Текст книги "Новая русская сказка"
Автор книги: Екатерина Квашнина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
* * *
План наш удался на славу. Угу. Если не считать, что в ящике должен был находиться хрусталь, и поэтому нас там запаяли «для верности». Приблизительно час ушел на то, чтобы развернуться поудобнее, еще столько же, чтобы достать из сумы нож для металла, и где-то полвечера на вырезание дырки в стенке ящика.
Корабль был торговый, никого лишнего здесь не должно было оказаться, включая разведчиков; впрочем, включая, конечно, и нас, поэтому первым делом мы оглушили пару матросов и худо-бедно замаскировались под них, наказав Волку ждать нас в ящике.
Однако, капитан корабля тоже был не дурак. Он, увидев нас, сразу раскусил, что мы – не его матросы, и подошел к нам:
– Вы, (вырезано цензурой), что тут делаете, крысы сухопутные?
– Мы очень даже морские, – обиделся я. – И не крысы, а волки. Хотите, докажем?
– Тс, – Василиса, услышав, какой бред исторгается из уст Иванушки-Дурачка, поспешно запечатала мне рот рукой. Это уже входило у нее в привычку. – Мы разбойники. Нам нужно спастись из Англии.
– А мне-то, (вырезано цензурой), какое дело?! – прохрипел капитан. – Я порядочный моряк и не собираюсь…
– А вот такое дело, – Премудрая высыпала с два десятка золотых на свою маленькую хрупкую ладошку; у старого морского волка загорелись масленые глазенки. – это половина того, что мы тебе заплатим, если ты довезешь Кривого Бэзила и Джонни-Тупаря до Нью-Йорка! Ну или Вашингтона, неважно!
Она говорила нарочито грубым, низким голосом. Мы замаскировали ее под парня, потому что "женщина на корабле – к беде", и мы бы даже за миллион не уговорили бы сэра капитана взять нас на борт. Кривой Бэзил и Джонни-Тупарь – это, конечно, мы. Волчику тоже прозвище придумали – Серый. Просто – Серый. А что, по-моему, очень стильно: "Эй, Серый, ты о'кей?" – "Да, олл райт, Джонни-Тупарь! Сейчас еще Кривого Бэзила свистнем, и пусть капитан идет в задницу!" Похожи мы на настоящих гангстеров? Нет? У-у, я так и знал… может, надо было еще (вырезано цензурой) добавить?
– Э, я, конечно, подвезу вас, – поспешно согласился наш капитан. Сэр Уинстон, прочитал я его имя на бейджике.
– Только чур – никому ни слова, ясно? Если кто спросит – мы члены команды, уяснил? – я приставил нож к его горлу, подражая закоренелому европейскому преступнику.
– Конечно-конечно! Само собой! – поспешил заверить "Джонни-Тупаря" сэр Уинстон. – Я постараюсь, чтобы об этом никто не узнал…
– Вот и правильно. Для тебя же лучше… – зловеще завершили мы беседу и удалились.
Довольно быстро мы освоились на корабле и даже сдружились с коком. Его звали Фил, и он оказался славный малый. На вид Филу было тридцать-тридцать пять, но он был настолько хорош собой, что мог себе позволить хамить Прекрасной и (что меня особенно выводило из себя!) даже откровенные оскорбления ему сходили с рук! Однажды я подкатил к Васе и осторожно попытался выведать, чем же он ей так угодил. Попытка моя с треском провалилась: нахальная девица вскинула голову и гордо ответила: "Тем, что характер у него, во всяком случае, получше, чем у некоторых, и еще он не сует нос не в свои дела!" Все. Больше она со мной на эту тему не говорила.
Не знаю чем, но мне этот Фил нравился все меньше и меньше. Что-то меня в нем настораживало. Для простого кока он был уж чересчур собран и внимателен, к тому же, когда кто-то из нас принимался расспрашивать Фила о его прежней жизни, он либо угрюмо отмалчивался, умело уходя от ответа, либо рассказывал нечто до тошноты банальное и правдоподобное (что обычно вообще несвойственно морякам). Я не раз пытался намекнуть об этом Прекрасной, но она лишь отмахивалась и говорила: "Будешь каждого куста бояться – параноиком станешь". Досадно, но даже Волк не верил мне! Правда, такую подозрительность он обычно объяснял тем, что я якобы ревную Василису. Нет, ну вы представьте, какой нахал, а?! Это ж надо было додуматься: я ревную Василису! Прямо верх дедукции!
