Текст книги "Лунный луч (ЛП)"

Автор книги: Эдриенн Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Ты видела, как он растерянно смотрел на этот торт. Он чувствовал себя обделенным. Он понятия не имел, что представляет собой эта туфля. Все изменилось. Он на собственном горьком опыте поймет, что если не будет обращать внимания, то многое потеряет.

Я улыбнулась.

– Спасибо, мам.

– Не за что. Больше никаких слез, ладно?

Я кивнула и вернулась к своей вечеринке.

Вечер не был полным провалом. Он полностью поверил в историю о том, что Паппи звонил сегодня вечером; в последнее время у них были некоторые неполадки с сигналами. Я обняла его, но не так крепко, как всегда. Это было более быстрое и прохладное объятие. Я встретила Ледяную Королеву. Она действительно была такой раздражающей. Она хотела совершить экскурсию по замку и испугалась, когда встретила моего отца, который притворился таким же взволнованным, как и она. Он подпрыгивал на месте, как подросток.

Я не могла удержаться от смеха над ним. Он был таким умным. Как ему удалось выставить себя таким важным и сделать свою дочь счастливой от того, что он посмеялся над ней?

Я играла в гида и даже показала ей свой домик на дереве. Но там, под деревом, Блейк и Табита начали целоваться. Я чувствовала себя незваным гостем, когда они не могли оторваться друг от друга. Я решила, что собираюсь наполнить свой бокал.

Я нашла Люциана, Арианну и всех остальных в бассейне. Все окна бильярдной были распахнуты настежь, чтобы впустить теплый ночной воздух. Я села рядом с ними и осталась там.

Два голубка, наконец, вернулись и были удивлены, обнаружив, что я сижу с друзьями и наслаждаюсь настоящей беседой.

– Вот ты где! – сказал Блейк. – Мы ждали, когда ты вернешься.

– Ждали? – Я закатила глаза. – Этот домик на дереве внезапно стал слишком маленьким. – Я рассмеялась, легко и беззаботно.

Блейк покраснел, а Табита раздула ноздри. Все засмеялись.

Люциан удивленно посмотрел на меня и достал бутылку выпивки.

– Ты с ума сошел? – Я накричала на него. – Убери это, мама сдерет с меня шкуру живьем.

– О, да ладно, Елена. Раньше тебя это не останавливало, – поддразнил Блейк.

Я показала ему язык. Я знала, что это было слишком незрело, но это было то, к чему он привык. Кроме того, мне было всего четырнадцать. Я больше не собиралась вести себя старше, чем была на самом деле. Мне больше не нужно было притворяться. Это было естественно.

– Отлично. Только не попадитесь, – сказала я и сделала первый глоток.

Остаток бутылки разлился по кругу. Мы играли в «тридцать секунд», игру, в которой нам нужно было описывать слова и людей, не произнося самих слов.

Мы с Блейком каждый раз выигрывали, но сегодня он объединился со своей драгоценностью, как называла ее Сэмми. Я объединилась с Сэмми.

Она была не так хороша, как Блейк, но мы все равно победили. Табита, какой бы умной она ни была, половину времени не понимала, о чем говорит Блейк. Это дало мне много поводов для насмешек. В конце концов, они были так несовместимы.

Мы немного поплавали под танцующими электрическими огнями, которые имитировали звезды снаружи. В одиннадцать часов Табита была ужасно пьяна. У меня было подозрение, что она пришла навеселе, потому что выпила недостаточно, чтобы так напиться.

Мама наконец-то закончила с этим вечером. Мне пришлось помочь Блейку посадить Табиту во внедорожник, который прислал мой отец. Джеральд был за рулем. Он был одним из новых охранников, которые начали работать несколько недель назад.

– Извини за это, чувак, – сказал Блейк. – Она без сознания, как камень.

– Вот почему их называют каменно-холодными, Блейк, – прощебетала я.

Он стоял за дверью.

– Извини, что мы опоздали сегодня вечером.

– Все в порядке. Мои дни рождения – это грандиозные события. Ты же знаешь, как это бывает.

– Знаю. – Он выглядел виноватым.

– Что? – сказала я, боясь того, что сорвется с его губ.

