Текст книги "Тайны Старого и Нового света. Заговоры. Интриги. Мистификации"

Автор книги: Ефим Черняк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)

Но это было только началом. Шторм рассеял испанские транспорты, многие из которых потерпели крушение, а та часть матросов, которые сумели спастись, были истреблены местными берберийскими племенами, ненавидевшими пришельцев. Ослабленная потерями, не имевшая запасов продовольствия, имперская армия поспешно бросила осадные работы и двинулась назад. Отступление под дождем голодных и упавших духом воинов не раз грозило превратиться в катастрофу. Из шедшего в арьергарде отряда мальтийских рыцарей спаслась лишь небольшая часть. Недаром холм, где происходила одна из стычек, арабы прозвали «Могилой рыцарей». У места высадки имперская армия нашла лишь немногие суда эскадры Дориа, уцелевшие во время бури. Карл еще рассчитывал удержать хотя бы этот кусок африканской земли, надеясь в будущем году доставить свежие подкрепления из Европы. Но осторожный Дориа упрямо доказывал, что, если сюда прибудет Барбаросса со своим мощным флотом, дело окончится гибелью всего войска.

Карл приказал уничтожить снаряжение, которое невозможно было взять с собой, бросить в море лошадей, которым нельзя было найти места на кораблях. Остатки армии погрузились на суда. Многие из этих кораблей во время возобновившегося шторма потеряли управление и были выброшены на алжирскую землю, попав в руки Гассана. Опасность угрожала и самому императору, который укрылся в маленькой гавани, где находился небольшой испанский гарнизон. Однако там не было продовольствия, а ослабевшие от голода гребцы были не в состоянии работать веслами на галерах, которые из-за пробоин начерпали много воды. Секретный агент французского короля Франциска, находившийся при войске Карла, с удовлетворением доносил своему хозяину о все новых несчастьях, обрушившихся на армию императора. Солдаты Карла, томимые голодом, «имели для еды только собак, кошек и траву». Император потерял 8 тыс. воинов, погибло 300 знатных испанских вельмож. Карла спасло прибытие нескольких кораблей из Сицилии, которые спешно переправили его из Африки как раз тогда, когда было получено известие о быстром приближении флота Барбароссы.

Лишь жалкие остатки грозной имперской армии – толпы оборванных, изголодавшихся солдат – добрались до различных портов в Испании и Италии. Французский шпион, находившийся в рядах имперских войск, сообщал: «Это было большее несчастье, чем об этом известно или чем то, что я способен описать Вашему Величеству. Он (Карл) будет вспоминать его всю свою жизнь». И действительно, Карл никогда не забывал того времени, когда он на торговом сицилийском корабле бежал из Африки, опасаясь увидеть на горизонте силуэты турецких кораблей и оказаться пленником Барбароссы. Ни разу на протяжении последующих семнадцати лет его жизни император не осмелился сам вести войну на море. Турецкий флот на долгие десятилетия установил свое главенство. Этому успеху в немалой степени способствовали не только флотоводческое искусство Барбароссы, но и его ловкость в тайной войне против императора.

В последующих своих рейдах Хайраддин выступал не только адмиралом турецкого флота, но и желанным союзником французского короля, который в 1543 году предоставил ему на несколько месяцев Тулон. Большинство намеченных совместных походов, правда, не было осуществлено. Франциск оказался не в состоянии выставить обещанные корабли и доставить необходимое снаряжение. Кроме того, он опасался допустить турок в Италию, где его войска сражались против имперцев: появление там «неверных» могло вызвать полный разрыв с Римом. Хайраддин согласился участвовать в осаде Ниццы, которая оборонялась испанским гарнизоном. Город был взят, и Хайраддин приказал отправить в Константинополь 5 тыс. жителей, в том числе 300 пытавшихся спастись в монастыре молодых девушек, которые должны были быть направлены в гаремы Константинополя. Правда, корабль с девушками был отбит испанскими галерами, которые под командованием Дориа спешили на помощь Ницце.

