Текст книги "Созвездие Девы (СИ)"
Автор книги: Екатерина Крылатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
– Потому что хочет открыть какие-то там врата?
– Соображаешь. Но не «какие-то там», а врата в Мир Иной. Вывод напрашивается сам собой: чтобы выпустить оттуда… кого? – он испытующе взглянул на меня.
– Того, кто давно умер, – блондинка она и есть.
– Мы копались в прошлом Бестужевой. В истории она особо не засветилась, да и срок немалый. Зачем ей так выделываться? Вер, ты ведь женщина, думай!
– Когда, говорите, она родилась? – будем плясать отсюда.
– Тысяча семьсот двадцатые, Рейган вскользь упоминал дату. Тебе это что-то дало?
– Представлю себя на ее месте…
Спящая Печоринская пациентка жалобно застонала.
– Ой, я, кавыфа, задвемала… тьфу!
– Да вы молодец, Снежана Альбертовна, – вампир мигом подлетел к ней, – вашему нерву это пошло только на пользу. Увидимся за обедом, – это уже мне. – Настраивайся на ночное дежурство: будем ставить капкан.
– Капкан? – удивилась Снежана Альбертовна. – Какой капкан?
– На медведя, – серьезно пояснил стоматолог. – Мы с товарищем Соболевой – любители экстремальной охоты…
До обеденного перерыва я успела навестить Титарева, подчистить хвосты по бумажной волоките и уговорить Наталью Николаевну оставить меня на дежурство. Полянская инициативу приветствовала и на радостях отправила к Игоревне.
– Напомните ей про отчет по наркотикам, Мельников требует. Вчера якобы кодеина не досчитались. Дело пустяшное, а неприятно. Пускай проверит и внесет поправки, хорошо?
О Титареве она спросила мельком, похвалила за усердие и отослала восвояси.
Ульяна, с которой мы пересеклись в ординаторской, попросила помочь с диагнозом. Принцесса Греза снизошла до простых смертных! Просит, а у самой желваки гуляют: в беспомощности мало приятного.
– Что тебя смущает? Здесь не нужно учитывать… – мой взгляд упал на цепочку кулона. Толстую, серебряную цепочку на шее Ульяны.
– Нравится? – невинно улыбнулась Сушкина. – От бабушки досталась.
Она вытянула из-за воротника подвеску. Ничего общего с Громовским: птица на ветке, но готова поспорить, что еще утром ее не было! Значит, Уля – и есть таинственная подружка? Запинаясь, я указала ей на ошибку.
– Спасибо, поняла, – еще одна странная улыбочка. – Нужна будет помощь – только скажи.
Я едва дождалась Печорина.
– Бледна, как Алена после солярия, – констатировал вампир, покупая чай и булочки. – Ешь, а то Тёмыч меня со свету сживет. Скажет, что не уследил.
– Нас здесь подслушают, – аппетита не было и в помине, поэтому я отпила чаю.
– Ты ведьма или кто? Колдуй неслышимость!
Полог тишины удался с горем пополам: большую часть звуков он заглушал, но некоторые всё равно просачивались. Я только училась его ставить.
– А нехай слушают, целее будут, – ободряюще сказал Бенедиктович. – Новые подробности всплыли?
– Думаю, что сообщница Громова – Ульяна Юдинова. Цепочка, очень похожая на нашу, висит сейчас на ее шее, только кулон другой, с птицей.
– Ульяна – это ваша новенькая?
– Она самая, – вздохнула я.
– Сиду тут, я быстро.
Евгений вернулся минут через пять, я даже не успела допить чай.
– Отбой, мисс Марпл: чиста и непорочна твоя Юдинова, как платье невесты. Авторитетный источник сообщает, что в указанный промежуток времени она находилась у своей пациентки Костромской. Никто не входил и не выходил. Конец сообщения.
– Ничего не понимаю! По всем приметам сходится…
– Слышал, вы недолюбливаете друг друга, вот и вешаешь на нее всех собак, – озвучил точку зрения вампир. – С дежурством хоть заметано?
– Заметано. Вы уверены, что он полезет ночью? Кабинет пустует весь день…
– Зная психологию гномиков, более чем уверен. Днем такие дела не делаются, кишка тонка.