И все равно мне Фил не нравился. Что-то в нем было не моряцкое. Настораживающее.
За три часа до Нью-Йорка мы – трое "разбойников" и Фил – стояли у борта, вглядываясь вдаль. Я, как всегда, расспрашивал кока обо всем на свете. Наконец, очередь дошла и до темы Кощея.
– А меня прикалывает этот мужик, – неожиданно заявил Фил, бросив окурок в клубок пены, поднимавшейся за бортом в воде. – Угробить его, конечно, надо – с одной стороны. А с другой – какой характер, какая харизма! Жаль гения, но он должен погибнуть во имя человечества… в чем-то я его даже уважаю.
– Гм, – на этот раз даже невозмутимая прежде Вася нахмурилась и замолчала.
– А вот как вы относитесь к профессии шпиона? – вдруг, глядя на меня пристальным, всезнающим взором, серьезно спросил кок.
– Неплохая, но опасная, – осторожно ответил я, избегая прямого взгляда в глаза. – Мало кто по-настоящему способен на такое.
– Вот вы, например, – мне уже совсем не нравился этот пристальный, намекающий взгляд. – Вы считаете себя способным?
– Ну, это сложный вопрос, – пришлось вежливо рассмеяться в попытке разрядить ситуацию.
– Так да или нет?
– Скорее, нет, – подумав, рассудил я.
– Тогда зачем вы во все это ввязались?! – вскричал он внезапно.
– Во что? – деланно удивился я, пятясь от надвигающегося на меня Фила.
– Перестаньте ломать комедию, агент Иван! – рыкнул он. – Давайте поговорим с вами, как со взрослыми, умными людьми. Я прекрасно знаю, кто вы и зачем направляетесь в Штаты. Кое-кто (прищуренный взгляд на меня) тоже, кажется, давно раскусил мое назначение тут. У меня к вам вопрос, агент.
Я упрямо не отзывался на незаслуженную кличку "агент".
– Сэр Иван?
– Да? – мигом откликнулся я. – Так что вы хотели?
– Мы с вами, кажется, по одну сторону баррикад, верно? Я имею в виду Англию и Русь. Кощей всем натворил немало бед. Почему бы нам не объединить наши усилия?
– О чем вы? – на всякий случай уточнила Вася.
– Неужели вы еще не поняли, на что я намекаю? – ухмыльнулся Фил. – Речь идет о перевербовке.
– То есть?! – вытаращились Василиса и я.
– К примеру, мы обеспечиваем вам провизию, оружие и прикрытие, а вы взамен действуете от нашего имени и…
Мы с Волком и Василисой переглянулись. Представлялся великолепный шанс одурачить англичан, который мы не собирались упускать.
– И?
– И выполняете НАШЕ задание, оставив бесполезное свое.
Мы снова переглянулись: планы шли прахом.
– Ну так?
– Не думаю… – вежливо протянул я.
– Вы уверены?
– Да! Абсолютно, – мотнула головой Премудрая; она явно уже смекнула об этом типе что-то преинтересное.
– Подумайте! Мы хорошо заплатим вам…
– Нет, – я вскинул голову, окончив размышления. – Извините нас, сэр Филипп, но… вы должны понять, нас могут… э, ликвидировать за такое.
– Мы обеспечим вам прикрытие!
– Но нам же надо будет как-то домой возвращаться.
– Смените гражданство.
– Нет, нет и нет!
– Но почему?!
Вася нагнулась к его уху и злым шепотом зашипела:
– Русский царь – мой отец. Я не собираюсь предавать родного отца!
– А я не собираюсь предавать будущего тестя! – вспыхнул я тоже.
– Даже за… – Фил что-то подсчитал в уме. – За три миллиарда долларов, "Ягуара", дачу на Канарах и звезду в жены?
– Даже за это, – кивнули мы.
– Ну что ж, – "Джеймс Бонд" с притворным огорчением сунул обе руки за пазуху и… неожиданно выхватил два бронебойных пистолета с глушителями; наряд корабельного кока лопнул, уступая место бронежилету из наноматериала. – Тогда вас ликвидирую я.
– Ооой! – вырвалось у всех, включая Волка, доселе молчавшего. Вот это я и называю "попали"!!!
