Текст книги "Лунный луч (ЛП)"

Автор книги: Эдриенн Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Прошел год с тех пор, как я видела его в последний раз. Что ж, мой день рождения будет отмечаться через год.

Мама продолжала говорить, что его темная сторона начала проявляться. Тетя Исси беспокоилась из-за этого. Очевидно, она была разочарована тем, что я не появилась на Рождество. Она верила, что мое воздействие на него, как бы неубедительно это ни звучало, сделало бы последние шесть месяцев немного легче.

– Тогда почему он не дает мне знать, мам? Может, я ему и не очень нравлюсь, но, по крайней мере, я могу убрать тьму.

– Потому что он Хроматический. Хроматики не хотят, чтобы вокруг них было что-то хорошее. Ты это знаешь.

Я нахмурила брови.

– В этом нет никакого смысла. Он обещал.

– Люди иногда нарушают свои обещания, Елена, особенно те, кто склонен к темной стороне.

– Это на него не похоже, – захныкала я.

– Елена, что ты хочешь, чтобы я сказала, а? Люциан проходит через то же самое. Его мама сказала мне, что они всего лишь соседи по комнате.

У меня отвисла челюсть.

– Они больше не друзья?

– Он даже отталкивает Люциана. Даже тетя Исси беспокоится о нем. О вас двоих. Я не знаю, что всем сказать. Я пытаюсь сказать тебе правильные слова. Я не знаю, милая.

Мне было жаль маму. Я знала, что она очень старалась.

– Не надейся, что он придет на вечеринку в этом году. По крайней мере, Ли и все остальные твои друзья будут здесь.

Я нахмурилась.

– Ли не придет, – сказала я.

– Что, почему?

– Ему не нравится Люциан, и он сказал мне, что если он, Люциан, придет, то Ли нет.

– Люциан?

– Да. Они учились в одном классе, пока Люциан не поступил в Драконию, мама.

Она бросила на меня оценивающий взгляд.

– Тебя это устраивает?

– Это Ли, или Люциан. Люциан, безусловно, один из моих лучших друзей, мама. Так что, извини, Ли.

Она покачала головой и поцеловала меня в висок.

– Уже разбиваешь сердца. – Она удовлетворенно вздохнула, что заставило меня рассмеяться.

Мой пятнадцатый день рождения был через два дня. Блейк все еще не ответил на приглашение. Они принесли бейджи с именами, а его имя даже не было напечатано.

Табита могла бы пойти с нами. Я бы вела себя так, будто ничего не случилось. Я бы даже проигнорировала его. Я просто хотела, чтобы он был там.

Почему я вообще надеялась?

У «Оборотней» вышел совершенно новый сингл. Это была навязчивая песня. Немного на темной стороне. В текстах песен не было никакого послания. Ничего. Его голос звучал так сердито.

Одна песня была о предательстве. Это было то, что я чувствовала. Написал ли он это с моей точки зрения? Будто он знал, что делает со мной, и не знал, как это исправить. Потому что он был темным. Или, может быть, это была песня, которая заставила его и его корову смеяться до упаду.

Песня называлась «Что, если?». Что, если… что? Что, если бы я не поцеловала его? Больше похоже на «Что, если бы этот Снежный Дракон держал свои цепкие лапы подальше от него?» Он не принадлежал ей. Она знала, чем это закончится, и все же…

Это снова разозлило меня.

В мою дверь постучали. Мама просунула голову в комнату. Она не выглядела счастливой. У нее были серьезные новости.

– Ты не обязана это говорить, мам.

– Хорошо. – Выражение ее лица было сочувственным. – Прости, милая.

– Дай угадаю, он не поехал домой на лето.

Она покачала головой. Я кивнула со слабой улыбкой.

Он был со своей Ледяной Королевой. Она действительно была занозой в заднице. Клином между нами. То, что я никогда не думала, что кто-то может сделать. Все ошибались насчет нашей связи. Я была права. Нам не суждено было стать такими, как Купер и Мерика.

Тем не менее, я надела праздничную одежду. Я надела черную мини-юбку с блестками и милые сапожки и притворилась, что у меня самый лучший день рождения в жизни.

Мы даже оказались в моем домике на дереве… все мы, даже Арианна. Воздух между нами казался мертвым без Блейка.

