Текст книги "Призрачные страницы истории"

Автор книги: Ефим Черняк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)

Разгул фантазий

Для бесчисленных книг и статей об убийстве Кеннеди, даже наиболее серьезных и аргументированных, характерно стремление или замолчать, или принизить доводы оппонентов, которые не поддаются опровержению. Сторонники версии «убийцы-одиночки» постоянно упрекали и упрекают своих оппонентов в том, что они гоняются за сенсациями и не интересуются установлением истины. Авторы теории заговора отвечают обличением противников в том, что, мол, те действуют по наущению заговорщиков, что даже когда критикуют выводы комиссии Уоррена, то делают это таким образом, чтобы навести читателей на ложный след. Бесспорно, что в доводах Гаррисона многое является фантазией и подлогами, но все ли? Деятельность Гаррисона, с одной стороны, скомпрометировала версию «большого заговора» и понизила интерес к ее другим вариантам, но сомнения, посеянные ею, послужили питательной почвой для возникновения вариаций на прежнюю тему.

Крушение попытки Гаррисона доказать (точнее, создать видимость доказательства) существование «большого заговора», в результате которого Президент Кеннеди пал жертвой ЦРУ, не означало исчезновение этой версии или вновь возникающих версий из массового сознания. Не прекратились и попытки оживить и возродить ее с помощью новых свидетельств и доводов. Одновременно она входила в качестве составной части в новые версии. Ни одна из них не имела серьезных обоснований. Создавались они путем поиска лиц или организаций, которым, как считали, могло быть выгодным по политическим причинам или личным мотивам убийство Кеннеди и которые имели возможность организовать покушение. А при отсутствии реальных доказательств вводились новые персонажи в качестве вдохновителей и исполнителей террористического акта либо вообще лиц, связанных с заговорщиками. В их числе, понятно, фигурировали люди, утверждавшие, что либо они, либо их близкие и знакомые были в числе участников покушения, что им известны стрелявшие или они сами стреляли в машину Президента. Интересно отметить, что такое участие в заговоре более не приписывалось почти никому из живых людей, находившихся в пределах досягаемости американской юстиции, а лишь покойникам или анонимам, чье местонахождение оставалось неизвестным, как, впрочем, недоказанным и сам факт их существования. Не конкретизированными были и группировки, которым приписывалась инициатива в подготовке убийства – «организованная преступность», «одно из обществ антикастровских кубинских эмигрантов», «коррумпированные профсоюзные боссы».

В число главных подозреваемых попал, в частности, руководитель профсоюза водителей тяжелых грузовиков Хоффа, деятельность которого расследовал Роберт Кеннеди, занимавший пост министра юстиции в президентство брата. Хоффа обвинялся в связях с организованной преступностью. Приводились его слова, что он хотел бы видеть мертвым Роберта Кеннеди (а не Джона, но своей должностью Роберт был обязан нахождению брата в Белом доме). Об этих словах сообщил помощник Хоффа, посаженный в тюрьму и согласившийся сотрудничать с властями. Однако было известно, что Хоффа отверг планы убийства, а если бы их решили все-таки осуществлять, его помощник знал бы этом. Сам Хоффа находился под постоянным наблюдением властей, и ему было не до организации заговоров.

Кубинский эмигрант Хозе Алеман показал при допросе, что один из боссов преступного мира, Траффиканте, которого он лишь бегло знал, еще в сентябре 1962 г. предрекал неминуемое убийство Президента. Алеман якобы сообщил об этих угрозах ФБР, но в архиве его донесение не было обнаружено. И главное, зачем было обычно очень осторожному Траффиканте доверять тайну, если речь шла о реальной подготовке покушения, почти незнакомому человеку? Отсутствие ответа на этот напрашивавшийся вопрос сильно обесценивало показания Алемана.

