Текст книги "Тайны Старого и Нового света. Заговоры. Интриги. Мистификации"

Автор книги: Ефим Черняк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)

Двумя трактатами, своего рода манифестами розенкрейцеров, которыми они объявили о своем существовании, были изданные в 1614–1615 годах «Весть о Братстве, или Публикации общества достохвального Ордена розенкрейцеров» и «Исповедь Братства». Оба трактата задолго до опубликования циркулировали в рукописном виде. В 1614–1617 годах «Весть о Братстве» издавалась семь раз. В обоих произведениях излагалась мнимая или действительная история ордена. Они содержали обращение к правителям европейских государств и ученым вступать в Братство. Трактаты были составлены в протестантском духе, содержали нападки на Римский престол. Их авторство приписывают немецкому пастору Иоганну Валентину Андреа (1586–1654), в молодости служившему учителем в знатных домах и немало путешествовавшему по Германии, Австрии, Франции и Италии.

Впрочем, многие исследователе оспаривают это, ссылаясь на отсутствие прямых доказательств написания трактатов именно Андреа (и вообще одним лицом), а также на встречающиеся намеки, что эти произведения, или одно из них, были известны еще в XVI в. Оценки колеблются от безоговорочного признания его единоличного авторства до отрицания даже частичного участия.

Из книги Майера «Странник»

Новейшие исследователи подчеркивают, что весьма значительная роль в подготовке этих сочинений принадлежит кружку ученых, окружавших Андреа: издателю Кампанелле Тобиашу Адами, теологу и математику Шикарду, Поликарпу Лею и др. И все же главное место в работе над трактатами, по-видимому, должно быть отведено Андреа. Выходец из семьи активных участников Реформации, сам протестантский священник, Андреа был сторонником идеи, что вслед за реформой церкви должна последовать также реформа наук и всей общественно-политической жизни, которую он (в сочинении «Всеобщая реформация мира») предлагал начать с самоусовершенствования. Андреа был талантливым педагогом, обогнавшим свое время. Он оказал немалое влияние на своего ученика из Чехии Яна Амоса Коменского, основоположника современной педагогики.

Вместе с тем не исключено, что Андреа испытал влияние Коменского и Общины моравских братьев, к которой принадлежали и он, и его чешский ученик. Община моравских, или чешских, братьев, независимая от Рима церковная организация, возникла в XV в. В религиозно-догматических вопросах «чешские братья» выступали прямыми наследниками левого крыла Гуситского движения. Однако в политическом плане они вслед за своим основателем Петром Хельчицким не только отрицали революционные методы борьбы, но и призывали сосредоточиться на подготовке к «загробной жизни». Эта политическая пассивность не спасла общину от суровых преследований, начиная еще с 60-х годов XV в. После жестокого подавления национального восстания чехов в 1620 году члены общины, среди которых было немало известных ученых и писателей, рассеялись по разным странам. Некоторые из них, несомненно, были связаны с Андреа и его друзьями.

В книге «Описание христианского государства» Андреа рисует картину идеальной страны, в которой нет места угнетению. Здесь сказалось влияние идей Кампанеллы. В своей автобиографии Андреа признается в авторстве анонимно изданной книги «Химическое бракосочетание». В этом сочинении, написанном в возрасте 16 лет, Андреа издевается над алхимиками, занятыми поисками способа превращения неблагородных металлов в золото. В книге содержится ироническое описание сложных церемоний, предшествовавших возведению Христиана Розенкрейцера в кавалеры ордена Золотого Руна или философского камня. Насмешка была, пишет Андреа, к его удивлению, многими принята всерьез. Впрочем, и некоторые историки пытаются найти в его сатире скрытый аллегорический смысл, который должен был бы, казалось, присутствовать в сочинении трубадура таинственного Братства. Иначе трудно вообще совместить в одном лице автора «Химического бракосочетания» и главных сочинений розенкрейцеров. Надо добавить, что сам Андреа, когда ему наскучили нападки на него как выразителя взглядов Братства, в 1616 году порвал с орденом, опубликовав под псевдонимом высмеивавшие его сочинения, и позже неоднократно подчеркивал разрыв с розенкрейцерами.