Никто не упоминал о нем. Ни Энни, ни Люциан, ни Сэмми, ни Арианна.

Я должна была нарушить хрупкий покой.

– Вы, ребята, больше не друзья? – спросила я Люциана, когда он затянулся сигаретой.

Он покачал головой и протянул ее мне.

– Почему? – спросила я. Вишня загорелась красным, когда я вдохнула. Но я потеряла самообладание, когда чуть не выкашляла легкое. Все они рассмеялись, радуясь легкомыслию.

Лицо Люциана снова стало серьезным, когда он забрал у меня сигарету.

– Потому что он мудак. Он чертовски зол на всех. Хуже всего то, что он ни с кем не разговаривает.

Мне было знакомо это чувство.

– Когда ты в последний раз разговаривала с ним? – спросил Люциан.

– Ты действительно хочешь знать?

Он кивнул.

– Год назад.

Все они уставились на меня.

Я изучала их в ответ. Что я упустила?

– Ты не разговаривала с ним целый год?

– Да, – сказала я. – Я не была здесь на Рождество, и в последний раз, когда я слышала его, в мой день рождения. Я пыталась. Он никогда не отвечал моим воронам. Так что мне прикажешь делать, Люциан?

– Видишь? Он гребаный мудак. – Люциан сердито посмотрел.

– Он мог бы измениться, если бы ты не встречалась с долбоебом Ли, – сказала Сэмми.

Люциан посмотрел на меня.

– Кто такой Ли?

Я свирепо посмотрела на Сэмми.

– В любом случае, где он сегодня вечером? Вы ведь не расстались, не так ли?

Остальные ахнули… кроме Арианны.

– Я с Сэмми, Елена. Он придурок.

– И что? Он мой придурок.

– Какой Ли? – повторил Люциан. Мое лицо говорило само за себя. – Ли Эверс. Ты, блин, издеваешься надо мной, да?

Я рассмеялась.

– В любом случае, что за дело между вами двумя?

– Он мудак, Елена. – Я никогда не слышала, чтобы он так злился. – Поверь мне, бить его было чертовски круто. Наказание после этого, признаюсь, не такое уж сильное. И что сделал его отец? Купил ему гребаный байк, потому что он гребаный мужчина.

Я хихикнула.

– Вы, ребята, были в настоящей драке?

– Он мудак. Порви с ним.

– Все не так, ладно?

– Так почему его здесь нет?

– Потому что он поставил мне ультиматум. – Я колебалась. – Эм, включающий тебя.

Люциан улыбнулся, и мы дали пять.

– Серьезно? – сказал он.

Я кивнула.

– Ты один из моих лучших друзей, Люциан. Не было даже сомнений, что я выберу тебя.

Мы вернулись на вечеринку и танцевали так, будто завтра не наступит.

В целом, мой пятнадцатый день рождения был отстойным. Мой лучший друг был темным, не хотел иметь ничего общего со своими друзьями, и все благодаря некоему Снежному Дракону с идеальными сиськами и идеальной задницей.

Я сказала себе, что это все, чем она была для него. Но он был с ней больше года.

Я больше не ждала с нетерпением поступления в Академию Дракония. Остался всего один год до того, как мы с Сэмми собирались присоединиться. Тогда я не могу избегать его.

Как все могло так перевернуться с ног на голову?

Начался новый учебный год. Это был мой последний год в Мастерсонс. Количество репетиторов на дому тоже увеличилось.

Я знала почти все заклинания, которые там были, все предметы, которые я собиралась изучать, и все зелья, даже смертельные, благодаря увлечению Фрэнка.

Моим любимым предметом было военное искусство. Теперь у меня был второй тренер; другой мог научить меня только тому, что знал сам. Я превзошла его талант. У мамы есть ниндзя. У него было много танцев и еще много чего. Его тренировки тоже были исключительно тяжелыми, но я выкладывалась по полной.

Мое тело начало меняться. Маме не нравилось, что я взрослею.

Ли сохранил свою опору в моей жизни. Часть меня хотела, чтобы он просто двигался дальше, но я позволила ему остаться. Он был восхитительным развлечением.