Один из «крестных отцов» американской мафии, Карлос Марчелло, провел лето 1963 г. в Новом Орлеане. Свидетель сказал, что Марчелло угрожал убить Кеннеди. Другие люди, присутствовавшие при встрече, когда была произнесена эта угроза, утверждали, что не слышали ничего подобного. Марчелло находился под федеральным расследованием и отличался умением держать язык за зубами. И снова тот же вопрос – зачем ему было говорить об убийстве в присутствии посторонних лиц? Вероятно, Марчелло попал в число возможных заговорщиков из-за его знакомства с Ферри и Бэннистером, которых в результате расследования Гаррисона бездоказательно считали главарями заговора.

В первой половине 70-х годов, в конечный период вьетнамской войны и во время уотергейтского скандала, усилились требования проведения нового официального расследования обстоятельств убийства Кеннеди и Кинга. Отражая эти настроения общественности, палата представителей Конгресса США 30 сентября 1976 г. создала с этой целью специальный комитет. Он пришел к заключению, что Кинг, возможно, пал жертвой заговора. Что же касается Кеннеди, то был подтвержден вывод комиссии Уоррена. Но тут появилась баллистическая экспертиза – и 600-страничный отчет комитета был отложен в сторону. Было сочтено, что анализ данных диктофона полицейского мотоциклиста, присутствовавшего на месте убийства, позволяет с 95 % вероятностью сделать новый вывод: в Кеннеди стреляло двое и, следовательно, президент пал жертвой заговора. В отчете, опубликованном в июне 1979 г., назывались возможные заговорщики – Хоффа, Марчелло, Траффиканте. Иначе говоря, за версию о заговоре высказался уже и орган Конгресса США. Через 13 лет, в конце 1992 г., Конгресс принял закон, открывший доступ к 4 миллионам документов, так или иначе связанных с убийством Кеннеди. По-прежнему были неясны мотивы покушавшихся. Гипотеза, что Освальд – коммунистический разведчик, была окончательно похоронена после того, как в результате распада Советского Союза стали доступны некоторые архивы КГБ, доказавшие, что советская разведка не доверяла Освальду и не пыталась вербовать его в свои агенты.

Еще до публикации выводов комитета палаты представителей появилась книга X. Макдональда «Назначение в Даллас. Окончательное решение кто убил Кеннеди» (Нью-Йорк, 1975), открывшая целый ряд аналогичных сочинений. Согласно Макдональду, убийцей являлся западноевропейский киллер, известный под кличкой «Саул». При встрече в Европе он рассказал автору книги «подлинную» историю убийства в Далласе. По его словам, он и еще один киллер осуществили убийство. Саул, стреляя в промежутках между выстрелами другого стрелка, чтобы скрыть его существование, сделал два выстрела, попав в Кеннеди и Коннели. Освальд, как и предполагалось, промахнулся.

Но Саул не рассказал, по чьему заданию он действовал. Муссировалась идея, будто Кеннеди убили по заказу нефтяных магнатов. Теория, что Президента убрали в результате «правого заговора» с целью расширения американского участия во вьетнамской войне, также не вязалась с доводами логики. При Кеннеди имело место усиление американского вмешательства, а не решение «уйти из Вьетнама». Усиление полномасштабного участия в войне во Вьетнаме в президентство Джонсона осуществляли люди из числа ближайших соратников Кеннеди – Роберт Макнамара, Дин Раск, Джордж Банди, Мексуэл Тейлор. В социальной политике Линдон Джонсон оказался значительно левее своего предшественника.

