Текст книги "Созвездие Девы (СИ)"
Автор книги: Екатерина Крылатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
В. Борисов
Арчи не придерживался правила, что «дружба дружбой, а постель постелью», потому как следующим утром мы обнаружили его на моей подушке. Мирно свистящим, кверху лапками и с донельзя счастливой мордой, да-да.
– Что ты там говорил о вседозволенности? – я оперлась на согнутую в локте руку, другой рукой пощекотала светлый щенячий живот. – Этот товарищ нас обыграл.
Артемий хмыкнул, но промолчал. Чувствую, битвы титанов а-ля «кто кого переупрямит» не избежать. Вчера я бы с уверенностью поставила на Воропаева, теперь сомневаюсь. Арчибальд – тот еще фрукт, так просто пальмы первенства не уступит.
– Подвигайся, – велели мне сиплым ото сна голосом, – как раз помещаемся.
На одной подушке легко расположиться вдвоем, если лечь совсем близко. Моя голова устроилась на его плече, а ладонь нашла область сердца. Ровный ритм, ни намека на тахикардию. Закрыв глаза, прислушалась к своему. Никогда бы не подумала, что такое возможно: наши сердца бились в унисон.
– Ты находишь это странным?
– Нет, – прижалась чуть теснее, – мне это нравится.
В спальню влетела муха, покружилась, пожужжала, прошествовала по потолку и спикировала на нос спящему лабрадору. Арчи чихнул и продолжил спать. Я занялась инвентаризацией ребер; те хоть и не выпирали, но прощупывались. Раз, два, три, четыре…
– Ребра мне пересчитываешь? – поинтересовался Воропаев. – С утра вроде были на месте.
– Да нет, я… Ох!
– Что, не хватает?
Недоверчиво потрогала старый шрам. Как я его раньше не заметила? Готова поклясться, что ножевое. Били в печень, со знанием дела и наверняка.
– Кто тебя так?!
– Забыли представиться. Повезло, что Женька оказался рядом, а то добавилось бы хлопот небесной канцелярии, – сказал Артемий таким тоном, каким обычно обсуждают скверную погоду. – Давняя история бурной юности.
История из числа тех, что предпочтешь забыть и не вспоминать. Происхождение второй отметины, с левой стороны и на пол-ладони ниже, известно мне не понаслышке: здесь постаралась парочка ненормальных вампиров.
– И за что все тебя так «любят»? – я коснулась губами шрама, жалея, что не могу стереть его вкупе с неприятными воспоминаниями.
– Вопрос риторический, но интересный. Умею оказаться в нужное время в нужном месте.
– А расскажи, как вы с Печориным познакомились? – вдруг попросила я.
– С Печориным? Совершенно случайно. Дело было так…
Погожим апрельским днем в школу, где учились Артемий и незабвенная Лика Ландышева, ветром перемен занесло важную столичную птицу. На отсутствие родителей или, на худой конец, опекунов глаза почему-то закрыли, документы приняли и зачислили московского гостя в выпускной класс. Сразу, почти что с улицы. Хотя почему «почти»? С улицы. Тем фактом, что новый ученик нигде не прописан и недавно сменил паспорт, либо пренебрегли, либо не сочли нужным заметить. Вампиры города берут, а класть палец в рот Бенедиктовичу можно только при наличии лишних пальцев.
Воропаев тогда худо-бедно оканчивал восьмой класс. Елена Михайловна оставила его на седьмой урок, перерешивать заваленный зачет по нервной системе, дабы неповадно было отлынивать. Звенит звонок, начинается сорокапятиминутная пытка. Одиннадцатый «Б» с зубным скрипом внимает эволюционному учению, а Артемий на задней парте пытается вспомнить строение спинного мозга. Петрова нет-нет да поглядывает на заморскую птицу, вальяжно развалившуюся на первой парте и всем своим видом демонстрирующую: ему что Дарвин, что Тургенев – одно лицо, оба бородатые и оба с умным видом чушь несли.
После урока Штирлица попросили остаться. Воропаев незаметно шмыгнул в смежную с кабинетом комнатку – «предбанник», где Михайловна хранила допотопный микроскоп, наглядные пособия, старые учебники, непроверенные тетради и скрипучий скелет по прозвищу Йорик. Шмыгнул без всякой задней мысли, работу в шкаф убрать, ну и услышал…
– Не понимаю, о чем вы.
