Текст книги "Созвездие Девы (СИ)"
Автор книги: Екатерина Крылатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
«Брось, дядя Сеня, что может случиться? На тебе бронежилет и куча примочек, за спиной толпа охраны, на крыше – снайперы в боевой готовности» – убеждал он себя. Было нелепо бояться трехсотлетней старухи, однако Семён начинал бояться.
Дверь открыла симпатичная кареглазая шатенка. Ничуть не удивившись, она посторонилась и впустила их внутрь. Часть команды осталась в подъезде, другая – большая часть, – рассредоточилась по квартире.
Ирен поджидала гостей, расположившись в кресле с чашечкой чая.
– Чем обязана столь раннему визиту, – она сделала культурный глоточек, – и такому поистине вавилонскому столпотворению?
Охранники за спиной Уютова переглянулись. Они немного иначе представляли себе «выгодного делового партнера». Кто-то от греха подальше взял странную бабу на прицел, его примеру последовали остальные.
– Не обращайте внимания, – растянул губы в улыбке бизнесмен, – они не поймут, о чем мы говорим. Мое имя Семён Станиславович Уютов, и у меня к вам выгодное предложение.
– Забавно, – уронила Бестужева. – Что ж, послушаем, только пусть ваши верные псы перестанут тыкать в меня ружьями!
Мужчина хохотнул, ребята в форме весело ухмыльнулись.
«Чего я ожидал от трехсотлетней тетки? Бедняжка ни разу в жизни не видела автомата», – снисходительно подумал он. Впрочем, интуиция нашептывала, что эта бедняжка далеко не так проста.
– Опустить оружие, – приказал Уютов.
Не подчинился один начальник охраны.
– Егорыч, тебе особое приглашение нужно? – поморщился Семён. – Опусти пистолет.
– Я ей не доверяю и тебе не советую, – прямым текстом ответил Роман Егорович. – Так надежнее.
– Пугать безоружную женщину? – мурлыкнула ведьма. – Очень благородно и достойно мужчины.
– Егорыч, опусти пистолет, – угрожающе повторил бизнесмен.
Тот взглянул на него как на умалишенного, но подчинился.
– Присаживайтесь, Семён Станиславович. Я с радостью выслушаю вашу идею, но в следующий раз будьте добры сообщать о визите заранее. Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче?
– Кофе, пожалуйста.
– Ульяна, принеси гостю кофе, – щелкнула пальцами Бестужева. – Итак, я вас слушаю.
Казалось, что куча охраны за спиной посетителя совсем не смущала хозяйку.
– Благодарю, – принимая кружку из рук девушки, Уютов пробормотал заклинание, нейтрализующее простые яды.
Ведьма демонстративно смотрела в окно, уподобляясь трем знаменитым обезьянкам.
– Уважаемая Ирина… э-э-э…
– Можно просто Ирина.
– Уважаемая Ирина, на данный момент вы являетесь самой древней ведьмой в мире. Не сочтите за грубость…
– Ну что вы, – ухмыльнулась та, – для меня это комплимент.
– Так вот, вы – самая древняя и опытная ведьма, я – владелец приносящей стабильный доход компании и сети магазинов электроники по всей стране, а, главное, неплохой по нынешним меркам маг. Мы могли бы объединиться.
– Для чего?
– Разве не ясно? Чтобы править миром!
– Вы, наверное, шутите, – кокетливо прищурилась самая древняя ведьма.
– Ничуть. Подумайте, Ирина: вы знаете и умеете больше любого современного мага, у меня есть деньги и потенциал для реализации наших идей. Вы сами понимаете, что волшебство этого мира в упадке. Чародеи просто-напросто прячутся, они боятся своих способностей. Мы могли бы изменить ход вещей и выпустить чудеса из подполья, – Семён говорил убежденно, горячо, проглатывая окончания слов. – В наших силах создать совершенно новое государство, где опорно-движущей силой станет магия!
– И себя вы, конечно, видите на посту президента? – хмыкнула колдунья.
«Да он просто фанатик! Вбил себе в голову, что можно организовать собственный волшебный мир. Забавно, забавно»
– Почему бы и нет? – не смутился бизнесмен. – У меня куча разработок на десятки лет вперед…
– А люди? Обычные, не обладающие силами люди, что с ними делать? – она помешала ложечкой чай. – Поработить? Оставить на опыты? Уничтожить?
