Текст книги "Новая русская сказка"

Автор книги: Екатерина Квашнина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Милый мой… – нежно гладя крышку рукой, тихо сказала Василиса. – Ты всегда будешь напоминать мне о Ване… жив ли он, не попался ли? Не угодил ли в переплет? Если Кощеище его хоть пальцем тронул – ух, я…

Девушка погрозила кулаком воображаемому Кощею и вышла.

Но почему-то она не заметила, что на кровати лежал еще один сундучок. Точно такой же.

В котелке противно булькала заготовка. Аромат от нее шел отвратительный, и Кощей предпочитал не нагибаться очень низко. Он тонкой струйкой наливал туда эфир, попутно добавляя спирта и разговаривая со своей ассистенткой – Еленой.

– А ничего эта Василиса, – признался он, долив эфир и принимаясь за сульфанол. – Красивая… да и не такая дура, как сначала казалась… может, ее?

– Что – ее? – не поняла Елена. Она помешивала и регулировала температуру в реакторе.

– Ну как что! В жены, – расплылся в улыбке Кощей. – Я не откажусь.

– А ее отец согласится? – обеспокоенно уточнила полукошка.

– А мы еще и спрашивать должны?! – возмутился ученый. – Пусть идет лесом. Я хочу, чтобы Василиса стала моей женой, и она ею станет, не будь я Кощей Бессмертный!

– И как же вы планируете это, шеф? – поинтересовалась Елена, помогая Кощею найти пузырек с калийной селитрой.

– Как-как! Вот, захожу я к Василисушке, весь такой красивый, в черном фраке и с бабочкой, и говорю: "Вот тебе платье подвенечное. Одевай скорее да выходи за меня". Дарю ей кольцо с изумрудом, она глядит на меня так нежно-нежно и говорит: "Да, Кощеюшка, да, миленький!" И мы идем по ковру, устланному костями… – размечтался злодей, снимая готовый эликсир.

Секретарша еле слышно фыркнула.

– Что? Что-то не то я сказал? – встрепенулся Кощей.

– Не пойдет она за вас, – вздохнула Елена. – Она вас не любит.

– Как?! – искренне изумился тот. – Как это не любит?! Это неправильно, я запрещу ей меня не любить!

– Не получится, шеф. Сердцу не прикажешь. Возьмет и сбежит. А то и руки на себя наложит.

– Не посмеет! – ударил по столу Кощей. – Василиса будет моей женой, и точка! Я завтра же поведу ее под венец, и никто тому не помеха. А если посмеют возразить, то я… ух!

Тощенький, костлявый, но очень грозный кулак взвился в воздухе и грохнул по столу. Кощей вскочил и вышел из лаборатории, направившись в спальню.

Царевна тем временем отыскала склад. Он был на четвертом этаже, ниже лифт не спускался. Кощей запрограммировал его, чтобы пленница не могла сбежать. Замок на складе оказался нехитрый: все обитатели дворца и слуги опасались Кощеева гнева и не смели даже пальцем коснуться его имущества. Чего тут только не было! В основном, конечно, стояли сейфы. Огромные пуленепробиваемые сейфы высотой с два метра. Василиса попыталась открыть один из них, но ничего не получилось. Тогда она принялась разгадывать код. Код оказался несложным. Дверца распахнулась, и на царевну посыпались пачки долларов.

– Ого! – поразилась она количеству.

В десяти других тоже оказались деньги, а вот одиннадцатый открыть не удавалось. Но Василису не зря друзья прозвали Премудрой. Ей потребовался лишь час, чтобы разобраться с кодом на этом последнем сейфе.

Внутри лежал ковер-самолет. Он был и впрямь великолепен: расшитый золотыми нитями, пестрой расцветки, мягкий и фантастически удобный… Василиса даже полежала на нем чуть-чуть, зарывшись в пушистый теплый ворс лицом. На панели управления было множество кнопочек, непонятных для никогда не водившей ковры Василисы. Она решила их не трогать во избежание несчастных случаев и осторожно вылезла из сейфа.

За дверью послышались знакомые шаги. Кощей решил перед сном наведаться на склад, проверить, все ли на месте. Девушка похолодела и, не найдя, куда спрятаться, юркнула обратно в сейф, закрывшись изнутри.

Кощей вошел и оказался в полном беспорядке. Его пыточные машинки были раскиданы, деньги вывалены из вскрытых сейфов… Бессмертный в панике бросился пересчитывать денежки.