– Всё ты прекрасно понимаешь, – начала сердиться Петрова. – О чем они только думали?! Здесь же люди находятся, дети…
– А я, по-вашему, нелюдь? Впрочем, вы биолог, вам виднее.
– Прекрати паясничать! На дух не переношу вашего брата.
– О, вам и мой брат насолил? И когда только успел, чертяка? – бесшабашно фыркнул новенький. – Если память не спит с другим, его шлепнули лет семьдесят назад. Правда, это был не совсем мой брат – так, племянник второй жены батяни…
В воздухе запахло озоном. Елена редко выходила из себя, но, если такое случалось, возвращалась поздно.
– Это совсем не смешно! Страх потеряли! Ладно, Москва – большая помойка, в ней только горных троллей нет. Живите себе в столице, никто не против, но тут вам делать нечего!
– Слушайте, как вас там?.. Елена Михайловна, мне некуда идти, понимаете?– голос «заморской птицы» стал жалобным. – Хоть в парке на лавочке, только не в Москве. Я не буйный, клык даю! Отсижусь в вашем заведении, доступ к счетам получу и arrivederci…
– Раз тебя ищут, то обязательно найдут, – констатировала биологичка. – По-хорошему, выдать своим же и не мучиться, иначе хлопот не оберешься. Пригреем гадюку на груди!
– За что вы нас так ненавидите?– резко спросил парень.
– А за что мне вас любить? – вопросом на вопрос ответила она. – Что живые, что мертвые – дела не меняет. Нежить, она и в Африке нежить.
– Сама такая, – буркнул себе под нос «нелюдь», – расистка! Хорошо, пускай мы нежить. А вы тогда кто? Сим-селябим, блин! Шарлатаны!
– Кровопийцы! Дожили, ругаюсь с мальчишкой, – вздохнула Петрова и крикнула: – Да выходи ты, у Йорика скоро рука отвалится!
– Кому это вы? – удивился вампир.
– Эх, зеленый ты еще. Есть тут у нас одно юное дарование…
– Так и познакомились, – закончил Воропаев. – Я впервые воочию увидел вампира, а на следующий день подбил ему глаз.
– За что?
– За разжигание межрасовых конфликтов. Еле растащили нас. Драться Женька не умел, пришлось помиловать и ограничиться фингалом. С недельку друг на друга рычали, где-то столько же плевались, а в начале мая он перебрался ко мне…
– Ну и ну! Вот как, значит, живет простой рабочий люд, – Печорин покосился на подставку для обуви, из которой торчал одинокий мужской ботинок сорок четвёртого размера. – Твоя туфелька?
– Разувайся, умник, мать с утра полы помыла. Хотя постой-ка, щас мы тебе проверку на вшивость устроим…
Артемий прошел на кухню и открыл балконную дверь. Удержав за ошейник рванувшегося пса немецкой породы, доверительно сказал тому:
– Рик, оцени гостя. Только, чур, на зуб не пробовать!
– ТЫ СООБРАЖА-А…?! – заорали из прихожей.
Эрих клацнул зубами, и вопль оборвался. Вампир быстрее кошки взлетел на шкаф и шипел оттуда на мирно урчащую овчарку. Пес улёгся рядом с подставкой, опустил морду на лапы и глянул на хозяина. Мол, как я его? Угодил?
– Молодец, Рик! Слезай, Дракула, проверку ты прошел.
– Сначала убери этого!!!
– Да ты, никак, собак боишься?! Кому расскажу – не поверят. Место, Рик! Иди, пожуй чего-нибудь.
Дождавшись, пока враг скроется в логове, Печорин изящно спрыгнул вниз.
– Тебе вообще никто не поверит, – огрызнулся он, брезгливо отряхиваясь.
– Поживем – увидим. Ты есть хочешь?
Позавчерашний суп шел на ура, только ложка звенела.
– Но-но, не увлекайся! Не один здесь, – Воропаев оседлал трехногий табурет и, подперев голову рукой, смотрел, как гость уписывает лапшу. – Ты когда в последний раз обедал, Дракула?
– На той неделе, – булькнул компотом тот. – Не боись, хавчик мне любой пойдет, на икру с шампанским не претендую. Раза два в недельку поем, и ништяк.
– А кровь?
Печорин откусил от бутерброда.