– Я был так занят в этом году, Елена. Я знаю, это не оправдание, но я все исправлю. Обещаю.

– О чем ты говоришь?

– Я забыл твой подарок.

Это был шок, но я изобразила безразличие.

– Все в порядке. Занятия в Драконии очень сложные. И ты можешь радоваться, что встречаешься с умником.

– Все равно, я чувствую себя дерьмово.

Я посоветовала:

– Лучше сделай хороший на Рождество.

– О, держу пари, так и будет. – Он нахмурился. – Я не понял, что это за торт в этом году.

– Это глупо. Служащие подумали, что это будет забавно.

Он просто посмотрел на меня.

– Я жду.

– Мне пора спать, Блейк.

– Давай, Елена. Просто скажи мне.

– Я сломала лодыжку в этом году, надев эту обувь, хорошо? – сказала я с улыбкой.

Его лицо вытянулось.

– Ты сломала лодыжку? Почему ты мне не сказала?

– У тебя были другие мысли, Блейк. – Это не было ложью. – Я не собираюсь беспокоить тебя такими глупостями, как сломанная лодыжка.

– Елена, это не глупости. Ты сломала лодыжку. Уверен, это было чертовски больно.

– Так и было. – Тоже не ложь. – После того, как пришла Констанс, она быстро залечила травму, и все было кончено. Так что всего один день, не так уж много. Кроме того, как я уже сказала, ты был занят. – Это прозвучало печальнее, чем я хотела.

Мы оба вздохнули.

– Иди сюда, – сказал он и притянул меня к себе, чтобы обнять. Второе объятие, которое он подарил мне сегодня вечером. Это было так хорошо. – Я облажался в этом году. Мне очень жаль.

– Ты не облажался, ладно? Мы оба знали, что рано или поздно это произойдет, Блейк.

– Да, но я полностью пропустил изюминку, и если ты сломала лодыжку, с их стороны жестоко смеяться над этим, Елена.

– Они не были жестокими. Это было чертовски забавно.

Он выдавил неуверенный смешок.

– Обещаю, что всегда буду рядом. Это, – он указал на Табиту во внедорожнике, – никогда этого не изменит, Елена. Так что в следующий раз, когда ты что-нибудь сломаешь, пошли гребаную ворону.

Я улыбнулась. Он действительно заботился обо мне. А потом я не подумала. Я поцеловала его.

Он немедленно отстранился, прежде чем мои губы полностью коснулись его.

– Елена, что ты делаешь?

– Извини, – сказала я. Мои щеки горели. – Я не должна была этого делать. Извини. – Я повернулась и побежала, сдерживая слезы.

– Елена! – крикнул он мне вслед, но я не осталась. Я держала себя в руках, пока не оказалась внутри.

Что, черт возьми, я только что сделала? Это был такой большой беспорядок.

ДВАДЦАТАЯ ГЛАВА

КАТРИНА

Блейк просто забрался во внедорожник и уехал. Елена проплакала всю ночь.

Я была в ярости. Альберт – нет. В тот момент меня возмутило его хладнокровие.

Я пыталась утешить ее, но она этого не хотела. Около двух я услышала раздражающий стук, будто что-то твердое ударило по стеклу.

Я пошла на разведку и обнаружила ворону на подоконнике Елены, стучащую в ее окно. Она так крепко спала, что даже не слышала этого. Я подошла к ее ящику, достала сухое мышиное лакомство, открыла окно и взяла конверт в пакетике, когда лакомство отправилось в жадную глотку вороны.

Я придержала мешочек, чтобы птичка не улетела, и открыла письмо.

Оно, конечно, было от Блейка, насчет сегодняшнего вечера.

Зачем ты это сделала? Я думал, что я – твой брат. Это все меняет. Я не чувствую того, что чувствуешь ты, Елена, и я не могу стать плохим парнем в этой истории. Ты – моя всадница. Зачем ты это сделала?

Я так зол на тебя. Ты только что все испортила, и я имею в виду все.

Я посмотрела на птицу. Если это было то письмо, которое он собирался ей послать, тогда больше никаких писем.

Я применила мета-принуждение к гребаной вороне.

Это было запрещено. Мета-принуждение было похоже на вирус. Приказ распространялся с каждой птицей, с которой он вступал в контакт.