Нет сомнения, что отношения братьев Кеннеди и Джонсона были недружественными. Джон Кеннеди был уязвлен, что Джонсон приписывал своим усилиям победу с минимальным преимуществом на президентских выборах. Он отклонил предложение Джонсона поручить ему курировать ряд федеральных ведомств. Вице-президента направляли с почетными, но малозначительными заграничными миссиями, отстранив от участия в принятии важнейших политических решений. Джонсон был уязвлен. Он стал редким гостем в Белом доме. «Всякий раз, как я посещал Джона Кеннеди, – говорил Джонсон, – я чувствовал себя проклятым вороном, нависающим сзади у него за спиной». Нескрываемая неприязнь разделяла Джонсона и Роберта Кеннеди. После убийства Джона Кеннеди она переросла во взаимную ненависть. Роберт не мог простить Джонсону, что именно по его совету Президент отправился в роковую поездку в Техас. Личная вражда стала дополняться политической. Избранный сенатором от штата Нью-Йорк Роберт Кеннеди начал остро критиковать вьетнамскую политику нового Президента. Джонсон дал ясно понять, что если он будет в 1964 г. баллотироваться в президенты, то отклонит кандидатуру Роберта Кеннеди в вице-президенты. Когда в 1968 г. Роберт Кеннеди начал кампанию за выдвижение себя кандидатом в Президенты от демократической партии, Джонсон снял свою кандидатуру. Получив известие о тяжелом ранении Роберта, Джонсон вечером неоднократно связывался по телефону с секретной службой, спрашивая, умер ли раненый. Часами Президент мерил шагами пол своих апартаментов с телефонной трубкой в руках, бормоча: «Я должен узнать. Он умер? Он уже умер?» В письме к семье Роберта Кеннеди Джонсон заявил, что готов помочь во всем, чем только сможет, а на деле отложил в долгий ящик рассмотрение единственной просьбы родных – оборудовать за государственный счет могилу сенатора рядом с местом погребения его брата на Арлингтонском национальном кладбище. Но это происходило почти через пять лет после 22 ноября 1963 г. и не дает основания рисовать Джонсона главой конспираторов.

Что же касается шефа ФБР Гувера, то у него тоже были трения с хозяином Белого дома и с его младшим братом, ставшим в качестве министра юстиции непосредственным начальником главного полицейского страны, значительно старшего по возрасту. Как утверждает М. Герш в книге «Изнанка Камелота» (Нью-Йорк, 1997), Гувер, собирая данные о связях Джона Кеннеди с его многочисленными любовницами, даже время от времени шантажировал Президента. Но в других случаях Гувер, напротив, приходил на помощь братьям Кеннеди, когда надо было замять какое-то щекотливое дело и не допустить публичного скандала. «Изнанка Камелота», развенчивавшая Кеннеди, вызвала большой шум в прессе. Противники Гершa всячески обыгрывали то, что он хотел включить в свою книгу, оказавшуюся подложной, переписку Кеннеди с актрисой Мэрилин Монро, которая якобы шантажировала Президента, угрожая разоблачением их любовной связи. По одному из наиболее популярных каналов телевидения был показан документальный фильм «Опасные годы», в которой Герш пытался доказать, что безрассудная личная жизнь Кеннеди угрожала исполнению им обязанностей главы государства. Если ранее широко обсуждался вопрос, не стал ли Кеннеди жертвой новоорлеанской мафии, то теперь в центр внимания выдвинулись предполагаемые связи Кеннеди через одну из его любовниц с главарями чикагской мафии Сэмом Джианкэна и Джоном Россели, которым предполагалось поручить организацию убийства Фиделя Кастро. Ранее существовали теории, которые представляли Джонсона главой заговора, включавшего верхушку военных, ЦРУ и ФБР. Теперь же некоторые сторонники крайних версий склонны считать, что скончавшийся 1 мая 1972 г. от сердечного заболевания шеф ФБР Эдгар Гувер, да и Линдон Джонсон, умерший 20 января 1973 г., сами стали жертвами так и не названных заговорщиков.

Те же Джонсон и Гувер фигурировали в качестве обвиняемых в утверждениях сторонников теории всемирного масонского заговора, желающих связать его с убийством Кеннеди. «Доказательствами» было, что Джонсон в 1937 г. вступил в ложу в Техасе, хотя дальше первой ступени не продвинулся, а Гувер стал членом ложи в Вашингтоне еще в 1920 г. Председатель комиссии, расследовавшей убийство, Эрл Уоррен и члены комиссии Джеральд Форд и Ричард Рассел были масонами различных степеней. (Напомним, что в американских ложах числятся миллионы людей.) Целями убийства могла быть передача власти Джонсону, сохранение Гувера на посту главы ФБР, ликвидация попыток Кеннеди ослабить роль ЦРУ, отказ от наметившейся более мягкой позиции США в отношении СССР, замедление движения за гражданские права. Кроме того, масоны были особо враждебны Кеннеди как католику.