– Что «кровь»? Раз в десять дней – стандарт, но минимум нужен, иначе подохну. А ты и рад будешь… Серьезно, – хмыкнул он в ответ на поднятую бровь, – вот скажи, на кой черт ты мне помогаешь?
– Говорила мама, что глупость не лечится, а я не верил. Надо было тебя, придурка, в том клоповнике оставить? Не вопрос, можем вернуться, – любезно предложил Артемий.
– Сам ты придурок! В чем я прокололся? – неохотно спросил вампир. – Там ведь кроме меня кучу народа было.
– Ты себя в зеркало видел, звезда Голливуда? Одна курточка на три средние зарплаты потянет. Попроще одеться не судьба?
– Куда уж проще?– нахохлился гость, доедая бутерброд. – И так бомжа бомжой.
– Кстати о бомжах. Надумал?
– А куда деваться? С тобой хоть нескучно, малявка…
Хлеб внезапно встал комом в горле. Вампир закашлялся, замахал руками.
– Кх… кх…кхе… хва…ит!
– На будущее, малявки отличаются злопамятностью, – Воропаев великодушно оставил его в покое.
– Буду знать. Получается, мне можно остаться?
– Можно, только осторожно. И, разумеется, не задаром.
– Я на мели, – развел руками Печорин, – давай под честное слово?
– Неплохо бы, конечно, тебя как липку ободрать, но тариф нынче другой.
– И чего тебе надобно, старче?
– Улыбнешься, когда я скажу. Хорошо так улыбнешься, качественно, во все тридцать два… или сколько там у вас?
– Напугать кого-то решил, – догадался вампир, – своими силами никак?
– Своими силами неинтересно.
– Ладно, согласен.
– Не беги впереди паровоза, – хмуро осадил его Артемий. – Условия проживания узнать не хочешь?
– Ну, излагай. И компотику плесни, будь другом!
– А нигде не треснет? Всё просто, как дважды два: тебя нет, не видно и не слышно. Спишь в моей комнате. Когда кто-нибудь дома, сидишь там и не высовываешься. Марго я лапши на уши еще навешаю, а матери врать не стану. Узнаю, что приближался к ним, тебе не жить.
– Да я и так «нежИть», – грустно рассмеялся Евгений. – Не трону, будь спок! Шкура дороже. Переть у вас всё равно нечего… Можно тупой вопрос?
– Валяй.
– Вот ты зовешь сестру «Марго». Почему? «Ритка» ей как-то больше к лицу, на королеву не тянет, не обижайся.
– Мне не нравится имя «Ритка». Скоро сам всё поймешь.
Вампир кивнул и больше не приставал. В ближайшее время можно не беспокоиться, до лета он как-нибудь протянет, а там видно будет.
«Чувствую, аукнется мне это упыролюбие, – невесело подумал Воропаев. – Цаца московская! На словах всё легко… Одна проблема с провиантом чего стоит! Доучится, и гнать его в шею… А Петрова меня точно убьет»
– Чем займемся сегодня? – поинтересовалась я. – Ну…ммм… кроме очевидного.
– Ох уж это «кроме очевидного». Есть идеи?
Завтрак протекал в тихой, почти семейной атмосфере, нарушаемой лишь поскуливанием Арчибальда. Щенка накормили согласно положенной норме, но он упорно требовал добавки. Нельзя, глупый, плохо потом будет! В отместку меня небольно куснули за ногу.
– Давай погуляем. Здесь так красиво, а мы половины не видели! За поселком вроде лес есть…
– Встречное предложение: я улажу один горячий вопрос, ты подучишь наложение щитов и после обеда узнаешь, зачем надо было брать купальник.
– В баню пойдем или опробуем бассейн? – иные варианты на ум не шли. – Но зачем тогда щиты?
– Узнаешь.
Наспех покончив с едой, мы вышли во двор. Погода была прекрасная, принцесса была… принцесса просто была. Ночью прошел дождь, и всё вокруг блестело росой, точно умытое. Свежо, если не прохладно: солнце нежилось где-то на другом конце поселка. Арчи гавкнул, нарушая тишину. В ветвях яблони чирикнула птица, встрепенулась, стряхнув на землю капли росы, и порхнула на другое дерево.
Артемий показывал мне пристройки и все смежные территории, в том числе сад и огражденные угодья. С ума сойти, тут же целая плантация! Куда девать такие огороды?
