах и рубахе).

В деревне явно намечалось какое-то гуляние: народ сновал туда-сюда, все были в праздничных одеждах. Надумав разузнать, что будет, Василиса изловила одного из пробегавших мимо мужичков:

– Эй, любезный! У вас тут что, праздник какой?

Мужик, вытаращив на Прекрасную глаза, тихо ответствовал:

– Свадьбу играть будем.

– Чью?

– Да дочери мельниковой, Прасковьи, со столичным парнем. А вы кто будете? Никак сама царевна? Да исчо и в мужицком платье?!

Вася заметно смутилась и покраснела до корней волос. Мужик понял, что сморозил глупость, и тут же попытался исправить свою ошибку:

– А ить, значит, правду бачут, будто царевна Василиса краше всех…

Премудрая успокоилась. Я чисто из любопытства поинтересовался:

– А жениха-то как звать?

– Да Иваном.

Ох, тезок у меня развелось!

– И где ж жених ваш?

– Да не мой, господин хороший, а Прасковьи!

– Ну хорошо, Прасковьи?

– Да вот третий день ждем.

– Откуда? – не понял я.

– Как откуда? Та со столицы ж.

– А он что же, еще не приехал?

– Таки мы ж и в глаза его не видели.

Я так и встал столбом. Где это в наше время видано – за незнакомца девиц выдавать?! Оглянулся я, смотрю – уже стол собрали праздничный, яствами полон.

– А что это у вас стол такой маленький? – спросил я, но мужика уже и след простыл. Я пожал плечами и обернулся к спутникам.

– Ну, и что скажете?

– Кое-что нецензурное, – процедила Вася.

– А что такое-то?

Волк пришел на подмогу замешкавшейся Василисе:

– Мы тут посовещались… и поняли… что то за жених. И я предлагаю – как бы нас ни приглашали, не ходить на эту свадьбу!

– А что, жених – упырь какой? – недоуменно посмотрел я на Серого Волка.

Тот окинул меня странным взором и медленно проговорил:

– Да нет. Вроде не похож.

– А ты что, с ним знаком? – удивился я.

– Еще как. Да и ты его знать должен.

Я по-прежнему не понимал, о ком он толкует…

Должен сразу сказать: обладаю я и не самыми приятными чертами. Среди них – любовь к халяве. Обожаю погулять на праздничке, особенно если платить не надо ни гроша. Вот и теперь: стоял я и думал, отчего бы не погулять-то нам на чьей-то свадьбе, коли денег не затребуют.

– Знаете, а я бы погулял, – неожиданно сказал я, пока друзья меня убеждали.

– Ты рехнулся?! – непонятно чего испугалась Василиса. – Мы тебе битый час втолковываем, почему на свадьбу эту нам нельзя! Ты меня вообще слушал?!

– Слушал… да что такого-то?

– Не советую тебе на эту свадьбу ходить, коли не хочешь с собственной невестой да царевым благословением распрощаться, – оскалился Серый Волк. – Как друг тебе советую.

Да что это с ними?!

Тут к нам подошел все тот же мужичок и говорит:

– О, вот вы где.

– А что мы вам? – натянуто вежливо осведомилась царевна.

– Так только вас мы и ждем.

– Вот видите! – усмехнулся я. – Тут только нас и ждут. Пошли?

– Дело твое, – с непонятной тоской в голосе проронила Василиса и, не сказав больше ни слова, пошла вслед за нами. У меня аж сердце сжалось. Волк тоже не стал сидеть на месте, хотя и заворчал, но пошел.

Честно сказать, и мою душу тоже терзали нехорошие предчувствия. Но я решил их не слушать.

– Ой, мароз-маро-о-оз, ни-и марозь ме-е-еня-я-а… – пьяно орал мой сосед, упившись буквально с двух рюмок. Пир только-только начался, а этот уже пьян в стельку, и сивухой от него несет за версту. Я брезгливо отодвинулся. Сам я старался вино не пить: Вася пообещала, что даже разговаривать со мной не будет, если я напьюсь.

Нас, как почетных гостей, усадили рядом с невестой, причем, поскольку жених так и не приехал, я неизъяснимым образом оказался на его месте. Волк молча поглощал угощения; Василиса изредка бросала в мою сторону взгляды, наполненные такой непереносимой болью и тоской, что мне кусок в горло не лез, а на глаза наворачивались слезы.

Невеста, чьего лица я не видел под фатой, придвинула ко мне кувшин с домашним вином:

– Выпей, Иван.

Меня почему-то не удивило, что она меня знает.

– Нет, спасибо, я не пью, – вежливо попытался отказаться я.

Девушка наполнила из кувшина мой кубок и поднесла мне:

– Пей. Оно безалкогольное.

– Я не хочу, – я насторожился. Похоже, что меня собирались опоить: уже по одному запаху ясно было, что вино не легче портвейна. Кому надо меня опоить? И зачем?

– Пей.