В простоте исполнения наш план мог соперничать с вражьим: засада в «горячих» точках. При самой ничтожной вероятности обитель Крамоловой исключать нельзя. Запрем двери, как ни в чем не бывало, а сами спрячемся внутри. Тролльфы не владеют магией, только пользуются чужой, поэтому засечь нас Моргарт не сможет.
– На твоем месте я бы не спешил радоваться, – спустил на грешную землю стоматолог. – Повезет, если тебя не отошлют домой и позволят наблюдать со стороны.
– Почему это?!
– У кое-кого, не буду называть имен, паранойя насчет твоей безопасности. Шаг влево, шаг вправо считается побегом, а рассказать всё равно придется. Тренируйся делать милые глаза, авось прокатит.
Сообщили мы за час до операции «М», практически поставили перед фактом. Переговоры вел Бенедиктович, однако к телефону меня на пару ласковых позвали. Наудачу скрестила пальцы: допустит, не допустит?
Воропаев допустил. Ругаясь сквозь зубы – «вечно ты во что-нибудь вляпаешься! Ни на день оставить нельзя!» – клянясь надрать уши, но допустил. Чую, припомнит еще, не сегодня, так завтра. Поймав мой виноватый взгляд, вампир улыбнулся и поднял вверх большой палец. Нормально, мол, перезимуем. Не дрейфь.
Едва я положила дымящуюся трубку, как Артемий возник в ординаторской, всем своим видом давая понять, что он думает о нашей затее.
– Как там, в Рязани, погодка? Не дождит? – поприветствовал его Евгений.
– Молчал бы, бесстыжая твоя морда! Привет, Вер. Уж от кого, от кого…
– Да просто все знали, что ты будешь брюзжать!
– Так получилось, – мне захотелось стать как можно меньше и незаметнее, – умею выбрать время и место. Извини.
– Девочка – просто кладезь информации, а подслушивает вообще мастерски. Присуждаю ей орден Сутулова с правом ношения между лопатками!
– Давай ближе к делу, – Артемий пересадил меня к себе, поцеловал тыльную сторону ладони. Значит, уже не сердится. Почти не сердится.
Стоматолог расписал положение в красках, не скупясь на эпитеты вроде «красна девица», «чудище поганое» и «супостат недобрый».
– А теперь поведай-ка нам, добрый молодец, что прячешь ты в палатах белокаменных?
– Ничего, что могло бы понадобиться тролльфу. Спрашивай с Машки.
– Машка-Дашка – не тот человек, с кем хочется болтать за просто так. И, если разобраться, возможностей влезть к ней было сколько угодно. Зачем тогда ждать твоего отъезда?
– Совпадение, – пожал плечами Воропаев. – У меня нет ничего.
– Бардак в вашем отделении, Артемий Петрович, стыд и позор на седую голову! – цокнул вампир. – Эльфа проглядели, какая-то левая ведьма хозяйничает…
– Она не ведьма. Во всяком случае, не рождена ведьмой и даже не инициирована, поэтому и не видно. А тролльф… хмм, тролльф носит оч-чень качественную личину. Полагаю, решение насущных проблем моего отделения можно временно отложить и заняться поимкой, раз уж ты выдернул меня с ужина. Организуем засаду?
– Вот вам, пожалуйста, типичный пример того, что у дураков мысли сходятся. Разделимся: я караулю у Крамоловой, ты с дамой – у тебя. Никуда наш голубчик не денется, – Печорин в предвкушении потер руки. – Сегодня ночью раскроются все тайны. Спутаем им карты!
– Не спеши, а то успеешь. Лично меня терзают смутные сомнения.
– Меня тоже, – поддакнула я. – Таинственная мадам говорила о стекле, через которое Старуха следит за ними. Кто знает, может, она следит и за нами? Прямо сейчас?
– Волшебное зеркало? – заинтересовался мой начальник. – А вот это действительно паршиво.
– Не исключено, что весь разговор у кладовой – не более чем приманка, и настоящие жертвы – мы, – озвучила я беспокоящую мысль.
– Но какой шанс, сами подумайте! – втолковывал Печорин двум неразумным детям. – Сдадим Бестужеву ребятам и можем спать спокойно. Машунька нам спасибо скажет!
– Видал я Машунькино «спасибо» в гробу в белых тапочках, – проворчал Воропаев.
– Сплюнь!
– Просто к слову пришлось. Организовать засаду – не проблема, но как бы это боком не вышло. Печёнкой чую, неспроста всё так удачно складывается.