– Уфф, вроде бы все на месте, – обрадовался он. – Странно, кто мог здесь так набезобразить? И похоже, что ничего не взял… постойте-ка, – сказал Кощей сам себе, поднимаясь и обращая взгляд на сейф с ковром.

Террорист подошел и дернул за ручку.

– Заперт, – удовлетворенно ответил он. – Значит, на месте. И правильно. Никому не под силу вскрыть такой замок!

Успокоенный, Кощей нашептал на замок сейфа какое-то заклятие, а потом вышел вон, насвистывая песенку, и отправился спать. Василиса тихонько вылезла из своего убежища и, прикрыв дверцу сейфа, тоже пошла к себе в комнату…

* * *

Наутро вдали показалась мрачная громада Кощеева дворца. Клубок – подлая штука! – вел нас, не разбирая дороги, и приходилось тащиться через самые непроходимые сугробы и даже порой скользить по льду. Дворец здорово напоминал мрачную фантазию обиженного на весь свет нищего архитектора, которому опять задержали зарплату. Точнее, даже не фантазию, а его месть чиновникам, в чьих руках осела его скудная получка. Дворец казался со стороны ледяным, но это был далеко не лед. Самым оригинальным элементом архитектуры были почти заводские трубы, торчавшие то там, то тут. Бешеная эклектика с примесью больного сюрреализма. Мне, например, даже смотреть было страшно. Высотой дворец был явно не ниже семисот метров. Это же надо такую Вавилонскую башню учудить! А человечество еще гадает: кто построил пирамиды?..

Волк стал из Серого белым. Нет, не поседел, снегом замело. А вы попробуйте, в волчьей-то шкуре да сквозь буран!.. Я уже почти выучился говорить по-чукотски: "Холодно, однако! Ну, однако, и морозец, однако! Мы так, однако, прежде, чем до дворца, однако, до могилы дойдем, однако!" Только вот вместо "однако" пока не выходило ничего, кроме непристойных междометий, так мороз сдавил.

Сапожки бабусины оказались очень кстати. В них не чувствовалось ни холода, ни жара, ни неудобства, они не снашивались и не рвались. Севшие же скороходы я (прости, царь-батюшка!) выкинул давно. Еще раз связываться с этим попрыгучим безобразием не хотелось ни мне, ни Волчику.

Сердце с каждым шагом колотилось все злей. Все ближе становился враг и мерзавец, почти фашист Кощей, ближе была победа, ближе и Вася. Держись, Василек, ничего не бойся – мысленно я с тобой! Я больше тебя не оставлю!

Ближе становилась цель. И, возможно, близилась и смерть. Шутки шутками, гнев гневом, а ни мне, ни Серому Волку Кощея не одолеть. Смыться от него вместе с Василисой и, если повезет, ковром-самолетом – это еще возможно. А что дальше? Русь разваливается на глазах, с Западом мы отношения испортили напрочь. Индия еще не может нам помочь, а Китай и Япония, похоже, не хотят; Сверхоружия у нас нет; Кощею мы этим похищением насолим выше крыши; назад же путь отрезан. Все яснее становилось, что других вариантов нет. Нас ждала гибель.

И мы на нее шли. Потому как если не мы, то – кто?..

Да и шансы у нас были. Один на тысячу.

* * *

С утра в Василисину дверь постучались.

– Входите, – устало ответила царевна. Она не спала всю ночь, остаток ночи потратив на воспоминания. Ее красивое лицо теперь портили глубокие тени, залегшие под глазами, и смертельная бледность.

– Василисушка-а! – в комнату заглянула аккуратно причесанная голова Бессмертного. – Как спалось?

– Опять ты, – сердито фыркнула та, даже не повернувшись. – Проваливай, пока не наваляла!

– Ну зачем так грубо, – обиделся Кощей, входя. – Я, между прочим, подарок тебе принес.

Василиса обернулась. Кощей был облачен в роскошный камзол и выглядел просто великолепно. В руках он держал обитую алым бархатом коробочку.

– Что это? – сощурилась она.

– Вот, – колдун встал на одно колено перед ней с розой в зубах и раскрыл коробочку. Внутри было золотое кольцо высшей пробы с изящным изумрудом. – Специально к твоим зеленым очам подбирал! Выходи за меня замуж, Василек!

Хлоп! На лице сияющего Кощея расцвел красный след от царевниной ладони.

– За что?! – заморгал тот.