Зеленые Пары на самом деле были одним из самых смертоносных драконов в мире. Некоторые из них понятия не имели о глубине своей власти. Таня даровала мне свой дар Зеленого Пара, позволяющий мне контролировать разумы.

Я сказала птице, что ей нужно сделать. Каждый раз, когда она вступит в контакт с другой вороной, мой приказ распространится дальше.

Начиная с сегодняшнего вечера, вороны будут вынуждены доставлять каждое письмо Елены в мое окно, а не в ее. И каждое письмо, которое она посылала ему, они будут вынуждены пролететь полпути до места назначения, а затем вернуться ко мне с этим письмом.

Глаза вороны позеленели и снова стали черными.

Будет так, как я сказала, распространяться, пока я не изменю приказ. Я отпустила птицу, и она улетела.

Мальчик собирался разбить ей сердце. Я бы свернула ему гребаную шею, независимо от того, был он ребенком Боба или нет.

Он понятия не имел, как ему повезло.

ЕЛЕНА

Прошел месяц. Я отправила Блейку около четырех писем, в каждом извиняясь, и ни одного не получила обратно.

Почему он не отвечал мне?

Я сказала ему, что была пьяна, как бы глупо это ни звучало. Почему я поцеловала его? Это не должно было быть так. Он сказал, что всегда будет рядом. Он произнес это так, будто заботился обо мне больше, чем о ней.

Мама пыталась. Небеса знали, что она пыталась вывести меня из моего угрюмого настроения, но ничего не помогало. Ничего.

Он действительно собирался это сделать… наказать меня за то, что я сделала? Сколько раз я должна была извиняться? Это было несправедливо; я была не единственной, кто плохо вел себя в ту ночь.

Я почувствовала, как он ускользает. Все уже никогда не будет так, как было, и я не знала, как с этим справиться. Он был самой большой частью моей жизни.

Я чувствовала себя такой униженной. Блейк всегда лучше всех умел меня утешать. Когда мы были младше, и кто-то причинял мне боль, он унижал другого человека перед другими так эффектно, что они неделями не показывали своего лица.

Я никогда не думала, что однажды он будет тем, кто унижает меня.

Но думаю, мама была права. Все изменилось. Люди менялись, и драконы тоже.

КАТРИНА

Елена прислала четыре письма. Четыре письма с извинениями. Не она должна была извиняться.

И все же этот подлец прислал шесть писем. Шесть писем, в которых он спрашивал, как долго она будет его игнорировать.

Альберт узнал, что я сделала после третьего телефонного звонка на мой Камми. Блейк хотел поговорить с ней, и я сказала ему:

– Елены нет дома, но я оставлю ей сообщение.

Я сохранила его номер под совершенно другим именем на своем Камми, чтобы Елена не знала, что мы обменялись номерами.

Он проворчал:

– Не беспокойся.

Я отложила Камми, подняла глаза и увидела Альберта, стоящего в дверях с задумчивым выражением лица. Попалась.

– Ты серьезно роешь себе могилу, женщина.

Я проигнорировала его неодобрение, и он не вмешивался.

В следующий раз он отругал меня еще больше, когда нашел письмо в коробке под старой половицей.

– Кэти, ты должна прекратить это.

– Я не могу отдать их ей сейчас. Она узнает, что я их читаю. Она никогда больше не будет доверять мне, – умоляла я его.

– У нее есть все права так думать, – резонно заметил он. – Ты обманула ее доверие.

Слезы навернулись на глаза.

Его взгляд стал мягче.

– Почему ты утаила от нее то, другое, Кэти?

– Потому что это разорвало бы ее сердце, Ал. Я не могла позволить ей пройти через это. Ты же знаешь, какой тяжелой была для нее та ночь.

– Я видел слезы, могу только представить.

– Почему она поцеловала его? – прошептала я. Почему?

Альберт пожал плечами.

– Ты же знаешь, как Блейк относится к ней. Чертовски обаятельно. Он понятия не имел, что на самом деле чувствовала Елена.

Я усмехнулась.

– На этот раз он не знает ее так хорошо.

– Я согласен, он оступился. Но что ты делаешь, Кэти? Это совсем не помогает. Рано или поздно она это обнаружит.