Судьба человечества была ей малоинтересна, однако любопытно узнать точку зрения фанатика.
– Если понадобится, я готов пойти на крайние меры.
«Окстись, помешанный! У тебя ведь жена, дочь, прочей родни выше головы, а ты… – в очерствевшей душе Ирины шевельнулось давно забытое чувство, но было безжалостно подавлено. – Впрочем, если ты готов на всё…»
– Приятно слышать, Семён Станиславович. Однако зачем вам я, старая больная женщина?
– Одному не справиться, а ваше слово имеет определенный вес…
– Слово серийной убийцы, – с кривой улыбкой перебила она. – Объявление в людской уголовный розыск не за горами, а в местной волшебной тюрьме я постоянный клиент. Вас это не смущает?
– Ваше прошлое может сыграть в нашу пользу, – пояснил Семён. – Не буду вдаваться в идеологические подробности, но для управления людскими массами требуется не так уж и много. Важно подать всё под правильным соусом.
– Не могу отказаться от столь лестного предложения. Пожалуй, тряхну стариной и приму участие в вашей безумной затее. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
– По рукам?
– По рукам, – она протянула ему ухоженную ладонь.
Семён только того и ждал. Одним ловким движением он застегнул на запястье ведьмы железный браслет наручника. Та зашипела, позволив ему проделать то же самое со второй рукой.
– Что вы творите?!
– Мне нужна гарантия, – жестко ответил мужчина, – что не надуете или не сделаете чего похуже. Я много слышал о вас, Ирина, и вы та еще штучка. Что поделать, бизнес есть бизнес.
Мысленно заливаясь визгливым смехом – встал ведь на пути такой дурак! – Бестужева позволила себе немного побыть жертвой, а Уютову – насладиться безграничной властью.
Вскочив с кресла, она попыталась вышмыгнуть из комнаты, но охрана вновь взяла ее на прицел.
– Я в ловушке, – смиренно сказала колдунья, возвращаясь в кресло, – «хладное железо» препятствует любому колдовству…
– То-то же. Надеюсь, мы с вами подружимся.
…Однако, – продолжила женщина, загадочно улыбаясь, – оно не мешает отдавать приказы.
В ту самую секунду все как один охранники коротко мыкнули и попадали на пол. Последним рухнул Роман Егорович. Около каждого появился темный силуэт, держащий на весу пропитанную чем-то тряпку.
– Что за?..
– Не дергайтесь, Семён Станиславович, – потрепала его по щеке Бестужева. Театральность жеста слегка портили наручники. – Ваши снайперы так же крепко спят, а когда проснутся, не будут ничего помнить. Если проснутся.
– Что это? – пролепетал Уютов. – К-кто они?
– Моррий, магический эфир. Стирает память и в больших дозах приводит к летальному исходу. А эти милые юноши – Тени… Вам нехорошо, Семён Станиславович? Может, окошко открыть? – откровенно издевалась Ирен.
Посеревший мужчина таращился на груды безжизненных тел. Он, наконец, понял, что натворил, явившись «с мечом» к древней ведьме.
– Вы заявили, что людские потери – ерунда, – она освободилась от наручников и кликнула Ульяну. – Еще чаю… Так вот, мой милый властелин, это только начало.
Семён замер на месте, просчитывая варианты. Выход есть всегда, и не родилась еще та баба, что способна его обдурить!
– Не в моих правилах менять решение, поэтому сделку мы с вами заключим. Как положено, с договором и оплатой, только… на моих условиях.
– Я вас слушаю, – внешне невозмутимый бизнесмен пытался вскрыть защиту Ирины. Тщетно – ведьма будто сидела в сейфе.
Условия Бестужевой заставили ахнуть ко всему привычного дельца. Согласиться на них означало фактически продать себя в рабство. Причем, деньги ее интересовали в последнюю очередь.
– Мне нужен слуга, – пояснила колдунья, – ловкий, сообразительный, расторопный и, главное, верный. Вы являетесь идеальной кандидатурой.
– А спинку медом не намазать? – с отвращением спросила «идеальная кандидатура». – Или я, по-вашему, круглый идиот?
– Решать вам. Пути всего два: уйти самому или вперед ногами. Хотя прежним вы отсюда всё равно не выберетесь.