– Во-первых, как ты смеешь делать мне такие предложения!

– Но… я же… Василисушка…

– Во-вторых, за то, что ты меня отсюда не выпускаешь!

– И не выпущу! А все равно…

– И в-третьих, за "Василек"!

– Ага, твоему этому шпендрику можно тебя, значит, Васильком называть, а мне нет, что ли?!

– Да, нельзя! – топнула она. – И вообще, не смей так отзываться об Иване! Вот он придет, и…

– Да не придет твой Иван, – усмехнулся Кощей. – Замерз он. Во льдах Аляски. Насмерть.

– А?! – Василиса схватилась за сердце и осела на стул. – Н-не может быть… он… как?!

– Очень даже может, – нагло подтвердил Бессмертный. – Я сам видел. Так что вот, одевай и поторапливайся. Никто за тобой не придет.

Он бросил ей на кровать подвенечное платье, выуженное откуда-то из складок плаща, и развернулся к двери.

– Но я не хочу! – прорычала девушка сквозь слезы. – И не буду ничего надевать. И кольцо свое забери!

– Ах, так?! – взорвался Кощей. – А тебя никто не спрашивает!!! Ты будешь моей женой, хочешь ты или нет. Значит, чтобы через час была готова, ясно?! – взревел он и вылетел, хлопнув дверью.

– Забери ты назад свое кольцо разнесчастное! – заорала в ответ царевна, запустив коробочкой в закрывающуюся дверь. А потом села на кровать и горько заплакала…

Голова-люстра сочувственно покачалась под потолком, проскрипев:

– Ах, бедная Василиса… как мне ее жалко…

– Кощей мерзавец, мерзавец, – шелестели книги. – Подлец! Мы все его ненавидим!

Одеяло легло ей на плечи, утешая, а хищные цветы в вазе заплакали и поникли. Челюсти понуро замолчали, чашка с водой вздохнула и пододвинулась. Обитатели комнаты успели привязаться к доброй, но очень несчастливой Василисе и теперь болезненно переживали вместе с ней ее потерю.

Вдруг швабра вспомнила, что Василиса очень любит вышивать, и придвинула к ней сундучок, виновато пригнувшись.

– Спасибо, – растроганно поблагодарила девушка и попыталась открыть сундучок. Не тут-то было: он оказался заперт.

– Вот гад, – разозлилась Прекрасная. – Запер! Ну ничего. Сейчас мы его откроем.

И они вместе со всей утварью углубились в попытки открыть сундучок…

* * *

– Ох-хо, – я задрал голову вверх. – Ни фи… нта себе! И это все надо обползать, чтобы найти ковер?!

– Ну видимо, – пожал плечами напарник.

Мы стояли под стенами дворца и смотрели вверх, пытаясь понять: во-первых, где здесь вход, а во-вторых, где искать Василису и ковер. Внезапно Волк повел ухом.

– Что такое? – спросил я.

– Ты тоже это слышишь?

– Что?

– Вот это.

Я прислушался и различил звуки, очень напоминавшие барахтанье в снегу: скрип, хруст, чье-то злое "бр-р-р!"

– Да… где это?

– Похоже, что чуть справа от нас.

Я обернулся. В снегу и впрямь что-то барахталось.

– Подойдем?

– Ну давай.

Мы подошли ближе. По сугробу скакала и перекатывалась стеклянная коробка высотой в человеческий рост. Внутри коробки горел огонь, похоже, холодный (иначе бы снег вокруг таял). В огне я увидел знакомую, но уже бесплотную фигуру.

– Кикимора-невеста?! – поразился я.

– А вы как думали? – болезненно морщась, пропищала она.

– Что ты здесь делаешь? Как ты тут оказалась? – почти в один голос спросили мы с Волком.

– Душа после смерти несвободна, – недовольно ответила кикимора. – Вот Кощей и устроил мне компактный ад. За провал задания.

– Гм. Извини, мы… ничего против тебя не имели, – повинился я, почувствовав себя свиньей.

– Да я против вас тоже, – досадливо нахмурилась старая знакомая. – Хорошо, что мы встретились. Я предлагаю сделку.

– Сделку? – изогнул бровь я.

– Да. Вы разобьете стекло и выпустите меня, а я скажу вам, где находится Василиса, – ощерилась она.

– А она тут?! – не своим голосом заорал я, хватаясь за углы коробки и тряся.