Времянка, поразившая великолепием убранств. Комната отдыха с кожаной мебелью, кондиционером, хрустальной посудой и пейзажами на стенах.
– В. Романычев-Злободневный, – прочла я в углу полотна, где был изображен летящий по волнам алый фрегат. – Это тот самый, да?
– Ага. Авторская серия, название банально до тошноты: «Морские легенды». Подарок от мсье Злободневного, тайно влюбленного в нашу Марго, – мельком пояснил Воропаев. – Говорят, как художник он небезнадежен, иначе бы Котик в него не вкладывал.
Комната с бассейном облицована плиткой цвета весеннего неба на стенах и морской волны на полу. Приглядевшись, можно было различить силуэты чаек и яхты, вблизи походивших на причудливые разводы. Сам бассейн имел глубину два с половиной метра и подсвечивался снизу. Предусматривались встроенные в потолок лампы, но при желании никто не запретит зажечь свечи. Примыкающая «парилка» была уютно-небольшой и умопомрачительно пахла деревом. Кедром или сосной – я не разобрала.
– Неплохое приданное, верно? – усмехнулся мой начальник, отрывая от обнюхивания панелей. Ничего не могла с собой поделать. Наверное, я древесный токсикоман.
– Не боитесь, что в один прекрасный день вас обворуют?
– Хотел бы я взглянуть на этого вора. Марго дотошная: всё, включая последнюю пепельницу, строго учтено и зачаровано от кражи мной лично. Ее работнички не идиоты, знают, что клептомания – болезнь опасная. Хотя с таким контрактом… Видела «домики» по соседству? Те, кому трудно добираться до службы, живут там. Умеренно, но неплохо живут. Впечатляет неискушенного зрителя.
– Но тебе здесь неуютно, – поняла я.
– Есть такое дело. Слишком уж всё… богато, как в европейской гостинице. Давит на психику. Красиво – да, удобно – да, но давит. Стихия Марго, не моя. Приехать в гости, пожить недельку – не проблема, вот только обосноваться здесь я бы не смог.
Возможность по достоинству оценить и бассейн, и баню мне пообещали на днях, а пока усадили разучивать заклинание. Артемий вернулся в дом и долго общался с кем-то по телефону. Стоит чуть-чуть напрячься, и я услышу, что он говорит собеседнику, но какой смысл? Я ему верю, невзирая на жгучее любопытство. Интуиция подсказывала: «горячим» вопрос назван не просто так и касается нас обоих.
Когда с теорией было покончено, я приступила к практике. Определить, сработало или нет, можно выйдя на улицу или взглянув магическим зрением. Правильно выполненные чары имеют определенную «ауру». «Аура» присутствует, но какая-то неправильная, с прорехами. Ошиблась где-нибудь в середине или упустила момент контакта с источником. Так и есть, стоило мне повнимательнее «открыться», как прорехи ушли. Окрыленная успехом, я потеряла нити, которые нельзя терять, и щиты растаяли. Тьфу ты ну ты! По вискам и шее ползли капли пота, несмотря на климат-контроль. Эта песня хороша, начинай сначала. Поехали! Per aspera ad astra…
Воропаев выслушал заговор в моем исполнении, подправил неверное ударение (последняя упрямая «дырка» исчезла) и велел «собирать манатки».
– Еду с собой возьмем, чтобы не бегать, как в копчик укушенные. Твоего троглодита придется брать тоже.
– Троглодита я в любом случае не оставлю. Это ведь не опасно?
– Ты мне веришь?
– Веришь, – эхом откликнулась я.
– Абсолютно безопасно. Собирайся.
С групповой телепортацией у меня самые что ни на есть неприятные ассоциации: тело будто насильно уменьшают в размерах, не хватает воздуха, накатывает тошнота и паника, но сегодня всё прошло без сучка и без задоринки. Корзина – мы предварительно закрепили ее магией, а на притихшего Арчибальда натянули тройную защиту, – осталась на месте, щенок внутри испуганно скребся.
– Маленький мой, с тобой всё в порядке?
Ответом послужил отпечаток зубов на пальце. Раз кусается, цел и невредим.
– Где это мы? – пока я вижу только деревья, лавочки и кованую ограду. Вдалеке белеет какое-то здание.
– Санаторий. Нам не сюда, идем.