Однако и здесь не все ясно. Андреа назвал свои сочинения о розенкрейцерах шуткой, насмешкой, забавой, обманом (ludibrium). Но высказывается предположение, что это слово могло иметь скрытое, условное значение, которое требовало расшифровки. Ведь «отречение» Андреа произошло при резко изменившейся обстановке в Германии и Европе в целом: началась Тридцатилетняя война. Войска Католической лиги одержали победу в битве при Белой горе – это было концом восстания в Чехии, где у кружка Андреа было много единомышленников. Повсюду наступала воинствующая контрреформация. В таких условиях не естественно ли было розенкрейцерам уйти в глубокое подполье, объявить «шуткой» прежние их манифесты? Один из участников этого кружка говорил о розенкрейцерах как о легендарном обществе. Об этом писал и Кампанелла, в 1633 году осудивший розенкрейцеров, которых в то время уже никто особенно и не защищал.

Возможно, что «Весть» и «Исповедь» Андреа содержали сатирический подтекст, направленный как против папства, так и против оккультного знания, но наряду с этим также утопические планы социального и религиозного переустройства общества. Однако намерения автора обоих сочинений остались не понятыми современниками. Они увидели в этих произведениях лишь изложение основ оккультных наук и даже пытались, читая между строк, извлечь из трактатов конкретные указания по алхимии, на которую в тексте имелись глухие намеки.

Великая розенкрейцеровская алхимическая формула

Начало XVII в. – время расцвета ордена. Между 1614 и 1620 годами было издано не менее 207 произведений розенкрейцеров – более ¹/3 всех сочинений, публиковавшихся членами Братства до конца XIX в.

Про розенкрейцеров говорили, что они не нуждаются в пище, что они способны превращаться в невидимок и повелевать духами. Целью общества было овладение утерянными тайнами древней науки, обеспечивающей людям невиданное долголетие, и наделение монархов сокровищами, которые позволят улучшить долю их подданных.

Широкое убеждение в существовании Общества розенкрейцеров привело к тому, что к его предполагаемым членам обращались многие, желавшие вступить в орден (письма такого рода сохранялись в большом количестве и в XX в., в частности, в библиотеке Геттингенского университета). Другие лица претендовали на то, что являются уполномоченными ордена.

Здесь исследователи сталкиваются с не таким уж редким явлением в истории тайных обществ, когда вопрос о реальности существования того или иного союза оказывается куда менее значительным исторически, чем то влияние, которое оказали слухи, известия о его деятельности на развитие общественно-политической мысли. Вне зависимости от того, было ли Общество розенкрейцеров мифом или действительно существовавшим секретным союзом, неоспоримым фактом является «движение розенкрейцеров», т. е. сумма идей, излагавшихся в трактатах, которые были изданы от имени или считались исходившими от Братства, тот живой и длительный в различных странах Европы интерес, который вызвали эти идеи и который свидетельствовал о том, что они отвечали определенной общественной потребности. Высказывавшиеся языком алхимии и мистики, эти идеи отражали и общее состояние общества в острый период борьбы протестантизма и католической контрреформации, и распространенные среди тогдашней интеллигенции надежды на возможность коренных изменений во всем строе жизни путем использования скрытых сокровищ знания.

В истории ордена в первой половине XVII в., если речь идет о действительно существовавшей единой организации, а не, что более вероятно, о группе обществ, не имевших между собой связи, удивляет сочетание строгой секретности и печатного рекламирования Братства. Поздняя, подлинная история розенкрейцерства затемнена наслоениями различных легенд, изобретенных в начале XVII, во второй половине XVIII и, наконец, во второй половине XIX и в начале XX в. В переплетении этих легенд только-только начинает разбираться историческая наука.

После 1620 года в Германии, ставшей главной ареной Тридцатилетней войны, розенкрейцеры, по-видимому, бесследно исчезли, но некоторое время они еще продолжали действовать в Нидерландах, а несколько позднее – с 40-х годов XVII в. – в Англии. Там алхимик Р. Фладд полемизировал с теми, кто сомневался в существовании ордена. Близость или участие в Братстве приписывали знаменитому немецкому философу Лейбницу, английскому историку И. Эшмолу, священнику Томасу Вогену. Последний закончил Оксфордский университет, издал под псевдонимом Евгений Филалет ряд трудов по алхимии, по вопросам сверхчувственного знания и мистическим тайнам. В 1652 году Т. Воген, издавший в английском переводе «Весть» и «Исповедь», выражал полную уверенность в существовании ордена, но не знал, имелись ли его ответвления в Англии.