– Да тут, тут, перестань трясти! – выдавил из себя бедный призрак. – Только стекло разбей, я скажу, где она!

Я хотел уже разбить коробку, но Волк остановил меня.

– Еще обманет. Ну уж нет. Сначала скажи, тогда разобьем!

– Ладно, – вздохнула кикимора и показала окно на высоте пятисот метров. – Видишь это окно?

– Ну?

– Это окно ее комнаты. Стражи нет. Можешь вытащить ее оттуда.

– Спасибо, – я с размаху тюкнул ломиком по стеклу, и оно разлетелось.

– Тебе тоже спасибо, Иван, – кикимора начала растворяться. – Слово свое держишь. Век не забуду!.. Прощайте.

– Прощай! – мы помахали ей и подошли обратно к стене. Больше всего радовала отвесная поверхность в пятьсот метров. Строго перпендикулярная земле и льдисто-гладкая.

– Что делать будем? – поинтересовался Волк.

– Почем я знаю, – огрызнулся я. – Ну и как туда лезть?

– Может, "кошки"?

– Волк, "кошки" на столб помогут влезть. А это… это я даже, наверное, и не проткну.

– Вот, – Волк воткнул коготь в стену. – Смотри, как легко входит и хорошо держится. Думаю, с "кошками" затея выйдет.

– Ладно, давай сюда свои "кошки", – я принял у друга орудия для "восхождения на Эверест". – Только я лезу один. "Кошек" больше нет, твоего веса я не выдержу, а когти так и вывернуть можно… жди здесь. Справлюсь сам.

– Ни пуха, ни пера! – пожелал он.

– К черту, к черту!

И восхождение началось. Я уже на десятом метре потом исходил! И, главное, впереди даже крохотного выступа не намечалось. Цельная вертикальная плоскость. Были, конечно, окна; но слишком близко к ним не стоило подбираться во избежание обнаружения. Проползая пятнадцатое окно, увидел, как внутри суетятся какие-то отвратительные существа. Теперь понятно, почему Голливуд так славится своими монстрами. Еще бы, когда на бывшей территории США такие наглядные пособия разгуливают! Хоть в Кунсткамеру их. Возле двадцать пятого застал самого Кощея. Он, по пояс высунувшись в окно, дышал воздухом и ронял крокодильи слезы. Меня не заметил, видимо, принял за рабочего (еще бы, там еще двое-трое по стене туда-сюда ползали, дыры заделывали). Утер нос скатертью… или все-таки это был носовой платок? Обиженно пожаловался сам себе:

– Ну чем я ей не понравился?

– Тем, что тощий, – не сдержался я.

– Ах, если бы… – грустно посетовал Кощей, простодушно не замечая собеседника. – Отказалась, да еще и кольцом вслед швырнула. Считает меня маньяком…

– А что, это не так?

– Конечно, нет! Я же самый умный, самый красивый, самый обаятельный и вообще я гений, а меня никто не понимает! Даже вот она.

– У-у-у… – протянул я, стараясь не поворачиваться лицом (все остальное узнаваемое успешно скрывала эскимосская одежда). – Да у вас, голубчик, мания величия.

– Что, серьезно? – огорченно удивился Бессмертный.

– А то, – смеясь в кулак, подтвердил я. – Вам, голубчик, только одно поможет: вы ей не навязывайтесь. Будьте поскромнее, и она сама за вами побежит, да еще умолять будет, чтоб вы на ней женились! Будь проще, и люди к тебе потянутся.

– Правда, что ли? – загорелся злодей. – Спасибо тебе большое, мужик, ты меня просто спас! Все, пойду перед зеркалом поупражняюсь… – и отошел от окна.

– Давайте-давайте, дерзайте, – тоном семейного психоаналитика добавил я вслед и покачал головой. Ну и ну! Уже невестой обзавелся… интересно, кто эта эксцентричная дама? Кольцом в него швырнула… молодец какая… так держать!

Я продолжил путь наверх. Спустя час я достиг двух поразительных результатов: первый – умылся потом, второй – дополз-таки до искомого окна. Оно было закрыто. Я постучал, насколько хватило сил. Видимо, не на много: стук не услышали. Тогда я размахнулся и врезал по стеклу. Видать, совсем ослаб: оно не то что не разлетелось, даже не дрогнуло. Зато у окна, к моему вящему удивлению, появилась… швабра! Она поклонилась мне.

– Эй! – я обратился к швабре. Надеюсь, это не приступы шизофрении? – Меня зовут Иван, я за Василисой!