– Тогда я возьму на себя всю ответственность. Они закончат вместе. Я видела это. Но до тех пор небольшое расстояние может пойти им только на пользу. – Я была непреклонна.

– В конечном итоге она возненавидит его, и это будет на твоей совести. – Он развернулся и ушел.

Небеса знали, я не хотела, чтобы она в конечном итоге возненавидела его, но немного ненависти еще никому не причиняло такой боли. Однажды они должны были стать Дентом. Крепкой парой. Родственными душами. Мне просто нужно было, чтобы она была подростком, счастливым подростком, пока. Блейку не удалось сделать ее счастливой в этот момент. Она должна ходить по магазинам, присматриваться к другим парням, а не просто пялиться на одного. Это было несправедливо и нездорово. В конечном итоге у нее будет только он.

Я оказывала им услугу. Это казалось правильным. Небольшая дистанция и немного гнева никогда никому не повредят, и в конце концов это только сделает их сильнее. Я знала это нутром.

Тогда почему у меня было такое чувство, что это полностью тяпнет меня за задницу?

Прошло пять месяцев. Елена немного оправилась от своего угрюмого настроения. Гнев по-прежнему преследовал ее ежедневно. Мы не могли упоминать имя Блейка в этом доме.

Он даже появился несколько недель назад. Слава богу, Елены не было дома. Один из слуг сказал ему, что они передадут сообщение Елене. Я наблюдала издалека. В итоге я стерла еще одно воспоминание и не рассказала Елене о внезапном визите Блейка.

Они закончат вместе. Так и будет.

А потом начался другой страх.

У нее появился ее первый парень. Ли Эверс. В течение нескольких недель она не могла перестать говорить об этом мальчике.

Сначала я была очень счастлива. В конце концов, мое вмешательство всегда было направлено на то, чтобы помочь Елене иметь нормальное детство и не быть одержимой Блейком всю ее жизнь, верно? Но тогда Ли был всем, о чем она говорила. Он превращался в ее солнце. Я должна была признать, что понимала, почему Алу это ни капельки не понравилось.

С Блейком мы знали, во что ввязываемся. С этим новым, мы и понятия не имели. Тем не менее, Ал решил пригласить его и его семью в замок на ужин.

Они появились в вечерних нарядах. Ал был единственным, кто был недостаточно одет. Все трое были в темных костюмах, даже Ли. На его матери было сиреневое платье с рюшами.

Мы с Еленой вышли переодеться. В спешке я подобрала со вкусом платья для каждой из нас – золотое шелковое платье, которое хорошо контрастировало с моими темными локонами, и бледно-розовое платье для Елены, из-за которого она боролась со мной, потому что оно было слишком детским. Я подумала, что она выглядит как идеальная принцесса, когда ее фрейлина поспешно заколола ее светлые волосы на макушке.

Ал развлекал гостей закусками и шампанским, болтая о политике Пейи. Ал любил малый бизнес; отец Ли, с которым я познакомилась только по рассказам Елены, хорошо знал семейный бизнес. Он владел рядом транспортных компаний.

Мы пронеслись по сверкающему тиковому полу. Альберт и наши гости столпились вокруг узкого стола, на котором стояла экстравагантная ваза с оранжевыми и красными цветами геликонии.

– Приятно познакомиться с вами, моя королева. – Его мать сделала мне реверанс. Ал подавил смех. Он знал, как сильно я это ненавижу.

– Пожалуйста, зовите меня Катрина. Не нужно формальностей, – сказала я.

Она улыбнулась. Она была некрасива, но с честным лицом. Она мне не могла не понравиться.

– Джоди. Джоди Эверс. Это мой сын, Ли.

Я слегка прищурила глаза. Все засмеялись.

– Извините, Кэти немного чересчур заботится о нашей дочери. Если ты собираешься связываться с Еленой, тебе придется иметь дело с сумасшедшим человеком, – пошутил мой муж.

За столом раздался добродушный смех. Джеймс, муж Джоди, добавил:

– И у нее есть авторитет, так что Ли, мой мальчик, тебе нужно действовать осторожно. – Он был забавным. Умным, но забавным.