– Фигня вопрос! Мы ничего не теряем, – когда Евгений уверен в своей правоте, спорить с ним бесполезно. – Ладно, братва, полдевятого уже. Давайте по местам!
– Раскомандовался. Иди, сами как-нибудь доберемся.
– Всё с вами ясно, голуби, – хмыкнул вампир, – воркуйте, лишь бы не проспали. Упустим по глупости – загрызу! – предупредил он напоследок и прикрыл за собой дверь.
– Сто лет не видел Печорина таким воодушевленным, – задумчиво сказал Артемий.
– Хочет отомстить, – предположила я, обнимая его, – за дядю и тетю.
– За Рейганов-то? Женька никогда не питал к ним особых родственных чувств. Тут, скорее, дело принципа: хвост за хвост, глаз за глаз, клык за клык, и кирдык. Что касается вашего «гениального плана»… Чистой воды авантюра. Колобки хреновы!
– Ты сердишься, – тяжко вздохнула я.
– Ну что ты, я умираю от радости! Сдался вам этот Громов…
– Прочтешь мне лекцию о вреде гражданской сознательности в наши дни?
– Ограничусь народной мудростью, – он сделал вескую паузу. – Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! Но, знаешь, что самое интересное?
– Что?
– Что сейчас я поднимусь, потянусь и с улыбкой на лице засяду ждать с моря погоды после дождичка в четверг. И, хоть убей, не пойму, зачем я это сделаю.
Придерживая меня левой рукой, чтобы не улизнула, Воропаев расплел правой мою многострадальную косу. Волосы рассыпались по плечам. Не «шелковистый водопад» и уж тем более не «львиная грива», но довольно густые. Он с нежностью пропустил их сквозь пальцы, заставив поежиться.
– Очень красивые. Не крути хвосты, ходи так.
– Мне не нравится. Как лохудра какая-то, – буркнула я, заправляя за ухо особо непоседливый локон. Ну да, они еще и вьются. Двадцать четыре года были прямыми, а на двадцать пятый закудрявились.
– Давай заплету обратно, – миролюбиво предложил Артемий.
– А ты умеешь?!
– Только не говори никому – засмеют: Марго в садик причесывал я. Впрочем, кормил, поил и одевал тоже я.
– Это было частью братских обязанностей?
– Скорее, братской сознательности. Мать уходила рано, поэтому собирались мы сами. От дяди Жоры, понятное дело, помощи как от козла молока: он специализировался несколько в иной области, а водить в сад голую, голодную и непричесанную сестру как-то непрестижно.
Косу мне заплели, и не какую-нибудь, а «французскую», попутно обращая канцелярские резинки в подходящие к случаю. Потрогала шедевр на голове и осталась довольна.
– Спасибо.
– После отблагодаришь, Печорин уже издергался… Хотя подожди.
Повинуясь, как он потом объяснил, двадцать восьмому чувству, Артемий создал мой фантом. Возвращение Электроника! Дублерша была точной копией, имелась даже крохотная родинка на левой щеке. Различием служило лишь дурацкое хихиканье двойника и самая простая коса.
– Кончай зубы показывать, – раздраженно посоветовала я. – Пломбы – вещь интимная.
– Зануда! – сориентировалась подделка и приторно улыбнулась Воропаеву. – Как ты только ее терпишь, любимый?
Любимый не подкачал:
– Твоя задача – отдежурить, пока не придет Вера, вести себя прилично и не удерживать тактильный контакт дольше семи секунд. Поняла?
– Разумеется, – дублерша встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. – Ниша хронических тормозов занята моим наивным оригиналом.
От эмоций воздержалась: выдирать ей волосы бесполезно, шизофренией попахивает.
Артемий созвонился с Бенедиктовичем. Тот находился в боевой готовности и предложил заняться тем же.
– Удачи! – фантом кокетливо пошевелил пальчиками. – Можете не торопиться.
До кабинета мы добрались без приключений, открыли своим ключом и, не зажигая свет, вошли. Дверь пришлось запереть изнутри и включить карманный фонарик вместо удобного «светляка». Чары выдают близкое присутствие мага, а этого сейчас не требовалось. Воропаев набросил на нас обоих невидимость. Глаза тролльфов прекрасно видят в темноте, сказывается жизнь под землей.
– Встать ближе к косяку и ни к чему не притрагивайся. Как только войдет, закрывай дверь. Они, гады, шустрые, бегают быстро. И отчаянные: такой с Эмпайр билдинг сиганет – не разобьется. Окно я проверил, остается только ждать.