Швабра кивнула щеткой и, развернувшись, поскакала вглубь комнаты. Вскоре окно распахнулось, и на подоконник взобралась Вася. С души словно камень свалился.

Царевна вытаращила глаза, горящие безумной радостью.

– Иван?! Ты… ты жив?! Но как?!

– Да вроде бы, – я ощупал себя. – А почему это я должен быть мертв? Пока – живее всех живых.

– Но… Кощей сказал…

– Кощей тебе скажет! Ты ему верь больше, тогда и продукты не придется покупать: знай себе, снимай "Доширак" с ушей да лопай.

– Ваня… как же я рада тебя видеть… – Прекрасная стиснула меня в объятиях. Голова закружилась. К черту Кощея. Так и буду стоять.

Я тоже неловко обнял ее, пытаясь не причинить ей боль ненароком. Волосы царевны пахли шампунем и пылью. На миг мне показалось, что мы висим в воздухе…

Нас "разлучила" швабра. Она стучала по замку сундучка… ба! Да это ж тот самый. С выщивкой.

– Кстати, – Вася, наконец, отодвинулась. – Я тут… мм… не могу сундучок открыть, ты мне не поможешь?

– Отчего ж не помочь-то? – я размял пальцы и, достав из того, что теперь, в конце пути, осталось от сумы, пассатижи, как следует сдавил замочек. Тот распался, и крышка открылась.

– На здоровье.

– Э-э, это не мой набор! – ахнула Вася, заглянув внутрь.

М-да, и вправду, если это набор для вышивания, то я – Папа Римский! В сундучке уютно расположился игрушечный заяц из плюша, набитый синтепоном. Я осторожно вынул зайчика.

– Во дела, во дела, мышка кошку родила! Ничего себе, ну и шутник твой Кощей! Не без чувства юмора мужик. Ладно, посмотрим, что за зайчик такой, – с этими словами я запустил руку в искусственную шерсть и сразу же наткнулся на что-то металлическое. Я потащил на себя; предмет выскочил из мягкой игрушки и звякнул о пол.

Это была больничная утка.

– Та-ак, еще смешнее… утка… интересно, и что дальше? Что этот несчастный хотел этим сказать?

Василиса нагнулась над уткой.

– Вань, там яйцо.

– Чего?! – обалдел я. – Какое-такое яйцо?!

– Обыкновенное, шоколадное. "Киндер-сюрприз".

Приехали. Ну почему Бессмертный ушел в террористы? Из него бы вышел гений юмористической эстрады!

– Ладно, давай его сюда, – я взял у нее яйцо и осмотрел. Развернул. Понюхал. Разломил. – Вполне съедобный шоколад… будешь?

– Давай, – мы поделили сладость пополам и съели.

– Интересно, а что внутри коробочки-яйца?

– Откроем?

– Открывай.

Я открыл. Игла. Для вышивания. ОЧЕНЬ СМЕШНО. "КВН" уплакалось от зависти.

– Это твое? – далее следовала всесторонняя демонстрация иглы.

– Возможно, – с легким удивлением пожала плечами Василиса. – Хотя больше похоже на игловидную микросхему-чип, сейчас такие делают в системах управления. Интересно, а где моя вышивка?

– Не знаю. Здесь ее нет.

Тут мы услышали очень отдаленные шаги. Комната неожиданно ожила: швабра засуетилась, вставляясь в дверную ручку; коллекция клыков соскочила с полок и выстроилась перед дверью шеренгой, образовав кусачий барьер; странная люстра – человеческая голова, которую я только что заметил, закатила глаза и ахнула; прочие предметы взяли нас в плотное кольцо, ощетинившись наружу. Откуда-то из книг доносились шелестящие, словно бумага, голоса: "Кощей! Это Кощей идет! Уходите, спасайтесь!"

– Что происходит? – недоумевал я.

– Это… это все заколдованные люди, – шепотом пояснила царевна, отходя за мою спину. – Их Кощей наказал за что-то и превратил в утварь и книги. Они очень ко мне привязались. И не хотят, чтобы Кощей женился на мне.

– Женился?! – я выпучил глаза.

– Так-так, – раздалось за дверью. – С кем это мы тут разговариваем, сокровище мое?

– Э… э-э… это я роль одну репетирую, – нашлась Вася.

– И что же за роль такая? – ехидно осведомился Кощей. – "Как я жениха встречаю"?