Последние четыре месяца я не была в центре внимания. Я ненавидела тараканов, которые называли себя средствами массовой информации. Я пряталась под бесформенными толстовками. Всякий раз, когда им удавалось сфотографировать меня, это попадало на первые полосы новостей. Ли тоже пару раз попадал на фото. Он любил быть в центре внимания. Мне начали задавать вопрос: почему они больше не видели меня и Блейка вместе? В конце концов, судьбы Рубикона и принцессы Пейи влияли на всю нацию.

Я старалась не обращать внимания на их заголовки.

Мама однажды отругала меня, когда они сфотографировали нас с Ли, убегающих от камер… я показала им средний палец. Я была наказана на месяц. Эта фотография была на обложке каждого журнала. Моего лица не было видно. Просто мой грубый жест. Я обещала, что это был последний подобный инцидент. Теперь я пряталась от тараканов.

Конечно, на первой полосе появились и другие заголовки. Материал о Блейке, фотографии его и Табиты в ночных клубах. Он был пьян, да, но такой чертовски горячий. Как я могла когда-либо думать о нем как о своем брате? Я так по нему скучала.

Он погружался во тьму. Даже на фотографиях я могла это видеть. Я всегда просматривала стенограммы его интервью, чтобы найти тот единственный вопрос, на который мне нужен был ответ. Где Елена, Блейк? Почему мы больше не видим вас вместе?

Он каждый раз игнорировал этот вопрос. Он так ничего и не отвечал. Будто меня не существовало.

Тем не менее, я проигнорировала это. В любом случае, они всегда публиковали все, что хотели. Что бы я ни говорила, они искажали мои слова и заставляли меня казаться более ужасной, чем в жизни. Может быть, они делали то же самое с Блейком. В конце концов я перестала читать журналы и газеты.

Мой отец произнес речь об уважении к частной жизни молодых людей, когда тараканов стало слишком много.

После этого все прекратилось. Жизнь не могла быть лучше, чем она была, и я смирилась с этим.

БЛЕЙК

Я еще раз занюхнул Каинов Огонь. Обычно тьма спадала в течение пары дней после того, как я его использовал.

Я не ненавидел Елену так сильно, как тогда, когда закидывался Каиновым Огнем.

Я скучал по ее лицу. Я скучал по ее смеху. Я скучал по тому, как она раздражала меня до чертиков. И да, были времена, когда я жалел, что не помешал ей поцеловать меня той ночью и просто смирился с этим. По крайней мере, это было бы лучше, чем это.

Эта тьма.

Она всегда будет моим счастливым местом. Это было очевидно в стихах, которые я написал, очевидно в моей музыке. Я ненавидел ее за то, что она просто сдалась.

Собиралась ли она когда-нибудь заявить на меня права? Теперь это был главный вопрос.

Когда все еще было хорошо, до той вечеринки, которая разрушила все между нами, Люциан спросил меня, что мне нравится в Табите. Я сказал ему, что она была в одном шаге от совершенства. Она была прекрасна. Она заставила меня тосковать по ней так, как я никогда ничего не хотел. Она была чертовски забавной. Она была доброй. Я не мог не влюбиться в нее. Ее лед оказал успокаивающее действие на мой Розовый поцелуй.

Люциан прищурился и спросил, в чем заключается один недостающий шаг.

Это была та самая неприятность. Она слишком боялась просто отпустить, слишком боялась прогуливать занятия со мной, слишком боялась затянуться со мной. Чего я мог ожидать? Так строились Снежные Драконы. Но в остальном она была совершенна.

Он засмеялся и покачал головой, будто знал что-то, чего не знал я. Он оставил это там.

Я уставился на белые дорожки на буфете передо мной. Должен ли я принять еще? Теперь я вдруг задался вопросом, что, черт возьми, он знал. Почему он так качал головой?

Я все еще видел в Елене свою младшую сестру, своего лучшего друга. Мне было больно, что она не хотела меня видеть. Она затаила обиду, как никто другой, кого я когда-либо встречал. Надеюсь, она решит, что этого достаточно. Все, что я мог делать, это надеяться. Часть меня знала, что утром, когда я спущусь вниз, мне будет насрать на все это, и я возненавижу ее за то, что она не боролась сильнее.

Я включил телевизор. Шел выпуск новостей. Я выпрямился. Это был отец Елены, он просил о помощи.