Фонарик погасили (какой в нем толк, если друг друга всё равно не видать?) и переговаривались тихим шепотом. Чтобы отвлечь меня от грустных дум, Артемий рассказывал о поездке. Точно не вспомню, кажется, что-то смешное. Мысли то и дело возвращались к поимке секретаря. Я упорно считала его человеком, а никак не нежитью из старой тетради…
– Идет. Приготовься.
Я уловила старушечье пыхтение, в замке заворочался ключ. Он даже не помышляет о засаде! Сопение стало громче, и дверь бесшумно открылась. Успевшие привыкнуть к темноте глаза различили кособокую фигурку Моргарта. Тот воровато огляделся, принюхался и шмыгнул к столу. Ящики находились в свободном доступе: Артемий отпер все замки, предусмотрительно сунув в тайник все важные бумаги.
«Не спеши, – мысленно сказал мой начальник, – постарайся встать так, чтобы закрыть ему путь к отступлению, но дверь пока не трогай. Надо узнать, что здесь забыл Марк Олегович. Вдруг не расколется?»
«Есть, капитан!»
«До чего же качественная личина! Аккуратная, ненавязчивая – игрушечка, а не личина! Я далек от профессиональной зависти, однако…»
Дело решил случай: не найдя в столе, Громов додумался открыть шкаф в полуметре от меня. Ой, там же!.. Кипы документов рухнули с жутким грохотом, вместе с ними – забытая бутыль с настоем Красного корня. Звякнуло стекло, и ледяная жидкость щедро плеснула мне на ногу. Рефлекторно отшатнувшись, я задела локтем стену и стала видимой. Моргарт по-девчоночьи взвизгнул, кинулся к двери, но по пути его накрыло мерцающей сетью. Финальным аккордом прозвучал вой сигнализации, не магической, а самой обыкновенной.
Если не весь этаж, то коридор наверняка стал свидетелем ночной облавы. Вспыхнул свет. Не успей Артемий обновить невидимость и укрыть ею корчащегося Громова, дежурная медсестра и ее спутник застали бы нас в весьма пикантной ситуации.
– Бумажки грохнулись. Стоило тревогу поднимать? – зевнул рослый парень в форме охранника. – Пошли, теть Зина завтра уберет.
– Странно, дверь открыта. Забыли запереть, что ли?
Медсестра уставилась на пугающе-алое пятно, расползающееся по полу. Не всё мне на брюки угодило, скляночка немаленькая.
– Смотри, Вась, на кровь похоже…
– Да какая кровь, Надька? Вон бутылка валяется, разлилось просто, – он для верности ткнул в лужицу пальцем и осторожно лизнул. – Вроде микстура, на вкус хрен разберешь.
– Ты, Вась, тут постой, а я за ключом схожу. Надо закрыть, не то влетит потом.
Она вернулась подозрительно быстро.
– Беда, Васька! Нет ключа. Остальные на месте, а этого нету-у-у!
– Чертовщина прям! – сплюнул охранник. – Не голоси, лучше сбегай до теть Шуры. Может, это она взяла, а ты не в курсе. Не голоси, слышь!
Медсестра убежала. Искомый ключ преспокойно лежал на столе, обернись и увидишь, однако доблестный Вася оборачиваться не стал. Он прошелся по кабинету, чуть не споткнувшись о Моргарта, потрогал кобуру, с любопытством взглянул на измазанные красным документы.
– Не знал бы, что микстура, точно б решил, что кого-то прирезали, – бубнил он.
Пару раз охранник проходил в опасной близости от меня. Затаила дыхание.
– Вот… вот он, ключ! У теть Шуры был.
– Не ори, и так всех перебудили. Пошли отсюда, Надька.
Ночные стражи погасили свет и тщательно заперли дверь. Убедившись, что шаги стихли, я клацнула выключателем. От стены отделился Воропаев, стал виден съежившийся на полу секретарь. Тот вновь принялся извиваться, стремясь во что бы то ни стало выбраться из ловушки, но в итоге запутался еще больше.
– Добрый вечер, Марк Олегович! Не знал, что вы страдаете лунатизмом, – ласково улыбнулся Артемий. – Сеточка как, не мешает?
– З-здесь какая-то ошибка, – пропыхтел Громов. – Я просто шел мимо.