– Думаешь? – прошипел он.
Попытки сбежать были встречены доброжелательно, почти восторженно. Ирина с любопытством наблюдала за мечущимся по квартире мужчиной. И пистолет, и магия, и угрозы с убеждениями оказались бесполезны.
– Ульяна, закрой окно, – велела Бестужева. – У меня слабое здоровье, а Семён Станиславович пока не отрастил крылышки.
– Маги не имеют крыльев, – уныло буркнул страдалец, возвращаясь на своё место.
– Почему же, властитель мой? Крылья – прерогатива Светлых, нам с вами остается довольствоваться помелом.
Ирина говорила долго, терпеливо разъясняла детали, порой благосклонно, но чаще всего сухо и деловито. Иногда она снисходила до вопросов, пару раз улыбнулась и приказала подать шампанского. Бизнесмен, сам того не замечая, запутывался в сладких речах, как муха в паутине, всё сильнее и сильнее. Затея подмять под себя древнюю ведьму была заранее обречена на провал, то есть на тотальное подчинение, однако маг не может целиком поработить другого мага, и чайную ложку собственной воли Уютов сохранил. Этой ложки едва хватало на редкие вспышки бунтарства, но в остальном Ирен приобрела толкового состоятельного слугу, одну из шестеренок в отлаженном механизме плана.
Из охраны владельца фирмы «Steady&Reliable» в живых остался лишь Роман Егорович: он напомнил Ирен давно почившего дедушку и показался «забавным».
– Ты ездишь на этом каждый день? – ужаснулся Артемий, не досчитавшись трех пуговиц.
– Ведь кое-кто предлагал пойти пешком, – невинным тоном напомнила я. – «На машине быстрее, на машине быстрее!» Это на твоей машине быстрее, а здесь еще выжить надо.
В общественном транспорте нас основательно потрепали. Рейс на девять-тридцать – по умолчанию час пик. Наученная горьким опытом, я стоически терпела тычки и на оскорбления отвечала гордым молчанием. Воропаев поначалу держался, но потом в общую лодку забрался один о-очень скандальный мужик…
– Ну зачем ты к нему полез? Ни разу в маршрутке не ездил? Этот еще нормально выражался, – я приводила наш внешний вид в подобие культурного. Продублировав потерянные пуговицы, ловко приладила их на место.
– В том-то и дело, что «выражался»! Когда тебя внаглую мешают с грязью, не до приличий, знаешь ли.
– Как маленький, честное пионерское! Предлагаешь со всеми тетками на рынке, в магазинах и прочих очередях ругаться? А они поживописней выражаются, – я покачала головой. – Проще мимо пройти, здоровее будешь.
За этот ласково-снисходительный взгляд типа «яйца курицу не учат» была готова прибить на месте. Со свидетелями как-нибудь разберусь.
– Хорошо, дитя мегаполиса, спорить не буду, – слукавил Артемий. – Куда нам, провинциалам…
Жаркий спор был прерван появлением дозора нашего двора. На той самой скамеечке, где я когда-то кормила Бубликова, грелись на весеннем солнышке местные бабули. Они не появились из ниоткуда, просто я вспомнила о них в последний момент и предупредить не успела.
– Становиться Оленькой уже поздно? – прочел мои мысли Воропаев.
– Да ладно, – обреченно махнула рукой. – Забодала эта конспирация, пускай шепчутся.
– Всегда удивляла твоя зависимость от чужого мнения. Открою страшную тайну: всем наплевать. Ты не суперзвезда и не королева Англии, чем твоя жизнь интереснее?
– Одно дело «общественное мнение», – изобразила пальцами кавычки, – а совсем другое – они. Вот увидишь, тебе придумают имя-фамилию, припишут должность в правительстве и торговлю наркотиками. У нас другие не ходят.
Он рассмеялся и демонстративно взял меня за руку.
– Улыбнись и наплюй.
– Здрасьте, – буркнула я, покорно натягивая улыбку.
– Здравствуйте! – нестройным хором отозвались бабульки.
Забегали, забегали хитрые глазки. Объект замечен, идет сканирование…
Удар был нанесен предательски, в спину.
– Верка-а, стоять бояться!
– Блин-блин-блин-блин, – тихонько заскулила я.
К нам бодрой трусцой приближалась Элла. От позорного бегства меня удержала стальная хватка любимого. Наивный, не понимает, чем это грозит!