Порой восхваления Братства современниками носили характер едва прикрытой сатиры. В одном трактате, написанном от имени трех розенкрейцеров, утверждалось, что одному из них 576 лет, второму – 495, а третьему – 463 года. В другом трактате объявлялось, что орденом открыты неугасающий огонь, вечный двигатель, квадратура круга.

Уже в первой половине XVII в. высказывалось подозрение, что иезуиты позаботились о засылке своих агентов в ряды Братства. На деле первоначально снисходительное отношение высших сановников католической церкви к ордену сменилось преследованиями, к которым явно приложили руку иезуиты. В 1620 году Адам Хазелмейер, придворный юрист или даже секретарь эрцгерцога Максимилиана, вместе с другими розенкрейцерами был как еретик осужден на пожизненную каторгу на галеры, а сам орден был объявлен «зловредным обществом магов». По некоторым сведениям, пятеро Розенкрейцеров были повешены в Германии за принадлежность к Братству. В своих мемуарах кардинал Ришелье писал о «превратных мнениях» розенкрейцеров.

Появившиеся в первые десятилетия XVII в. произведения розенкрейцеров вызывали у лютеран сомнения относительно религиозной ортодоксальности ордена и ярые нападки со стороны католиков. Розенкрейцеров подозревали в связи с дьяволом, колдовстве, в том, что они склоняют доверчивых людей к занятиям магией, пагубным для души, и вообще в вольнодумстве. Несомненно, что в XVII в. розенкрейцерство отражало характерные особенности развития научной мысли того периода, что так отчетливо проявилось в переплетении химии и алхимии, революции в астрономии и расцвете астрологии. Братству розенкрейцеров приписывали важную роль в создании через ряд других организаций («Колледж Грешэма» и др.) в 1662 году английского Королевского общества – первой в Европе академии наук. Унаследованные формы мистики и магии служили лишь оболочкой, в которой происходило формирование новых научных идей, основ передового мировоззрения последующей эпохи Просвещения, формирование по сути противостоявшего церковной схоластике взгляда на природу и общество.

Второстепенный французский литератор Н. Монфокон де Вильяр опубликовал в 1670 году сатиру «Граф Габалис, или Беседы о тайных науках». В этом и других произведениях осмеивались мнимые тайны розенкрейцеров, якобы ставшие известными автору от героев его книг. Несмотря на свою прозрачную сатирическую подкладку, они лишь усилили интерес к таинственному Братству. А когда в 1673 году Вильяра зарезали разбойники, сразу же возникла легенда, будто он пал жертвой мести розенкрейцеров. Книги Вильяра вызвали многочисленные подражания, написанные якобы от имени графа, владевшего сокровенным знанием. Их продолжали переводить, и ими зачитывались даже через столетие после смерти Вильяра. Это подметил А. Франс. В его романе «Харчевня королевы Гуселапы» кабалист д’Астарак (действие происходит в начале XVIII в.) предостерегает своих собеседников: «Не забывайте примера аббата де Вильяра, который был убит сильфами за разоблачение их тайн по дороге в Лион».

Известный английский политический теоретик и государственный деятель лорд Честерфилд писал в середине XVIII в., что содержащимися в «Графе Габалисе» «нелепыми выдумками» и «мистической дребеденью», изложенными к тому же на малопонятном языке, «кабалисты и розенкрейцеры пользуются еще и по сей день».

В конце XIX и начале XX в. в Англии были изданы книги, утверждавшие, что главой ордена розенкрейцеров был Фрэнсис Бэкон. Например, английская писательница К. Потт уверяла, будто загадки окружают всю жизнь Бэкона. Недаром его современник драматург Бен Джонсон отмечал, что Бэкон – это тайна, а разгадка ее – в связях Бэкона с Обществом розенкрейцеров, которое якобы существовало с 1575 года и начало издавать публикации от своего имени с 1580 года. По мнению К. Потт, из сохранившейся корреспонденции брата Фрэнсиса Бэкона Энтони, взятой в целом, можно сделать безусловный вывод, что знаменитый философ и государственный деятель был главой секретного общества, ставившего целью распространение знаний и укрепление веры. А сам Энтони был пропагандистом и администратором, руководившим делами этого союза.