– Вы нам сказки-то не рассказывайте. Руку с амулетом, живо!
Марк поспешно, насколько позволила сеть, вытянул руку. Круглый плоский камушек со странным знаком в центре перекочевал в карман Воропаева.
– Он нам еще пригодится, сообщницу вашу ловить.
– Вы не понимаете! – заскулил Моргарт. – Мы не желаем вам зла, мы друзья…
– Конечно, друзья, и чисто по-дружески заглянули в гости… Алло, Женька! Дуй сюда, птичка в клетке. На дежурных не наткнись.
– Забыли про полог неслышимости? – услужливо подсказал пленник.
– Не забыл. Ночная шумиха даже к месту: будет объяснением вашей таинственной пропажи, если вы не перестанете валять дурака.
Моргарта била крупная дрожь, я ясно слышала стук зубов.
– Тём, не надо так. Вдруг он не врет?
– Не врет, говоришь?
Вылинявший пиджак Громова бесследно исчез, а портфель осыпался кучкой праха. Теперь вместо щуплого мужичонки на полу лежал тот самый Тролльф Обыкновенный и заламывал ручки-веточки. В огромных, как блюдца, глазах блестели слезы.
– Уверен, что это безумно приятно, таскать за хвост отлично освежеванную и тщательно просушенную сиамскую кошку. Представить боюсь, из чего изготовлен пиджак…
В дверь постучали. Артемий сухо щелкнул пальцами, впуская Печорина.
– Фух… вот ты где, гад ползучий! Допрыгался?!
– Не ори, а то опять «Ночной дозор» нагрянет. Тишину я наводить не буду.
Вампир не скрывал торжествующей улыбки. Чему он так радуется?
– Чай? Кофе? Потанцуем? Или сразу к делу?
– Отпустите меня, милостивые государи, – квакнул тролльф, которому удалось принять сидячее положение. Сеть связывала его по рукам и ногам, делая похожим на Ихтиандра-недоростка.
– Разумеется, отпустим, дорогой! Сначала как следует допросим, а затем отпустим… из окна головой вниз, – Евгений уселся в хозяйское кресло. – Говори, где скрывается Ирен, презренный, и, возможно, я сохраню тебе жизнь!
– Усмири-ка свои восторги. Марк Олегович, – Артемий присел на корточки рядом с ним, – не тратьте время на клятвы в вечной дружбе, а отвечайте кратко и предельно честно. Убивать вас не входит в наши планы.
– Она сама меня убьет, господин, как только узнает, – он выкручивал себе острые уши, но дрожать перестал. – Всех убьет! Для нее нет ничего святого. Я не хотел ей служить, мой господин, и девочка тоже не хотела. Нас заставили! – его детское хныканье било по нервам.
– Постарайтесь успокоиться и перестаньте звать меня господином. Начнем с начала: что вам понадобилось в моем кабинете?
– Не спрашивайте, мой госпо… Артемий Петрович, умоляю, не спрашивайте! Это не мой секрет, он принадлежит моему народу!
– Вот те на! Это хотя бы вещь?
К нашему удивлению, Моргарт замотал головой, а потом согласно кивнул, чередуя кивки и мотания. Голова на тонкой и гибкой, как пружина, шее моталась из стороны в сторону.
– И вещь, и не вещь, и вещь, и не вещь, и вещь, и не вещь…
– Странные дела творятся. Но ваша хозяйка здесь не при чем?
Усиленное кивание, грозящее оторванной пружиной.
– Я ведь всё равно узнаю. Идем дальше: кто такая «девочка»? Имя, фамилия, желательно настоящие. Отчество, если оно вам известно.
– Она просила не говорить.
– Ну, знаете, это уже детский сад! – разозлился Воропаев. – «Она» – хозяйка или «она» – сообщница?
– На кол его! – вынес вердикт Печорин, взмахивая карандашом.
– Заткнись лучше! Слушаю вас, Громов.
– Сообщница, – пискнул тот. – Она не хотела, честное слово, не хотела. Ее шантажируют.
– Кто и чем?
– Хозяйка, – едва слышным шепотом сказал тролльф. – Держит у себя ее мужа, делает страшные вещи. Девочка лишь хочет спасти молодого господина, но хозяйке с каждым днем нужно всё больше.
– Скажите мне имя доблестной супруги.
– Не скажу, не скажу, не скажу!