– Соболева, мать-перемать!
Не утруждая себя приветствием – соседки негодующе заклокотали, – Элька остановилась и открыла рот для очередной тирады.… Челюсть подруги некрасиво отвисла. Старушки перестали шипеть и прислушались.
– Здрасьте, – вот где сканер, всем сканерам сканер!
Я буквально видела, как в ее голове крутятся колесики, скрежещут винтики и шестеренки.
– Привет. Извини, но мы спешим…
– И не представишь? – с каких это пор она разучилась понимать намеки?!
Представила. Бабульки даже дышать перестали. Убью Элку, совсем мозгов нет!
– А я как раз к тебе. Сегодня во вторую, дай, думаю, загляну, – тараторила она, пожирая глазами Воропаева. – Хочу пирог по теть Светиному рецепту забацать…
Да что ж за день-то такой?!
– Постой-ка, – насторожилась подруга, – у тебя вроде работа…
– Я как раз туда собираюсь, только кое-что возьму.
Артемий мысленно закатил глаза. Привычка оправдываться въелась мне в плоть и кровь.
– Тогда пойдемте вместе! Тетя Света обрадуется.
«Ага, обрадуется!»
«Мне вмешаться? Хуже будет»
– Ой, совсем забыла, – хлопнула себя по лбу. – Подарок Маше приготовила, а открытка? Что делать, опоздаем ведь!
– Давай я схожу, – включился в игру мой начальник.
– Да-да, здесь как раз неподалеку канцтовары…
Элла недоверчиво глядела на нас, но помалкивала. Повод отослать ухажера законный, не придраться. Я вдохновенно расписывала, какая именно открытка нужна для Маши. Воропаев ушел, соседки поскучнели.
«Встретимся на остановке. Она не отвяжется»
«Всё будет хорошо, только сделай лицо попроще: губы дрожат. Какой же ты еще ребенок»
Эля силком затащила в подъезд и прижала к почтовым ящикам.
– Это тот самый, да?!
– С чего ты взяла? – мой голос звучал на удивление спокойно, слишком задело сравнение с ребенком.
– Ну, как с чего? Взрослый, солидный такой весь, – она приосанилась. – Не будь ты подругой, увела бы и глазом не моргнула. Он качается?
– Ага, с обезьянами на пальме, – проворчала я и высвободилась. Переодеться как можно скорее да уходить, пока еще кого-нибудь не встретили.
– Вер, ну расскажи-ы-ы, – канючила Элла, пока поднимались на седьмой. Лифт, понятное дело, ремонтировался. – Вы вместе работаете?
– Да.
– Он женатый?
– Разведен.
– И давно у вас с ним?..
– Давно, – отрезала я.
– Как твоя лучшая подруга я хочу знать подробности! Вы вместе идете на днюху?
– На день рождения нашей общей знакомой. Зовут Маша, живет в Центре, пригласила к шести, а у нас проверка, и за открытками потом бегать некогда. Допрос окончен?
Решившись повторить фокус с чтением мыслей, пришла в ужас. Элка почему-то уверилась, что я беременна, поэтому рычу на нее, а визит к «Маше» – всего лишь предлог, чтобы… Я спешно закрыла канал.
Объясняться еще и с матерью не было ни сил, ни желания. Пока ее отвлекала Эля, я быстро переоделась и побросала вещи Алёны в первый попавшийся пакет. Постираю и завтра отдам.
Артемий курил у остановки, но при виде меня швырнул окурок в урну. Пытается бросить курить, только не очень-то получается. День-два держится неплохо, однажды больше недели протянул, но стоит чему-нибудь приключиться, как его руки сами тянутся к пачке.
– Открытку ты не купил, – я прислонилась к столбу.
– Для начала познакомь меня с Машей, – парировал он. – Ты ведь не нашу Машу имела в виду?
– А хоть бы и ее.
Подошла маршрутка, но любитель быстрой езды заявил, что идем пешком.
– Хватит с меня этой газовой камеры. Даешь здоровый образ жизни!
Я подчинилась: на тот момент было всё равно. Так или иначе, но мы доберемся до больницы и расстанемся. Раньше ли, позже ли?..
– Вера, посмотри на меня.