Тем временем число якобы убитых свидетелей стало снова возрастать. Например, нью-йоркский адвокат, друг семейства Кеннеди Э. Ловештейн, начавший собирать доказательства наличия на месте преступления второго стрелка, был убит в своей конторе. Некая Женив Байт, одно время работавшая на Руби, и ее сын Рикки Уайт заявили, что вторым стрелком был их покойный муж и отец, далласский полицейский Роско Уайт. Рикки уверял, что обнаружил дневник отца, где описана его роль в убийстве. Но этот дневник исчез. Другие же документы, якобы свидетельствовавшие, что Роско Уайт являлся одним их убийц, были разоблачены как подделки. Эту историю пытались, правда, без особого успеха, продать за крупную сумму различным журналам, а также и режиссеру Оливеру Стоуну, делавшему фильм об убийстве в Далласе, но тот, в конце концов, предпочел использовать материалы Гаррисона. Рассказы миссис Уайт, что в деле участвовали и прилетевшие на летающей тарелке инопланетяне, сильно поколебали доверие к ее показаниям. Но когда она умерла от рака горла, ее, конечно, включили в число «устраненных» опасных свидетелей.

Не пренебрегали выяснением роли инопланетян и другие «теоретики». М. У. Купер, проводя одновременно исследование сведений о «летающих тарелках» и событий в Далласе, считал, что водитель президентского лимузина Уильям Гиви повернулся и выстрелил Кеннеди в голову. Почему это не отразил фильм Запрудера, зафиксировавший сцену убийства, предоставлялось догадываться самим читателям и присутствовавшим на лекциях Купера. Сам же лектор уверял, что почерпнул свою теорию из просмотра этой ленты, на которой ничего подобного нельзя обнаружить. Говард Донахью из Балтимора доказывал, что Кеннеди был «случайно» застрелен агентами его охраны, которые находились в автомобиле, следующем за лимузином Президента. Почему фотографии не показывают винтовок или револьверов у пассажиров машины, отчего «случайно» стреляли несколько раз и кто при этом позаботился о подбрасывании винтовки на шестой этаж школьного коллектора, разумеется, не разъяснялось. Число вариантов истории убийства и стоявших за ним дельцов, желавших погреть руки на сенсации, все возрастало. Существовал, например, рассказ, что Кеннеди убили три киллера-корсиканца, потом было доказано: они 22 ноября 1963 г. сидели во французской тюрьме.

С конца 80-х и в первую половину 90-х годов наблюдался новый всплеск общественного интереса и новых работ, разрабатывавших версию «большого заговора». Главным подозреваемым оставалось ЦРУ в работах Э. Соммерса «Анатомия заговора» (Нью-Йорк, 1989); Р. Гродена, Г. Ливингстона «Государственная измена: убийство президента Д. Кеннеди и новые доказательства заговора» (Нью-Йорк, 1990); Г. Ливингстона «Государственная измена-2. Великое укрывательство. Убийство президента Джона Ф. Кеннеди и новые свидетельства о заговоре» (Нью-Йорк. 1992) и др. С ними соперничали опусы о заговоре мафии: Д. Девис «Мафиозный хвастун: Карлос Марчелло и убийство Джона Ф. Кеннеди» (Нью-Йорк, 1989); Д. Чейм «Контракт об Америке. Мафиозные убийцы Джона и Роберта Кеннеди» (Нью-Йорк, 1988) и пр.