– Нет, я разыгрывала сценку, как говорю отцу о том, что стала твоей женой, – Премудрая вертелась как уж на сковородке, пытаясь запудрить мозги Кощею.

– Зайду-ка я? – предложил Бессмертный, надавливая на дверную ручку.

– А-а-а, не надо! – вскрикнула Вася, вместе со мной и утварью придерживая дверь. – Я только что переоделась в свадебное платье, это очень плохая примета: видеть в нем невесту до свадьбы!

– Да? Гм. Ну-ну, – усмехнулся тот. – Что же, ты вдруг поняла свою ошибку и решила-таки согласиться?

– Да, Кощеюшка, да, миленький! – корча тем не менее жуткие рожи, пропела она елейным голосом. – Осознала я вдруг, что теряю, и поняла: нет мне жизни без тебя, Дунечка мой МакЛауд! Только с тобою я могу быть счастливой.

– Ага! – торжествующе воскликнул злодей. – Вот это правильно. Я сейчас за подарочком и сразу вернусь! Честно-честно! Ни минуты не задержусь! Жди меня.

Шаги простучали прочь.

– Ох, мон шер гран-маман де ля черт волосатый! – вырвалось у меня. – Он что, всерьез намерен видеть тебя своей женой?!

– Серьезнее, чем ты думаешь, – кивнула Вася. – Ох, как я его ненавижу… так бы и расцарапала ему морду в пятый раз.

У меня отпала челюсть.

– Василек, ты гений! Эх, знать бы еще, где его смерть…

– Игла, – донеслось вдруг с полки.

Подняв взгляд, я увидел две наполовину выскочившие книги. На корешке одной красовалась надпись "Бездельник", а на корешке другой – длинное заковыристое название: "У моего врага из-за тебя прыщик на носу".

– Его смерть на конце иглы, – прошелестела вторая (ух, ну и название! Можно, дальше сокращенно?)

– Какой иглы? – не сообразили мы.

– Той, что у вас в руках, – пояснил "Бездельник". – Кощей – не совсем человек. Его жизнедеятельность длится до тех пор, пока работает игловидный микрочип, питание которого отключается на кончике чипа. И пока чип цел, жизнедеятельность Кощея возможно возобновить после отключения. Сломав чип, можно убить Кощея окончательно.

– Чип?! А как же легенда?..

– Легенда гласит, – заявила "У моего врага…", – что смерть Кощея Бессмертного на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в сундучке. Сундучок тот висит на золотой цепи на дубе. Так что ничего спорного. Игловидный чип – это тоже игла.

Сколько всего, оказывается, умалчивается в легендах! Игла оказалась чипом, яйцо – шоколадным, утка – больничной, заяц – игрушечным, а сундучок один в один похож на дорогой набор для вышивания! Так, что даже…

– Я его перепутала со своим! – потрясенно закончила Василиса мою невысказанную мысль. – Черт! Да это же здорово! Мы можем его убить! Вперед, Ваня! – она помчалась к двери.

– Погоди, – я остановил ее. – Надо сперва поблагодарить наших, э… друзей, столь любезно подсказавших нам способ. Кто вы, добрые лю… книги?

– Ты нас помнишь, – шевельнулась "У моего врага…". – Я Анабелла.

– А я Вольдемар.

– Мы в Вязьме тебя ловили.

– Спасибо вам огромное за совет! – от всей души поблагодарил я. Вот уж не подумал бы!

– Удачи вам! – пожелал Вольдемар.

– Только не забывайте нас, пожалуйста! Никогда.

– Никогда-никогда, – заверила Василиса.

– Прощай, Василисушка! – заплакала люстра. – Прощай, Иванушка!

– Прощайте! – зашуршали книги.

– Прощайте! – зарыдали цветы.

– До свидания! – мы помахали им рукой и закрыли за собой дверь. – Так… куда дальше?

– Вон туда, – Василиса указала на лифт. – Я почти уверена, что сначала он забежит на этаж-лабораторию и только потом отправится к нам.

– Ладно, поищем его там… А что, обязательно быть рядом, чтобы разломить иглу?