Я наблюдала за Ли и Еленой всю ночь. Их связь была почти такой же интенсивной, как та, которую она разделяла с Блейком. Но она была мягкой. Немного более выполнимой.

Джоди была милой, элегантной женщиной. Она была художницей, скульптором и писательницей. Я любила читать, и она сказала, что попросит своего издателя прислать мне несколько ее романов.

Вечер прошел без сучка и задоринки. В десять мы попрощались.

Мы все вернулись в дом, когда они уехали.

– Итак, – спросила Елена. – Что вы думаете?

Мой муж начал:

– Тебе действительно нравится…

Я шлепнула Альберта, и он замолчал на полуслове.

– Он мне нравится. – Я внесла свой вклад.

Ее глаза загорелись:

– Да?

Я кивнула.

Она крепко обняла меня.

Я добавила:

– Только до тех пор, пока он не разобьет твое сердце, милая.

Приближалось Рождество. Блейк должен был вернуться домой.

Елена просто приходила в себя после него. Свидание с Ли помогло. Мальчик был действительно милым. Он придерживался моих правил. Он не был таким ослом, как тот Рубикон, который недавно попал в передрягу.

Исси призналась, что была рада, что он снова увидит Елену. Очевидно, они получили письма из Драконии с жалобами на его отношение. Его Хроматическая природа – его тьма – угрожала взять верх. Исси искренне верила, что Елена была противоядием.

Что ж, Блейк должен был относиться к ней с уважением и не разбивать ей сердце.

Елена была не единственной, кто был зол. Блейк был в ярости. Вороны по-прежнему прилетали, принося одно яростной письмо за другим. Я знала то, чего не знала Исси. Блейк писал обо всем, что он делал. Плохое и уродливое.

Теперь он выходил из себя ежедневно. Школа не хотела позволять ему участвовать в мероприятиях. Как по позе, так и по размерам он был десятью драконами в одном. Более продвинутым.

Первые несколько писем выражали его печаль. Я чуть не сказал Алу отвезти ее в Драконию. Но я знала, что когда она увидит его, я потеряю свою дочь. Все было слишком идеально, чтобы так рисковать. Следующие несколько ворон были очень обидными.

Мой гнев на него вернулся, и я решила, что он не заслуживает ее доброго сердца или того успокаивающего эффекта, который она на него оказывала. Он не относился к ней как к свету своей жизни.

Затем пришло письмо с подробным описанием того, как сильно она разочаровала его.

«Я никогда не думал, что ты будешь такой же упрямой, как твоя мать», – написал он.

Что за придурок.

Ее письма прекратились намного раньше его. Она попрощалась с ним и сказала, что надеется, что он будет счастлив. Вот и все. Гордость наполнила мое сердце, когда я прочла это. Моя маленькая девочка становилась такой взрослой.

Больше никаких писем. Но она все еще злилась, что он так долго игнорировал ее, так долго наказывал.

Это действительно грызло меня изнутри.

Таня, которой я все рассказала, сочла это забавным. Но когда пришло письмо о тьме Блейка, она протрезвела.

– Кэти, это уже не смешно, – сказала она.

– С ним все будет в порядке, – настаивала я. – Немного тьмы еще никому не причинило вреда.

Таня приподняла брови.

– О, правда? А как насчет Горана?

Я нахмурилась, но, несмотря на это, мое подсознание послало тревожный сигнал. О чем ты говоришь? Прежняя Кэти была бы шокирована моей беспечностью.

Таня пробормотала еще пару слов, но я не стала ее слушать. Она была такой же наивной, как и Ал. Я проигнорировала ее.

Я была разочарована собой. Мне не нужна была моя совесть, чтобы чувствовать себя еще более дерьмово. Эта паутина лжи, которую я сплела, однажды уничтожит меня. Я знала это, но все же не могла остановиться.

Блейк и Елена собирались увидеться на Рождество. Как только они поговорят и поймут, что их письма не были доставлены, все будет кончено. Меня поймают. Я все еще думала о том, что бы сказать что-нибудь блестящее. Если бы только Ал мог смотреть на вещи по-моему. Я всегда могла попытаться убедить его. Тьфу, я превращалась в злую мать. Я ненавидела это.