Расширялся круг большей частью мнимых свидетелей. М. Лейн, выпустивший в 1967 г. первую обоснованную критику работы комиссии Уоррена, в 1991 г. издал «Правдоподобное отрицание: было ли ЦРУ замешано в убийстве Кеннеди» (Нью-Йорк, 1991). Новая книга Лейна написана во многом на основе показаний некоей Мариты Лоренц, уверявшей, будто она была любовницей Ф. Кастро, и рассказывающей фантастические истории о Джеке Руби и других подозреваемых в заговоре. Делец, занимавшийся «отмыванием» денег мафии, Мейр Лански уверял, что он, переодетый бродягой, был на месте убийства и предъявил полицейскому фальшивое удостоверение агента секретной службы. Техасский уголовник Чарльз Хэррелсон заявил, что он был одним из стрелков.

Некий Чэнси Холт сообщил о своем знакомстве с Освальдом и Руби. 22 января 1992 г. газета «Глоб» опубликовала эти россказни под кричавшими заголовками о раскрытии имени реального убийцы Кеннеди.

В более или менее модернизированном виде возрождаются ранее отвергнутые версии, выдвигавшие на роль руководителей заговора тех или иных персонажей. Выше уже упоминалось о показаниях на процессе Клея Шоу, свидетеля Ричарда Нейджела, сочтенных незаслуживающими доверия. Иного мнения придерживается журналист Дик Рассел, утверждавший, что более 20 лет изучал этот вопрос, и выпустивший 800-страничную книгу о результатах своих изысканий «Человек, знавший слишком много» (Нью-Йорк, 1992).

В мае 1992 г. директор ЦРУ Роберт Гейтс сообщил сенатскому комитету по делам разведки, что нельзя опубликовать некоторые документы из секретного досье Освальда, так как это повредит безопасности применяемых методов сбора информации. Особый вред способно нанести издание 280-страничного отчета, подготовленного сотрудниками специального комитета палаты представителей Конгресса США, расследовавшего убийства Кеннеди и Кинга. Эти документы содержат материалы ЦРУ, приводящие серьезные данные в пользу утверждения, что Освальда изображал другой человек, явившийся в советское и кубинское консульства в Мексике за полтора месяца до убийства президента в Далласе. Комиссия Уоррена сочла эти посещения свидетельством того, что Освальд был хвастливым радикалом, стремившимся создать шумиху. Если же это был не он, то кто был заинтересован изображать еще никому не известного Освальда в качестве лица, пытавшегося нагнетать атмосферу беспорядка и насилия? Но был ли Освальд к этому времени никому не известным ничтожеством? Если Освальд был агентом каких-то ультраправых сил либо разведывательных организаций, американских или зарубежных, важно не то, стрелял ли он лично в Президента, а самый факт, что присутствовал при сцене убийства.

…20 сентября 1963 г., немного более чем за два месяца до убийства в Далласе, в западнотехасском городе Эль-Пасо какой-то человек припарковал свой желто-кремовый Форд на аллее между улицами Орегон и Эль-Пасо. Незнакомец был высокого роста, одетый в хороший голубой костюм. Выйдя из машины, он открыл багажник, достал из него автоматический револьвер «кольт» и засунул его за пояс. Вслед за этим он зашел на почту, вложил пять пятидолларовых бумажек в конверт, послав его в Мехико-сити вместе с еще одним заказным письмом какому-то чиновнику ЦРУ, спрятал расписку в жилетный карман и положил руку на револьвер. Но, оглядевшись вокруг, видимо, счел, что пуля рикошетом может поранить кого-нибудь из присутствовавших, покинул почту и направился в здание государственного банка. До закрытия оставалось полчаса. В банке незнакомец попросил разменять ему стодолларовый дорожный чек фирмы «Америкен экспресс», но не взял денег, а, вынув револьвер, выстрелил два раза в стену немного ниже потолка, спокойно вышел, сел в машину и поехал. Когда приблизился преследовавший его машину полицейский Джим Бандред, незнакомец сразу же заявил, что сдается. Бандред надел на него наручники и привез обратно в банк. Когда его вели по лестнице, он неожиданно выкрикнул: «Капиталистические свиньи!» Обыск его не дал ничего существенного – кошелек с мелочью, водительские права, удостоверение американского военнослужащего, циркулярное письмо к Ричарду Нейджелу от прокастровской организации, которую создал Освальд. В машине были обнаружены туристские бумаги, необходимые для въезда в Мексику, разнообразные документы и вещи, не проливающие никакого света на мотивы стрелявшего, а он отказался отвечать на вопросы спешно вызванных двух агентов Федерального бюро расследований. (Поскольку преступление было совершено в федеральном помещении, следствие по делу входило в компетенцию ФБР.) В машине Нейджел сказал только: «Я предпочитаю быть арестованным, чем совершить убийство и измену». Много позднее Бандред вспомнил, что на его вопрос, действительно ли Нейджел хотел ограбить банк или это был отвлекающий маневр, тот ответил: «Хорошо, я действительно рад, что вы поймали меня. Я действительно не хочу быть в Далласе».