Я прищурился, чтобы сфокусироваться. На экране появилась фотография обезьяны мистера Плаггса. Он пропал без вести.

Это казалось отличной идеей. Быть тем, кто найдет его. Может быть, я снова стану ее героем.

Я начал поиски. Но несколько часов спустя Каинов Огонь затуманил мои мысли, и я оказался в клубе, танцуя и флиртуя с Софи, красивой брюнеткой. Завтра Плаггс станет далеким воспоминанием.

Снова наступило Рождество.

На этот раз мы собирались уехать. Отец позвонил и сказал, что забронировал поездку в Китай. Люди там заставят меня снова почувствовать себя богом. Как раз то, что мне было нужно. Когда я видел их в последний раз, у меня еще не было человеческой формы. Они обожали Рубикона.

Пришло время вернуться и позволить им встретиться с парнем за Рубиконом.

Я ненавидел тот факт, что Люциан собирался провести Рождество с Еленой. Они пригласили их в этом году.

Я забронировал для Табиты место на рейс в Китай. Она поедет с нами; ее родители сказали, что все в порядке. По крайней мере, это не будет скучно.

БЛЕЙК

Крик разорвал мое горло и сорвался с губ. Слезы потекли по щекам.

Мама была первой, кто добрался до меня. Отец и сэр Роберт следовали за ней по пятам. Когда она увидела кровь на стенах крыльца, то крепко схватила меня.

Мой полный ужаса взгляд, затуманенный мучительными слезами, был прикован к крошечному телу с жестоко перерезанной шеей. Плаггс. Мои Плаггс. Мое сердце, казалось, вот-вот разорвется.

– Я говорила тебе, что им нельзя доверять! – прорычала мать на отца. – Почему ты не послушал меня? – Она затащила меня в дом.

Плаггс заплатил за их ошибки. Он ушел и пропал без вести в течение месяца. Мой отец провел пресс-конференцию с просьбой о помощи. Вся нация искала его. Никто не мог его найти.

И вот он здесь, лежит в застывающей луже собственной крови.

Послание моему отцу, написанное на вивернском, было нацарапано обезьяньей кровью на белом полу крыльца.

Зачем он вообще пошел на эту встречу с ними? Мама настаивала на том, что им нельзя доверять. Почему?

Датский дог Феликс и персидская кошка Шона остались в моей комнате. Я не выпускала их из виду. До Рождества оставалось два дня, и я ничего не могла поделать, кроме как обнимать двух своих оставшихся питомцев и рыдать.

Я поклялась убить Виверну, которая сделала это с мистером Плаггсом. Но отец, всегда дипломатичный, не хотел, чтобы мы поднимали шум. Это создаст еще больший хаос среди нашего народа.

Я не понимала вивернского. Даже папа не понял; ему пришлось нанять переводчика, чтобы тот пришел и объяснил ему, что это значит. После этого он был напуган. Он отказался кому-либо говорить, что там было написано. Но это было что-то плохое. Он удвоил охрану вокруг замка.

Я плакала два дня. Когда слезы наконец высохли, я заснула.

Приближалось Рождество, но я была не в настроении общаться с людьми.

Сэр Роберт отправился в давно назревавшую поездку в Китай. Что-то связанное с их встречей со взрослой формой Блейка. Я была слишком убита горем, чтобы обращать на это внимание.

Я нарушила свое молчание и послала ему сообщение о Плаггсе. Я думала, он, по крайней мере, пошлет соболезнования. Но кого я обманывала? Он даже не потрудился найти Плаггса после пресс-конференции. Ответа не последовало. Я даже не знала, почему это меня вообще беспокоило.

Теперь у него были чувства только к своей Ледяной Королеве. Она превратила его в Ледяного Короля.

Я ненавидела его. Я никогда не думала, что это когда-нибудь станет возможным, но я это сделала. Я не хотела начинать новый учебный год в Драконии через несколько коротких месяцев.

Я пыталась выкрутиться из этого, но отец настоял на своем. На этот раз мама не смогла помочь.

В мою дверь постучали. Мамин голос донесся из холла:

– Елена, наши гости здесь.

– Хорошо, дай мне минутку, – проворчала я, и она ушла.

Я действительно скучала по Люциану. Я решила, что должна извлечь максимум пользы из его визита. В конце концов, это было Рождество.