Миссис Потт жаловалась, что ничего не известно о годах пребывания Энтони Бэкона в Италии, не упоминая и, видимо, даже не подозревая, что он выполнял там задачи английской секретной службы. Она цитировала «таинственно звучащие» слова из переписки Энтони и Фрэнсиса Бэкона, не принимая во внимание, что это письма разведчиков. В отношении одного из корреспондентов, Николаса Фаунта, которого, как пишет сама Потт, братья именуют «способным разведчиком», делается вывод, что он был как раз человеком, которого Бэкон мог использовать для своих целей. А о письмах другого корреспондента Энтони и Фрэнсиса Бэконов, Энтони Стандена, очень ловкого и удачливого шпиона того времени, Потт писала: «Эти письма были написаны из различных частей континента и под различными именами. Иногда они подписаны Ла Фейе, в других случаях – Андрие Сандаль. Под этим последним именем Станден был посажен в тюрьму в Испании по подозрению в политическом шпионаже. Обвинение было опровергнуто, и он был выпущен на свободу, по-видимому, благодаря влиянию Бэкона; впрочем, история Стандена еще не написана».

Испанские власти были введены в заблуждение, поверив оправданиям Стандена. А как же можно разделять их заблуждение через 300 лет, в начале XX столетия, в особенности после того, как в опубликованной еще за полвека до того авторитетной многотомной биографии Фрэнсиса Бэкона роль Энтони Бэкона как английского разведчика была выявлена с достаточной полнотой и ясностью. По мнению К. Потт, Фрэнсис Бэкон имел и гениальные способности и достаточно времени для того, чтобы создать многие произведения, приписываемые другим его великим современникам. Это, мол, он совершил с помощью секретного общества, путем разделения труда, значение которого подчеркивал в предисловии к своему знаменитому исследованию «Новый Органон». К. Потт являлась горячей сторонницей теории, согласно которой Бэкон был подлинным автором пьес, поэм и сонетов Шекспира. Параллели, которые находят в заметках Бэкона (впервые опубликованы К. М. Потт в 1883 году) и в произведениях Шекспира, восходят к одним и тем же популярным источникам (но ведь мог же Шекспир заимствовать те или иные места из уже напечатанных сочинений Бэкона, а он – у Шекспира).

Тем не менее у К. М. Потт нашлось много единомышленников. На Энтони Бэкона как одного из руководителей секретного общества и одно из лиц, писавших «за Шекспира», указывали различные авторы – в специальной книге П. Элвор (1911), в ряде статей У. Х. Ленник (1920) и др. В вышедшей в 1960 году работе О. В. Драйвера «Бэкон – шекспировская тайна» подробно развивается гипотеза о существовании тайного общества во главе с братьями Бэкон (к которому автор относит и все сведения об ордене розенкрейцеров). Энтони Бэкону О. В. Драйвер отводит «скромную» роль написания того, что вышло под именем Шекспира. К этому тайному союзу будто бы имели отношение известный мореплаватель и ученый Ролей и королевский фаворит граф Эссекс, которые к тому же (возможно, вместе с Фрэнсисом Бэконом!), оказывается, были… сыновьями королевы Елизаветы от ее сохранявшегося в тайне брака с графом Лейстером. Братьям Бэкон и различным аристократам, участвовавшим в этом обществе, приписываются также пьесы Кристофера Марло и других поэтов и драматургов елизаветинского времени. Подобно некоторым крайним бэконианцам. Драйвер, доходя до абсурда, приписывает этому обществу даже сочинение «Опытов» Монтеня, «Дон Кихота» Сервантеса и т. д. Фрэнсис Бэкон, по его представлению, лишь поставлял нужные материалы и помогал своему брату, оказавшемуся несравненным поэтическим гением. Так объясняются «заимствования», которые якобы делал Шекспир из неопубликованных заметок Фрэнсиса Бэкона, а также то, что, мол, последний демонстративно нигде не упоминал Шекспира.