Куда ты ведешь нас, Сусанин-герой? Но, судя по всему, проводник отлично знал дорогу: вскоре мы вышли за ограду. А вот и табличка! «Оздоровительный центр “Ко…” Нечестно, я хочу дочитать!
– Идем, идем.
Дорожки с плиточкой, клумбы, вывески кафе. «Одиссей», «Ямайка», «Тайфун»… Силуэт Колеса обозрения, «тарзанка». Люди навстречу практически не попадаются, человека два-три. Поднимаемся по ступенькам… Набережная!
– Ты привез меня на море?!
– Точнее сказать, принес. Нравится?
– Обалдеть!
Я повисла у него на шее, но помешала корзинка. Пришлось возвращаться в амплуа «взрослого адекватного человека».
Над входом в Центральный пляж располагалось электронное табло: «13.05.201* ТЕМПЕРАТУРА ВОЗДУХА: 27 °С. ТЕМПЕРАТУРА ВОДЫ: 20 °С» Если сейчас такой май, то что же будет в июле?
– Брехливый у них градусник, вода прохладнее.
– Мы собираемся купаться? – я думала, просто на берегу посидим, морем полюбуемся…
– А что тебя смущает?
– Холодно.
– Интересно, зачем тогда ты битый час возилась со щитами?
Вас поняла, вопросов больше нет. Хотя нет, есть: а как на психов смотреть не будут? На улице теплынь, не спорю, но в такую погоду хозя… и местные в воду не полезут.
– Вера-а-а, – картинно застонал Воропаев, – всем…
– Знаю-знаю, всем плевать. Я не королева Шотландии, и моя личная жизнь посторонних не интересует. От санитаров «дурки» всё равно вместе отбиваться…
За наглость пригрозили окунуть с головой и оставить без обеда. Резон есть, буду бояться!
Заплывать на Центральном пляже мы всё-таки не рискнули, лишь погуляли немного. Солнце освещало поросшую зеленью гору.
– Гора имени Гайдарева, – прокомментировал Артемий.
Ха, и вправду похоже на ёжика! Зеленый Ёжик с песчаной мордой.
Не уверена, но, возможно, я уже здесь бывала. Пирс, разделяющий пляж на две неравные части, выглядит смутно знакомым, как и нестройные ряды деревянных топчанов. Спросила, в какой именно курорт нас занесло. Название поселка царапнуло память и прояснило сомнения: была!
Купальный сезон в этом году наступил гораздо раньше (еще бы, давненько такой жарюки не было), и отдыхающие на пляже имелись, в основном, пожилые пары и одиночные отпускники. В воду пока никто особо не стремился, разве что самые отчаянные моржи.
– Последний раз я отдыхал здесь лет двадцать семь назад, с матерью. Марго на соседку оставили, а сами смотались к морю на недельку.
– А как же твой отчим?
– Жорик с утра до ночи… работал, присматривать не мог, да и мать хотела отдохнуть по-человечески. О, это сладкое слово «свобода»…
По ту сторону пирса народу не было вообще, только ходили по камням крупные чайки, и носилась от топчана к топчану курчавая большеголовая дворняга. Арчибальд, почуяв собрата, высунулся из корзины. Открывать крышку он научился в два счета.
– Здесь посидим?
Для начала я выпустила Арчи. Щенок маленький, да ушлый: не потеряется. Оказавшись на свободе, Инспектор Гаджет помчался к воде и с визгом отскочил, поджав хвост. Инстинкты породы пока дремали, мокрота ему не понравилась.
Когда не боишься обгореть, солнечные ванны – бесконечное удовольствие. Растянуться на полотенце, лишь изредка переворачиваясь на спину, слушать музыку волн и сварливые крики чаек, дышать солоноватым морским воздухом. Вот оно, море, протяни руку – дотронешься. Солнце приятно ласкает кожу, хотя сейчас, как говорят, самый пик: с двенадцати до четырех дня. Купаться? Я вас умоляю! Костьми лягу, но с места не сдвинусь.
– Так и будешь вертеться, аки кура гриль? – Артемий успел окунуться и теперь сох на солнышке. – Пошли купаться!
– Не-не-не, товарищ, – я перевернулась на спину, прикрыв лицо до носа его майкой. – Мне и тут непло... Ай!
Ледяной руку по животу – это садизм! Куда смотрят мои щиты?!