Я расчесала волосы, которые подстригла в неряшливый боб. Мама даже позволила мне сделать макияж на тон светлее, что действительно подчеркивало мои глаза. Это была одна из ее попыток поднять мне настроение, но ничего не вышло.

Мне было почти шестнадцать. Она начинала всерьез беспокоиться. В последнее время пианино снова работало сверхурочно.

Она застала Ли в моей комнате за несколько ночей до убийства Плаггса. Так унизительно. Я была технически наказана. Если бы только она знала, кем Ли на самом деле был для меня, она бы так не волновалась.

Она не была готова к тому, чтобы я поступила в Академию Дракония, и я тоже. Оказавшись там, мне пришлось бы выбрать дату подачи заявления. Я даже не знала, хочу ли я, чтобы он был моим драконом.

Я натянула джинсы и свободный свитер и спустилась вниз.

Я нашла их в гостиной за гоголь-моголем. На отце был ужасный рождественский свитер, который он так любил, с оленями и эльфами по всему торсу. Его лицо просияло, когда я вошла. Он был воплощением рождественского веселья.

– Елена. – Королева Маргарет встала первой, чтобы поцеловать меня. Я поприветствовала их всех. Дейзи была беременна вторым ребенком.

Ее глаза расширились, когда она увидела меня.

– Мне нравятся эти волосы, – сказала она, целуя меня в каждую щеку.

– Я дам тебе имя моего парикмахера, – сказала я.

– Конечно.

Я пожелала Счастливого Рождества королю Гельмуту, а затем обнаружила позади себя Люциана.

Он выглядел удивленным, увидев меня.

– Ого, это действительно ты?

– О, да ладно! Ты видел меня шесть месяцев назад, – сказала я и обняла его.

То, как он обнял меня в ответ, было неловко, почти… Нет, конечно, нет. Что, черт возьми, он делал? Он был моим лучшим другом, если уж на то пошло, или одним из них, во всяком случае.

– Ты тренировалась?

– Да, тренировалась, – сказала я. В итоге мы всю ночь болтали об искусстве войны. Если и было что-то, в чем Люциан был хорош, так это Искусство войны.

Было даже время, когда я думала, что он флиртует со мной, что поначалу было неловко, но я быстро привыкла к этому. Очень быстро.

Это превратилось в лучшее Рождество, которое у меня было за долгое время.

Король Гельмут начал хвастаться Люцианом и тем, насколько он хорош в военном искусстве. Люциан покраснел.

Мой отец прикончил еще один гоголь-моголь.

– Хочешь поспорить на это, старый друг?

– Альберт, – пожурила меня мама.

– Против кого? – Король Гельмут рассмеялся.

– Елены, конечно.

– Прекратите! – Голос мамы звучал сердито.

– Я готова, если ты готов, – поддразнила я. Мне нравился вызов.

Люциан рассмеялся.

– Я не хочу причинять тебе боль, Елена.

– Ой, боишься, что я надеру тебе задницу?

– Елена, – сказала моя мама. – Язык.

– Хорошо, давай сделаем это, болтушка, – сказал Люциан, его лицо было очень близко к моему. Я думала, он поцелует меня. Вместо этого он покраснел еще сильнее, развернулся и направился к столу за еще одним напитком.

Моя мать просто уставилась на него огромными глазами. Папа рассмеялся.

Я пошла в свою комнату и надела брюки. Я натянула жилет. Это было потрясающе. Лучшая технология, которую можно купить за деньги. Когда я спустилась вниз, все уже собрались в моей тренировочной комнате.

Глаза Люциана округлились при виде моего жилета.

– Что это, черт возьми, такое?

– О, впечатляет, правда? Папа потянул за кое-какие ниточки. Это самое новое на рынке. Люди еще даже не знают об этом.

– Что это?

– Самурай 3000.

– Мило. – Он постучал по моему жилету, а затем посмотрел на свой – лучший в линейке с прошлого года. – Где мой? – спросил Люциан своего отца, который сидел на одной из скамеек, примыкавших к моему тренировочному залу.

– Скоро! – воскликнул король Гельмут.

Мы начали спарринговать. Мы сражались щитами и тупым оружием. Я танцевала вокруг Люциана. Он был быстр, но не так, как я. Всякий раз, когда он думал, что держит меня в своих объятиях, я легко вырывалась, бросала его на пол и насмехалась над ним.