Я играла на пианино почти каждый божий день. То, что я делала с ними, преследовало меня. И мой хитроумный план пятилетней давности больше не казался таким уж замечательным.

Раздался стук в дверь библиотеки. Мои пальцы замерли на клавишах из слоновой кости. Елена вплыла.

– Привет, детка. – Я улыбнулась, но чувствовал себя дерьмово.

– Могу я спросить тебя кое о чем? – сказала она.

Я кивнула, постучала по табурету.

Она вошла и села там, где я указала.

– Выкладывай, – сказала я, когда она сделала два глубоких вдоха.

– Могу я провести Рождество у Ли? Его мама пригласила меня. Они едут на свое зимнее место. Пожалуйста, мам. – Ее голос был хриплым шепотом. Она тоже не была готова увидеть Блейка.

Это был не только мой план побега, но и ее тоже.

– Еще не готова?

Она покачала головой, ее глаза наполнились слезами. Что творилось у нее в голове?

– Хорошо, но Елена, я клянусь, если ты…

– Мама! – она бросила на меня шокированный взгляд. – Нет, – она покачала головой с преувеличенной горячностью.

Я рассмеялась. Мы уже несколько раз говорили об этом.

– Серьезно. – Она засмеялась и обняла меня. – Спасибо. Ты лучшая. – Несмотря на то, что она добилась своего, ее голос звучал так грустно.

Она ушла. Я заметила, как она сутулилась. Она не была похожа на уверенную в себе девочку, которую я вырастила. Я снова начала играть на пианино.

Она переживет это. Она так и сделает. Даже несмотря на то, что она выросла вместе с ним. Она так и сделает.

Продолжай говорить себе это, Кэти, может быть, это сбудется, отрезала прежняя Кэти саркастическим тоном.

БЛЕЙК

Пять гребаных месяцев. Сколько раз мне нужно было сказать ей, что я сожалею?

Сколько гребаных писем я ей отправил? Она даже не ответила ни на одно. Ее не волновала тьма.

Она сказала, что придет, но не пришла.

Я даже ходил к ней, и до сих пор никакой реакции, как всегда. Не говоря уже обо всех телефонных звонках. Так что к черту это.

В это Рождество я собирался высказать ей часть своего мнения о том, какой она была поверхностной. Я собрал свои сумки, запихивая одежду с такой силой, что одна из молний порвалась.

Табита собиралась домой. Теперь я знал, что Елену никогда не устраивали мои отношения с Табитой.

Я застегнул сумку и выбежал из комнаты.

Я нашел внедорожник отца на стоянке в Драконии. Папа был за рулем, а мама – на сиденье. Они оба улыбнулись мне, но, увидев мое мрачное выражение лица, ничего не сказали. Я бесцеремонно поцеловал Табиту и захлопнул дверцу машины. Мы отправились домой.

Я размышлял по дороге, едва обращая внимание на болтовню родителей. Я отдал Елене кусочек своей кожи, а она даже не приходит, чтобы сохранить мне рассудок, когда все становится слишком. Она бросила меня.

Мне пришлось проходить через это, используя Каинов Огонь, чтобы сохранить стабильность. Чтобы зверь во мне оставался стабильным. Каинов, блядь, Огонь. Отец сорвал бы с меня всю чешую, если бы узнал.

Это было то, чего соплячка также никогда не могла узнать.

Как долго она собиралась наказывать меня? Это должно было прекратиться очень скоро. И мне было все равно, что скажет ее мать. Она была избалованным ребенком, закатывала истерики, потому что… что? Я не разделял ее чувств? Что случилось с «ты мне как брат»? Когда все это изменилось?

Поездка была не такой уж долгой. Я ненавидел лифты. Они выводили меня из равновесия на несколько дней. Я попрощался со своей семьей в порту – все они остались в машине – и полетел домой один.

Когда я в конце концов добрался до поместья, они нокаутировали меня там. Сэмми была рада видеть меня без Табиты.

Повсюду висели рождественские украшения. В этом году Рождество было у нас дома. Это место представляло собой настоящий взрыв красного, зеленого и серебряного.

– Где Ледяная Королева? – спросила Сэмми. Она стала крупнее и, если я не ошибаюсь, немного красивее.