Испанский флот был основательно потрепан бурей и лишился боеспособности, тогда как суда турок сумели укрыться от непогоды в спокойной бухте. У Хайраддина возникла редкая возможность нанести сокрушительное поражение имперскому флотоводцу, оказавшемуся в беспомощном положении. Но напрасно французские дипломаты настойчиво просили «лорда Харадина», как тогда писали в официальных бумагах, не упускать представившегося случая. Хайраддин неожиданно заявил, что считает недостойным для доблестного солдата нападать на безоружного храброго моряка, каким является его «брат» Дориа. Разумеется, это неожиданное великодушие лишь усилило разговоры, что оба адмирала связаны каким-то тайным соглашением. Со своей стороны, Дориа впоследствии отпустил за сравнительно скромный выкуп захваченного в плен помощника Хайраддина Драгута, нанесшего потом неисчислимый ущерб Испании и другим западноевропейским государствам.

У Хайраддина могли быть и другие соображения. Он был крайне раздражен поведением французского короля, который помешал ему осуществить планы, сулившие огромную выгоду. Когда турецкий флот вернулся в Тулон, чтобы провести там зиму, французская разведка обнаружила, что гость ведет в Генуе тайные переговоры с Дориа. Формально дело шло о покупке у генуэзцев – на самом деле у Дориа – больших рулевых колес. Однако французы заподозрили, что Барбаросса готовится к сделке с императором о выдаче ему Тулона. Пришлось напрячь все финансовые ресурсы Французского королевства, чтобы наскрести необходимую сумму денег, потребованную Хайраддином в вознаграждение за свои услуги. Только после этого турецкий флот отбыл на родину.

Хайраддин умер в глубокой старости в 1547 году. В течение нескольких десятилетий после его смерти турецким флотом командовали его помощники и ученики. Вплоть до битвы при Лепанто в 1571 году турки сохраняли превосходство на море. Потерпев поражение от объединенного европейского флота в этой знаменитой битве, они уже на другой год сумели выставить новый флот, мало уступавший по мощи прежнему.

Однако постепенно в силу технического превосходства европейцы начали строить более мощные и устойчивые парусные корабли.

В первой половине XVII в. от некогда грозного флота турок почти ничего не осталось.

«Наш любимый капитан Кидд»

Пиратство, давно уже ставшее излюбленным сюжетом приключенческих романов, долгие века было важным фактором европейской политики. В XVI в. оно являлось – и оставалось отчасти в последующем столетии – острым оружием в борьбе Турции против Испании и итальянских государств. С конца XVI в. оно способствовало подрыву англичанами и голландцами могущества Испании в Атлантическом океане. Во второй половине XVII и начале XVIII в. пиратство имело серьезное значение в борьбе Англии и Франции за Северную Америку и испанские колонии в Новом Свете. Корсарские гнезда в Карибском море, знаменитая «Пиратская республика» на Антильских островах, объявленная вне закона вольница, грабившая корабли всех стран, нападавшая и убивавшая без разбора моряков и купцов всех наций, сами того не сознавая, играли значительную роль в политических расчетах, военных и дипломатических планах европейских кабинетов. Очень характерно, что не отличавшиеся брезгливостью пуританские святоши из Нью-Йорка или Бостона с охотой вкладывали деньги в пиратские предприятия.

Во время частых войн многие пираты, а также самые обыкновенные купцы и судовладельцы становились каперами, т. е. получали от властей патенты на ведение войны против кораблей, плававших под вражеским флагом. Не следует думать, что патенты соблюдались буквально. Один из капитанов получил от испанского губернатора патент, составленный на испанском языке, которого не понимали ни он сам, ни его жертвы. Только когда капер захватил первое испанское судно, капитану прочли, что его патент дает лишь право охотиться на свиней на территории одного из островов Антильского архипелага…

Однако нередко руками пиратов как в военное, так и в мирное время выполнялись многие задания разведывательного характера, совершались диверсии против той или иной территории или крепости, прерывались связи между колониями потенциального неприятеля и метрополией. Не только пираты маскировались под каперов или просто под мирные купеческие суда. Иногда и европейские правительства осуществляли свои планы руками пиратов или своих агентов, замаскированных под флибустьеров. Действия известных корсаров – Моргана и других – дают немало тому примеров. Это можно сказать и о самом знаменитом из них, капитане Кидде, приключения и судьба которого стоят особняком среди многочисленных пиратских историй, послуживших материалом для увлекательных произведений Дефо, Марриэта, Стивенсона, Жюля Верна, Сабатини и многих других известных писателей.