Фрэнсис Бэкон

В попытках доказать существование секретного общества пускаются в ход старые доводы бэконианцев относительно криптограмм, имеюшихся-де в тексте первого издания Собрания сочинений Шекспира, так называемого первого фолио, опубликованного в 1623 году. К прежним домыслам добавляются новые «аргументы», основанные на открытии тайных знаков и непонятных для непосвященных эмблем, якобы ставившихся на титульных листах произведений как самого Бэкона, так и Шекспира и других писателей, имена которых служили псевдонимами для участников секретного союза. Часть бэконианцев считают, будто в первом фолио содержится зашифрованное признание того, кто являлся их подлинным автором. Еще в 1888 году американский политик из штата Миннесота И. Доннели опубликовал наделавшую много шума книгу «Великая криптограмма». Путем совершенно произвольного набора цифр, якобы указывающих место на соответствующих страницах, и в строках тех слов, которые составляют закодированные послания, Доннели «открыл» следующее признание: «Шекспир никогда не написал ни слова в них» (пьесах). Используя ту же методику, Д. Д. Пайл в работе «Малая криптограмма» «вычитал» из текста шекспировского первого фолио совсем иное: «Доннели, автор, политик и шарлатан, раскроет тайну этой пьесы». Другой оппонент Доннели, А. Николсон, тоже пользуясь его приемами, прочел на тех же страницах фолио пять раз одну и ту же фразу, а именно: «Пьесы написаны Шекспиром».

По мнению некоторых бэконианцев, Энтони Бэкон, годами болевший, не скончался вскоре после мятежа своего покровителя графа Эссекса, 27 мая 1601 года, как это обычно считается, а прожил еще восемь лет. Это «доказывается» намеками, которые якобы встречаются в сонетах и драмах Шекспира. Умер же Энтони Бэкон будто бы в 1609 году, поскольку его брат писал в конце этого года своему близкому знакомому Тоби Мэттью о скорби в связи с кончиной «вашего и моего доброго друга Э.Б.». Однако информации, которая содержится об этом Э.Б. (его роли в переписке Фрэнсиса Бэкона с друзьями), явно недостаточно для отождествления его с Энтони Бэконом. Сообщая о смерти какого-то близкого ему лица с инициалами Э.Б., Фрэнсис Бэкон мог не связывать ее с братом, скончавшимся уже больше восьми лет назад. «Часто, – пишет О. В. Драйвер, – задают вопрос: „Если Уильям Шекспир не написал ни одной пьесы, почему никто из современников не заподозрил этого?“ Для всех, изучавших имеющиеся данные, ответ однозначен. Многие подозревали это, но среди членов секретного общества, которое включало большую часть литературной Англии, существовал заговор молчания…»

Духовник короля Якова I Джозеф Глэнвиль передает, что Бэкон создал общество для осуществления своих любимых идей. Миссис Потт и ее единомышленниками была выдвинута гипотеза о том, что Фрэнсис Бэкон изложил идеалы Братства розенкрейцеров в утопии «Новая Атлантида» (1624), изданной посмертно, в 1627 году. Эта гипотеза подкреплялась утверждением, будто Бэкон передал наследие розенкрейцеров масонам. Подобные домыслы были изложены, в частности, в книге У. Уигстона «Бэкон – Шекспир и розенкрейцеры» (1888). В ней Уигстон напоминает о сочинении Джона Гейдона «Путешествие в страну розенкрейцеров» (1660), являющемся пересказом «Новой Атлантиды» Бэкона, в котором слово «ученый» заменено словом «розенкрейцер». Уигстон подает книгу Гейдона не как беллетристическое произведение, а как действительную историю Общества розенкрейцеров, возглавлявшегося Бэконом. Автор сравнительно недавно вышедшей работы «Розенкрейцеровское просвещение» Ф. Иетс считает, что бэконовская утопия «Новая Атлантида» является конкретизацией манифеста розенкрейцеров, но нет сведений, что сам он принадлежал к этому или какому-либо другому ордену.