Я увидел сквозь фату два фантастической красоты сине-зеленых глаза. Знакомое ощущение опутало мое сознание; неожиданно очень захотелось выпить вина. Я осторожно взял бокал, поднес его к губам…

– Не надо, Ваня, – прошептала Василиса.

Волк тянул меня за рукав, не давая выпить.

– Пусти! – неожиданно для самого себя рявкнул я со злобой. – Я ХОЧУ выпить это вино, понял, ты, шавка болотная?!! – словно не я это говорю!..

Волк испуганно отскочил:

– Тебя околдовали, Иван, – покачал головой он.

– Еще чего! – снова прорычал я и одним махом опрокинул в себя кубок…

И вдруг понял: жених – это я!!!

И понеслось. Сначала, сам не знаю зачем, откинул фату невесте. Гости за столом грянули: "Горько!" Передо мной в белом платье и фате сидела Анастасия и смотрела умильным щенячьим взглядом. Только я нагнулся, чтобы ее поцеловать, как она вскочила и игриво поманила меня пальчиком:

– Ну вот мы и поженились, милый мой! А коли так, пошли на супружеское ложе. Я тебя ласками угощу, поцелуями утомлю…

Я медленно, как сквозь кисель, двинулся за Анастасией. Все чувства просто отрубились, внутри было тянуще-пусто.

Пока я шел за ней, я делал все, что она говорила, а какие-то демоны мешали мне: один был клыкастый и с хвостом, а другой – рослый и человекообразный. "Ишь, мерзость, Василисой притворяется! А ну, изыди, бес!" – крикнул ему я и размашисто перекрестил. Демоны не отстали. Когда мы с Анастасьюшкой взошли на ложе, они возникли перед моим лицом и принялись стаскивать с кровати на пол, подальше от Настеньки. Я рассвирепел и раскидал их. Тот, что был в облике Василисы, упал на пол и не поднялся, слабо застонав, а тот, который принял вид Серого Волка, не сдался и попытался укусить меня. Я взрычал, одним нереально мощным движением отбросил его к окну и выкинул в кусты. Он упал и больше не поднимался.

Но, стоило мне повернуться, как по щеке полоснуло что-то холодное…

И пелена спала.

– Ау-у… – я словно очнулся ото сна. По щеке текла тонкая и холодная (!) струйка крови. Я сидел на кровати, еще одетый, рядом, тоже еще одетая, только уже в какую-то коричневую рубашку и кожаные порты, сидела та, которую я принял за Анастасию… "Невеста" обернулась, я икнул от ужаса: на ложе уютно расположилась страшная, как смертный грех, болотная кикимора – прыщавая, зеленая, с колтуном на голове и бородавками, как у лягушки. Чудище состроило мне глазки.

– М-мама! – выдохнул я, отодвигаясь и размазывая кровь по щеке.

– Извини, – пролепетала Василиса, сжимая нож в руке. – Это был единственный способ избавить тебя от чар.

Да я чуть обнимать ее не кинулся! Только "невеста" помешала.

– Что же ты, муженек, а? Нешто я тебе не по нраву пришлась? – вопросила она и бросилась на меня. Я вскрикнул и помчался наутек. Василиса – со мной вместе.

Пока бежали, я поблагодарил ее:

– Спасибо тебе пребольшое! Если б не ты, то…

– Знаю. То она бы тебя… схавала, – перебила Вася. – Слушай, а тут нигде нельзя взять женскую одежду?..

Я, пробегая мимо завалинки дома, увидел лежащее на нем нечто, напоминающее платье.

– Оно, правда, белое, замарается быстро, но… думаю, сойдет, – рассудила Премудрая и пристроилась за сараем. Пока мы с кикиморой наматывали круги вокруг дома "невесты", Вася успела переодеться. Увидев ее, я чуть не рухнул: это оказалось свадебное платье кикиморы!

– Ну, ты… невеста, – нервно подшутил я, в очередной раз пробегая мимо.

В конце концов, кикимора прижала меня к стенке и ощерила зубастую пасть:

– Теперь не уйдешь… – прошипела она.

– Откуда ты взялась на мою голову?! – возмущенно ответил я, пытаясь освободиться.

– Кощей приказал тебя убить, – охотно, как и все встреченные нами злодеи, пояснила она.

– Может, я тебя перевербую? – со слабой надеждой спросил я.

– Не сможешь, – усмехнулась та, давя мне на горло в попытке придушить. – Вот сколько ты можешь предложить?

– Два миллиона, – соврал я.

– Лет? Всего-то? Он предложил мне бессмертие… если справлюсь, конечно. А я уже почти справилась! – захохотала зеленая. Я почувствовал, как ее миленькие акульи челюсти впиваются мне в плечо. – Пожелай мне… амм, ням… приятного аппетита, ха-ха!

И вдруг она, поперхнувщись, схватилась за правую руку. Я посмотрел и увидел, что рука обуглена до локтя. Так у меня же на шее крестик! Для верности я "припечатал" ее своим серебряным крестиком. Кикимора взвыла, тогда Василиса, подкравшись сзади, опрокинула на нее ушат с водой. Надо полагать, святой, потому что кикимора на наших глазах, дико вопя, повторила судьбу небезызвестной Бастинды – пошла порами и растаяла.