– Вовсе нет. Просто нам не выбраться пока отсюда, без его разрешения ниже четвертого этажа не спустишься, он запрограммировал главный лифт, а его приспешники перемещаются на нижние этажи на служебном, к которому у меня нет доступа. Прорываться к служебному лифту с боем через вооруженную охрану – идея безнадежная, а "кошек" у тебя только одна пара. Мы могли бы забрать папин ковер и улететь, я ходила на разведку, он на складе, мне даже удалось взломать сейф, но… Кощей узнал, что кто-то пошуровал на складе, и после этого случая защитил сейф незнакомым мне заклятием. Так что ни выполнить миссию, ни удрать, не разобравшись с гадом, мы не можем. Но я… придумала кое-что, – Вася хитро подмигнула.

– Интересно, что… – пробормотал я.

– А где Волк, кстати? – поинтересовалась она, заходя в лифт.

– Он внизу. Я попросил его ждать нас там.

Лифт страшно гыкнул и тронулся, гремя чем-то о стенки шахты. Свет в нем был очень скудный, да и картинки на стенах, гм… в подробностях рассказывали о том, что станет с любым, кто окажется у Бессмертного на пути. Мне стало не по себе; Вася же, судя по ее лицу, была в этом лифте уже не раз.

Двери раскрылись, мы вывалились наружу.

– Это и есть этаж-лаборатория? – осведомился я.

– Именно, – подтвердила Прекрасная.

Помещение было огромным и по всем признакам напоминало раздутый до размеров бальной залы подвал: то там, то тут торчали ошеломляющей величины трубы, по которым с отвратительным звуком поступали в реакторы странные жидкости; на потолке тускло сияли лампы дневного света; где-то между труб попадались механизмы и приборы неясного назначения. Тем не менее, тут было очень чисто, и я не нашел даже малейшего намека на крыс, тараканов и вообще какую-либо живность.

– Какая встреча!

Я поднял глаза. Навстречу нам меж труб шагала высокая фигура в расшитом золотом и самоцветами черном камзоле. Смоляные волосы красиво уложены, худое, осунувшееся и бледное лицо выражало высокомерие и презрение. Темно-темно синие глаза смеялись, глядя на нас. Тонкие надломленные брови сошлись у переносицы, руки сложены в "узел". Внутренний карман плаща топорщится. Кощей, собственной персоной.

– Не подходи, – пригрозила Василиса, держа перед собой злополучную иглу сразу за оба конца.

– Ой-ой-ой, какие мы крутые! Ты ничего не хочешь мне сказать, Василиса?

– Я очень многое хочу тебе сказать, но тебе это не понравится, – развела руками Прекрасная.

– Что ж, тогда сразу к делу? – грустно улыбнулся Кощей. Он стоял на расстоянии пяти шагов от нас. – И не надо прятаться за своего… любовника. Он еще сам из "памперсов" не вылез.

– А вот за "любовника" в глаз хочешь?! – зарычал я, взбешенный таким подозрением.

Бессмертный снисходительно поднял бровь, слегка растянув уголки губ.

– Вы мне УГРОЖАЕТЕ?

– Именно, – кивнула Василиса, держа иглу в вытянутых руках. – Отдай нам ковер-самолет, и мы тебя не тронем. Мы даже не заберем отсюда ничего.

– Ух ты, как мы заговорили! – деланно восхитился он. – Интересно, кто тут террорист: я или вы?

– Сейчас – мы, – спокойно ответила царевна.

– И что же вы можете мне сделать? – расхохотался Кощей.

Нас начали окружать его приспешники. Сначала явилась кошкоголовая женщина с автоматом в руках, потом Щипцы и Дыба (как представила их Вася), потом попугай на плече робота-пирата, а затем и прочие монстры. Вскоре нас окружила плотная толпа разумных чудовищ. Кощей усмехался. Он был тут королем и богом.

– Мы убьем тебя.

– Чего?! – покатился тот со смеху. – Вы?! Меня?! Каким образом?

– Вот твоя смерть, – Василиса продемонстрировала иглу. – Если ты не выполнишь наши требования, то… – она слегка согнула иголку.

– Что за вздор! Моя смерть – у меня! – высокомерно воскликнул террорист, выхватывая из внутреннего кармана сундучок и доставая содержимое. – Вот моя смерть!

Картина Репина "Приплыли. Греби ушами в камыши". Величайший бессмертный злодей всех времен и народов, довольно ухмыляясь, гордо держал над собой кусок ткани, на котором цветными нитками был вышит процесс проламывания под Кощеем трона. Причем лицо у него на этой вышивке было настолько карикатурное… монстры грянули гоготом. Да и мы с Васей, признаться, не удержались.