Упрямо втянула голову в плечи и поддела носком туфли подвернувшийся камушек. Кусочек щебенки весело скакал по асфальту, пока не провалился за решетку канализации.
– Выбери любой день, и я официально попрошу твоей руки. При всём честном народе, включая сводную сестру третьей жены троюродного брата твоей бабушки. Если хочешь, вернемся и сделаем это прямо сейчас, – Воропаев по-своему истолковал мои терзания. – Ты права, у самого эта конспирация в печенках…
– Давай решать проблемы по мере их поступления, – без улыбки предложила я, – ты еще успеешь порадовать сводную сестру кого-то там, никуда она не денется. Спешка важна только при ловле блох.
– То есть, тебя расстроило не это?
– Я не расстроена, просто мне жаль с тобой расставаться, даже на несколько часов. А официальное предложение было сделано еще в январе, не помнишь?
Он недоуменно поднял бровь.
– По-моему, девочка (и не одна), мальчик, дом и собака говорят о более чем серьезных намерениях, – пояснила я. – Или я неправа?
Поравнявшись с «Анной-Луизой» мы, не сговариваясь, ускорили шаг. Отправной пункт всей истории, день неприятных сюрпризов. Узнать, что твой единственный человек балуется колдовскими силами, и за малым не потерять его… Правду о Бенедиктовиче и Марии Васильевне я приняла относительно спокойно, но Воропаев…
– Ностальгируешь?
– Ага. Сколько времени прошло, два месяца?
– Больше.
А кажется, что целая жизнь
Неподалеку от больницы мы расстались.
– До вечера?
– До вечера. О фантоме не волнуйся: когда ты войдешь в отделение, он развеется сам. На дежурство не нарывайся. Если не спросят, не лезь, будут сплетничать и нести чушь – не разуверяй. Вымысел гораздо вкуснее правды. Встретишь Печорина – передавай привет. После работы прямиком в вампирятник, пятна сведем и домой доставим. Кажется, всё, – он не спешил отпускать. – Я тебя люблю, и пусть подавятся все ведьмы и соседки на свете!
Эта мальчишеская выходка заставила рассмеяться ему в куртку.
– Я тоже тебя люблю, и очень рада, что в мире до сих пор нет «антивлюблина».
– А я буду любить тебя еще больше, если ты перестанешь вспоминать об этом бреде сумасшедшего в письменной форме.
– Почему? Хорошее такое письмо…
– Тогда ты второй раз застала меня врасплох.
«Что означает красный цвет в ауре?»
Не дав ему опомниться, перебежала дорогу и потянула на себя кованую калитку. Воропаева на миг скрыла машина, а когда она пронеслась мимо, он бесследно исчез.
Ответ прилетел с задержкой:
«Красный цвет в ауре означает детей»
– Вера Сергеевна, где результаты ЭКГ Жаровой из двадцать первой?
– Что, простите?
Наталья Николаевна вернула на место очки и раздельно повторила:
– Результаты. ЭКГ. Жаровой. Где они?
– Не могу знать, мой пациент – Титарев из тринадцатой.
– Значит, по-вашему, я сошла с ума, – начала злиться Полянская, – и меньше двух часов назад пациента в нагрузку выклянчивали не вы? Можете не отвечать: это наверняка был ваш злобный двойник!
Из сестринской выглянула дублерша и сделала неприличный жест. Наталья стояла к ней спиной, зато мне всё было прекрасно видно. Похоже, магия дала сбой, и разбираться с ней придется самостоятельно.
– Извините, Наталья Николаевна, – заставила себя отвести взгляд от ухмыляющейся девчонки. У меня настолько противная улыбка? – Результаты будут через час.
– Даю сорок минут. Свободны, – сталь в голосе не предвещала ничего хорошего.
Так, зараза, иди сюда! Пригвоздив фантом к стенке, я выдрала из цепких лапок историю болезни.
– Ты что себе позволяешь, а?! Совсем страх потеряла?
Та лишь по-дурацки хихикала и тыкала пальцем куда-то в сторону. Дождавшись, пока дублерша исчезнет, я повернулась, чтобы встретиться глазами с ошарашенной Жанной и бинтуемым ею лопоухим подростком.
– Вер, у тебя всё в порядке?.. – с головой.