«Что вы хотите этим сказать?» – спросил полицейский.

«Вы это скоро поймете», – ответил арестованный.

Бандред, по его словам, вспомнил об этом разговоре, в котором прозвучала и фамилия Освальда, уже после 22 ноября 1963 г. и рассказал об этом агентам ФБР, но те заявили ему, что не имеют права обсуждать с ним данный вопрос. Этот эпизод, который Нейджел разыграл, чтобы привлечь внимание ФБР, не достиг поставленной цели. Еще ранее, в сентябре 1963 г., незадолго до ареста в Эль Пасо, Нейджел, по его словам, в письме, посланном из Мехико и подписанном «Джозеф Крамер», осведомил Гувера о существовании заговора, участником которого был Освальд. Но ФБР в ответ на запрос комиссии Уоррена отрицало, что получило подобное письмо. Нейджел, несмотря на его просьбы, не был допрошен комиссией Уоррена, хотя многие исследователи убийства считали его самым важным из оставшихся к тому времени в живых свидетелей по делу. Можно усомнится в том, действительно ли арестовавший Нейджела полицейский Бандред не помнил, до или после 22 ноября 1963 г. арестованный говорил ему о предстоящих событиях в Далласе и назвал имя Освальда. Восторжествовало убеждение, что Нейджел психически ненормален. Этой точки зрения придерживался даже его адвокат. Нейджел был единственным, спасшимся при катастрофе самолета «Боинг» в 1954 г. Суд присяжных признал его виновным во вторжении В государственное учреждение с целью грабежа. Он был приговорен к десятилетнему тюремному заключению. На процессе Нейджел крикнул: «Почему судом не рассматривается реальное дело?». Его адвокат подал апелляционную жалобу, ссылаясь на вновь открывшиеся обстоятельства, что Нейджел, по свидетельству военного врача, страдает «органическим повреждением мозга». В начале сентября 1966 г. состоялся новый суд. Нейджела снова приговорили к 10 годам тюрьмы, но со странным добавлением, что он может быть освобожден под честное слово. В апреле 1968 г. Нейджела освободили по решению апелляционного суда, который счел, что не имеется достаточно улик для вынесения обвинительного приговора.

Жизненные пути Нейджела и Освальда во многом проходили параллельно. Служба в Японии с 1960 г., потом в США, вовлечение в дела кубинской эмиграции. Обоих можно подозревать в том, что они были двойными агентами. Как и Освальд, Нейджел был связан с правыми группами кубинских эмигрантов и, в отличии от Освальда, не изображал из себя левого. По словам Нейджела, было несколько планов убийства Кеннеди. Автор книги о Нейджеле Д. Рассел утверждает, что второй план такого убийства обсуждался в Лос-Анджелесе весной 1963 г. Д. Рассел пытается связать Нейджела со всеми подозреваемыми в участии в заговоре – с ЦРУ и ФБР, с Хоффа и Марчелло, с Ферри и так далее, вплоть до Президентов Джонсона и Никсона. Но от этой попытки включить в защищаемую Расселем версию все остальные она только проигрывает в убедительности и вступает во многих местах в противоречие с логикой и здравым смыслом. Недаром даже Гаррисон, который посылал своего помощника допрашивать Нейджела, содержавшегося в то время в психиатрическом отделении федеральной тюрьмы в Спрингфилде, а потом лично пытавшийся выудить у свидетеля нужные ему показания, заметил, что эти показания «непросто переварить».