К тому же, на одном плече у него была до боли знакомая татуировка "К.Б."…
Вы правильно поняли, до берега мы добирались уже вплавь. Как спасались? Да очень просто. Со страху пробили перекрытие и свалились в трюм. Оттуда побежали за вещами, получив таким образом некоторую фору. Благодаря этому успели напялить на себя легкие панцири и разжиться в суме кое-каким оружием. Потом, неловко отстреливаясь, старательно наматывали круги по палубе, спасаясь от «Джеймса Бонда». Пару раз сшибли с ног сэра Уинстона, перебили все, что только можно было перебить, уронили в воду за бортом запас корабельной провизии, сломали половину приборов, попутно стырили ром из трюма и для храбрости выпили по чуть-чуть… потом еще по чуть-чуть… потом еще по чуть-чуть… Потом запели что-то невообразимое, расцеловали капитана, свернули руль, упоили вдребезги шпиона, так, что он шатался по палубе и орал: «Боже, храни королеву!» После этого мы с ним вместе отправились искать Кощея; найдя его в лице несчастного сэра Уинстона, сделали тому строгий выговор, наказав больше не заниматься угоном транспортных средств (бедняга непонимающими глазами смотрел на нас, пытаясь понять, в чем мы его обвиняем), и, насильно отшлепав по пятой точке, отпустили на свободу. В понимании пьяного в дым Фила «свобода» находилась за бортом. Это еще хорошо, потому что мы с Волком под действием рома предлагали упечь «гада» в кабинку с электрическим стулом, которой нам представился туалет, и запереть там, «чтобы знал»!
Ну а в общем-то, вроде бы ничего такого страшного мы и не наделали. Потому и не поняли: а за что, собственно, рулевой и выловленный-таки из моря капитан, посовещавшись с матросами, выкинули нас за борт?!
Морская вода слегка отрезвила, и на берег наша троица вылезала уже более-менее в здравом уме. Отдышавшись и просохнув (в обоих смыслах), устроили совет. Славу Богу, вроде бы, на этом берегу находился город. Премудрая наша царевна опознала в нем, ко всеобщей радости, Нью-Йорк. Это уже само по себе было более чем счастливым известием: мы в Тридевятом государстве, а значит, полдела уже, считай, сделано! Осталось еще полдела: найти местные спецслужбы, – кажется, ФБР? – договориться с ними (весьма сомнительно…) и добраться до Кощеева царства на Аляске. И потом еще третья половина дела: добыть царский ковер и угробить Кощея. Угу. Это учитывая то, что он взаправду Бессмертный, и один черт ведает, где его смерть таится! Нет, что-то я, конечно, слышал. Вроде бы Кощей наркоман, и некоторые шутники утверждают, будто смерть его на конце иглы! Ха-ха. Очень смешно. Так я и поверил, что Бессмертный террорист умрет в один прекрасный день от передоза! Да и то, что он наркоман, – тоже, знаете ли, вилами по воде писано. Есть еще одна версия: будто бы иголку по-другому применять нужно. То ли в сонную артерию ему воткнуть, то ли еще в какую-то точку… ну да я в акупунктуре не силен. Может, этим Прекрасная займется? Она же у нас изучала одно время восточные единоборства, это откуда-то оттуда. Факт лишь тот, что люди утверждают, будто смерть Кощеева – на конце иглы. Что это значит, какая игла, где ее взять – не представляю! Вызвался, блин, на свою голову… Впрочем, отступать уже некуда. "Позади Москва".
Стали думать, что делать. До этого как-то все спецслужбы сами нам на головы сваливались, да еще с мешком проблем, а тут нас даже прохожие как будто не хотели замечать. Шли и шли себе мимо, даже внимания не обращая на странную троицу, рассевшуюся на набережной.
– Первым делом неплохо бы где-нибудь остановиться, – внес дельное предложение Волчик. – И хорошо бы уладить с документами.
– Где предлагаешь остановиться? В "Палас Отель"? – съязвил я. – Хоть одну местную гостиницу знаешь?
– Нет, а откуда? – сладко улыбнулся мой лохматый напарник. – Я думал, ты знаешь.
– А я думал, ты знаешь…
– Индюк тоже думал, и влип, – вставила царевна. – Вы не догадались у прохожих поспрашивать?
– А можно?
– Эх, вы… нет уж, я без вас справлюсь. Я девушка красивая, мне никто не откажет.
– Ты чем там заниматься намереваешься? – подозрительно скосился на нее Волк.