– Я прошел сквозь них. Пойдешь купаться – научу.
Заманчиво. Показали сороке бусики… Но сейчас моя сорока в прострации, не до того ей. Подождут бусики!
Если кто-то наивно полагал, что меня оставят в покое, то он жестоко ошибался: схватили в охапку и потащили к воде, бормоча что-то вроде: «Еж – птица гордая…» Мои негодующие вопли стали достоянием всего пляжа.
– А-а-а!!! – взвизгнула я, едва холодная вода обожгла тело. Те, кто лезут в море после долгой солнечной обсушки, поймут и посочувствуют. – Ты! ТЫ-Ы!!!
– Сволочь? – ласково подсказал Воропаев, улепетывая куда подальше.
– ЕСЛИ БЫ! ЗАРРРАЗА! – щит постепенно начинал действовать. Чем сильнее «нагревалась» вода, тем быстрее остывала я. – Наглая, бесстыжая… выхухоль!..
– А слово-то какое страшное!
– …и жутко самодовольная!
– Но ты всё равно меня любишь?
– Да! – я всхлипнула и упрямо повторила: – Выхухоль!
Заплывать под заклинанием и вправду здорово, будто окунаешься в лето, в самый бархатный сезон. Что-что, а плавала я неплохо, и по-собачьи, и по-лягушачьи, и по-человечьи. На море с семьей до семнадцати лет ездила, ходила в бассейн, отдыхала у теток и бабушек. Если не речка, то озеро обязательно входило в каникулярный комплект. А вот Артемий в водных процедурах не так уж и силен, неизменно держался там, где мог достать до дна.
– Давай плавать научу, – предложила я, совершив рейд до буйка и обратно.
Он повторил мой маршрут, не останавливаясь на отдых. Всё ясно: плыть плывет, но лечь на воду в случае чего не сумеет. Случай может быть всякий…
Поступила хитро. Затеяла игру в догонялки, слегка измотала и ближе к берегу помогла принять правильное положение.
– Вер, отстань!
– Ну почему сразу «отстань»? Тут главное правильно дышать, и не утонешь.
– А как?
Пускай не с первой попытки, но удалось. Постигая морскую науку, нанырялись мы всласть и, несмотря на защиту, продрогли. Картина неизвестного художника «Две мокрые выхухоли».
Арчибальда никто не бросал: постоянно проверяли, как он там, по очереди выбирались на берег и развлекали. Команду «место» умный пес усвоил без тренировок. Изредка бегал к «косе», разминая лапы, но возвращался. К чайкам не приставал: одна задиристая птица метко клюнула его в нос.
– Что там, не знаешь? – я махнула туда, где в море впадала небольшая речка. На другом берегу речушки привязаны лодки, поднималась дорога в гору. Кто-то умудрился построить коттедж на крутом склоне, обманчиво-безобидном из-за густой зелени. И не боятся ведь! Но меня интересовало, что находится там, где вода огибает гору.
– Мелководье. Идешь себе в море, идешь, а воды всё по щиколотку. Еще с десяток метров – по колено, потом начинается глубина. Там хорошо, только камни острые. Если хочешь, поедим и посмотрим. Через речку на лодке перевезут, дальше пешком.
– Завтра, – решила я, отщипывая кусок вареной курицы для Арчи. – Сил нету!
– Сам такой. Лечь и уснуть! Хотя чего мы хотели, три часа бултыхаться? Завтра будем болеть…
– Ну и пусть, зато хорошо.
Мы немного погрелись на вечернем солнышке, собрали вещи и решили побродить по набережной. Удобно, когда в твоих силах высушить купальник, волосы и полотенце несколькими словами, чтобы не искать кабинку для переодевания, а попутно – кучу места под мокрое. Сплошная экономия времени.
– Напомни завтра, покажу тебе занятный магазинчик. Они всевозможные травы, сборы и экстракты продают, вагон и маленькая тележка видов. Всё что угодно достать можно, любой каприз за ваши деньги. Кстати, цены вполне человеческие, кусаются слабо.
Обязательно напомню. Зельеварением мы еще не занимались!