Капитан Кидд отнюдь не литературный герой, порожденный фантазией Эдгара По. Это вполне реальная историческая фигура. Вокруг имени Кидда давно уже складывались легенды. Особенно твердой была уверенность в существовании его сокровищ, закопанных где-то на Атлантическом побережье Соединенных Штатов. Более двух десятков специально снаряженных экспедиций, не смущаясь неуспехом предшественников, упорно искали клад Кидда, оцениваемый в 2 млн. долл. При продаже земли ее владельцы и поныне резервируют иногда для себя право проводить на своей бывшей территории поиски богатства, зарытого пиратом. Очередной газетной сенсацией не раз становилось намерение какого-нибудь богатого кладоискателя (будь то техасский нефтяной магнат или банкир из Новой Англии), используя новейшую землеройную технику, снова заняться поисками флибустьерского золота.

Чего только не приписывала легенда Кидду: и захват бесчисленного количества кораблей, и жестокую забаву над попавшими к нему в плен людьми – с повязкой на глазах и завязанными на спине руками их заставляли идти по доске, перекинутой через борт пиратского корабля, пока жертва не делала роковой шаг и не исчезала в морской пучине.

…Прошло более двух столетий после смерти Кидда – и вот неожиданная находка в архиве: два патента, подписанные английским королем Вильгельмом III и скрепленные большой государственной печатью. Один из них уполномочивал капитана каперского корабля захватывать «суда и имущество, принадлежащие французскому королю и его подданным». Другой патент разрешал капитану захватывать пиратов и их корабли на всех морях. Оба патенту были предназначены, как говорилось в самом начале этих документов, для «нашего доверенного и любимого капитана Уильяма Кидда». Итак, Кидд вовсе не был пиратом! Откуда же тогда возникла легенда о свирепом флибустьере и его зарытых сокровищах? И наконец, почему 23 мая 1701 года по приговору суда был публично повешен моряк, которого еще недавно король именовал в своем патенте «любимым капитаном»? Многое еще непонятно в деле Кидда, но главное уже ясно и изложено, например, в трудах Э. Уипла и других исследователей.

История эта началась задолго до рокового 23 мая и за тридевять земель от проживавшего в Нью-Йорке – тогда английской колонии – Уильяма Кидда. Созданная в начале XVII в. английская Ост-Индская компания сумела наладить выгоднейшую торговлю с Индией. От индийского императора (Великого Могола) она получила в аренду участки земли на берегу, где построила фактории. Аппетит приходит во время еды. В 1686–1690 годах компания попыталась прекратить выплату взносов за арендованную землю, а также прихватить «плохо лежащие» соседние области. Но Великий Могол был еще достаточно силен, чтобы привести в чувство обнаглевших купцов. Над пришельцами нависла угроза полного изгнания из Индии, и они поспешили путем униженных просьб, уступок, а также подкупа придворных императора вымолить его согласие на заключение мира. Едва толстосумы из Сити успели вздохнуть с облегчением и опять приняться за «мирную торговлю» с Индией, как последовала новая, совсем неожиданная неприятность. И ранее дополнительным «штрихом», омрачавшим отношения Ост-Индской компании с Великим Моголом, были частые нападения английских пиратов на индийские суда. А тут в феврале 1695 года пират Генри Ивери (по другим документам – Джон Эвери), снаряженный в экспедицию компанией нью-йоркских купцов, поступил весьма недипломатично. Ивери захватил большой корабль, принадлежавший самому императору. Пираты изнасиловали женщин, находившихся на корабле, среди которых оказалась тетка Великого Могола и его будущие наложницы, направлявшиеся в Индию. Немудрено, что представителей Ост-Индской компании посадили в тюрьму, где некоторые из них окончили свои дни. Другие служащие компании смогли спасти свои жизни только благодаря присутствию на территории факторий английских солдат.

В Лондоне забеспокоились. Правда, денег для организации экспедиции против пиратов в казначействе не нашлось. Однако король Вильгельм намекнул своим приближенным, что это может стать удобным и прибыльным полем для частной инициативы. Придворные аристократы тут же образовали синдикат, в который вошли министры Чарлз Монтегю, основатель Английского банка (будущий граф Галифакс), лорд Сомерс и др. Среди членов компании находился граф Беллемонт, недавно назначенный губернатором английской колонии Нью-Йорк. Джентльмены пришли к выводу, что будет небезвыгодно отобрать у пиратов награбленное, разумеется, не для возврата его законным владельцам, а чтобы наполнить собственные карманы.