– Спрашивать, где гостиница. А ты что подумал?
Тот покраснел сквозь шерсть и в результате схлопотал пощечину, да такую, что помчался приложить к щеке что-нибудь холодное у воды.
– А что такого-то, – затравленно донеслось до меня оттуда. – Уж и поинтересоваться нельзя…
– Волк прав, – подтвердил я, многозначительно оглядывая девушку. – Но ты, главное, там выбирай экземплярчики поприличнее! А то подберешь еще какого-нибудь старикашку, которому бы уже не о девочках думать, а зубы вставные привинчивать и волосенки последние считать…
Хлоп!
– За что?!
– Догадайся с трех раз, сквернословная макака! Рот бы с мылом вымыл!
– Зачем? – не понял я. – Мне вроде целоваться ни с кем не нужно. А тебе – да, тебе эта процедура, ох, как пригодится!
Хлоп! Хлоп!
– Ай, за что? Я имел в виду твою язвительность…
– Рассказывай тут, шимпанзе бритый! Сам вон к каждой девке клеишься! Вот возьму и все Настюше расскажу!
– Ах, так?! Да я… да я… а я тебя на нашу свадьбу не приглашу, вот!
– Очень страшно. Испугал. Больно надо было. И как нашу благопристойную, воспитанную Настеньку угораздило влюбиться в такого хама, дурака, лентяя и…
– Да я сейчас как заеду тебе по уху! Молчала бы лучше, сама ты мартышка крашеная!
Далее ссора развивалась по известному сюжету. Слово за слово, она мне в нос, я ей по уху – и пошло-поехало… зеваки, собравшиеся поглазеть на потасовку, даже и не думали нас разнимать; так что, к тому моменту, как наша "Мисс Цианистый калий" отправилась выяснять насчет гостиницы, мы оба были уже в совершенно неузнаваемом виде…
Волк вернулся с береговой кромки, где лечил свою пощечину, и обомлел, поскольку ничего не видел:
– Оп-па… Вань, че это с тобой? Я уходил – ты вроде нормальный был. Взгляни в зеркало! Ух, вот это фингал…
– На себя посмотри, – ответил я ворчливо, прикладывая к ушибленному глазу любезно сунутую кем-то из зевак запотевшую от холода банку "Кока-Колы".
– Кто это сделал?! Ух, я ему… я ему покажу, как наших бить!
– Волк, это сделала вон та злобная тетка, – я со скрытым злорадством указал ему на направляющуюся к нам Василису. Ее бы сейчас даже родной батюшка бы не узнал… мой верный защитник помчался пулей к "злобной тетке". Я тихонько похихикивал в сторонке: моя коварная месть наконец-то свершилась!
Вася, конечно, узнала, где находится ближайшая гостиница. Вот только отказалась с нами разговаривать. Гм, я ее понимаю… Нам с Волчиком только и оставалось, что шептаться за ее спиной о том, как вымолить у этой Снежной Королевы прощение.
– Цветы? – предположил Волк.
– Вот ты и дари, – хмыкнул я. – А то еще начнет обвинять… во всяком там…
– Конфеты?
– Она их не ест. И вообще, Ее Высочество неподкупна, если ты еще не заметил, – возразил я.
– Гм. Но тогда что?
– Волк, а что она любит?
– В смысле? Что ты имеешь в виду?
– Ну, может, папуасские танцы любит смотреть? Тогда вденем в волосы косточку, обмотаемся пальмовыми листьями и спляшем. Любит наряжаться? Сводим ее по магазинам одежды. Ну хоть что-нибудь! Волчик, ты ее лучше знаешь, она с тобой секретничает… ну придумай же что-нибудь! – взмолился я наконец.
– Гм… – Серый напарник задумался. – Хм, гм… О! Точно! Она обожает вышивку.
– Вышивку – в смысле, вышитые картины?
– Да нет, сама вышивает здорово. Гладью.
– Есть! Спасибо, Волчик, – и я, сорвавшись с места, помчался в магазин рукоделия.
Серый Волк позвонил мне уже из номера и сообщил координаты гостиницы. Довольно быстро я ее отыскал. Дверь открыла сцепившая зубы царевна. Похоже, с Волком она уже помирилась. А вот другому члену команды предстоял еще долгий обстрел ледяным молчанием.
– ЗдорОво, Волк! – поприветствовал я друга, усаживаясь на диван. Номер был обставлен прекрасно; тут была роскошная ванна, телевизор, две комнаты и три кровати. – Кто выбирал номер?