Месяц май – это не разгар отпусков, но близко к тому. Многочисленные палатки и киоски с мороженым, коктейлями, игрушками – светящимися приманками для ребятни, – и сувенирами; беспроигрышные лотереи, аттракционы и тиры притягивали своих клиентов. Местные жители равнодушно проходили мимо, останавливаясь только купить пива или воды, зато туристы толпились у палаток с сувенирами, наперебой спрашивая продавца, что лучше презентовать теще: футболку с надписью, магнитик или разделочную доску с дельфином. Дельфины на досках больше смахивали на акул, а магнитики хвастались однообразными видами на Гайдаревскую гору.
Был тут и дельфинарий, и крокодиловый питомник, и аквапарк – поселочек жил довольно-таки насыщенной курортной жизнью. Те, у кого не хватало смелости купаться, выбирались из норок ближе к вечеру и отправлялись на поиски приключений. Отовсюду доносился визг «Тарзанов», радостный смех детей на прокатных машинках и зазывные торговцев. То и дело взмывали ввысь управляемые вертолеты и светящиеся фонарики, гремела музыка, звенели тарелки в кафе. Ленивая, я бы даже сказала, меланхоличная атмосфера в мгновение ока сменилась бурной жаждой жизни. Кто-то стремится отдохнуть подешевле, кто-то – нажиться посильнее. Диаметрально противоположные стремления.
– Мама, я хочу вертушку! – ныла краснощекая девчурка с короткими, как у пони, ножками и розовыми бантиками в косицах. – Купи! Ну купи, ма-ам! Верту-у-ушку хочу-у!
Мамаша розовых бантиков усиленно притворялась глухой и буксировала дочь в сторону столовой.
– Ты блинчик не хочешь? Или ватрушку? А рыбку жареную будешь? – вопрошала она, пытаясь заглушить вопли бантиков своими. Этакая иллюзия родительской заботы, если бы не заоблачная цена игрушки. Мои симпатии остались на стороне мамаши.
– Верту-у-ушку!
Дети нам попадались самые разные, но их можно легко разделить на три категории: «карусельную», «поедательную» и «мама-что-нибудь-покупальную». Преобладали первые и последние, вторые попадались столь же редко, как «покупальные» мамы и «карусельные» папы. Проще всего было мамам совсем маленьких деток: такие мамы мирно беседовали со своими мужьями или знакомыми, пока намаявшиеся за день чада дремали в колясках. Сколько же здесь грудных младенцев! Вон та малышка на руках длинного, как подъемный кран, парня едва ли старше двух месяцев. Зато четырех тире шестилетние бутузы отрывалась по полной программе. Их родителям оставалось лишь покорно рысить следом и совать деньги продавцам привлекательных лотков. Продавцы умиленно скалились, как дельфины с разделочных досок, прятали бумажки в поясные сумки и дарили бедным родителям минуты долгожданного покоя в виде сверкающей музыкальной палочки или полета на карусели. Поистине волшебный обмен, если так подумать, и обычное вымогательство, если разобраться.
Встречались и подвыпившие компании, нарочито-развязные и гогочущие, как молодые гуси или как Толя Малышев в первую нашу с ним встречу. Они вскидывали на плечо винтовки в тире, промахивались, ругались и двигались дальше, «забывая» по пути пустые банки из-под пива. Одна банка, не вытерпев такой несправедливости, долго летела за своим обладателем, невидимая для непосвященных, и огревала того по затылку под дружный хохот приятелей. Хохотали они недолго: жестяная «пташка» приласкала всех по очереди. Парни постепенно трезвели. Поймав мой взгляд, Артемий развел руками и отправил банку в урну.
Вместе с сумерками пришла прохлада. Я поежилась, сунув руки в карманы трикотажной кофты – не лето всё-таки. Воропаев набросил мне на плечи свою олимпийку и потянул в ближайшее кафе: греться. После чашки горячего шоколада стало гораздо уютнее.
– Ты голодная?
Пришлось сознаться, что скорее да, чем нет. Арчи заинтересованно ворчал в корзинке: съеденную на пляже курицу и кружок вареной колбасы он за еду не считал. Так, разминка, а здесь еще много чего вкусного…
В извечном диалоге мозга и желудка последнее слово осталось за ненасытной трехлитровой емкостью. Мы плотно поужинали, накормили собаку и присели на лавочку напротив кафе. В двух метрах к югу располагался Центральный пляж, шумело вечернее море. Мигали неоновым светом вывески, перекрикивали друг друга забегаловки. Каждый включал свою музыку, намереваясь переорать соседа. Вокруг начали собираться люди, все они чего-то упорно ждали.