Однако ничто не могло его разозлить. Все это время на его лице была небрежная ухмылка.

Две королевы положили этому конец через час. Мы почти не запыхались.

Люциан обнял меня. На его лице был написан благоговейный трепет.

– Какого черта, Елена?

– Я же говорила, – сказала я с ухмылкой.

– Ладно, вы двое, – сказала моя мать. – В душ. И комнаты разные.

– Мама! – закричала я, но Люциан только рассмеялся.

КАТРИНА

Было уже поздно. Маккензи планировали провести здесь ночь. Наблюдение за Еленой и Люцианом всю ночь пробудило еще один страх, и не только у меня, но и у Мэгги тоже.

Альберт и это дурацкое пари.

Елена надрала Люциану задницу. Она была так быстра, что немного напугала меня… и заставила гордиться. Я гадала, смогу ли я сразиться с ней и победить. У нее это так хорошо получалось.

Знакомая манера, с которой они разговаривали друг с другом, их шутки… Я знала, к чему это ведет. Он хотел прикоснуться к ней. О чем он думал? Неужели он действительно не боялся того, что может сделать Блейк?

Она превратилась в красавицу, и Люциан подтвердил это только сегодня вечером, когда увидел ее. Она превратилась в молодую леди, которая за одну ночь осветила лица всех присутствующих. Это была стрижка и тот факт, что теперь ей разрешили краситься. Тем не менее, я не думала, что Люциан действительно сделает шаг.

Я наблюдала за тем, как они плавают в крытом бассейне, из-за занавески, как сталкер.

Голос Альберта напугал меня.

– Сначала Ли, теперь Люциан. Женщина, ты сводишь меня с ума.

– Это нехорошо, Альберт, – сказала я, не отрывая от них глаз.

– Ну, если бы ты не держала эти письма подальше от Блейка и Елены, ничего этого бы не случилось.

Я вздохнула.

– Может, ты прекратишь? Ты же знаешь, как мне плохо.

– Отпусти это. Они достаточно взрослые, чтобы сами разбираться со своими проблемами, – сонным тоном сказал Альберт.

– Иди спать и оставь меня в покое, – отрезала я. В бассейне Люциан и Елена приближались друг к другу.

Внезапно Люциан отстранился. Моя челюсть отвисла до пола. Даже не чмокнул в губы. Ну, я определенно этого не ожидала! Сколько еще отказов эта девушка собирается вынести?

ЕЛЕНА

– Забудь об этом. Не волнуйся, ладно? – взмолилась я. Я снова неправильно истолковала знаки и чуть не испортила все с Люцианом. Я только что пыталась поцеловать его. Мои щеки горели от стыда, когда я выбиралась из бассейна.

– Елена, подожди! – Он вылез вслед за мной.

– Серьезно, я в порядке. – Я все еще не смотрела на него. – Правда. Это было глупо, если я думаю об этом.

Его голос был нежным.

– Так ты понимаешь, почему?

Нет, я не поняла почему. Он был геем?

– Если бы ты не была всадницей Блейка, я бы пошел на это. Полностью. – Он обнял меня, заставляя повернуться к нему лицом.

Я печально усмехнулась. Он отверг меня ради Блейка. И все же я не стала спорить. Я устала от ссор из-за Блейка.

– Он не будет знать, что с собой делать, когда увидит тебя. Ты превратилась в лису, Елена.

– Не останавливайся, – пошутила я.

Он обнял меня за шею, и мы направились к замку.

– Все то же потрясающее чувство юмора. Не хотите выпить по стаканчику на ночь в домике на дереве? – Он пошевелил бровями.

Я поджала губы.

– Я не была в домике на дереве со дня рождения. Конечно, почему бы и нет? – Я прокралась в винный погреб за бутылкой ликера. Когда я вернулась, то обнаружила, что Люциан ждет меня в домике на дереве.

Мы передавали бутылку и разговаривали. Он рассказал мне о том, на кого он хотел бы претендовать. Это был Солнечный Взрыв, который обладал сверхъестественной способностью говорить о себе в третьем лице. Он был одним из самых близких друзей Блейка в Драконии, или настолько близким, насколько это вообще возможно.