– Она, – тот гордо указал на Василису.
– Какая молодец! – неуклюже похвалил я. Девушка проглотила похвалу, не ответив, сделала вид, что не слышит. Она накрывала на стол.
– О, ты приготовила обед! – обрадовался я. Есть и вправду хотелось зверски. – Я был не прав насчет тебя. Ты сокровище, Василисушка!
Снова молчание. Так же молча сели за стол и принялись за рагу. Время от времени Волк подавал голос:
– Как думаете, куда нам стоит обратиться, чтобы добраться до ФБР?
– Полагаю, сначала в полицию, – пожала плечами Премудрая. – Если там откажут, то в справочное бюро.
На меня она даже не смотрела.
– А если и там ничего не наскребем, это же все-таки СПЕЦ службы? – я растерянно ковырял вилкой в рагу.
На мой вопрос ответа не поступило. Тогда наш миротворец взял дело в свои руки (вернее, лапы):
– Да, а правда, Вась? Вдруг?..
– Ну тогда зайдем в наше посольство и узнаем у них, – Вася звякнула вилкой о пустую тарелку и откинулась на спинку стула.
– Мудро, – переглянулись мы.
– Ох… что-то мне некомфортно, – она поежилась. – Пожалуй, я немного поплескаюсь под душем…
– На здоровьице, – хмыкнул Волк.
– А ты пока позвони в справочную, если совсем будет нечем заняться, – сказала ему царевна и скрылась в ванной комнате.
Меня как будто не было.
В справочном бюро мало того, что дали от ворот поворот, так еще и в достаточно грубой форме. Волк рассердился на них и высказал на втором родном все, что о них думает. Те, конечно, не очень поняли, куда именно, но точно поняли, что их круто послали. Причем вовсе не цветочки рвать. Посему разговор оказался коротким.
Я слонялся по номеру, как тень отца Гамлета, и не находил себе места. Чувство вины перед нашей луноликой спутницей прочно угнездилось в моем сердце, причем вспомнились все мои дурости, сказанные в ее адрес, все гадкие поступки, все подлые мыслишки, что думал о ней, за весь наш долгий путь до Тридевятого. Господи, какой же я дур-рак! Она о нас заботилась, она вытаскивала нас из самых крутых передряг, рискуя собой; она, рискуя собой, отбросила все свои царские привилегии и пустилась за мной (про Волка тогда Вася знать не могла) в этот полный опасностей и лишений путь, а я!.. Что я сделал в благодарность?! Наградил мерзким прозвищем "Цианистый калий", неоднократно побивал, говорил гадости, потерял ее платья, обращался с ней, как с деревенской дурочкой и вообще вел себя, как последняя свинья! У-у-у, как я себя за это ненавижу… что, что же для нее сделать такого, чтобы искупить свою вину?.. Терзаемый этими мыслями, я ничего так и не придумал. Все, что я сейчас мог хорошего для Василисы сделать – это отдать ей купленный мной дорогой набор для вышивки. Собственно, наборчик этот лежал в украшенном самоцветами сундучке. Аккуратном таком, красивом… сам выбирал… ей должно понравиться! Но она даже видеть меня не хочет, как быть? Решение пришло мгновенно. Я на цыпочках подошел к ее тумбочке, тихонько поставил на тумбочку сундучок и положил рядом листок бумаги, на котором, подумав, написал: "Прости меня, Василек…"
И отошел. Да я себя в зеркало видеть не мог – бросился бы и задушил свое отражение! Волк надивиться не мог на мое состояние. "Что это с тобой?" – недоумевал он. Но я предпочитал отмалчиваться, и без того было тяжело.
Наконец царевна вышла из ванной, завернутая в полотенце, и принялась задумчиво искать самое чистое и не пострадавшее в пути платье. Вдруг она предложила:
– Может быть, разделимся? Я пойду в полицию, а вы – в посольство?
– А что, прекрасная идея! – согласился Волк. – Так и сделаем. Вань, ты как?
– Мбрм… – неразборчиво согласился я из угла.
Вася собралась быстро, а мы с Волком были давно готовы. Поэтому довольно-таки скоро мы уже выходили из номера. Внезапно Прекрасная ахнула:
– Ключи! Вот черт, как я могла их забыть?! Волк, ты ключи от номера не видел?