– Слушай, остроухий, к чему упорствовать? – вмешался вампир. – Девчонка зареклась, что ты ей даром не нужен и что вытягивать тебя она не станет. Отплатишь услугой за услугу, и все дела.
– Вы подслушали, – замигали слезящиеся глазки. – Ты, – плевок в мою сторону, – подслушала. А ведь мы сами хотели рассказать, просить помощи. Ты всё испортила: теперь хозяйка знает, что вы знаете. Глупые лю-у-уди…
– Не трясись, Марик, ничего нам не сделает твоя Иришка.
– Ошибаетесь, она уже сделала. Случайности не случайны.
– Не нагнетай, Громик, – поморщился вампир. – Кто изображен в побрякушке?
– Печорин, как друга прошу, не лезь! О каком ритуале вы говорили с «девочкой»?
– Вечной Жизни и Возвращения из Мертвых, один есть продолжение другого, – затараторил Моргарт, точно за ним гнались. – Хозяйка нашла семь составляющих, надо только собрать их вместе, но осталась восьмая. Она зовет их элементами.
– Черная магия, – Артемий помрачнел. – Можете назвать эти элементы?
– Постараюсь. Она часто твердила:
Жизнь и Смерть – в клубок сплету…
Тролльф схватился за горло, захрипел. На шее-пружинке резко обозначились следы удавки.
– Хе-ахе-ахе… кха-кха…
– Стой!
Ударил яркий свет. Нечто приковало нас к месту, давая Громову спокойно задохнуться. Он то синел, то багровел, огромные глаза вылезли из орбит. Кабинет наполнили жуткие звуки, но мы не могли даже заткнуть уши, утратив возможность двигаться. Душили беднягу ответственно: спустя несколько секунд Моргарт хрипнул в последний раз и затих. В его широко раскрытых глазах застыл густой панический ужас.
– Вы в порядке? – спросил Печорин. Вампира отпустило быстрее, чем нас.
– Женька, бери Веру и бегом отсюда. Я отправлю…
– Смотрите!
Тело эльфа как-то странно дернулось и затихло. Потом еще раз, и еще, будто некто периодически пропускал через него слабый электрический разряд. Вдоволь надергавшись, труп шевельнул плешивой головой и… сел. Тяжелые веки опустились, вновь поднялись. Опустились. Поднялись. Выражение глаз оставалось таким же застывшим.
– Что, допрыгались? – спросил незнакомый голос. Двойственное чувство: голосовые связки Моргарта, а совершенно чужая интонация. – Это только начало. Девчонка думает, что самая умная? Счастливы неведающие! Ее ждет то же самое. До вас я всё равно доберусь, но пока живите. Старайтесь хорошенько, не халтурьте! Лично проверю.
Мертвые губы изогнулись в улыбке.
– Интересно вам, чей портрет в моем медальоне? Попробуйте догадаться! Ответ лежит на поверхности. Больше ничего спросить не хотите?
– Рейган прекрасно знал о твоем плане, ведь так? Знал, что именно тебе нужно, – подал голос Воропаев, – и имел с этого какую-то выгоду, поэтому ты его и убила.
– Вампиры тщеславны, – труп вздрогнул, будто хотел пожать плечами. – Борис не просто знал: он едва не поймал меня в убежище. Здесь, ко всему прочему, примешиваются старые счеты. В свое время я желала ему мучительной смерти и добилась желаемого при первом же удобном случае. Было за что, и мир вздохнул свободно. Не веришь? Как знаешь. Мое время на исходе. Приятно было повидаться. За эту падаль не беспокойтесь, труп нужен мне самой. До скорой встречи!
Моргарт перестал дергаться, завалился на бок.
– Ах да, подарочек на память!
Противный звук, больше похожий на «вызь-вжик», и нас забрызгало чем-то липким, темно-зеленым. Кровь нежити. Изуродованное тело махнуло кистью в знак прощания и пропало.
Глава 8
Хочешь мира – готовься к войне (часть первая)
А ведь Волк остался бы в живых, не заговори он в темном лесу с незнакомой девочкой в красной шапочке!
Неизвестный автор.
– Стирайте ее с тела, быстро! Чем угодно, хоть занавесками!