– Петь будут, – указал Артемий на двух парней и двух девушек-сотрудниц, снимающих тент с громоздкой установки.
Мне запомнились даже не песни, хотя ребята старались и пели очень душевно. Едва лишь заиграла музыка, и похожий на цыгана жгучий брюнет запел о любви, как на площадку перед установкой выбежали дети. Они прыгали, держались за руки, кружились, танцуя каждый в своем ритме, нисколько не стесняясь взрослых. Малыши прибегали и убегали, хватали за руки родителей, тянули на «танцпол» и обижались, когда явно смущенная мама или массивный папа, потоптавшись для виду, возвращались на место зрителя. Кто-то хлопал, кто-то снимал на видео, а ребятня веселилась.
«Всё еще жалеешь, что не увидела леса?»
Я только счастливо вздохнула и опустила голову ему на плечо. Не хотелось ни отвечать, ни доказывать – слишком хорошо было. Давненько я так не отдыхала. Наверное, с детства.
Выпущенный на волю щенок вместе с рыжим шпицем гонял по набережной жужжащую радиоуправляемую машинку. Он тоже получал удовольствие от жизни и отдыха…
После обратной телепортации слегка мутило. Арчибальд сопел в своей корзинке и на переселение в коробку не отреагировал. Время детское – полдевятого (ничего себе «немного побродили»), успею обмыться. И спать-спать-спать-спать…
– Я в душ!
– Угу.
Я только успела сходить в гостевую и вернуться за шлепанцами, а Воропаев уже преспокойно спал поперек кровати, как был в одежде. Счастливый, выключается где угодно и когда угодно. Осторожно, чтобы не разбудить, стянула с него майку и летние шорты. Подумав, погасила свет и легла рядом. Да ну его, душ этот! Завтра схожу.
Мелководье мы посетили и провели там полдня. Плавали, загорали, купали упрямого Арчи, любовались видом на гору имени Гайдарева и отыскали две совершенно целые ракушки крупных размеров. Удачно! Сумеешь с толком зачаровать морскую раковину – получишь прекрасный долговечный амулет необходимых свойств. Магию они хранят не хуже металлов и драгоценных камней.
В магазин трав я буквально влюбилась. Чего здесь только не было! Помимо сборов в пакетиках и мешочках в ассортимент входили различные полезные ягоды, свежие и сушеные, со всех концов страны, кора деревьев, орехи всевозможных сортов, экстракты и спиртовые настойки. Пока Артемий беседовал с сухонькой продавщицей, я бродила по немаленькому магазину и приценивалась. Витавшие в воздухе запахи напомнили о тете Вале и ее повальном (какой каламбур) увлечении фитотерапией. Она вечно что-то сушила, вымачивала, измельчала, настаивала и лечила этим любые хвори. Цветы и плоды боярышника, валериана, мята, девясил, зверобой, календула, калина, липа, малина, мать-и-мачеха, череда, чабрец, чистотел… К наименованиям прилагалось краткое описание целебных свойств и возможного применения.
Ого, тут еще один отдел есть! Повернув ручку в форме медвежьей головы, я вошла в полутемное помещение, освещаемое керосиновыми лампами. Шторы на окнах были плотно задернуты, не пропуская ни единого луча. Машинально попятилась и налетела на что-то спиной. Это «что-то» оказалось чучелом гризли, здоровенным и до жути живым. Даже пластмассовые глазищи от испуга сошли за настоящие. Ма-ма! Подавив крик, я отшатнулась, чтобы сбить с ног подкравшуюся ведьму.
– Ах ты, килька пучеглазая! Змея подколодная! Собака приблудная! Ты какого лешего здесь забыла?! – верещала та, потрясая тыквообразными кулаками на непропорционально тонких руках.
В ответ на извинения и предложенную помощь меня нарекли «куцехвостой пираньей» и «глупой гусыней» и взашей вытолкали из каморки. Чудесный сервис! Что такого я ей сделала? Повесили бы табличку: «Не влезай – убьет!»…
– Брунгильда, мать-перемать! Ты, кажись, совсем белены объелась! – подоспела сухонькая из человеческого отдела. – Открывай, шельма! Ща я тебе уши пооткручиваю! От-кры-вай! – каждый слог сопровождался ударом ноги в дверь.