Стирать память я пока не научилось, поэтому пришлось радостно кивать и закрыть за собой двери. Жанна третьи сутки на ногах, спишет глюк на переутомление. Стало стыдно: вот уже страдает работа и ни в чем не повинные коллеги. Артемий ухитрялся совмещать службу и дружбу, а у меня что ни день, то косяк. Совсем завралась, запуталась…
Чтобы искупить свою вину, вплотную занялась Жаровой. Отдала ЭКГ начальнице, проведала Титарева, благо, «Вера-два» не успела тут напортачить. Вместо обеда я замещала отпросившуюся Оксану, приводила в порядок процедурную и учила Игоревну пользоваться компьютером. Для индейцев в технике продвигались семимильными шагами.
Открылось второе дыхание. Я носилась по отделению, точно ужаленная, успевая всё и сразу. Полянская сменила гнев на милость, ребята недоуменно глядели вслед, а мне было хорошо. Как здорово вернуться в свою стихию!
– Выслуживается, – процедила Ульяна сквозь зубы, чтобы я услышала.
– Плохое настроение – еще не повод портить его другим. Съешь мармеладку, больно личико кислое. С парнем поссорилась? А муж знает? – представила себя Кариной.
– Да пошла ты! – Уля отшвырнула папку, которую держала в руках, и что есть силы хлопнула дверью.
– Что это с ней?
– У нее, это, дядя умер, – шепотом сказал Толян, – вчера нашли с веревкой на шее. Мужик ей заместо отца был. Улька сама не своя с утра, ревела в процедурке, пока Танюха ее спиртом отпаивала. Запах чуешь?
В помещении действительно пахло спиртом, но запах был привычным, поэтому я не обратила внимания. Дела-а… Бедная Тузикова!
– Наталья в курсе?
– Конечно, – Славик развел руками, – а толку-то? Домой ее отправляла, но Ульяна ни в какую. Мне, говорит, работать надо, так пережить легче…Ты разве не знала?
Откуда? Задушевными подругами мы никогда не были, да и Уля не из тех, кто станет делиться горем…
– Соболева, – на нас без восторга взирала крамоловская секретарша Сонечка. Держу пари, одним из ключевых критериев приема на работу к Марье Васильевне являлось умение подкрадываться беззвучно, – тебя Мельников зовет по важному вопросу. Тьфу ты, полбольницы из-за тебя оббежала! Будто других дел нет.
– Иду. Мальчики, не в службу, а в дружбу: занесете Авдотье карточки? Зашиваюсь.
– Да иди уже, Верка, занесем. Ты, слышь, поаккуратней там, Алексеич из-за фигни не зовет, – добрый заботливый Толик, несокрушимая скала шаткой конструкции жизни. Надо ему шоколадку подарить.
До кабинета главврача я не добралась: навстречу мне плыла Ника Ермакова в сопровождении худенькой решительной женщины. Красотка постоянно оборачивалась, шипела на спутницу и пыталась оторвать ее от себя. Персонал в коридоре навострил уши, но вмешиваться не спешил.
– Ты что о себе возомнила?! А ну отцепилась! Внизу жди, с первого раза не дошло?
– Я не уйду, пока гражданке Могутовой не окажут необходимую помощь, – прорычала незнакомка. – Там человек умирает, не понимаете?!
– Сама и оказывай, раз умная такая! «Умирает»! Траванулась, вот и «умирает». Смотреть надо, что в рот пихаешь, и документы с собой брать! Принесет полис – тогда, пожалуйста, хоть клизму, хоть канкан.
– Сволочи вы все, сволочи! – женщина почти рыдала. – Без бумажки поганой…
– Ты на кого батон крошишь, бешеная? Не у себя дома. Вон принцесса местная чапает, на нее и ори!
– Девушка, – несчастная кинулась ко мне, – там человеку плохо, а мегера эта…
– Сама мегера!
– Не кричите. Пройдемте. Софья Геннадьевна, я попозже подойду!
Оставив позади Сонечку, мы бегом спустились в приемное отделение. Гражданка Могутова, сливаясь с выбеленной стенкой, кряхтела и похныкивала от боли. Больные с полюсами и пенсионными сочувствующе шептались, одна из них пыталась считать пульс страдалицы.
– Отойдите, – та подчинилась, увидев белый халат. – Не знаю, как вас зовут, – обратилась я к скандальной незнакомке.
– Ольга.