Люциан еще не взошел, что было печально. Он родился с меткой, но она была едва заметна. Он начинал сомневаться, что когда-нибудь взойдет. Конечно же взойдет. Он просто был поздним цветком… что-то, что у нас двоих, по-видимому, было общим.

Повисло неловкое молчание, когда мы исчерпали эту тему.

– Итак, эм, почему ты плакала сегодня вечером? Я имею в виду, до того, как я попал сюда.

Я пошевелилась.

– Что?

– Я видел налитые кровью глаза, Елена. Никакое количество косметики не могло этого скрыть.

Как по команде, мысли о Плаггсе всплыли, и мои глаза наполнились слезами.

– Пожалуйста, не говори мне, что это из-за этой задницы. – Он имел в виду Блейка.

Я покачала головой.

– Нет, это Плаггс. Мы нашли его пару дней назад. – Я вытерла слезы. – Мой отец не хотел поднимать шум из-за этого, но думаю, что это причина, по которой он пригласил тебя на Рождество – поговорить об этом со своими.

– Что случилось, Елена?

– Виверны оставили моему отцу сообщение. Они использовали… они использовали Плаггса в качестве чернил.

Его глаза вылезли из орбит. Я сделала большой глоток из бутылки.

– Что?

– Плаггс мертв, Люциан. Я нашла его убитым на крыльце два дня назад. Сэр Роберт чуть не отменил их поездку в Китай. Он был напуган. Но мой отец велел ему ехать. Я не знаю, что говорилось в сообщении. Мой отец отказывается кому-либо рассказывать, а я не могу читать на вивернском. Сегодня первая ночь, когда мой отец был самим собой.

Он притянул меня к себе, чтобы обнять.

– Мне так жаль, Елена.

– Со мной все будет в порядке. Я потеряла двух друзей. – Мой голос дрогнул.

– Он мудак, – яростно воскликнул Люциан. – В конце концов он вернется к тебе. Я имею в виду, ты – часть Дента, Елена.

Я фыркнула.

– Ты когда-нибудь задумывался, что такое на самом деле Дент?

– Я знаю, что это потрясающе.

– А что, если это не так? Блейк не хочет иметь со мной абсолютно ничего общего, – сказала я. – Это никогда не изменится.

Его руки напряглись, а затем он отпустил меня.

– Не говори так.

– Что, если это заклинание?

– Не Дент. Это гораздо круче.

Я невесело улыбнулась. Я уже не была так уверена в этом.

– В любом случае, что произошло между вами двумя?

Я покачала головой.

– Это глупо. И по моей собственной вине.

– Что, ты поцеловала его? – Я могла бы сказать, что это была шутка, но когда я не стала этого отрицать, Люциан уставился на меня.

– Когда?

– В ночь моего четырнадцатилетия. Глупо, я знаю.

– Елена…

Я скрестила руки на груди.

– Все в порядке. Он не разделял моей привязанности. После этого он проигнорировал меня.

– Из-за поцелуя?

– Да, тупица. Я не думала, что когда-нибудь поставлю Блейка и тупицу в одно предложение, но он это сделал. Я послала ему так много ворон. Он так и не ответил. Ни разу.

Шок был написан на его лице.

– Я никогда не думал, что он такой парень.

Я пожала плечами.

– Это в прошлом. Мы не можем вернуться и изменить это. Это была моя ошибка.

Он коснулся моей руки.

– Извини за это.

– Все в порядке. Я смирилась с этим. – Я пыталась казаться легкомысленной.

– Он был твоим лучшим другом, Елена. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь пережить что-то подобное.

– Ладно, серьезно, сменим тему, – сказала я. Он рассмеялся. Мы перешли к Дейзи и новому ребенку.

Разговор удивил меня, когда он повернулся к Арианне. Люциан не знал, хочет ли он быть с ней в романтических отношениях. Она поцеловала его несколько дней назад, и отчасти ему это понравилось.

Мы рассмеялись, когда я посмотрела на него. Это была Арианна.

– Что? Она – член королевской семьи и была отличным другом.

– Имеет смысл. Так что, твоя теория заключается в том, что все хорошие друзья в конечном итоге оказываются вместе?

Он улыбнулся.