Надо было найти подходящего капитана, который мог бы принять командование кораблями, призванными повести борьбу с флибустьерами. А тут как раз к Беллемонту приехал полковник Роберт Ливингстон из Нью-Йорка, решивший заблаговременно втереться в доверие к новому губернатору. Ливингстон был человеком, готовым на все. Он сам говорил о себе: «Я предпочитал бы именоваться „мошенником Ливингстоном“, чем бедняком». В ответ на вопрос Беллемонта житель Нью-Йорка поспешил назвать Кидда как возможного главу намеченной экспедиции против пиратов. К тому же Кидд находился в Лондоне, куда его вызвали для снятия показаний о выборах в местные органы власти Нью-Йорка, проходившие под контролем бывшего губернатора Флетчера. Кидд был уже немолодым, пятидесятилетним человеком, владельцем нескольких кораблей, занятых в торговле с Вест-Индией.

Ливингстон доставил Кидда к Беллемонту, и там ему прямо было сделано предложение стать капитаном корабля, который будет отправлен для охоты за пиратами. Собственно, о «предложении» можно было говорить лишь очень условно; когда Кидд попытался было отклонить опасную и сомнительную «честь», новый губернатор Нью-Йорка быстро перешел к угрозам: или Кидд соглашается, или Беллемонт найдет способы дать ему почувствовать всю тяжесть губернаторского гнева. Граф угрожал конфисковать любимую бригантину Кидда «Антигуа», на которой тот прибыл в Лондон. Моряк должен был согласиться. Беллемонт от имени всех участников синдиката заключил с капитаном и Ливингстоном формальное соглашение. Условия эти неплохо характеризуют алчность великосветских барышников: синдикат вносил 80 % денежных средств для снаряжения экспедиции, Кидд и Ливингстон – остальные 20 %. При этом Кидду и его партнеру следовало довольствоваться лишь 15 % добычи. Синдикат должен был получать 65 %, остальные 20 % шли команде. Иначе говоря, команда должна была получать всего пятую часть, а не половину добычи, как это обычно практиковалось на каперских кораблях. Вдобавок Беллемонт потребовал от Кидда формальное обязательство выплатить 20 тыс. ф. ст. в случае неудачи экспедиции. А Ливингстон должен был дать гарантию в сумме 10 тыс. ф. ст., что Кидд выполнит эти обязательства. Чтобы выплатить свой пай в новом предприятии, Кидду пришлось продать «Антигуа»…

В последующие месяцы капитан занялся подбором команды и оснащением корабля – знаменитой «Галеры приключений». Все это делалось впопыхах. Едва на корабле была ликвидирована течь, поспешно завербованные матросы получили приказ поднимать паруса.

В самом начале плавания «Галера приключений» встретилась с кораблем, причинившим ей больше вреда, чем любое пиратское судно. Это было английское военное судно «Герцогиня», которое, следуя применявшейся тогда практике, сняло с «Галеры приключений» лучших моряков, не обращая внимания ни на протесты Кидда, ни на различные охранные грамоты, которые он вез с собой. Пришлось вернуться в Лондон. Там один из тайных членов синдиката, адмирал Рассел, приказал капитану «Герцогини» вернуть захваченных матросов. Капитан выполнил приказ лишь частично: он возвратил столько же моряков, сколько снял с корабля Кидда, но это были те, от кого хотели избавиться на «Герцогине». Со значительно ухудшившимся составом команды Кидд отплыл в Нью-Йорк. По дороге в соответствии с имевшимся у него патентом Кидд захватил французскую шхуну. Она была продана в Нью-Йорке за 350 ф. ст. На эти деньги удалось закупить продовольствие для предстоявшего длительного плавания (об этом синдикат тоже не подумал заранее). У Кидда было менее половины нужных ему матросов, пришлось в последнюю минуту навербовать несколько десятков более чем сомнительных людей, единственных, кто соглашался участвовать в столь рискованном предприятии.

6 сентября 1696 года «Галера приключений» покинула нью-йоркский порт, направляясь через мыс Доброй Надежды в Индийский океан. В Нью-Йорке очень сомневались, что Кидду удастся удержать в повиновении свою разношерстную команду. Он даже не имел денег, чтобы платить им жалованье. Охотники за пиратами могли обратиться просто в пиратов.