Тем временем продолжалось изучение рассекреченных документов, переданных в национальный архив. Оно порой приводило к неожиданным результатам. Так, в 1997 г. выяснилось, что тридцать три года назад было внесено изменение в текст отчета комиссии Уоррена, призванное подкрепить теорию «чудо-пули». Член комиссии Д. Форд, будущий Президент США, заменил первоначально включенную в отчет фразу «Пуля вошла в спину в точке чуть выше плеча, правее позвоночника» на другую – «Пуля вошла сзади шеи чуть правее позвоночника». Отвечая на посыпавшиеся вопросы, Форд заявил, что его поправка была сделана с целью прояснить ситуацию и не имеет никакого отношения к теории заговора и к желанию изменить историю. «Это наиболее важная ложь во всем отчете комиссии Уоррена», – возразил Р. Морнингстар, автор книги об убийстве Президента. Глава неправительственного исследовательского центра по изучению убийства Кеннеди Д. Лазер высказал убеждение, что и первоначальный текст, и тот вид, который он принял после редактирования Фордом, противоречат свидетельству о смерти Кеннеди. А Д. Познер, автор неоднократно упоминавшегося исследования «Дело закрыто…» считает, что само свидетельство было основано на неточных зарисовках докторов, участвовавших во вскрытии тела. Фотографии и рентгеновские снимки были показаны только Уоррену, который счел их слишком неясными и не стал демонстрировать членам комиссии. На фотографиях место, в которое вошла пуля, находится выше, чем на зарисовках докторов, что можно рассматривать как довод в пользу теории «чуда-пули». Рассекреченные документы показывают вместе с тем, что эту теорию оспаривали и отдельные члены комиссии Уоррена, в частности, Джон Макклой.

В последние годы отмечено как образование новых версий, так и попытки реанимации старых. Так, Джеймс Дайюджинио в книге «Д. Ф. К Куба и дело Гаррисона» пытается, вслед за фильмом Оливера Стоуна, дать апологетическую трактовку действий «жестоко оклеветанного» ньюорлеанского окружного прокурора, по-новому представить процесс Клея Шоу, доказывая его причастность к заговору военно-промышленного комплекса против Президента.

Образование версий убийства Президента Кеннеди происходило в стране со зрелыми демократическими институтами, с укоренившимися и укреплявшимися во второй половине XX века традициями гласности и рассекречивания при первой представившейся возможности секретных правительственных документов, при мощных и, как правило, не зависимых от властей средствах массовой информации. Ссылки на остающиеся секретными документы – это оружие было вырвано из рук авторов различных версий. Образование версий шло по принципу выявления тех, кому, как казалось, могло быть выгодно убийство. Но в результате возникали версии, доказывавшие, что так могло быть, а не то, что так было. Многие версии выдвигали на роль руководителей и участников людей, уже умерших, либо имена которых были скрыты под псевдонимами и которым, не боясь опровержений, можно было приписать все, что заблагорассудится. Вероятно, возможность создания доказуемой версии была утрачена после убийства Освальда и потом окончательно исчезла после смерти ряда ключевых свидетелей.

Это, впрочем, не ослабляет продолжающуюся полемику. Достаточно было Д. Познеру в 1992 г. опубликовать, как он надеялся, подытоживающую монографию «Дело закрыто. Ли Харви Освальд и убийство Д. Ф. К.», вызвавшую положительные отклики в наиболее влиятельных органах печати, чтобы в 1994 году появилась новая книга автора многих работ об убийстве Кеннеди Г. Вейсберга «Дело открыто». Доводы Вейсберга в пользу версии о заговоре часто кажутся очень натянутыми, но он, безусловно, прав в одном – дело остается открытым и, стоит добавить, вряд ли уже когда-нибудь будет закрыто.