– Да, даже те черножопые, которые не хотят иметь ничего общего со своими всадниками.

БЛЕЙК

Рождество закончилось.

Я прилетел прямо из Китая через Стену, чтобы избежать лифтов. Я хотел приземлиться из-за Табиты; она не привыкла быть в центре внимания. Но когда я увидел так много вспышек фотоаппаратов, мои глаза увеличились, и я понял, что королевская семья Мэлоунов была поблизости.

Так что я полетел прямиком в Академию Дракония.

День спустя Табита догнала меня в Драконии. Она сразу же упрекнула меня за мое поведение.

– Ты просто оставил нас там! Ты знаешь, как я к ним отношусь.

– Они не кусаются, – сказал я. – Ну, пока нет.

Она засмеялась и забралась ко мне на кровать.

– Она посмотрела на меня с такой ненавистью. Как будто я – проблема между вами двумя.

Елена была там?

– О ком ты говоришь?

– Королева Катрина. Я ей не очень нравлюсь. Это все из-за ее избалованного маленького отродья, которое не получает того, чего хочет.

Я усмехнулся.

– Она была там?

– Нет, с чего бы ей быть там? – спросила Табита.

Я развел руками.

– Просто любопытно.

Дверь открылась, и вошел Люциан.

– С возвращением. Как там в Китае?

– Усилитель эго из ада.

Люциан рассмеялся.

– Табита, – сказал он в знак приветствия.

– Привет, Люциан. – Она улыбнулась.

Он положил свою сумку на кровать. На его лице застыла широкая ухмылка. Почему он всегда был таким счастливым? Это выводило меня из себя.

В ту ночь я сидел в постели со своим ноутбуком. Я порылся в сети в поисках Елены. Появились тысячи результатов. Большинство снимков были довольно старыми, когда ей было четырнадцать и младше. Под ее толстовкой скрывалось множество фигур. Я улыбнулся тому, где она их снимала. Я скучал по ее мужеству.

Я мог только представить, через что она прошла со своими мамой и папой.

Многие вырезки рассказывали о том, как она усиленно тренировалась. Они приезжали отовсюду, чтобы проинструктировать ее. Я не смог найти ни одной недавней фотографии. Что она делала? Пряталась, как обычно.

– Почему ты не послал ей что-нибудь? – спросил Люциан. Я остановился, удивленный; я думал, что он уже спит.

– О чем ты говоришь? – Я старался говорить беззаботно.

Он сел на кровати.

– Я видел ее на Рождество, и чувак…

Я поднял глаза. Огромная ухмылка была приклеена к его лицу.

– Чувак, что?

– Она не та четырнадцатилетняя девочка, которая поцеловала тебя той ночью.

Я замер.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Она сказала мне, Блейк. Итак, она поцеловала тебя, просто смирись с этим. Это не конец гребаного мира. Но вот так игнорировать ее…

– Игнорировать ее вот так? – Мне показалось, что кто-то сбил меня с ног. Я начал смеяться. Это было свежо.

Он не думал, что это смешно. Я все еще хотел знать, что он имел в виду под этим мужским комментарием.

– Блейк, мистер Плаггс умер.

Все мое сердце сжалось. Я знал, как сильно она любила мистера Плаггса.

– Что?

– За два дня до Рождества. Они нашли его. Она попыталась скрыть свои покрасневшие глаза, но никакой макияж не смог этого сделать. У нее были действительно трудные времена. Отец тебе не сказал?

Так вот почему он всегда разговаривал по телефону.

Я покачал головой.

– Что случилось?

– Виверны. Они оставили сообщение для ее отца, используя кровь Плаггса. Она нашла его на крыльце.

– Вот почему отец хотел отменить поездку, – тихо сказал я. Я встал и схватил лист бумаги. Я пообещал себе никогда больше этого не делать. Но я должен был это сделать.

Сожалею о мистере Плаггсе. Я знаю, как много он значил для тебя. Просто поговори со мной, пожалуйста. Я скучаю по тебе.

Я сложил его, положил в сумку и подошел к окну. Я подозвал ворону низким рокочущим свистом. Через несколько минут он приземлился на подоконник, взмахнув сильными черными крыльями.

Я привязал мешочек к птице, погладил ее по костлявой голове и дал лакомство. Он улетел.