Печорин стянул с себя рубашку и тщательно протер ею лицо и руки. Подтеки ушли легко, словно жидкая грязь. Нам с Воропаевым повезло меньше: кровь нежити намертво въелась в кожу. Мое лицо практически не пострадало, а вот руки…
– Ч-черт, – убито вздохнул Артемий. В момент атаки он находился ближе всех к трупу и теперь скорее напоминал лешего, нежели человека. – Tabula rasa! («чистая доска», нечто чистое, нетронутое – прим. автора).
Кровь на полу, шкафах и прочих поверхностях исчезла без следа, но пятна на коже и одежде остались неизменными. Я старалась не морщиться от резкого запаха тины, болота, гниющей плоти и много чего еще, столь же мерзкого. Свежий воздух его не выветрил, а, наоборот, усилил.
Воропаев прошелся по кабинету, закрыл окно, не заботясь о тишине (кому надо, тот всё равно услышал), уничтожил красные следы настойки, которые мы невольно оставили. Он попробовал также приглушить трупную вонь, но плюнул и оставил, как есть.
– Пусть думают, что у меня тут рыбки сдохли. Хватит на сегодня приключений. Руки давайте.
Странное ощущение, будто тебя проталкивают через игольное ушко. Незримая рука сдавила легкие, я задыхалась… Вновь получив доступ к кислороду, жадно заглатывала его, точно никогда раньше не дышала.
– Фу-уф, терпеть не могу трансгрессию! – Печорин рухнул там, где стоял.
К горлу подкатила тошнота. Всё то, что до поры до времени хранилось в желудке, теперь настойчиво просилось на волю. Боюсь, открой я глаза, кровь нежити покажется всем детской шалостью.
– Тьма меня поглоти, откуда вы взялись?! – зазвенел мелодичный голосок-колокольчик.
– Лучше не спрашивай, Алёна, – слабо отозвался Бенедиктович, – всё равно не поверишь.
Я рискнула приоткрыть один глаз. Зря, ох зря: меня вырвало на шикарный бежевый ковер, постеленный меньше месяца назад. Подарок ко дню рождения Печорина, ага.
– Вера? – Артемий мигом оказался рядом, поддерживая за плечи.
– Всё в порядке, – прохрипела я. – Ох, нет…
Для полноты картины меня стошнило еще раз.
– Пойдем-ка в ванную.
Перед глазами мерцали цветные сполохи, но до ванной, опираясь на Воропаева, я всё-таки добрела.
– До сих пор тошнит?
Мотнула головой и включила воду. Оказывается, в мире нет ничего вкуснее холодной воды из-под крана. Горло всё еще першило, но стало гораздо легче. Из зеркала таращилось чумазое существо нежно-салатового оттенка. Пара-тройка пятнышек на щеках добавляли мне шарма.
– После переноса такое случается, – виновато сказал Артемий.
– Я в порядке, – с тоской взглянула на белоснежную эмалированную ванну. – Искупаться бы…
– Так в чем проблема? Раздевайся, а я пока за полотенцем схожу.
Напор воды был шикарный. Хватило слабого заклинания, чтобы ванна за полминуты набралась до краев. Вручив мне банные полотенца, большое и маленькое, Воропаев тактично удалился.
– Одежду за дверь кинешь, посмотрим, что с ней можно сделать. Алёна обещала одолжить тебе что-нибудь, – сказал он напоследок. – Почувствуешь себя плохо – кричи.
Раздевшись до нижнего белья, я сделала так, как велели. Сомневаюсь, что здесь можно помочь: от одного запаха впору лезть на стену. Наскоро застирав белье, со стоном блаженства погрузилась в теплую воду. «Ощущения приятнее доселе были ей неведомы…»
Хорош-шо, только вот я тут не одна. Вымыв волосы, принялась с силой тереть пятна на руках и лице, но мочалка лишь царапала кожу. Мыло, гель для душа, скраб на основе минералов Мертвого моря (надеюсь, тетя Печорина не обидится) давали одинаковый эффект: ни-ка-кой. Смирившись со своей участью, я выбралась из ванной.
Релаксация помогла ненадолго отвлечься от минувших событий, но стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором возникал бьющийся в агонии Моргарт. За что его так? Он ведь ни в чем не виноват, в конце концов, кража не убийство. Из-за тех проклятых элементов? Теперь понятно, в кого пошла Крамолова: яблоко от яблони…Вспомнив, кто я и где я, потянулась выпустить воду.
– Мы уж думали, ты там утонула, – зевнул Евгений Бенедиктович.