Утверждают, будто в «Новой Атлантиде» воспроизводятся символы розенкрейцеров, которые потом были заимствованы у них масонами, – солнце, луна, звезда, куб, угломер. А вот среди самих знаков и символов надо обнаружить изобретенные Бэконом с целью ввести в заблуждение того, кто хотел бы проникнуть в тайны общества. А. Вебер-Эбенхоф, считавший Бэкона сыном королевы Елизаветы I и графа Лейстера, приписывавший ему произведения Шекспира, а также многих других писателей-современников (Кида, Грина, Спенсера, Нэша и даже «Дон Кихот» Сервантеса), в книге «Бэкон – Шекспир – Сервантес» «разъяснял», что знаменитый философ не умер в 1626 году в возрасте 65 лет. Это была лишь ловкая инсценировка. При раскопках в его могиле в церкви Святого Павла в Сен-Олбене была найдена свинцовая кукла. Кроме того, на надгробии Бэкона написано по-латыни: «Бэкон обычно сидел здесь» – вместо традиционного: «Здесь покоится». По мнению Вебер-Эбенхофа, это юмористический намек на мнимую смерть Бэкона. После 1626 года он якобы провел еще четыре с лишним десятилетия в тайном убежище розенкрейцеров и дожил до 106 лет. Вебер-Эбенхоф ссылается на биографию Бэкона, изданную в 1645 году Б. Мозером. В ней имеются четыре гравюры, изображающие Бэкона в разные периоды его жизни. На последней – глубокий старик в монашеском одеянии.

Аналогичная легенда существует и о Декарте. Считается, что он умер в 1650 году. Однако имеется письмо его многолетней покровительницы – шведской королевы Христины, будто бы датированное 27 февраля 1652 года (или 1654 года), в котором она излагает Декарту свое намерение, подобно ему, покинуть мирскую жизнь. На этом основании отдельные ученые в начале XX в. высказали сомнение в истинности общепринятой даты смерти философа. Декарт писал о розенкрейцерах, что если они шарлатаны, то заслуживают разоблачения, но, если в их учениях есть хоть крупица истины, ею не следует пренебрегать. Некоторые историки предполагают, что Декарт во время своего пребывания в Германии и Голландии вступил в орден розенкрейцеров при содействии своего друга математика Фаульхабера.

Декарт

Декарт в молодости, в 1620 году, действительно был связан с некоторыми лицами, считавшимися розенкрейцерами. Но сам он уверял, что напрасно пытался найти ложу розенкрейцеров в Германии. После возвращения в 1623 году во Францию Декарта подозревали в связях с членами Братства, а осуждение им ордена считали лишь дымовой завесой. Недаром в это время розенкрейцеров стали иронически именовать невидимками. В 1692 году Даниэль Юэ под псевдонимом Г. де л’А. издал брошюру «Новые записки по истории картезианства» (так стали называть философскую систему Декарта). Ссылаясь на информацию, полученную от французского посла в Швеции М. Шаню, встречавшегося с Декартом, Юэ утверждал, что последний, вступив в орден розенкрейцеров, удалился в неведомую тогда для французов Лапландию (историческую область, расположенную на шведской, норвежской, финской и русской территориях), дабы воспринять мудрость тамошних магов. Розенкрейцеры, по Юэ, имели в Лапландии свою обитель. Члены ордена давали обет безбрачия, изучали медицину и тайные науки, при желании могли становиться невидимыми. Все это использовалось якобы для того, чтобы узнавать нужные им секреты.

Декарт будто бы прошел все степени, положенные в Братстве, и стал одним из его руководителей. Он продолжал заниматься философией. Вместо геометрии посвящал теперь свое время изучению искусства врачевания, химии и кабалы. На вопрос о причинах отрицания им прежде своей принадлежности к розенкрейцерам Декарт отвечал, что открывал истину своим друзьям вроде отца Мерсенна и аббата Пико, когда посещал их (по-видимому, оставаясь невидимым) в Париже. Философу ведомо все, что происходит с группами его последователей в Стокгольме, Париже, Лейдене, Утрехте, он по желанию может являться и является своим друзьям, давая им нужные указания. Ему обеспечены 500 лет жизни, причем и этот срок по истечении может быть продлен. Далее сообщалось, что посол Шаню был шокирован этими явно неправдоподобными сведениями и решил, что постоянные напряженные занятия Декарта несколько повредили его умственные способности.

На деле, однако, такое повреждение рассудка продемонстрировали, скорее, те, кто уверовал в эту легенду, не «заметив» содержавшихся в ней явно пародийных элементов.