– Ой, не могу… ой, тоже мне… ха-ха… великий злодей…

– А? Что?! Как?!. – растерялся Бессмертный и только сейчас понял, что держит вовсе не игрушечного зайца, а…

– Ах, вы… – задохнулся он. – Взять их!

Монстрики достали совсем не шуточное оружие. Да и у Кощея появился в руке далеко не муляжный бластер… Все, чем мы могли вооружиться в ответ, – это пистолет, подаренный князем Мстиславом, автомат-раскладушка, который я пожертвовал Василисе, парочка бронежилетов и граната. Мы немедленно обмундировались. Вася все еще надеялась уйти отсюда с ковром и не убивая Кощея.

Кольцо монстров сузилось, в нас полетели первые пули.

– Бежим! – рявкнул я. – На прорыв!!!

Дальше, к стыду и скорби, началась мясорубка. До сих пор за все путешествие мы не прикончили ни одного живого человека, кроме той кикиморы. Теперь без трупов обойтись было уже нельзя. Плохо помню, что было в те три часа. Кажется, мы с Васей куда-то бежали, стреляли, уворачивались, пару раз рядом прогремели взрывы; за нами была погоня; мы отстреливались, прятались, нас находили, и все начиналось сначала… приходилось иногда даже убивать. Вот так, стоя рядом с человеком, глядя ему в глаза, сложно убить. А когда бежишь, когда не видишь: в кого попал, как попал, – это напоминает компьютерную игру. Ты можешь убить одного, трех, десятерых, полсотни (если сил хватит)… и некогда размышлять о морали. Либо они тебя – и родная Русь в тартарары, либо ты их – и мир на какое-то время вздохнет спокойно. И ты стреляешь, стреляешь, стреляешь, и даже не хочется знать, что кто-то от этих выстрелов погибает, обрывается чья-то пусть трудная, пусть бессмысленная, но – жизнь. А впрочем, кого мы там могли прикончить, с нашим-то хлипеньким (уже теперь) снаряжением? Хотелось верить, что никого… оборачиваясь, познавали чистоту своей совести и невредимость вражеской армии – и снова наутек, снова погоня, свистящие совсем близко пули, лабиринты с минными дорожками…

Наступил момент, когда нам казалось, что мы оторвались от погони. Шум сзади притих, да и впереди был только пустой коридор.

– Уфф… – мы переглянулись и рассмеялись. Все те же дешевые фокусы! – Помнишь поезд-демон?

– Еще как!.. А помнишь, как на нас предметы бросались?

– Да уж, весело было!.. А помнишь…

Углубиться в воспоминания нам не дали. Посреди коридора внезапно материализовался прямо из воздуха наш общий знакомый.

– Так-так. Воркуем, значит? – желчно ощерился он. – Василиса, есть разговор…

Девушка вопросительно подняла бровь. Кощей вынул какой-то странный пистолет.

– Ты не досталась мне…

– И не достанусь! – фыркнула она.

У меня шевельнулось нехорошее подозрение.

– Значит, не достанешься никому! – с этими словами он выпустил пулю. – А ведь я любил тебя…

Дальше помню все как в замедленной съемке. И крик: "Когда ЛЮБЯТ, так не делают, сволочь!" – исторгшийся из моей груди; и как из пистолета вылетел странный светящийся заряд, полетевший в сторону Васи; и как бросился ему наперерез; и Васин крик: "ВАНЯ!!!"

Грудь обожгло. Словно пелена спала. Мозг перестроился на обычную работу. Я медленно опустил глаза вниз и с каким-то удивлением смотрел, как поверх пробитого бронежилета и рубашки, наброшенной на него, растекается красное пятно, как будто капнули гуашью в воду… боли не было. Я перестал чувствовать ее. Звуки исчезли. Кощей, немного недоумевающий, обеспокоенное лицо Василисы, что-то мне говорившей, – тоже, уступая место темноте. На этот раз старуха с косой и в балахоне так просто меня не отпустит. Нет. Не отпустит вообще.

– Василек… – я хотел сказать многое.

Но успел – только это.

Потом ничего не было.

* * *

А потом я очнулся. Мне казалось, что я вишу в воздухе, выше даже потолка, но его как будто нет. Я не чувствовал ни рук, ни ног – ничего. У меня было только зрение, слух и обоняние. Пахло дымом. Внизу, на полу, суетилась Василиса возле тела какого-то юноши… она отодвинулась, и я узнал себя. Я видел все словно со стороны и не мог сдвинуться с места, вися в одной точке.