Плавание проходило без особых происшествий: Кидд не повстречал ни флибустьеров, ни французских кораблей. У мыса Доброй Надежды «Галера приключений» бросила якорь рядом с четырьмя английскими судами. Капитан одного из них хотел «прихватить» двадцать или тридцать матросов с корабля Кидда. Тот сделал вид, что не имеет ничего против, а ночью поспешно покинул опасных соседей и спасся бегством…

Прошло 11 месяцев, а «Галера приключений» все еще не обнаружила ни одного пиратского корабля. Вероятно, пираты не только избегали встречи с хорошо вооруженным судном, но и до поры до времени отсиживались в укромных местах. Все это мало устраивало экипаж корабля. Среди находившихся на полуголодном пайке матросов росло недовольство. Раздавались голоса, что, раз не видно пиратов, стоит взять на себя их роль и захватить проплывавшие мимо британские суда. 15 августа 1697 года «Галера приключений» угрожающе приблизилась к флотилии таких судов, но конвоировавшие их два английских военных корабля направили жерла своих орудий на судно Кидда. Тому пришлось ретироваться. В начале сентября капитан снял с арабского корабля двух человек, заставив их служить лоцманами. 22 сентября «Галеру приключений» атаковали два португальских военных корабля. Капер отбил нападение, но отказался взять в плен побежденного противника. В октябре «Галера» встретила английский корабль «Верный капитан». Кидд, побывав на корабле, убедился, что это действительно британское судно, и разрешил ему следовать дальше. Однако на борту «Галеры приключений» едва не вспыхнул мятеж. Матрос Уильям Мур и другие потребовали захватить ценности, которые везли с собой купцы – пассажиры «Верного капитана». Кидду удалось угрозами погасить искру мятежа. Через неделю, когда на горизонте показался голландский корабль, Мур опять возглавил мятежников. Кидд схватил попавшуюся под руку корабельную бадью и ударом по голове сбил Мура с ног. Мур умер на другой день.

Вскоре Кидд захватил французский корабль и раздал своей команде причитающуюся ей часть добычи. В конце 1697 года и в начале следующего Кидд сумел захватить еще два небольших судна. Наконец Кидду достался «большой приз» – корабль «Кведаг мерчэнт» с грузом стоимостью 45 тыс. ф. ст. «Кведаг мерчэнт» не сопротивлялся и представил свои корабельные документы. Среди них, как потом утверждал Кидд, находились французские паспорта. Это означало, что часть груза или все судно целиком являлось французским и становилось законной добычей капера. После этого «Галера приключений», нуждавшаяся в серьезном ремонте, и захваченный ею «приз» отправились чиниться на Мадагаскар. Что произошло дальше – остается неясным. Несомненно только, что команда взбунтовалась, сожгла ранее захваченный французский корабль, ограбила и потопила «Галеру приключений», пыталась убить Кидда и присоединилась к одному из пиратских капитанов – Калифорду. Кидду удалось отбиться и с немногими сохранившими ему верность членами экипажа и частью добычи – 30 тыс. ф. ст., которые он раньше хорошо припрятал, на «Кведаг мерчэнт» уйти от преследования. Дождавшись благоприятного ветра, он осенью 1698 года направился в длинный обратный путь вокруг мыса Доброй Надежды. В апреле 1699 года корабль с его малочисленной истощенной командой бросил якорь у одного из небольших островов в Карибском море. Кидд отправил на берег бот за водой и провиантом. Матросы вернулись с неожиданной вестью:

– Капитан Кидд, сэр, вы объявлены пиратом!

«Кведаг мерчэнт» не мог двигаться дальше без серьезного ремонта. Кидд оставил его у восточных берегов Сан-Доминго в надежных руках, купил небольшой шлюп «Святой Антоний» и прибыл на нем в Нью-Йорк. Через посредство своего адвоката Кидд уведомил членов синдиката, что готов передать захваченные им 30 тыс. ф. ст. Это составляло 500 % прибыли на вложенный им капитал. Взамен Кидд просил лишь справедливого отношения. Он получил от губернатора Беллемонта обнадеживающий ответ.

На острове Гардинер, неподалеку от Лонг-Айленда, Кидд зарыл два мешка с ценными вещами и сундук с каким-то количеством золота и серебра. Он указал владельцу острова место, где были закопаны мешки и сундук. 28 июня 1699 года шлюп Кидда прибыл в Бостон. Кидд оказался в руках Беллемонта. Никто из близких и знакомых капитана не сообщил ему, что в Англии за время его отсутствия произошли важные перемены. Возможно, провинциалам, жившим в далекой колониальной глуши, ничего не было известно о борьбе партий и придворных интригах в столице.