Красавица-блондинка отложила книгу и подала мне махровый халат. Даже в простом домашнем платье и тапочках-зайчиках она так и просилась на обложку глянцевого издания, а заодно половину разворотов. Рядом с ней невольно чувствуешь себя мышью, будь ты хоть трижды Мисс Вселенная.
Где тут можно переодеться, помнила с прошлого раза. Суша волосы полотенцем (фен попросить постеснялась), я оглядела спальню. Чувствуется женская рука: нет пыли на мебели, другие шторы, милые мелочи вроде думочек на кровати. Уютно так, по-домашнему. Совсем иначе представлялся быт жены… вернее, вдовы олигарха.
В гостиной мои руки подверглись критическому осмотру.
– Кровь нежити – злейший враг косметолога, – пошутила госпожа Рейган. – Я слышала, что хуже только драконья. Мылом тут не отделаешься, нужно специальное средство.
– У вас есть? – в душе затеплилась надежда.
– Дома всегда было, только не для кожи – для одежды. Кажется, что-то на основе уксуса и «детского» мыла. Не интересовалась такими вещами, – призналась вампирша, – считала себя выше этого.
– Уксус на кухне, мыло в шкафу. Дерзайте, девочки, – пробубнил Евгений, обнимая подушку.
– Как ты можешь дрыхнуть, Йевен?!
– Спокойно могу, тетушка, спокойно. И я просил не звать меня этим противным именем. Что сложного в слове «Женя», а? Повторяй за мной: Же-ня.
– Горбатого могила исправит, – фыркнула Алёна.
– Я всё слышу!
Артемий вышел из ванной полностью одетым. Штаны Печорина были ему коротки, а майка – широка в талии. Как и в моем случае, зеленые пятна никуда не делись. Масштабная эпидемия ветрянки.
– Мы тут обсуждаем, как от них избавиться, – я почесала предплечье. Эта гадость начинала зудеть.
– Есть одно старое заклинание, оно безболезненно убирает кровь, но имеет неприятное побочное действие: оставляет следы. Смотри.
Он ткнул пальцем в мое предплечье. Крупный подтек выцвел и сменился коричневатым пигментным пятном. Не столь бросающимся в глаза, как ядовито-зеленое, но при ближайшем рассмотрении заметным.
– Вот вам и подарочек на память, – огорчилась я. – Ох, у тебя вообще всё лицо зеленое!
– Может, объясните мне, наконец, кто облил вас кровью нежити? – вмешалась вампирша.
Тишину нарушал только раскатистый храп стоматолога.
– Долгая история. Благодарить стоит убийцу вашего мужа.
– Вы видели Бестужеву?!
– Она использовала «рупор», но мы успели оценить милый характер. Ну так что, Вер, убираем? Пигмент всё же не яд…
– Убираем, – тяжко вздохнула я. – Как-никак лучше зеленых.
– Завтра постараюсь стереть их полностью. Вспомнить бы рецепт мази. Если не вспомню, придется возвращаться за конспектами, а с такой рожей… Хотя в аптеку надо – кровь из носу, хоть с рожей, хоть без… – пробормотал Воропаев. – Секир-башка, и никаких забот! Что же там всё-таки было?..
Я взяла его за руку. Тонкие изящные пальцы – любой пианист застрелится от зависти.
– Не мучайся, завтра вспомнишь. Ты и так столько для нас сделал…
– Да ничего я не сделал! Вел себя, как последний кретин. Тоже мне, Великий и Ужасный! Ты ведь рассказала о зеркале, а я…
– Тише. Думаю, Моргарт был закодирован на те самые элементы. Возможно, не только на них, но это неважно. Большая часть вины всё равно лежит на мне: раскудахталась, подняла панику. Кинулась воплощать наспех придуманный план. Мы ничего не теряли, могли поймать его в любое время, а теперь… – собственная глупость предстала во всей красе. «Ритуал, массовый геноцид!» Очень умно, просто верх гениальности!
– Всегда советовал тебе включить мозги. Интересно, где в тот момент находились мои?
– Вас послушать, так сразу вспоминается басня Вани Крылова, – мурлыкнула Алёна, – только вы не хвалите друг друга, а оправдываете. Мой Борис любил повторять: «Былого не вернешь, минувшего не изменишь». Наверняка плагиатил кого-то известного, но смысл… Взгляните под другим углом: теперь вы не понаслышке знаете, на что способна Бестужева. На ошибках учатся.