– Она отправилась домой. У нее тоже есть семья, Сэмми, – огрызнулся я, ненавидя то, как это прозвучало, но я всегда чувствовал себя таким злым.

– О, я думала, она не с ними.

Я закатил глаза.

Все было подготовлено. Чулок Елены висел на каминной полке, а ее украшение сверкало на дереве.

Рано утром двадцать третьего подъехал внедорожник короля Альберта.

Я не видел Елену. Мне это не понравилось. Лучше бы ей быть здесь.

С другой стороны, ее мать никогда бы не позволила ей остаться в замке одной. Она была где-то здесь. Она должна была быть.

Должно быть, она спит на заднем сиденье. Да правильно. Мы же не в десяти минутах езды.

Я смотрел, как король Альберт закрывает свою дверь. Он прошел мимо пассажирской двери, открыл багажник и достал два чемодана. Появилась королева Катрина со своей сумочкой.

Мой отец был рад их видеть.

– Где Елена? – Мама казалась обеспокоенной.

– Даже не спрашивай, – пошутил король Альберт. – Кэти последние несколько дней безостановочно играла на пианино.

Где, черт возьми, Елена?

Я подождал в своей комнате, пока они устроятся, прежде чем направиться в гостиную.

– Привет, Блейк. – Королева Катрина встала. Я улыбнулся, когда увидел ее. Она подошла и обняла меня. – Чем тебя кормят в Драконии?

– Нездоровой пищей, – сказал я, стараясь не рявкнуть. Я плюхнулся на диван.

Сэмми была в своей комнате. Может быть, Елена была с ней.

– Итак? – спросила мама, глядя на королеву.

– С ним все в порядке, – сказала Катрина, очевидно, продолжая их разговор. – Я сказала ему, что если он когда-нибудь подумает о том, чтобы прикоснуться к ней хотя бы пальцем, я стану его худшим кошмаром.

Больше всех смеялся мой отец.

– Бедный мальчик, – сказал он.

Бедный мальчик? Мне это не понравилось.

– Она, как обычно, преувеличивает, – сказал король Альберт. – Его отец владеет всеми транспортными компаниями, которые отправляются по другую сторону Стены.

– Это он? – спросила моя мама.

– Да, и очень умный.

Я поворачивал голову то туда, то сюда, будто смотрел теннисный матч. Я понятия не имел, о чем они говорили.

– Значит, ты просто позволила ей уйти? – спросила мама.

– Она поклялась мне своей жизнью, что будет хорошей. Так что, да. Она проводит Рождество с ними. Мы разговариваем каждый день, и это звучит так, как будто она действительно наслаждается жизнью.

Она не придет.

Я мог видеть, какими будут мои следующие шесть месяцев. Больше гребаного Каиного Огня.

ЕЛЕНА

Рождественские каникулы были потрясающими. Я никогда не думала, что мама скажет «да». Может быть, то, как я спросила ее, сделало свое дело. Думаю, она знала, как я отношусь к Блейку.

Я не была готова увидеть его, не после того, что он сделал. Я была так не готова снова увидеть Ледяную Королеву, увидеть ее злорадство. Без сомнения, этот идиот рассказал ей о том поцелуе. Я была уверена, что она сочтет меня бедным ребенком.

Нет, я не была готова.

Моя мать видела это. Хотя следующие несколько дней она безостановочно играла на пианино, она все равно отпустила меня.

Серьезно, она думала, что я буду спать с Ли?

Конечно, мы несколько ночей ходили на вторую базу, прощупывая друг друга, но так оно и осталось. Он знал, где он был со мной. Я не была влюблена в него. Он был просто отвлекающим маневром. Действительно хорошее развлечение.

Вначале он боялся Блейка, но чем больше мы говорили о Блейке, тем меньше он его боялся. Это фактически привело к нашему первому свиданию.

На втором свидании мои родители познакомились с ним и его семьей. Им понравился Ли. Конечно, понравился. Они увидели человека, которого он хотел, чтобы они увидели, а не плохого мальчика… Я вздохнула. Того, кто напоминал мне моего дракона… эта его сторона была зарезервирована только для его близких друзей и, конечно же, для меня.