– Да на твоей тумбочке были, – рассеянно махнул хвостом тот.
Царевна помчалась к тумбочке. Я с замиранием сердца ждал, когда она обнаружит сюрприз. Василиса взяла ключи и тут увидела сундучок. Ну же, ну!..
Она холодно оглядела набор и прилагавшуюся к нему записку и, не глядя на меня, пошла обратно к двери. Внутри словно что-то оборвалось. Ах, так! Ну как хочешь, царевна! Я предложил тебе путь к примирению, а ты… ты… Ненавижу! Будь по-твоему, я больше тебе не… а я итак тебе никто. Ни брат, ни сват, ни друг, ни сотрудник – никто! Вот и замечательно. Ты – царевна, ты – "Мисс Мира", ты умна и красива и к тому же царская дочь, а я… я всего лишь безработный лентяй из бедной семьи, да к тому же дурак, каких свет не видывал; какой я тебе друг? Вот и прекрасно. Теперь – все расставлено по местам, как оно и должно было быть всегда.
Не говоря ни слова, я пошел вслед за Волком. В сторону Ее Высочества даже смотреть не хотелось. Кажется, сейчас я одним махом обрубил в себе все, что связывало меня с ней. В полной мере прочувствовал, насколько мы друг другу НИКТО. Насколько неправильно я себя вел. И насколько неправильно ее воспринимал. Возвращайтесь домой, царевна, здесь наши пути расходятся. К тому же, я видеть вас больше не хочу, мне в тягость ваше общество.
Наши пути и вправду разошлись. Ей надо было налево, а нам направо. Скоро Василиса скрылась за поворотом. Мы с Волком шли молча. Я понимал, насколько нелепо будет сейчас заговорить о чем-то невинно-бытовом, закрывая глаза на столь мгновенное изменение и без того вечно испорченного микроклимата в нашей команде. Вдали показалось здание посольства. Мы ускорили шаг…
– Значит, вам нужно договориться с ФБР? – переспросил дипломат Федоров, посол Руси в Тридевятом.
– Именно, – я кивнул. – Именно этого я и добиваюсь. Надеюсь, вы поняли, в чем суть.
– Ковер-то? Да-да, – Федоров помрачнел. – Все еще хуже, чем я думал…
– Но как, как обычный ковер-самолет может помочь в захвате мира?!
Федоров плотно сжал губы, а потом под моим пытливым взором что-то соврал. Впрочем, как и царь тогда очевидно соврал мне. Но, подумав, я решил не допытываться: не мое это дело. Хотя и любопытно – мочи нет.
– Вот вам телефон, – он протянул мне карточку, испещренную циферками. – Это телефон Рэя Адамса, он там большая шишка. Он вам поможет. А мне пора, у меня дела, мне пора идти. До свидания, Иван!
– До свидания! – попрощался я и вернулся к Волку, ждавшему у входа. – Прекрасно, Волк! Вот телефончик, надо будет по нему позвонить. Ну что, в гостиницу?
– В гостиницу.
Мы направились обратно.
– Тут Василиса звонила, – сообщил он, едва мы отошли от здания посольства. – Говорила… рассказать?
– И слышать о ней ничего не желаю, – буркнул я сквозь зубы, отворачиваясь.
– О-о, я смотрю, это серьезно… давненько вы так не ссорились, – съязвил он.
– Волк!!! – рассвирепел я. – Отвяжись с ней от меня уже. Я сказал.
– Но это важно!
– Хорошо, давай.
– Во-первых, на ужин будет картошка…
– А она уже вернулась в номер?!
– Не "она", а Василиса, – строго поправил он. – Да, вернулась. Ждет нас там, причем уже давно. Все прибрала. По-прежнему на тебя дуется…
– Вот и отлично, – прошипел я и больше не проронил, к удивлению Серого Волка, ни слова до самой гостиницы.
* * *
Подходя к номеру, я почувствовал легкое беспокойство. Что-то было не то, что-то привлекло мое внимание в двери номера. Когда мы подошли поближе, я пригляделся и понял, в чем дело: дверь была не заперта – ни изнутри, ни снаружи. С нехорошим подозрением мы с Волком шагнули внутрь и обомлели. Все было перевернуто вверх тормашками, вещи раскиданы, простыни, наволочки – порваны, подушки распороты, и из них клочьями падал пух; все, что только можно, – переломано, разбито, расстреляно… номер носил на себе следы усердной борьбы, стекло в окне было выбито. Василисы не было.