– Ольга, подниметесь на третий этаж, по коридору налево и еще раз налево, увидите кабинет с табличкой «Полянская Наталья Николаевна». Если там закрыто, возвращаетесь к лестнице и идете в сестринскую. Вы ее сразу найдете. Спросите Жанну Романову, если не будет – любую сестру. Объясните, что к чему, но про документы молчите.
– П-поняла. Полис Танина дочка принесет, он в этом, как его…
– Неважно, идите скорее.
Пульс частый, под сто ударов в минуту. Руки ледяные, но влажные. Проверила температуру: если и есть, то невысокая.
– Где болит, Могутова?
– Живот, – сдавленно всхлипнула та, не открывая глаз.
– Встать сможете? Молодой человек, помогите поднять ее!
Пока парень поддерживал женщину, я прощупала живот. Медленно и осторожно надавив на переднюю брюшную стенку, выждала секунд пять и быстро отняла руку. Могутова вскрикнула. Мышцы напряжены. Неужели аппендицит? Просить выпятить живот, а затем резко его втянуть не стала, она и так еле на ногах держится.
– Тошнота? Рвота?
– Д-да...
– Как давно началась?
– С ночи…
В любом случае, прошло больше шести часов. Плохо, но не смертельно.
Вернулась Ольга с Полянской. Терапевт мигом оценила ситуацию и спокойно спросила:
– Аппендицит?
– Флегмонозная стадия. Надо удалять.
Наталья набрала заведующему хирургией, и дальнейшая судьба Могутовой решалась уже без моего участия. Женщину – она мало что соображала от боли, – увезли на предоперационную подготовку. Вовремя спохватились: каждая лишняя минута снижает шансы на скорейшее выздоровление. Если бы не коллега по работе, Ольга Ивановна Фельдман, дело могло кончиться плачевно.
Примчалась дочка с документами. Сама белее мела, но от помощи отказалась. Проследив, чтобы больную оформили как полагается, я продолжила прерванный путь. О халатности Ники сообщить не успела, а жаль. От увольнения мадам отделяло полшага, сегодняшний случай – далеко не первый и не второй. Зачем ее только здесь держат, из жалости? Ермакова терпеть не может свою работу, презирает всех и вся. Вампирша Инесса по сравнению с Никой – Белоснежка.
– Что, Соболева, спасла человека? – не к ночи помянуть, а ко дню. – Дали тебе медаль?
– Завидуешь? По твоей милости она чуть не осталась инвалидом.
– Пусть документы с собой носит, – выпалила горе-доктор. – Я что, за каждой бабкой должна бегать и в одно место ей дуть? Мне за это не доплачивают!
– Дура ты, Вероника Антоновна. Это наша работа.
– Сама дура, коврик половой! – взвилась стервозная личность. – Выскочка! Подстилка!
– Что, до сих пор зудит? – невозмутимо спросила я. – Успокоиться не можешь? Надоели вы все хуже горькой редьки, но это не повод срываться на людях. Ты смешна со своим ядом, Ника. Лично мне всё равно, что думаешь.
– Выскочка, – уже увереннее повторила она. – Да что с тобой, ущербной, разговаривать?
– Действительно. Всего хорошего!
И не надейся, милая моя, с рук тебе это не сойдет.
– Врач, превозносящий личные дрязги над жизнью больного, это не врач – это амёба с дипломом. Кусок протоплазмы с претензиями, глиста, застрявшая в прямой кишке медицины, – любил повторять наш декан, славящийся своей категоричностью, прямотой, старой закалкой и вздорным характером. – Вы обмельчали, продаетесь, как шлюхи в борделе, слюните каждую копейку. Домой, скорей домой! Лишней минуты не задержитесь. Ухватить бы кусок пожирнее, выдрать его из чужой глотки! Да, пациенты не ангелы. Да, им плевать, что вы устали и тоже хотите жрать. Но раз уж избрали эту профессию, то будьте добры работать. И лечите так, как лечили бы свою мать, отца, сестру, сына. Для вас все люди равны и все люди братья – зарубите себе на носу, кишечнополостные.
Я постучала и, не дождавшись ответа, вошла. Судя по мимике секретарши, изобразившей висельника, доктор Мельников всё-таки там.
– Илья Алексеевич, вызыва-а…
На своем рабочем месте сидела Крамолова.