– Где ты взяла святую воду? – хрипя после попыток невесты-чудовища задушить меня, удивился я.

– Пока вы бегали вокруг дома, я успела не только переодеться, но и сбегать в церковь за подмогой. Священника не оказалось – деревня давно покинута живыми людьми…

– А гости? – перебил я.

– Они не люди. Они оказались мороками. Так вот, священника не было, но святой воды было вдоволь. Ну я и…

– Спасибо тебе, – я, покраснев, задумался о том, как бы отблагодарить царевну.

Василиса, пока я думал, пожала плечами и отошла:

– Не за что. Пара пустяков.

Вдруг я спохватился:

– Эй! А где Серый Волк?

Василиса заметно помрачнела.

– В кустах.

Мне показалось подозрительным, что Волк торчит там так долго.

– У него что, проблемы с желудком?

Царевна неуверенно кивнула, на глазах у нее выступили слезы. Ох, темнишь ты что-то, Васечка!

– А если серьезно? – я пристально посмотрел ей в глаза, вынуждая если не сказать правду, то хотя бы выдать собственную ложь с головой.

Действие возымело результат:

– Он… ты… тебя, должно быть, околдовала кикимора… в общем, ты его… того…

– Убил?! – ужаснулся я, чувствуя, как в голове начинает мутиться.

Премудрая тихо кивнула:

– Почти.

– Где он?! – взрычал я и, схватив суму, ринулся в указанную Васей сторону.

Волк лежал на траве недвижим. Крови вокруг не было, из чего я сделал вывод, что… в порыве зачарованного гнева едва не свернул другу шею! Реветь, как девчонка, я не стал, и не считайте меня бессердечным: у меня было решение куда более полезное и действенное. Достав из сумы небольшую пластиковую бутылочку с этикеткой "Пепси и Звездные войны", я отвинтил крышку и, разжав Волку зубы, вставил туда бутылочку вверх дном, приподняв другу голову так, чтобы Живая вода попадала ему в горло. Пальцы дрожали от волнения. Первый "глоток" вылился. Второй тоже. Я уже начал отчаиваться, когда по телу Волка вдруг пробежала легкая дрожь, и зверь, судорожно глотнув, сделал глубокий вдох. Я облегченно отнял у ожившего Волка бутылку с Живой водой и, закрыв ее, убрал обратно в суму. Воды оставалось не больше половины.

– Волчик! – обратился к нему я.

Волк размял восстановленную шею и нетвердой походкой подошел ко мне.

– Убил бы тебя, – зло проворчал он.

– Ну, Волк, ну я же не знал, что делаю!.. – ощутив острый приступ угрызений совести, взвыл я.

Волк не ответил. Уже окрепшим шагом догнал Василису, они начали о чем-то разговаривать. Я, не говоря этой парочке ни слова, собрал наши вещи и сделал знак двигать отсюда. Они послушались, но Волк даже не посмотрел в мою сторону. Я даже не хочу описывать, что я чувствовал в тот момент. Мне в жизни не было так плохо. Меня просто тошнило от осознания того, что я сделал собственными руками!

Несколько раз пытался заговорить с Волком, но тот упорно молчал и лишь изредка обиженно шипел на меня. Как-то я спросил Василису:

– Чего он так на меня взъелся? Я же ведь по правде даже не подозревал, что делаю!

– Не знаю, – царевна была ошарашена поведением Волка не меньше, чем я: за время нашего путешествия она успела убедиться, что до этого момента нас с Волком было не то что водой не разлить, а и огнем не разделить! – Я пыталась ему объяснить, но он ничего и слушать не желает. Попробуй с ним поговорить!

– Вася!.. – простонал я. – Ты Премудрая или как?! Он – со мной – не – раз-го-ва-ри-ва-ет! Не разговаривает, понимаешь?

Она лишь бессильно вздохнула.

– Увы, ничем не могу помочь.

Впереди нас были торфяники. Это оказалось такое премилое местечко – то лес, причем весьма заросший мхом, то болота, тоже не больно радушно нас встречающие, то карьеры – до середины заполненные водой гигантские торфяные ямы. По бокам карьеров торчали остова тракторов, производившие жутковатое впечатление постапокалиптического пейзажа. Сгущалась тьма – от деревни до торфяников оказалось около полсуток ходьбы. И от этой сгущающейся тьмы стало совсем не по себе: заросшие обычным и висячим мхом деревья тенями окружали нас, недобрым мертвенным светом светила из-за клочьев фиолетового тумана идеально круглая, словно очерченная циркулем луна. Туман был повсюду: под ветвями деревьев, над нашими головами, сзади и спереди; он стелился по траве, окутывал глаза, то и дело меняясь, принимая формы разных жутких созданий… чьи-то желтые горящие глаза пристально наблюдали за нами из-за каждого куста. Ночная темнота обступала нас со всех сторон, и зловеще ухал филин на ветке высокого граба.