Члены синдиката, принадлежавшие к партии вигов, стали подвергаться все более сильным нападкам со стороны своих противников – тори – за содействие «пирату» Кидду. Тори жадно ловили слухи, которые могли скомпрометировать Кидда: он бежал от английских военных судов, обещав ранее предоставить им матросов; он отказывался салютовать британскому флагу; он подбирался к богатым торговым кораблям, но был отогнан военными судами. Раздавались требования полного парламентского расследования.

Ост-Индская компания поспешила подать петицию о том, чтобы у Кидда отобрали «украденные» им сокровища Великого Могола. Министры Вильгельма III решили, что в таких условиях удобнее всего пожертвовать Киддом, превратив его в козла отпущения. Он был признан пиратом, для поимки его направили военные корабли. Было объявлено об амнистии всем матросам Кидда, кроме него самого, в надежде, что они станут свидетелями обвинения против своего командира.

Беллемонт потребовал от капитана подробный дневник путешествия, а так как Кидд не успел составить объяснение в представленный ему жесткий срок, губернатор приказал арестовать моряка. При этом был распространен слух, что иначе Кидд мог скрыться от правосудия. Тюремный режим изо дня в день становился все более суровым. Кидду запретили свидания с женой, заковали в кандалы, вделанные в стену его камеры. Кидд покинул тюрьму только через полгода, чтобы под конвоем перейти на военный корабль «Эдвайз» для отправки в Лондон. Парламент находился накануне роспуска. Тори добились принятия специальной резолюции, запрещавшей проведение суда над Киддом до созыва нового парламента. Они боялись, что во время перерыва в заседаниях парламента министры-виги организуют поспешный суд над Киддом и сумеют спрятать концы в воду.

В апреле 1701 года новый парламент принял резолюцию о предании Кидда суду, который начался 8 мая. Этот суд был скорым и неправым. В центре внимания стоял вопрос: были ли обнаружены французские паспорта на «Кведаг мерчэнт»? Иначе говоря, принадлежал ли захваченный груз подданным вражеской страны? Прокурор доказывал, что существование паспортов – вымысел. Правда, многие свидетели обвинения не отрицали, что им приходилось слышать об этих паспортах. Некоторые моряки даже видели какие-то бумаги, которые, как объяснил Кидд неграмотным матросам, были французскими паспортами. Однако приговор был предрешен.

До последней минуты Кидд отказывался раскаяться и признать себя пиратом. 23 мая состоялась казнь. В первый раз веревка оборвалась под тяжестью тела осужденного, и он, шатаясь, поднялся на ноги. К Кидду поспешил священник Лоррен, который помог ему снова встать под виселицей. «Я обратил его внимание, – писал позднее Лоррен, – на великую милость Господню, давшую ему неожиданно дополнительную отсрочку, чтобы он мог воспользоваться этими немногими, подаренными ему милостиво минутами, дабы укрепиться в вере и раскаянии… и он раскаялся от всего сердца».

…А через два столетия американский историк Р. Д. Пейн, работая в Английском государственном архиве, нашел французские паспорта, о которых говорил Кидд. Теперь известно, что эти паспорта были посланы Беллемонтом в Лондон и направлены комиссии палаты общин, расследовавшей дело Кидда. Она, в свою очередь, передала их адмиралтейству, чтобы представить в распоряжение Кидда для защиты на суде. Однако адмиралтейство скрыло паспорта, а члены парламентской комиссии не стали настаивать: почтенные джентльмены отлично понимали, что спасать Кидда не в интересах их партии.

Конечно, дело было не только в одних французских паспортах. Некоторые поступки Кидда во время его крейсирования в Индийском океане так и остались необъясненными.

Ну а «сокровище» Кидда? Ценности, закопанные капитаном на острове Гардинер, были обнаружены и конфискованы чиновниками, действовавшими по приказу Беллемонта. Сам губернатор умер за два месяца до суда над Киддом, причем совершенно разоренным человеком. Куда же ушли деньги Кидда, попали ли они в руки членов синдиката? Все имущество капитана было продано с аукциона за 6471 ф. ст. Наконец известно, что Кидд сохранил часть золота и алмазов на своем шлюпе. После ареста капитана Беллемонт немедленно послал своих людей на шлюп. Но им пришлось лишь убедиться, что корабль сожжен матросами, а команда успела уплыть на каком-то судне в неизвестном направлении. Возможно, что эти моряки где-то на одном из островов Вест-Индии и зарыли до сих пор не разысканный клад.