– «Вызыва-а-а», заходи, – рассеянно велела она, – садись.
– Чем обязана? Изобрели новый вид проклятья, а опробовать не на ком? – терялась в догадках я. – Закончились подопытные хомячки?
Наглела скорее по привычке: угрозы главная ведьма не излучала. Снежинка на шее оставалась прохладной, а невидимые защитки молчали.
Вместо ответа Марья Васильевна помахала тонкой палочкой, обмотанной марлей.
– Это белый флаг, – на всякий случай пояснила главврач. – Капитулирую я, надоело воевать с вами.
– Разрешите усомниться.
– Разрешаю. Я удивилась бы, поверь ты сразу и на слово. Клянусь, что не причиню вам вреда. Клянусь помочь всеми возможными силами. Клянусь быть на вашей стороне, что бы не случилось. Эйгерем беполорну ичидвена концс. Эйгерем итаро, йомра тен долисто.
«Да будет моя клятва нерушимой. Да будет так, отныне и навеки» – Смертельная клятва, несоблюдение которой влечет за собой мгновенную смерть. Клятва, единая для всех магов и нелюдей. Она хоть соображает?!
– Как видишь, я не сделала оговорок, захочу – не нарушу. Твоя недоверчивость поугасла?
Одно короткое заклинание позволяло проверить точность клятвы. Ошибиться невозможно, мы приобрели новую союзницу. Однако я настолько не доверяла ей, что продолжала терзаться сомнением.
– Теперь вижу, что ты настоящая ведьма, – грустно хмыкнула Крамолова. – Мы не верим друг другу даже после Смертельной клятвы, всё ищем подвох. Может, оно и правильно…
– Что заставило вас изменить решение?
– Невозможность справиться в одиночку. Она судорожно ищет союзников, и я в свою очередь вербую своих. Не переживай, хомячок, тиранствовать не буду, наигралась. Нам лучше сотрудничать. Вы знаете то, чего не знаю я; мне известно то, о чем гадаете вы.
– Что, например?
Колдунья подперла голову руками и задорно глянула на меня.
– Например, что спрятано в медальоне моей мамочки.
– Ты шутишь?
Она приняла из рук Алёны чашку крепчайшего кофе, откусила с ползефирины и выхватила из-под носа Печорина последний кусок пиццы.
– Делать мне больше нечего! Дай, думаю, загляну кофе попить, а заодно расскажу сказку. Вдруг поверят?
Ведьма притворилась, что смертельно оскорблена, и принялась за пиццу.
– Не поняла, а где плановый обморок? Где охи-ахи из разряда: «При чем тут мы?!» Или дар речи пропал?
Крамолова – она и в Африке Крамолова, плевать ей, что все смотрят как на врага народа. Вот только новость эффекта бомбы не произвела, скорее, ощущение наигранности. Ну не бывает таких совпадений!
– Мелкий народ пошел, без полета, – огорчилась Марья Васильевна.
– Представь себя на нашем месте, тетя Маша. Уже не говоря о том, что мы теперь по одну сторону баррикад, – выразительный взгляд в мою сторону. – Так что давай четко, с расстановочкой, излагай предысторию.
К визиту пиковой дамы подготовились основательно: от охранок на каждом квадратном миллиметре до тотального анти-колдовского блока. Не собираясь наступать на те же грабли, я заблаговременно предупредила Воропаева. «Добро» было получено, главврач – условно принята в команду и приглашена на кофе. Артемий не доверял ей, зато безоговорочно верил мне. Не последнюю роль сыграла и Смертельная клятва.
– Начну с того, что в глубине души (где-то очень глубоко) я люблю свою маму и желаю ей добра, пускай она не может ответить тем же. Эта женщина вырастила меня, воспитала, научила всему, что знает сама. Да, в конце концов, если бы не она, меня бы на свете не было! Но, отбросив сантименты, ее нужно остановить.
– Мы это как-то поняли, – кисло сказал Печорин. – По-хорошему, место Ирен не в тюрьме, а в дурдоме. И как только следствие проглядело?
– Должна огорчить, Скалозуб Зубоскалович, – главврач доела зефирину и потянулась за новой. – Моя мамулька абсолютно адекватна и за свои поступки отвечает, просто она одинокая пожилая женщина. Очень несчастная одинокая женщина.
– Щас истеку соплями умиления!