– Вася? – позвал я.
Молчание.
– Вася!!!
Молчание.
Сердце готово было выпрыгнуть из ушей, в висках уже не метрономом – ударами молота стучала кровь. Только не это! Нет, нет, нет!!! Мне это снится, этого не может быть! Ну пусть она сейчас выйдет из-за угла, пусть наградит опять своей ледяной немотой, пусть ударит – что угодно, только бы Вася была здесь, только бы оказалось, что я подумал не то и она всего лишь очень оригинально ушла в магазин!
Я побежал в другую комнату. То же самое. Кажется, Серый Волк убеждал меня остаться спокойным и здраво рассуждать: куда она могла пойти, где ее можно искать… Я обегал все; заглядывал и в ванну, и в туалет, и даже в шкаф. Смотрел под кроватью, выглянул в разбитое окно… вскоре меня охватило отчаяние.
– Василиса!!! – слышал я свой крик. – Вася!!! Васенька! Василек!!! Василиса-а-а, ну отзовись же, пожалуйста!..
Ее нигде не было. Я сел на кровать Премудрой и обхватил голову руками. Все… путь завершен… без Василисы я никуда не пойду. По крайней мере, до тех пор, пока не буду абсолютно точно знать, что она жива и с ней все в порядке. А что, если… даже мысль о том, что наш "пузырек с цианистым калием", наш мозг команды, Мисс Мира, Леди Черный пояс, наша Василиса, Премудрая и Прекрасная, могла погибнуть, вышибла из моих глаз странную солоноватую жидкость, называемую обычно слезами. Но мне плевать было и на слезы, и на головокружение, и даже на недавнюю свою (должен признать, совершенно глупую) обиду. Где ты, Василек?.. Что с тобой?.. Никогда, никогда я не думал, что так привяжусь к ней, что она станет для меня таким дорогим… другом. Да. Пожалуй, она была мне лучшим другом. А я… даже не смог уследить, чтобы ей не сделали ничего дурного.
Взгляд упал на тумбочку. Она была открыта, царевниных вещей не было. Сундучок с вышивкой тоже исчез; на пустой поверхности тумбочки сиротливо лежал до рези в глазах знакомый листочек с корявой надписью: "Прости меня, Василек…" Постойте-ка. А вот этой надписи тут не было! Я взял листочек. Под моим "посланием" черной ручкой было спешно накорябано почерком царевны: "Иван, Кощ…" Дальше лист перечеркивала случайная кривая.
– Волк! – позвал я.
Тот мгновенно возник в дверях:
– Что? Ты что-то нашел?
– Да, взгляни! – я протянул ему листик. Мы встревоженно переглянулись. Все это могло означать только одно: Кощей!..
– Итак, он решил нанести удар первым, – рассуждал я вслух, приводя номер в порядок и время от времени названивая то в полицию, то в ФБР. На душе было погано, как никогда. – Странно, что могло побудить террориста к наступлению?
– Во-первых, может быть, мы подошли слишком близко, и он не желает это терпеть, – предложил свою версию Волк. – До этого он играл с нами, как кошка с мышкой, а теперь понял, что мы чересчур близко подобрались к его логову, и решил в несколько ходов прекратить все это?
– Возможно. Но зачем ему Василиса? По-твоему, он рассчитывал, что мы тут же очертя голову ринемся спасать Ее Высочество? – по правде признаться, именно это я сначала и хотел сделать, но подъехавший Рэй Адамс разубедил меня. Как оказалось, Федоров после нашего ухода почувствовал легкое беспокойство и спустя некоторое время позвонил Адамсу, его доброму другу и просто надежному человеку. Адамс выслушал его и схватился за голову. Вскоре он был у нас. Мы быстро прояснили ему ситуацию, и он уже серьезно взялся за это дело. Рэй распорядился, чтобы ФБР отправило на поиски возможного местонахождения Прекрасной несколько оперативных групп. О том, что это дочь царя Гороха, говорить было запрещено. И теперь я донимал звонками оперативников, выведывая у них, узнали ли они что-нибудь, а попутно советовался с Волком и с Рэем, тоже обустроившимся на время в номере.
– Скорее всего, именно так, – кивнул Адамс, закуривая. – Будете?
Я вежливо помотал головой, отказываясь. Тем более, я не курю.