Я начала слушать новую музыку. Я устала от голоса Блейка в наушниках. Было несколько новых песен, которые, как мне казалось, были написаны только для меня. И я сказала себе, что это пройдет. Я забуду Блейка. В конце концов так бывало у всех.

– Елена, – Ли перестал целовать меня. Я открыла глаза.

Он не смотрел строго. Даже при свете луны, льющемся в окно, я могла оценить это по достоинству. Он уставился на меня своими глубокими карими глазами и нахмурил брови. Его светлые волосы были взъерошены после нашего сеанса поцелуев.

– Что? – Мы были на его кровати, снова раздражая друг друга.

Если его мать узнает, что меня нет в моей комнате, как и положено всем хорошим принцессам в этот час, она позвонит моей, и это будет конец. Но мне было все равно.

– Где ты?

Я чувствовала себя сбитой с толку.

– Здесь.

– Нет, это не так, – сказал он и скатился с меня. Мы все еще застряли на второй базе, потому что я отказалась с ним спать. Я привела ему так много причин, почему нет. Все они сводились к одной истине: меня там не было с Ли.

– Это снова он?

– Кто? – я притворилась, что не знаю.

Его голос был угрюмым.

– Этот твой гребаный тупой дракон.

– Нет, – солгала я. – Серьезно, я могла бы увидеть его в это Рождество, но я здесь с тобой. – Я поднялась с кровати. – Я ненавижу твою неуверенность, Ли.

– Прости. – Он потянулся ко мне.

– Просто я пошла спать, – сказала я, оттолкнулась от его кровати и на цыпочках вышла из его комнаты.

Мне пришлось солгать. Я ненавидела ложь, но Ли никогда не мог узнать правду. Если бы он знал, что у меня не было намерения когда-либо спать с ним, что я действительно все еще привязана к Блейку, он бы порвал со мной. А он был таким большим отвлекающим фактором.

БЛЕЙК

После перерыва занятия в школе возобновились. Было трудно притворяться счастливым и веселым, когда все, чего я хотел, – это вырвать сердце маленькой королевской особы за то, что она сбежала. Так что теперь у нее был гребаный парень. Я разозлился не из-за этого факта. Она все еще была мне как младшая сестра, сказал я себе. Нет, это был просто факт, что я был темным, и ей было все равно из-за одного дурацкого гребаного поцелуя.

Следующие несколько месяцев пролетели незаметно. Вороны не прилетали. Даже не было пожелания на день рождения.

По мере приближения ее дня рождения приглашения начали поступать всем… кроме меня. Люциан и Энни получили приглашения на пятнадцатилетие Елены. Я – нет.

Я позвонил отцу и спросил, могу ли я поехать домой с Табитой. Тьма становилась все сильнее. У Фила, ее брата, был Каинов Огонь.

К моему удивлению, папа спросил:

– А как насчет дня рождения Елены?

– Я не пойду.

Его голограмма нахмурилась.

– Блейк, что, черт возьми, происходит? Ты никогда не пропускал ни одного ее дня рождения.

– Да, всегда бывает первый раз, пап. – Я захлопнул Камми.

На следующий день Люциан спросил меня, увидит ли он меня на вечеринке Елены.

– Нет, – сказал я. – Я собираюсь навестить Табиту летом.

Он просто посмотрел на меня.

– И что мне сказать Елене?

– Поверь мне, она меня не ждет, – сказал я.

– Блейк, что, черт возьми, произошло? – спросил Люциан. Я рассказал ему кое-что, но не все из того, что происходило между нами. – Вороны перестали прилетать, я понимаю. Но я знаю, что ты бы нашел другой способ общаться с ней.

Я нахмурился.

– Она – избалованный ребенок, Люциан. Избалованный ребенок, который заботится только о себе. – Я открыл дверь. – Наслаждайся своими летними каникулами.

ЕЛЕНА

Я послала ему приглашение. К этому времени он бы уже ответил на приглашение. Зачем он это делал?

Значит, я ему не нужна. Я никогда не считала его таким гребаным придурком.

Я все испортила тем поцелуем. Самым трудным было то, что я не знала, как вернуть все обратно. Я извинилась. Я отправила ему почти дюжину искренних писем. Все уже никогда не будет по-прежнему.