– Скорее всего, – продолжал он, – Кощей Бессмертный спрятал ее где-то у нас под носом, чтобы мы переключились на ее поиски и забыли про ковер-самолет.
Я смолчал. Почему-то все больше возрастала железная уверенность, что Василиса в логове Кощея. Я словно шестым чувством это понимал. Впрочем, Адамсу об этом знать необязательно…
– Настоятельно рекомендую вам предоставить поиски нам, – пропыхтел Рэй, дымя сигаретой. Он оказался на диво простоватым и наивным в общении, хотя, как я слышал от оперативников, в его отделе ему не было равных. Похоже, Рэй предпочитал не мешать работу в штабе с работой "на людях". – Полиции – бесполезно, они усердны, но туповаты, прости Господи. Самим вам надо выполнять задание. А другие отделы ФБР… про это я вообще молчу.
– Почему? – удивился я.
– Да потому, что не будут они помогать русским, – выдохнул тот. – Для властей и ФБР Русь – после Кощея первейший враг. Ну, может, и не враг; но конкурент – страшный! Поймите, – Рэй активно жестикулировал, взволнованно объясняя мне политическую ситуацию. – Для простых американцев вы вообще забавные дикари. Что-то вроде макак в вольере: смешные, непонятные и немножко опасные. А иные и вообще полагают русских поголовно гангстерами и бандюганами. Тем более, ваш вид… гм, простите, но… это мнение лишь укрепит. Вам не будут очень уж помогать.
– Но… мы же… наша задача ведь истребить Кощея?! – мой растерянный вид поверг работника ФБР в смущение.
– А… у… видите ли, Иван… – он здорово замялся, явно пытаясь подобрать слова поделикатнее. – Кощей для нас не абсолютное зло.
– Он ни для кого не абсолютное зло, – возразил я. – Но если против него ничего не сделать, он загребет под себя весь мир, понимаете?! Весь мир будет наводнен его скелетами, химерами и прочими змейгорынычами-детьми Чернобыля!
– Н-ну… понимаете… мы… – Адамс набрал в грудь воздуха и таки решился: – Мы предпочитаем сотрудничать.
– А?! – кажется, у меня упала челюсть… я не верил своим ушам! Сотрудничать?!
– Понимаете… мы подумали, что, если Америка будет предоставлять Кощею, ээ… необходимое, то, возможно, он оставит Штаты в покое… – пролепетал Рэй, выбитый из колеи моим изумлением. И это я слышу от "честнейшего человека" Адамса!
– Так вы, значит, с ним в союзе… – с неприятным удивлением выдавил я, медленно вскипая. – Ах, вот в чем дело… значит, вы решили, что, если Кощей захватит мир, то он с вами поделится…
– Вы неправильно поняли!
Но мой гнев было уже не остановить. Ох, как меня это взбесило!
– Вот так политика двойных стандартов. Значит, вы уже точно знаете, что он победит…
– Нет, нет!
– Значит, вы сдаетесь, еще даже не начав бой?! – прорычал я, чувствуя, как теряю самоконтроль. Известие о договоре Тридевятого с Кощеем стало последней каплей на сегодня. – Трусы! Трусы, вот кто вы! Вам просто не хватает духу вести войну с Бессмертным гением, который – ай-ай-ай – не дай Бог, сильнее вас! Правильно, а зачем, если можно договориться? Вам как-то не приходит в голову, что, когда Бессмертный добьется своего, он не посмотрит ни на какие уговоры и одним мизинцем раздавит вас, как… да как тараканов на кухне!
Волк с ужасом смотрел на мою внезапную ярость; бедняга Рэй, ни в чем, в общем-то, не повинный, в испуге попятился, не понимая, что со мной.
– Все, хватит! – я вскочил и стал собирать наши вещи. – Сначала царство Фрицево, потом Аглицкое царство, а теперь еще вы… хватит с меня. Не нужно нам никакой помощи Запада! Раз вы все такие трусы, мы и без вас управимся, уж будьте спокойны! Пойдем, Волк, – я поманил его рукой, и мы направились к дверям. – Нам тут больше делать нечего.
Кажется, Рэй что-то кричал вдогонку, мол, вернитесь, вы не так все поняли, я докажу… Я этого даже не слышал и слышать не хотел. Хлопнув дверью номера, мы выскочили в коридор, быстро сели в лифт и поехали вниз… Только спустя два квартала от гостиницы я остыл и остановился.
